Двадцатиоднолетний Томас Бекет верил, что не было ничего лучшего, что он мог бы сделать, чем поехать в Испанию и вступить в интернациональные бригады.

Сегодня, однако, кризис не уменьшается, несмотря на максимальные усилия буржуазии. «Это не циклический кризис», писал он, «но всеобщий капиталистический кризис». Нет никаких осуществимых средств, посредством которых капитализм мог бы избежать этой уникальной депрессии, кроме, может быть, войны. Бекет не был уверен, что опция «война» еще не используется

В самом деле, разве не было вторжения в Абиссинию и других небольших войн в 1920 и 1930-е, но была ли степень войн достаточной для того, чтобы машина индустрии двинулась вновь? Возможно, Испания была необходимой войной или, что более похоже, война в Испании должна стать началом большего пожарища — сравнимого с Великой войной по объему, способному запустить гигантскую капиталистическую машину и заставить ее двигаться снова. Чем больше Бекет рассматривал этот вопрос, тем больше становилась для него вероятность использования этого пути для сохранения буржуазией своего привилегированного положения.

Проблемой оставалось решение, как остановить триумф капитализма, скрывающегося за испанскими фашистами. Демонстрации здесь, в Канаде, давали небольшой эффект. После срыва марша на Оттаву (Ottawa Trek). Бекет присоединился к сотням молодых людей из Онтарио в походе на Оттаву и демонстрации перед зданием парламента. Они требовали реформ, требовали изменений, которых до этого безуспешно искали треккеры.

Они были проигнорированы, даже полицией, которая не пыталась разогнать митинг. В конце концов, молодежь мирно разошлась по домам, как подобает добрым канадцам, какими они в большинстве и были.

Бекет отправлялся в Оттаву наполненный энтузиазмом. В его блокноте читаем: Город политической болтовни и потрясающих обещаний увидит что-то невиданное с 1837-38 годов, когда Уильям Лайон Маккензи выступил и боролся против паразитов того времени. Это будет голос энергичной требовательной молодежи, которая хочет не обещаний, а действий. Этот голос молодежи послужит началом энергичного молодежного движения, которое в глубине души не удовлетворено тем, что дегенератский капитализм предлагает молодежи и требует перемен... Капитализм принес страдания людям, молодым и старым. И против капитализма будет вестись борьба, постоянно растущая и усиливающаяся.

После провала демонстраций оптимизм Бекета уменьшился. Он вернулся в свой пригород в Торонто и продолжил бесконечный процесс организации CCF. Но ему все больше казалось, что от молодого человека, который хочет вызвать реальные социальные изменения, требуется нечто большее. Теперь возможность сделать что-то более важное, чем организация, казалось, была под рукой. Появился призыв ехать добровольцами сражаться за Испанию.

Бекет не мог придумать ничего лучшего, поэтому он стал добровольцем. Со всей Канады добровольцы выступали вперед. Никто не ожидал так много добровольцев. Такие люди как Тим Бак, А.А. Маклеон, Джозеф Салсберг и методист Салем Бланд, как говорили, были преисполнены благоговейным страхом от энтузиазма, вызванного их призывом к оружию.

* * *

С утра 18 июля 1936, когда Лайонел Эдвардс впервые прочел о фашистском восстании в Испании, война преследовала его. Мало что еще занимало его ум. Эдвардс, бухгалтер по профессии, был безработным и поэтому имел много времени на раздумья. Для Эдвардса было совершенно очевидно, что во время депрессии обучение имеет гораздо меньшее значения, чем связи. Хотя он и родился в Альберте и был знаком со многими людьми Эдвардс, очевидно двигался в худшую часть социальной страты Калгари.

Эдвардсу казалось смешным, что Канада, столь богатая натуральными ресурсами, может иметь 1,3 миллиона из своих 11,5 миллионов граждан на пособии. Как можно терпеть тот факт, что один из девяти канадцев живет на пособие? Почему правительство позволяет это? Почему достойные люди — капиталисты или христиане — допускают это. Было ужасно видеть столько людей в нужде и то, что остальных это не волнует. Эдвардса это волновало. Он отчаянно желал помочь переменам. Но Оттава трек был разгромлен. Присоединившись к треку в Калгари, Эдвард был в Регине, когда полиция использовала дубинки и оружие. Он считал, что шанс на мирные перемены в Канаде закончился в этот день на Маркет Сквеа в Регине. После 1 июля 1935 стало очевидным, что правительство будет подавлять людей используя все средства, включая полицейское насилие.

Если Эдвардс не мог ничего сделать для перемен в Канаде, это было не так для Испании. Судьба мира лежала там на чашке весов. Проходили недели, война разгоралась, фашисты приближались к Мадриду, Эдвардс следил за новостями с испуганным восхищением.

Как-то он прочел репортаж о Эмиле Клебере, австрийце, который утверждал, что он является натурализованным канадцем, и который был назван «защитником Мадрида». В историях о Клебере всегда повторялось утверждение, что Мадрид будет «могилой фашизма». Клебер командовал подразделением, называвшимся XI-й интернациональной бригадой. Бригада, организованная в три батальона общей численностью в девятнадцать сотен человек, промаршировала по Мадриду в решающий момент 8 ноября, когда город мог быть вот-вот раздавлен фашистским джаггернаутом. Клебер бросил XI-ю бригаду, состоящую из немцев, французов, бельгийцев, поляков и британских волонтеров, в бой. Когда бои внутри зданий и скверов красивого и знаменитого университетского городка перешли в рукопашные схватки, Клебер ответил на просьбу о подкреплении посылкой краткого приказа из одного слова: «Сопротивляйтесь — К». XI-я сопротивлялась. К рассвету 9 июля [видимо в тексте опечатка, так как речь идет о ноябрьских боях в Мадриде - прим. перев.]

в одной из рот под командованием Клебера, осталось в живых только шесть человек, но она удержала свои позиции.

XI-я интернациональная бригад понесла большие потери в боях: девятьсот человек из ее состава были убиты или ранены. Соседняя XV-я интернациональная бригада уменьшилась в численности с пятнадцати сотен до восьми. Интернационалисты увидели свой первый бой и понесли славные потери. Или так казалось молодому парню в Калгари. Эдвардс читал о боях интернационалистов в Мадриде и отчаянно хотел быть на их стороне, не обращая внимания на риск. Будучи бухгалтером, он мог точно рассчитать риски. Принимая во внимание уровень потерь в мадридских боях, шансов у добровольца вернуться в Канаду невредимым было мало.

Но большой риск не поколебал решимость Эдвардса присоединиться к антифашистскому оплоту, который прогрессивное человечество создавало в Испании. Его решение поехать в Испанию не было целиком политическим. Эдвардс признавался себе, что война обещала приключения, возможности, даже романтику. Это был, в конечном счете, шанс действовать, сделать что-то решающее, а не остаться в Калгари, надеясь на окончание депрессии и получение работы.

Решив ехать в Испанию, первым делом Эдвардс должен был получить паспорт. К концу года драгоценный документ был в его руках, но он был озадачен тем, как присоединится к группе канадских добровольцев, которая по слухам организовывалась.

Эдвардс не был членом коммунистической партии и не имел связи с левым движением в Калгари. Он все еще раздумывал, как установить контакт с подходящими политическими элементами, когда услышал, что три известных испанцев совершали тур по Канаде в пользу республики. Это были Изабелла Паленсия, делегат Лиги Наций и посол в Швеции Марселино Доминго, бывший министр образования и лидер Левой республиканской партии Испании и отец Луис Сарасола, католический священник, ученый и историк. Калгари был одной из последних остановок.

Делегация встретилась со многими проблемами во время тура по восточной Канаде. На первом же выступлении в Монреале они столкнулись с яростным гневом канадских фашистов. Первоначально запланировано было выступление в Монт Рояль Арена, но испанская делегация и их хозяева из Комитета помощи испанской демократии были блокированы

перед входом в здание ордами фашистов в синих рубашках. Члены Национал социалистической христианской партии были поддержаны студентами из городского франко-канадского университета и колледжей, которые отозвались на ядовитые декреты, выпущенные франко-канадскими клириками и напечатанными в Le Devoir и L'Action Nationale. Клирики обвиняли республиканцев в совершении злодеяний против католической церкви в Испании. Видя фашистов и группы студентов, скопившихся у арены, провинциальное и муниципальные правительства незамедлительно отменили разрешение испанской делегации на выступление.

Комитет ответил перенесением митинга в здание студенческого союза Макгил, на Шербрук авеню, около Университетской улицы. На этом митинге двери здания охраняли члены общества Скарлет Ки, студенческой группы университета Макгил. Фашистов, а также франко-канадских студентов, они, эффектно организованные, оттеснили прочь.

Эдвард читал позднее, что премьер Морис Дюплесси публично хвалил студентов, которые блокировали первоначальный митинг от тех, кого он назвал «коммунистами». Дюплесси не упомянул в своей речи фашистов, которые стояли за студенческой демонстрацией.

Вздорность заявления Дюплесси стал ясна Эдвардсу, когда он присутствовал на встрече делегации в Калгари. Те, кого он увидел, были два левых либерала и римско-католический священник.

Мягкими, серьезными голосами трое описывали страдания, которые война принесла испанскому народу, и просили о помощи. Они описывали страну, где люди были теперь разделены на два лагеря — фашистов и антифашистов.

Эдвардс, который не был уверен, какая политическая повязка украшает его рукав, был согласен с этим обращением. Каждый был либо фашистом, либо антифашистом. Это было ясно и просто. Он знал, что он против фашизма, лицо которого он увидел во время столкновений в Регине. Назвать себя антифашистом, думал Эдвардс, означало принять почетный титул, такой, который клирики, политиканы, буржуазные наниматели или полицейские не смогут легко осудить.

Когда испанская делегация закончила свое выступление, Эдвардс вышел в переднюю часть зала и сказал организаторам, что у него есть паспорт и желание ехать в Испанию. Они его тепло поприветствовали. Эдвардс шел с митинга этим вечером с чувством эйфории. Он едет в Испанию. Он будет солдатом интернациональных бригад.

Четвертая ~ Кровь Испании