Статью рекомендует к публикации д-р филол. наук, проф. Н. Б. Руженцева

Политическая коммуникация, как отмечал А. П. Чудинов, это «речевая деятельность, ориентированная на пропаганду тех или иных идей, эмоциональное воздействие на граждан страны и побуждение их к политическим действиям для выработки общественного согласия, принятия и обоснования социально-полити­чес­ких решений в условиях множественности точек зрения в обществе» [Чудинов 2003: 11]. Политическая коммуникация воплощается в политическом дискурсе, который в целом можно представить как сумму предвыборного и, условно говоря, «послевыборного» дискурса. Давая определение дискурса, Э. Бенвенист обращал внимание на необходимость учета ментальных процессов и экстралингвистических факторов, на соотнесение дискурса с говорящим и слушающим, с коммуникативным намерением говорящего воздействовать на слушающего [Бенвенист 1974: 51]. Именно экстралингвистические факторы, коммуникативные намерения субъектов речи и определяют репертуар речевых жанров в политической коммуникации.

Предвыборный дискурс уже привлекал внимание исследователей. Отмечены такие его особенности, как смысловая неопределенность, манипулятивность [Халатян 2011], мифотворчество [Стексова 2004]. Уже выявлены жанровые предпочтения политиков-кандидатов, создан и уточнен перечень предвыборных жанров [Халатян 2011], среди которых отмечен и жанр обещания.

Данный речевой жанр, как известно, относится к императивным, коммуникативная цель которых устремлена в мир реальных действий, а существо сводится к указанию на характер осуществления неосуществленных действий автором, адресатом или третьими лицами [Шмелева 1997]. Его главной особенностью является исполнительский характер, т. е. дающий обещание берет на себя добровольное обязательство сделать что-либо. Ср.: ОБЕЩАНИЕ — добровольное обязательство что-нибудь сделать. ОБЕЩАТЬ — дать (давать) обещание в чем-нибудь. Внушать надежду на что-нибудь [Ожегов, Шведова]. Соответственно говорящий должен быть в состоянии выполнить обязательство, неисполнимые обещания не имеют ценности. Как известно, предвыборная агитации очень часто базируется на обещаниях народу претендентов на власть, ведь, как справедливо отметила А. Б. Халатян, «партия, идущая к власти, должна убедить избирателей в необходимости отдать свой голос ее представителю как единственно достойному кандидату на высший политический пост страны» [Халатян 2011: 180].

Согласно вышеприведенным словарным определениям, обещать — внушать надежду на что-нибудь. Надежда и заставляет избирателей отдавать свои голоса за того, кто дал им обещание сделать что-либо в их интересах. При этом, по мнению О. А. Солоповой, «большинство программ видятся очень несбалансированными — обещания „быстрого счастья“ не подкрепляются анализом последствий для реализации как краткосрочных, так и долгосрочных проектов» [Солопова 2008: 59]. Самыми яркими обещаниями, которые давала власть, в памяти моего поколения являются обещание Н. С. Хру­щева (Наши дети будут жить при коммунизме), М. С. Горбачева (К 2000 году каждая семья будет жить в отдельной квартире! и Искореним пьянство) и обещание нынешней власти обеспечить каждого ветерана Великой Отечественной войны к Дню Победы благоустроенным жильем. Отметим, что все обещания естественным образом ориентированы в будущее, и данные обещания имеют конкретные временные границы. Как показала жизнь, ни одно из упомянутых обещаний не было выполнено полностью. Факт невыполнения названных обещаний очевиден и не требует доказательств. Невыполнение обещаний подрывает веру в политиков, снижает их авторитет, порождает ироническое восприятие адресатами обещаний: обещанного три года ждут, грозилась синица море зажечь, после дождичка в четверг, вилами на воде писано, бабушка надвое сказала, выбери Х и будет тебе счастье. Адресаты считают, что политики, обещая что-либо, вкручивают мозги, втирают очки. Вероятно, именно поэтому современные действующие политики реже дают опрометчивые обещания. Неслучайна публикация в АиФ (2011. № 34) следующего анекдота: Умный политик — не тот, кто обещает и выполняет, а тот, кто обещает, но не называет сроков.

Задача данного исследования — определить, какое место занимает заявленный жанр в политическом дискурсе «послевыборного» периода и что происходит с этим речевым жанром в речи тех, кто уже реально обладает властью.

Итак, исходная формула обещания включает следующие элементы: кто (в нашем случае — политик) обещает кому (в нашем случае — народу) и что (обычно конкретное действие). Наблюдения свидетельствуют о трансформации данного речевого жанра в политической риторике лидеров. Можно наметить несколько возможных трансформаций.

Смена объекта обещания. На место конкретных обещаний, которые легко проверить, приходят неопределенные обещания с использованием таких слов, как значимые, необходимые, ближайшие: Чтобы сделать этот процесс более значимым, мы примем в ближайшее время необходимые решения; Соответствующие поправки в законодательство я внесу в парламент в ближайшее время [Медведев], — или единиц «идеологического» плана: Мы непременно возьмем с собой в будущее всепоглощающую жажду социальной справедливости, вдохновившую наших дедов и отцов на великие свершения. Мы восстановим и укрепим дружбу братских народов, лежащую в основе могущества нашей Державы, закаленную в сражениях Великой Отечественной и преступно разрушенную могильщиками Советского Союза. Мы добьемся возрождения общенационального единства, которое утверждается на превосходстве об­щественных интересов над личными и превращает народ в несокрушимую соборную общность [Зюганов]. Очевидно, что исполнение таких обещаний с трудом поддается проверке. Причем в подобных примерах персональность говорящего заменяется на «размытое» мы, лишенное конкретики. Г. А. Зюганов обещает не лично от себя, а от имени Коммунистической партии, следовательно, исполнение обещания спросить не с кого. В связи с этим можно выделить следующую трансформацию, а именно смену субъекта обещания, приводящую к утрате исполнительского характера речевого жанра. Как уже было отмечено, субъектом обещания всегда является говорящий. В случае смены субъекта при сохранении императивности речевой жанр теряет признак исполнительности. Можно выделить такие группы: с частичной утратой и с полной утратой данного признака.

В обещаниях Д. А. Медведева наблюдается частичная деперсонализация. Так, используя инфинитивную конструкцию с нулевой позицией субъекта: Главный вывод: чтобы предотвратить дальнейшую деградацию коммунального хозяйства и одновременно повысить эффективность использования энергии в жилищно-ком­му­нальный сектор, нужно активнее привлекать частный капитал, — Медведев дополняет ее личной конструкцией: Необходимые поручения на эту тему я уже дал [Медведев]. Отметим при этом, что Д. А. Медведев берет на себя ответственность за раздачу поручений (Исполнение этих поручений я продолжу контролировать лично), а обязанность исполнения данного обещания перекладывается на других, опять-таки анонимных лиц. Обещания В. В. Путина всегда даются с использованием местоимения мы: Что касается трагедий в нашей стране, мы, безусловно, будем самым тщательным образом бороться с этими явлениями и жестко карать всех преступников, которые пытаются подорвать и доверие к России и расшатать нашу политическую систему. Таким образом, В. В. Путин дает обещание не сам, а от лица всей властной системы, следовательно, за результат, за исполнение данного обещания никто конкретно не несет ответственности. Как известно, нередко обещания даются федеральными властями, а выполнение обещанного возлагается на региональные власти, которые оказываются не готовыми к этому. Поэтому возможной и частотной становится фраза регионального чиновника: кто вам обещал, к тому и обращайтесь.

Ко второй группе отнесем те случаи, в которых при сохранении модальности долженствования высказывания совершенно как бы «обезличиваются», указывается на необходимость, нужность выполнения какого-либо действия, но не называется предполагаемый исполнитель: Во-первых, необходимо наладить постоянную и системную аниткоррупционную экспертизу законодательства. … Надо избавить правовое поле от пустых деклараций, от норм двойного толкования и внутренних противоречий… Надо поставить чиновника в строгие процедурные рамки, а результаты его деятельности открыть для гражданского общества, для людей, по сути, для налогоплательщиков, оплачивающих из своего кармана услуги государственного аппарата [Путин]. Как видим, в инфинитивных конструкциях позиция субъекта вербально не выражена, исполнитель необходимого действия не назван, а следовательно, не с кого потом спросить отчет о выполнении обещаний. К подобным результатам приводит и использование страдательных конструкций, при котором в фокусе внимания оказывается объект обещания, а не его исполнитель: А бюджет и установленные законом внебюджетные фонды обязаны стать для власти единственной формой образования и распространения денежных средств [Путин]. Такая полная обезличенность обещаний характерна для политического дискурса В. В. Путина.

Замена предиката, организующего жанр обещания, приводит уже не к модификации, а к мутациям жанра. Так, в речи «оппозиционных» политиков на смену предвыборному жанру обещания приходит императивный жанр требования: КПРФ и все патриотические силы России требуют: пора остановиться и встать на позицию твердой защиты наших национальных интересов… КПРФ требует решительного поворота в сторону объединения с Белоруссией [Зюганов]. Говорящий меняет позицию политика, обладающего властью, на позицию адресата (народа, не обладающего властью), получившего обещания и требующего их исполнения.

Кроме того, наблюдается мутация речевого жанра «обещание» в речевой жанр лозунга. Лозунг — это речевой жанр политической сферы, представляющий собой призыв или общую идею, связанную с актуальными проблемами социальной жизни. Утрата личной ответственности за исполнение обещаний приводит к тому, что жанр обещания в политическом дискурсе чаще всего заменяется жанром лозунга с семантикой долженствования: Российская политика в отношении стран СНГ должна наконец обрести целенаправленный, системный характер [Зюганов]. Использование пассивных конструкций в подобных высказываниях полностью устраняет действующих лиц и уводит от ответственности. Как верно отмечала Т. В. Шмелева, «в современной политической ситуации лозунг из жанра директивного (императивного) превратился в декларативный (информативный)» [Шмелева 2003: 315]. Это положение можно проиллюстрировать примерами из речи Д. А. Медведева: Наша цель — повысить к 2020 году энергоэффективность экономики на 40 процентов; Забота о пенсионерах, защита детей, поддержка людей с ограниченными возможностями — прямая обязанность властей всех уровней, — В. В. Путина: Главная задача — снижение заболеваний и смертности… Вместе мы победим!... Не будем бросать людей один на один с проблемами, — и Г. А. Зюганова: Пора начинать действовать.

Переход от императивности к информативности вообще характерен для современного политического дискурса. От обязательств политики все чаще уходят в сторону констатаций.

Констатация намерений. Мы бы хотели, чтобы у нас была зрелая политическая система, чтобы у нас была многопартийная система с ответственными политиками, которые могут прогнозировать развитие страны и ответственно действовать не только в период выборов и после них, а и на длительную историческую перспективу. Вот будем к этому стремиться …. Россия намерена строго выполнять взятые на себя обязательства. … Россия строго придерживается и намерена в дальнейшем придерживаться Договора о нераспространении ядерного оружия и многостороннего режима контроля за ракетными технологиями [Путин]. Как видим, и здесь намерения деперсонализированы, речь ведется от имени всей России, следовательно, ответственность за неисполнение намерений всегда можно возложить на другого. Кроме того, в ближайшие три года мы планируем направить на совместную исследовательскую деятельность ведущих университетов с промышленными компаниями около 30 миллиардов рублей [Медведев].

Констатация готовности. Мы готовы честно конкурировать [Путин].

Констатация заинтересованности. Но мы заинтересованы в том, чтобы развивалось гражданское общество в самой России, чтобы оно ругало власти, критиковало, помогало власти определять свои собственные ошибки, корректировать свою политику в интересах людей [Путин].

Констатация возможности. И сегодня у нас есть возможность наконец решить его окончательно, закрепить право собственности на землю за теми, кто на ней действительно работает [Путин]. Нам по силам качественно изменить ситуацию за ближайшие несколько лет [Медведев].

Констатация обязанности. Мы обязаны извлекать уроки из истории…Мы обязаны вместе хранить память о жертвах этого преступления…. Мы просто обязаны использовать этот опыт партнерства… [Путин]. В этих условиях коммунисты как главная оппозиционная сила страны просто обязаны предложить обществу свою собственную, конструктивную геополитическую стратегию. Мы обязаны активно провести целую серию выступлений протеста [Зюганов].Как и в других случаях, здесь так же либо используется «неопределенное» мы, либо субъект долженствования вообще не обозначен: Для многодетных семей должен быть создан режим наибольшего благоприятствования… Средства, получаемые на поддержку детей от благотворительных организаций, должны быть полностью исключены из налогооблагаемого дохода. … У нас есть шанс построить новую, свободную, процветающую, сильную Россию. И я как Президент обязан сделать всё от меня зависящее, чтобы этот шанс был использован нами в полной мере [Медведев].

Констатация необходимости. При каждом доме ребёнка, в детских домах и коррекционных учреждениях необходимо создать попечительские советы, которые будут работать максимально открыто. … Кроме того, учителям надо создать возможности для стажировки в лучших школах и повышения квалификация в ведущих вузах страны [Медведев].

Переход от модуса императивности к модусу декларативности приводит к тому, что на место одного жанра приходит другой.

Замена обещаний на самопрезентацию. Коммунисты, безусловно, способны вытащить Россию и из нынешней волчьей ямы, куда ее ввергли кремлевские горе-политики. У КПРФ есть воля, убежденность, традиции, опыт и кадры, способные решать задачи такого масштаба. Под руководством коммунистов и в союзе со всеми здоровыми национально-патрио­ти­ческими силами Россия может быть спасена от дальнейшего порабощения и поднята с колен…. Никто, кроме нас, не в состоянии разработать теоретические основы и практические технологии для борьбы за власть в новых, столь резко изменившихся условиях [Зюганов].

Итак, как показал анализ языкового материала, жанр обещания, характерный для предвыборного политического дискурса, в «послевыборный» период претерпевает ряд модификаций, связанных с заменой объекта обещаний, с утратой исполнительского характера жанра. Утрата императивности как одного из основных жанрообразующих признаков, замена ее декларативностью приводят к мутации жанра обещания в жанры политического лозунга и самопрезентации.

ЛИТЕРАТУРА

Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: Прогресс, 1974.

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — М.: Азъ, 1992.

Солопова О. А. Образ будущего в программных документах политических партий // Политическая лингвистика. 2008. № 24.

Стексова Т. И. Мифотворчество в текстах предвыборных листовок // Критика и семиотика. 2004. Вып. 7.

Чудинов А. П. Метафорическая мозаика в сов­ременной политической коммуникации / УрГПУ. — Екатеринбург, 2003.

Халатян А. Б. Предвыборный дискурс// Политическая лингвистика. 2011. № 36.

Шмелева Т. В. Модель речевого жанра // Жанры речи. — Саратов, 1997.

Шмелева Т. В. Лозунг //Культура рус. речи: энцикл. слов.-справ. — М., 2003.

ИСТОЧНИКИ

Зюганов Г. А. Смотреть вперед! 2004.27.07.

Зюганов Г. А. К годовщине Х Съезда КПРФ. 2005.06.07.

Зюганов Г. А. Как вернуть России доверие и уважение международного сообщества. 2006.06.09.

Зюганов Г. А. Русский социализм — ответ на русский вопрос. 2006.06.04.

Медведев Д. А. Послание Президента Федеральному Собранию. 2010.30.11.

Медведев Д. А. Выступление на заседании Петербургского международного экономического форума. 2011.17.06.

Медведев Д. А. Пресс-конференция Президента России. 2011.18.05.

Медведев Д. А. Россия, вперед! 2009.10.09.

Путин В. В. Выступление и дискуссия на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности.

Путин В. В. Речь на XXII съезде Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов России (Тамбов, 02.03. 2011).

Путин В. В. Выступление на заседании Совета при Президенте РФ по борьбе с коррупцией. 2004.12.01.

Статью рекомендует к печати д-р филол. наук, проф. Н. И. Коновалова

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: