ВОКАЛЬНЫЕ ПРИЕМЫ ВОСПИТАНИЯ ГОЛОСА И ПРОИЗНОШЕНИЯ ДЛЯ СЦЕНИЧЕСКОЙ РЕЧИ 3 страница

резонаторы— 186, 189, 192;.

регистры—181, 188, 189;

слога— 182, 195, 298;

слова — 180, 206;

цепь слов — 195, 266, 298;

ударения— 179, 224, 227, 231, 232;

логика — паузы, психологические паузы, речевые, такты — 209, 210, 217, 218, 219, 221, 226, 227, 231;

знаки препинания— 212,221;

подтекст — 199, 200, 205, 208, 209;

видение — 203, 205, 206, 208, 209, 226;

интонация — 177, 178, 202, 206, 214, 215, 216, 217, 219, 220, 222, 223;

словодействие — 206;

перспектива — 222, 231, 235, 242, 244;

темпо-ритм —281, 297, 298, 300, 301, 310;

ритм —281, 302, 305, 311, 312.

К главе «Пение и дикция» относится изучение следую­щих элементов: звук, дыхание, гласные, согласные, упор, резонаторы, регистры, слоги, слова (т. е. основы техники речи).

Сознательное произношение первого слова уже связа­но с видением. Поэтому педагогам не следует понимать формально, догматически порядок изложения «элементов" речевой техники. Например, говоря о первом элементе — о звуке, невозможно не заниматься дыханием. Работая над гласными, нельзя не говорить о значении и характере согласных и т. д. Один элемент не может существовать без другого. В каждом предыдущем элементе уже зарождается следующий,

На каждый из перечисленных элементов имеется ука­зание в смысле характера тренировочного упражнения. А такие основные элементы, как голос и произношение, раз­работаны К. С. Станиславским на основе отобранного и проверенного им самим приема правильной постановки голоса, единой в начальном своем освоении как для пев­ца, так и для драматического актера.

Целый ряд упражнений, имеющихся в учебнике Е. Ф. Саричевой по технике речи, в свете разбираемого приема постановки голоса, приобретает новое значение и может являться ценным тренировочным материалом при пра­вильном их использовании.

О неблагополучии в области преподавания законов сценической речи и ее техники говорят решительно все артисты и педагоги по мастерству. Но они, за редким ис­ключением, не берут на себя труд проверить на практике те приемы работы над голосом и речью, которые считает органичным для «системы» в целом К. С. Станиславский.

Он вложил огромный личный труд в дело отбора необ­ходимых технических навыков, ведущих к правильному результату.

В деле постановки голоса нам большую помощь могут оказать знания вокалиста в области звукообразования, дыхания, резонанса.

На это указывает и К. С. Станиславский: «Как было бы хорошо, если б учителя пения преподавали одновре­менно и дикцию, а преподаватели дикции — учили бы пе­нию.

Но так как это невозможно, пусть оба специалиста ра­ботают рука об руку и в близкой связи друг с другом» (стр. 188).

Необходимо учесть, что не всякий даже превосходный вокалист может стать нашим близким сотрудником в деле постановки голоса.

Только педагог-вокалист, воспитанный в манере той вокальной школы, которой родственны приемы, отобран­ные К. С. Станиславским, может правильно ставить голос Для сцены. Только педагог, следующий указаниям «систе­мы», может явиться нашим подлинным помощником.

Практика же преподавания «пения» в чистом виде и иными средствами, чем те, которые выверены К. С. Ста­ниславским, приносит на первых порах обучения только вред и иногда непоправимое изменение тембра, «провалы» в регистрах при разговорной речи, превращая тем самым живую, человеческую речь, к которой мы стре­мимся, в искусственно громкое и напевное «словоговоре-

ние».

Кстати надо отметить, что большинство вокалистов и вокалисток, особенно с высокими голосами (лирический тенор, колоратурное сопрано), как правило, говорят на чрезвычайно неестественном звуке, о чем следует поду­мать и вокалистам, так как, изучая вокальное звучание, мы прежде всего интересуемся словом (т. е. «близостью» по вокальной терминологии) и мы, драматические арти­сты и педагоги, заинтересованы в изучении живой раз­говорной речи — интонационно гибкой, г о л о с о в о выразительной, послушной языку, естественной в выражении.

Такая практика, в которой применяются приемы «от­крытого громкого звучания», выпевания гласных, громко­го произношения, утрированных «жестких» согласных, нарушает требования К. С. Станиславского к естествен­ной, музыкальной звучности, медленной, звучной слиянности, легкого, быстрого, четкого произношения слов.

«Размеренная, звучная, слиянная речь обладает мно­гими свойствами и элементами, родственными с пе­нием и музыкой» (стр. 298; выделено мною.— Кс. К.)

К. С. Станиславский говорит также и об учителях дик­ции, которые не всегда имеют ясное представление о звуке и его постановке, над чем следует задуматься всем нам, занимающимся голосом и дикцией.

И так как нередко на уроках пения голос ставится ина­че, чем на уроках по технике речи, с чем приходится стал­киваться на практике, то, скажем словами К. С. Стани­славского, что «при таких условиях классы пения и дик­ции приносят одновременно как пользу, так и вред»

(стр. 188).

Самым существенным, таким образом, мы считаем в главе «Пение и дикция» прием для воспитания голоса, а именно: 1) работу над рождением звука при полном рас­крепощении всего организма; 2) работу над дыханием, в основу которого положено «сонное» природное дыхание.

Процессы звукообразования и дыхания в речи и в пе­нии едины в их начальном воспитании и только впоследствии расходятся по своим особым путям: пение связано с определенной нотной партитурой и гораздо ограниченнее по голосовым колебаниям, чем живая человеческая речь в ее изменчивой звуковой стихии. В сценической речи ар­тист сам является композитором, подчиняющим свою речь единственной задаче — через интонацию наиболее полно раскрыть идейную сущность сценического образа.

В Ленинграде имеется опытный педагог-вокалист Е. М. Малинина, работающая над вокалом средствами овладе­ния словом, его произношения (психофизическими за­конами звучания). Е. М. Малинина работает в соответ­ствии со взглядами К. С. Станиславского в области вока­ла, так же как в свое время работала в области техники речи Л. Б. Жук.

Интересное высказывание К. С. Станиславского, опуб­ликованное в журнале «Театр» (№ 2, 1952 г., стр. 3, 4): «Никакой «моей» системы и «твоей» системы не сущест­вует. Есть одна система — органическая творче­ская природа. Другой системы нет».

Разнотолкования, крепкая (привязанность к вековым, иногда ложным традициям, боязнь 'нового и отсутствие ог­ромного личного труда, которого непрестанно требует от нас К. С. Станиславский, вносят путаницу в понятия «тех­ника» и «техницизм», «вокал» и «речь» и не дают правиль­но р а з в и в а т ь с я тем практическим с о в е т а м, кото­рые оставил нам в своих трудах К. С. Станиславский.

Русский язык так музыкален и прекрасен, что сцени­ческая его выразительность как бы сама вытекает из его сущности. Но на деле это не так. И много предстоит тру­да, чтобы русский язык — этот могучий фактор духовно­го единства русского народа — зазвучал со сцены совет­ского театра во осей своей выразительности, эмоциональ­ности, музыкальности и чистоте.

Разве человеческий голос, зависящий, помимо природ­ных свойств, от целого ряда внутри вас существующих условий, не требует, кроме ясно поставленных, действен­ных задач, и того, чтобы он смог мгновенно и точно на них откликнуться? Голосовой и речевой аппараты — это материально существующий «инструмент», который мы

37 должны изучить в совершенстве, чтобы овладев им, поль­зоваться безотказно.

Голос может быть более или менее сильным, более или менее красивым по тембру, но он есть всегда. Раз­витие голоса всецело зависит от правильного его воспи­тания, от целого ряда специально индивидуально подоб­ранных упражнений, которые при постоянной тренировке чрезвычайно легко и привычно (рефлекторно) направляют голос, поддерживая его свежесть, опору, гибкость: «Я не уверен в том, что мне удастся однажды и на всю жизнь поставить голос так, чтоб всегда, постоянно говорить пра­вильно, так, как пою. По-видимому, мне придется перед каждым спектаклем или репетицией направлять голос с помощью предварительных упражнений» (стр. 195).

Замысел по созданию «Задачника с упражнениями» К. С. Станиславский не успел осуществить. Этот насущный труд должен быть выполнен его ближайшими учениками и последователями.

«Случайности не могут быть основой, а без основ не будет подлинного искусства, а 'будет лишь дилетантизм».

Для того, чтобы избежать случайности в искусстве необходимо изучение основ, законов его. Такой основой в технике сценической речи К. С. Станиславский считает воспитание голоса и работу над произношением каждой буквы русского алфавита.

Вопросы постановки голоса, развития дыхания, рабо­ты над гласными и особенно согласными имеют в истории развития вокальной культуры обширную литературу. В ней мы находим материал, доказывающий, что ценность методологических приемов, указанных K. С. Станислав­ским, заключается не только в том, что он их использовал для работы над преодолением обоих личных недостатков, а в том, что К. С. Станиславский сумел отобрать все на­иболее ценное, что содержалось в (Наследии прошлого в об­ласти вокала и речи, обосновал общность элементов зву­кообразования для речи и пения, нашел единый материа­листический принцип для работы над собой (познавание органической природы) и на этой основе последовательно назвал целый ряд элементов сценической речи, составляю­щих в синтезе образное словодействие.

Практически не изучив главу «Пение и дикция», не разработав подробно упражнений по каждому из указы­ваемых К. С. Станиславским элементов, не использовав художественного описания характера работы над каждым из них (имеющегося во всех главах, говорящих о сцени­ческой речи), нельзя разрабатывать соответствующих программ по первоначальному изучению основ техники речи. А без этих основ всякая работа над художествен­ным словом будет лишена того интонационного богатства, той естественности, которая свойственна школе К. С. Станиславского, верной основным принципам искусства социалистического реализма.

ГЛАВА II

ВОКАЛЬНЫЕ ПРИЕМЫ ВОСПИТАНИЯ ГОЛОСА И ПРОИЗНОШЕНИЯ ДЛЯ СЦЕНИЧЕСКОЙ РЕЧИ

Подробно изложить на бумаге те или иные тренировоч­ные задачи и упражнения невозможно. Вне слухового восприятия, вне интонации живого голоса можно совершенно исказить тот или иной рабочий момент, так как звук голо­са — не рецепт, написанный на бумаге. Задача состоит в том, чтобы дать понять, почувствовать главное в трудах К. С. Станиславского, что не всегда лежит на поверхности текста и не ограничивается формой изложения.

До сих пор, к сожалению, нет еще труда, который был бы посвящен вопросу техники сценической речи именно на основе всего сказанного самим К. С. Станиславским о гиб­кости и характере звучания голоса, чистоте дикции и эмо­циональной насыщенности слова.

Как приняться за практическое освоение первых эле­ментов звукообразования и дикции вне живого общения, живой интонации голоса? Всякое «описание» тренировоч­ных упражнений чрезвычайно опасно. Ничто не может, хо­тя бы приблизительно, подменить свойственного всему уче­нию К. С. Станиславского живого воздействия одного че­ловека на другого, т. е. общения.

Поэтому разбор тренировочных упражнений ни в коей мере не претендует на то, чтобы быть учебным пособием. Необходимо лишь абсолютно точно передать смысл того или иного приема или упражнения, т. е. объяснить что и для чего мы тренируем. А при описании, как трениро­вать голос и дикцию, все время необходимо помнить, что мы делаем и з а ч е м. Тогда, если практическая польза бу­дет и мала, зато поиски методической манеры того или иного актера или педагога пойдут по правильному пути.

Необходимо также помнить и о том, что речь идет о таком воспитании звука и дикции, которое, по выражению К. С. Станиславского, способствовало бы новым приемам выражать чувства и мысли.

Звук и дыхание.

Звуки речи представляют собой «природную материю» языка. Без звуковой оболочки не существует языка слов. Звуки речи сами по себе не имеют значения, но они явля­ются тем средством, при помощи которого выражаются все значения.

Верно рожденный и правильно направленный звук не­избежно поможет и правильному произношению того или иного гласного или согласного. Никакая артикуляция не может содействовать правильному звукообразованию, как бы мы ни старались. Но верное звукообразование подразу­мевает собой и свойственное ему правильное артикуля­ционное выражение.

Необходимо вырабатывать каждую букву — и гласную и согласную — на едином принципе зву­кообразования и дыхания. «Когда все буквы запоют,— тогда начнется музыка в речи»,— говорит К. С. Станислав­ский, особо подчеркивая необходимость ставить звук не только на гласных, но и на согласных, что также несет в себе элемент нового в деле постановки голоса.

Гласные и согласные зачаты в дыхании, в голосе. Бу­дучи целиком в зависимости от содержания, от действия, от подтекста, от мысли, они не превращаются в некую дикционную и голосовую подробность, а незаметно пере­ливаясь из одного тона в другой, как бы являются сквоз­ным тональными стержнем, на котором покоится разговор­ная изменчивая и подвижная речь действующего актера. Вне буквы нет звука в речи, буквы — ноты для речи.

С чего же начинать тренировочную работу над голосом и дикцией?

1. Постановка голоса заключается прежде всего в раз­витии дыхания и звучании тянущихся нот.

2. Ставить голос необходимо не только на гласных, но и на согласных, гласные налаживаются естественно пе­нием. Согласные нуждаются в работе по дикции. 3. Вокальное искусство" нужно не для самого пения, а для изыскания наилучших приемов выработки естествен­ной, красивой, внутренне насыщенной речи.

4. Необходима тесная взаимосвязь преподавателя пе­ния и преподавателя дикции.

5. Исправление дикции производится под общим при­смотром обоих преподавателей и немедленно вводится в пение по указанию вокалиста. Требования по певческой части переносятся тут же в разговорную речь.

Эти методологические указания К. С. Станиславского вводят нас в раздел, посвященный практической работе над голосом, произношением и поясняют нам, что нужно для верного воспитания звука.

Далее мы находим указания на то, как верно воспи­тать голос и дикцию для сцены.

Именно к этому разделу и относятся основной прием для воспитания голоса и вытекающая из этого основного приема работа над дикцией. Сам по себе этот прием по­становки голоса не нов. Важно, что он отобран К. С. Ста­ниславским из всего многообразия существовавших во­кальных школ и приемов для более органичного воспита­ния сценической речи. Для нас он дорог также и тем на­правлением, по которому устремляется наша педагогиче­ская творческая мысль, потому что этот прием в корне ме­няет существующую практику работы над дикцией и ар­тикуляцией.

Изложим описание этого приема словами самого

К. С. Станиславского:

1. «Другой певец сказал мне: «Я ставлю звук при пе­нии совершенно так же, как это делают больные или спя­щие при стоне, с закрытым ртом. Направив таким образом звук в маску и в носовые раковины, я открываю рот и продолжаю мычать, как раньше. Но на этот раз прежний стон превращается в звук, свободно вы­ходящий наружу и резонирующий в носовых раковинах или в других верхних резонаторах маски» (стр. 189).

2. «При выдыхании во время пения надо ощущать две

струи воздуха, идущие одновременно изо рта и из носа. Пои этом кажется, что они соединяются в одну общую звуковую волну при выходе наружу, перед самым лицом поющего» (стр. 189).

3. «Певцы говорили мне: «звук, который кладется на зубы или посылается «в к о с т ь», т. е. в череп, приобре­тает металл и силу» (стр. 189).

4....«Вначале, при постановке звука, лучше всего тихо мычать в поисках пра­вильного упора для голоса» (стр. 190).

5....«Секрет вокального искусства не в одной только «маске» (стр. 192).

Внимательно вдумываясь в существо этих конкретных указаний, мы имеем полное основание сделать вывод, что все они, несомненно, представляют собой определенный прием с присущей ему методической манерой работы над звуком.

Неоднократные требования К. С. Станиславского, что­бы голос развивался естественно от «природной середины» звучания (медиум), а также его советы не пользо­ваться в начале занятий громким звуком при тренировке, -убеждают нас в органичности данного приема, что под­тверждается и словами Станиславского: «Мой прием взят из живой практики, из опыта, и результаты его налицо и поддаются проверке» (стр. 196).

Сосредоточим все внимание именно на данном приеме постановки голоса, чтобы разобрать самую суть этого ответственного начального этапа работы над голосом.

Подробнейшее изложение всех условий, которые необ­ходимо создавать в своем организме для полноценной ра­боты над звуком, также входит в задачу данного труда, так как малейшее нарушение существа приема исказит весь процесс работы и ее результат.

Нужно обратить внимание и на то, что данный прием не вынесет догматического выполнения всего того, что написано К. С. Станиславским. Такая попытка явится грубым искажением предлагаемых К. С. Станиславским средств. Вся суть заключена не в форме изложения, а в со­держании, которое безусловно должно быть изучено, про­верено, использовано и выражено самыми различными способами. Важно зерно той «драгоценной руды», которую Добыл для нас К- С. Станиславский.

Приведем пример, чтобы пояснить данную мысль. Указание «тихо мычать», понятое «вообще», может привести к совершенно нежелательному результату, может сделать голос гнусавым и т. д. и т. п. Понятие того, что рекомен­дуется, в отрыве от конкретного понимания, как это де­лать, исказит самое зарождение звука и этим уведет наши поиски в совершенно противоположную сторону.

Проследим все этапы работы над голосом в той логи­ческой последовательности, о которой постоянно и не слу­чайно говорит нам К. С. Станиславский во всех своих трудах.

Прежде всего обратимся за помощью к дыханию. Под­робно изучим процесс дыхания и вдоха и выдоха. Без ды­хания нет звука ни громкого, ни еле слышного. Звук, тон голоса зарождается в дыхании, живет в дыхании, летит с дыханием и кончается с дыханием. Поэтому, приступая к работе над звуком, невозможно не говорить о дыхании. Го­воря же о дыхании, мы по существу уже приступаем к ра­боте над голосом, так как звук и дыхание — поня­тия неотделимые. Названы они раздельно лишь для более тщательного изучения.

Не определив места и значения профессионально вос­питанного дыхания в системе работы над голосом и дик­цией, немыслимо заниматься основой звукообразования, нельзя оценить значения целого ряда существенных эле­ментов, таких, как, например, упор(опора звука), «маска», резонаторы, регистры и т.д.

Без хорошо выработанного, активного потока дыха­тельной струи, стремящейся снизу вверх — в резони­рующие полости лица, лобной пазухи, головы («теменные кости»), невозможно добиться ни правильно летящих гласных, «поднимающихся по вертикали», ни выразительных согласных, ни ровной в регистрах линии звучания, ни, на­конец, характерного «мычания», о котором мы говорили выше. Очевидно, поэтому К. С. Станиславский и указывает нам на то, что постановка голоса заключается, в о-первых, в развитии дыхания и, во- вторых, в звучании

тянущихся нот.

Изучаемый нами основной прием постановки голоса прежде всего и зависит от правильно организованного тренированного дыхания.

Искусство профессионального дыхания состоит: 1) заведовать своим вдохом и выдохом и 2) в умении открыть свободный доступ дыханию в резонирующие по­лости головы.

К С. Станиславский, указывая на необходимость хо­рошо развитого дыхания, говорит, что недостатки голоса часто устранимы при правильном пользовании дыханием, и приводит пример, говорящий образно о том, чем отли­чается такое профессиональное умение пользоваться дыха­нием от дилетантской манеры. Приведем полностью этот единственный пример (стр. 186)...«Я внимательно следил за его губами. Они напомнили мне клапаны духового му­зыкального инструмента, тщательно пришлифованные; при их открытии или закрытии воздух не просачивался в щели. Благодаря этой математической точности звук получал исключительную четкость и чистоту. В таком совершенном речевом аппарате, какой выработал себе Торцов, артику­ляция губ производится с невероятной легкостью, быстро­той и точностью.

У меня не то. Как клапаны дешевого инструмента пло­хой фабрики, мои губы недостаточно плотно смыкаются. Они пропускают воздух, у них плохая п р и ш л и ф о в к а. Вследствие этого согласные не полу­чают необходимой четкости и чистоты» (выделено мною.— Кс. К.)-

В первом случае воздух «как бы» не выдыхается, а на­правляется в голову, в лобные пазухи, в теменные кости с тем, чтобы именно по этому направлению «как бы по вер­тикали» поднимался вместе с дыханием звук — тон наше­го голоса.

Дыхание является движущей силой голосового меха­низма. Этим положением можно определить всю нераз­рывную связь дыхания и звука.

Тальма, замечательный французский актер реалисти­ческой школы XIX века, обладавший громадным дарова­нием и не меньшим мастерством, говорил об одном актере: Он «никогда не выдыхал всего воздуха, наполняющего легкие. А чтобы скрыть от публики это постоянное дыха­ние, которое прерывало бы речь и вследствие этого и по­лучаемое от нее впечатление, он преимущественно брал Дыхание перед буквами а, е, о, то есть в тех ме­стах, где рот открыт и не дает заметить вздоха слушате­лям. Из этого видно, какое важное значение имеет дыхание в искусстве речи... Правила дыхания единственные, которые нельзя безнаказанно нарушать. Актер, увлечен­ный страстью, гневом, горем, может забыть знаки препи­нания, смешать точки с запятыми, перескакивать произ­вольно через целые фразы, но он должен быть всегда вла­стелином своего дыхания, даже, когда он, по-видимому его теряет.

Приводится эта страничка из воспоминания о Тальма не для того, чтобы подтвердить возможность «скакать че­рез фразы» и смешивать в порыве страсти точки и запя­тые, но для того, чтобы внушить убеждение в том, что как нельзя «терять мысль», так нельзя «терять дыхание» — опору речи.

Тренируя дыхание, мы тем самым думаем уже о зву­ке, потому что стоит лишь мысленно представить себе любой гласный или звучный согласный в их фонетическом рисунке, как весь наш голосообразующий аппарат будет тонизирован, настроен, готов к звучанию. Именно для то-то, чтобы правильно родился и отправился по верхнему воздушному направлению звук нашего голоса, необходи­мо до мельчайших подробностей уговориться о последовательности в работе над дыханием.

Но так же как пение или живая разговорная интона­ция — не рецепт, записанный на бумаге, так и дыхание и все возможные способы тренировки его не могут быть изложены в виде точных указаний. Можно лишь говорить о смысле тренировочных упражнений, о их значении и характере, но не описывать исполнение их. Такая попытка казалась бы неверной и несерьезной, так как прежде всего необходимо учитывать все многообразие ин­дивидуальных особенностей каждого организма.

С того момента, как мы начнем мысленно проверять свой дыхательный механизм, мы по существу приступим к тренировке.

Дыхание и звук являются элементами, существующи­ми внутри нас, поэтому требуется особое внимание, хоро­шо развитый слух и знание как физического (анатомиче­ского) строения нашего речевого аппарата, так и изучения физиологических процессов в нашем организме, в частно­сти дыхательного процесса, состоящего при звукопроизводстве из борьбы между вдыхательными и.выдыхатель­ными движениями.

В данной работе умышленно отсутствует описание су­ществующих типов дыхания, так же как и подробное опи­сание всем знакомого, общепринятого в педагогике и во­кальной и речевой костоабдоминального типа дыхания, так как именно этот последний тип дыхания и соответст­вует основному приему для работы над голосом, указанно­му К. С. Станиславским.

Перейдем к тренировке для выработки тех свойств, ко­торые необходимы нашему профессиональному дыханию, а следовательно, и нашему голосу.

С чего начинается работа над дыханием?

Берём за исходное положение природное, «сонное» ды­хание человека. Дыхание человека засыпающего, отдыхающего. Проверим по элементам поведение нашего ор­ганизма. Проверяйте, читая эти строки, все на себе прак­тически. Устройтесь поудобнее в кресле, на стуле у стола или лучше всего лежа в удобной позе утром, перед тем как вставать. Когда носоглотка здорова, нос в поряд­ке, горло не болит, весь наш организм ритмично и спокой­но вдыхает и выды хает. Вдох—выдох. Вдох — через нос и выдох — через нос (пока!).

Что короче — вдох или выдох? Проверьте. Всегда вдох короче выдоха. Воздух при сравнительно коротком вдохе (на счет раз—два), проходя через носовые отверстия, по­ступает в самую глубокую часть наших легких увлажнен­ным и очищенным, благодаря устройству наших носовых каналов, стенки которых покрыты мерцательной эпителией. Воздух, взятый через нос, принимает температуру на­шего тела и отепленным попадает в легкие, что необходи­мо учесть. Вдыхать надо всегда и только через нос. Сама природа позаботилась об устройстве нашего вдыхатель­ного механизма. Тренировка по воспитанию правильного вдоха через нос имеет большое значение для звукоподачи. Вдох через нос активизирует, тонизирует и нёбную дугу и диафрагму, в чем легко убедиться на практике. Профес­сионально воспитанный навык постоянно вдыхать через нос не помешает никогда вдохнуть и через рот, если пона­добится. Но зато для звукообразования умение легко и свободно взять необходимое количество воздуха через нос чрезвычайно полезно. Практика преподавания и личный Длительный сценический опыт убедили меня в том, что только вдох через нос соответствует тем требованиям, которые обычно сопутствуют определению «мастерства звукоподачи» — бесшумный вдох, незаметный выдох и т. д. «Главная задача состоит в том, чтобы приучиться дышать носом», — говорила Полина Виардо. В то же время, по словам К. С. Станиславского, П. Виардо ут­верждала, что петь надо кончиками губ.

При вдохе через рот воздух попадает главным обра­зом в верхушки легких и быстро улетучивается. Глоток этот неглубок, сопровождается невольным приподнимани­ем плеч, что очень заметно и с чем трудно бороться в практике занятий.

Итак — вдох через нос, как бы через распахну­тые ноздри на счет раз—два. Выдох по времени длиннее, чем вдох. Послушаем, проверим чередование вдоха и вы­доха. Нетрудно обнаружить следующее: при вдохе через нос приподнимается верхняя часть живота; при выдохе (пока тоже через нос) опускается, спадает стенка живота. Затем наступает некая пауза — мы можем считать: раз, два, три, четыре, пять, и только после этого снова наши ноздри возьмут воздух, приподнимется вместе с этим вдыхательным движением стенка живота на месте грудобрюшной преграды и снова при выдохе спадет стен­ка живота, и наступит та же ритмичная пауз а, когда нам кажется, что весь наш организм не рабо­тает, отдыхает. На самом деле физиологически наш организм весь мобилизован на новое вдыхание кислорода, но мы этой активной работы не ощущаем, поглощенные внимательным наблюдением за работой наших вдыхателей и выдыхателей. А теперь проверим попутно, нет ли в нашем организме где-нибудь мускульного напря­жения, мышечного зажима? Обязательно и внимательно проверим. Еще и еще раз проверим: лоб?, затылок?, лицо?, веки?, шея?, плечи?, кисти рук? Все свое тело проверим. Не стиснуты ли зубы? Язык не зажат ли зу­бами? Первым условием, необходимым для пра­вильной начальной работы над дыханием так же, как впоследствии над звуком, дикцией и т. д., является полное мышечное раскрепощение, свойст­венное отдыхающему, спящему челове­ку, не контролирующему себя. Вся работа над дыханием начинается с изучения при­зы нашего поведения при вдохе и выдохе. И эту природу, это естественное поведение мы должны узнать во всех проявлениях. Научимся подглядывать за собой, изу­чая весь дыхательный процесс, происходящий в нас. В данной работе имеется в виду самоизучение, работа над самим собой, что особенно сложно и трудно.

До сих пор мы говорили о пассивном — отдыхаю­щем человеческом организме. Вспомнили последователь­ное чередование вдоха и выдоха, проверили и убедились, что при вдохе верхняя стенка живота приподнимается, при выдохе — спадает и т. д.

Но нас интересует активно действующий человек актер, который в условиях сцены всегда хочет действовать. Мы имеем в виду говорящего или поющего актера. В таком случае вряд ли мы сможем себе предста­вить равномерно чередующийся вдох, выдох и паузу пе­ред новым вдохом.

Говорим мы и поем фактически на выдохе, а не на вдохе. Если короткого вдоха вам достаточно для обме­на кислородом в нашем организме, если порция кислорода достаточна, чтобы питать нашу кровь, расширить объем наших легких, то природного, е с т е с т в е нн о г о выдоха нам мало при самой незначительной действен­ной мысли, выраженной словом, не говоря даже о певче­ской протяженной линии звука. Нам необходимо постепенно развить в себе способность, переходящую в навык, более длительного выдыхания. За счет чего? За счет не­нужной в данном понимании «остановки» — паузы перед новым вдохом. Мы сознательно нарушаем порядок в си­стеме дыхательных движений, который станет в резуль­тате иным, а именно: он будет состоять из короткого вдо­ха, приблизительно на счет раз—два (приблизительно по­тому, что нельзя не учитывать обилия индивидуальных особенностей занимающихся, что чрезвычайно ответствен­но и о чем все время необходимо помнить). Абсолютной точности в указании длительности не должно быть!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: