РАЗДЕЛ 5. РЕЦЕНЗИИ. ХРОНИКА

С 6 мая по 7 октября 2011 года Уральский государственный педагогический университет при финансовом содействии Министерства образования и науки Российской Федерации провел научную школу для молодых ученых «Современная политическая лингвистика».

Данный проект состоялся в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педа­гогиче­ские кадры инновационной России» на 2009—2013 гг. Как известно, целью программы является «создание условий для эффективного воспроизводства научных и научно-педагоги­чес­ких кадров и закрепления молодежи в сфере науки, образования и высоких технологий, сохранение преемственности поколений» [http://mon.gov.ru/
dok/prav/nti/4859/]. Имен­но эту задачу считает основной ректорат Уральского государственного педагогического университета, причем привлечение молодых ученых в науку и формирование кадрового резерва реализуется не только на уровне самого университета и даже не на уровне Свердловской области (вуз является кадровой кузницей для вузов Нижнего Тагила, Шадринска, Новоуральска и др.), но и на уровне федеральном. Это уже вторая научная школа в рамках целевой программы, организованная коллективом А. П. Чудинова для молодых ученых со всех уголков России.

В этом году в Министерство образования и науки Российской Федерации поступило 18 заявок на проведение научных мероприятий для молодежи, только 5 из них было поддержано, и то, что в их числе оказалась заявка Уральского государственного педагогического университета, — это результат тщательно продуманной образовательной программы, разработанной авторами, и признание той несомненной научной значимости, которую имеет направление «Политическая лингвистика».

В качестве факта, подтверждающего актуальность проблематики научной школы, отметим, что заявки на участие подали 35 молодых ученых из разных городов России (Владикавказ, Волгоград, Воронеж, Екатеринбург, Ижевск, Магнитогорск, Москва, Нижневартовск, Нижний Тагил, Омск, Оренбург, Пятигорск, Томск, Сургут, Уфа, Челябинск). Это в большинстве своем лучшие молодые представители своих вузов, защитившие кандидатские диссертации по темам, связанным с разными аспектами политической коммуникации, ведущие работу над докторскими проектами и имеющие научный задел в виде публикаций в рецензируемых журналах и журналах списка МОиН ВАК РФ, а также аспиранты, выходящие на финишную прямую в завершении своих работ.

Следует отметить четко продуманную и насыщенную программу стажировки, которая включала в себя разные виды работ, что позволило молодым ученым получить значительное количество информации, ознакомиться с достижениями современной политической лингвистики, обсудить основные положения своих исследований, установить новые научные контакты. Работа научной школы включала четыре этапа, два домашних и два очных.

Первый этап (май-июнь 2011 года) был посвящен регистрации участников, определению тем и планов научных исследований, назначению научных консультантов, в качестве которых выступили доктора и кандидаты наук Уральской лингвистической школы.

Второй этап (27 июня — 2 июля 2011 г.) представлял собой лекционную сессию. Работу школы открыли ректор Уральского государственного педагогического университета Б. М. Игошев и проректор по научной и инновационной деятельности А. П. Чу­ди­нов, сделавшие доклад о политике формирования кадрового потенциала в вузе.

В течение недели участники слушали лекции ведущих специалистов Уральской лингвистической школы. Тематика лекций отличалась разнообразием и охватывала практические все проблемные зоны политической лингвистики: «Введение в теорию политической коммуникации», «Метаязыковые высказывания в политическом дискурсе», «Идеологический фонд русского языка», «Феномен языковой игры в политическом дискурсе», «Сопоставительная политическая метафорология», «Языковая политика и административная практика в политическом регионе», «Современные методики изучения концептов», «Образная номинация», «Методы изучения графики с опорой на языковые данные (на примере современной американской карикатуры)», «Креолизованный текст в современной политической коммуникации», «Стратегии и тактики политического дискурса», «Дискурс общественного мнения в системе политической коммуникации».

Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает тот факт, что в качестве лекторов выступили не только признанные корифеи А. П. Чудинов, И. Т. Ве­прева, Т. А. Гридина, Н. И. Коновалова, Н. А. Купина, М. Э. Рут, но и молодые доктора наук Е. В. Шустрова и Э. В. Будаев, а также работающие над докторскими диссертациями М. Б. Во­ро­шилова, Е. В. Дзюба, Н. А. Кра­силь­никова. Таким образом, молодые ученые были не только участниками данной стажировки, но и ее организаторами, что также способствует развитию кадрового резерва, дает участникам мероприятия новый бесценный опыт.

Организаторы стажировки предоставили участникам возможность поработать с фондами научной библиотеки Уральского государственного педагогического университета и электронной библиотеки кафедры риторики и межкультурной коммуникации, в которой на данный момент зарегистрировано 624 научных издания, 177 диссертаций, 345 авторефератов, а также 1378 электронных вариантов научных изданий, предоставленных российскими и зарубежными вузами. В библиотеке кафедры представлены исследования по проблемам политической лингвистики, лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, межкультурной коммуникации. Молодые ученые по достоинству оценили предоставленную возможность, многие участники обнаружили в фонде работы, которые безуспешно пытались разыскать в библиотеках своих регионов, а также новые разработки коллег, которые будут осмыслены и применены в дальнейших исследованиях.

На данном этапе состоялись индивидуальные и групповые консультации с научными руководителями, также прошел межрегиональный научный семинар, на котором каждый из участников презентовал свою исследовательскую тему, услышал вопросы, пожелания и советы коллег. Подобный вид работы дал возможность взглянуть под новым углом зрения на свои планы и стал хорошим импульсом для домашней работы и подготовки отчетных материалов к следующей очной сессии.

Третий этап (июль — август 2011 г.). Переполненные новой информацией и обогащенные научной литературой участники разъехались по домам и приступили к индивидуальной исследовательской работе. За это время каждый молодой ученый должен был подготовить статью для сборника научных трудов исполнителей проекта, доклад и тезисы для международной научной конференции «Современная политическая лингвистика», статью для Международного конкурса публикаций молодых ученых «Политическая лингвистика».

Четвертый этап (29 сентября — 2 октября 2011 г.). Отчетная сессия прошла в живописных окрестностях Екатеринбурга на базе отдыха «Солнечное». Участники школы сдали зачеты по базовым дисциплинам программы: «Современная политическая лингвистика: основные проблемы», «Политическая метафорология», «Стратегии и тактики политического дискурса», выступили с сообщениями о проделанной летом работе, провели презентацию выполненных научных проектов. Ведущие профессора оценили широту спектра тем и высокий уровень представленных докладов, сделали рекомендации по дальнейшему развитию тем.

Заключительным аккордом работы школы стало торжественное подведение итогов Международного конкурса научных публикаций «Политическая лингвистика», в качестве экспертов которого выступили члены редакционной коллегии одноименного журнала. Работы, представленные на конкурс, оценивались по таким параметрам, как полнота и теоретическое обоснование темы, научное содержание работы, ее оригинальность и новизна, ранее не изученный и объемный материал, значимость исследования, актуальная и обоснованная методика анализа языкового материала, логичная и точная структура работы, ясность и полнота изложения. Организаторы отметили значительный интерес участников к подобному проекту, высокий уровень большинства работ; в результате было принято решение сделать конкурс ежегодным.

Победителями 2011 г. были признаны следующие авторы.

В номинации «Теория политической лингвистики»: 1 место — Э. В. Будаев (Нижнетагильская государственная социально-педагоги­чес­кая академия) с докладом «Гноселогический потенциал метода комбинированной фрагментации политического дискурса»; 2 место — О. А. Соло­по­ва (Южно-Уральский государственный университет) с докладом «Исследование моделей будущего России в политическом дискурсе»; 3 место — Т. А. Волкова (Челябинский государственный университет) с докладом «Методика анализа дискурса в моделировании перевода дипломатических текстов».

В номинации «Политическая коммуникация»: 1 место — М. А. Степанова с докладом «Ушла ли советская угроза? (О трансформации идеологемы “Soviet threat”)» (Нижневартовский государственный гуманитарный университет); 2 место — И. В. Кул­ты­шева (Нижнетагильская государственная социально-педагогическая академия) с докладом «Особенности аргументации в предвыборных теледебатах (на примере теледебатов агитационной кампании в Областную думу Законодательного собрания Свердловской области 2010 года)»; 3 место — Т. С. Ко­валёва (Трифонова) (Томский государственный университет) с докладом «Стратегия манипуляции в ин­фор­мационной войне (на материале текстов ИноСМИ, посвященных Южноосетинскому/Грузинскому кон­фликту 2008 г.)».

В номинации «Язык — политика — культура»: 1 место — М. В. Терских (Омский государственный университет) с докладом «Речевой жанр угрозы в дискурсе политической и торговой рекламы»; 2 мес­то — Ю. П. Денисов (Омская государственная медицинская академия) c докладом «Смерть Б. Н. Ель­цина в дискурсе российской национально-патриоти­ческой оппозиции (на основе анализа газет «Советская Россия», «Правда», «Завтра»)»; 3 место — О. Н. Кон­дратьева (Кемеровский государственный университет) с докладом «Метафорическое моделирование внутреннего мира как способ создания образа политического противника (образ Ивана Грозного в интерпретации Андрея Курбского)». Доклады победителей конкурса были опубликованы в журнале «Политическая лингвистика» (№ 3 за 2011 г.), входящем в Перечень ведущих рецензируемых изданий ВАК МОиН РФ. Всем участникам работы школы были выданы свидетельства о повышении квалификации государственного образца.

К финальному этапу работы Школы организаторы приурочили проведение международной конференции «Современная политическая лингвистика», что позволило молодым ученым принять участие в мероприятии, масштабном как по своему научному уровню, так и по составу участников. В конференции приняли участие 128 ученых России и зарубежья, среди которых были не только лингвисты, но и политологи, культурологи, философы, социологи, специалисты по связям с общественностью.

Зарубежные специалисты прибыли в Екатеринбург из Швейцарии (Патрик Серио, Лозанна), Словакии (Йозеф Сипко, Рудольф Дупкала, Анна Петрикова — Прешов), Болгарии (Лиляна Михайлова Цонева, Велико-Тырново), Венгрии (Жужанна Сатмари, Будапешт), Польши (Агнешка Совиньска, Торунь), Китая (Вань Личжи), Молдовы (О. А. Ти­ховская, Кишинев), Казахстана (Л. В. Стро­кина, Э. Н. Шумская,) четырех университетов Украины: Донецкого национального университета (Э. Г. Шестакова), Киевского национального университета культуры и искусств (Е. Н. Боровицкая), Национального университета биоресурсов и природопользования (Я. В. Пузы­рен­ко), Киевского национального лингвистического университета (И. И. Малевич).

Среди российских исследователей в конференции приняли участие представители 31 региональной научной школы: Аламетьевска (В. В. Ки­рьянова, Е. П. Курникова), Барнаула (К. И. Бри­нев), Волгограда (О. В. Атьман, Е. В. Гуляева, А. Н. Смолина), Вологды (С. А. Громыко), Воронежа (О. О. Борискина, К. М. Шилихина), Ека­те­рин­бурга (А. П. Чудинов, Т. А. Гри­дина, Н. И. Ко­новалова, Н. Б. Руженцева, Ю. А. Антонова, М. Б. Во­ро­ши­лова, Е. В. Дзюба и др.), Иваново (А. А. Агафо­нова), Ижевска (Т. А. Во­рон­цова, О. В. Кожевникова, И. П. Рябкова), Казани (Л. А. Мар­диева, О. Б. Януш), Калуги (А. Н. Еремин), Кемерово (Н. Д. Голев, М. В. Пименова, О. Н. Кон­дратьева, Е. В. Кишина и др.), Кировограда (Е. А. Се­менец), Красноярска (Е. Н. Викторук, А. В. Михайлов, Т. В. Михайлова, Ю. В. Соболев), Магнитогорска (Л. С. Полякова), Москвы (Ю. В. Данюшина, А. Ю. Кас­парова, О. М. Ко­робкова), Нижнего Тагила (Э. В. Бу­даев, И. В. Култышева, А. Б. Ряпосова, С. С. Чис­това, Н. М. Чудакова и др.), Новосибирска (Т. И. Сте­к­сова, Т. А. Трипольская, Е. Ю. Булыгина, М. А. Лап­по), Омска (Ю. П. Денисов, М. В. Терских), Орла (М. В. Костромичева), Оренбурга (А. В. Антонова, Т. Н. Галинская), Пензы (Т. В. Дубровская), Перми (Е. М. Крижановская), Пятигорск а (Н. А. Князев, М. Н. Лату), Ростова-на Дону (А. В. Овруцкий, С. П. По­целуев), Санкт-Петербурга (М. В. Гаври­лова, А. Н. Гришанина, А. А. Ефремов, К. Н. Лоску­това), Саранска (А. Е. Бабенкова, А. А. Беляцкая), Ставрополя (Э. П. Лаврик), Сургута (В. В. Айва­зова, М. В. Костюнина, Е. К. Мохова, И. А. Русова), Твери (А. Б. Бушев), Уфы (С. В. Иванова, Р. Т. Сау­дов), Челябинска (Т. А. Волкова, Н. Н. Кошкарова, С. Л. Кушнерук, О. А. Солопова и др.).

Столь солидное представительство не только убедительно свидетельствует об актуальности предложенной тематики, но и позволяет рассмотреть проблематику конференции в различных ракурсах, задействовать методики разных научных школ, учесть национальное и региональное своеобразие в восприятии политической реальности, сопоставить результаты, к которым пришли исследователи.

Организаторы традиционно поставили перед собой две задачи: максимальное расширение целевой аудитории и максимальное углубление научных контактов. Поэтому секционные заседания были заменены пленарными, что позволило расширить группу слушателей. Также было увеличено время, предоставленное для докладов. В результате каждая вынесенная на обсуждение проблема получила всестороннее рассмотрение, появилась возможность привести значительное количество иллюстративного материала, задать вопросы и принять участие в дискуссиях.

В рамках пленарных заседаний участники заслушали доклады Патрика Серио «Дискуссия о русской языковой картине мира», Йозефа Сипко «Концепт „Гагарин“ в словацкой среде», Вань Личжи «Россия глазами китайцев: анализ современных СМИ», Жужанны Сатмари «Образ России и русского человека в Венгрии» (в историческом аспекте)», Н. Д. Голева «Обыденная политология: лингвистические аспекты изучения», М. В. Пиме­но­вой «Категории и формы языка в зеркале политической лингвистики», К. И. Бринева «Методологические проблемы лингвистической экспертизы», К. В. Злоказова «Психолого-лингвистический анализ „экстремистского текста“», М. В. Гавриловой «Концептуальная основа программ российских политических партий начала XXI века», С. В. Ива­новой «Технология субъективизации в новостном массмедийном политическом дискурсе», Т. И. Сте­к­совой «Место речевого жанра „обещание“ в политическом дискурсе» и др. Все доклады отличались глубиной изложения, четкостью подачи материала, оригинальностью подхода и вызывали оживленное обсуждение и жаркие дискуссии.

Также для решения задачи расширения целевой аудитории была введена система открытых лекций приглашенных зарубежных специалистов. В рамках данного проекта студенты, аспиранты и преподаватели УрГПУ и все желающие имели возможность прослушать лекции Патрика Серио и Йозе­фа Сипко. Особого внимания заслуживает разработанная организаторами система мастер-классов, позволяющая молодым ученым, делающим первые шаги в науке, получить консультации видных ученых и определить векторы дальнейшего развития своих исследований.

Царившее на школе и конференции гармоничное сочетание «свободного научного и ненаучного общения» способствовало коммуникации, формированию и укреплению научных связей между коллегами из разных регионов, созданию коллектива единомышленников, объединенных общим кругом научных проблем, на широком поликультурном пространстве.

Все участники международной научной школы благодарят Уральский государственный педагогический университет и Министерство образования и науки Российской Федерации за организацию столь значимого для профессионального роста молодых ученых мероприятия и выражают надежду на продолжение сотрудничества и новые научные встречи, которые, несомненно, будут способствовать развитию российской науки.

Т. Г. Скребцова — широко известный специалист по когнитивной лингвистике — много лет читает курс «Когнитивная лингвистика» в Санкт-Петербургском государственном университете. Лингвисты-когнитологи хорошо знают ее учебник «Американская школа когнитивной лингвистики» [Скребцова 2000] и многочисленные публикации по когнитивной метафорологии, ис­тории когнитивистики и смежным проблемам [Скребцова 2002а,б, 2003, 2004, 2005, 2007 и др.]. Поэтому ее новый курс лекций «Когнитивная лингвистика» [Скребцова 2011] был встречен с особым интересом.

Показательна уже сама композиция учебника, которую отражает его оглавление.

Глава 1. Когнитивная лингвистика как научное направление

Глава 2. Когнитивные исследования метафоры

1. Теория концептуальной метафоры

2. Когнитивные исследования политической метафоры

3. Закономерности исторической семантики в свете теории концептуальной метафоры

Глава 3. Категоризация

1. Теория прототипов и категорий базисного уровня

2. Идеализированные когнитивные модели

3. Философия эмпирического реализма

Глава 4. Когнитивная грамматика

1. Принципы когнитивной грамматики

2. Семантика в когнитивной грамматике

3. Когнитивные модели полисемии

Глава 5. Ментальные пространства и их интеграция

1. Теория ментальных пространств

2. Теория концептуальной интеграции

Глава 6. Топологическая семантика

1. Отношение грамматики к познанию

2. Языковая концептуализация пространства

Перед всяким автором учебника встает проблема отбора — что нужно обязательно включить в текст, а от чего можно отказаться. В данном случае в центре внимания оказались действительно магистральные направления когнитивистики.

Специфика этой композиции становится особенно явной при сопоставлении с композицией изданного массовым тиражом другого учебника по соответствующей науке [Маслова 2008].

Глава 1. Когнитивная лингвистика и ее место в современной науке

1.1. Проблема парадигмы научного знания: антропоцентрическая парадигма, полипарадигмальный подход

1.2. История развития когнитивной лингвистики

1.3. Проблемы, задачи и постулаты науки

1.4. Ключевые понятия науки

1.5. Концепт как базовое понятие когнитивной лингвистики, ее отличие от понятия значения

1.6. Структура концепта и методика его описания

1.7. Концепт как основа языковой картины мира

Глава 2. Трансляция культуры в языке

2.1. Концептосфера и концепт

2.2. Представления о мире — концепты пространства, времени и числа

2.3. Явления природы — туманное утро, зимний вечер, концепт дерева

2.4. Представления о человеке — дурак и юродивый

2.5. Социальные понятия и отношения — свобода, воля, дружба, война

2.6. Двойничество в культуре — судьба, душа, тоска

2.7. Нравственные концепты — правда, истина, ложь, совесть

2.8. Эмоциональные концепты — счастье, радость

2.9. Мир концептов-артефактов: дом, колокол

Итак, легко заметить, что в представлении В. А. Масловой центром когнитивистики оказалась теория и практика описания концептов (концептуальные исследования).

Отношение к этой научной проблеме в учебнике санкт-петербургского автора выражено вполне однозначно, когда сообщается о том, что российские специалисты «по-видимому, в силу недостаточной осведомленности —за­час­тую искаженно представляют суть данного направления <когнитивной лингвистики. — А. П. >, неправомерно расширяя или, наоборот, сужая его объем, выдавая периферийные явления за центральные и т. д.». К числу двух ярких примеров такого искажения отнесены «исследования, связанные с фреймами и сценариями», а также «неоднократные попытки российских языковедов свести богатство и разнообразие данной области исследований исключительно к анализу так называемых культурных концептов» [Скребцова 2011: 4].

В то же время ведущие проблемы, представленные в учебнике Т. Г. Скребцовой (теория концептуальной метафоры, категоризация, когнитивная семантика, ментальные пространства и их интеграция, топологическая семантика) практически не рассматриваются в книге, изданной в Минске. Отметим, что для более полного понимания сущности когнитивной лингвистики студентам и особенно аспирантам целесообразно обратиться к другим источникам, в том числе к публикациям Е. С. Кубряковой, Н. Н. Бол­дырева, В. З. Демьян­кова, В. И. Кара­сика, Е. В. Рахилиной, О. Н. Се­ливерстовой, И. А. Стернина.

Учебник Т. Г. Скребцовой начинается с рассмотрения когнитивной лингвистки как научного направления с учетом, во-первых, ее места среди других когнитивных наук (когнитивная психология, когнитивная нейрофизиология и др.), а во-вторых, ее места среди иных этапов развития языкознания. В связи с этим формулируется основной постулат когнитивной лингвистики — связь языка и когниции, а также ее фундаментальные принципы. К числу последних относятся следующие:

1) холистический (целостный) подход в его противопоставлении модулярному подходу;

2) возможность изучения когнитивных механизмов (мышления, памяти, познавательных способностей и др.) на основе данных языка;

3) органическая связь языкового знания с психической организацией человека и биологической природой человека;

4) антропоцентрический принцип, проявляющийся едва ли не во всех языковых структурах;

5) воплощенность (embodied) мышления, его тесная связь с физиологией человека и его телесным опытом;

6) субъективизация лингвистического описания, противопоставленная объективизму как постулату генеративизма и иных научных направлений;

7) функционализм как ориентированность на изучение функционирования языка (восприятия и порождения речи, запоминания и хранения информации), а не на изучение его структуры или языковой компетенции человека;

8) ориентация на преимущественное изучение языковых значений, а не языковых категорий или языковых форм;

9) экспланаторность как установка на объяснение языковых фактов, что резко контрастирует с позицией дескриптивистов, считающих, что их дело — это констатация фактов, а не их объяснение;

10) игнорирование столь важных для структуралистов и дескриптивистов рубежей между языком и когницией, лингвистическим и эстралингвистическим знанием, словарной и энциклопедичской информацией, семантикой и прагматикой.

Разумеется, названные выше принципы в значительной степени пересекаются с принципами и постулатами когнитивной лингвистики, которые были ранее сформулированы А. Н. Ба­ра­новым и Д. О. Добровольским (1997), Е. С. Ку­бря­ковой [Кубрякова 2002], А. П. Чудиновым [Чудинов 2010]. Это вполне закономерно, поскольку формулировки Т. Г. Кубряковой обобщают не только теоретические искания когнитологов и их практику исследования языка и когниции, но и представления автора учебника о теории и методологии когнитивной лингвистики.

Важно подчеркнуть, что учебник Т. Г. Скреб­цовой отличается глубоким анализом истории и современного состояния когнитивной американской и, в несколько меньшей степени, отечественной когнитивной лингвистики. Очень показателен раздел, посвященный когнитивному исследованию метафоры. Весьма удачно изложена теория концептуальной метафоры, разграничены сферы-источники и сферы-ми­ше­ни метафоризации, детально описаны ориентационные, онтологические и структурные метафоры. Очень убедительно продемонстрирован известный параллелизм идей В. А. Успенского, изложенных в статье «О вещных коннотациях абстрактных существительных» [Успенский 1979], и Дж. Лакоффа, однако следовало бы больше сказать о дальнейшем развитии теории концептуальной метафоры как самим Дж. Ла­коффом, так и его последователями и оппонентами.

Для читателей нашего журнала особенно значим тот факт, что второй параграф рассматриваемой главы посвящен когнитивным исследованиям политической метафоры. Здесь рассматривается знаменитая публикация Дж. Ла­коф­фа о метафорах периода Первой войны в Персидском заливе [Lakoff 1991], а также российские исследования концептуальной метафоры в политическом дискурсе, в том числе публикации А. Н. Баранова и Ю. Н. Караулова [Баранов, Караулов 1991, 1994], А. П. Чудинова [Чудинов 2001], Е. И. Шей­гал [Шейгал 2004]. Особое внимание автора привлекает специфика метафор тоталитаризма, демократии и переходных периодов, о которых писали Р. Ан­дер­сон, В. Клемперер, В. З. Демьянков и другие специалисты. Еще один параграф данной главы посвящен вкладу когнитивистики в рассмотрение традиционной для семасиологии проблемы исторических изменений в значениях слов.

Несомненной удачей Т. Г. Скребцовой пред­ставляется глава, посвященная категоризации мира человеком, проблемам того, как посредством языка непрерывный континуум опыта осмысляется в дискретных значениях отдельных слов. Автор показывает эволюцию взглядов на категорию от Аристотеля до современности, особо останавливаясь на концепциях Людвига Витгенштейна, Уильяма Лабова, Элеоноры Рош, Джорджа Лакоффа. Студенты получат представления о понятийно-терминологическом аппарате теории категоризации: относительно подробно рассматриваются теория категорий базисного уровня, идеализированные когнитивные модели, теория прототипов, прототипический подход к частям речи (Е. С. Кубрякова, А. Вежбицка), философия эмпирического реализма.

Не менее интересно представлены автором принципы когнитивной грамматики, когнитивные модели полисемии, теория ментальных пространств, топологическая семантика, проблемы языковой концептуализации пространства и др. Автор вполне обоснованно отделяет главное от второстепенного, принципиальную новизну от новизны преимущественно терминологической.

Как и всякий хороший учебник, книга Т. Г. Скреб­цовой вызывает стремление продолжить обсуждение поднятых проблем, не все в изложении принимается безоговорочно. Особенно это относится к случаям, когда автор категорично высказывает свою точку зрения, не всегда учитывая при этом возможность иного подхода, наличие других аргументов.

1. В учебнике Т. Г. Скребцовой по существу излагается история американской когнитивной лингвистики и ее воздействие на развитие соответствующих идей в России. При этом часто вне рамок описания остаются достижения специалистов из Европы и тем более иных регионов. Между тем, как отмечали специалисты [Баранов 2004; Будаев, Чудинов 2007], современная когнитивная метафорология активно развивается в самых различных мегарегионах. Это же можно сказать и о других направлениях когнитивной лингвистики.

2. В рассматриваемом учебнике история и концепция теории концептуальной метафоры по существу начинается со знаменитой публикации Дж. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живем» (1980) [Лакофф, Джонсон 2004]. Однако было бы правильным упомянуть при этом и о «долакоффском» этапе развития когнитивной теории метафоры, о котором мы неоднократно писали [cм.: Будаев, Чудинов 2008а, 2008б]. Учет всей истории когнитивистики не означает какого-то принижения великолепных исследований Дж. Лакоффа и его последователей.

3. Т. Г. Скребцова признает «подлинными когнитологами» «прежде всего тех ученых, которые являются членами Международной ассоциации по когнитивной лингвистике, публикуют свои работы в специализированных изданиях типа Cognitive Linguistics или Cognitive Linguistics Research, регулярно участвуют в соответствующих научных конференциях, часто упоминаются на страницах работ, посвященных когнитивным исследованиям языка, и в соответствующих библиографических подборках» [Скреб­цова 2011: 4]. Одновременно автор решительно отказывает в статусе когнитологов другим специалистам, среди которых, в частности, Т. ван Дейк, А. Вежбицка, Ч. Филмор, Р. Джекендофф [Скребцова 2011: 24]. Но действительно ли названные критерии следует считать ведущими? И есть ли необходимость именно подобным образом подразделять когнитологов на «чистых» и «нечистых»? Или, как это делает Т. Г. Скребцова вслед за Б. Петерсом, дифференцировать когнитивных лингвистов и Когнитивных Лингвистов. Возможно, права была Е. С. Кубрякова [Кубрякова 1994; 1995; 1999; 2004; Кубрякова, Демьянков, Панкрац, Лузина 1996], которая неоднократно писала о нечеткости, размытости границ когнитивной лингвистики? Возможно, современную когнитивную науку действительно следует представить как многополярный феномен, компоненты которого в разной степени связаны между собой и в разной степени могут быть причислены к центральной зоне, к своего рода «лучшим образцам» подлинной когнитолологии.

4. Даже среди «подлинных когнитологов» Т. Г. Скреб­цова выделяет «некое ядро», четыре звезды — Дж. Лакоффа, Р. Лангакера, Ж. Фо­конье и Л. Талми, — подчеркивая, что «изложение содержания их концепций и составило основной текст книги; за немногими исключениями, ссылки на работы предшественников, последователей и критиков, а также близкие по духу исследования авторов, не принадлежащих к рассматриваемому направлению, вынесены в примечания — с целью разграничить главный предмет рассмотрения и соображения, имеющие к нему отношение по касательной» [Скребцова 2011: 5]. Хотелось бы понять, почему в лидирующую группу входит именно четыре специалиста, а не пять или восемь? Подобное ранжирование ученых всегда вызывает некоторые опасения: не оказались ли «в примечаниях» когнитологи, достойные иной оценки.

5. К числу несомненных достижений автора принадлежит анализ теории концептуальной интеграции и блендинга, созданной Жилем Фоконье и Марком Тернером. В соответствии с этой концепцией, концептуальная интеграция, наряду с аналогией, рекурсией, категоризацией, ментальным моделированием и фреймингом, принадлежит к числу базовых когнитивных способностей человека. Вместе с тем общеизвестна связь теории концептуальной интеграции с теорией концептуальной метафоры, а поэтому вызывает удивление тот факт, что названные теории рассматриваются в различных главах учебника.

6. Возможно, изложение принципов и методов когнитивной лингвистики в учебнике, адресованном российским студентам и аспирантам, следовало бы проводить не в рамках сопоставления с теорией и практикой генеративизма и бихевиоризма, которые малоизвестны нашей научной молодежи, а с позиций сопоставления с теорией и практикой отечественной лингвистики. При таком подходе окажется, что нет необходимости доказывать органичную связь языка и мышления, языка и культуры, а также важность ориентации на функционализм или экспланаторность. Вместе с тем ориентация именно на российского читателя предполагает повышенное внимание к параллелизму некоторых процессов в отечественной и зарубежной лингвистике.

В заключение данной рецензии хочется подчеркнуть, что, несмотря на высказанные сомнения, Татьяна Георгиевна Скребцова написала блестящий курс лекций по истории и теории американской когнитивной лингвистики. Немного жаль, что он носит несколько более широкое название. И очень важно, чтобы российские студенты и аспиранты знакомились с историей и теорией когнитивной лингвистики не только «по Скребцовой» и, конечно, не только «по Масловой».

Литература

Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора: материа­лы к словарю. — М., 1991.

Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Словарь русских политических метафор. — М., 1994.

Баранов А. Н. Когнитивная теория метафоры: почти двадцать пять лет спустя: (предисловие редактора) // Дж. Лакофф, М. Джонсон. Метафоры, которыми мы живем. — М., 2004.

Будаев Э. В., Чудинов А. П. Зарубежная политическая метафорология. — Екатеринбург, 2008а.

Будаев, Э. В., Чудинов А. П. Метафора в политической коммуникации — М.: Флинта: Наука, 2008б.

Будаев Э. В., Чудинов А. П. Современная теория концептуальной метафоры: американский и европейский варианты // Вестн. Воронеж. гос. ун-та. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. № 2.

Кубрякова Е. С. Семантика в когнитивной лингвистике // Известия АН. Сер. литературы и языка. 1999. Т. 58, № 5—6.

Кубрякова Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвисти­ка — психология — когнитивная наука // Вопр. языкознания. 1994. № 4.

Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. — М., 1996.

Кубрякова Е. С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века (опыт парадигмального анализа) // Язык и наука конца ХХ века. — М., 1995.

Кубрякова Е. С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004 № 1.

Лакофф Дж., Джонсон М.. Метафоры, которыми мы живем. — М., 2004.

Маслова В. А. Когнитивная лингвистика: учебн. — Минск: ТетраСистемс, 2008.

Попова З. Д., Стернин И. А., Карасик В. И., Кретов А. А., Пименов Е. А., Пименова М. В. Введение в когнитивную лингвистику. — Кемерово, 2004.

Рахилина Е. В. Когнитивная лингвистика: история, персоналии, идеи, результаты // Семиотика и информатика. — М., 1998.Вып. 36.

Селиверстова О. Н. Когнитивная семантика на фоне общего развития лингвистической науки // Вопросы языкознания. 2002. № 6.

Скребцова Т. Г. Когнитивная лингвистика: курс лекций. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2011.

Скребцова Т. Г. Американская школа когнитивной лингвистики. — СПб., 2000.

Скребцова Т. Г. Метафоры современного российского внешнеполитического дискурса // Respectus philolo­gi­cus, Vilniaus universiteto, 2002, № 1 (6).

Скребцова Т. Г. Наивные картины глобализации: взгляд лингвиста // Respectus philologicus. Vilniaus universiteto, 2003, № 4 (9).

Скребцова Т. Г. Современные исследования политической метафоры // Вестн. С.-Петербург. ун-та. Сер. 9. Филология, востоковедение, журналистика. 2005. № 1.

Скребцова Т. Г. Языковые бленды в теории концептуальной интеграции Ж. Фоконье и М. Тернера // Respectus philologicus. Vilniaus universiteto, 2002, № 2 (7).

Скребцова Т. Г. Современные исследования политической метафоры: три источника и три составные части // Respectus philologicus. Vilniaus universiteto, 2004, № 5 (10).

Скребцова Т. Г Образ мигранта в современных российских СМИ // Политическая лингвистика. 2007. № 3 (23).

Успенский В. А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика. — М., 1979. Вып. 11.

Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991—2000). — Екатеринбург, 2001.

Чудинов А. П. Постулаты политической метафорологии и современные политические метафоры // Современная языковая ситуация в свете креативной деятельности. — Екатеринбург, 2010.

Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. — М., 2004.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: