ПРОВОЗВЕСТИЕ ЛУЧШЕЙ ЖИЗНИ

В «Новом Завете» наличествует множество эпизодов, которые можно взять в качестве отправных точек, чтобы проследить близкую аналогию между аномальными явлениями, ознаменовавшими первые годы Христианства, и теми, что ставят в затруднение сегодняшний мир в связи с современным спиритизмом. Многие из нас охотно допускают, что постоянные требования Христианства к человеческой расе вызваны его специфическими доктринами, которые совершенно независимы от чудес, единственное назначение коих имело целью оказать впечатление на ничем не пробиваемое самодовольство бездуховной расы и тем самым силой направить внимание тогдашних людей к новой системе мысли, предлагаемой Христианством. Совершенно то же самое можно сказать и о современном Откровении. Демонстрация силы, простирающейся за пределы человеческих возможностей и человеческого опыта, есть не более, чем способ привлечь внимание. Если повторить где-то уже использованное мною сравнение, то все эти явления не более, чем скромный телефонный звонок, возвещающий, что нам имеют сообщить нечто чрезвычайно важное. Что касается Христа, Нагорная проповедь была куда более значима, чем всё множество совершённых им чудес. То же самое можно сказать о посланиях из мира потустороннего: они бесконечно важнее, чем явления, их сопровождающие. Вульгарный ум может выставить историю Христа в весьма вульгарном свете, если он настаивает на чуде с хлебами и рыбой. Так же точно вульгарный ум может овульгарить психическую религию, настаивая на движении мебели и летающих бубнах. В каждом из этих случаев чудеса и явления – лишь неоспоримый знак способности, самая суть которой находится на более высоких планах бытия.

Во второй главе «Деяний Апостолов» констатируется, что они, христианские вожди, были единодушно вместе. Словосочетание «единодушно вместе» как нельзя более удачно передаёт наличие симпатии, которая всегда присутствует в спиритических кружках как средство, способствующее достижению наилучших результатов, и как раз симпатия настойчиво игнорируется определённым классом исследователей. Затем «внезапно сделался шум с неба, как бы несущегося сильного ветра», а потом «явились им разделяющие языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них». Здесь вполне определённый и ясный перечень весьма характерной последовательности явлений. Давайте же сравним с ним результат, полученный профессором Круксом в ходе его исследований в 1873 году. Он принял тогда против возможного подлога все меры предосторожности, какие ему мог подсказать богатый опыт наблюдателя и точного экспериментатора. В опубликованных им заметках сообщается: «Я увидел светящиеся точки, метавшиеся по комнате, а затем поместившиеся на головах присутствующих». Или вот ещё: «Этим движениям, – и то же самое я могу сказать о каждом роде явлений, – обыкновенно предшествуют порывы холодного воздуха, порой усиливающиеся до настоящего ветра, который сдувал у меня со стола листы бумаги...»

Итак, разве не странно, что мы сталкиваемся не только с теми же самыми явлениями, но и что эти явления проявляются в той же самой последовательности: сначала порывы ветра, а после огни? При нашем незнании законов эфирной физики, незнании, которое понемногу начинает рассеиваться, мы можем лишь сказать, что здесь перед нами имеются определённые указания на некий общий закон, который увязывает воедино оба этих эпизода несмотря на разделяющие их девятнадцать веков. Чуть ниже в «Деяниях» сообщается, что «дом сотрясся, где они находились». Многие современные наблюдатели психических явлений были свидетелями вибрации стен комнаты, как если бы мимо проезжал грузовой автомобиль. Именно на такие феномены, по всей видимости, намекает Св.Павел, когда говорит: «Наше евангелие явлено вам не только в славе, но и в силе». Проповедник Нового Откровения может с полным основанием сказать то же самое. Так, что касается знаков, явленных в день Пятидесятницы, я могу поистине утверждать, что испытал их все на собственном опыте – внезапный холодный ветер, смутные колеблющиеся языки пламени – при медиумическом содействии г-на Феникса, психика-любителя из Глазго. Пятнадцать участников сеанса были единодушны в своих свидетельствах по данному поводу, и в силу какого-то совпадения вышло так, что всё происходило в комнате, расположенной в самой верхней части дома.

В предыдущем разделе своего эссе я заметил, что невозможно дать никакого философского объяснения явлений, известных как спиритические, которое бы не свидетельствовало, что все они, несмотря на различия в форме проявления, исходят из единого центрального источника. Св.Павел, по видимости, не один раз утверждает это, когда говорит: «Но всё тот же самый дух совершает сие, разделяясь для каждого человека многажды по желанию». Разве наша сегодняшняя теория, которую нам диктуют факты, может быть выражена в более сжатом виде? Апостол перечислил различные дары, и мы обнаруживаем, что они весьма близки к тому, что уже известно нам. Во-первых, есть «слово мудрости», «слово знания» и «вера». Всё это, будучи взято в связи с Духом, по видимости, служит указанием на более высокий характер сообщений, приходящих из мира иного. Затем следует целительство, которое и сегодня при определённых условиях практикуется в высшей степени сильным медиумом, обладающим способностью передавать энергию, при этом он отдаёт ровно столько, сколько слабый получает, что подтверждается словами Христа: «Кто коснулся Меня? Много добродетели (т.е. энергии, – А.К.Д.) ушло из Меня». Затем мы подходим к совершению чудес, которое мы можем назвать просто производством явлений, сюда входит много феноменов разного рода: аппорты (когда предметы переносятся на расстоянии), левитация (поднятие в воздух как предметов, так и человеческого тела), производство огней и другие дива. Затем следует дар пророчества, являющийся действительной и вместе с тем прерывистой, а зачастую и обманчивой формой медиумизма – всего более обманчивый характер она имела у ранних христиан, которые, очевидно, все ошиблись относительно приближавшегося падения Иерусалима и разрушения Храма. Эти события они могли лишь смутно предвидеть и отождествляли их с «концом света». Данная ошибка повторялась ими столь часто и столь явно, что игнорировать её или отрицать поистине нечестно. Затем мы приходим к способности «различения духов», что вполне соответствует нашему ясновидению, и, наконец, – к любопытному и обычно бесполезному «дару языков», который наблюдается также и сегодня. Припоминаю, как некоторое время назад я прочитал книгу «И был мне Голос», изданную известным адвокатом,* в которой он описывает, как его юная дочь начала бегло писать по-гречески, правильно расставляя все надстрочные знаки. Сразу вслед за тем я получил письмо от не менее знаменитого врача, который желал знать моё мнение по поводу одного из своих детей. Ребёнок написал значительное количество текстов на средневековом французском. Оба этих недавних случая, несомненно, подлинны, но что касается третьего, когда один неграмотный человек нарисовал несколько невразумительных знаков, которые неким экспертом были объявлены раннекельтскими письменами, то эта история не представляется мне убедительной. Но поскольку огам (раннекельтское письмо, – Й.Р.) действительно представляет собой комбинацию прямых линий, то данный случай с определёнными оговорками всё же можно принять.

* A King's Counsel, “I Heard a Voice”, Kegan Paul edit. (Й.Р.)

Таким образом, явления, связанные со становлением Христианства, и те, которые заявили о себе в современном духовном движении, вполне аналогичны. Что касается дара учеников, в соответствии с тем, что сообщают Св.Матфей и Св.Марк, то единственным дополнением к достигнутому в наши дни является только воскрешение из мёртвых. Если бы кто-нибудь из учеников Христовых действительно поднялся до такого уровня мощи, когда жизнь, действительно угасшая, была бы возрождена, то он, несомненно, далеко бы превзошёл всё то, что сообщается в анналах современного медиумизма; но такое оказалось под силу только их великому Учителю. Ясно, стало быть, что такая способность должна быть чрезвычайно редка, иначе бы она была использована ранними христианами для оживления тел их мучеников, попыток к чему, по всей видимости, даже не предпринималось. Для Христа такая способность, без сомнения, допускается; более того: в описании воскрешения, проведённого Христом, имеются некоторые штрихи, придающие ему исключительную убедительность в глазах современного исследователя психических явлений. Так, при описании воскресения Лазаря, произошедшего после того, как тот пролежал четыре дня мёртвый, – поистине самое изумительное из чудес Христовых – сообщается, как Христос, приближаясь к могиле: он стонал. * Почему стонал он? Ни один исследователь «Библии», очевидно, не смог дать удовлетворительного ответа на этот вопрос. Но всякий, кто слышал, как стонет медиум в момент, предшествующий исключительно сильному проявлению медиумической энергии, увидит в этом эпизоде тот самый штрих практического знания, по которому он может судить о достоверности описываемых событий. Само чудо, добавлю я, от того ничуть не становится менее чудесным и всё равно находится за пределами человеческих возможностей, потому что оно произведено за счёт расширения рамок естественного закона, и это расширение отличается своей степенью от того, что мы можем сами удостоверить или тем более совершить.

* В русском синодальном переводе «Библии» это место – как и многие другие – завуалировано. (Й.Р.)

Хотя наши современные проявления никогда не достигали того уровня, который упоминается в библейских текстах, они имеют некоторые особенности, о которых не сообщается в «Новом Завете». Яснослышание, т.е. способность слышать голос духов, наблюдается как раньше, так и теперь, а вот «прямой голос», т.е. восприятие звука голоса, который все присутствующие могут слышать своими материальными ушами, – это ныне хорошо удостоверенный феномен, о котором гораздо реже упоминалось в древние времена. Новейшим свидетельством служит и спиритическая фотография – явление, когда фотокамера запечатлевает то, что не может видеть человеческий глаз. Ничто не является доказательством для тех, кто не изучает доказательств. Но лично мне – я готов под присягой удостоверить – известно несколько случаев, когда облик умершего, получившийся на негативе, не только не составляло труда опознать, но он также совершенно отличался от любой фотографии, сделанной при жизни.

Что касается методов, посредством которых ранние христиане общались с духами, или со «святыми», как они называли умерших единоверцев, то об этом у нас, насколько мне известно, свидетельств не имеется, хотя слова Св.Иоанна: «Братия, не всем духам верьте, но испытуйте духов, от Бога ли они», очень ясно показывают, что общение с духами было занятием привычным и что ранним христианам, как и нам, в процессе общения досаждали вторжения нежелательных духовных сущностей. Некоторые исследователи полагают, что «Ангел Церкви», о котором упоминается в выражениях, наводящих на мысль, что речь идёт о человеке, был на самом деле медиумом, освящённым для содействия той или иной конгрегации верующих. Поскольку у нас имеются ранние указания на наличие епископов, дьяконов и других церковных лиц, то трудно сказать, кем ещё мог быть этот «ангел». Это, однако, остаётся чистым предположением.

Другое предположение, которое, быть может, окажется куда более плодотворным, касается принципа, в соответствии с которым Христос избрал двенадцать своих главных последователей. Из всего множества людей он выбрал двенадцать человек. Почему именно их? Не из-за их ума и образованности, ведь Пётр и Иоанн, самые выдающиеся из них, нарочито описываются как «простые и тёмные люди». Не из-за их праведности, ибо один из учеников оказался большим негодяем, и все они оставили своего Учителя в беде. И не из-за их веры, ибо верующих было много. И тем не менее ясно: они были избраны согласно некоему принципу, так как призывались по одному или по двое. В двух случаях это были пары братьев, как если бы в основании подобного выбора могли лежать некоторый семейный дар или особенность.

В конечном счёте, нет ничего невозможного в том, что дар этот являлся психической способностью и что Христос, высший носитель этой способности, когда-либо появлявшийся на Земле, желал окружить себя другими её обладателями, одарёнными ею в меньшей степени. Вероятно, он сделал это по двум причинам. Первая: психический кружок является огромным источником энергии для того, кто сам психик, что постоянно подтверждается и нашим собственным опытом: сочувственное и готовое помочь окружение создаёт атмосферу, благоприятную для проявления психических способностей. До какой степени Христос был чувствителен к такой атмосфере, свидетельствует замечание евангелиста о том, что когда Христос прибыл в свой родной город, жители которого не могли отнестись к нему серьёзно, то оказался не в состоянии произвести никакого чуда. Вторая причина может заключаться в том, что он желал, чтобы ученики действовали как его заместители – как при его жизни, так и после смерти, и что для этого были необходимы определённые психические способности, данные от природы.

На тесную связь между апостолами и чудесами, указывает в своей интересной работе, выпущенной в свет в виде небольшой книги под названием «Иисус из Назарета» д-р Абрахам Уоллес.* Не подлежит сомнению, что ни один из евангелистов не сообщает ни о каких чудесах (помимо изгнания бесов) до того времени, пока Христос не начал собирать свой кружок. В этом кружке наиболее одарены в психическом плане были, по всей видимости, трое: Пётр и двое братьев-рыбаков, сыновья Зеведеевы – Иоанн и Иаков. Эти трое и созывались всякий раз, когда была нужда в создании наиболее благоприятной психической атмосферы. Следует вспомнить, что когда дочь Яира восстала из мёртвых, это случилось в присутствии и, возможно, не без содействия трёх названных ассистентов. Опять же при Преображении: невозможно читать отчёт об этом удивительном проявлении, не вспоминая на каждом шагу о своих собственных спиритических занятиях. И этот вопрос замечательно разбирается в «Иисусе из Назарета», и было бы неплохо, если б эта небольшая книжка с её учёной интонацией, широтой взгляда и психическим знанием оказалась в руках каждого читающего «Библию». Д-р Уоллес указывает на то, что самое место – горная вершина – с чистым воздухом и отсутствием каких-либо помех идеально подходило для манифестации такого рода; дремотное состояние апостолов является полной аналогией того, что ощущают члены психического кружка, вносящие свою долю психической энергии; преображение лица и сияющие одежды – хорошо знакомые явления; и, наконец, самое главное: возведение трёх алтарей лишено всякого смысла, тогда как сооружение трёх шатров или кабинетов (в данном случае спиритический термин, – Й.Р.) при альтернативном прочтении, – одного для медиума и по одному для каждой из материализованных форм, создаёт абсолютно достаточные условия для получения самых совершенных результатов.

* Опубликовано в шестипенсовом издании компанией «Лайт паблишинг», Лондон, Куин-сквер, 6. Это же издательство предлагает небольшую по объёму, но содержательную книгу д-ра Эллиса Пауэлла на ту же тему. (А.К.Д.)

Объяснение Уоллеса является характерным примером работы современного ума и современного знания, выхватывающих лучом своего прожектора событие, остававшееся прежде в тени.

Когда мы переводим библейский язык в термины современной психической религии, взаимосвязь и соответствие между древним и современным знанием становятся очевидными. Только теперь, вместо «Вот чудо!», мы говорим: «Это спиритическое явление». «Ангел Господен» становится у нас «Высшим Духом». Если прежде говорилось о «гласе с неба», то сейчас мы говорим о «прямом голосе». «Его глаза отверзлись, и он узрел видение» попросту значит, что «он стал ясновидящим». Только оккультист может понять Св.Писания как действительную и точную запись событий.

Есть много других, менее значительных пунктов, которые, повидимому, приводят историю Христа и апостолов в очень тесное соприкосновение с современными психическими исследованиями и являются солидным подтверждением точности значительной части повествования «Нового Завета». Самым впечатляющим эпизодом, на мой взгляд, являются действия Христа, когда ему был задан вопрос, требовавший незамедлительного решения, а именно об участи женщины, уличённой в прелюбодеянии. Что же он сделал? То, чего меньше всего можно было ожидать или помыслить в подобном случае: прежде, чем ответить, он наклонился и что-то написал пальцем на песке. Уже второй раз он делает это, когда ему задают коварный вопрос. Может ли кто из теологов дать объяснение такому действию? Я дерзну выдвинуть утверждение, что среди многих форм медиумизма, коими Христос владел в самой высшей форме, естественно, было и автоматическое письмо, через каковое, призывая подотчётные ему великие силы, он получал требуемый ответ. Охотно допуская, что природа Христа была сверхъестественна в том смысле, что по своим способностям он недостижимо возвышался над обычными людьми и далеко превосходил пределы для них возможного, позволительно всё же задаться вопросом, всегда ли эти силы вмещались в его человеческом теле и сколь часто он обращался к духовным ресурсам вне своих телесных пределов? Если бы он говорил, используя единственно своё человеческое тело, он, несомненно, оказался бы подвержен ошибкам, как и все мы: ведь рассказывается же, как он спрашивал самаритянку о её муже, на что та ответила, что у неё никогда не было мужа. В случае же с женщиной, застигнутой в прелюбодеянии, действия Иисуса можно объяснить, лишь предположив, что он мгновенно открыл канал к надчеловеческому знанию и мудрости, что и дало сразу решение в духе милосердия и терпимости.

Интересно проследить, какое впечатление эти явления или рассказы о них производили на тогдашних правоверных иудеев. Б о льшая часть их откровенно не верила в эти чудеса, в противном случае они не преминули бы стать последователями Христа или, по меньшей мере, относились бы к такому чудотворцу с уважением и восхищением. Нетрудно представить, как они качали бородатыми головами, как заявляли, что с такими вещами им сталкиваться не приходилось, и, может статься, вспоминали какого-нибудь местного фокусника, который не очень честно заработал несколько динариев, подражая тем же явлениям. Были, правда, и другие, которые не могли отрицать, потому что либо видели сами, либо встречались с теми, кто видел. Такие резко заявляли, что всё шло от дьявола, лишая тем Христа одного из самых сильных доводов, основанных на здравом смысле, – качестве, в котором у него не было равных. Те же два класса оппонентов – скептики и дьяволоборцы – противостоят сегодня и нам. Воистину ничто не ново под луной, и всё возвращается на круги своя.

Есть одно направление мысли, на которое можно указать в надежде, что оно найдёт развитие от умов и писаний тех, кто глубоко изучил возможности психической силы. Вполне возможно, хотя, согласен, в нынешних условиях это не было достаточным образом доказано, что медиум, обладающий большой силой, может заряжать своей энергией других наподобие того, как магнит, если потереть им кусок железа, может также и его сделать магнитом. Одной из наиболее хорошо удостоверенных способностей Д.Д.Хоума было то, что он мог без всяких последствий вынимать из огня горящие угли и держать их в руке. Далее он мог – и тут мы приближаемся к исходной теме – класть их на голову того, кто не боялся обжечься. Зрители не раз описали, как Хоумом на серебряную шевелюру г-на Картера Холла возлагались пылающие угли, и г-жа Холл упоминала, что после этого она вычёсывала из его волос крупицы золы. По всей видимости, Хоум в этом случае был в состоянии передать свою силу другому лицу, совсем как Христос, когда он левитировал над озером, был способен передать ту же силу Петру, и она сохранялась в Петре, пока его вера была тверда. В этой связи возникает вопрос: если Хоум сосредотачивал всю свою энергию на передаче этой силы, то как долго эта сила у данного лица сохранялась? Эксперимент для выяснения этого никогда не проводился, хотя он весьма способствовал бы прояснению разбираемой темы. Ведь, допуская, что сила может передаваться, становится вполне ясно, как кружок Христа был способен послать в мир семьдесят учеников, одарённых способностью творить чудеса. Ясно также, почему новые ученики должны были вернуться в Иерусалим – «для крещения духом», если пользоваться их выражением, – перед тем, как продолжать свои странствия. И если бы они, в свою очередь, пожелали послать своих учеников, разве не возложили бы на них руки, не совершили над ними пассы и не попытались бы намагнитить их тем же способом – если только это слово в состоянии выразить подобный процесс? Не обнаруживаем ли мы здесь смысл рукоположения священников епископом – церемонии, которой по сию пору придаётся большое значение, но которая вполне может быть пережитком чего-то действительно жизненно важного – дара сотворения чудес? Когда же наконец по прошествии времени или из-за отсутствия свежей подпитки эта сила иссякает, пустой ритуал продолжает исполняться и благословляющий и благословляемый не понимают, что значили руки епископа и какая сила из них исходила. Сами слова «возложение рук», по видимости, наводят на мысль о чём-то, отличном от просто благословения.

Наверное, сказанного достаточно, дабы показать читателю, что возможно выдвинуть такой взгляд на жизнь Христа, который будет строго согласовываться с самым современным психическим знанием и который, вместо того чтобы упразднить Христианство, лишь обнаружит поразительную точность некоторых дошедших до нас подробностей и подтвердит новейший вывод, гласящий, что те самые чудеса, которые были камнем преткновения для многих честных, серьёзных умов, в итоге могут стать неоспоримыми и убедительными доводами в пользу истинности всего новозаветного повествования. И заслуживает ли эта линия мысли огульного осуждения и анафем, изливаемых на неё теми, кто претендуют говорить от имени религии? В то же время, хотя мы приводим доводы в подтверждение чудес «Нового Завета», было бы неправильно, если бы те или иные замечания такого рода цитировались как утверждения в поддержку его буквальной точности. Идея буквальной точности «Нового Завета» в прошлом стала источником многих зол. Было бы хорошо, хотя в реальности это и недостижимо, если б оказалась предпринята понастоящему честная, сделанная с открытым умом попытка выполоть из этих текстов очевидные подлоги и вставки, их искажающие и снижающие ценность тех частей, которые действительно стоят выше всяких подозрений.

Стоит, например, упомянуть, что в «Новом Завете» со слов, якобы, самого Христа сообщается, будто Захария, сын Варахии, был забит до смерти в приделе Храма; и вот – не правда ли курьёзное совпадение? – о данном инциденте независимо рассказывает Иосиф Флавий, указывая при этом, что случилось сие тридцатью семью годами позже, во время осады Иерусалима?* Это недвусмысленно указывает нам, что данное евангелие, в его настоящей форме, было написано после падения Иерусалима и что писатель внёс в свой рассказ по меньшей мере один посторонний инцидент, поразивший его воображение. К сожалению, такой пересмотр на основе всеобщего согласия был бы величайшим из чудес, ибо два самых первых фрагмента, которые подлежали бы изъятию, относились бы к «Церкви» – установлению и идее, совершенно, надо сказать, неведомой во дни Христа. Поскольку цель вставки совершенно ясна, не может быть сомнений в их подложности, но, учитывая, что на одном из них основана вся система папской власти, приходится ожидать, что они скорее всего сохранятся ещё в течение какого-то времени. Недостоверность текста, на который мы намекаем, помимо прочего, явствует из того факта, что он предполагает, будто Христос и рыбаки разговаривали друг с другом на латыни и греческом до того хорошо, что каламбурили на этих языках. Пожалуй, недостаток нравственной смелости и интеллектуальной честности среди христиан покажется нашим потомкам столь же странным, как нам представляется удивительным, что великие мыслители античности могли верить, или хотя бы утверждать, будто они верят в богов, живущих на вершине горы Олимп, делящихся на мужчин и женщин и друг с другом ссорящихся.

* Речь идёт об эпизоде, рассказанном в «Еванг. от Матфея», гл. XXIII, ст.35 и в «Иудейской войне» Иосифа Флавия. (Й.Р.)

Как мы видим, пересмотр в самом деле необходим, равно как и перестановка акцентов, о которой я уже говорил ранее, дабы вернуть великую христианскую идею в русло разума и прогресса. Ортодокс, который вследствие своей привычной веры или по какой-либо другой причине не вникает глубоко в такие материи, едва ли может представить, о какие камни преткновения разбили себе ноги его более критичные братья. Такая позиция не требует от него умственных усилий, ибо рассуждение неприемлемо для веры. Выражения вроде «спасённый кровью Агнца» или «крещёный Его драгоценной кровью» наполняют их души приятным и нежным волнением, тогда как на более вдумчивый ум они оказывают совершенно иное впечатление.

Не говоря уже о явной несправедливости искупления чужой вины, исследователю совершенно ясно, что в целом эта кровавая метафора на самом деле заимствована из языческих ритуалов митраизма, когда неофита действительно помещали под быком в обряде тавроболия (жертвоприношения быка (лат.), – Й.Р.) и он оказывался насквозь пропитан льющейся на него сверху сквозь решётку кровью убитого животного. Такие напоминания о грубой стороне язычества непродуктивны для вдумчивого и впечатлительного современного ума. Но что всегда сохраняет свою свежесть, свою полезность и красоту, так это память об исполненном доброты и кротости Духе, который во плоти странствовал по горным склонам Галилеи, вокруг которого собирались дети, который встречался со своими друзьями в невинном товариществе, который избегал формализма и церемоний, страстно стремясь всегда к внутренней сути; который прощал грешника, защищал бедного и в своих решениях всегда принимал сторону милосердия и широты взгляда. Если к этому характеру вы добавите те изумительные психические способности, о которых мы уже говорили, то вы поистине найдёте самый превосходный характер во всей мировой истории, характер, который, очевидно, стоит ближе к Всевышнему, чем кто-либо ещё. Если сравнить общее воздействие его Учения с более суровым учением христианских Церквей, то поражаешься, как в своём догматизме, упорстве в отстаивании формы, в своей исключительности, пышности и нетерпимости оне смогли так далеко отдалиться от своего Учителя, что когда смотришь на него и на них, то чувствуешь, что налицо абсолютный и непримиримый антагонизм и что нельзя говорить о Церкви и Христе, но только о Церкви или о Христе.

И тем не менее каждая Церковь воспитывает прекрасные души, хотя можно спорить о том, взращивает ли она их или попросту вбирает в себя. Если вы прожили долгую жизнь и встречались с немалым числом своих человеческих собратьев, то для подтверждения этой мысли вам достаточно обратиться к своему личному опыту. Я сам провёл семь наиболее ярких лет жизни среди иезуитов – церковного ордена, наиболее пострадавшего от клеветы, – и нашёл их людьми достойными уважения и добрыми; достоинства их неисчислимы, а единственный недостаток – в узости, которая ограничивает мир Матерью-Церковью. Они были спортсменами, учёными и джентльменами, и я не могу припомнить ни одного примера использования ими той казуистики, в которой их постоянно упрекают. Некоторые из моих лучших друзей принадлежали к приходскому духовенству Англиканской церкви – мужи поистине доброго и святого нрава, стеснённые финансовые обстоятельства которых зачастую были укором равнодушным людям, принимавшим их духовное водительство. Я знал также прекрасных людей среди нонконформистского духовенства, которые часто становились поборниками свободы, хотя их взгляды, повидимому, и не отличались особой свободой, когда оказывалась затронутой область их собственной мысли. Каждая вера выдвигала людей, которые делали честь всему человеческому роду. Мэннинг или Шрусбери, Гордон или Доллинг, Бут или Стопфорд-Брук – все в равной степени вызывают восхищение, сколь бы ни были различны корни, давшие им жизнь. Среди большой массы людей также имеются многие тысячи прекрасных душ, воспитанных по старинным понятиям, душ, которые никогда слыхом не слыхивали об общении с духами или о какой другой материи из тех, что обсуждаются на этих страницах, и которые, однако, достигли такого состояния чистой духовности, что всем нам остаётся им только завидовать. Кто не слышал о деве-тётушке, о вдовствующей матери, о благородном старце, достигших высот бескорыстия, распространяющих вокруг себя добрые мысли и дела? Но их простая, глубоко укоренившаяся вера пришла к ним от отцов с санкции того или иного духовного авторитета. У меня была такая тётушка, я помню её маленькую, смиренную фигурку, истощённую постом и милосердием; помню, как в любые часы она брела в церковь из дома, который был для неё всего лишь комнатой ожидания между службами. И взгляд её печальных, удивительных серых глаз до сих пор обращён на меня. Такие люди – лишь инстинктом, вопреки всяким догмам – достигали зачастую высот, до которых нас никогда не сможет вознести ни одна философская система.

Но, в полной мере признавая прекрасные плоды каждой веры, которые могут служить лишь доказательством врождённой доброты цивилизованного человечества, нам приходится сказать, что Христианство, вне всякого сомнения, потерпело жестокую неудачу и распалось и что этот распад стал явлен каждому ужасной катастрофой, которая случилась с миром.* Может ли самый оптимистичный апологет утверждать, будто это – вполне удовлетворительные плоды религии, столько столетий безраздельно господствовавшей в Европе? Кто из её воспитанников оказался хуже – прусские лютеране, баварские католики или народы, взращённые в традициях православия? И если у нас, в западной части Европы, дела обстоят чуть лучше, то не заслуга ли это скорее нашей более старой и высокой цивилизации, равно как и более свободного политического устроения, удержавших нас от всех жестокостей, эксцессов и безнравственности, которые отбросили мир назад, в тёмные века? Недостаточно сказать, что они случились вопреки Христианству и что поэтому Христианство не подлежит осуждению. Правда, что учение Христа не подлежит осуждению, ибо при передаче оно часто искажалось. Но Христианство взяло под контроль нравственную жизнь Европы и должно было стать движущей силой, которой надлежало обеспечить, чтобы моральные устои не рассыпались на куски при первом же напряжении. Ибо именно с этих позиций следует судить Христианство, и приговор может быть только один: оно потерпело неудачу. Оно не было активной силой, контролирующей умы людей. А почему? Такое могло случиться только потому, что в нём не хватало чего-то существенного, чего-то жизненно важного. Люди не принимают Христианство всерьёз. Люди не верят в него. Во множестве случаев его деятельность сводится к словоизлияниям, а как раз действенность слов в наше время в серьёзной степени ослабла.

* Снова имеется в виду мировая война. (Й.Р.)

Мужчины, в отличие от женщин, как в высших, так и в низших классах общества, в большинстве случаев перестали проявлять живой интерес к религии. Церкви утратили власть над народом – и утратили её очень быстро. Маленькие интимные кружки, съезды, комитеты, ассамблеи ещё собираются, обсуждают и принимают решения всё более узкого характера. Но народ идёт своим путём, и религия мертва везде, где заменой ей в состоянии стать интеллектуальная культура и хороший вкус. Но вся беда в том, что когда религия мертва, расцветает материализм, а о том, что он может сделать, можно судить на примере довоенной Германии.

Сейчас, стало быть, религиозным учреждениям не время обескураживать своих слепых приверженцев; вместо этого нужно серьёзно подумать, хотя бы ради самосохранения, как они могут приблизиться к общему уровню человеческой мысли, поднявшейся теперь так высоко над ними? Я утверждаю, что Церкви в состоянии добиться большего, чем просто достичь того же уровня – оне могут повести всех за собой. Но для этого Церковь должна, с одной стороны, иметь твёрдую решимость отсечь от своего тела все отмершие ткани, безобразящие его и служащие только обузой. Она должна отбросить всё, что в ней противоречит разуму, и принять требования человеческого разума, который отвергает, и совершенно правильно, многое из того, что она ему предлагает. В конце концов, она должна собрать свежие силы, впитать в себя всю новую правду и всю новую энергию, которые в избытке даёт ей новая волна вдохновения, ниспосланная в мир Богом, – волна, которую человечество, обманутое и сбитое с толку мнимой мудростью, воспринимает с таким упрямым и стойким неверием. Когда Церковь совершит всё это, она обнаружит не только то, что она ведёт мир с очевидным правом на лидерство, но и то, что после долгих блужданий ей удалось наконец вернуться к своему Учителю, урок которого она столь долго искажала.

* * *

П Р И Л О Ж Е Н И Я

I

ОПЫТЫ ДОКТОРА ЖЭЛЕ

Нельзя представить себе ничего более фантастического и невероятного, чем результаты недавних опытов профессора Жэле, во Франции. Перед такими результатами ум даже вполне подготовленного, опытного исследователя психических явлений бывает потрясён, в то время как ортодоксальный учёный, не обращавший на эти исследования внимания, оказывается абсолютно беспомощен. В своём отчёте о проделанных исследованиях, который он представил в январе прошлого года в Генеральном институте психологии в Париже, д-р Жэле говорит: «Я не только утверждаю, что не было подлога, я говорю: не было никакой возможности сделать подлог. Почти в каждом случае материализация проводилась у меня на глазах, и я имел возможность наблюдать все фазы её становления и развития». Он добавил, что по ходу опытов более сотни экспертов, главным образом докторов наук, проверяли и контролировали получавшиеся результаты.

Вкратце эти результаты можно представить следующим образом. Из тела медиума, девушки по имени Ева, выделялась своеобразная беловатая субстанция, выделение происходило частично через кожу, частично через руки, частично же через отверстия на лице, особенно через рот. Этот процесс был многократно сфотографирован на каждой стадии, и фотографии приложены к опубликованному изданию. Эта субстанция, достаточно твёрдая чтобы до неё можно было дотронуться или её сфотографировать, была названа эктоплазмой. Это совершенно новый вид материи, и он, несомненно, происходит непосредственно из тела медиума, а затем по окончании опыта абсорбируется его организмом. Эктоплазма выделяется в таких количествах, что порой закрывает собой тело медиума, как фартук. На ощупь эктоплазма мягкая и клейкая, но форма и даже цвет её бывают разные. Производство её, повидимому, мучительно для медиума, так как вызывает у него стоны, и какое-либо грубое обращение с эктоплазмой также на нём сказывается. Внезапная вспышка света, которой сопровождается фотографирование, необязательно может повлечь за собой втягивание эктоплазмы, но всегда вызывает спазм у медиума. При поглощении эктоплазма не оставляет следов на одежде, через которую она прошла.

Это достаточно удивительно, но куда более фантастично то, что ещё предстоит сказать. Наиболее характерное свойство этой эктоплазмы, вполне проиллюстрированное фотографиями, то, что она принимает форму частей человеческого тела – пальцев, рук, лиц, которые поначалу выглядят какими-то намёками и набросками, но быстро перегруппировываются и улучшаются, пока не становятся неотличимы от живых. Разве это не самое странное и необъяснимое из всего, что до сей поры довелось наблюдать человеческому глазу? Обыкновенно эти лица и руки имеют естественный размер, но нередко они оказываются довольно миниатюрными. Случается, что, будучи поначалу миниатюрными, они вырастают до полного размера. При первом появлении в эктоплазме конечности выглядят уплощённо, но затем начинают быстро округляться, пока по завершении процесса не приобретают все три пространственных характеристики. Материализовавшаяся форма может быть всего лишь имитацией, вроде руки, сделанной из воска, а может быть и наделена жизненностью; такая рука в состоянии пожать другую руку, вызвав у последней всю гамму ощущений, какие вызывает пожатие чужой руки.

Лица, возникающие таким поразительным путём, вполне достойны изучения. Они, по видимости, не представляют никого из тех, кто при жизни были знакомы доктору Жэле.* У меня при взгляде на них складывается впечатление, что они скорее должны относиться к кругу знакомств медиума, так как принадлежат девушкам, встречающимся в низших и средних классах французского общества, к которым принадлежит и сама Ева. Я бы добавил, что сама Ева присутствует на фотографиях рядом с этими материализованными фигурами. Лица девушек в целом хорошенькие и не лишённые пикантности, хотя и довольно заурядного, неутончённого типа. Эти характеристики не относятся к большой и тщательно сделанной фотографии, на которой видна очень красивая молодая женщина с печатью высокой духовности на лице. Некоторые из лиц сформировались не до конца, из-за чего выглядят нелепо и отталкивающе.

* Д-р Жэле пишет мне, что они неизвестны ни ему, ни медиуму. (А.К.Д.)

Что прикажете нам делать с данным явлением? Учтите: оно не такого свойства, чтобы пробовать обмануть себя утверждениями вроде «здесь какая-то ошибка или надувательство». И то, и другое исключено. Помимо проведённых по каждому из этих результатов тщательных проверок, ещё следует учесть, что они весьма близки к тому, чего достигли в ходе своих опытов Ломброзо в Италии, Шренк-Нотцинг в Германии и многие другие добросовестные исследователи. Рассуждая об этих фактах, мы постоянно должны держать в уме одно: аномальный характер их происхождения. По самой осторожной оценке, на миллион человек едва ли приходится хотя бы один, наделённый способностями производить эти явления – если только к способностям может быть причислено свойство, не зависящее от нашей воли. Свой острый ум и не знающую покоя деятельность доктор Жэле посвятил выяснению того, как всё-таки происходят медиумические материализации, и, даже предполагая (что продположить вполне справедливо), что каждый материализирующий медиум, дабы получить результат, проходит через тот же самый процесс, такие медиумы всё же встречаются до крайности редко. Д-р Жэле в качестве аналогичного явления с материальной стороны упоминает существование дерматоидных кист – весьма таинственных образований, которые как маленькие опухоли появляются в любой части тела, чаще всего над бровями, и в которых при вскрытии обнаруживаются волосы, зубы или эмбриональные кости. Нет сомнений, говорит он, что это довольно грубая аналогия, но дерматоидная киста, по крайней мере, находится на том же плотско-кровяном физическом плане, что и её содержимое, тогда как применительно к эктоплазме мы имеем дело с совершенно новым и странным образованием.

Невозможно точно сказать, что происходит в случае с эктоплазмой – ни по поводу её живой связи с медиумом, ни о том, как и почему она исчезает, что не позволяет её отделить и подвергнуть хотя бы самому приблизительному химическому анализу, который бы мог показать, состоит ли она из привычных нам земных элементов. Не является ли она скорее некой коагуляцией эфира? Это ввело бы в наш мир совершенно новую, дотоле неведомую субстанцию. Такое предположение кажется тем более вероятным, что сравнение с аналогичной субстанцией, исследованной на сеансах д-ра Кроуфорда в Белфасте, которая едва видима глазом и всё же способна удерживать вес в 150 фунтов, указывает на совершенно новое явление в области материи.

Но, отложив в сторону как не имеющее отношение к сути настоящего изложения всё, что касается происхождения и природы эктоплазмы, мне представляется, что имеется достаточно места для перспективного направления мыслей, если мы возьмём опыты Жэле в качестве исходного пункта и направимся в сторону других проявлений психоматериальной активности. Прежде всего, давайте возьмём классические опыты Крукса с Кэти Кинг – результат, столь долго стоявший особняком, но к пониманию которого теперь можно постепенно приблизиться благодаря появлению промежуточных ступеней. Так, теперь вполне можно предположить, что в течение тех долгих периодов, когда Флорри Кук лежала в тёмной лаборатории, периодов, которые длились по часу, а иногда и дольше, эктоплазма выделялась из неё как и из Евы. Затем эктоплазма собиралась поблизости от неё в некое клейкое облако или столб, из которого уже описанным образом постепенно начинала формироваться фигура Кэти Кинг, и в конце концов соединение разрывалось и законченное человеческое тело выступало и показывалось на пороге смежной комнаты, являя собой человеческую личность как нельзя более отличную (за исключением пола) от медиума, и всё же составленную целиком или частично из элементов, извлечённых из бесчувственного тела медиума. До этого момента опыты Жэле достаточно хорошо разъясняют, что происходило в лаборатории Крукса. И однако здесь, на мой взгляд, спирит должен быть готов к возражению гораздо более серьёзному, нежели нелепые суждения о подлоге или оптической иллюзии. Вот оно. Если тело Кэти Кинг (духа) извлечено из тела Флорри Кук (медиума), то что может нам гарантировать, будто жизнь в новообразованном теле не является воплощением одной из тех личностей, из коих составлено сложное существо, называемое Флорри Кук? Этот тезис заслуживает самого тщательного анализа. В этом случае недостаточно указать на превосходство характера проявившегося существа, ведь если предположить, что Флорри Кук представляет собой некую среднюю производную от составляющих её конфликтующих личностей, то одна из них может оказаться значительно выше, чем их средняя составляющая. Не вдаваясь в эту проблему, можно лишь сказать, что заявление духа о своей индивидуальности нельзя сбрасывать со счетов, так же как и то, что отдельный факт должен рассматриваться во взаимосвязи с другими психическими явлениями, если мы действительно стремимся найти правильное объяснение.

Но давайте теперь представим, что человек обладает способностью испускать невидимую субстанцию, в которой формируются лица, представляющие, как кажется, отдельные индивидуальности, и в предельном случае развиваются в совершенно независимые человеческие формы. Рассмотрим этот из ряда вон выходящий факт: не окажется ли, что благодаря развитию или видоизменению указанного процесса мы можем получить ключ к modus operandi* других психических явлений? Мне представляется, что мы можем, как минимум, получить намёки, носящие, правда, лишь вероятностный характер, на то, как получаются некоторые результаты, до сих пор остававшиеся необъяснёнными. Эти соображения могут лечь в основу гипотезы, опровержение, корректировка или подтверждение которой будет делом будущих наблюдателей.

* способ, методы или механизм действия кого-либо или чего-либо (лат.)

Я намерен выдвинуть следующую мысль. Если сильный медиум для производства материализаций может выделить облако материи, доступной зрению, то не может ли медиум, обладающий меньшей силой, испустить подобное же облако с аналогичными свойствами, которое окажется недостаточно плотно, чтобы быть доступным зрению среднего человека, но всё же в состоянии произвести воздействие на сухую пластину в фотокамере и на зрение ясновидящего? Если это так – а это соображение не выглядит слишком смелым, – то мы сразу получаем объяснение как спиритической фотографии, так и зрительной способности ясновидящего. Под объяснением я понимаю здесь лишь общий механизм процесса, а не знание о природе стоящих за ним сил, которая всё равно остаётся для нас тайной, даже если мы примем утверждение Жэле о том, что оне «идеопластичны».

Здесь, я думаю, мы делаем некоторую попытку обобщения, которая, возможно, поможет распознать первые признаки порядка в этом хаосе. Можно понять, что более тонкая эманация, доступная лишь ясновидящему, распространится гораздо дальше, чем плотная материализованная эктоплазма, и хотя она наделена тем же свойством быть носителем жизни, жизненные формы в этом случае будут доступны только глазу ясновидящего. Так, когда г-н Том Тиррел или другой исполнитель стоит на сцене, его эманация наполняет весь зал. В этой эманации, как и в видимой эктоплазме при опытах Жэле, образуются лица или фигуры тех обитателей иного мира, которых привлекает к сцене их симпатия к отдельным членам аудитории. Их видит и описывает г-н Тиррел, который с его тонко настроенными чувствами (тщательно оберегаемыми, для чего он едва ест и пьёт в день демонстрации) может слышать этот более тонкий и высокий голос, произносящий их имена, старые адреса, послания и обращения. Или, например, когда г-н Хоуп и г-жа Бакстон стоят, соединив руки над фотокамерой, они действительно испускают туманную эктоплазму, из которой образуются фигуры и образы, появляющиеся на фотографической пластине. Возможно, это происходит именно таким образом. Может быть, я выбрал для объяснения неудачную аналогию, но здесь мною предложена всего лишь гипотеза, и я не пытаюсь выдать её за нечто большее.

II

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: