О форме семантического представления (интерпретации) 2 страница

Как и следовало ожидать, толкование вопроса типа [не Р?] от­личается от соответствующего ППВ типа [Р?] только наличием семы отрицания в пропозициях аксиологической и центральной части эписте-мической установок (и, соответственно, отсутствием 'не' в пропозиции периферийной части).

не Р? = 'думая о том, Р ли;

(полагая, что не Р более вероятно;

понимая, что возможно Р;

и (или)

желая, чтобы было не Р);

я говорю: сделай так, чтобы я знал, Р или не Р'.

Тип ПНВ [не Р?]

Аналогичным образом, тип [не Р?] является отрицательным кор­релятом ППВ с соответствующим интонационным контуром, отличаясь от него только противоположной полярностью эпистемической установ­ки: говорящий предполагает, что отрицательная альтернатива вопроса является наиболее вероятной причиной наблюдаемого или обсуждаемого положения вещей. Примеры:

(24) (а) Гена открыл, и на пороге появилась маленькая обезьянка... Она не произнесла ни слова и только в знак согласия изредка кивала головой. Гена на секунду задумался, а потом спросил напрямик: — Вы... не умеете разговаривать? (Э.Успенский)

(б) Сережа виснет на отце. Оля тоже. Мякишев их стискивает,
поднимает обоих, визг, шум. Зоя (кричит): — Володя! Оля! Пере­
станьте!...Мякишеву: Ты не соображаешь? (М. Рощин)

(в) [X начинает обсуждать с Y-ом событие, которое он считает
известным Y-y. Y обнаруживает непонимание того, о чем идет
речь. Вопрос Х-а:] — Ты ничего не знаешь, что ли? (М. Рощин).

Замена ПНВ данного типа на соответствующий ППВ в конкрет­ном контексте невозможна по вполне понятной причине. Отрицательная альтернатива 'не Р' выдвигается в негативном вопросе как вероятная причина некоторой актуальной (т. е. наблюдаемой или обсуждаемой) ситуации Q. То есть говорящий полагает, что 'не Р' 3 Q (не умеет раз­говаривать Э молчит; ничего не знает о случившемся Э не понимает, о чем идет речь). По определению отношения семантического следова­ния противоположная альтернатива — Р — не может иметь следствием ту же самую ситуацию Q, и, следовательно, позитивный вопрос типа [Р?], выдвигающий в качестве причины ситуации Q позитивную альтернати­ву Р, будет аномален везде, где вопрос [не Р?] естественен, и наоборот. Ср. аномальность вопроса Ты что-нибудь знаешь, что ли? в контексте (24в) или Вы умеете разговаривать? в контексте (24а).

Замена интонационного типа вопроса при сохранении его негатив­ности (т. е. [не Р?] вместо [не Р?] так же, как и в случае замены ППВ типа [Р?] на [Р?], влечет за собой изменение темы вопроса и возможность аксиологической интерпретации установки. Так, при изменении интона­ции вопроса в примере (24а) Вы... не умеете разговаривать? происходит перенос темы вопроса с причины молчания на умение разговаривать, и появляется возможность интерпретации негативной формы вопроса как отражающей желательность (для говорящего) того, чтобы адресат не умел разговаривать.

Следует отметить, что частица что ли встречается только в вопросах с неингерентной темой, т. е. в вопросах о предполагаемой причине (при этом такой вопрос не должен содержать вводных слов, связанных с оцен­кой степени достоверности высказывания, ср. *Вы, наверное, не умеете разговаривать, что ли?). В этом можно убедиться, произведя подстанов­ку что ли в примеры, приведенные в разделе 4.3.2, а также в данном разделе, например, Ты не соображаешь, что ли?, Ты жалеешь оружейни­ка Лроспёро, что ли?. Ввести частицу что ли в вопросы с ингерентной темой невозможно, не разрушив их связь с контекстом (см. также ощу­тимую семантическую неправильность примера *Ты жалеешь оружейника Просперо, что ли?).

Наконец, замена ПНВ типа [не Р?] на ППВ типа [Р?] также вызы­вает изменение темы вопроса (и тем самым «сбой» в плавном течении дискурса) и возможность аксиологической интерпретации вопроса.

В соответствии с вышесказанным семантическая структура вопроса вида [не Р?] может быть представлена следующим образом:

не Р? = 'думая о некоторой актуальной ситуации Q;

полагая, что наиболее вероятной причиной Q

является не Р;

понимая, что возможно Р;

я говорю: сделай так, чтобы я знал, Р или не Р'.

Раздел III. Семантика предложения и высказывания

Глава 4. Семантика общевопросительных предложений 313

Tun [не Р (ли)?]

Последний тип ПНВ по смыслу совпадает с негативным ли-вопросом и может рассматриваться как результат трансформации опущения части­цы ли. В связи с этим в данном разделе будут только приведены примеры употребления данной разновидности ПНВ, а их семантика рассматрива­ется в разделе о негативных лм-вопросах.

(25) (а) И вот я не могу исправить эту бедную куклу... Там, в этом хитром механизме есть зубчатое колесо — оно треснуло... — А какое-нибудь другое колесо нельзя вставить? — робко предложила тетушка Ганимед. (Ю.Олеша)

(б) ...на первом допросе в милиции у Незамутдинова... нашли несколь­
ко плиток шоколада... «Слушай, — спросил следователь, — а не
ты это на днях залез в вагон и стащил шоколад?» («Литературная

газета»)

(в) ...в комнате появился какой-то неизвестный зверь... — Кто вы
такой? — обратилась к нему Галя. — Не знаю, — ответил
гость... [Галя] — А вы, случайно, не медвежонок? (Э.Успенский)

(г) Олечка! Мальчик [кличка собаки] пропал! Ты не видела? (М. Ро-
щин)

Подстановка ли в вопросы примеров (25а)-(25г) не вносит изме­нений в их семантику. В то же время подстановка частицы ли в ПНВ типа [не Р?] ведет к полному рассогласованию их с контекстом (ср. Не уме­ете ли вы разговаривать? в (24а) и Не соображаешь ли ты? в (246)). Под­становка ли в вопросы типа [не Р?] вызывает определенное изменение их смысла с более или менее серьезными последствиями для сохранения их уместности в контексте. Конкретный характер этого изменения будет выяснен в следующем разделе. Здесь же важно обратить внимание на то, что замена не-ли вопроса на ПНВ (т. е. опущение частицы ли) всегда возможна. Обратная же замена ПНВ на не-ли вопрос возможна лишь в строго определенных контекстных условиях.

4.3.4. Негативные л «-вопросы (не-ли вопросы)

То, что в значение не-ли вопросов входит некоторое предположение говорящего, отмечается всеми исследователями, писавшими на эту тему. Однако они отнюдь не единодушны в содержательной характеристике этого предположения (см. начало данной главы). Тот факт, что одни лингвисты связывают с не-ли вопросами уверенное предположение го­ворящего, а другие, напротив, неуверенное, как будет показано ниже, вызвано присущей данному типу ОВ двойственностью установки, нали­чием в ней двух «разнонаправленных» смысловых составляющих. Начнем с рассмотрения типичных примеров употребления не-ли вопросов (ко­нечно, в первичной функции).

(26) (а) [Говорящий узнает, что слушающий был в командировке в горо­де N. Брат говорящего живет в городе N, но ни к слушающему, ни к цели его командировки этот факт не имеет отношения. Вопрос:] — Не встречал ли ты там моего брата?

(б) [Речь идет о статье, подписанной псевдонимом. Вопрос:] —
Не Петров ли это написал?

(в) [Говорящий, желая избавиться от ненужной ему самому вещи,
спрашивает соседа:] — Не нужна ли вам клетка для птиц?

(г) [Вопрос к продавцу магазина о товаре, не относящемся к разряду
товаров «широкого ассортимента»:] — Нет ли у вас.?

Здесь же следует привлечь к рассмотрению и негативные вопросы с опущенной частицей ли.

Анализ примеров показывает, что контекстом уместного употребле­ния не-(ли) вопросов является такая ситуация, в которой говорящий, с одной стороны, имеет основания считать, что положение вещей, опи­сываемое позитивной альтернативой вопроса, в данном случае может иметь место, но, с другой стороны, понимает, что этих оснований недостаточно и что противоположная — негативная — альтернатива, вообще говоря, не менее вероятна, чем позитивная. В каждом отдель­ном случае указанная выше схема контекста наполняется конкретным содержанием. Так, в (26а) говорящий имеет основания предположить, что слушающий мог встретить его брата в городе N, ничто из извест­ного ему не исключает такой возможности, но при этом говорящий понимает, что при данных обстоятельствах такая встреча могла про­изойти только случайно и, вероятнее всего, не произошла. В (256) следователь имеет основания предположить, что некто Незамутдинов украл шоколад (ничто не противоречит такому мнению, более того, шоколад, найденный в карманах Незамутдинова, делает такую гипотезу правдоподобной), но он понимает, что этих оснований недостаточно, так как шоколад мог попасть к задержанному и другим способом, и, следовательно, вполне вероятно, что кто-то другой украл шоколад из ва­гона. Аналогичное отношение спрашивающего к сравнительной веро­ятности противоположных альтернатив вопроса легко выявляется и во всех прочих примерах. Выдвижение положительной альтернативы в ка­честве возможной при подчеркиваемом осознании не меньшей вероят­ности отрицательной альтернативы и составляет специфику негативного ли-вопроса. Подчеркивание недостаточной обоснованности собственно­го предположения осуществляется с помощью лексико-синтаксической (формальной) структуры вопроса, которая совпадает с отрицательной аль­тернативой, тогда как предполагается истинной позитивная альтернатива. В этом противоречии формы вопроса выдвигаемому в нем предположе­нию и состоит особенность не-(ли) вопросов по сравнению с ОВ других типов.

314 Раздел III. Семантика предложения и высказывания

Глава 4. Семантика общевопросительных предложений 315

Именно негативные ли-вопросы делают необходимым различение центральной и периферийной частей установки. Центральная часть уста­новки не-(ли) вопроса — это предположение говорящего о том, что, возможно, имеет место позитивная альтернатива (например, 'возможно, что это написал Петров' в (266) или 'возможно, что у вас есть...' в (26г)). Периферийная часть — это понимание говорящим того, что не менее вероятной является негативная альтернатива (например, 'не менее веро­ятно, что это написал кто-то другой' в (266), 'не менее вероятно, что у вас нет...' в (26 г)).

Существенным является то, что во всех типах ППВ и ПНВ, рас­смотренных ранее, вероятность периферийной части установки была, с точки зрения говорящего, меньше, чем вероятность центральной ча­сти, а в негативных ли-вопросах, наоборот, вероятность периферийной части больше (или равна) вероятности центральной части. В этой связи уместно сопоставить ППВ, например, Вы поужинали? и соответствующий ему негативный ли-вопрос Вы не поужинали (ли)? Оба они могут быть заданы в предположении, что адресат поужинал. Однако в случае ППВ это предположение оценивается говорящим как более обоснованное, чем противоположное, а в случае не-(ли) вопроса, напротив, как менее обо­снованное. Соответственно, различаются и контексты употребления этих типов ОВ. Так, если, например, в доме принято ужинать в точно опре­деленное время, а говорящий, осведомленный о таком обычае, пришел позже указанного времени, то удостовериться в том, что все идет как обычно, уместно только с помощью вопроса Вы поужинали?, соответству­ющий не-(ли) вопрос в таком случае не очень естественен. Напротив, если при тех же самых обстоятельствах говорящий пришел раньше обычного времени ужина, то убедиться в правильности возникшего у него по той или иной причине слабого подозрения, что ужин уже имел место, он мо­жет с помощью вопроса Не поужинали ли вы? (или Вы не поужинали (ли)?. Вопрос Вы поужинали? был бы здесь менее приемлем именно по той причине, что он не выражает осознания говорящим экстраординарности, «рискованности» своего предположения.

Почему для описания семантики не-(ли) вопросов мы выделяем в качестве центральной части установки предположение о возможности позитивной альтернативы? Помимо чисто интуитивного ощущения, что негативные ли-вопросы задаются в предположении, что Р имеет место, в пользу этого имеются и более объективные свидетельства. Сравним не-(ли) вопрос с ПНВ, имеющим ингерентную тему и эпистемическую установку. Согласно предлагаемой интерпретации этих типов ОВ, об­щим в них является большая вероятность отрицательной альтернативы, но при этом у не-(ли) вопросов отрицательная альтернатива оказывается в периферийной части установки, а у ПНВ — в центральной; ср. Иван не пришел? = 'полагая, что, скорее всего Иван не пришел..., понимая, что, возможно, пришел...' и Не пришел (ли) Иван? = 'полагая, что Иван,

возможно, пришел..., понимая, что, скорее всего, не пришел...'. Под­тверждение правильности такого анализа можно найти, рассматривая ответные реплики с частицей da. Известно, что одиночная частица da не может быть ответом на ОВ, содержащий в поверхностной структу­ре отрицание (ср. — Иван не пришел? — *Да. или — Не пришел (ли) Иван? — *Да.). При этом можно ответить на такой вопрос с помощью реплики, состоящей из да и предложения, обозначающего истинную альтернативу. Естественно предположить, что после да должна следовать пропозиция, совпадающая с центральной частью установки говорящего (т.е. с его предположением). Оказывается, что на не-(ли) вопрос можно ответить Да, Р, но не Да, не Р (ср. — Не пришел (ли) Иван? — Да, пришел I *Да, не пришел.), а на вопрос [не Р?] можно ответить Да, не Р, но не Да, Р (ср. — Иван не пришел? — Да, не пришел / *Да, пришел.). Отсюда явствует, что в центральной части установки не-(ли) вопросов находится именно позитивная альтернатива.

Еще одним подтверждением такого анализа может служить употре­бление не-(ли) вопросов во вторичных функциях побуждения к действию или предложения определенной стратегии действий, а также использо­вание в этом типе ОВ некоторых разрядов вводных слов. Употребление 'не-(ли) вопросов в указанных вторичных функциях часто связывается с категорией вежливости. Действительно, периферийная часть установки негативных ли-вопросов выражает осознание говорящим того факта, что более вероятна альтернатива, противоположная его собственному пред­положению. Тем самым адресату явно дается понять, что отрицательный ответ будет признан говорящим вполне правомерным. Применительно ко вторичным функциям не-(ли) вопросов это будет означать признание за слушающим свободы отказаться от предложения или побуждения, что и создает эффект вежливости.

Вводные слова по-разному взаимодействуют со значением вопросов. Можно выделить, по крайней мере, две большие группы вводных слов, различающихся по характеру взаимодействия с семантической структу­рой ОВ: первая группа — слова, семантически взаимодействующие с усло­виями успешности ОВ, (например, действительно, в самом деле, (и) правда и др.). Поскольку условия успешности имеют все типы ОВ, вводные слова первой группы могут использоваться в любой разновидности ОВ (ср. Дей­ствительно, он пришел?; Действительно, он не пришел?; Действительно, пришел ли он?; Действительно, не пришел ли он? и т. п.). Вторая группа — слова, взаимодействующие с центральной частью эпистемической уста­новки и «усиливающие» ее вероятность (например, конечно, ведь, само собой, разумеется и т. п.). Слова этой группы, свободно употребляясь в ППВ и ПНВ, не могут использоваться в не-(ли) вопросах, так как в цен­тральной части ОВ этого типа содержится менее вероятная альтернатива, а усиление ее вероятности вводными словами второй группы привело бы к уничтожению специфики значения не-(ли) вопросов. Лишь небольшой

316 Раздел III. Семантика предложения и высказывания

разряд вводных слов, указывающих на малую вероятность пропозиции, может входить в структуру не-(ли) вопросов не употребляясь при этом в других типах ОВ). Этот разряд представлен вводными словами случайно, случаем, часом, бывает (диалектное), ср. Он, конечно, пришел?; * Конечно, не пришел ли он? и Не пришел ли он, случайно?; Юн пришел, случайно?; *Случайно, он пришел?

Выше рассматривались только не-(ли) вопросы с ингерентной темой. Существует и неингерентно-тематический тип негативных ли-вопросов, который мы специально не разбираем, так как его свойства могут быть легко выведены из характеристик соответствующих простых ОВ.

Итак, для не-(ли) вопросов с ингерентной темой предлагается сле­дующая семантическая интерпретация:

Не Р (ли)? = 'думая о том, Р ли;

полагая, что Р возможно;

понимая, что вероятность не Р не меньше;

я говорю: сделай так, чтобы я знал Р или не Р'.

Обобщая результаты проведенного анализа, можно сказать, что по­зитивная форма простых ОВ типа [Р?] указывает на то, что позитивная альтернатива является, по мнению говорящего, более вероятной и (или) более желательной; аналогично негативная форма любого ОВ говорит о том, что более вероятна и (или) более желательна, по мнению гово­рящего, отрицательная альтернатива. При расхождении или конфликте эпистемической и аксиологической установок, т. е., например, когда Р и не Р равновероятны и Р желательно или Р более вероятно, а не Р желательно и т. п., побеждает (т. е. влияет на выбор формы) та из них, которая приоритетна для говорящего в данном дискурсе.

Библиография

1. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М., 1975.

2. Алпатов В. М. История лингвистических учений. М, 1998.

3. Апресян Ю. Д. К построению языка для описания синтаксических свойств речи // Проблемы структурной лингвистики, 1972. М., 1973. С. 279-325.

4. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. М.: Наука, 1974. 366 с.

5. Апресян Ю.Д. Типы информации для поверхностно-семантического компо­нента модели «Смысл <=*• Текст». Wen, 1980. 119 с.

6. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и толковый словарь // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1986. № 2.

7. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Праг­матика и проблемы интенсиональности. М, 1988.

8. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Интегральное описание языка и системная лексикография. Т.П. М., 1995.

9. Апресян Ю. Д., Богуславский И. М., Иомдин Л. Л., Крысин Л. П., Лазурский А. В., Перцов Н В., Санников В. 3. Лингвистическое обеспечение в системе автома­тического перевода третьего поколения. М., 1978. 48 с.

10. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. М.: Наука, 1976. 383 с. Изд. 3. М.: УРСС, 2003.

11. Арутюнова Н.Д. Сокровенная связка // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1980. №4. С. 347-358.

12. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988.

13. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1999.

14. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969. 608 с. Изд. 2. М.: УРСС, 2004.

15. Вами Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955. 298 с. Изд. 2. М.: УРСС, 2001,

16. Баранов А. Н. Коммуникативно-смысловая оппозиция «данное-новое» (ме­таязык и некоторые приложения): Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 1984а. 25 с.

17. Баранов А. Н. Материалы к семантической типологии: исследование некото­рых способов выражения реляции контрастивности в дунганском языке // Восточное языкознание. Грамматическое и актуальное членение предложе­ния. М., 19846. С. 20-31.

18. Баранов А. Н. Категории искусственного интеллекта в лингвистической се­мантике. Фреймы и сценарии. М., 1987.

19. Баранов А. Я., Кобозева И. М. Семантика общих вопросов в русском языке (категория установки) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1983. № 3. С. 263-274.

20. Баранов А. Н, Кобозева И. М. Вводные слова в семантической структуре предложения // Системный анализ значимых единиц русского языка / Под ред. Т.В.Шмелевой. Красноярск: КГУ, 1984. С.83-93.

318 Библиография

Библиография 319

21. Баранов А. И., Кобозева И. М. Семантические метаязыки для описания смысла предложения // Лингвистическое обеспечение информационных систем. М.: ИНИОН, 1989.

22. Баранов А. Н., Крейдлт Г. Е. Иллокутивное вынуждение в структуре диало­га // Вопросы языкознания. 1982, № 2. С. 241-252.

23. БАС — Словарь современного русского литературного языка: В 17-ти т. М.-Л., 1948-1965.

24. Безменова Н. А., Герасимов В. И. Некоторые проблемы теории речевых актов // Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики: Сб. обзоров. М., 1984. С. 146-196.

25. Беллерт И. О связности текста // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1978. Вып. VIII.

26. Белнап Н., Стил Т. Логика вопросов и ответов. М.: Прогресс, 1981.

27. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. Изд. 2. М.: УРСС, 2002.

28. Бендикс Э. Г. Эмпирическая база семантического описания // Новое в за­рубежной лингвистике. Проблемы и методы лексикографии. М., 1983. Вып. XIV.

29. Бергельсон М. Б., Кибрик А. Е. Прагматический «принцип Приоритета» и его отражение в грамматике языка // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1981. Т. 40, №4.

30. Бирвиш М. Семантика // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. Вып.Х. С. 177-199.

31. Бирвиш М. Насколько линейно упорядоченной является языковая обработ­ка // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып.XXIII. С. 93-152.

32. Блумфилд Л. Язык. М., 1968. Изд. 2. М.: УРСС, 2002.

33. Богданов В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Л., 1977. 204 с.

34. Богуславский И. М. Семантика частицы только // Семиотика и информатика. М., 1980. Вып. 14. С. 134-158.

35. Богуславский И. М. Исследования по синтаксической семантике. М., 1986.

36. Булыгина Т. В. К построению типологии предикатов в русском языке // Се­мантические типы предикатов. М., 1982. С. 7-85.

37. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. «Возможности» ЕЯ и модальная логика // Во­просы кибернетики. Язык логики и логика языка. М., 1990.

38. Булыгина Т. В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

39. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимо­действия. М., 1987. С. 44-87.

40. Васильев Л. М. Семантические классы глаголов чувства, мысли и ре­чи // Очерки по семантике русского глагола. Уфа, 1971. (Учен. зап. Башк. ун-та. Вып. 43).

41. Вежбицка А. Из книги «Семантические примитивы». Введение // Семиоти­ка / Под редакцией Ю. С. Степанова. М., 1983. С. 225-252.

42. Вежбицка А. Речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1985. Вып. XVI. С. 251-275.

43. Виноград Т. К процессуальному пониманию семантики // Новое в зарубеж­ной лингвистике. М., 1983. Вып. XII. С. 123-170.

44. Виноград Т. Программа, понимающая естественный язык. М.: Мир, 1976.

45. Виноградов В. В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке // Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. М„ 1971.

46. Винокур Г. О. Филологические исследования. Лингвистика и поэтика М., 1990.

47. Горбачевич К. С, Хабло Е. П. Словарь эпитетов русского литературного языка. Л., 1979.

48. Городецкий Б.Ю. К проблеме семантической типологии. М., 1969. 564 с.

49. Грайс П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. М., 1985. Вып. XVI.

50. Григорьев В. П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. М.: На­ука, 1986. 255 с.

51. Джонсон-Лэрд Ф. Процедурная семантика и психология значения // Новое в зарубежной лингвистике: Когнитивные аспекты языка. М., 1988. Вып. XXI-II. С. 234-257.

52. Димитрова Ст. Текст и подтекст. Наблюдения над пресупозициите в руския дискурс. София, 1984. 146 с.

53. Доброхотова И. Ю. Моделирование соотношения тезауруса и текста при решении некоторых задач прикладной лингвистики. Автореф. дис.... канд. филол. наук. М.: МГУ, 1983.

54. Доброхотова И. Ю., Кобозева И. М. Факторы вариативности семантического поля // Прикладные аспекты лингвистики. М.: МГУ, 1989.

55. Дэвидсон Д. Истина и значение // Новое в зарубежной лингвистике. Логи­ческий анализ естественного языка. М., 1986. Вып.XVIII. С. 99-120.

56. Дэйвисон А. Лингвистическое или прагматическое описание: размышление о «Парадоксе Перформативности» // Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. М., 1986. Вып.XVII. С. 235-269.

57. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. М., 1960 Вып. I.

58. Есперсен О. Философия грамматики. М.: ИИЛ, 1958. Изд. 2. М.: УРСС, 2002.

59. Журавлев А. П. Фонетическое значение. Л., 1974.

60. Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. М., 1967.

61. Зализняк Анна А. О понятии имшгикативного типа // Логический анализ языка. Знание и мнение. М., 1988. С. 107-121.

62. Зализняк Анна А., Падучева Е. В. Предикаты пропозициональной установки в модальном контексте // Логический анализ языка. Проблемы интенсио­нальных и прагматических контекстов. М., 1989. С. 92-115.

63. Звегинцев В. А. Семасиология. М., 1957.

320 Библиография

Библиография

64. Звегинцев В. А. История языкознания XIX-XX вв. в очерках и извлечениях. М., 1965. Ч. II.

65. Звегинцев В. А. Предложение и его отношение к языку и речи. М.: МГУ, 1976. 307 с. Изд. 2. М.: УРСС, 2001.

66. Зевахина Т. С. Компонентный анализ как метод выявления семантической структуры слова: Автореф. дис.... канд. филол. наук. М.: МГУ, 1979.

67. Изворска Р. Формальная семантика // Фундаментальные направления совре­менной американской лингвистики / Под ред. А. А. Кибрика, И. М. Кобозе­вой, И. А. Секериной. М., 1997.

68. Иорданская Л. Н. Попытка лексикографического толкования группы русских слов со значением чувства // Машинный перевод и прикладная лингвистика. М., 1971. Вып. 13.

69. Караулов Ю. Н. Общая и русская идеография. М., 1976.

70. Караулов Ю. Н. Лингвистическое конструирование и тезаурус литературного языка. М., 1981.

71. Караулов Ю. Н., Молчанов Н. И. и др. Русский семантический словарь. Опыт автоматического построения тезауруса. М., 1982.

72. Караулов Ю. Н., Молчанов Н. И., Афанасьев В. А., Михалев В. Н. Анализ метаязыка словаря с помощью ЭВМ. М., 1982.

73. Карнап Р. Значение и необходимость. М.: ИИЛ, 1959. 382 с.

74. Карттунен Л. Логика английских конструкций с сентенциальным допол­нением // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. М., 1985. Вып. XVI. С. 303-332.

75. Карри X. Е. Основания математической логики. М.: Мир, 1969. 567 с.

76. Карцевский С. О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Зве­гинцев В. А. История языкознания ХК-ХХ вв. в очерках и извлечениях. М., 1965.

77. Катц Дж. Семантическая теория // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1981. Вып. X. С. 33-49.

78. Категоризация мира: пространство и время: Материалы конференции. М., 1997.

79. Кибрик А. А. Когнитивные исследования по дискурсу // Вопросы языкозна­ния. 1994. №5. С. 126-139.

80. Кибрик А. А. Моделирование многофакторного процесса: выбор референци-ального средства в русском дискурсе // Вестник МГУ. Филология. 1997. № 4. С. 94-105.

81. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М., 1992. Изд. 2. М.: УРСС, 2002.

82. Кибрик А. Е., Нариньяни А. С. (ред.) Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. М., 1987.

83. Кнорина Л. В. Металексика: попытка вьщеления // Лингвистика на исходе XX в.: итоги и перспективы: Тезисы международной конференции. Т. 1. М., 1995. С. 228-230.

84. Кобозева И. М. Отрицание и пресуппозиции. АКД МГУ, 1976.

85. Кобозева И, М. Две ипостаси содержания речи: значение и смысл // Язык о языке / Под. ред. Н. Д. Арутюновой. М.₍ 2000 С. 303-359.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: