Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Базовый модуль II. Практический аспект решения этических проблем в педагогической деятельности.




Практическое задание № 6: подготовить эссе/реферат и доклад по нему с презентацией по предложенным ниже темам (см. Методические рекомендации по написанию реферата).

СПИСОК ТЕМ ДЛЯ НАПИСАНИЯ ЭССЕ/РЕФЕРАТА:

Этика и культура общения
1. Общение: искусство или наука?
2. Общение как ценность.
3. Творчество в общении и общение в творчестве.
4. Проблема понимания в общении.
5.Трагедия непонимания в общении.
6. Одиночество - альтернатива общения.
7. Симпатия и антипатия в общении.
8. Толерантность в общении: значение, границы, мера.
9. Человек - цель или средство общения?
10. «Барьеры» общения и их преодоление.
11. Общение и юмор.
12. Моральные конфликты: предупреждение и преодоление.
13. Духовность и душевность в общении.
14. Милосердие как нравственный принцип отношения человека к человеку.
15. «Секреты» общения в семье.
16. Отцы и дети: парадоксы общения.
17. Дружба как высшая нравственная ценность.
Этикет и его нормы
18. Этикет: исторические корни и современный смысл.
19. Этикет народов мира.
20. Роль этикета в деловом общении.
21. Светский этикет.
22. Как вести себя в гостях.
23. Как принимать гостей.
24. Правила поведения за столом.
25. Современный речевой этикет.
26. Мода и этикет.

Практическое задание № 7: тренинговое задание по теме: «Культура речи делового человека».

В ряде ситуаций деловой человек не может себе позволить открыто и резко сказать собеседнику, что он о нем думает. Однако, находясь в рамках приличий, свое отношение можно выразить интонацией.

Слушателям предлагается выполнить задания на карточках.

1. Произнести одну и ту же фразу, придавая ей прямой и прямо противоположный смысл средствами интонирования:

Рад вас видеть.

Спасибо за работу.

Приходите завтра.

Я в восторге.

Спасибо, мне очень приятно ваше внимание.

Приятно было с вами поговорить.

Спасибо за комплимент.

Очень вам признателен.

Ценю вашу настойчивость.

Мне это очень нравится.

2. Произнести фразу с разными интонациями:

Умница! молодец! (с благодарностью; с восторгом; иронично; огорченно; гневно).

Я этого никогда не забуду (с признательностью; с обидой; восхищением; гневом).

Спасибо, как это вы догадались! (искренне; с восхищением; с осуждением).

Ничем не могу вам помочь (искренне; с сочувствием; давая понять бестактность просьбы).

Вы поняли меня? (доброжелательно, учтиво; сухо; официально; с угрозой).

До встречи! (тепло, нежно; холодно, сухо; решительно; резко; безразлично).

Это я! (радостно; торжественно; виновато; грозно; задумчиво; небрежно; таинственно).

Я не могу здесь оставаться (с сожалением; значительно; обиженно; неуверенно; решительно).

Здравствуйте! (сухо, официально; радостно; грозно; с упреком; доброжелательно; равнодушно; гневно; с восторгом).

 

Практическое задание № 8: тренинговые задания по теме: «Культура

речи делового человека».

Задание 1. Найти аргументы, которые могут убедить.

1. Заниматься бегом по утрам:

а) даму средних лет;

б) пожилого мужчину.

2. Бросить курить:

а) шестиклассника;

б) тридцатилетнюю женщину.

3. Сдавать одежду в химчистку:

а) малообеспеченного гражданина;

б) преуспевающего.

4. Застраховать имущество:

а) многодетную семью;

б) одинокого мужчину;

в) директора фирмы.

5. Изучить курс «Технология публичного выступления»:

а) выпускника Педагогического университета;

б) выпускника Политехнической академии;

в) сотрудника фирмы;

г) директора фирмы.

6. Сделать пожертвование в общество защиты бездомных

собак:

а) обычную женщину;

б) преуспевающего директора фирмы.

Задание 2. Кто из студентов убедительнее докажет.

1. а) должно быть свободное посещение лекций;

б) нельзя разрешать свободное посещение лекций.

2. а) дачный участок — это прекрасно;

б) дача — это чемодан без ручки.

3. а) нужно срочно приватизировать жилье;

б) нет никакого смысла приватизировать жилье.

4. а) счастье в браке возможно только, если молодые

люди страстно любят друг друга;

б) счастье в браке невозможно, если молодые

люди страстно любят друг друга.

Задание 3. Представьте, что вы продавец на базаре.

Зазывая покупателей, нужно продать:

а) ласты;

б) самовар;

в) белую ручную мышку;

г) учебник по «Профессиональной этике в психолого-педагогической деятельности»;

д) большой оранжевый зонт.

 

Практическое задание № 9: «Цена поступка». Прочитайте рассказ-воспоминание Ю.Л. Львовой «Спросите у моей учительницы», обращая внимание на такие вопросы при его анализе:

1. Почему на Ваш взгляд учитель решил рассказать своим молодым коллегам эту историю?

2. Что испугало учителя? Какие важные выводы он сделал для себя?

3. Что обрадовало учителя в данной конкретной ситуации?

4. Как мог учитель отреагировать на поведение ученика во время подготовки спектакля? Что мог ему сказать? К каким последствиям это могло бы привести?

Спросите у моей учительницы

Слово учителя! Мы, словесники, размышляя о его значении, при­выкли связывать свои раздумья с уроком, на котором слово учителя звучит то пропагандистски страстно, то объяснительно мягко и на­стойчиво, то строго вопросительно, то весело и задорно. На уроке сло­во обращено ко всему классу, хотя, конечно, нередко предназначено кому-нибудь одному. Это на уроке.

А если слово сказано походя (позволительно ли так выразиться?), в обычном внеурочном общении с ребятами, в перемену, после занятий, по дороге домой, в походе, на репетициях вечеров — как и чем тогда «наше слово отзовется»? И отзовется ли? Может быть, вне урока оно теряет свою силу воздействия и значимость? Нет, не теряет. И отзовется. Только мы об этом, мне кажется, мало думаем, редко помним, хотя и восхищаемся стихами Вадима Шефнера: «Словом можно убить, словом можно спасти... словом можно полки за собой повести...»

Сколько несправедливых обид, о которых ты, учитель, и не подо­зреваешь, иногда испытывают ученики от случайно, необдуманно ска­занного тобой слова! Оказывается, Алеша принял какое-то замечание исключительно на свой счет, оно ему показалось обидным, и вот уже между нами барьер. А ты не знаешь, почему, так как этого случайного слова уже не помнишь и теперь бьешься за понимание. Девятиклассни­ца Н. стала здороваться как-то особенно: гордо вздергивая подбородок... и смотрит настороженно. А вон тот — вопросительно, недоуменно... Что же это? Когда и что я им сказала? Мимоходом, смеясь, не придавая значения слову, а оно вон как отозвалось.

Кто-кто, а словесник всегда должен помнить: в подборе слов, их сочетании, интонации может быть заключено и спасение, и возвышение, и утверждение, и решение жизненно важной проблемы.

... Театр был переполнен. Зрители сидели и стояли где только можно было. Царила радостная приподнятая атмосфера: на сцене творческий отчет любимого в городе театра, сменяли друг друга сцены из спектак­лей. Все дышало творческим накалом, свежестью, новизной. Ведущий программы — главный режиссер, стройный, молодой, подтянутый, хотя его красивая шевелюра, борода, усы уже седы. Умно, остроумно, наход­чиво ведет он диалог со зрительным залом.

Вопросы, ответы, вопросы, ответы... И вдруг — после паузы: «А вот интересная просьба: «Расскажите, почему вы решили связать свою судьбу с театром». Но об этом надо было бы спросить не меня, а мою учительницу литературы. Это было очень давно. Я учился, кажется, в восьмом классе. Литкружок ставил спектакль, в котором мне роли не дали, но я все равно принимал во всем активное участие: бывал на репетициях, горячо реагировал на удачи и неудачи товарищей и все время что-нибудь подсказывал учительнице. И вот, когда стал особенно рьяно вмешивать­ся в ее указания, моя учительница тяжело вздохнула и, положив мне руку на плечо, объявила: «Быть тебе режиссером». Ну, я ее и послушал­ся! Впрочем, пусть она за это и отвечает. Она — гостья нашего города и сегодня здесь, в зале, я ей низко кланяюсь и с радостью даю ей слово».

Как вы понимаете, речь шла обо мне. Сначала я приняла это предло­жение за шутку, но зал стал требовать моего ответа. Ни жива, ни мертва, едва выбравшись из тесноты рядов, я поднялась на сцену и что-то гово­рила о том, что, мол, плох тот учитель, которого не обгоняют его учени­ки, и т.д. и награжденная аплодисментами вернулась на свое место, совершенно удрученная... Дело в том, что я совершенно не помнила: при каких обстоятельствах и что именно я говорила когда-то своему ученику, нынешнему режиссеру. Конечно, и спектакли были, и заня­тия драмкружка были, и этот мальчик был, но слов своих не помню.

Я вдруг явственно ощутила ответственность за каждое свое слово, почувствовала, какая опасность может таиться в каждом учительском слове, и в то же время я ощутила гордость за его целительное, спасительное значение. Это чувство было настолько сильным, что мне стало страшно перед своей совестью и учительским долгом. Так страшно и ответственно, что я посчитала необходимым поделиться этим со своими коллегами, особенно молодыми. Потому что там, в театре, я поняла: какое счастье, что этим мальчиком, этим восьмиклассником, которому я так смело предрекла будущее, оказался ныне профессор, народный артист, талантливый режиссер!

Практическое задание № 10: прочитайте рассказ-воспоминание Ю.Л. Львовой «Подарок», обращая внимание на такие вопросы при его анализе:

1. На чем основаны выводы учителя при оценке личности но­вого ученика?

2. К каким последствиям они привели?

3. Какими могли быть, на ваш взгляд, последствия, если бы учитель и дальше не попытался разобраться в действительных при­чинах поведения ученика?

4. Рассмотрите причины, реакцию учителя и последствия дан­ной ситуации.

Подарок

Никаких подарков ни от учеников, ни от родителей — таково непи­саное правило, установленное в нашем учительском коллективе. Но я его нарушила... Я не могла поступить иначе.

Давно это было. Ко мне, начинающей учительнице, в класс направи­ли новичка Диму К., здорового, упитанного, черноглазого, подвижного. По внешнему виду — один из тех обеспеченных и закормленных детей, к сердцу которых трудно достучаться... Так, гордясь своей педагогической прозорливостью, определила я. Мое предположение оправдалось.

В первые же дни учебы, проверяя тетради, я увидела, что задание Дима выполнил непозволительными в школе черными чернилами. Не­смотря на то что всему классу было рассказано об орфографическом Режиме, я снова терпеливо повторила эти требования специально для Димы. Каково же было мое негодование, когда через некоторое время я опять натолкнулась в его тетради на чернила какого-то буро-коричнево­го цвета! Ох, как рассердилась я на него, как сурово отчитала мальчика, Поставив в журнале «2»! Словом, мне казалось, навела справедливый порядок.

Получив тетрадь, Дима пробурчал что-то весьма непочтительное, Нахмурился, отвернулся, и мне стало совершенно очевидно, какой он Несносный ученик...

Спустя несколько дней, проходя между рядами и просматривая вы­полнение домашнего задания, я обнаружила у Димы на этот раз... зеленые чернила!

Что такое? — грозно вскричала я: — Как ты смел выполнить до­машнее задание такими чернилами?!

 

- Да там других не было, — сказал мальчик, вставая.

- Где это там? — уже кипятилась я.

- Там, где мы ночевали.

- Кто? Где ночевали? — не поняла я.

- Ну там, где мама нанялась стирать...

Я, опешив, посмотрела на мальчика, на его хорошо сшитую вельве­товую курточку, чистый белый воротничок, вспомнила добротное паль- то, пушистую шапку, шерстяной(!) шарф, хорошую сумку... и сказала растерянно:

- Садись, Дима, я приду к вам сегодня.

Он удивленно посмотрел на меня:

- К нам некуда прийти. Мы с мамой почти каждый день у других.

- Тогда пусть мама зайдет в школу... — пролепетала я.

И через день в учительской передо мной сидела небольшая худенькая женщина.

Совершенно разгромленная в своих педагогических выкладках, я смот­рела на ее натруженные руки, беспокойно перебиравшие концы шаленки, на ее ноги в стоптанных мальчиковых ботинках. Она поведала исто­рию своей жизни. На войне потеряла мужа, теперь работает уборщицей детсада и тянется, подрабатывает, чтобы одеть, накормить свое дитя, своего родного, единственного на всем свете любимого Димку.

Когда Димке исполнилось семь лет, она устроила его в детдом: были трудные послевоенные годы, и она боялась, что не прокормит. Но те­перь легче, много легче, и она больше не смогла без него, не смогла выдержать ожиданий воскресных дней, когда разрешались короткие сви­дания, она тосковала по нему, она нуждалась в нем, она уже не могла жить вдали от него. Она взяла его из детдома. И все хорошо: она одела, обула его. В еде он отказа не знает. Но вот беда: квартиры-то у них нет. Несколько лет она перебивалась на работе. Уберется в детском садике да и прикорнет на диване.

А с Димой так нельзя. Не то чтобы ей не разрешали, нет, ей сочув­ствуют, но неудобно, и людей подводить не хочется: ведь не положено в детском учреждении посторонним находиться.

Потому... она нанимается стирать белье кому-нибудь с условием, что­бы разрешили переночевать с сыном.

- Я его там выкупаю заодно и выстираю все с него. Там он и задания выполняет. А чернила-то у всех разные! Конечно, нехорошо это... Я по­нимаю, учту, — торопливо говорила Димина мама.

- Как же так? Квартиру надо! — воскликнула я.

- А я стою на очереди уже который год.

- Да нет, надо добиваться, хлопотать, требовать!

- Неловко как-то, — ответила женщина, — незаслуженная я у госу­дарства, ничего из себя не представляю.

Стоило немалого труда убедить ее, что она такая же заслуженная, как и многие, что если разберутся в ее заявлении внимательно, то непременно квартиру дадут.

И мы начали в ту пору очень трудное дело: добывать Диме и его маме жилплощадь. Очереди в райисполкоме по этому вопросу были большие, мы с ней обе были очень заняты на работе и сидели в очереди по очереди. Потом к нам присоединились члены профсоюзной организации дет­ского садика, где она работала, родительский комитет нашего класса. Общими усилиями мы добились положительного решения. Маму Димы уже знали в райисполкоме, помнили ее трудности, обещали помочь, но мы все-таки хотели ускорить дело и обратились в райком партии. Там этот вопрос продвинули быстро.

И вот Дима с мамой заняли уютную светлую комнату. После уроков Дима догнал меня возле учительской.

- Знаете, а мы уже перешли в новую квартиру! — Он так и сказал не «переехали», а «перешли», потому что ехать им не было надобности: чемодан с бельем, сумка с учебниками да чернильница с фиолетовыми чернилами в матерчатом мешочке, который сшила Димина мама после нашей встречи с ней.

- Знаю, Дима, поздравляю!

- А это вот мама вам велела передать. Возьмите, мама сказала, чтобы вы не отказывались, не обижали нас. Возьмите.

Вот тогда я взяла из рук Димы завернутый в тетрадочный лист подарок. Это оказался маленький флакон одеколона «Белая сирень», на бутылочке было выгравировано обычное «Дорогой... на память...». Давно это было. Сколько раз, производя чистку ящиков своего пись­менного стола и выбрасывая ненужные тетради, исписанные блокно­ты, старые письма, я, взяв этот флакончик, останавливаюсь. Подержу его в руках... и вновь кладу на место.

Как бы мне хотелось, чтобы Дима и его мама знали, как я берегу их подарок! Берегу, потому что он навечно оставил в моей памяти суровый урок, который в их лице мне, учителю, дала жизнь.

 

Практическое задание № 11: прочитайте рассказ-воспоминание Ю.Л. Львовой «Портрет», обращая внимание на такие вопросы при его анализе:

1. Стоило, на ваш взгляд, давать учителю в данном классе по­добную письменную работу?

2. Могли учитель предположить, что кто-то в классе будет пи­сать именно ее портрет?

3. Предложите возможные варианты реакции учителя на посту­пок ученика, отличающиеся от описанного в рассказе.

4. Продолжите мысль учителя: «Если бы учительницей была не я, а другой, мудрый и бесстрашный человек...»

5. Каковы могли быть последствия предложенных вами вариан­тов?

 

Портрет

Я побаивалась семиклассников. Особенно мальчиков. Высокие, ши­рокоплечие акселераты, они казались могучими рядом со мной. Среди ребят особым авторитетом пользовался Вася М., весельчак, острослов, забияка.

Однажды я дала письменную работу по стилистике: описать, не на­зывая имени, портрет известного всему классу человека так, чтобы все Узнали, кто именно описан. Когда ребята кончили писать, сосед Васи, заговорщически блеснув глазами, предложил:

- Пусть Васька читает.

- Пусть, — согласилась я.

Вася встал и серьезно, я бы сказала, проникновенно начал читать... в некрасивом облике человека с испуганными глазами, с копной вихра­стых волос, с красными пятнами на шее я узнала... себя! Ничего не упу­стил внимательный взгляд Васи: ни выпяченного подбородка, ни роди­мого пятна на мочке уха, ни чуть приподнятой треугольником левой брови... И хотя я, не отрываясь, смотрела на Васю, я чувствовала, как все впились в меня взглядами, слышала нарастающее оживление класса. Узнавала шепот одобрения в Васин адрес. Хотелось закричать: «Замолчи!», затопать ногами, выгнать вон из класса этого мальчишку и его восторженных товарищей, хотелось головой упасть на учительский стол, спрятать лицо от этих всевидящих глаз, убежать….

«Если бы учительницей была не я, а другой, мудрый и бесстрашный человек...» — подумала я.

Вася кончил.

Я сказала, медленно бросая слова в заинтересованную напряженность класса:

- Что же, Вася, ты создал правдивый портрет человека с отталкива­ющей внешностью, точно подметил все его черты, в которых вы без особого труда узнали знакомую вам личность. За работу ты, Вася, заслу­жил оценку «пять». Садись, — и я четко вывела в журнале отметку «пять», потом добавила: — Только я, видимо, опрометчиво поступила, дав ва­шему классу такое задание...

- Нет! — вдруг вспыхнул Вася. — Вы — не опрометчиво... Это я... это я... — и он, торопясь, стал рвать свою тетрадь.

Мы все молча провожали глазами падающие на пол клочки.

 

Практическое задание № 12: Прочитайте рассказ-воспоминание Ю.Л. Львовой «Воровство», обращая внимание на такие вопросы при его анализе:

1. Почему Толик К. пришел домой именно к этому учителю?

2. Что в поступке учителя привело к таким последствиям?

3. Как бы вы поступили на месте учителя в такой ситуации?

 

Воровство

Позвонили. Я открыла. Полное недоумение: передо мной девятикласс­ник Толик К. с большим портфелем, будто из школы, хотя сегодня вос­кресенье. Это был далеко не лучший ученик, дерзкий, неорганизован­ный, ленивый, но способный и умный, физически сильный, держал он себя подчеркнуто независимо и насмешливо. Я пропустила его вперед и показала на стул.

- Очень хочется пить, — сказал он.

Я подала стакан холодной воды.

- Еще!

- Я подала еще и села в кресло напротив. Он раскрыл портфель, и на стол, на диван, на ковер посыпались дамские легкие нарядные косын­ки, а потом и болоньевый плащ, входящий в ту пору в моду и вызываю­щий наивное вожделение старшеклассниц.

- Что это? — после паузы спросила я.

- Украл.

Молчание.

- В спорткомбинате. Рядом с вашим домом. Там всесоюзные соревнования по теннису. Народу тьма.

- Зачем?

Он зло посмотрел на меня и почти крикнул:

- Заманчиво! А главное, просто: не охраняют...

- А дальше что? — спросила я.

- Вот вы и скажите... — насмешливо протянул он.

Я подумала: назад, в раздевалки спорткомбината. Но как? Подбро­сить, и разбирайте, где чье? А он, Толик, даст тягу? Вот именно это и заманчиво, и очень просто.

- Ну? — требовательно спросил он.

В милицию, — ответила я.

Он тяжко глотнул воздух и стал собирать все разбросанное по комнате и заталкивать в портфель. Подошел к двери и прошипел:

- Тоже мне... Сонечка Мармеладова!

Я быстро надела пальто и вышла вместе с ним.

Не буду рассказывать о последующих перипетиях. О разговоре в милиции, о встречах с сотрудницей детской комнаты, о долгих горьких Раздумьях и беседах с Толиными родителями, о беспощадных словах, Которые говорила я ему. Он мне их прощал. Мрачнел, горел гневом, но прощал. Что-то ломал в себе, много думал и прощал.

А вот моего громового обвинительного выступления на педсовете не простил: он отлучил меня от себя безоговорочно, и я поняла, что амнистии в его отношении ко мне я не подлежу. Как же так? Столько для него сделать, столько потратить нервов, сил, времени … и быть отверженным им? Очень обидно. За что? Прошло время, и я поняла: а ведь ты был прав Толик.

Не должна я была выступать на педсовете!

 

Практическое задание № 13: Прочитайте рассказ-воспоминание Ю.Л. Львовой «Школьный коридор», обращая внимание на такие вопросы при его анализе:

1. Предложите возможные причины грубости ученика.

2. Назовите причину или причины реакции учителя на посту­пок.

3. По каким причинам учитель изменил свое решение?

4. Предложите возможные варианты последствий в том случае, если бы учитель поступил иначе.

 

Школьный коридор

Урок был интересным, и после звонка девятиклассники столпилась вокруг меня. Я наслаждаюсь этими минутами, когда вокруг теснятся ученики, сыплются вопросы.

И вдруг где-то справа раздалось басовитое:

- Ну что лезешь, дура!

Я мгновенно повернулась к покрасневшему, с нарочито невинными глазами юноше, стоявшему рядом. Грубость сказал он.

Обида, досада за то, что вот так, одной фразой нарушено хорошее настроение, созданное уроком, дорогое сердцу общение с учениками, — все слилось в желание наказать грубияна, и я ледяным тоном сказала:

- Елизов, сейчас же идите в учительскую!

Мы вышли в школьный коридор. Елизов впереди, довольно бодро, улыбаясь, подмигивая направо и налево ученикам: вот, мол, ведут... За ним грозно следовала я, молча шли девятиклассники — товарищи Елизова.

Глядя на широкие плечи независимо, вразвалочку шагающего Елизова, я думала: «Ну подожди, сейчас зайдешь в учительскую — и гонор спадет!..» Я уже видела его опущенную голову и то, как он виновата топчется на месте, не знает, куда деть свои большие руки, словом, пол­ное торжество моего учительского гнева.

Но что это? Я прислушалась к шумному школьному коридору и почув­ствовала, что, пока мы шли, настроение ребят изменилось.

Впереди Елизова, перебегая ему дорогу, пронеслось несколько пятиклассников-забияк с возгласами: «Ведут! В учительскую ведут! Но чьи-то руки их оттащили, кто-то цыкнул, а затем послышался досадливый шепот: «Русачка... Веньку... в учительскую!

Его поддерживают, ему сочувствуют, а на меня, учительницу, смот­рят насмешливо, весело, меня осуждают и не скрывают этого!

Я посмотрела, далеко ли двери учительской... Какой же длинный школьный коридор!

А Елизов уже победоносно поднял голову, идет, дурачась... Я вспомнила, как он хмурится, отворачивается от класса, когда отвеча­ет, стесняется, краснеет у доски. Ребята рассказывали, что он знамени­тость авиамодельного кружка. В сочинении он написал, что хочет быть летчиком. Он себя закаляет и тренирует, легко поднимает двухпудовую гирю. А когда дежурит в коридоре, его буквально облепливают малыши и он им что-то рассказывает, наверное о планерах, самолетах. И вот его ведут в учительскую наказывать!

Мы зашли. Вениамин, готовясь к нотации, со снисходительной на­смешливостью посмотрел на меня, окинул взглядом учителей, вероятно представляя, как сейчас они все разом повернутся, услышав мои слова, и начнут припоминать все его провинности... Враждебное ко всему этому чувство кривило губы и плавилось в глубине его глаз.

- Послушайте, Елизов, — сказала я, — я, конечно, неправильно вот так вас, как маленького, в учительскую... Вы, если можете, извините меня....

 

Он растерянно отстранился от меня, не веря, не понимая.

- Извините меня, — твердо повторила я и тут же воскликнула: — Только как вы могли! Вы, юноша, на девушку? От вас я никак не ожи­дала. Это омерзительно! — сказала я брезгливо. — Грубость вообще, и в особенности в отношении женщины, — это... это гадко! Немужественно, наконец!

Но чем больше гневалась я, тем доверчивее, добрее становился Елизов.

- Да, я понимаю, да, я... я больше никогда... ни разу в жизни слова-то этого не скажу! И перед Надькой извинюсь... Да чтобы я кого-нибудь, поверьте мне, — невнятно и торопливо бормотал он, радостно улыбаясь.

- Поверю, идите! — сказала я сердито.

Елизов, красный и вспотевший, выскочил из учительской, возле которой его поджидали одноклассники. Я услышала: «Что? Как? Венька, ты там, конечно, себя показал! А она как? Злилась?» — окружили они товарища.

- Ну, вы, ребята, ни слова о ней... она... во! — сказал он и деловито спросил: — Где Надька?

А я все еще стояла в уголке учительской около карт по истории и думала: «Как хорошо, что школьный коридор такой длинный!»

Практическое задание № 14: «Ученик опоздал на урок».

Студенты делятся на три группы. Всем предлагается одна и та же ситуация: «Ученик опоздал на урок» (возраст определяется самостоятельно).






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных