ГЛАВА 10 Род человеческий на волоске

Бог столкнулся с неповиновением. Смер­тоносные, заразные осколки от этого столкно­вения разлетелись по всей планете. И Адам, абсолютно по собственной воле, подобрал один из них, вынеся себе тем самым смерт­ный приговор. Потерянный род повис на волоске. Как отнесется к этому Бог?

Этот вопрос привел Адама в трепет. До этого он некоторое время испытывал то странное упоение, которое знакомо всякому бунтарю, бросающему вызов авторитетам. Ему казалось, что он будто возвысился, что его сознание окрепло, расширился его круго­зор. Все было точно так, как обещал говоря­щий змей, с важностью возлежащий на ветвях запретного древа и вкушавший от плодов его, явно без всякого вреда для себя.

Но вот это странное упоение прошло. И Адам понял, что совершил непоправимое. Как же на это отреагирует Бог?

Бог, бесконечно любящий человека, недолго медлил с ответом. Там же в саду, как только человек согрешил. Бог объявил Свой план. Адам, стоя рядом с перепуганной Евой» узнал, что его ждет, из приговора, вынесен­ного сатане. Ибо именно сатана, превратив­шись в змея, и спровоцировал все. «И вражду положу между тобою и между женою, и меж­ду семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту». (Бытие 3:15).

Насколько хорошо эти слова были поняты двумя перепуганными нарушителями, вино­вато стоявшими перед своим Создателем, нам неизвестно. Но они поняли, что еще есть надежда. Что есть выход. Бог не собирается отрекаться от них.

Противостояние, возникшее на небесах, не исчерпало себя в этом первом конфликте на Земле. Никто не собирался списывать человека как брак, вышедший из-под руки Создателя. Никто не собирался бросать мятежный род на произвол судьбы.

Скорее, противостоянию суждено было продолжиться. Сохранялась враждебность, постоянный конфликт между сатаной и его последователями и женщиной, представ­лявшей церковь, последователей Христа. Но Христос, который со временем станет воспринимать все человечество как потомков этой женщины, выйдет победителем. Правда, спровоцировав и организовав распятие Создателя всего сущего на кресте, в компа­нии двух преступников, на горе под Иеруса­лимом, сатана ужалит Христа в пяту. Для Сына Божия это событие не пройдет бес­следно. Он понесет следы Своей жертвы — шрамы на руках, кровоподтеки на ногах — через вечность.

Но Христос, самой смертью Своей на Голгофе, поразит сатану прямо в голову. Его смерть и Его воскресение станут смерт­ным приговором падшему ангелу. В момент смерти Христа этот приговор будет подпи­сан окончательно и бесповоротно.

В приговоре змею, прозвучавшем в при­сутствии Адама и Евы, в сжатом виде сконцентрирована вся история вселенского конфликта между Христом и сатаной — битвы, которая началась на небе, продол­жается и поныне на Земле и окончится лишь после полного уничтожения врага, внесшего разлад в мироздание.

Подумать только, сколько безгранична доброта Создателя. Не успел возникнуть грех, как тут же появился Спаситель. Тема опасения красной нитью проходит че­рез все части Библии, начиная с первых глав Книги Бытия и кончая Книгой Откровения.

Но план спасения человека возник не на голом месте. Его необходимость не застала Бога врасплох. Еще у истоков мироздания, до того как Бог приступил к созданию нашей Вселенной, когда Он принял решение пойти на риск и дать человеку свободу. Им был намечен план на случай чрезвычайных об­стоятельств? Если человек, получив свободу, вдруг бросит вызов авторитету своего Творца, Сын Божий пожертвует собственной жизнью вместо человека, исполняя требова­ние попранного закона. И еще в тот момент, когда сыновья Божий ликовали, а звезды пели, радуясь дню творения. Голгофа была уже реальностью, скрытой в тайниках души Создателя. Христос был «Агнцем, закланным от создания мира». (Открове­ние 13:8).

Как Бог отреагирует на неповиновение? Голгофой.

Но до Голгофы было еще далеко. Голгофа была еще в будущем. Сегодня мы можем оглянуться на крест и просить прощения за то, что Сын Божий пожертвовал жизнью за наши грехи, А каково было Адаму? Как можно было простить его вину, отпустить грехи ему? Каково было всему человечеству от Адама до момента распятия? Оно ведь тоже не могло оглянуться на Голгофу.

Я люблю представлять себе, как один из ангелов сидит и беседует с Адамом о жизни и смерти. Как он говорит ему, что вот сейчас ему вынесен смертный приговор, но что настанет день, и Сам Божий Сын встанет на его место.

Грех и смерть становились для Адама чем-то вполне реальным. Первое, что сделал Бог после того, как парочка нарушителей совершила грехопадение и была изгнана из райских кущей, соорудил им одежду из шкур, чтобы они прикрыли свои ставшие теперь нагими тела. А изготовление одежды из шкур предполагало лишение жизни столь любимых ими животных. Это была первая смерть.

Затем они увидели, как прекрасные цветы стали увядать, и сердца их дрогнули. А когда с деревьев начали облетать листья, они горько заплакали. Они не были готовы к увяданию, вырождению, смерти. Все это никогда не должно было стать частью их жизни. Но теперь они начали понимать, что «возмез­дие за грех — смерть». (Послание к Римля­нам 6:23).

Смерти суждено было стать еще более реальной, а грех предстал перед ними во всей своей ужасной неприглядности в тот день, когда один из их сыновей погиб от руки род­ного брата.

Адам не питал иллюзий. Грех для него не был чем-то заурядным. Грех для него не был просто человеческой слабостью, или изъяном личности, или неверно принятым решением. Это только мы, нынешние, придумали такие оговорки. Нет, Адам понял то, что апостол Иоанн скажет тысячи лет спустя: «Грех есть беззаконие», (1-е Послание Иоанна 3:4).

А понял Адам это в тот день, когда по указанию Бога принес к вратам Эдема, откуда был изгнан, ягненка, лишил его жизни и по­ложил на жертвеный алтарь. Это была жутко неприятная церемония. Ему пришлось собственноручно убить ни в чем неповинное животное. Здесь впервые он пережил чужую смерть. И содрогнулся от мысли, что его непослушание потребует еще одной жерт­вы — невинной крови Сына Божия.

Дело в том, что ягненок был связан в человеческом сознании с непорочным Агнцем Божьим, который должен был явиться и отдать Свою жизнь за грехи человеческие. Вспомните слова Иоанна Крестителя при виде приближающегося Иисуса Христа: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира!» (Иоанн 1:29).

Я вспомнил о ягненке в тот день, когда стоял на вершине горы Синай, где некогда Моисей повстречал своего Бога. Стоя на этой продуваемой всеми ветрами каменистой вер­шине, я, как за тридцать пять веков до этого Моисей, обозревал обширную долину.

Предо мной расстилалось пространство, на котором разыгрывались страсти господни, каждый божий день становился свидетелем нового акта драмы, сутью которой было осуществление Божьего замысла по спа­сению человека. В этой долине некогда стоял временный храм — святилище, возведенное людьми по указанию Бога. Здесь-то и совер­шилось то первое жертвоприношение — за­клание ягненка перед алтарем. Прелюдия к Голгофе. Прообраз распятия задолго до того, как оно свершится.

Я приглашаю вас мысленно стать рядом со мной на вершине. На обширной площадке у подножия величавой горы Синай раскинул­ся палаточный городок древних иудеев. В центре — небольшая площадь, на запад­ной стороне которой и расположился этот уникальный храм для богослужений. По нашим понятиям, это своего рода министер­ство юстиции в миниатюре, частица подне­бесья, размещенная во временно оборудован­ном помещении для того, чтобы было где заниматься грехами человеческими до того, как Христос примет смерть на Голгофе.

Мы выходим на площадь и первое, что видим,— алтарь, жертвенник всесожжения, сделанный из желтой меди. Чуть поодаль, здесь же на площади, стоит омывальница, в которой священники проходят очищение перед выполнением обрядов.

Само святилище представляет собой великолепный разборный шатер из верти­кально стоящих щитов, покрытых чистым золотом, крытый сверху разными материа­лами для защиты от непогоды. В дальнем конце первого помещения, называемого «Святым местом», висит тяжелая завеса из дорогих ковров, прегражающая вход во второе помещение, именуемое «Святое Святых».

Когда Первосвященник входит в первое помещение, по одну сторону от себя он видит стол со священными хлебами. По другую сторону стрит необычайной красоты семи­рожковый светильник, выкованный из цель­ного куска золота. Позади светильника рас­положен алтарь для воскурения фимиама.

Войдя в Святое Святых, мы обнаружи­ваем там всего лишь один предмет внутрен­него убранства — золоченый ларец, в коем хранятся две каменные пластины, на которых Бог собственноручно начертал Десять запо­ведей. Закон Божий — Десять заповедей — занимает в этом пустынном храме почетное место. На внешней стороне ларца, в непри­метном месте, помещен свиток, содержащий закон о жертвоприношениях. Дело в том, что этот закон носил временный характер и не имел того статуса, который имел вечный и неизменный Божественный кодекс морали, изложенный в Десяти заповедях.

Кто-то может спросить: «Зачем все это было нужно?»

Этот вопрос вплотную подводит нас к сути благовестия Христова. Без него не мо­жет быть спасения человеку, не может быть прощения, не может быть нравственной силы. Без него религия становится пустой формальностью, бездушной показухой, бес­смысленной насмешкой над человеком.

Прикасаясь к сути благовестия Христова, мы прикасается к жизни Сына Божия. Иисус на кресте действительно отдал Свою жизнь, Свою кровь за нас.

Грубо? Неприятно? Да, крест, подарив­ший человеческой душе обещание вечной жизни, не был приятным. Это было самое безобразное, самое дьявольское изобретение за многие века. На этом грубом кресте Сын Божий принял смерть. Но смерть Его была необходима, чтобы избежали смерти мы, ибо «без пролития крови не бывает прощения». (Послание к Евреям 9:22).

Прощения не бывает. А оно нужно каж­дому. Каждый имеет за собой грехи. Вот почему появился ягненок — ни в чем не­повинная жертва, приносимая на алтарь в доказательство веры грешника в грядущую смерть Сына Божия, Агнца Божия, который умрет за него на кресте, как человек того заслужил.

А теперь я приглашаю вас заглянуть в дом, расположенный на одной из центральных улиц палаточного городка, окружившего свя­тилище. Здесь живет небольшая семья пасту­ха. Глава семьи согрешил. С тяжелым серд­цем направляется он на площадь перед свя­тилищем, ведя на веревке ягненка, которого решил принести в жертву.

И когда Первосвященник уже изготовил­ся, чтобы помочь ему, пастух кладет свою руку на голову приведенного им невинного животного и сознается в своем грехе. Сам берет в руку нож, сам вонзает его в теплую плоть, как бы наглядно изображая этим деянием всех тех, чьи грехи будут стоить жизни Сыну Божию. Первосвященник под­ставляет ладонь, зачерпывает немного крови и быстрыми движениями окропляет ею углы алтаря.

Каждый день утром и вечером Перво­священник приносит жертву во имя всех людей и себя самого. Сейчас он повторяет этот ритуал в присутствии пастуха, но на сей раз добавляет к нему новый элемент. Он уносит кровь внутрь святилища. Пройдя между столом и хлебами и светильником, он останавливается перед завесой, за которой скрыт Божий престол, и окропляет кровью пол перед завесой, как бы символически сбрасывая грехи человеческие и свои соб­ственные в этом месте, где прощают, где хранится закон, который попран и может быть восстановлен лишь кровью Христа.

Этот ритуал сохранялся в течение многих столетий — и на Синайской равнине, и во время странствий народа Израиля в пустыне, и во вновь построенном Иерусалимском хра­ме, пока в один прекрасный вечер, примерно девятнадцать веков тому назад, кто-то, как обычно, не привел на заклание очередного ягненка. Первосвященник уже было соби­рался лишить его жизни, но именно в этот ответственный момент на пустынном холме на окраине города Агнец Божий отдал Свою жизнь ради спасения- мира.

Как это было? «Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот, завеса в храме разодралась надвое, сверху донизу: и земля потряслась; и камни расселись; И гробы отверзлись». (Матфей 27:50—52).

Заметьте, что до того ни одна живая душа, за исключением Первосвященника, который заходил туда раз в году, не заглядывала в Святое Святых,.где Божий престол на про­тяжении долгих столетий был отмечен све­тящимся ореолом. И вот теперь вдруг завеса была разорвана невидимой рукой пополам, и Святое Святых открылось взору всех. Нож выпал из дрожащей руки Первосвященника. Ягненок был спасен.

А истинный Агнец Божий отдал Свою жизнь. Но тот же самый народ, который в течение многих веков столь драматично предвосхищал Его грядущую жертву, отверг Его. И ореол исчез из храма. Бог больше не захотел там находиться. Отныне жертво­приношения становились бессмысленным ритуалом. Всего лишь за несколько дней до этого Христос сказал: «Се, оставляется вам дом ваш пуст». (Матфей 23:38).

Понимаете, что все это значит? Людям больше не надо было вести ягнят к алтарю, ибо Сын Божий уже принес за них высшую Жертву.

Я думаю, вы теперь начинаете понимать, что же происходило у подножия Синая. Начинаете хотя бы немного понимать смысл той маленькой инсценировки на тему страс­тей господних, которая ежедневно разыгры­валась в Синайской пустыне?

Почему вдруг ягненок? Почему смерть? Зачем этот грубый, неприятный ритуал в храме для богослужений, заповеданный самим Богом? Вы считаете все это никому не нужным, жестоким и бессмысленным кро­вопролитием? Может, Бог погорячился там, на Синае, и захотел исправить Свою ошибку на Голгофе?

Нет, это была не ошибка!

Многим Синай представляется бездуш­ным местом, где поклонение букве закона доведено до абсурда. Одно упоминание Синая ассоциируется с раз и навсегда дан­ным законом и бесконечными, безудержными демонстрациями власти. Но вы ведь теперь понимаете, что все было не совсем так?

Прошу вас, не смотрите на Синай пре­вратно. Не смотрите превратно на благовестие. На Синае Бог не просто дал людям Свой закон. Закон Божий, как бы ни был он свят, справедлив и хорош, не спасает, не может спасти. Только Христос способен спасти. Только Он спасет — на Голгофе.

Но Голгофа была еще впереди. А любя­щий Бог не мог дать людям Свой закон, не продемонстрировав им прощения. Вот зачем понадобился ягненок. Всякий раз, когда кающийся грешник, глубоко осознавший свою вину, заносил нож над невинным живым существом, он наглядно демонстрировал смысл Голгофы. И делал это у подножия Синая!

Видите, как все сходится? На горе был закон. А в долине был крест.

Там, в пустыне, все это инсценировалось. Бог не просто дал людям Свой закон и потре­бовал его соблюдения. Он указал путь. Там была и Голгофа — в виде маленькой инсце­нировки на тему страстей господних, разыг­рываемых у подножия горы. Хотя, что и говорить, все эти жертвоприношения в пусты­не были всего лишь бледной тенью гораздо большей жертвы в будущем, всего лишь жалкой подменой, призванной возвестить о Голгофе людям, жившим до нее.

Может, нам стоит вернуться в глубь веков и хоть раз взглянуть на Голгофу, которая была реакцией Бога на засилье греха?

Иерусалим был охвачен волнением. Центром событий являлась крепость Анто­ния. Местом событий — крепостной двор. В нем находилось судилище, место, называе­мое Лкфостротон (каменный помост), все камни которого были изрезаны римскими воинами, использовавшими их для своих азартных игр.

Я благоговейно стоял на этих камнях и чувствовал себя недостойным такой нести. Ибо я стоял на том самом месте, на котором однажды стоял Христос, под тем самым сво­дом,. где когда-то прозвучали слова Понтия Пилата: «Возьмите Его вы1» Именно здесь Сын живого Бога испытал унижение, будучи приравненным к самому обычному преступ­нику. Разве можно назвать его судом? Это была самая вопиющая профанация право­судия за всю историю. Это было самое страш­ное преступление из всех совершенных родом человеческим.

Но не только боль человеческого страда­ния, не только наглые издевательства жалких людишек сделали эту последнюю ночь перед распятием столь ужасной. На плечи Христа всей своей страшной тяжестью легла вселен­ская вина — и ваша, и моя.

Незадолго перед этим сырой прохладной ночью под оливами Гефсиманского сада Он молился и говорил: «Отче Мой! если возмож­но, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты». (Матфей 26:39).

И вот настал самый страшный момент! Все небожители напряженно следили за тем, как сатанинское воинство, все эти падшие ангелы, отчаянно навалились на Иисуса. Только бы Он согрешил устами Своими! Только бы в слабости Своей человеческой признал Себя побежденным! Такова была зловещая цель врага человечества и его последняя надежда.

В эти минуты весь грешный род чело­веческий повис на волоске. Суждено ли ему погибнуть?

Нет! Сын Божий покинул сад и дал лег­комысленной толпе распять Себя на кресте. Он обмакнул Свое перо в темно-красные чернила и написал на вашем и моем личном деле: «Помиловать».

Голгофа — это такая демонстрация все­прощения, какую, к примеру, Бернард Шоу со своей ограниченной духовной интуицией был не в состоянии постичь. «Всепрощение,— говорил он,— утешение для слабовольных. Человек обязан платить свои долги». Но Шоу, как и тысячи ему подобных, не мог понять одного: Бог решил простить грехи вовсе не потому, что отнесся к ним легкомысленно. Он принял их на Себя!

Разве это слабость? Ни в коем случае! Искупление Богом вины за попрание Его за­кона — та самая яркая демонстрация силы, когда-либо виденная человеком. Оно было совершено во имя того, чтобы слабые люди смогли стать сильными.

Я никогда не смогу понять сентимента­листов; выступающих за отмену Закона Божия! Без закона и порядка рухнут право­вые устои любого общества. Бездумность, с которой некоторые так называемые христиа­не желали бы прибить Десять заповедей Господних к кресту, является, мягко Говоря, кощунством над смертью Христа!

Суровое обвинение, скажете вы? Возмож­но. Но не забывайте, что Христу не надо было бы умирать, если бы закон можно было отбросить. Этот бесспорный факт доказывает и необходимость закона, и силу Креста. Христос принял смерть за нас только ради того, чтобы исполнить требование попран­ного закона. Если бы этот закон можно было отменить или каким-то образом принизить значение заповедей, то тогда Голгофа была ненужной и совершенно бессмысленной драмой!

Между Синаем и Голгофой нет противо­речия, как считают некоторые. Нам нет не­обходимости делать выбор между законопочитанием Синая и всепрощением Голгофы. Благовестие сводит их воедино. И Синай, и Голгофа говорят нам об одном и том же. Закон и любовь, правосудие и всепрощение, вы и я,— все соединено в Голгофе.

Пару десятилетий назад на скалистом берегу Уэльса строили новый маяк. Когда со­оружение было почти готово, рассказывают, что один из рабочих оступился и сорвался со строительных лесов вниз, на скалы.

Его товарищи, потрясенные происшедшим, даже не осмеливались глянуть вниз, боясь увидеть страшную картину. С тяжелым сердцем они стали спускаться по лестнице вниз. Но к своему удивлению и огромной радости они увидели коллегу лежащим на поросшем травой бугорке. Он был бледный, испуганный, конечно же, в синяках, но в общем, совершенно невредимый. Рядом лежал мертвый ягненок. Оказалось, в момент падения у подножия скал проходило стадо овец, и несчастный агнец спас рабочего от верной смерти.

И вас, и меня тоже спас Агнец! Агнец Божий, который принял на себя все грехи человечества!

МЫ ВЕРИМ...

говорят современные ученые о вере в Бога

Бурке

«Духовное возрождение в последнее время проникло и в среду ученых, занимающихся исследованием космоса. Редко встречается такой день, чтобы я не слышал на моей работе раз­говоров на духовные темы. Некоторые инженеры и ученые исповедуют свою христианскую веру, о чем бы я никогда не поверил, если бы не слышал сам. Я стоял около ракеты и молился об Аллене Шеппарде до его полета, и я не видел ни одного сухого глаза вокруг меня».

Дюшезн

«Связь науки с религией никогда не была такой близкой и тесной, как в наше время. Уче­ные, изучающие космическое пространство, от­крыли так много прекрасного и неожиданного, что теперь труднее сказать ученому, что Бог не существует. В этом вопросе не может быть двух мнений».

Форсман

«Бог создал мир и дал миру законы. Эти законы остаются без изменений. Духовные за­мыслы и силы этого мира также неизменны».

Фон Браун

«Полет человека в космос является вели­чайшим открытием, но в то же время — это только маленькая скважина в невыразимое бо­гатство межпланетного пространства. Наш взгляд через эту маленькую замочную скажину на ве­ликие тайны вселенной только подтверждает нашу веру в существование Творца».

Эренбергер

«Если люди не говорят открыто о религии, возможно, это связано с наследием тоталитарного режима, где человек должен считаться с идеями, с которыми он не согласен. Причина, почему мы имеем недопонимание в религиозных вопросах, заключается в том, что многие дискуссируют вопросы религии без надлежащего знания пред­мета. Они имеют частичные знания, которым были научены в детстве, и они остались на этом уровне мышления. Религия должны входить в программу обучения на университетском уров­не. Она должна быть частью основного обучения студентов. Христианство должно отражаться в повседневной жизни».

Антрум

«Человеку нужно несравненно больше того, что дает ему наука. Обращается человек к ре­лигии или к философии — это его дело. Наука в своих попытках найти универсальные законы встречает свои границы. В этом свобода каждого индивидуума, не противоречащая науке. Как раз здесь и начинается религия».

Вальдман

«Я открыл, что религия все больше и больше входит в личную жизнь студентов... идея, ко­торая имеет вечное значение».

Шоу

«Я чувствую, что Бог привел меня в Гарвард­ский университет для существенного служения. Здесь, в студенческом городке, много хрис­тианских профессоров, но их далеко недоста­точно. Лично я чувствую себя более крепким христианином в результате соревнования с фи­лософскими учениями. Это заставило меня уг­лубиться в Писание и привело меня к более глубокому познанию Иисуса Христа, поставило в большую зависимость от Него».

Пиккард

«Назначение религии — показать человеку, как нужно жить, как ему помочь. Библия — это его конституция».

Джелинек

«Я никогда не имел разговора с людьми без того, чтобы не сказать им о моей вере в Иисуса Христа. (Джелинек часто проводил лекции на специальных семинарах в университетах и в со­браниях профессиональных ученых). Как про­щенный грешник, я имею вечное общение с Богом, создавшим вселенную. Мое желание — сказать о Благой Вести другим при каждой возможности».

Фон Браун

«Ничто так хорошо не организовано и не устроено, как наша земля. Вселенная должна иметь создателя, Мастера, Творца. Здесь не мо­жет быть иного вывода».

Алберти

«Многие люди, исследуя вселенную, находят больше и больше красоты... и чувствуют, что здесь должен быть Бог. Эта точка зрения науки открывает нам живого Бога, как и то, что Он проявляет Себя в личной жизни тех людей, кто Ему верит. Это, конечно, не доказательство, это — интуитивное чувство, что вселенная и жизнь вообще должны иметь особый смысл, иначе в этом не будет никакой красоты.

Это физическое проявление вселенной для ученых много чудесней, чем для рядовых лю­дей, потому что ученый видит детали, он видит взаимодействие между молекулами, он видит, как живет, думает и чувствует человек, соз­данный из молекул, и как это действие взаимно обусловлено. Он видит, как рождаются и уми­рают здезды.. Красота и таинственность все­ленной заставляет честного ученого думать о Боге и верить в Него».

Алайя

«Наука подкрепляет мою религию. Чем боль­ше я имею контактов с физическим миром, тем больше я верю в существования Бога».

А. Андерсон

«Как ученый я пришел к заключению, что эта чудесная вселенная открывает нам фантасти­ческий порядок и смысл. Здесь вы имеете выбор: это дело рук Бога — или дело рук бога эво­люции? Если идея эффективна, она будет жить, а идея порядка и красоты, вышедшая из рук Творца, определенно жизненна».

В. Андерсон

«Если вы знаете свойство ДНК-молекул (Дезоксирибонуклеиновая кислота) — основного ме­ханизма жизни — вам вскоре откроется странное явление, превосходящее всякую фантазию. Она имеет способность копировть себя и действовать как источник информации для образовния про­теинов.

Я верю, что человек — больше этого... Человек создан по образу и подобию Бога».

Байрон

«Посмотрите на устройство своего тела. Вы имеете 30 триллионов клеток. Каждая клетка имеет 10 000 химических реакций, действующих во всякое время. Нужно гораздо больше веры в то, что это тело произошло случайно, чем в то, что его создал разумный Бог. Миллионы обезьян могут ударять по клавишам миллиона пишу­щих машинок в течение биллиона лет, но они никогда не создадут ни одной печатной стра­ницы книги.

Я удивлен, что Бог совершил для меня в Иисусе Христе. Он пришел на землю, чтобы быть моим Спасителем, умереть за мои грехи, потом пришел день, когда я нерешительно, но вполне определенно принял Христа в мое серд­це. Самое великое в жизни — знать Бога по личному опыту».

Энгстром

«Я вижу хорошо продуманный и разработан­ный план, по которому совершилось творение. И сегодня я вижу Божью руку над Его тво­рением, вижу, как исполняются пророческие высказывания Писания.

Библия является высшим авторитетом для нашей жизни. Мы должны принять все это верой и просить у Бога вразумления. Потом нам нужен Христос в нашей личной жизни. В наше время возвещается возвращение Христа в такой мере, как никогда не было раньше».

Форсман

«Тот факт, что научные законы пронизывают всю вселенную, определенно говорит о том, что материальный мир имеет общее духовное осно­вание. Это основание — сотворение вселенной».

Вальдман

«Самое интересное для ученого заключается в том, что он видит в природе удивительный порядок. Это больше, чем стечение обсто­ятельств и случая. С развитием науки мы видим больше и больше организацию порядка в при­роде, поэтому, чем больше вы изучаете природу, тем больше вы имеете оснований верить в со­вершенство плана Мастера, а не в стечение обстоятельств».

Пиккард

«В 19-м столетии наука и религия были в кон­фликте по той причине, что ученые утверждали, будто будущее науки имеет свое предопределе­ние, что наука придет к окончательному позна­нию мира. Однако теперь ученые, изучая атом, пришли к выводу, что будущее науки вообще проблематично. Это признание открывает двери к вере в Бога. Сегодня не может быть и не должно быть конфликта между наукой и религией».

Бьюб

«Наука не разрушает традиционной ценности христианской религии. Она скорее разрушает религиозные подделки, деревянных и каменных идолов, которыми человек пытался заменить Истину».

Аулт

«Бога дал нам откровения — духовное, или сверхъестественное, и откровение через познание природы. Я верю, что вселенная — дело рук Божьих и все, что сверхъестественно, как от­крывает нам Писание, не противоречит природе, а выше ее».

Аутрум

«Наука не отменяет религию. Наоборот, точ­ное понимание науки дает свободу для религии. Человек может быть хорошим христианином и в то же время может быть хорошим ученым. Я имею глубокое уважение к личности Иисуса Христа. Его простота и величие безупречны. То же самое можно сказать и об Его учении».

Дана

«Я не знаю более точных данных о проис­хождении мира, чем те, которые находятся в Библии».

Джелинек

«Пророк Иеремия говорит, что звезды все­ленной сосчитать невозможно. Ученый Иппарх, живший несколько столетий после Иеремии, догматически сообщил, что вселенная имеет 1 026 звезд. Птоломей, который жил несколько сот лет назад после Рождества Христова, внес поправку. Он сообщил, что вселенная имеет 1056 звезд. И только в 1610 году Галилей, посмотрев в телескоп, воскликнул: «Звезд гораздо больше!» Сегодня астрономы насчитывают приблизи­тельно 100 биллионов звезд в нашей галактике, а таких галактик — миллионы!

Таким образом, мы должны согласиться с древним пророком, что количество звезд во все­ленной — неисчислимо».

Эйнштейн

«Чем больше наука делает открытий в фи­зическом мире, тем более мв приходим к вы­водам, которые можно разрешить только верой».

Аулт

«Наша научная экспедиция изучала состав камня и газовые образования в знаменитом Гавайском вулкане Килауэа. На самой вели­чайшей глубине земли (20 миль) мы закончили наши исследования и не нашли ответа на мно­гие геологические вопросы. Как христианин, я смиренно представляю себе, как много еще остается неоткрытого в Божьем творении и как мало мы еще знаем об этом. Человек очень мал и кратковремен в сравнении со сложно устроенной природой, существующей миллионы лет. Я бла­годарен науке за то, что она приблизила меня к творению рук Божьих — к природе. Я очень признателен Богу за физический мир, создан­ный Им для человека».

Джелинек

«С точки зрения логики есть только две воз­можности: или вселенная произошла от слу­чая, или была создана по определенному плану.

Давайте посмотрим на образец творения. Мы знаем, что атомы космических тел такие же, как атомы земных тел. Каждый атом имеет ядро с вращающимися вокруг электронами. Солнеч­ная системи устроена как раз по такому же об­разцу. В центре — солнце с вращающимися вокруг него планетами. Дальше мы имеем мил­лионы других солнц нашей галактики. Галак­тика также вращается, делая полный оборот каждые 200 миллионов лет.

Таким образом, начиная от микроскопичес­кого атома и до нашей галактики, мы имеем одинаковое строение. Это приводит меня к вере в создателя.

Земля не вращается по совершенному кругу. Земля в своем вращении имеет 3 орбиты в одно и то же время. Тем не менее земля не теряет больше одной тысячной секунды сто лет. Как конструктор точных приборов, я поражен такой точностью.

Посмотрите на удивительный баланс наших планет. Если бы мы были на 10% ближе к солн­цу, мы бы сгорели и превратились в порошок. Если бы мы были на 10% дальше от солнца — мы бы замерзли до смерти. Земля вращается вокруг своей оси с определенной скоростью, чтобы дать нам точную продолжительность дня и ночи. Любая и незначительная перемена моментально бы положила конец жизни на земле».

Хирн

«Наука — это путь для вопросов о Божьем творении. Наука приближает нас к более ясным понятиям о том, как Бог творил вселенную и продолжает творить сегодня.

Границы между культурами всегда отмечены состоянием технологии. Сегодняшняя техно­логия опирается на данные научных лабора­торий. Моя христианская вера делает меня как ученого значительно богаче. Мои исследования и научная практика углубляют мою веру и по­знание величия Бога. Быть христианином — это значит жить новой жизнью. Когда человек оживотворяется Христом, он становится частью чудесной энергии, действующей внутри и сна­ружи. Без этого постоянного действия человек мерт во грехах. Поэтому христианин не обычный человек: он живет в Божьем плане».

Фридрих

«Добросовестный, объективный ученый, не имеющий предубеждений к религии, никогда не скажет, что Бога нет».

Пиккард

«Неизвестность принципов жизни говорит о том, что должен существовать Бог. Идея вероят­ности приводит нас к свободе. Но здесь нужно сказать, что чем больше мы изучаем, тем меньше мы знаем о том, что знаем. Мы никогда не можем найти окончательного объяснения. Мы всегда спрашиваем, как дети: «Почему?» Ответ на последнее «почему» содержится в одном слове — Бог».

Джаунси

«Наука предупреждает весь мир об опасности, перед которой стоит сегодня наша цивилизация. Это как раз и является главной причиной, по­чему многие великие ученые сделали поворот к Богу как к последней надежде найти ответы на проблемы этого мира.

Богу, должно быть, прискорбно видеть, когда Он открывает секреты вселенной на пользу че­ловеку, а человечество пользуется этими от­крытиями во вред себе. Однако с ростом великих научных открытий растет также небывалый интерес к религии. Бог дает нам большие воз­можности, чтобы мы могли что-нибудь сделать в отношении греха, живущего в человеке. Но здесь только Христос может быть нашим от­ветом. Все другие потуги — тщетны».

Вальдман

«Обыкновенно мы начинаем первый курс физики с дискуссионных вопросов: «почему?» и «как?» И сразу же даем студентам знать, что наука не имеет ответов на все вопросы. Наука вообще не может ответить на вопрос «Почему?» Наука только отвечает на вопрос «как?» Поче­му мы имеем земное притяжение? Ни один ученый не может дать ответ на этот вопрос. Я не думаю, что в этом отношении мы знаем хотя бы на йоту больше, чем мы знали 50 лет тому назад. Мы просто принимаем факт су­ществования притяжения. Мы принимаем яв­ления, пользуемся ими, но мы не знаем, почему они происходят. Мы, например, не знаем при­роды электричества, хотя знаем его законы и пользуемся ими.

Есть ученые, которые думают, что все эти вопросы будут разрешены в будущем, но ни один из них не сделал никакого прогресса в этом направлении».

Фридрих

«Наука является своего рода «святой коров­кой». Ей служит масса народа. Люди не знают, куда они идут и почему? Наука не имеет ответа на эти вопросы. Наука может дать людям рефри­жераторы или высадить человека на луну, дать ему прекрасные автомобили, но наука не может сказать человеку, почему он живет на земле, а сам человек этого не знает, как не знает, в чем заключается цель его жизни, кроме того, чтобы пройти свою жизнь до старости и умереть».

Фридрих

«С Богом нет ничего невозможного. Он со­вершает чудеса в противоположность законам природы. Он имеет право и силу делать это, ибо Он Творец законов. Чудо не противоестественно, а сверхъестественно. Я убежден, что человек своей собственной силой не может достигнуть улучшения морали. Это может сделать только Христос. Без Христа вы не можете любить Бога и ближнего».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: