Глава 13 О возвращении нолдор

Говорится, что Феанор и его сыновья первыми среди Изгнанников добрались до Сре-диземья и высадились в пустыне Ламмот, Великое Эхо, на внешних берегах залива Дренгист. Едва ступили нолдор на твердую землю, их крики эхом отозвались в холмах, усилившись многократно: словно гомон и гам бессчетных могучих голосов зазвучал на северном побе-режье. Морской ветер подхватил гул пожарищ Лосгара, где гибли в огне корабли; и подиви-лись все, кто издалека услышал тот шум, подобный ропоту гнева.

Но зарево тех костров видел не только Финголфин, покинутый Феанором в Арамане; видели их и орки, и дозорные Моргота. Никому не ведомо, что ощутил в душе Моргот при вести о том, что Феанор, его заклятый враг, привел с Запада целое воинство. Возможно, что

и не устрашился Моргот, ибо еще не ведал, каковы в деле мечи нолдор; и вскоре стало ясно, что он замышляет отбросить недругов назад, к морю.

Под холодными лучами звезд, еще до того, как взошла Луна, воинство Феанора под-нялось вверх вдоль протяженных берегов залива Дренгист, что вдавался в Эред Ломин, горы Эха, и так прошли они от побережья до раздольных земель Хитлума; и вышли, наконец, к долгому озеру Митрим, и на северном его берегу разбили лагерь в краю с тем же названием. Но воинство Моргота, потревоженное эхом голосов в пустоши Ламмот и отблеском костров в Лосгаре, подоспело через перевалы Эред Ветрин, гор Тени, и внезапно напало на Феанора, прежде чем лагерь нолдор был вполне подготовлен и надежно укреплен; так на пасмур-ных равнинах Митрима произошла Вторая Битва Войн Белерианда. Она получила название Дагор-нуин-Гилиат, Битва-под-Звездами, ибо Луна еще не сияла над миром; и битва эта вос-пета в песнях. Враги превосходили нолдор числом и застали их врасплох – и все же эльфы быстро одержали победу, ибо свет Амана еще не померк в их глазах; были нолдор могучи

и стремительны, и страшны в гневе, а мечи их – длинны и ужасны. Орки бежали пред их натиском и были отброшены от Митрима в кровопролитном сражении; и нолдор гнали их через горы Тени до широкой равнины Ард-гален, что лежала к северу от Дортониона. Там оркам на помощь явились армии Моргота: те, что ранее вышли на юг, в Долину Сириона, и осадили Кирдана в гаванях Фаласа; и нашли они свою гибель. Ибо Келегорм, сын Феанора, прознав о них, устроил засаду вместе с частью эльфийского воинства, и ринулся на них с холмов у Эйтель Сирион и оттеснил их к Топям Серех. Вести воистину недобрые достигли, наконец, Ангбанда, и устрашился Моргот. Десять дней длилась битва, и из всех полчищ, что подготовил он для покорения Белерианда, уцелело не больше, чем горсть листьев.

Однако был у Моргота повод для великой радости, хотя до поры сам Моргот про то не ведал. Ибо Феанор, обуреваемый ненавистью к Врагу своему, не желал остановиться, но торопился вперед, преследуя уцелевших орков и надеясь добраться в итоге до самого Мор-гота. Громко смеялся Феанор, размахивая мечом и ликуя, что не побоялся бросить вызов гневу Валар и опасностям долгого пути ради того, чтобы насладиться часом своей мести. Ничего не знал Феанор об Ангбанде и о его мощных укреплениях, что воздвиг Моргот за столь короткое время; но, даже знай он о них, это бы не остановило Феанора, ибо он был обречен и испепелен пламенем своего гнева. Вот так вышло, что далеко оторвался он от головного отряда; и, видя это, прислужники Моргота остановились и дали бой, а из Анг-банда на помощь им подоспели балроги. Там, у границ Дор Даэделот, земли Моргота, был окружен Феанор, а с ним и немногие его друзья. Долго сражался он, не ведая страха, хотя огненное кольцо сомкнулось вокруг него и нанесли ему многие раны; но наконец Готмог, Предводитель Балрогов, что впоследствии пал от руки Эктелиона в Гондолине, поверг его

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

на землю. Там встретил бы смерть Феанор, если бы в тот час не явились к нему на помощь сыновья его с подкреплением; и балроги оставили его и вернулись в Ангбанд.

И вот сыновья Феанора подняли тело отца и понесли его назад к Митриму. Уже под-ходили они к Эйтель Сирион и поднимались вверх по тропе, ведущей к горному перевалу, когда Феанор велел им остановиться: ибо смертельны были его раны и знал он, что пробил его час. Последний раз окинув взором склоны Эред Ветрин, увидел он вдали пики Танго-родрима, самой мощной твердыни Средиземья, и понял Феанор (ибо в смертный час сни-зошел на него дар предвидения), что не во власти нолдор ниспровергнуть их; но трижды проклял он имя Моргота и повелел своим сыновьям соблюсти клятву и отомстить за отца. И умер Феанор; но не свершался над ним погребальный обряд и не рыли ему могилы. Столь неукротимым пламенем пылал его дух, что, как только оставил он тело, плоть обратилась в пепел, и ветер развеял тот пепел, словно дым; и вновь не являлся в Арду подобный ему, и дух Феанора не покидал чертогов Мандоса. Так погиб величайший из нолдор, чьи деяния снискали его народу неугасимую славу – и навлекли на его народ тягчайшие беды.

В Митриме же обитали Серые эльфы, народ Белерианда, что встарь пришел на север из-за гор, и нолдор с радостью приветствовали их, как давно утраченную родню. Но сперва трудно было им изъясняться меж собою, ибо долго жили эти народы вдали друг от друга, и весьма несхожими стали языки калаквенди Валинора и мориквенди Белерианда. От эль-фов Митрима нолдор узнали о могуществе Элу Тингола, короля Дориата, и о поясе чар, что ограждал его земли; а вести о великих подвигах нолдор на севере дошли до Менегрота на юге и до гаваней Бритомбара и Эглареста. Тогда все эльфы Белерианда преисполнились изумления, и пробудил в них надежду приход столь могучей родни, что нежданно-негаданно возвратилась с Запада, в час их крайней нужды. Многие решили поначалу, будто те явились как посланцы Валар, дабы избавить эльфов от недругов.

Но в самый час смерти Феанора к сыновьям его пришли послы от Моргота, призна-вая поражение и предлагая условия, вплоть до возвращения одного из Сильмарилей. Тогда Маэдрос высокий, старший из сыновей, убедил братьев начать притворные переговоры с Морготом и встретить его посланцев в назначенном месте; однако нолдор столь же мало склонны были держать слово, как и Моргот. Потому каждое посольство явилось с бо́льшими силами, нежели было условлено; но Моргот выслал войско более многочисленное, и в нем были балроги. Маэдрос попал в засаду, весь отряд его перебили, он же по повелению Мор-гота был захвачен в плен живым и доставлен в Ангбанд.

Тогда братья Маэдроса отошли назад и укрепили мощный лагерь в Хитлуме; но Моргот держал Маэдроса в качестве заложника и послал сказать, что не освободит его, пока нолдор не откажутся от войны и не вернутся на Запад или не уйдут прочь из Белерианда в дале-кие южные края. Но сыновья Феанора знали, что Моргот не сдержит слова и не освободит Маэдроса, как бы они ни поступили; кроме того, их связывала данная клятва, и не вправе были они отречься от войны против Врага во имя чего бы то ни было. Тогда Моргот велел повесить Маэдроса на отвесной стене пропасти Тангородрима, приковав к скале за правое запястье стальным кольцом.

Но вот до лагеря в Хитлуме дошел слух о походе Финголфина и его воинства, и о том, что удалось им перейти Скрежещущий Лед; а вслед за тем весь мир поверг в изумление вос-ход Луны. Когда же воинство Финголфина вступило в Митрим, на Западе поднялось пламе-неющее Солнце, и Финголфин развернул свои синие с серебром знамена и затрубил в рога, и цветы расцветали под ногами идущих победным маршем воинов; и окончились века звезд. При появлении слепящего света слуги Моргота бежали в Ангбанд, и Финголфин беспрепят-ственно миновал укрепленные пределы Дор Даэделот, пока враги его прятались под землей. Тогда эльфы ударили в ворота Ангбанда, и при призывном звуке их труб содрогнулись твер-

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

дыни Тангородрима; и Маэдрос, терзаемый муками боли, воззвал к родне своей, но голос его заглушило эхо скал.

Однако Финголфин, будучи иного нрава, нежели Феанор, и опасаясь козней Моргота, отвел войска из земли Дор Даэделот и двинулся назад к Митриму, ибо дошли до него вести о том, что там найдет он сыновей Феанора, и предпочитал он также держаться под защи-той гор Тени, пока народ его отдыхает и набирается сил; ибо Финголфин уже видел мощь Ангбанда и не надеялся, что крепость падет при одном звуке труб. Потому, придя наконец в Хитлум, он разбил первый свой лагерь и поселение у северных берегов озера Митрим. Те, что следовали за Финголфином, не питали любви к Дому Феанора, ибо на долю пережив-ших переход через Льды выпали неисчислимые страдания; Финголфин же почитал сыновей сообщниками отца. Так возникла опасность раздора между двумя воинствами; но, хотя и понесли они в пути великие потери, подданные Финголфина и Финрода, сына Финарфина, по-прежнему превышали в числе сторонников Феанора; и ныне те отступили перед ними

и перенесли свои поселения на южный берег; и их разделило озеро. Многие из сторонни-ков Феанора уже раскаивались в том, что содеяли в Лосгаре; и преисполнились изумления, узнав о доблести, что явили друзья, покинутые ими, при переходе через Льды Севера; и рады были бы нолдор Феанора приветствовать их, но, устыдившись, не смели. Вот так, в силу наложенного на них проклятия, ничего не выиграли нолдор, пока Моргот пребывал в нере-шительности, а новообретенный свет внушал оркам великий ужас. Но Моргот очнулся от раздумий и рассмеялся, видя разлад в рядах своих недругов. И сотворил он в подземельях Ангбанда густые дымы и туманы; и заклубились они над смрадными вершинами Железных гор, отравляя прозрачный воздух первых дней мира: даже в далеком Митриме видели их. Подул ветер с востока, и перенес их через Хитлум, и затмили они вновь рожденное Солнце;

и осели на землю, и застлали поля и долины, и пали на воды Митрима мерзкой, ядовитой пеленой.

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

Тогда Фингон отважный, сын Финголфина, решил примирить враждующих нолдор, прежде чем Враг приготовится к войне; ибо земля на Севере сотрясалась от грохота под-земных кузниц Моргота. Давным-давно, в благословенные дни Валинора Фингона и Маэд-роса связывали узы тесной дружбы – до того, как с Мелькора сняты были цепи и ложь раз-

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

делила друзей. Хотя и не знал до поры Фингон, что Маэдрос не забыл о нем, когда запылали корабли, память о давней дружбе жгла ему сердце. Потому отважился Фингон на подвиг, что по праву прославлен среди героических деяний нолдорских владык: один, не посоветовав-шись ни с кем, он отправился на поиски Маэдроса, и под покровом тьмы – той самой, что создал Моргот, – незамеченным пробрался в стан врагов. Высоко взобрался он по склону Тангородрима и в отчаянии взглянул сверху на разоренные земли; но не находил он ни про-хода, ни расщелины, чтобы пробраться в цитадель Моргота. Тогда, бросая вызов оркам, что все еще дрожали от страха в темных подвалах под землей, Фингон взял в руки лютню и запел песнь о Валиноре, что сложили нолдор в старину – прежде, чем вражда разделила сыновей Финвэ; и голос Фингона зазвенел в унылых лощинах, что доселе внимали только крикам страха и боли.

Так Фингон нашел того, кого искал. Ибо внезапно высоко над ним подхватили песню;

и далекий, слабый голос воззвал к нему в ответ. То запел Маэдрос, невзирая на муки боли. Тогда Фингон взобрался к подножию стены, где мучился его родич; но далее не было пути,

и зарыдал Фингон, увидев жестокое измышление Моргота. Маэдрос же, терпя невыноси-мые страдания без проблеска надежды, взмолился, чтобы Фингон застрелил его из лука;

и Фингон вложил стрелу в тетиву и согнул лук. И, не видя иного спасения, он воззвал к Манвэ, говоря: «О Король, кому дороги все птицы, направь же теперь эту оперенную стрелу

и сжалься над нолдор в час нужды!»

И тотчас услышана была его мольба. Ибо Манвэ, кому дороги все птицы, кому кры-латые гонцы доставляют на Таникветиль вести из Средиземья, встарь выслал во Внешние земли племя орлов, повелев им поселиться среди северных скал и следить за Морготом; поскольку Манвэ не вовсе утратил жалость к изгнанным эльфам. И приносили ему орлы вести о многих событиях тех дней, и Манвэ внимал им в печали. И вот, едва Фингон согнул лук, с поднебесных высот слетел Торондор, Король Орлов, самый могучий из всех земных птиц, что были или есть; размах крыльев его достигал тридцати саженей. Остановив руку Фингона, Торондор подхватил его и отнес к краю пропасти, где прикован был Маэдрос. Но Фингон не смог ни снять сработанный адом железный браслет, ни разъединить его, ни вырвать из каменных тисков. И снова обезумевший от боли Маэдрос взмолился, чтобы Фин-гон прекратил его муки выстрелом из лука; но Фингон отсек кисть его руки выше запястья;

и Торондор отнес их назад в Митрим.

Со временем исцелился Маэдрос, ибо жарко пылал в нем огонь жизни; а сила его была силой древнего мира, – коей обладают лишь выросшие в Валиноре. Тело его, измученное пыткой, вновь окрепло и обрело былую мощь, но тень боли осталась в сердце его, и меч в его левой руке разил безжалостнее, нежели некогда в правой. Подвиг Фингона принес герою великую славу, и все нолдор превозносили его; и ненависть, разделявшая род Финголфина

и Феанора, была избыта. Ибо Маэдрос просил простить ему предательство в Арамане, и отказался от своих притязаний на королевскую власть над всеми нолдор; и сказал он Фин-голфину: «Даже не будь меж нами обиды, лорд, и тогда королевский титул по праву перешел бы к тебе, ибо ты – старший здесь из рода Финвэ, и один из мудрейших». Но не все братья Маэдроса согласились с этим в сердце своем.

Так сбылось предсказание Мандоса, и Дом Феанора стал именоваться Обездоленные, ибо верховная власть перешла от них, старшей ветви, к роду Финголфина – как в Элендэ, так

и в Белерианде; и потому еще, что утрачены были Сильмарили. Нолдор же, объединившись вновь, выставили стражу у границ Дор Даэделот и осадили Ангбанд с запада, востока и юга;

и разослали они повсюду гонцов, чтобы те разузнали как можно более о землях Белерианда

и вступили в переговоры с тамошними обитателями.

Не слишком порадовался король Тингол приходу стольких могучих владык с Запада, охочих до новых владений; и не пожелал он открыть для них вход в свое королевство или

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

снять пояс чар; ибо, умудренный мудростью Мелиан, не полагался он на то, что возможно долго сдерживать мощь Моргота. Из всех нолдорских принцев только сыновья Финарфина допущены были в пределы Дориата, ибо они приходились близкой родней самому королю Тинголу: матерью их была Эарвен из Алквалондэ, дочь Олвэ.

Ангрод, сын Финарфина, первым из Изгнанников явился в Менегрот как посол брата своего Финрода и долго говорил с королем, рассказывая ему о деяниях нолдор на Севере, и численности их, и порядке их воинства; но, будучи верен и прям, и мудр сердцем, и полагая, что все обиды ныне прощены, ни слова не сказал он ни о братоубийственной битве, ни о том, как были изгнаны нолдор, ни о клятве Феанора. Король Тингол внял словам Ангрода и, прежде чем ушел тот, сказал ему так: «Вот что передай от меня тем, кто послал тебя. Дозволяется нолдор селиться в Хитлуме и в нагорьях Дортониона, и в диких пустынных краях к востоку от Дориата; но в других землях живут многие мои подданные; и не желаю я, чтобы стесняли их, тем более – гнали с насиженных мест. Потому остерегайтесь, принцы с Запада, держите себя с оглядкой: ибо я – Владыка Белерианда, и всем, кто желает поселиться здесь, мое слово – закон. В Дориат же не вступит никто, кроме, разве, тех, кого призову я как гостей или кому понадоблюсь я в час нужды».

И вот правители нолдор созвали совет в Митриме, и явился к ним Ангрод с посла-нием от короля Тингола из Дориата. Нелюбезным сочли нолдор прием, оказанный королем, а слова его привели в ярость сыновей Феанора. Но Маэдрос рассмеялся и молвил: «Король

– тот, кто может удержать то, чем владеет; иначе титул его – пустой звук. Тингол всего лишь дарует нам земли, на которые не распространяется его власть. Да если бы не приход нолдор, одним Дориатом владел бы он сегодня. Потому пусть и правит себе в Дориате, и радуется, что соседи его – сыны Финвэ, а не орки Моргота, что достались нам. В других же местах мы заведем свои порядки».

Но Карантир, который не жаловал сыновей Финарфина, и из всех братьев отличался наиболее резким нравом и наиболее скор был на гнев, воскликнул вслух: «И еще скажу вот что! Да не позволим мы сыновьям Финарфина бегать туда и сюда с доносами в пещеры к этому Темному эльфу! Кто определил их в наши глашатаи и послал к нему для переговоров? Да хоть они и впрямь добрались до Белерианда, пусть не забывают, что отец их – один из нолдорских владык, хотя мать их и другого племени».

Тогда Ангрод пришел в ярость и покинул совет. Маэдрос, правда, упрекнул Карантира; но бо́льшая часть нолдор, как из того, так и из другого лагеря, обеспокоились в душе, опа-саясь неистового нрава сыновей Феанора, что, казалось, всегда будет являть себя в грубых словах или насилии. Но Маэдрос обуздал своих братьев, и они ушли с совета, и вскоре поки-нули Митрим, и переселились на восток, за Арос, в раздольные земли вокруг холма Хим-ринг. Этот край после назвали Предел Маэдроса, ибо с севера почти ничего не защищало его от нападения из Ангбанда: ни холмы, ни река. Там несли стражу Маэдрос и его братья, собрав вокруг себя тех, что пожелали присоединиться к ним; и мало общались они с родней своей, живущей на западе, разве что в час нужды. Говорится, что сам Маэдрос измыслил этот план, чтобы не допустить по возможности новых раздоров; и потому еще, что желал он всей душой принять на себя главный удар при вражеском натиске. Сам же он всегда оставался в дружбе с родом Финголфина и Финарфина, и часто приходил к родне своей за советом.

Однако и его связывала клятва, хотя до поры она и не давала о себе знать.

Народ же Карантира поселился еще дальше к востоку, за верховьями реки Гелион, вокруг озера Хелеворн под горой Рерир, и далее к югу; и поднялись они на вершины Эред Луин и в изумлении взглянули на восток, ибо дикими и неохватными показались им про-сторы Средиземья. Там-то народ Карантира впервые встретился с гномами, которые после нападения Моргота и прихода нолдор прекратили торговлю с Белериандом. Оба народа чтили мастерство и рады были учиться новому, но не было меж ними большой любви, ибо

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

гномы замкнуты и обидчивы, а Карантир отличался высокомерием и почти не скрывал сво-его презрения к неприглядным наугрим; а подданные его следовали примеру своего повели-теля. Однако, поскольку оба народа боялись и ненавидели Моргота, они заключили союз к немалой выгоде для тех и других; ибо наугрим переняли в те дни многие секреты ремесла, а кузнецы и каменщики Ногрода и Белегоста прославились среди родни своей. Когда же гномы вновь стали бывать в Белерианде, вся торговля гномьих шахт проходила сперва через руки Карантира, и так обрел он несметные богатства.

Когда же минуло двадцать Солнечных лет, Финголфин, король нолдор, созвал великий пир; и устроил его весною, близ заводей Иврина, где берет начало быстрая река Нарог; ибо край тот был зелен и прекрасен, а с севера защищали его горы Тени. В последующие дни невзгод долго помнили этот радостный пир и называли его Мерет Адертад, Пир Воссоеди-нения. Пришли туда многие вожди и подданные Финголфина и Финрода; а из сыновей Феа-нора – Маэдрос и Маглор с воинами восточного Предела; пришли также в большом числе Серые эльфы, скитальцы лесов; и народ Гаваней, и владыка его Кирдан. Пришли даже Зеле-ные эльфы Оссирианда, Земли Семи Рек, что лежит далеко, у подножия стен Синих гор. Но из Дориата явились только двое посланцев с приветствиями от короля: Маблунг и Даэрон.

Многие благие решения приняты были на Мерет Адертад, и принесены клятвы союза и дружбы. Говорится, что на пиру этом все, даже нолдор, изъяснялись большей частью на языке Серых эльфов; ибо нолдор быстро переняли наречие Белерианда, но синдар медленно овладевали языком Валинора. Сердца нолдор преисполнились радостной надежды; и многие поверили в то, что прав был Феанор, призывавший их к свободе и прекрасным королевствам Средиземья; и действительно, вслед за тем последовали долгие годы мира. Мечи нолдор ограждали Белерианд от нападений Моргота, и власть его не распространялась за пределы врат крепости. В те дни под юными Луной и Солнцем царила радость и вся земля ликовала, однако на севере сгущалась Тень.

Когда же минуло еще тридцать лет, Тургон, сын Финголфина, покинул Невраст, где жил до сих пор, и навестил друга своего Финрода на острове Тол Сирион, и отправились они на юг по течению реки, ибо прискучили им северные горы. В пути застигла их ночь – у вод Сириона, за Озерами Сумерек, – и задремали они на речном берегу под летними звез-дами. Тогда Улмо, поднявшись вверх по реке, наслал на них глубокий сон, полный мрачных видений; и, проснувшись, не могли они избавиться от тяжелого предчувствия. Но ни один ни слова не сказал другому, ибо не помнили они ясно, что пригрезилось им, и каждый пола-гал, что лишь ему одному передал послание Улмо. Но беспокойство и смутная тревога о будущем не оставляли их с той поры; и часто блуждали Тургон и Финрод в одиночестве по нехоженым землям, ища там и тут хорошо укрепленного потаенного убежища; ибо мнилось каждому, что велено ему приготовиться к роковому дню и создать укрытие на случай, если Моргот вырвется из Ангбанда и одолеет воинства Севера.

И вот как-то раз Финрод и сестра его Галадриэль гостили у Тингола, родича своего,

в Дориате. Тогда Финрод преисполнился изумления пред мощью и величием Менегрота, его сокровищницами и оружейными, и многоколонными каменными залами; и запала ему в сердце мысль выстроить просторные чертоги за надежно охраняемыми вратами, где-нибудь

в потаенных недрах холмов. И открыл он сердце Тинголу, не умолчав и о своих снах; и Тин-гол рассказал ему о глубоком ущелье реки Нарог и пещерах под Высоким Фаротом на обры-вистом западном берегу. Когда же отправился Финрод в обратный путь, Тингол дал ему про-вожатых показать дорогу к тому месту, ибо о нем пока знали немногие. Так Финрод пришел к Пещерам Нарога и принялся возводить там подземные залы и оружейни по образцу чертогов Менегрота; и твердыня эта получила название Нарготронд. Помогали Финроду в трудах его гномы Синих гор, и Финрод богато вознаградил их, ибо он вывез из Тириона больше сокро-

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

вищ, нежели все другие правители нолдор. Тогда же сделано было для Финрода Ожерелье Гномов, Наугламир: самое прославленное из творений наугрим в Древние Дни. Бессчетные драгоценные камни из Валинора оправлены были в золото, и однако ж обладало ожерелье волшебным свойством: легко, точно льняная нить, покоилось оно на груди владельца и на любом сидело красиво и изящно.

Там, в Нарготронде, и обосновался Финрод, а с ним – многие его подданные. Гномы назвали короля на своем языке Фелагунд, Прорубающий Пещеры, и это имя носил он впредь до самой смерти. Но не первым поселился Финрод Фелагунд в пещерах близ реки Нарог: жили там и до него.

Галадриэль, сестра Финрода, не поехала вместе с ним в Нарготронд, ибо жил в Дориате Келеборн, родич Тингола, и полюбили Галадриэль и Келеборн друг друга великой любовью. Потому осталась она в Сокрытом Королевстве и, живя близ Мелиан, переняла от нее великие знания и мудрость во всем, что касалось Средиземья.

Но Тургон все не мог позабыть город на холме, прекрасный Тирион, его башню и древо; и не нашел он того, что искал, и возвратился в Невраст, и мирно зажил в Виньямаре у берегов моря. А на следующий год явился ему сам Улмо и повелел ему вновь отправиться одному в Долину Сириона; и Тургон пустился в путь и, ведомый Улмо, отыскал потаенную долину Тумладен в Окружных горах, в середине которой высился каменный холм. О том никому не сказал Тургон до поры, но вновь вернулся в Невраст и там принялся втайне обдумывать план города по образу и подобию Тириона на холме Туна, по которому тосковало в изгнании его сердце.

Но вот Моргот, поверив донесениям соглядатаев, что будто бы правители нолдор бро-дят по свету, о войне не помышляя, решил испытать мощь и бдительность своих недругов. Вновь, без предупреждения, силы его пришли в движение, и внезапно на севере затряслась земля, и трещины полыхнули огнем, и Железные горы изрыгнули пламя; и орки потоком хлынули на равнину Ард-гален. Оттуда они пробились через ущелье Сириона на западе, а на востоке прорвались через земли Маглора сквозь брешь между холмами Маэдроса и заста-вами Синих гор. Но Финголфин и Маэдрос не дремали; и, пока другие сражались с малыми отрядами орков, что разбрелись по Белерианду, причиняя великий вред, с двух сторон обру-шились на основное воинство, атакующее Дортонион; и разбили наголову прислужников Моргота, и прогнали их через Ард-гален, и уничтожили всех до единого в пределах види-мости врат Ангбанда. Так окончилась третья великая битва Войн Белерианда, что названа была Дагор Аглареб, Славная Битва.

То была победа, но и предостережение; и правители вняли ему, и перенесли осадные лагеря ближе к крепости; и усилили и упорядочили стражу: так началась Осада Ангбанда, что длилась почти четыреста Солнечных лет. Долгое время после Дагор Аглареб ни один прислужник Моргота не смел высунуть носа за ворота, страшась нолдорских владык; и Фин-голфин гордо утверждал, что, если только не найдутся предатели среди эльфов, Морготу вовеки не прорвать вновь осаду эльдар и не напасть на них врасплох. Однако нолдор так и не удалось захватить Ангбанд и вернуть Сильмарили; и ни на миг не прекращалась война за все время Осады; ибо Моргот изобретал все новые козни, опять и опять подвергая испыта-нию силу неприятеля. Притом, невозможно было взять цитадель Моргота в кольцо целиком, поскольку Железные горы, – гигантская изогнутая стена, над которой высились твердыни Тангородрима, – защищали крепость с обеих сторон и служили для нолдор непреодолимой преградой, ибо скалы укрывал снег и лед. Потому и с тыла, и с северной стороны Моргот обезопасил себя от неприятеля; этими-то путями соглядатаи его порой выходили из крепости

и тайными тропами пробирались в Белерианд. Более всего желая посеять среди эльдар страх

и разлад, Моргот повелел оркам по возможности захватывать эльфов живыми и доставлять

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

их связанными в Ангбанд. И некоторых пленников столь устрашил его грозный взор, что не было более необходимости держать их в цепях; навсегда завладевал ими неизбывный ужас, и исполняли они волю Моргота, где бы ни находились. Так Моргот многое узнал о том, что случилось со времен бунта Феанора; и торжествовал он, усмотрев в том семена раздора и новых ссор среди своих недругов.

Когда же после Дагор Аглареб минуло около ста лет, Моргот попытался захватить врас-плох Финголфина (ибо он знал о бдительности Маэдроса), и выслал армию на заснеженный север; и воинство его свернуло на запад, а потом на юг, и спустилось по берегу к заливу Дренгист тем самым путем, каким пришел от Скрежещущих Льдов Финголфин. Так наме-ревались враги проникнуть в землю Хитлум с запада, но были вовремя замечены, и Фингол-фин атаковал их среди холмов в верхней части залива, и несметное множество орков сбросил в море. Эта схватка не числится среди великих битв, потому что отряд орков был невелик, и лишь небольшая часть народа Хитлума сражалась там. Но после воцарился мир на многие годы, и в Ангбанде не отваживались атаковать открыто; ибо уже понял Моргот, что орки сами по себе, без подкрепления, значительно уступают в силе нолдор, и принялся он вына-шивать в сердце своем новый замысел.

Минуло еще сто лет, и вот Глаурунг, первый из урулоки, огнедышащих драконов Севера, под покровом ночи выполз за ворота Ангбанда. Он был еще юн и едва достиг поло-вины положенного ему роста, ибо жизнь драконов течет долго и неспешно; но эльфы в ужасе бежали пред ним к Эред Ветрин и к Дортониону; он же осквернил поля Ардгалена. Тогда выехал против него на коне Фингон, правитель Хитлума, с отрядом верховых лучников, и всадники на быстрых скакунах окружили дракона тесным кольцом. И Глаурунг не смог выстоять перед их стрелами, ибо слаба еще была его броня; и бежал обратно в Ангбанд, и много лет не появлялся вновь. Фингон снискал себе великую хвалу, и ликовали нолдор, ибо немногие осознали угрозу, что таила в себе эта новая тварь, а также и суть ее. Весьма недо-волен был Моргот, что Глаурунг явил себя до срока; и после поражения дракона наступил Долгий Мир, и длился он почти две сотни лет. За все это время происходили лишь неболь-шие стычки на границах, и Белерианд процветал и богател. Под защитой своих северных воинств нолдор отстроили чертоги и башни, и немало дивных творений создали они в те дни; и сложили стихи, и записали хроники и скрижали знания. Во многих краях нолдор и синдар смешались в один народ и заговорили на одном языке; однако сохранились и разли-чия. Нолдор дана была великая сила и пытливый ум; то были могучие воины и мудрецы; строили они из камня и любили горные склоны и открытые равнины. А синдар обладали более мелодичными голосами и превосходили нолдор по части музыки – всех, кроме одного только Маглора, сына Феанора; и предпочитали леса и берега рек; а некоторые из Серых эльфов по-прежнему странствовали по свету, не поселяясь на одном месте; и песни их зве-нели над миром.

Д. Р. Толкин. «Сильмариллион»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: