Тридцать девятая сессия

Я знал, что должен провести ее через генитальные эмоции как можно быстрее и осторожнее, чтобы избежать окончательного расстройства. В этот день она была очень подвижна и свободна. Когда дыхание «накачало» достаточно организмической энергии, ее таз начал непроизвольно подергиваться, возник сильный поток ощущений, и она отказалась продолжать. Неожиданно она заявила, что находится в замешательстве (на самом деле это было не так); в следующую контрольную встречу она скроет от своего терапевта улучшение самочувствия, чтобы открыть себе дверь для возвращения в сумасшедший дом. «Если я пойду дальше, это снесет мне мозги...» Она имела в виду, что потеряет рассудок: все заслонила собой оргастическая тревога. По окончании сессии она перекрестилась.

В 11 часов вечера пациентка позвонила мне и сказала, что луна «отбрасывает тени на дверь ее комнаты» и что это — «знак, который они ей подают», но она не может ответить «силам». Мне удалось ее успокоить.

Сороковая сессия

Пациентка была очень несчастна. Я знал, что накануне она переживала сильное сексуальное возбуждение, не сумела получить удовлетворения и что она достигла переломного момента своей жизни. Она рассказала мне, что отчаянно пыталась вернуть «силы», но у нее ничего не получилось, «несмотря на контакт с луной». Она была уверена, что «силы» отказались от нее, потому что она была «еврейкой». Потом она сказала, что не хочет терять свой мир; в «этом мире» она жить не может.

Было ясно, что она подразумевает под словом «еврейка». Это означало, что она «сексуальна» и что она «свинья». Двусмысленность этого эмоционального переживания была обусловлена тем, что ей хотелось ощущать телесные силы, но не хотелось чувствовать себя «свиньей». Все это абсолютно соответствовало клиническому опыту оргонной биофизики: человеческое существо страстно стремится к полноте чувств и реализации биосексуальных эмоций; в то же самое время оно отвергает их и ненавидит из-за их превратного толкования. «Бог» олицетворяет собой первую, а «Дьявол» — вторую; обе соединены в один болезненный, спутанный организм. У шизофреников это проявляется наиболее отчетливо, но присутствует и у homo normalis.

Был ли ее отказ от мира homo normalis оправданным? Безусловно. Этот мир разрушал ее естественную биологическую структуру («Бога») и насаждал ей «Дьявола»; именно это проделывала с ней мать. Шизофреник знаком с образом жизни homo normalis и отлично понимает ее безысходность. Homo normalis, напротив, будучи обывателем, не понимает ни мира шизофреника с его рациональными суждениями, ни, строго говоря, своего собственного.

Наиболее значимым в этой истории болезни является описание психотического кризиса в его связи с оргонотическмми потоками и переживаниями биосистемы. В первую очередь следует сконцентрировать внимание на этом отдельном факте и не заблудиться в лабиринте шизофренических механизмов и бредовых идей. Мы должны прийти к общему знаменателю, который характеризует шизофренический срыв, независимо от содержания иллюзий. Ключевой момент шизофренического срыва определяется сокрушительным потоком орго-нотической плазмы, который захлестывает биосистему, неспособную выдержать этот эмоциональный шквал.

Психиатрии известно, что психотическая система представляет собой попытку реконструкции утраченного эго (= мира). Но психиатрия не может дать ответ на вопрос, отчего разрушается этот мир. Психотическая реконструкция — это результат, а не причина заболевания. Необходимо помнить об этом. Так, «нарциссическая фиксация в детстве» — это не причина срыва, а лишь одно из условий, при которых происходит срыв. Ядро проблемы — биофизический раскол между возбуждением и восприятием, происходящий в результате неспособности биосистемы вынести слишком сильные эмоции.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: