2 страница. Моя рука была на лацкане его пиджака.

Моя рука была на лацкане его пиджака.

— Когда... — повторила я.

Я забыла все слова, и мой рот отказывался что-либо говорить.

Моя рука была на лацкане его пиджака, и его рот был так близок ко мне, мы оба так тяжело дышали, его зрачки расширены, и он так потрясающе пах, что я хотела схватить его и поцеловать, и сказать, что я никогда не хотела оставлять его и, что такое больше не повторится, никогда…

Глаза Гранта снова стали ледяными.

— Не надо впадать в истерику, Мисс Ньюман, — он с опаской отодвинул мою руку, как будто это была муха, которую он обнаружил в своем супе. — Это был только бизнес. Не стоит быть такой эмоциональной. Ты хотела это закончить. — Он улыбнулся, и я поежилась от его без эмоционального и мертвого выражения лица. — Итак, все кончено.

Он прошагал к двери и открыл ее, обнаружив уйму сотрудников, которые подслушивали с той стороны. Они застыли «грея уши», потом стали быстро рассеиваться на свои места и к копировальным аппаратам. Отлично. Именно этого мне и не хватало: больше топлива для сплетен из ада, чтобы затушить большие пожары.

В дверях Грант обернулся, и мое жалкое предательское сердце забилось быстрее, но единственное, что он сказал, было:

— Лучше начать двигаться дальше, мисс Ньюман.

Он аккуратно прикрыл за собой дверь, как будто не было этой ссоры между нами, но какая-то моя часть хотела, чтобы он хлопнул дверью, а не так тихо закрыл ее. По крайней мере, у меня была бы надежда, что у него остались хоть какие-то чувства ко мне. Но похоже, их у него и не было. И он действительно сказал правду: все было кончено.

4.

Кейт достаточно было бросить один взгляд на мое лицо, чтобы тут же вытащить меня из нашего офисного кафетерия. Сейчас мы находились в прокуренном маленьком дешевом баре, где сигаретный дым был настолько сильным, словно табачная плантация пылала огнем где-то за углом, заставленный поцарапанными красными пластиковыми сиденьями и потемневшей от никотина пластиковой пальмой, которая своими ветвями стратегически скрывала наши лица.

Мигающий белый электрический свет над нами вызывал у меня такое чувство, будто бы я нахожусь на полицейском допросе, Кейт толкнула бутылку имбирного эля мне через стол (в середине рабочего дня) и решительно потребовала, чтобы я сначала утопила свою печаль («утопить свою печаль» можно именно настолько, насколько стоит имбирный эль) и поведала ей все.

— …и тогда он говорит: «Итак, все кончено», — подытожила я. — Похоже я веду себя совершенно неразумно, желая просто теплых отношений на работе!

Я не была по существу неразумной, правда ведь? У нас были лучшие времена, но я хотела большего, а он ничего не сделал, поэтому лучшее для нас обоих было разойтись, не так ли? Почему я продолжаю сомневаюсь в правильности своих решений?

Я сделала глоток из бутылки, пытаясь притвориться, что ямайский имбирный эль был спиртным.

— Я не могу поверить, что он так себя ведет, — продолжала я, разжигая свою ярость, чтобы заглушить свою боль. — Допустим, я не стала играть в его игру, но, очевидно же, что у него все в порядке, компания тоже оправиться, так какого хрена он так себя ведет? Почему он отгораживается от меня? И что за черт побери Ледяной человек предстал передо мной сегодня?

Кейт оторвалась от своего безалкогольного напитка, пытаясь подавить маленькую улыбку.

— Что за лицо Моны Лизы, Кейт? И какая часть из рассказанного позабавила тебя?

— Прости, — она покачала головой. — Все просто... как ты не понимаешь? Его никогда раньше не бросали. Никогда и никто. Он явно не испытывает удовольствия от того, что его гордость пнули пинком под зад, особенно на всеобщем обозрении.

Кейт снова ухмыльнулась, но я сохраняла хмурое выражение лица. Я так и не рассказала ей о деньгах, или о том факте, что отправила их обратно в полном объеме.

— Но помолвка была не настоящей, — напомнила я ей. — Так почему мы не можем возобновить наши приятные, скучные, но профессиональные отношения на работе?

— Ох, подруга, — сочувственно произнесла Кейт. — Дело в том, что ты кажется забыла, кто такой Грант Девлин? Какая одна постоянная константа соответствует ему, кроме того, что он безумно сексуальный? То обстоятельство, что он огромный гребаный мудак. Он всегда был огромный чертовым мудаком. И он всегда будет огромным чертовым мудаком. Где-то там, наверное, существует какое-то мистическое пророчество, что он однажды и постоянно даже в будущем будет Огромным Чертовым Мудаком.

— Я знаю, — ответила я, покачивая головой. — Но мне кажется, что я увидела и другую сторону его...

— Ты видела возбуждение, — сказала Кейт, опустив свою руку на мою. — Ты видела приключение, деньги и горячий секс, и ты разрешила себе поверить, что была и другая сторона, потому что ты очень хороший человек, и ты думаешь, что кругом такие же, как ты. И ты позволила себе немного влюбиться в него. Но держу пари, что со временем ты поймешь, что в большей степени скучаешь по приключениям и азарту, нежели по нему.

— Может быть, — сказала я со вздохом. — Но именно сейчас, я скучаю по нему.

И я скучала намного больше, чем говорила на самом деле, даже признавшись в себе, что люблю его. Я скучала по теплу его губ, скрываясь в его объятьях. Я скучала по его еле заметной хитрой ухмылке и его застенчивой мальчишеской улыбке. Я скучала по его глазам, наполненным страстью, словно штормовое море, и становящимися синими, словно залитое солнцем море, когда он становился неожиданно нежным. Я скучала по тому, как он произносил мое имя, растягивая гласные на австралийский манер, будто бы я была даром, сокровищем, которое он внезапно получил.

Кейт подняла бровь, проникаясь больше скепсисом, нежели комната, наполненная атеистами, пришедшими на службу в церковь.

— И ты не скучаешь по ураганному прорыву, случившему на гала-вечеринке, и лимузину, и дизайнерским платьям ни капельки.

Я закатила глаза.

— Хорошо, я скучаю чуть-чуть тоже по этому. Я всего лишь человек!

Но даже мой самый ироничный юмор звенел фальшью в моих собственных ушах. Какой был смысл иметь все эти вещи без Гранта? Именно он был тем, кто сделал это вещи увлекательными и забавными. Он был единственным, кто сделал все это стоящим.

— Итак... есть какие-нибудь идеи, как ты собираешься двигаться дальше? — решительно спросила Кейт, также решительно вздернув подбородок, и это сообщило мне, что она не собиралась позволить мне увильнуть от ответа, или выдать ей какое-то расплывчатое замечание. — Зная, что сейчас у тебя будет именно такие отношения при работе с Грантом.

Я тяжело вздохнула и покрутила в бутылке последнего глоток моего имбирного эля.

— Думаю найти другую работу, — ответила я, пытаясь произнести эту фразу небрежно, и чувствуя, как внизу живота у меня что-то упало вниз.

Я не собиралась быть замужем за «Devlin Media Corp» вечно, это было первое место, в котором оценили мое образование и навыки, а не мое умение мило улыбаться, укладывая жаренную картошку в пакет кричащему клиенту. Это был не легкий путь найти другую работу в этой сфере, особенно с репутацией, которая у меня теперь появилась в результате Гранта... Волна отчаяния грозила захлестнуть меня, но я всячески пыталась ее сдержать. Да, я готова пройти вереницу изнурительных собеседований снова.

— Я не могу видеть его каждый день, — призналась я Кейт, и она почувствовала, как будто внутри меня что-то сломалось. — Даже если он будет вести себя, как будто ничего не было. Все равно будет больно, черт возьми, слишком больно. И поскольку он не собирается этого делать (он меня ненавидит за мой характер, и не собирается скрывать этого), что тоже хорошо. Я просто не могу.

— Он не имеет права относиться к тебе так, — спокойно сказала Кейт. — Он может быть в ярости, прекрасно, но ты не заслуживаешь того отношения, как он поступает с тобой.

— Я не виню его, — ответила я, и с изумлением обнаруживала, что говорю чистую правду. Вся моя злость на него, как человека, в действительности оказалась злостью на саму себя. Я опустила голову на руки. — Я выставила его полным придурком перед всеми.

— Лейси, ты не знакома с Грантом? — спросила Кейт. — У него широко освещаемый роман происходит раз в неделю. Конечно, он никогда не был жертвой демпинга, но по крайней мере ты не была заперта в его гостиничном номере в одном нижнем белье, как русская модель, или не ходила на свидание с ним под луной, как бразильская дочь мэра. Не похоже, чтобы общественность не видела его полностью оскорбленным уже миллионы раз. Понятно? Грант определенно слишком остро отреагировал в твоем случае. — Она вдруг заколебалась. — О, Боже. Если он... я имею в виду, словно он вроде бы...

— Вроде бы что? — произнесла я из-под руки. — Что я опростоволосилась и нанесла ему неоспоримый вред, чем никто другой?

Кейт резко подалась вперед.

— Может быть, этот козел на самом деле имеет какие-то сильные чувства к тебе.

Я посмотрела на нее сквозь свои пальцы.

— Ты должно быть шутишь.

— О чем малышка? — переспросила Кейт. — Ты красивая, умная, ты чертовски потрясающая. Я не хочу тебя обнадеживать или что-то еще... но черт побери, подруга, обычно, когда парень разворачивается на сто восемьдесят градусов со своим нытьем, потому что кто-то напоминает ему, что у него есть сердце, и ему не по нраву становится чувство, что кто-то посмел его растоптать.

Я задумалась над ее словами. Возможно ли, что это на самом деле так? Может у Гранта действительно были какие-то чувства ко мне? Я почувствовала сожаление, которое распускалось в моей груди, тяжелое и неумолимое. А что если… только если представить…

Нет. Нет. Я пресекла эту мысль, выжимая тонкий голосок сожаления, превращающегося в шепот. Не важно, что Грант почувствовал ко мне тогда… сейчас он ненавидел меня. И бесполезно было интересоваться в каком направлении могли развиваться наши отношения, потому что я эту дорогу завалила деревом и объявила ее закрытой.

Грант правильно сказал, теперь все было кончено.

* * *

К сожалению, вселенная не замедлила времени для моих разбитых чувств, поэтому после получаса пришлось покинуть Кейт и имбирный эль, и вернуться в офис pronto. Предстояло большое заседание руководителей, и я не могла позволить себе предстать перед Грантом в таком состоянии. Мне нужно было показать, что я поднялась, что я на высоте и что меня не так-то легко согнуть в бараний рог.

Мне пришлось пересмотреть все мои презентационные материалы, дважды проверив свой онлайн календарь для уточнения времени, разослать электронные письма, подтверждающие основные пункты, даже отправила письмо Тине по поводу пополнения колбами кулера, к которого она бесконечно обменивается всеми сплетнями, и каждый раз она говорит, что до нее ни разу не доходило мое письмо, может я слишком придумываю себе все, хотя бы то, что Тина является самым ужасным шпионом. Я отправилась в сторону зала заседаний, подготовленная насколько могла.

... ну, было еще кое-что...

Я проверила свои часы, и довольная, что оставалось достаточно времени до начала, нырнула в директорский туалет, вытащила помаду из сумочки, быстро нанесла свежий слой. Итак, боевые доспехи надеты, я во все оружии.

— Привет, Лэйси.

— Аааааааах, святое… э-э, здравствуйте, Порция, — решительно я пролепетала ответ доброй-феи крестной Гранта. Я встала напротив раковины в туалетной комнате и заставила себя мило улыбнуться (хотя боюсь, что результат был гораздо больше похож, на испуганного бабуина с открытой пастью), глядя на отражение Порции в зеркале, когда она выскочила откуда-то прямиком на меня.

Какого черта эта женщина подстерегала меня прямо в туалете? Может она использует его, как дьявольский портал? Или она является призраком того, кто случайно утонул в туалете? Если она уже давно мертва, тогда многое понятно по поводу ее хладнокровия.

— Как поживаешь, моя дорогая? — спросила Порция, вернее, спросил хороший актер, который заменял Порцию, потому что она сама никогда бы не показала такие реальные человеческие эмоции. Ее глаза были широко раскрыты, а губы поджаты, а брови были действительно в беспокойстве задраны вверх. — Я беспокоилась, как ты выдерживаешь все это давление.

— Отлично, — ответила я через несколько, остолбенело застав, секунд, стараясь не открыто глазеть на робота, ошибочно неправильно запрограммированного под Порцию, от которой было столько же толку, как от Порша добренькой, правда ведь? Она никогда не поддерживала мои отношения с Грантом, даже зная о мистификации. — Эм, я имею в виду. Вы же знаете. Нормально.

Если бы это действительно была Порция, она воспользовалась бы возможностью, чтобы выпустить жгучие обидные слова про мои возможности, укладывая их в предложения доступным английским языком.

Но генетически модифицированный оборотень, в настоящее время представляющий из себя Порцию, сочувственно улыбнулся — настоящей улыбкой! И ее улыбка растянулась во весь рот!... и она вдруг произнесла:

— Это тяжело, не так ли? Ох, пресса просто животные, которые никогда не задумываются о том, как вы себя чувствуете из-за того, что они пишут?

Я прислушалась к звуку музыкальной темы «Сумеречной зоны». Но она упорно отказывалась играть.

— Э, нет… Я думаю…

— Я думаю, что ты держишься превосходно, — сказала она, пытаясь даже дотронуться до меня рукой. — Потрясающе классно. А твои родители?

— Что мои родители? — переспросила я, уверенная, что именно этим она и попытается меня ударить. Порция узнала обо всей их безрассудной глупости хиппи, и чистоплюйских действиях, и именно этим она пыталась вывести меня из равновесия, перед тем, как ударить меня и упаковать в рулон их органической туалетной бумаги или чего-нибудь еще.

Порция просто невинно заморгала, глядя на меня так, словно дала мне попробовать какую-то сладость.

— Они в порядке? Я надеюсь, что в порядке. Это все-таки стресс, когда молодая дочь, о которой ты заботишься первый раз сталкивается с тумаками и изменчивой фортуной.

— Э-э, они в порядке, — сейчас я действительно была полностью ошарашена. — Держатся отлично. Едят много киноа.

— Правда? — спросила Порция с таким энтузиазмом, что мне показалось, у нее могут полопаться даже кровеносные сосуды. — Я просто слышала замечательные вещи об этом фрукте. Ты можешь попросить их передать какие-нибудь рецепты моему шеф-повару?

— Э... хорошо.

— Ну, мне пора! — пропела она. Ей-Богу пропела, и искренне пожала мне руку. Какого черта это было? — Дорогая моя, я желаю тебе всего наилучшего.

Она, наверное, совсем успокоилась, когда поняла, что Грант и я потерпели неудачу. Конечно, это был не лучший пиар ход для Грант и компании, но сейчас он был свободен и чист от меня, и у меня больше не было финансовых обязательств перед ним, и я не бросала пятно на их прекрасную фамилию. Неудивительно, что Порция пребывала в таком хорошем расположении духа, потому что сейчас я не была рядом с ними.

Порция величественно выплыла из туалета, оставив меня одну с единственной мыслью, которая стучала у меня в голове:

Что за черт?

5.

Вероятно, подземелье и камера пыток были бы для меня менее пугающими, чем зал заседаний совета директоров, с каждым из которых я конечно никогда не сталкивалась в реальной жизни. Длинный стол из темного дерева волшебно поблескивал, и тусклые настенные бра однозначно придавали резонанс с «Ямой Безысходности».

По всему помещению стояли или сидели полные, самоуверенные мужчины, которые выглядели, будто бы уже родились в тысяче долларовых костюмах, спокойно неся на своих плечах власть, которой они обладали. Комната была длинной и узкой, мое место оказалось далеко от двери и, соответственно, далеко и от побега.

И конечно на противоположном конце стола, как король, провозглашающий свой королевский указ, восседал Грант.

Как только я ступила в помещение, глаза Гранта тут же зафиксировались на мне, он даже не кивнул головой, оставаясь полностью неподвижным, словно волк, выслеживающий меня своими ледяными голубыми глазами, не желая даже сделать еле заметное движение. Его галстук соответствовал цвету его глаз и от этого они казались еще ярче, напоминая лазеры, которые могут смотреть прямо насквозь. Я чувствовала его прожигающий пристальный взгляд, скользящий по изгибам моего тела, пока занимала свое место, стараясь всячески игнорировать тепло, возникшее у меня между ног.

Наши глаза встретились, и снова я заметила мимолетно — прежнего Гранта, с которым случайно въехала прямо в утиный пруд на мощном гольф-каре, которого я избивала в видеоигре, того, который смеялся вместе со мной, и стонал мое имя, ухватив меня за волосы и… но он отвернулся, его подбородок стал жестким и напряженным.

— Итак, вы соизволили присоединиться к нам, — холодно сказал он, даже не взглянув а мою сторону, несмотря на то, что мои часы показывали еще пять минут до официального начала заседания. — И каковы у нас прогнозы на следующий квартал?

— Ну, с ростом ситуация немного сложная, потому что…

— Я не спрашиваю о ситуации, мисс Ньюман, — перебил он меня жестким голосом. В комнате наступила мертвая тишина, все окружающие разговоры смолкли. — Я спрашиваю о перспективах.

— Я просто пытаюсь объяснить…

— Дайте нам знать, когда вы на самом деле будете способны объяснить, вместо того, чтобы пытаться, — сказал Грант просто опустив меня. — Между тем, если кто-то еще готов к этой встрече...

Раздался внезапный шквал движения, звук отодвигаемых стульев, и все остальные моментально приступили к рассмотрению первого вопроса повестки дня, я не могла поднять даже голову, чтобы встретиться с кем-нибудь глазами, не говоря о том, чтобы слушать, о чем они говорят и озвучивать соответствующие ответы. Невыплаканные слезы жгли мне глаза, мои щеки горели от унижения. Что за мудак (он не имел права), я собиралась…

Хуже всего был тот факт, что Грант был так безжалостно жесток, но я не могла даже думать об уместном возмездии, потому что маленькая предательская часть моего мозга (нет, кого я хотела обмануть, моя голова не имела ничего общего с этим) была на самом деле возбуждена.

Даже несмотря на то, что я пережила бурю и смогу потом выплакаться в своем кабинете, мой ум подвергался нападению в виде мысленных образов Гранта в темном костюме, контролирующего и приказывающего мне встать на колени... возможно, он медленно бы развязывал свой синий галстук, снимая его с шеи, дразня мою чувствительную кожу на сосках мягкой шелковой тканью своей рубашки, прежде чем крепко обвязал бы вокруг моих запястий и…

Я почувствовала растущее головокружение от напряжения в бедрах, и попыталась сосредоточиться на заседании совета директоров. Я не могла позволить себе витать в облаках, не сейчас. Я не могла сейчас думать о глубоком, требовательном жаждущем голосе Гранта, только не сейчас. И я не могла позволить себе думать о том, чем смогла бы отплатить ему за его доставляющее удовольствие деспотизм...

Черт возьми! Я не могла позволить себе сейчас думать об этом. Мне нужно было сосредоточиться. Давай, постепенно. Люди о чем-то говорят, сосредоточь внимание на говорящих людях. Порция что-то говорит. Хорошо, Порция говорит, так Порция была…

Минуточку. Порция?

Какого хрена Порция делает на совете директоров?

— В заключении, — произнесла Порция, — пока наши показатели в некоторых областях отрадные, но вопросы все равно остаются. Почему мы не произвели больше оплаты по Янковскому Проектному Кредиту? Почему мы не предпринимаем больше мер по сокращению расходов?

— Я послал вам доклад по сокращению расходов, — пренебрежительно сказал Грант. — Мы делаем все от нас зависящее, чтобы уменьшить количество расходов и избавиться от ненужных затрат, не ударяя по качеству жизни наших сотрудников. Янковский кредитный проек должен быть погашен в течение пяти лет, что является вполне приемлемым. Конечно, если вы видите другие области потенциального улучшения для компании, то можете отправить свои предложения по емайл мне или менеджеру проекта. Пошли дальше…

— Один момент, — прервала его Порция с извиняющимся выражением. Ее лицо выглядело немного не уверенным, и должно было сойти даже за извиняющееся, она довольно хорошо передала этот взгляд, если учесть, что для нее похоже это было впервые. — Я знаю, что у нас была интересная дискуссия с мистером Хайнсом…, — она томно показала рукой в сторону вице-президента компании по финансовым вопросам, — о наших расходах. Налоговая служба Коста-Рики имеет план действительно компенсации расходов, связанных с релакационным пакетом, который мы предложили сотрудникам…

— Это вопрос лояльности компании, — мягко ответил Грант, как если бы он объяснял сложную математическую задачу непоседливому ребенку. Но он не казался обеспокоенным из-за того, что Порция общалась с вице-президентом по финансам за его спиной. Я нахмурилась. О чем черт побери он думает?

Порция стрельнула взглядом в Хайнса, я с трудом заметила его, и тот кивнул. Грант даже не смотрел в их сторону.

Черт побери, где находятся его мозги сегодня?

— Могу ли я просто спросить, — сказала Порция, с легким нервным смешком (ха, я готова была поспорить, что эта нервозность была такой же настоящей, как перекресток Ролекс, эта женщина явно что-то задумала), она поморгала ресницами. — Как тогда стратегический план развития компании согласуется с новейшим медицинским страхованием, увеличивающим расходы обслуживающего персонала…

— Порция, я обещаю, что Хорхе со своей шваброй никогда не забрызгает твой французский шелк снова, — медленно произнес Грант, с первой настоящей улыбкой на лице, которую я теперь увидела впервые за весь день. Несмотря ни на что, вид ее заставил мое сердце забиться быстрее. Он все еще мог улыбаться, несмотря ни на что. — Я не собираюсь лишать сотрудников стоматологической помощи только лишь потому что ты была должна присутствовать на премьере, имея немного грязи на подоле платья.

Порция улыбнулась, но на этот раз уязвимость была явной. Она еле сдерживала себя, чтобы не сорваться.

Грант продолжил:

— Я думаю, что следующий пункт на повестке дня — влияние новых тарифов...

Он умолк, давая одному из руководителей подразделения подскочить и начать дискуссию. Внешне казалось он внимательно все слушал, обращая внимание, каждый раз кивая в определенный момент, но я видела совершенно остекленевший его взгляд. Он отвлекся, полностью находясь где-то далеко. Какого черта с ним происходит?

Может быть Кейт имела правильную точку…

— И сейчас я бы хотел передать слово мисс Ньюман, — сказал голос.

Я подалась перед.

— Что?

— Присоединитесь к нам, Лейси? — голос принадлежал уже не руководителю подразделения, которого я почти не слушала, а Джиму Бейкеру, парню, которого я знала в основном с того раза, когда он заскакивал в офис Джасинды, соединившись с ней в обсуждении меня, насколько я была ужасной. Он, ухмылялся, но у меня не было времени сердиться на него за это, ужас прокатывался по моим венам… я была так поглощена странным поведением Порции, что совершенно не следила за ходом встречи.

— Э-э, да, — сказала я, незаметно высматривая на столе подсказки, до какого места дошло совещание. Блок-схемы, заметки о расширении нашего офиса в Лос-Анджелесе… хорошо, отлично, я смогу сделать это. — Простите.

Я загрузила PowerPoint на проектор, выпрямила спину, стараясь запрятать свою нервозность как можно глубже, встала и начала свою презентацию о рекламных аспектах новой локации нашего второго действующего офиса.

— Я думаю, что мы начнем с нескольких билбордов и скрытого маркетинга, за которым последуют десятисекундные ролики по ТV, показывающие рост числа рабочих мест и местную культуру. Как видите, я основывалась на ситуации 2005 в Сан-Антонио…

— Неприемлемо, — перебил Грант. — Это было десятилетие назад, и при этом совершенно разные бизнес-культуры.

— Да, — сказала я, стараясь не показывать, как волновалась, щелкая на слайд моих исследований в PowerPoint, — но здесь можно увидеть, что существует большое сходство между…

— А я вижу, что вы доверились своей точке зрения и не способны ее донести, — выпалил Грант. — Вы явно не подготовились.

— Это неправда, — выстрелила я в ответ, чувствуя, как мой голос начинает дрожать от злости. — Я готова, и если бы вы дали мне вставить хоть одно слово…

— Я позволил вам больше слов, мисс Ньюман, — сказал Грант, не повышая голоса ни на один децибел. Прохладное презрение капало с каждого его слога. — Но у нас мало времени, поэтому, пожалуйста, сядьте. Вы закончили свое выступление здесь.

Я села, из меня, наверное, шел дым. Я заметила, как окружающие неуютно ерзали на своих местах, понимая, что Грант был не прав, но не желая при этом ничего говорить своему боссу. Я не могла винить их, хотя не правда, никто не хотел вмешиваться в середину боя, особенно когда один из участников платит вам зарплату.

Это был не бой с бывшим, хотя мы двое были единственными в этой комнате, кто понимал, что мы не взаправдашние бывшие. Мы были единственными, которые знали, что мы стали любовниками.

Но Грант здесь вел себя как брошенный муж.

* * *

Три часа спустя двери лифта закрылись, и я издала глубокий вздох облегчения. Это был ад, но я прошла через него, и еще дышала. Я могла с уверенностью сказать, что это тяжело. У меня впереди семь этажей в спускающемся пустом лифте, чтобы привести выражение своего лица в нормальное состояние.

Стены лифта скорее всего были сделаны из стекла, но находясь на двадцатом этаже над землей, это было чудесное место для уединения. Я терла свое лицо кончиками пальцев, стирая остатки макияжа, мне так хотелось свернуться калачиком и заснуть. Но мне предстояло еще очень много всего сделать.

Я сделала еще один глубокий вдох, пытаясь вспомнить что-нибудь хорошее. Самое плохое за сегодня уже было позади, осталась только бессмысленная бесполезная работа, которая позволит заполнить оставшиеся рабочие часы. Теперь по крайней мере, уж точно все кончено…

Сильная рука схватила дверь и застопорила ее движение. Грант Девлин проскользнул внутрь, и вдруг роскошный просторный лифт показался слишком маленьким.

Он встал рядом со мной, как только двери закрылись, хотя помещение было около десяти квадратных метров с богатым ковром на полу.

Но он по-прежнему не смотрел в мою сторону, нажав кнопку — пять. Что, черт возьми, ему понадобилось в бухгалтерии? Спрашивала я сама себя, может он просто запаниковал и нажал кнопку, чтобы не выходить на одном со мной этаже. Одного взгляда на его каменное лицо, было достаточно, чтобы признать, что это казалось маловероятным.

Лифт спускался так медленно, что я думала, что сейчас закричу. Я наблюдала за сменяющемся видом дверей и стен, стараясь не смотреть на Гранта, стоявшего рядом со мной. Стараясь не задумываться о своих ответах, если он вдруг со мной заговорит. Стараясь не считать секунды, пока я не смогу выбежать отсюда… О Боже, а что мне делать, если лифт вдруг застрянет?

Между тем, Грант смотрел прямо перед собой, я видела выражение его лица, в отражении стекла. Он застыл в своей позе так, словно решил подражать статуе.

Этажи проплывали с такой медлительностью, что напоминали китайскую пытку водой. Шестнадцать... пятнадцать... четырнадцать...

— Порция всегда настолько активная на совещаниях? — спросила я, просто для того, чтобы хотя бы как-то нарушить молчание. Мне показалось, что мой голос был каким-то странным высоким и немного вибрирующим. — Показалось, что она довольно агрессивна сегодня. Я думала, что она просто куратор.

— У Порции периодами возникают бредовые идеи о власти, — ответил Грант, совершенно без энтузиазма. — Она порхает несколько дней, словно ненормальная бабочка, потом понимает, что она не оказала никакого влияния, и осуществив его, удаляется в свой дом принимая, валиум и белое вино. Ты бы знала об этом, если бы знала хоть что-нибудь об этой компании.

Сейчас это было совершенно несправедливое обвинение, и моя кровь просто вскипела.

— Сейчас ты послушай…

Быстрее, чем я смогла моргнуть, рука Гранта стукнула по кнопке «стоп», остановив кабину лифта между двенадцатым и одиннадцатым этажами, и в два прямоугольных стекла мы видели простирающийся перед нами вид города. Он схватил мои руки и прижал к стене, его губы находились лишь в миллиметре от моих.

— Нет, это ты послушай, Лэйси Ньюман. Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Ты давишь, ты интересуешься, ты дуешься на меня, смотря этими маленькими грустными глазами, на что ты надеешься, когда смотришь на меня так? Разве ты не получила все, что хотела?

— Я…, — весь мой гнев тут же улетучился, а с ним и обвинительные речи о его поведении. Черт, кажется, я потеряла даже способность составлять из слов предложения.

Его полные губы были так близко к моим, его глаза были, как ночь, и я могла только потеряться в них. От него исходил запах пота, корицы и крема после бритья, и я хотела попробовать его губы, шею и участок кожи, который поддразнивая выглядывал из-за расстегнутой верхней пуговицы рубашки. Я хотела расслабить его галстук и слизать каплю пота, которая показалась на виске...

— Я…

В глазах Гранта появился расчет, он опустил голос до ропота, напоминавшего далекий раскат грома перед бурей.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: