На месте сочетаний «аа», «ао», «оо» в 1-ом предударном слоге произносится долгий [а]: за аптеку [зāпт’ку], на окне [нāкн’] и т.п. 8 страница

Правда, здесь возникает вопрос о статусе звуков, например, [р] и [ ] (глухой)[смотр]. Не ведет ли рассуждение о полноте/дефектности фонологической категории звонкости - незвонкости к рассмотрению и [р] - [ ] как разных фонем? Нет. Поскольку ни для одного из соноров не выявлена смыслоразличительная позиция, то есть классу сонорных звуков фонологическая категория звонкости - глухости как таковая не присуща. И поэтому глухой [ ] - это позиционно обусловленный звук, который в системном плане представляет собой речевой вариант фонемы [р]. Глухость соноров совсем не та глухость, которую мы обнаруживаем у шумных согласных. Это, скорее всего, ослабление силы звучания, а не преобладание шума, как у шумных согласных. Соноры в любой позиции остаются звуками с преобладанием голоса над шумом. Не случайно в позиции типа «смот », «жиз ь» и т.п. отмечается их слоговость (ср.: смо-тр, жи-знь).

3.По отношению к [j] в лингвистической литературе высказано два принципиальных мнения о его статусе в системе звуков речи. Большинство лингвистов считают, что [j] - это согласный (сонант, сонор) – среднеязычный щелевой. Наиболее ярко он проявляется перед ударным гласным (ср.: [j`áма] и [суд`j`á]). Сторонники другого подхода к статусу [j] рассматривают его как особый звук, отличный как от согласных, так и от гласных. Это дало повод обособить его терминологически и назвать «глайдом», то есть звуком, обладающим признаками негласного и несогласного (см.: Якобсон, Фант, Халле 1962). В русской терминологии часто встречается термины «полусогласный», «полугласный». Артикуляторным отличием [j] от гласного [и] является наличие шума и большее напряжение речевого аппарата в фокусе образования шума. Что же касается отличия между [j] и [i], то [i] артикулируется при более широкой щели и с более слабой воздушной струей. Поэтому шум почти совсем не слышен, и [i] воспринимается как неслоговой гласный (или полугласный) (см.: Матусевич 1976, 157).

Более приемлемой для традиционного подхода является точка зрения, согласно которой [i] - это согласный аллофон сонора [j], фонетически обусловленный употреблением [j] в определенных позициях. В этом случае [j] и [i] представляют собой аллофоны одного класса звуков - соноров.

В нашем же осмыслении [j ], в отличие от подлинных соноров, обнаруживает определенное своеобразие, которое следует учитывать при решении вопроса о его статусе. С точки зрения артикуляции эта фонема является единственной в своем роде: она - среднеязычная согласная (других среднеязычных нет). Кроме того, не имеет функционально значимых противопоставлений по звонкости - глухости и твердости - мягкости. Ее звонкость (звучность) и мягкость (палатальность) - это природные свойства, они присущи [j] в любой позиции, правда, в некоторых из них могут претерпевать фонетичекие изменения, в частности, оглушаться в абсолютном конце слова (мой) или локализовываться (частично) в позиции перед безударным гласным (моя).

Имеет [j] и синтагматические (дистрибутивные) ограничения, которые обычно преодолеваются подлинными сонорами. В частности, [j] не может выступать в начале слова перед согласной и между согласными, тогда как соноры в этой позиции представлены (ср.: «досмо[трш`]ик»; «о[тмш`]ение»; «бе[знр]авственный»; «та[бл`д]от» (название общего обеденного стола в некоторых пансионах и гостиницах).

Поэтому возможно выделение [j] в качестве особого типа не только звуков, но и фонем - глайдов. И тогда его статус как «переходного» звука объясняет наличие двух типов аллофонов - согласного (точнее, сонорного), представленного вариантом [j], и гласного (вокального), представленного [i].

Позволяет глайдовый характер [j] объяснить и его факультативность в определенных условиях употребления. Показательно в этом плане функционирование [j] и [i] перед [и]. Большинство исследователей считают, что перед [и] нет [j]. Более того, они отмечают, что в этой позиции [j] реализуется нулем звука (см.: Современный русский литературный язык (под ред. П.А.Леканта), 119; Виноградов 1971, 50; и др.). Думается, с этим полностью согласиться нельзя. Ср.: [суд`i`ы] и [суд`ы]. Наличие морфемного шва достаточно ярко свидетельствует о йотовом начале. В данном случае именно наличие [i] оказывается тем, что различает данные слова, поскольку акцентные характеристики у них одинаковые.

Однако это не означает, что [j] и [i] – самостоятельные фонемы. По существу, мы имеем дополнительно распределенные позиции, в которых перед ударным гласным выступает [j], а перед безударным - [i]. Следовательно, перед нами аллофоны (варианты) одной фонемы - [j] (ср. рассуждения о статусе звуков [ы] и [и] как аллофонах фонемы [ы]).

На наш взгляд, в русском языке представлена одна фонема [j], которая занимает особое место в фонологической системе, не являясь ни сонором (согласным), ни гласным. Эта фонема переходного типа. Она обнаруживает невхождение в корреляции по звонкости - глухости и твердости – мягкости. Это особая фонема, в которой ослаблены признаки согласного, но в то же время не реализуются в полном объеме и признаки гласного. Поэтому ее можно квалифицировать как фонему особого класса - «глайдов», то есть фонем переходного типа. В акустико-артикуляционном отношении она имеем три основных аллофона: [j], [i], [ ]. В качестве основного варианта выступает [j] – в позиции перед ударным гласным. Правда, графически это различие не закреплено. Мы имеем одну графему - «й», которая, однако, отражает позицию не [j], а [i].

Таким образом, наряду с консонантами (шумными согласными), сонантами (сонорами) и гласными теоретически обоснованным является выделение класса «глайдов», к числу которых относится [j`], отличающийся от подлинных соноров отсутствием смыслоразличительного признака твердости-мягкости, а от гласных – признака слоговости, обнаруживая постоянные (природные) свойства мягкости и неслоговости.

РП - 1 наличие признака «звонкость - глухость»

РП - 2 наличие признака «твердость - мягкость»

РП - 3 наличие признака «неслоговости - слоговости»

Итак, мы считаем, что целесообразно выделять следующие согласные (в широком смысле консонантные) фонемы:

[б], [б`], [в], [в`], [г], [г`], [д], [д`], [ж], *[ж`], [з], [з`], [к], [к`], [п], [п`], [с], [с`], [т], [т`], [ф], [ф`], [х], [х`], *[g], *[g`], [ц], [ч`], [*дˆз], *[дˆж`], [ш], [ `], [р], [р`], [л], [л`], [м], [м`], [н], [н`], [j`].

Вопросы по теме лекции

1. В каком соотношении находятся понятия фонемы и звука?

2. Какие мнения представлены в вопросе о фонемном статусе звуков И и Ы и чем мотивируется то или иное решение?

3. Что позволяет рассматривать фонемы Ы и И как варианты одной фонемы Ы в русском языке?

4. На основании каких теоретических рассуждений звук Ъ может рассматриваться как самостоятельная гласная фонема в русском языке?

5. Что дает выделение Ы и И как вариантов одной фонемы и Ъ как самостоятельной фонемы для теории русской фонологии?

6. Какие спорные вопросы в выделении согласных фонем выделяются в исследованиях по русской фонологии?

7. Что позволяет выделять йот в качестве глайдовой фонемы, а не включать ее в состав соноров русского языка?

8. Как выглядит классификация фонемных классов с учетом выделения глайдов?

Литература по теме лекции

1.Шарандин А.Л. Проблемы русской фонетики, графики, орфографии. Тамбов, 2006.

2.Шарандин А.Л. Русская фонетика, графика, орфография: Материалы для самостоятельной работы бакалавров и студентов филологических специальностей. Тамбов, 2006 (1-е изд.); Тамбов, 2009.

3.Бондарко Л.В. Фонетическое описание языка и фонологическое опсиание речи. Л., 1981.

4.Зиндер Л.Р. Еще об «ы» и «и» // Славянская филология. Л., 1969.

5.Панов М.В. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979.

6.Руделев В.Г. Фонология слова. Тамбов, 1975.

7.Руделев В.Г., Пискунова С.В. Русские консонанты // Фонология. Тамбов, 1982.

8.Якобсон Р., Фант Г., Халле М. Введение в анализ речи // Новое в лингвистике. Вып.2. М., 1962.

ЛЕКЦИЯ № 11

Проблема слогораздела в русском языке

ТЕКСТ ЛЕКЦИИ

В русской фонетической традиции первые попытки определения слогораздела принадлежат В.К.Тредиаковскому, который в 1748 г. писал: «При разделении складов надлежит почитать за главнейшее основание сие, что ежели которые согласные начинают самый первый склад в слове, то те и в середине начинают же новый склад, то есть не к предыдущей, но к последующей принадлежат гласной. Причина сему основание свое имеет на природе выговора: ибо что выговор соединяет сначала, того не разделяет и в середине» (Тредиаковский 1849, 292).

Естественно, что со времен В.К.Тредиаковского проблема слога и слогораздела (слогоделения) привлекала внимание многих ученых, причем не только лингвистов, поскольку слог по своему характеру оказался многоаспектной единицей, выполняющей различные функции. Поэтому полифункциональный характер слога обусловил его рассмотрение в риторике, поэтике, физиологии, акустике, технике связи и, конечно, в языкознании, как теоретическом, так и прикладном. Однако, несмотря на длительную научную традицию в определении природы слога, критериев и принципов слогоделения, его связи с другими языковыми единицами и явлениями, вопрос о сущности слога и слогораздела остается до сих пор спорным, до конца не решенным.

В настоящее время в специальной литературе представлены различные подходы как к определению природа слога, так и слогоразделу, потому что вопрос о слогоделении самым непосредственным образом связан с вопросом о природе слога. Например, если определять слог как звуковую массу, произносимую самостоятельным непрерывным выдохом, то границы слогораздела связываются с моментами начала и конца выдоха. Именно на этом положении базируется экспираторная теория слогоделения или концепция выдыхательного толчка. Если же слог рассматривается как сочетание разнозвучных (разносонорных) звуков и тем самым представляет собой минимальную порцию энергии голоса, которая имеет максимальную звучность, т.е. свою вершину, то деление слова на слоги связано с определением места спада звучности, сопровождающегося, естественно, падением энергии голоса. Это положение лежит в основе сонорной теории или концепции сонорности (звучности).

В настоящее время существуют значительное количество различных теорий слогоделения или определения границ между слогами. Вот некоторые названия этих теорий или концепций, а также фамилии ученых, развивающих данные теории: 1) экспираторная теория (концепция выдыхательного толчка) – Э.Зиверс, Г.Меркель и др.; 2) теория мускульного напряжения (концепция ведущей роли произносительного усилия) – Л.В.Щерба, М.Граммон и др.; 3) теория восходящей звучности (концепция сонорности) – О.Есперсен, Р.И.Аванесов и др.; 4) концепция артикуляторного раствора Ф. де Соссюра; 5) просодическая концепция слога – Н.С.Трубецкой, А.Мартине; 6) концепция фонотактики – Е.Курилович; 7) фонологическая теория слога – В.Г.Руделев. И т.д. (см.: Златоустова и др., 1997).

В современной русистике господствуют теории, отражающие артикуляторную и акустическую природу слога.

На материале русского языка артикуляторная теория развивалась Л.В.Щербой, хотя детальной разработки он не оставил. Согласно ей, слог представляет собой единицу, образуемую единым импульсом мускульного (мышечного) напряжения. Вершиной слога является гласный. Согласный же может быть сильноконечным, и в этом случае он примыкает к следующему за ним гласному, а также он может быть сильноначальным, примыкая к предшествующему гласному. Граница между слогами находится в месте наименьшего мускульного напряжения. В качестве же основного фактора, определяющего изменение мускульного напряжения согласного, является ударение. Вследствие этого, если мы, например, в слове «шапка» имеем ударение на 1-ом слоге, то звук [п] оказывается сильноначальным и примыкает к гласному, т.е. шп-ка. Если же ударным оказывается 2-ой слог, то тогда, например, в слове «капкáн» звук [п] квалифицируется как сильноконечный и поэтому уже примыкает к следующему слогу: ка-пкн. Ср. также: лс-ка, но ла-скт’; пч-та, но по-чтмт и т.п. Соноры (сонаты) же примыкают к предшествующему гласному независимо от места ударения: [пл-ка] и [пол-к], [вй-ны] и [вой-н], [кр-ка]и [кар-кс] и т.д.

Акустическая теория слогораздела в русском языке была развита Р.И.Аванесовым. Слог рассматривается как волна сонорности (звучности), под которой понимается степень участия тона в образовании звука. В соответствии с этим появляется возможность выразить сонорность (звучность) в баллах. Самые звучные гласные можно определить 4 баллами; соноры (сонанты) – 3; звонкие шумные согласные – 2; глухие шумные согласные – 1. Граница между слогами проходит в местах наибольшего спада звучности. Например: «шапка» -

ша-пка; «ласка» - ла-ска; «сукно» - су-кно; и т.п.

^{1 4 1 1 4 3 4 1 1 4 1 4 1 3 4}

Особый интерес представляют случаи выбора слоговой границы в словах типа «палка», где падение звучности наблюдается в двух местах:

«палка»,

^{1 4 3 1 4}

т.е. возможно: пал-ка и па-лка. В этом случае отдается предпочтение варианту [пал-ка], поскольку в нем падение звучности в большей степени [3-1], чем в варианте [па-лка], ср. [4-3].

Когда степень падения звучности в двух вариантах слогораздела слова оказывается одинаковой, то тогда учитывается принцип восходящей звучности, суть которого в том, что любой неначальный слог в русском языке начинается с

наименьшего звучного звука. Например: «колба»,

^{1 4 3 2 4}

возможно [кол-ба] и [ко-лба]. Избирается [кол-ба], так как во втором варианте наблюдается нарушение принципа восходящей звучности (ср.: [-лба], где более звучный сонор оказался перед менее звучным шумным согласным – 324]

Наряду с фонетическими теориями слогоделения в русском языке, в научной и учебной литературе представлен фонологический подход к слогоразделу русского слова, который являлся естественным, если принять взгляд на слог как фонологическую единицу. Основы данного подхода были разработаны Е.Куриловичем. Наиболее последовательно фонологический подход к слогу и слогоделению был реализован В.Г.Руделевым (Руделев 1987).

На наш взгляд, фонологическое обоснование слогораздела в русском языке оказывается наиболее объективным критерием, поскольку фонология обусловливает реализацию собственно лингвистического подхода в фонетике. Для этого целесообразно связать сонорность (звучность) с фонологической ее интерпретацией. В этом плане наиболее естественным является связь сонорности (звучности) с рассмотрением фонологического признака звонкости-глухости (незвонкости). Падение звучности демонстрирует слабая позиция по этому признаку. Наиболее ярко, как известно, она представлена абсолютным концом слова. В силу этого консонант (шумный согласный) всегда присоединяется к слогу, заканчивающему слово. Например: кот - ко-тик; лук – лу-чок; рад, рат’ и т.д.

Проблема слогораздела в русском языке обсуждается не только сама по себе, но и в связи с морфемной структурой слова. Причем вопрос о соотноше­нии слогового и морфемного членения решается лингвистами по-разному. Од­ни считают, что морфемное членение определенным образом коррелирует со слоговым и даже может оказывать воздействие на него. Другие же такую зави­симость отрицают, отмечая самостоятельный характер деления слова на слоги.

Взаимосвязь слоговой и морфемной структур слова наиболее ярко про­является в слоговых языках, например, китайском, в котором знаковой едини­цей, определяющей сущность и содержание коммуникативной системы, являет­ся морфема, равная слогу. Однако в русском языке знаковой единицей является слово, которое часто оказывается не равной слогу (ср.: дома» и «домики»).

Объединяет морфему и слог то, что они являются в русском языке час­тями слова, хотя иногда и та, и другая единица могут быть равны слову. На­пример: «как?» (местоимение);»где?» и т.п. Однако морфема рассматривается большинством ученых как минимальная семантически значимая часть слова, а слог - как минимальная произносительная часть слова, лишенная какого-либо семантического содержания. Вследствие этого отношения между ними могут приобретать следующий вид: а) морфема состоит из одного слога: «дом», «душ», «стол», и т.д.; б) морфема состоит больше чем из одного слога: кол-ба­са; цер-ковь: па-ли-сад-ник: ан-ке-та: в) морфема не имеет слогового выраже­ния. К числу таких морфем относятся нулевые морфемы, т.е. такие, которые не материализованы в звуках. С другой стороны, слог может быть произноситель­ной единицей двух морфем. Например, рус(ский); кол(кий); (вздрог)нуть, и т.п. Кроме того, слог может включать элементы (части) той или иной морфемы. Например: до-ма; вбе-жать, и т.п.

Таким образом, морфемное и слоговое членение слова - это разнофункциональные членения, пересечение которых, в целом, имеет спонтанный харак­тер, хотя определенные предписания относительно влияния морфологических границ на место слоговой границы в слове все же могут быть. Например, флек­тивная морфема, как правило, не представлена самостоятельным слогом, ср.: сто-ла, сто-лом, зо-ло-той, и т.п., тогда как префиксальная морфема стремится к самостоятельности в слоговом делении: раз-бить, под-бить, и т.п.

Вопросы по теме лекции

1.Чем обусловлено внимание исследователей к проблеме слога и слогоделения?

2. Какова природа слога?

3. Какие основные теории слогоделения представлены в научной и учебной литературе?

4. В каком соотношении находятся понятия фонемы, слога и морфемы?

Литература к лекции

1. Шарандин А.Л. Проблемы русской фонетики, графики, орфографии. Тамбов, 2006.

2. Кретов А.А., Попова З.Д. Слоговая природа русской фонемы // Филологические записки. Вып.7. Воронеж, 1996.

3. Курилович Е. Вопросы теории слога // Очерки по лингвистике. М., 1962.

4. Панов М.В. О слогоделении в русском языке // Проблемы фонетики. II. М., 1995.

5. Руделев В.Г. Фонологические обоснование слогораздела в русском языке // Собр.соч. в 6-ти т. Тамбов, 2002. Т.6. Ч.1.

РАЗДЕЛ № 5

РУССКАЯ ГРАФИКА

ЛЕКЦИЯ № 12

Вопрос о возникновении русской письменности

ТЕКСТ ЛЕКЦИИ

В учебной литературе изложение данного вопроса, по существу, не представлено, поскольку в ней излагается точка зрения, согласно которой письменность у восточных славян появилась лишь в конце X века как одно из следствий крещения Руси при князе Владимире. Поэтому считалось, что до принятия Христианства (988г.) письменность как особая система графических (начертательных) знаков, позволяющая передавать информацию на расстоянии и во времени, как средство ее сохранения и накопления в виде знаний, культуры отсутствовала. Лишь после крещения Руси, в связи с потребностями христианского культа, из Болгарии на Русь были занесены церковные книги, написанные на древнеболгарском (старославянском). Сначала русские писцы переписывали их, а затем появились русские книжники, которые начали создавать самостоятельные произведения, используя старославянский язык. Так на Руси было положено начало письменности.

Этой точки зрения придерживались И.И.Срезневский, Ф.И.Буслаев, А.А.Шахматов и др. Действительно, первые достоверные сведения о письме на Руси относятся к концу X - началу XI в. Древнейшим русским памятником письменности, дошедшим до нас, является Остромирово евангелие 1056-1057 гг., переписанное дьяконом Григорием для новгородского посадника Остромира. Однако отсутствие более ранних памятников письменности не может служить безоговорочным основанием для вывода, который мы находим в книге «Развитие письма» чешского исследователя Ч.Лоукотка: «... говорить о наличии письма у славян раньше конца IX не приходится, если не считать зарубок на бирках». (Лоукотка 1950, 157). Информацию о наличии письменности у того или иного народа мы, в частности, можем получить из памятников письменности других народов.

Письмо, как известно, появляется у народа в силу определенных социально-экономических и культурно-исторических причин. Письмо как система имеет функциональную направленность - передачу и сохранение информации на расстоянии и во времени. Это достигается народом на определенной фазе его исторического развития, когда существование народа не может обойтись без письменной формы общения. К числу таких факторов исторического развития относят, прежде всего, наличие у народа государственности в той или иной форме и такого уровня культуры, которую необходимо было сохранить и передать последующим поколениям. Как отмечает академик Б.Д.Греков, у славян еще до X века появились первые государственные объединения, из которых самым крупным явилось Киевское государство, возникшее в IX веке, причем «идея государственности» не была занесена к восточным славянам. Русская государственность возникла в результате внутреннего социально-экономического развития древнерусского общества. Что же касается культуры, то ее уровень в эпоху перехода от общинного строя к феодальному определяется исследователями как высокий.

При этом самостоятельная культура Древней Руси развивалась во взаимодействии с культурой соседних государств, и прежде всего с Византией. Поэтому вполне правомерной и закономерной явилась мысль о существовании письма еще до принятия христианства. А.И.Горшков пишет: «В эпоху (VIII-IX вв.) славяне, несомненно, находились на такой ступени общественного развития, когда письменность является жизненно важным, необходимым элементом государственной практики, экономической жизни и культуры» (Горшков 1963, 36).

Идею более раннего возникновения славянской письменности поддерживают также Д.С.Лихачев, П.Я.Черных, В.А.Истрин и др. Более того, появились сведения о том, что распространение христианства и богослужебных книг имело место на Руси значительно раньше ее официального крещения (см.: Жуковская 1972, 66).

Существование письменности у восточных славян в период, который часто определяется как дохристианский, подтверждается лингвистическими данными, литературными источниками, археологическими находками и языковой памятью народа, закрепленной в пословицах и поговорках. Как лингвистический факт следует рассматривать общность для славянских языков некоторых слов, связанных с культурой письма: «писать», «читать», «книга», «письмо», которые являются общеславянскими по происхождению, т.е. употреблялись в период общеславянского единства (примерно в V - VI вв.). Ср.: мнение С.П.Обнорского: «... отнюдь не явилось бы смелым предположение о принадлежности каких-то форм письменности уже... «русам» антского периода» (Обнорский 1960, 276), то есть VI-VIII вв.

В качестве литературного источника прежде всего следует выделить сказание черноризца монаха Храбра «О письменах» (конец IX - начало X в.), в котором он сообщает, что славяне до принятия ими христианства книг еще не имели, но уже читали и гадали с помощью черт и резов (см.: Сказания о начале славянской письменности 1981, 102).

Если принять во внимание, что процесс принятия христианства осуществлялся и до 988 г., то заслуживает внимания и факт, отмечаемый Храбром, что после принятия христианства, но до введения азбуки Кирилла, славяне «когда же крестились, то пытались записывать славянскую речь римскими и греческими письменами, без порядка» (Там же, 102). Но при этом запись была неточной («без устроения»), поскольку в греческом и латинском письме не было многих букв, обозначающих специфические славянские звуки (например, ж, ц и др.). Так, по наблюдениям Храбра, продолжалось долгое время, пока не явился Константин Философ (Кирилл), который устранил этот недостаток и упорядочил уже существующие графические знаки: «И создал он для них тридцать письмен и восемь, одни по образцу греческих письмен, другие же в соответствии со славянской речью» (Там же, 102).

Несомненный интерес представляет составленное в конце IX - начале X вв. «Житие Константина Философа», в VIII главе которого рассказывается, что во время своего путешествия в Хозарию в 860 г. (то есть до принятия христианства) Константин (Кирилл) на некоторое время остановился в Крыму в Херсонесе. «Нашел же здесь евангелие и псалтырь, написанные русскими письменами, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву богу, вскоре начал читать и излагать (их), и многие удивлялись ему, хваля богу» (Сказания... 1981, 77-78). Данное высказывание свидетельствует также о наличии докирилловской азбуки у славян и о близости языков. Это позволило, на наш взгляд, выражаясь современной терминологией, путем наложения известной ему фонологической системы древнеболгарского языка на древнерусский язык выявить специфичность звуковой системы восточных славян. Этому способствовало наличие евангелия и псалтыря, в которых, вероятно, данные специфические звуки в той или иной форме («неустроенной») были отражены.

О каких-то славянских книгах, известных Кириллу до создания им азбуки, упоминается и в «Житии Мефодия» (брата Кирилла): «И здесь явил бог Философу славянское письмо. И тот, быстро создав письмена и составив (из них) беседу (евангельскую), отправился в Моравию, взяв (с собой) Мефодия» (Сказания... 1981, 97).

О несомненном существовании письменности на Руси говорят тексты договоров, заключенных русскими князьями с Византией в X веке. Так, в составе древней летописи «Повести временных лет» (начало XII в.) сохранились копии договоров 907, 911, 944 гг. Тексты этих договоров были составлены в двух экземплярах: первый - на греческом, второй - на русском, который представлял перевод с первого экземпляра. Но, как отмечают исследователи (С.П.Обнорский, В.А.Истрин и др.), он был современен самим договорам. Важно и то, что в этих договорах есть упоминание о существовании письменности у восточных славян: в договоре Олега с Византией (912 г.) говорится о дружбе Византии с Русью и о том, что эта дружба «многажды» была подтверждена «не только словом, но и писанием».

О наличии у восточных славян письменности до принятия христианства сообщают арабские источники, отражающие сообщения арабских путешественников о виденных ими каких-то формах письма. Так, писатель Ахмед Ибн Фодлан рассказывал о погребении в 921 г. богатого русского купца. После сожжения его тела был воздвигнут круглый холм и в середине его был вбит кусок дерева, на котором написали имя покойника и имя царя русских, после чего удалились. Другой араб - писатель Эль Массуди (умер в 956 г.) - утверждал, что в одном из русских храмов видел написанное на камне пророчество. А в книге Ибн эль Недима есть даже зарисовка виденной им надписи (правда, расшифровать ее не удалось).

Несомненную значимость в обосновании точки зрения о существовании у восточных славян письменности в дохристианский период имеют археологические находки, в частности, предметы быта и ремесленных изделий, на которых обнаружены надписи и знаки. Так, на глиняном сосуде X-XI вв., найденном у села Алеканово под Рязанью, есть надпись, содержащая 14 знаков. К числу важнейших археологических памятников, связанных с рассматриваемым вопросом, относят причерноморские знаки (сарматские), знаки на тверских горшках и бляхах, русские монеты X-XI веков и др.

Определенную ценность в связи с вопросом о наличии письменности до Кирилла и Мефодия представляет языковая память. Так, В.Г.Руделев поговорку «Ни черта не знает» связывает с тем, что слово «черт» означает букву. «Ни черта не знает» - значит не знает ни одной буквы алфавита (Руделев 1994, 12).

Итак, на наш взгляд, зарождение славянской письменности относится к глубокой древности, к дохристианскому периоду в жизни восточных славян. Это подтверждается комплексом разнообразных фактов и свидетельств из различных источников, ходом исторического развития общества. Поэтому полностью можно согласиться с мнением В.А.Истрина, что «вопрос о существовании письма у славян в этот период вряд ли может вызывать сомнение. Меньше материалов имеется для решения вопроса, что представляло собой древнейшее славянское письмо и как оно возникло» (Истрин 1988, 94).

В учебной литературе этот вопрос по существу не рассматривается, поскольку он, в связи с устоявшимся мнением о возникновении восточнославянской письменности в христианский период, подменяется другим вопросом: какая азбука была изобретена Кириллом? Дело в том, что древнейшие славянские письменные памятники этого периода выполнены не одной, а двумя графическими разновидностями древнеславянского письма: кириллицей и глаголицей. Несомненно, данный вопрос представляет научный интерес и его решение позволяет понять причины их существования, роль славянских просветителей Кирилла и Мефодия в развитии письменности и др. Однако если считать доказанным мнение о существовании письменности до принятия христианства, то необходимо обосновать мнение, что представляло собой дохристианское письмо и каким образом можно увидеть в деятельности Кирилла и Мефодия реализацию непрерывности письменной традиции на Руси.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: