Пригорьевских Я. С.

Гладышева С. А.

приговорённых официально к высылке в Архангельск, согласно постановлению Президиума ВЧК от 8 октября предлагается расстрелять, по возможности соблюдая конспирацию». 3

§ 7

Потоки на Север

(1920)

В апреле 1920 года в районе Адлера – Сочи капитулировала почти 40 тысячная (60 тысяч вместе с донцами и беженцами) Кубанская армия атамана – генерала Н. А. Букретова. Сам командующий умрёт в 1930 году В Нью-Йорке…

Что стало с армией?

С. С. Маслов писал в 1922 году в изданной им в Париже книге, что среди 3 тысяч офицеров, расстрелянных чекистами поздней осенью 1920 года в Холмогорах большинство составляли офицеры Кубанской армии, сдавшейся в апреле… На самом деле расстрелянных на Севере кубанцев было около 9 тысяч…

Кубанскому полковнику Ф. И. Елисееву (1892 Кубань – 1987 Нью-Йорк) в начале мая 1921 года удалось бежать из Колчедана (около Екатеринбурга). Через Пермь, Вологду, Званку, Петрозаводск 5.06.1921 г. он достиг Питкяранта (Финляндия), что на берегу Ладожского озера…

В начале 1960-х в Нью-Йорке на ротаторе была напечатана его книга «Побег из красной России». В 2006 году её переиздали в Москве 3х-тысячным тиражом.

Елисеев писал об одной встрече в Екатеринбургском заточении с пятерыми офицерами, прибывшими из Архангельска:

«Узнав, что мы кубанские офицеры, они как то странно, испуганно посмотрели на нас. Все они молодые поручики, подпоручики и один капитан лет под тридцать. Они саперы по образованию. Как-то в разговоре капитан спросил – знаем ли мы о судьбе кубанских офицеров, которые в количестве 6 тысяч были сосланы в Архангельск? Мы заинтересовались, и они рассказали.

«Прибывших в Архангельск в августе – сентябре 1920 года, их пачками грузили в закрытые баржи, вывозили куда-то вверх по Северной Двине и на каких-то пустырях расстреливали. Потом баржи возвращались, в них грузили следующих – и так пока не уничтожили все шесть тысяч… караул состоял исключительно из пленных мадьяр-коммунистов», – закончили они свой жуткий рассказ.

Этот капитан саперных войск ещё добавил, что по возвращении барж за новым нарядом на расстрел офицеров Кубанского Войска на полу и на стенах барж было много крови и даже вывороченных человеческих мозгов. В стенах находили прощальные записки к родственникам, полные смертельной жути. Расстреливали из пулемётов.

Это были те кубанские офицеры и военные чиновники, которых красная власть вывезла во время десанта на Кубань. Три поезда арестованных мы встретили тогда в Москве. Расстреляны-уничтожены были все шесть тысяч. Увезены на север и как в воду канули. Узнав, что я бежал за границу, из станиц и из Екатеринодара запрашивали меня жёны увезённых, что я знаю о судьбе их мужей, так как никто не получил от них ни одной весточки. Запрашивали, когда я жил уже во Франции и прошло около десятка лет с их гибели. И найдётся ли когда-либо это жуткое место их упокоения?!* 1

На вопрос Елисеева: «А как они сами остались живы?» – капитан ответил: «Мы сапёрные офицеры. По назначению мы трассировали могилы, вернее, просто рвы. Нам дали амнистию».2

В книге Елисеева и примечаниях к ней имена только 8 кубанцев, арестованных в Екатеринодаре в августе 1920 года во время десанта на Кубань и убитых в числе 6 тысяч в Холмогорах в августе – сентябре 1920 года:

1. Булдыгин Гавриил Герасимович – хорунжий. Вахмистр Конвоя Императора Александра II. Атаман станицы Кавказской. Построил в станице Войсковую больницу и здание двухклассного училища.

2. Ермоленко Евдоким Иванович – полковник. Начальник Кубанского Алексеевского военного училища.

3. Вербицкий Леонтий – есаул.

4. Демяник Евгений Владимирович – есаул.

5. Скороходов Владимир Степанович (1881 г. р.) – казак станицы Щедринская Терского Казачьего Войска. Полковник.

6. Миргородский Павел Григорьевич (г. р. ок. 1868) – полковник. «Мафусаил – кавказец».

7. Лопатин Иосиф Филиппович – казак станицы Расшеватской ККВ. Войсковой старшина.

8. Абашкин А. Н. – офицер-артиллерист. Его семья получила от него единственную и последнюю весть, написанную на бересте…3

А также:

Ермолов Федот Иванович – хорунжий. Казак станицы Расшеватской ККВ, конный вестовой Ф. И. Елисеева. Пленён при капитуляции Кубанской Армии под Адлером – Сочи в апреле 1920-го. «Выдающийся был казак». Сослан на Север.

Мельников – хорунжий. Бежал из Холмогор за границу. В 1931 году Елисеев встречал его в Париже на Войсковом празднике…4

В конце октября 1920-го Елисеева в составе группы в 500 офицеров повезли из Москвы в Екатеринбург. В Москве к этому времени скопилось в казармах-лагерях и в Бутырской тюрьме около 9 тысяч пленных белых офицеров. Боясь волнений чекисты решили «разгрузить Москву» в одну ночь. «Всех из Бутырской тюрьмы направили в Архангельск»,5 – сказал Елисееву сопровождающий комиссар…

Расстрелянный в 1938 году писатель Артём Веселый был свидетелем кубанско-донской трагедии 1920-го. Она стала импульсом к недописанной «России, кровью умытой».

В своей «Автобиографии» Веселый писал:

«На заре туманной юности, весной 1920 года, будучи редактором поездной газеты агитационно-инструкторского поезда ВЦИК, я поехал на Кубань. Деникинское воинство было только что разгромлено: ещё дымились скелеты сожжённых городов, деревень и станиц, под откосами железнодорожных насыпей ещё валялись изуродованные вагоны и паровозы, ещё горячи от ненависти к врагу были глаза митинговых ораторов, и ещё не высохли слезы на лицах осиротевших жён и матерей. В одно, как говорится, прекрасное утро, на перегоне от Тихорецкой к Екатеринодару, я поднялся чуть свет, выглянул из окна купе и – ахнул. И – сердце во мне закричало петухом! На фоне разгорающейся зари, в тучах багровеющей пыли двигалось войско казачье – донцы и кубанцы – тысяч десять. (Как известно, на Черноморском побережье между Туапсе и Сочи было захвачено в плен больше сорока тысяч казаков; обезоруженные, они были распущены по домам и на конях – за сотни вёрст – походным порядком двинулись к своим куреням.) Считанные секунды – и поезд пролетел, но образ грандиозной книги о гражданской войне во весь рост встал в моем сознании. В тот же день в поездной типографии были отпечатаны письма-обращения к участникам гражданской войны, отпечатаны и разосланы во все населённые пункты Кубанской области, Черноморья, Ставропольской губ., Ингушетию, Кабарду, Адыгею, Дагестан. Спустя месяц в Москву мне было прислано больше двух пудов солдатских писем. Завязал связи с наиболее интересными корреспондентами. Первые годы я употребил на сбор материала. У меня скопились груды чистейшего словесного золота, горы книг. Материал подавлял меня, его хватило бы и на десяток романов. Я не мог справиться с хлынувшим на меня потоком. Только спустя четыре года я начал писать книгу свою «Россия, кровью умытая». 6

Цензура роман пропустила, но фразы типа: «красные жгли станицы восставших казаков», «в деревне бушевали чекисты Упит, Пегасьянц и Филька Японец» были, конечно, вырезаны. Тем более Веселый не мог написать, что шагали казаки не в «свои станицы», а в тюрьмы чрезвычаек… Многим и шагать не пришлось. Утопили на «баржах смерти» прямо на месте. В районе Сочи-Туапсе. Там, где по приказу Путина, возводится с 2008 года будущая «Олимпийская деревня»*…

А 8500 кубанских офицеров были из Бутырской тюрьмы отправлены в Архангельск на расправу Бачулису и Квицинскому…

Об отправленных из Бутырской тюрьмы в Архангельск колчаковцах упоминает Берта Меринг.** Меринг пишет, что в Бутырской тюрьме был учреждён «Особый Пост» – тюрьма в тюрьме: несколько общих камер и несколько одиночных камер. Первым в «Особый пост» попали:

«…офицеры и интеллигенция, арестованные в Архангельске после их добровольной регистрации в Особом Отделе ЧК вскоре после занятия области красными войсками. Им не было дано разрешения сноситься письменно с родными, так что семьи считали их давно погибшими. Те их товарищи по заключению, кто находился в сравнительно лучших условиях, неоднократно заявляли свой протест властям. Наш Красный Крест тоже предпринимал различные шаги, чтобы хоть как-то облегчить жизнь этим несчастным. После долгих переговоров с Особым Отделом ЧК, за которым эти арестованные числились, нам разрешили передавать им наши крохи, но не в общем порядке, как во всей тюрьме, а через старшего начальника отряда охраны «Особого Поста».

Помню, я была в тюрьме, когда мы впервые могли и «особникам» сделать передачу. Начальник отряда «Особого Поста» прислал своего солдата в «сборную» за нашими продуктами. Этого не совсем ещё искушенного молодца мне удалось убедить, что он один не сможет унести продукты на двести человек, что мыло, передаваемое почти в жидком виде, испачкает его шинель, и что было бы разумнее взять пару арестованных на подмогу. Солдат согласился. Но это был первый и последний раз, когда мы видели кого-либо из заключённых «Особого Поста». От вышедших я успела узнать, что они арестованы в Архангельске, что туда они были переброшены с Колчаковского фронта, что не то в Самаре, не то в Саратове у них есть семьи безо всяких средств к жизни, о которых они уже полгода ничего не знают». 7

Продолжим Северный синодик «Памятной книжки».

1. Кондаков Пётр Никодимович (1886–1919) – офицер Северной армии. Приёмный сын академика Н. П. Кондакова.

«Убит своими же солдатами на Северном фронте. Убит во сне, зверски и предательски».

(Скирский роман. – М., 1997. – С. 460).

2. Волков Николай Аркадьевич (1883–1920 Архангельск). Подполковник. Начальник штаба Командующего войсками Двинского района.

«Взят в плен, содержался в Покровском концлагере в г. Москва. Вывезен в Архангельск, где в 1920 г. расстрелян».

3. Коссовский Николай Владимирович. Поручик. Лётчик Славяно-Британского авиационного корпуса. Сбит 11.11.1918 г. в районе Котласа. Расстрелян по приговору местного ревтрибунала в Вологде.

4. Мельницкий Александр Дмитриевич. Лейтенант. Морской лётчик. Командир сухопутно-разведочного отряда. После падения Северной области взят в плен и расстрелян.

5. Туфанов Сергей. Старший унтер-офицер 3-го Северного стрелкового полка. Убит в середине февраля 1920 года в районе ст. Холмогорская при «аресте полка».

(Белая гвардия: альманах. – Москва, 2006. – № 9. – С. 150, 155).

6. Митропольский. Расстрелян в 1919 году в Вологде…

(Плеханов Александр. Дзержинский. Первый чекист России. – М., 2007. – С. 66).

7. Поляков. Генерал. Член подпольной организации генерала А. В. Геруа в Петрограде.

(Кедров М. С. Без большевистского руководства. Из

истории интервенции на Мурмане. – Л. 1930. – С. 52).

С большой долей вероятности, о гибели в архангельских концлагерях, можно говорить о людях, имена которых установлены по материалам Политического Красного Креста:

1. Альбаков Павел Алексеевич* (1876 г. р.) – военный инженер. Арестован в Ростове-на-Дону. В октябре 1920 отправлен в Архангельский концлагерь.

2. Арапов Николай Петрович – в декабре 1922 года отправлен в ссылку на Печору.

3. Барбас Василий Захарович – подполковник. Командир Мурманского авиадивизиона. В феврале 1920 года – плен. Бутырка. 16.06.20 отправлен в Архангельск.

4. Безчередных Павел Васильевич (1890 г. р.) – кадровый офицер царской армии. Март 1920 – плен в Новороссийске. 16 апреля отправлен в Москву, оттуда в Холмогорский концлагерь.

5. Воинов Святослав Владимирович. В начале 1920 арест в Екатеринославе при регистрации. 5 августа 1920 с группой офицеров отправлен в Архангельский концлагерь.

6. Гаранько А. – кадровый офицер царской армии. В марте 1923 года арестован с группой офицеров «за службу у белых». Отправлен в Москву. Оттуда в Архангельский концлагерь.

7. Дистерло Константин Христофорович (1865 г. р.) – полковник. 4 июля 1920 года из концлагеря в Ростове-на-Дону отправлен в Москву. Оттуда 11.05.21 в Архангельский концлагерь.

8. Иванов Борис Алексеевич (1884 г. р.) – начальник дивизиона эскадронных миноносцев. 5.04.20 арестован в Жиздре по подозрению «в сотрудничестве с союзниками». Отправлен в Архангельский концлагерь.

9. Калмыков Иван Николаевич (1899 г. р.). С 1917 года в армии Колчака. В 1919 – сдался в плен. В 1921 г. учился в Технологическом институте в Москве. 5.03.21 арестован вместе с 35 бывшими колчаковскими офицерами. Отправлен в Архангельский концлагерь.

10. Котельников Степан Иванович (1876 г. р.) – полковник. Арест в апреле 1920 во Владикавказе. Отправлен в Архангельский концлагерь.

11. Куфаев Александр Николаевич (1866 г. р.) – окончил юридический факультет Московского университета. Арест в июне 1920 в Пятигорске «за службу у белых». Отправлен в Москву. Оттуда в Архангельский концлагерь.

12. Мерчанский Василий Михайлович (1862 г. р.) – кадровый офицер царской армии. Арест в августе 1920 в Екатеринодаре при регистрации. Отправлен на 5 лет в Архангельский концлагерь. Умер там 8.06.1920 от сыпного тифа и цинги.

13. Назаров Максим Михайлович (1883 г. р.). В марте 1920 арест в Гурьеве «за службу у белых». В августе отправлен в Москву. В октябре – в Архангельский концлагерь. В апреле 1921 года на его «Опросном листе» записано – «дела уральских офицеров двигать безнадежно».*

14. Нечаев Михаил Ермолаевич – кадровый офицер царской армии. Арест 17.11.1920 в Баку. В начале декабря отправлен в Архангельский концлагерь, затем Холмогорский. С марта 1921 – сведений о нём не давали.* *

15. Погосский Владислав Викентьевич (1859 г. р.) – генерал-лейтенант. Военный юрист. С 1918 года – в армии Колчака. Арест 2.04.1920 в Иркутске. 18.06.20 доставлен в Москву. Оттуда отправлен в Архангельский концлагерь.

16. Ридман Николай Николаевич (1862 г. р.) – бывший председатель Окружного суда в Ковно. Арест 17.09.1918 в Москве. Отправлен в Архангельск.

17. Рыльский Константин Осипович (1871 г. р., Москва) – генерал-майор. В 1914 г. – командир лейб-гвардии Гренадерского полка. В июле 1917-го – командующий пехотной дивизией. Арест 17.10.21 в Москве. 15.11.21 отправлен в Архангельский концлагерь.

18. Секретев Евгений Фёдорович (1886 г. р.) – кадровый офицер царской армии. Арест – апрель 1920 в Новороссийске. В июле отправлен в Москву. В октябре – в Архангельский концлагерь.

19. Соколов Николай Викторович (1886 г. р., Москва) – штаб-ротмистр. С 1918 г. – преподаватель мужской гимназии. Арест 3.08.20 при регистрации офицеров (в Твери – Ю. Д.). Отправлен в Москву. Оттуда в сентябре 1920 в Архангельский, затем Холмогорский концлагерь.

20. Тарасевич Максимилиан Сергеевич (1882 г. р.) – генерал-майор. С 1918 – в армии Колчака. Арест 16.02.20 в Красноярске. Отправлен в Москву. Оттуда 31 июля: «… в Архангельск, где расстрелян».

21. Флоринский Пётр Евгеньевич – студент института в Архангельске. В августе 1920 – вместе с отцом арестован «за службу у белых». Отправлен в Москву в Бутырскую тюрьму.

22. Холодовский Владимир Алексеевич (1897 г. р.) – офицер. Сдался в плен в марте 1920 года в Екатеринодаре. Освобождён. Преподавал в Политехническом техникуме. Арест 5.08.1920 г. с группой офицеров в связи с восстанием на Кубани. Отправлен в Москву. Оттуда в Архангельский концлагерь.

23. Шадрин Владимир Вячеславович (1900 г. р.). Взят в плен в конце 1919 в Сочи. В Екатериндаре приговорен к 5 годам концлагерей. Отправлен в Архангельский концлагерь.

24. Шарин Александр Фёдорович (1901 г. р.) – учился на химическом факультете университета. В 1918 – в армии Миллера. В мае 1920 с группой офицеров сдался в плен. Отправлен в Москву. 15.06 перведён в Холмогорский концлагерь.

25. Шкляев Пётр Николаевич (1895 г. р.) – учился на юридическом факультете Петроградского университета. С 1915 – офицер на фронте. С 1919 – в армии Миллера. Арест 22.02.1920 в Архангельске. 21 марта доставлен в Москву. 16 июня отправлен в Архангельский концлагерь.

26. Яскульский Максимилиан Максимилианович (1881 г. р.) – окончил Константиновское артиллерийское училище. После 1918 – комендант госпиталя в Кисловодске. Арест 13.04.20 в Армавире. Отправлен с группой офицеров в Ростов-на-Дону. Оттуда, 7 августа – в Москву. Из Москвы в группе 16 офицеров – в Архангельский концлагерь.8

В том же архиве Московского Политического Красного Креста сохранилось обращение начальника штаба одной из бригад Северного фронта Николая Николаевича Облакова (1888 г. р.). Кадровый офицер, он окончил Николаевский кадетский корпус и Морское артиллерийское училище. С 1914 – на фронте. С 1919 – в армии Миллера.

Облаков Н. Н. – в МПКК

«<…> Четыре месяца тому назад, в конце февраля этого года я сдался как военнопленный при ликвидации белого фронта Северной области – видя бесцельность дальнейшего сопротивления. Направленный вместе с остальным командным составом сначала в Петрозаводск, затем в Вологду (в карантин), 30 апреля я был вызван из карантина (лагеря) и переведён (вместе с группой других офицеров и солдат) в Вологодскую тюрьму, а через несколько дней – в Особый отдел Вологодской губернской ЧК, где написал свою биографию, а затем анкету, не касавшуюся совершенно меня, а относящуюся к организации службы разведки и военно-регистрационной, но так как ни этой, ни другой я непосредственно не касался, то и ответить ничего не мог (я занимал должность начальника штаба стрелковой бригады, а служба разведки и регистрации подчинялась и руководилась особым отделом штаба военнокомандующего войсками Мурманского района). Особый отдел Вологодской ЧК расформировывался и, не окончив дела, отправил меня в Архангельск, где я пробыл ровно месяц в Архгубисправительном доме и никаким допросам не подвергался, как и ранее. После этого я был отправлен в Особый отдел ВЧК и оттуда сюда, в Бутырскую тюрьму, где и нахожусь. Остальной комсостав штаба бригады, а именно: начальник бригады, интендант и др. – уехали прямо из Вологды (карантина) в Мескву, а четыре человека были приняты ещё в Петрозаводске на службу в Советские войска. Из этого следует, что к штабу бригады, начальником которого был я, – никаких обвинений не предъявляется, лично я тоже до сего времени никаких обвинений не получал. Не имея ни родных, не видя никого из близких, я не имею возможности просить кого-либо ходатайствовать о скорейшем разборе моего дела (если таковое за мной числится?!) и освобождении. За 4 месяца заключения я сильно подорвал и моральные и физические силы. Особенно угнетает полная неизвестность того – как долго я должен ещё находиться в таком неопределённом положении (без допросов и обвинения)?, а также полное отсутствие сведений о своей семье, жившей на моём попечении и поддержке. Кроме того, я привык работать, и отсутствие возможности зачастую даже читать что-либо – ещё больше гнетёт и вызывает чувство полной заброшенности и оторванности от всей жизни <…>». 9

Дальнейшая судьба Н. Н. Облакова неизвестна…

§ 8

Ещё многое предстоит установить…

…По постановлению от 22 мая 1922 года всё той же «тройки» Особотдела Охраны северных границ «за хранение чистых бланков с печатями Архгубчека и Мурманского Пограничного Особого отделения с явно корыстной целью и за организацию по ложным документам самочинных обысков» был расстрелян секретный сотрудник Особотдела Северных границ Республики Павел Канаев.

За что на самом деле расстрелян Канаев, не ознакомившись с материалами его «АУД», сказать невозможно.

Председатель Архгубчека Г. Ф. Линдеман, например, заявлял:

«Если кто-нибудь из сотрудников или служащих не исполнит мои распоряжения, то я не только обложу матом, но и растреляю, за что отвечу перед компартией»… [1]

Хотел бы я взглянуть и на «АУД» 9-летней архангельской девочки, которую арестовали и осудили на 7 лет лагерей. После ареста отца сказала, что бросит бомбу в начальство…2

Но имя девочки неизвестно… Неизвестно и имя английского матроса, о расстреле которого упоминает другой бывший зэк:

«В 1924 году в Архангельск пришёл английский пароход за лесом. Большевики арестовали одного матроса с этого парохода. И расстреляли. Лорд Керзон прислал ноту, чтобы Советы родным матроса выслали компенсацию – 2 млн фунтов стерлингов. Советы не среагировали. Лорд заступается за какого-то там матроса. В конце концов, таких матросов тысячами сегодня расстреливают. Лорд Керзон прислал другую ноту: Немедленно платите. Иначе через 24 часа наш флот у ваших берегов будет. Этот случай мне рассказали на Соловках. И я тогда подумал: «Что значит своя держава, свой флот, своя армия». 3

Если имя расстрелянного английского матроса ещё можно выяснить по английским источникам, то русская девочка, видимо, навсегда останется безымянной…

В берлинском «Списке левых эсеров – жертв большевистского и белогвардейского террора, заключённых в советских тюрьмах», значится только два узника Архангельского концлагеря:

Полубояринов Ф. И.

2. Твеленов М. 4

Не стоит доверять различным чекистским докладам и чекистским «историографам»…

Начальник Архгуботдела ГПУ и он же управсевлагерями Студитов-Парфенов докладывал, например, что в 1923 году в этих лагерях «оставалось» более одной тысячи заключённых.5

Хотя при беспрерывных «разгрузках» (путём массовых расстрелов) концлагерей, это, возможно, и так… Одну тысячу расстреляли – привезли другую.

На «боевом счету» архангельского чекиста В. П. Чуева значился раскрытый в 1923 году «контрреволюционный заговор нескольких сотен белогвардейских офицеров, находившихся в заключении в Архангельске».6

Всего один заговор – и сразу несколько сотен офицеров…

Сколько таких «заговоров» было в 1920 –1923 и далее годах «раскрыто» чекистами их нынешние «историографы», если и знают, то не скажут…

Чем кончались эти «заговоры» известно.

В 1925 году в Амстердаме на нидерландском языке была издана книга Георгия Попова* «В лапах ЧК».

«Восемьсот солдат и офицеров царской армии – заключённых концлагеря вблизи Архангельска – оповестили, что их переводят в лагерь на Соловки. Надежда на свободу и окончание страданий, принесённых гражданской войной, была разбита. Соловки сразу прославились как самый ужасный лагерь большевистской России. Группу охватил страх, так как было известно от охраны, что ЧК уже несколько раз топила транспорты с контрреволюционерами по пути из Архангельска в Соловки.

Перед отъездом разрешили написать письма, которые и не собирались отправлять. Но одно письмо, переданное через сочувствующего охранника, получили в Ревеле родители товарища моего брата. Оно написано дрожащим почерком: «Нас, 800 человек, Попова, барона Шиллинга и других повезут в лагерь на Соловках в 250 верстах к западу от Архангельска. Еды нет. Холодно. Трудно поверить, что кто-либо выйдет оттуда живым. Я очень болен. Тоскливо. Если есть какая-то возможность, помогите. Прощайте. Ваш сын Е., Архангельск, 21 ноября 1921».

Письмо шло четыре месяца. Когда родители получили его, всё было кончено.

В пять часов утра 21 ноября 1921 года пленных повели к набережной, где их должен был ожидать транспорт. Сотня вооружённых солдат-венгров следила, чтобы заключенные держались тесно друг к другу. Группа шла очень медленно. Подошла к берегу. Рядом находился пригорок с нежилыми каменными домиками.

Заключённым приказали построиться у самой воды, которая уже схватилась тонким льдом, а отряд сопровождения занял позицию полукругом напротив. Прошло четверть часа. Транспорта на Соловки не было. Заключённые, совершенно замерзшие, стали роптать. Вдруг по ним открыли огонь… Паника… Многих вытолкнуло в воду… Кто-то попытался прорваться сквозь строй солдат. Заработали пулемёты из окон домиков… Игра закончилась». 7

Всего один день, (точнее утро) города Архангельска. 21 ноября 1921 года… В официальных (других лет) «Летописях» и «Календарях» не отмечен… Как писал когда-то Солженицын:

«Прошёл день, ничем не отмеченный…»

Пепел Клааса?

В Архангельске и РФ он никого не жжёт…

«Историограф» ВЧК–ОГПУ О. Мозохин утверждает: за весь 1923 год по всей Советской России к ВМН (расстрел) осуждено 414 человек…8

§ 9

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: