ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Семейство робинзонов
Меня отвезли на место у самого водопада, где был дом Фрэнклина Хониккера. Осталась от него только пещера под водопадом, похожая теперь на и’глу – ледяную хижину под прозрачным сине-белым колпаком льда-девять. Семья состояла из Фрэнка, крошки Ньюта и четы Кросби. Они выжили, попав в темницу при замке, куда более тесную и неприятную, чем наш каменный мешок. Как только улеглись смерчи, они оттуда вышли, в то время как мы с Моной просидели под землей еще три дня. И надо же было случиться, что такси каким-то чудом ждало их у въезда в замок. Они нашли банку белой краски, и Фрэнк нарисовал на кузове машины белые звезды, а на крыше – буквы, обозначающие гранфаллон: США. – И оставили банку краски под аркой? – сказал я. – Откуда вы знаете? – спросил Кросби. – Потом пришел один человек и написал стишок. Я не стал спрашивать как погибла Анджела Хониккер-Коннерс, Филипп и Джулиан Каслы, потому что пришлось бы заговорить о Моне, а на это у меня еще не было сил. Мне особенно не хотелось говорить о смерти Моны, потому что, пока мы ехали в такси, чета Кросби и крошка Ньют были как-то неестественно веселы. Хэзел открыла мне секрет их хорошего настроения: – Вот погоди, увидишь, как мы живем. У нас и еды хорошей много. А понадобится вода – мы просто разводим костер и растапливаем лед. Настоящее семейство робинзонов, вот мы кто.
О мышах и людях
Прошло полгода – странные полгода, когда я писал эту книгу. Хэзел совершенно точно назвала нашу небольшую компанию семейством робинзонов – мы пережили ураган, были отрезаны от всего мира, а потом жизнь для нас стала действительно очень легкой. В ней даже было какое-то очарование диснеевского фильма. Правда, ни растений, ни животных в живых не осталось. Но благодаря льду-девять отлично сохранились туши свиней и коров и мелкая лесная дичь, сохранились выводки птиц и ягоды, ожидая, когда мы дадим им оттаять и сварим их. Кроме того, в развалинах Боливара можно было откопать целые тонны консервов. И мы были единственными людьми на всем Сан-Лоренцо. Ни о еде, ни о жилье и одежде заботиться не приходилось, потому что погода все время стояла сухая, мертвая и жаркая. И здоровье наше было до однообразия ровным. Наверно, все вирусы вымерли или же дремали. Мы так ко всему приспособились, так приладились, что никто не удивился и не возразил, когда Хэзел сказала: – Хорошо хоть комаров нету. Она сидела на трехногой табуретке на той лужайке, где раньше стоял дом Фрэнка. Она сшивала полосы красной, белой и синей материи. Как Бетси Росс[8], она шила американский флаг. И ни у кого не хватило духу сказать ей, что красная материя больше отдает оранжевым, синяя – цветом морской волны и что вместо пятидесяти пятиконечных американских звезд она вырезала пятьдесят шестиконечных звезд Давида. Ее муж, всегда хорошо стряпавший, теперь тушил рагу в чугунном котелке над костром. Он нам все готовил, он очень любил это занятие. – Вид приятный, и пахнет славно, – заметил я. Он подмигнул мне: – В повара не стрелять! Старается как может! Нашему уютному разговору аккомпанировало издали тиканье автоматического передатчика, сконструированного Фрэнком и беспрерывно выстукивающего «SOS». День и ночь передатчик взывал о помощи. – Спаси-ии-те наши ду-ууу-ши! – замурлыкала Хэзел в такт передатчику: – Спа-аси-те на-ши дуу-ши! – Ну, как писанье? – спросила она меня. – Славно, мамуля, славно. – Когда вы нам почитаете? – Когда будет готово, мамуля, как будет готово. – Много знаменитых писателей вышло из хужеров. – Знаю. – И вы будете одним из многих и многих. – Она улыбнулась с надеждой. – А книжка смешная? – Надеюсь, что да, мамуля. – Люблю посмеяться. – Знаю, что любите. – Тут у каждого своя специальность, каждый что-то дает остальным. Вы пишете для нас смешные книжки, Фрэнк делает свои научные штуки, крошка Ньют – тот картинки рисует, я шью, а Лоу стряпает. – Чем больше рук, тем работа легче. Старая китайская пословица. – А они были умные, эти китайцы. – Да, царство им небесное. – Жаль, что я их так мало изучала. – Это было трудно, даже в самых идеальных условиях. – Вообще, мне жалко, что я так мало чему-то училась. – Всем нам чего-то жаль, мамуля. – Да, что теперь горевать над пролитым молоком! – Да, как сказал поэт: «Мышам и людям не забыть печальных слов: „Могло бы быть“[9]». – Как это красиво сказано – и как верно!
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|