Две концепциисемантики: узкая и широкая 3 страница

Сложные семиотические системы, к которым принадлежит язык человека, отличаются от простых семиотических систем тем, что в них

34 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава 2. Значение в структуре языкового знака 35

действует принцип двойного членения. Первое членение соответствует раз­ложению сложных знаков на составляющие их простые, что позволяет представить сложный знак в виде последовательности более простых зна­ков. Так, в сложном знаке, каким в русском языке является предложение Движение разрешено, имеющее свой план выражения и свой план содер­жания, выделяются два более простых знака — слово движение и слово разрешено, — каждый из которых имеет свои означаемое и означаю­щее. Этот тип членения свойствен не только естественному языку, его используют многие семиотические системы, например, система знаков дорожного движения, язык арифметики (ср. сложный знак 2 + 2 = 4, разложимый на простые знаки 2, +, 2, = и 4). Поскольку это членение применяется к знакам и дает в результате тоже знаки, оно может быть названо знаковым.

Второе членение применяется уже не к знаку в целом, а к ка­ждой из двух его сторон в отдельности и соответствует разложению означающего и означаемого знака на составляющие их элементарные различительные единицы. Эти единицы, которые уже, в отличие от зна­ков, являются одноплановыми, односторонними сущностями Л. Ельмслев предложил называть фигурами. В качестве фигур плана выражения высту­пают фонемы. Фонемы не имеют собственного означаемого, но обладают различительной силой, благодаря которой они дифференцируют знако­вые единицы — морфемы и слова. План содержания, или означаемое любого знака также может быть представлен в виде совокупности фи­гур, которые называются семантическими компонентами (существует целый ряд терминов для обозначения таких единиц: семы, элементарные смыслы, семантические признаки, семантические примитивы и т. п.). Разложимость означаемого на фигуры можно проиллюстрировать следу­ющим примером. Пусть у нас имеются множество слов: 1) отец; 2) мать; 3) сын; 4) дочь; 5) дядя; 6) тетя; 7) племянник, 8) племянница. Сопо­ставляя означаемые слов 1, 3, 5 и 7 с означаемыми слов 2, 4, 6 и 8 соответственно, получаем различающие их фигуры «лицо мужского по­ла» / «лицо женского пола». Сопоставляя означаемые слов 1, 2, 3 и 4 с означаемыми 5, 6, 7 и 8 соответственно, вьщеляем различающие их фигуры «прямая генетическая связь» / «непрямая генетическая связь». Сопоставляя, наконец, означаемые 1, 2, 5 и 6 с 3, 4, 7 и 8 соответственно, получаем фигуры «предшествующее поколение» / «последующее поко­ление». Теперь означаемое любого элемента в пределах фиксированной нами области анализа, т. е. восьми терминов родства, может быть пред­ставлено в виде набора из трех фигур — одноплановых семантических единиц, не имеющих собственного означающего. Так, означаемое слова отец членится на фигуры «лицо мужского пола», «прямая генетическая связь» и «предшествующее поколение», а означаемое слова племянни­ца — на фигуры «лицо женского пола», «непрямая генетическая связь» и «последующее поколение». Читатель легко может провести членение

п ишчпемых оставшихся шести терминов родства на фигуры плана содер-isiiiiiui. Рассмотренная нами на конкретном примере процедура членения пшпчаемых знака на фигуры составляет существо одного из важней­ших методов современной семантики — метода компонентного анализа шипений, который подробно обсуждается в разделе П.5.

Итак, мы рассмотрели два положения о свойствах знаков ЕЯ, ко-тиые в силу их интуитивной очевидности иногда называют аксиомами к 1ыкового знака. Это аксиома устойчивой связи означаемого и означающего н (паке и аксиома структурности знака (т. е. одновременной цельности и расчлененности). Рассмотрим еще одно положение, которое также можно считать аксиомой — положение об асимметрии плана выражения н плана содержания языкового знака. Внимание к этому свойству зна-ыш ЕЯ привлек Сергей Осипович Карцевский¹', посвятивший ему свою шмменитую статью «Об асимметричном дуализме лингвистического знака» (см. в [Звегинцев 1965]). Речь идет об отсутствии одно-однозначного co­rn иетствия между означающими и означаемыми: о том, что одно и то же и тачающее в разных случаях своего употребления может служить для пе­редачи разных означаемых и наоборот: одно и то же означаемое в разных условиях употребления может быть представлено разными означающими.

Примеры тождества означающих при различии означаемых обнару­живаются на всех уровнях языковой системы, начиная с минимальных •пиков — морфем и кончая предложениями. Так, русская приставка «/= может означать и начало действия (ср. запеть) и местонахождение (ср. Заволжье), английская флексия s обозначает и множественное число существительного, и третье лицо единственного числа глагола. Русский i мш'ол топить имеет три означаемых: 'делать так, чтобы утонул' (ср. то­пить котят) и 'делать так, чтобы стал жидким' (ср. топить лед) и 'делать гик, чтобы давал тепло' (ср. топить печку). У предложения Он не должен иного делать два означаемых: 'ему не обязательно это делать' и 'ему нельзя этого делать'. Совпадение означающих у означаемых, которые не осознаются как связанные между собой, называется омонимией. В та­кой ситуации принято выделять столько знаков — омонимов, сколько несвязанных между собой означаемых есть у некоторого означающего. lilK, считается, что в лексиконе русского языка имеется три разных словесных знака — омонима топить. В инвентаре грамматических мор­фем английского языка одинаково звучащие показатели множественного числа существительных и третьего лица единственного числа глаголов иноке рассматриваются как две разные омонимичные морфемы. Совпа­дение означающих у означаемых, которые так или иначе связаны друг с другом, трактуется как многозначность единого знака, или полисе­мия. Так, например, считается, что в сочетаниях выйти из леса, выйти

' С. О. Карцевский (1884-1955) — уроженец России, представитель Женевской школы пнигвистики.

36 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава 2. Значение в структуре языкового знака Ъ1

из народа, выйти из затруднительного положения, в которых означаемо­му выйти соответствуют разные означающие (грубо говоря, 'движение', 'происхождение' и 'изменение ситуации'), представлен один и тот же многозначный, или полисемичный глагол, поскольку все три означаемых связаны общей идеей перехода из одного положения в другое. Сложная семантическая проблема разграничения омонимии и полисемии будет подробно рассматриваться в разделе П.8.2.

Тождество означаемых при различии означающих, называемое си­нонимией, также представлено на всех уровнях системы языка. При­ставке за-, означающей начало, синонимична, например, приставка по- (ср. побежать). Слова, связанные отношением синонимии, называются синонимами. Синонимами являются, например, бегемот и гиппопотам. Означающим закадычный и заклятый в сочетаниях закадычный друг и за­клятый враг соответствует одно и то же означаемое — 'высокая степень интенсивности', и тем самым они могут рассматриваться как синони­мы. (Подробнее об отношении синонимии между словами см. в разде­ле П.4.3.1.) Одно из двух означаемых предложения Он не должен этого делать может быть выражено с помощью ряда иных означающих, напри­мер, Он не обязан это делать, Он может этого не делать.

Такая асимметрия, или непараллельность означаемого и означаю­щего вызываются сдвигами, которые неизбежно возникают при употре­блении знака применительно к конкретной ситуации. С. О. Карцевский писал, что означающее и означаемое «постоянно скользят по "наклонной плоскости реальности". Каждое "выходит" из рамок, назначенных для него партнером: обозначающее стремится обладать иными функциями, нежели его собственная; обозначаемое стремится к тому, чтобы выра­зить себя иными средствами, нежели его собственный знак» [Карцевский 1965: 89]. Асимметрия двух сторон знака — это не недостаток, как мо­жет показаться на первый взгляд, а достоинство естественного языка. «Именно благодаря этому асимметричному дуализму структуры знаков лингвистическая система может эволюционировать: адекватная позиция знака постоянно перемещается вследствие приспособления к потребно­стям конкретной ситуации» [там же: 89].

Внимательный читатель должен был уже заметить, что «асимме­трический дуализм» языкового знака противоречит другому его свой­ству — устойчивости связи означаемого и означающего. Однако, если под устойчивостью понимать не категорическую незыблемость, а от­носительное постоянство, то противоречие снимается. Действительно, «природа лингвистического знака должна быть неизменной и подвиж­ной одновременно. Призванный приспособиться к конкретной ситуации, знак может измениться только частично; и нужно, чтобы благодаря не­подвижности другой своей части знак оставался тождественным самому себе» [там же: 85].

2.2. О характере связи между означаемым и означающим в знаке

Вопрос о характере связи между означаемым и означающим в язы­ке в европейской научной традиции обсуждается со времен античности и терминах противопоставления условной и природной связи между означаемым и означающим (см. раздел 1.3). В наиболее категоричес­кой форме тезис об условности связи между означаемым и означающим сформулировал Ф. де Соссюр, назвав это принципом произвольности знака. Обычный способ доказательства условности, или произвольности связи между означающим и означаемым в языковом знаке — указание на тот неоспоримый факт, что одному и тому же означаемому в разных языках соответствуют совсем не похожие друг на друга означающие, и наоборот, что одна и та же последовательность звуков в разных языках служит планом выражения для совсем не похожих друг на друга означаемых (на­пример, означающему [jama] в русском языке соответствует означаемое 'яма', а в японском — 'гора'). Однако связь между звуковым составом и значением слова не исчерпывает собой всех возможных типов связи между означаемым и означающим в языке. Более полную картину воз­можных связей между двумя сторонами знака дает опять-таки семиотика.

Ч. Пирс построил классификацию знаков, основанную именно на различии во взаимоотношениях между означаемым и означающим знака. Таким образом он выделил 3 типа знаков: иконические, индексы и символы.

Иконические знаки характеризуются фактическим подобием озна­чаемого и означающего. Среди иконических знаков Пирс выделил два. подкласса — образы и диаграммы. В образах сходство означающего и означаемого затрагивает то, что Пирс назвал «простыми качества­ми» означаемого, т. е. форму, цвет, манеру двигаться, издавать звуки и т.п. Примерами образов могут служить разного рода реалистические изображения (например, изображение морды собаки на воротах, означа­ющее наличие собаки за воротами), некоторые жесты в танцах (напри­мер, характерное перебирание руками, изображающее лазанье по канату в «матросском» танце «Яблочко»); изобразительные фрагменты в му­зыкальных произведениях (например, имитация птичьего пения, звука волн, набегающих на берег, автомобильных гудков и т. п.). В знаках типа диаграмм означающее обнаруживает сходство со своим означаемым только в соотношении их частей. Пример знаков-диаграмм — это прежде всего диаграммы в обычном смысле — геометрические фигуры, выра­жающие количественное соотношение каких-либо величин, например, процентного содержания витамина С в разных пищевых продуктах.

Индексы — это знаки, основанные на отношении смежности между означаемым и означающим в реальной действительности. Так, дым — индекс огня, жар — индекс заболевания, покраснение кожи лица — индекс чувства неловкости, стыда.

38 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава 2. Значение в структуре языкового знака

Символы — знаки, в которых связь между означаемым и означающим устанавливается произвольно, по соглашению. Символы конституируют­ся, создаются правилами, конвенциями и не зависят от наличия или отсутствия какого-либо сходства или физической смежности между озна­чаемым и означающим. Примеры знаков-символов — сигналы светофора: трем цветам произвольно приписаны три значения. Другой пример знаков этого типа — некоторые значки полезных ископаемых на географичес­кой карте, математические символы вроде буквы греческого алфавита 7Г, обозначающей отношение диаметра к длине окружности, или значок \Г, обозначающий операцию извлечения квадратного корня.

Знаки иконические и индексальные в совокупности иногда называ­ют естественными, или природными, поскольку в них связь между озна­чающим и означаемым представляется естественной, непроизвольной, мотивированной природой обеих сторон знака. Символы же называют условными, конвенциональными знаками.

Разделив все знаки на три класса, Пирс вместе с тем подчеркивал, что принадлежность знака к одному из указанных классов носит не абсо­лютный, а относительный характер. То есть в знаке могут одновременно наличествовать и черты иконичности, и черты индексальности, и чер­ты условности, и отнесение его к одному из трех указанных классов зависит от того, какие черты в нем преобладают. По мнению Пирса, самые совершенные из знаков — те, в которых иконические, индек­сальные и символические признаки смешаны по возможности в равных отношениях. Примером такого знака может служить эмблема всемирного фестиваля молодежи и студентов, имеющая вид цветка с пятью лепест­ками разного цвета. Иконическими аспектами данного знака являют­ся, во-первых, количество лепестков, «диаграмматически» отражающее количество обитаемых континентов, а во-вторых, — цвета некоторых из лепестков, «образно» отражающие цвет кожи коренного населения Африки и Азии. Символической является избранная форма эмблемы, установленная по соглашению и явно условные цвета лепестков, симво­лизирующих Европу, Америку и Австралию. Типичный пример сочетания в знаке образности, диаграмматичности и условности — древнеегипетские рельефы.

Если с учетом семиотической классификации знаков взглянуть на знаки естественного языка, то можно увидеть, что принцип произ­вольности языкового знака не всеобъемлющ: в языке есть место не только символам, но и индексам и иконическим знакам.

Типичными индексальными знаками (индексами) в естественном языке являются дейктические местоимения, которые содержат в своем значении отсылку к участникам данного акта речи или к речевой ситуации. Это личные местоимения 1-го лица, отсылающие к говорящему (например, я, мы), и 2-го лица, отсылающие к слушающему (например, ты и вы), а также указательные местоимения, отсылающие к объекту, на который

направлен указательный жест говорящего (иногда мысленный), типа рус­ских вот тот, вот этот, латинских hie 'этот, близкий ко мне', iste 'этот, близкий к тебе', Ше 'тот, далекий', лакских та 'тот, на одном уровне со мной', к1а 'тот, выше меня', га 'тот, ниже меня'. Смежность означа­ющего и означаемого этих знаков проявляется в том, что в каждом акте произнесения их означающих в ситуации речевого общения актуально соприсутствует их означаемое, а точнее говоря, сущность, с которой соотносится данное означающее — референт (см. раздел 1.2.3).

Иконические знаки в естественном языке отнюдь не редкое явление. Знаками, которые Ч. Пирс называл образами, являются так называемые звукоизобразительные слова. В этих словах прослеживается неслучайная, мотивированная связь между их фонемным составом и тем, что Ч. Пирс называл простыми свойствами означаемого. Непроизвольная связь фонем слова со звуковым (акустическим) признаком того предмета / явления, ко­торое это слово обозначает, называется звукоподражанием (ономатопеей). Звукоподражание можно рассматривать как имитацию звучаний окружа­ющего нас мира. Примеры звукоподражательных слов: (тук-тук, бз-з-з, англ. quack-quack и т.п.). Если фонемами слова «изображается» незвуко­вой (неакустический) признак означаемого, то такое явление называется звуковым, или фонетическим символизмом, или короче — звукосимволиз-мом. Звукосимволические слова «изображают» различные виды движения (ср., например, англ. totter 'идти неверной походкой; трястись, шататься', кхмер, [totret-totrout] 'ходить, пошатываясь'), форму (ср., напр., лат. bulla 'водяной пузырь' и индонезийск. bulat 'круглый'), световые явления, свойства поверхности объектов, физиологическое и эмоциональное со­стояние человека и ряд других признаков, непроизвольная связь которых со звучанием основана на психофизиологических механизмах синестезии (связи между впечатлениями, поступающими от разных органов чувств) и кинемики (непроизвольных движениях мышц, сопровождающих ощу­щения и эмоции).

Не сразу было осознано, что в языках широко представлен и другой вид иконических знаков — знаки-диаграммы. Р. О. Якобсон приводил в подтверждение этого тезиса следующие примеры: форма множествен­ного числа существительных в тех языках, где есть грамматическая ка­тегория числа, как правило, оказывается длиннее формы единственного числа, и тем самым количественное соотношение элементов означающе­го у форм единственного и множественного числа служит «диаграммой» количественного соотношения их означаемых; порядок простых пред­ложений, описывающих последовательность событий (как знаменитое Veni, vidi, vici «Пришел, увидел, победил» Юлия Цезаря) соответствует очередности самих событий.

В современной лингвистике свойство иконичности (в ее диаграмма-тическом варианте) связывается уже не столько с отдельными знаками, сколько со структурой языка в целом и различными ее аспектами. Ико­ничность при этом понимается как соответствие структуры языка той

40 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

Глава 2. Значение в структуре языкового знака

концептуальной структуре действительного мира, которая сформирова­лась в сознании человека на основе данных опыта. В рамках этого общего понятия выделяются такие его разновидности, как изоморфизм и иконическая мотивированность (ср. [Haiman 1985]).

Изоморфизм — это соответствие частей означаемого и означающего. Изоморфизм языка и модели мира в сознании человека, по Джону Хэй-ману, сводится к принципу «одна форма — одно значение». На первый взгляд, этот принцип находится в кричащем противоречии с принципом асимметрического дуализма языкового знака (см. раздел 1.2.1), констати­рующем отсутствие взаимнооднозначного соответствия между формами и значениями. Однако, если трактовать принцип «одна форма — одно значение» как некоторое идеальное состояние, к которому стремится языковая система, то это противоречие снимается. Действительно, абсо­лютная синонимия (полное тождество значений при различии форм) — явление крайне редкое. Если в какой-то момент, например, благодаря заимствованию слова из другого языка, в языке образуются две кон­курирующих формы для выражения одного и того же значения, то со временем одна из них приобретает значение, хотя бы минимально отличающееся от исходного, и абсолютная синонимия уступает место квазисинонимии — близости, но не тождественности значений. Другое явление, подрывающее однозначность соответствия формы и содержания в языке — омонимия — может также не приниматься в расчет, поскольку такого рода совпадение форм при отсутствии какой-либо связи между значениями (ср. три русских омонима коса или английские омофоны two «два», to «по направлению к» и too «тоже») — явление случайное и столь же редкое, как абсолютная синонимия. Что же касается полисемии, то она не будет противоречить принципу «одна форма — одно значение», если под «значением» некоторой языковой формы понимать некую об­щую идею, инвариантное содержание, присутствующее в близких, но все же различающихся между собой значениях многозначного слова. Так, у английского предлога to выделяют значения направления движения (Jim drove to Chicago «Джим (у)ехал в Чикаго»), получателя в ситуациях, связанных с обладанием (Jim gave the book to Mary «Джим дал книгу Мэри») и адресата речевого действия (Jim told the story to his wife «Джим рассказал историю своей жене»). Связанность между собой этих значений очевидна: схема передачи физического объекта от одного лица к другому, имею­щаяся в сознании человека, используется и для осмысления передачи информации (идеального объекта) в ходе речевого действия (такая связь значений называется метафорической, см. раздел II.8.3); с другой стороны, в сознании имеется тесная ассоциативная связь — связь по смежности — между передачей объекта и изменением его местоположения (такая связь значений называется метонимической, см. раздел II.8.3). Неслучайность рассмотренных связей между значениями доказывается тем, что они встречаются во многих других языках, например одинаковое кодирова­ние ролей получателя и адресата наблюдается и в русском языке, где

обе эти роли выражаются морфемой дательного падежа (ср. дал Ивану и сказал Ивану), роли получателя и конечного пункта движения кодиру­ются во французском языке одним предлогом а (ср. alter a la gare «идти на вокзал», donner a Pierre «давать Пьеру». Таким образом, полисемия по сути своей иконична: единство формы отражает сходство значений.

Иконическая мотивированность — это соответствие отношений меж­ду частями языковой структуры и частями концептуальной структуры, отражающей действительность. Проявления иконической мотивирован­ности многообразны. Так, противопоставление простых знаков сложным знакам того же уровня языка может рассматриваться как отражение про­стоты / сложности соответствующих им в данном языке понятий. Если, например, в русском языке понятие 'пар' выражается простым словом пар, а понятие 'паровоз' — сложным словом паровоз, то согласно ги­потезе об иконичности языка это означает, что для носителей русского языка первое понятие в некотором смысле является более элементарным, чем второе, исходным по отношению к нему. Типологическое иссле­дование естественноязыковых классификаций растений (этноботаника) и животных (этнозоология), проведенное Б. Берлином, показало, что обычно в них четко выделяется три уровня, которые он назвал уров­нем «форм живого» (life-form), родовым уровнем и видовым уровнем. При этом во всех языках элементы родового уровня (например, дуб, сосна, кедр и клен) обозначаются простыми словами (ср. в английском языке oak, pine, cedar, maple) а элементы видового уровня — словосоче­таниями, состоящими из имени родового уровня и определения к нему (ср. в английском языке tan oak, blue oak, sugar pine, incence cedar, red cedar, bigleaf maple, vine maple). Совершенно независимо психолог Э. Рош показала, что в сознании человека существуют понятия, образующие «базовый уровень» категоризации объектов действительности, соответ­ствующий родовому уровню Б. Берлина, и что понятия более низкого уровня (видового по Берлину) устроены сложнее. Таким образом, оказы­вается, что структура означающего иконически мотивирована структурой означаемого: простому, базовому понятию соответствует простое (одно­словное) выражение, а более сложному, производному понятию — более сложное (неоднословное). Если окажется, что некоторые понятия выра­жаются простыми знаками во всех языках мира, то можно предположить, что именно эти понятия суть элементарные конструкты человеческого сознания, образующие «язык мысли». Попытка выявить такие понятия (семантические примитивы) в рамках одного языка, а затем обосновать адекватность проведенного анализа данными типологических исследо­ваний предпринята А. Вежбицкой и ее последователями (см. [Goddard, Wierzbicka 1994], а также раздел III.3.3).

Иконическая мотивированность языковой структуры проявляется также в том, что чем более тесно связаны между собой означаемые, тем теснее окажется связь между их означающими в составе сложного языкового знака, будь то слово или предложение. В работе Дж. Хэймана

42 Раздел I. Введение в предмет лингвистической семантики

эта зависимость формулируется в терминах соответствия «языкового рас­стояния» «концептуальному расстоянию». Примером такого соответствия может служить выражение отчуждаемой и неотчуждаемой принадлежно­сти. Неотчуждаемая принадлежность — постоянное отношение между двумя сущностями. Например, таким отношением связаны со своим обладателем части его тела (голова, рука и т. п.) или его ближайшие родственники (мать, сын и т. п.). Естественно считать, что неотчужда­емая принадлежность — концептуально более тесное отношение, чем отчуждаемая, т. е. концептуальное расстояние между Х-ом и неотчужда­емо принадлежащим ему Y-ом меньше, чем соответствующее расстояние между Х-ом и его отчуждаемой принадлежностью Z. Естественно также считать, что языковое расстояние между соседними морфемами в соста­ве слова (символизируемое как А + В) меньше, чем между соседними отдельными словами (А # В), а последнее в свою очередь меньше, чем между словами, расположенными дистактно по отношению друг к другу (A + W+ В). Так вот, оказывается, что в тех языках, где два типа принад­лежности формально различаются, неотчуждаемая принадлежность Y-a Х-у отражается в форме меньшего языкового расстояния между знака­ми X и Y в языковой структуре, чем языковое расстояние между знаком X и знаком его отчуждаемой принадлежности Z. Сравни способы выраже­ния двух типов принадлежности в австронезийском языке мекео [Haiman 1885: 131]:

А# В: неотчуждаемая принадлежность e?u / emu / a?a ngaanga мое / твое / его каноэ

А+В:

aki -u / -mu / -?a

брат мой / твой / его

В том же духе можно интерпретировать и результаты, полученные в книге Джоан Байби «Морфология: исследование связи между значением и формой» [Bybee 1985]. В этом исследовании на материале пятидесяти языков показано, что «языковое расстояние» глагольного аффикса от кор­ня, измеряемое как в терминах порядка следования морфем в слове, так и в терминах лексического, словообразовательного или словоизменитель­ного статуса морфем, иконически отражает «концептуальное расстояние» между означаемыми этих морфем, понимаемое как степень изменения значения корня под воздействием значения аффикса (чем сильнее воз­действие, тем меньше концептуальное расстояние). Так, показатель вида (аспекта) оказывается ближе других к глагольному корню именно пото­му, что он сильнее других меняет его значение (добавляет информацию о кратности действия, достижении предела или незавершенности и т. п.), а показатели лица / числа расположены дальше от корня, потому что они практически не влияют на означаемое глагольного корня.

Глава 2. Значение в структуре языкового знака 43

Круг языковых явлений, в которых лингвисты обнаруживают ико­ничность (по типу диаграмм) постоянно пополняется.

Подводя итог обсуждению характера отношений между означаемым и означающим в языковом знаке, мы приходим к выводу, что произволь­но только отношение между звуковым составом простого непроизводного слова или морфемы и его / ее означаемым, да и то только в синхронном аспекте и без учета звукоподражательных знаков. Что же касается озна­чаемого сложных знаков (производных и сложных слов, словосочетаний и предложений), то такой его параметр, как структура (морфологическая, синтаксическая) оказывается не случайным образом, не произвольно связан со структурой означаемого, являясь иконическим отражением последней.

2.3. Значения «значения»

До сих пор значение языкового знака понималось нами максимально широко — как вся та информация, которая передается с его помощью. При таком понимании термин «значение» синонимичен терминам «озна­чаемое» (Ф. де Соссюр) и «план содержания» (Л. Ельмслев). Однако далеко не все, кто писал и пишет о семантике, понимают «значение» та­ким образом. Термин «значение», один из главных в семантике, печально известен своей неоднозначностью. У этого обстоятельства существуют объективные причины, кроющиеся в сложности структуры даже самого простого языкового знака. Дело в том, что в языковом знаке взаимодей­ствуют по меньшей мере четыре типа сущностей:

1) категории действительного мира;

2) мыслительные категории, присущие логике и психологии человече­ского познания;

3) прагматические факторы, т. е. то, что связано с целенаправленным использованием языка в человеческой деятельности;

4) отношения между знаками — единицами языковой системы. Соответственно, как правило, знак содержит в себе четыре разных

типа информации: о каком-то фрагменте мира; о том, в какой форме этот фрагмент мира отражен в сознании человека; о том, в каких усло­виях этот знак должен использоваться; о том, как он связан с другими знаками. Можно, как мы это делали до сих пор и будем делать далее, всю эту разноаспектную информацию называть «значением» знака, при этом имея специальные термины, для обозначения того или иного вида этой информации. Но встречается и использование термина «значение» для обозначения только одного из типов информации, содержащейся в знаке. Ниже мы рассмотрим основные из таких терминоупотреблений, отража­ющих узкое понимание значения. Поскольку каждое из них связано с тем или иным пониманием структуры знака в целом, то это удобно делать, рассматривая существующие модели знака.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: