ЭЛВИС,ИИСУС И КОКА-КОЛА 2 страница

- Зато мы можем хорошенько пообжиматься, - сказала она.

Когда зловеще зазвонил телефон, была глубокая ночь. Я отжался от Нижней Джуди и, выбравшись из постели, заметил, что мой саронг из Борнео собрался складками у меня под мышками. Вполне вероятно, что наряд задушил бы меня до смерти, если бы вдруг не случился этот, выражаясь высоким слогом, «обжимиус интераптус». Какой-то неопределённый, но умеренно зловещий внутренний голос посоветовал мне взять трубку с одного из телефонов на письменном столе. Шагая на цыпочках (этот способ передвижения я получил в качестве духовного наследства от моего друга Джона Моргана, всегда ходившего таким же образом), я при помощи своего еврейского радара добрался до письменного стола и взял трубку правого аппарата за шиворот.

Звонил сержант Морт Куперман из убойного отдела, с которым мне не раз приходилось вступать в интенсивные и крайне отталкивающие личные сношения. После довольно продолжительного обмена неприятными словами, сержант перешёл к делу.

- Ты знаком с тёлкой по имени Джуди? - спросил он.
Тону и тембру его голоса могла бы позавидовать сама

Лорен Бэкол.

- Да, - с опаской протянул я, вглядываясь сквозь темноту
в спальню.

Там всё было тихо.

- И давно?

- Некоторое время, - ответил я, с некоторым намёком на
раздражение.

- Ты имел с ней контакты в последнее время?

- Да. Я находился с ней в контакте, как раз в тот момент,
когда ты позвонил. А сейчас, как мне кажется, она приводит в
порядок свой костюм французской горничной.

На другом конце провода повисло продолжительное и угрожающее молчание. Я бросил нервный взгляд в сторону спальни. Джуди по-прежнему спала.

Когда сержант снова заговорил, то оказалось, что он сообщает мне адрес. Адрес показался мне знакомым. Это был верхний Манхэттен.

- Советую поторопиться, - сказал Куперман. - В противном
случае мне придётся тебя арестовать по обвинению в некрофилии.

Поездка на такси в верхний Манхэттен прошла без каких-либо заметных событий, если не считать небольшого препирательства между мной и шофёром. Вид водилы и его бесцеремонное поведение ясно указывало на то, что он родом из страны, название которой начинается на «И». Он полагал, что правило, запрещающее курение, должно соблюдаться неукоснительно. Я, напротив, считал, что с учётом сложившихся обстоятельств, для меня может быть сделано некоторое послабление. К сожалению, я сам до конца не знал, какие обстоятельства сложились.

Несколько выбоин и едва-едва не случившихся столкновений вывели меня из спячки, а мой мозг - из состояния клинической смерти. Звонок Купермана явно имел отношение к Верхней Джуди. Припомнив её привычку таскать в сумочке револьвер и то, как она время от времени оказывается на другой планете, я решил, что Верхняя кого-то пришила. Или кто-то пришил её. Ни то, ни другое меня не очень бы удивило. По правде говоря, то, что случается в Нью-Йорке, мало кого может удивить. Исключением является лишь обнаружение свободного места для парковки.

Но у меня не было машины.

Я искренне надеялся, что с Джуди ничего не случилось. Со времени нашего с ней последнего разговора прошло уже несколько месяцев. Я видел её на проводах Бейкермана, но мы с ней там не беседовали. Теперь, оглядываясь назад, это кажется мне довольно странным. Может быть, она хотела предоставить мне пространство для манёвра, но мне никакого пространства не требовалось. Моя машина вот уже много лет запаркована в духовной зоне принудительной эвакуации, и у меня нет никакого желания снова начинать кормить счётчик легальной стоянки.

Другой странностью в этом деле был звонок Купермана. С какой стати он мне позвонил? Мои отношения с Верхней Джуди носили поверхностный характер, и я практически ничего не знал об её жизни. Я для неё мало что значил, а уж родственником не был и подавно. Оставалось надеяться, что с ней всё в порядке,

и я смогу ей помочь. Но сейчас такси везло меня на встречу с сыщиком из убойного отдела. Я поймал на себе взгляд водилы. Его глаза были цвета карри, и в них можно было уловить зловещее движение далёких песчаных барханов.

- Ну почему именно я, Аллах? - спросил я.

Таксист прорычал что-то на языке, звучание которого сильно напоминало спор питбуля с доктором Дулиттлом, и резко бросил машину поперёк Третьей Авеню, чудом избежав столкновения с крошечным корейцем на велосипеде.

- Слава Аллаху, - сказал я и увидел, что из зеркала заднего
вида на меня пялятся шесть тысяч лет плохой кармы.

Когда на углу 83-ей улицы моё странствие закончилось, я понял, что не хочу задерживаться в такси, но клянусь дьяволом, мне ещё меньше хотелось вылезать, чтобы узреть то, что желал показать мне Куперман в жилище Верхней Джуди.

- Откуда вы? - спросил я, передавая ему двадцатку.

- Из Тель-Авива.

Как видите, название страны действительно начиналось на «И».

- Шалом, брат, - сказал я. - Сдачу можешь оставить себе.
Я прошёл по 83-ей улице к знакомому зданию. Интересно,

думал я, знаем ли мы по-настоящему тех людей, с которыми знакомы? Я нажал на кнопку звонка и меня в ответ пустили в дом. Я вошёл в знакомый лифт и стал возноситься на третий этаж, присушиваясь к тревожному звону в голове. Встречаться с Куперманом мне окончательно расхотелось. Затем я прошлёпал по знакомому коридору.

Знаем ли мы, что есть говно?

У дверей Джуди стоял коп в мундире, который имел несколько утомлённый вид.

- Чем могу вам помочь? - поинтересовался он.

Коп у врат смерти. Так вполне мог выразиться продавец из универмага Бергдорф-Гудман. Совсем недавно даже я мог сказать эти слова Тому Бейкеру или Верхней Джуди.

Мундир сунул голову в квартиру, обменялся с кем-то невнятными словами, открыл для меня дверь и слинял в сторону.

Кисло-сладкий дух смерти всё ещё висел в спёртом воздухе как какой-нибудь Христос на кресте. Казалось, что квартира подверглась разгрому: шкафы стояли разворошенными, а

выдвижные ящики свисали словно языки, желающие поделиться с вами последними новостями. Даже дверь холодильника стояла распахнутой настежь.

В центре этого бедлама находился детектив-сержант Морт Куперман. Сильно смахивающий фигурой на змею, детектив-сержант Бадди Фокс изучал содержимое открытого холодильника. Пара ребят из технической службы деловито фотографировали пол, посыпали порошком всю мебель и совершали прочие священнодействия, понять которые мог бы лишь безумный учёный из мультика Уолта Диснея.

Верхней Джуди видно не было.

Куперман движением пригласил меня последовать за ним в спальню. Там тоже царил хаос. И никакой Джуди.

- Похоже на её почерк? - спросил Куперман, мотнув
головой в направлении прикроватного столика. На маленьком
столе лежал блокнот. На первой странице был записан один-
единственный телефонный номер и начертано одно имя. К
сожалению, и то и другое принадлежало мне. Я утвердительно
кивнул. Запись, похоже, была сделана рукой Верхней Джуди.

Я проследовал за Куперманом в гостиную. Эксперты сидели на корточках почти в центре комнаты и пялились на пол. Оказалось, что они изучают две едва различимых красных линии, тянущихся по направлению к двери. В этих полосках было нечто такое, что заставило волосы на моей шее встать по стойке смирно.

- Следы волочения, - деловито пояснил Куперман. -
Образовались, когда тело тянули по полу. На ней, видимо,
была пара красных туфель или что-то в этом роде. В квартире
мы таковых не обнаружили.

- Ковбойские сапоги, - уточнил я. - Красные ковбойские
сапожки.

Я, словно во сне, следил за тем, как технические эксперты, отколупнув небольшую пластинку от тёмного сухого пятна на полу, опустили её в прозрачную пробирку, заполненную светло-голубой жидкостью, и поднесли пробирку к свету. Жидкость запузырилась, забулькала и потемнела. Всё это было похоже на школьный опыт по химии, но, к сожалению, таковым не являлось. Техники кивнули друг другу так, как кивают малознакомые люди, встретившись в пригородном поезде. Затем парень,

доржавший пробирку, кивнул Куперману, Куперман кивнул ому, а я, пытаясь сообразить, что происходит, тоже едва не сделал кивок. Куперман посмотрел на меня и, едва заметно скривив губы в мрачной улыбке, произнёс: - Это вовсе не «Хайнц 57».

Куперман никогда не был для меня олицетворением отца-исповедника. Ночное бдение в квартире Верхней Джуди за кухонным столом напротив Купермана и открытого настежь холодильника было времяпрепровождением, мягко говоря, унылым.

Предположение, что Верхняя Джуди уже мертва или, по меньшей мере, Бог знает кем ранена и похищена, заставило меня привести в порядок собственные мысли. Желания делиться этими мыслями с сержантом Куперманом я не испытывал. Во всяком случае, значительной их частью.

Честно говоря, идея сохранять на протяжении нескольких лет тайные отношения с обеими Джуди, была не шибко умной. Это было всего лишь признанием моей неспособности любить одного человека. Кроме того, это сильно смахивало на игру в русскую рулетку, когда вы суёте свою колбаску в электрическую розетку и включаете рубильник.

Я приговорил обеих Джуди быть чем-то вроде промежуточной станции на моём пути. Приговорил на слишком длительный срок. И вот теперь я даже не имею права гордиться тем, что являюсь гражданином Соединённых Штатов.

- Итак, ты в течение двух или трёх лет на регулярной основе
трахаешь обеих юных дам, а они не знают о существовании
друг друга?

- Верно.

- И ты им нравился? Они тебе доверяли?

- Об этом ты должен спросить у них.

- Боюсь, что это немного сложно. Какие чувства
испытывал к ним ты?

- А ты кто? Барбара Уолтере?

В ответ на это Куперман разразился зловещим скрипучим смехом.

- Отвечай на вопрос. Как ты к ним относился?

Ни одну из них я не любил, но они обе были мне отнюдь не безразличны. Верхняя Джуди и Нижняя Джуди на пару заполняли вакуум моей жизни. В некотором роде. И, конечно, они любили меня той извращённой любовью, которую женщины испытывают к мужчинам, искренне верящим, что им на эту любовь плевать.

- Никто не пострадал, - ответил я.

- До этого момента, - сказал Куперман, запаливая сигарету
с помощью зажигалки Зиппо.

- Какова вероятность найти Джуди живой?

- Примерно такая же, как надежда на то, что Гитлер сбреет
усы. Несколько часов тому назад сосед сообщил нам, что
слышал выстрел и крик. Ты сам видишь, что здесь осталось.

Куперман выдержал театральную паузу и обвёл рукой гостиную. По счастью, подумалось мне, я в то время находился в ком-то - правда, не совсем - но чуть раньше тем же вечером я уж точно был с кем-то, и на сей раз не стану главным подозреваемым, как со мной обычно случается. Но несмотря на это, мне всё же хотелось узнать о том, что произошло, как можно больше. Однако большую часть вопросов здесь задавал Куперман.

- Где она работала?

- В Мэдисон Сквер Гарден.

- Что она там делала?

- Не знаю.

- О её семье тебе что-нибудь известно?
-Нет.

- О прошлом?
-Нет.

- Да... Похоже, у вас были очень глубокие отношения.

- Что же, у нас были приятные моменты.

В основном в то время, когда мы с ней находились в горизонтальном положении.

- Но есть кое-что, что тебе следовало бы знать, - сказал
Куперман. - Эта тёлка некоторое время была в опасности.
Мы всегда подозревали, что нечто подобное должно было
случиться. Я знаю, что у тебя есть тенденция вынюхивать там
и сям на месте преступления. И временами тебе, как всякому
новичку, везёт. Тебя самого пару раз едва не замочили.

- Но почему Джуди была в опасности?

- Этого, Техасец, даже ты не должен хотеть знать. Держи
свою задницу подальше от этого дела.

Куперман кивнул и поднялся из-за стола, что означало, что наша беседа подошла к концу. У меня оставалась куча вопросов, но судя по его манере поведения, лучше было попридержать их для следующей встречи. У дверей я задержался и оглянулся на технических экспертов, пакующих свои вещи.

- Ты мне скажешь, когда найдёшь Джуди? - спросил я.

- В своём квартале ты узнаешь об этом первым, - ответил
Куперман. - Не уезжай из города! - проорал он мне вслед,
когда я уже шагал по коридору.

Надо сказать, что в отношениях между мной и Куперманом особой гармонии никогда не наблюдалось, и было похоже, что после нашей встречи это положение к лучшему не изменится. Сержант был хорошим, преданным своему делу копом, но я не был уверен, что он сумеет достаточно быстро найти Верхнюю Джуди. А где-то в глубине мозга засела мыслишка, что и сам поиск будет вестись не очень поспешно.

Я поймал такси и поехал к себе в Виллидж. В моей голове кружились тревожные мысли, причудливо окрашенные в цвета любви, одиночества, отчуждённости, жизни и смерти. Нью-Йорк проносился мимо как размытый мир с карусели детства. Вполне возможно, думал я, что всё это и есть одна сплошная карусель.

Когда я вернулся в свою голубятню, Нижняя Джуди ещё спала. Будить её я не стал.

Когда я проснулся, Нижняя Джуди уже ушла, так же как ушли мои юношеские мечты о том, что жизнь будет продолжаться вечно. Но на самом деле жизнь, похожая на исписанный граффити и тоскливо ползущий в никуда поезд подземки, когда-нибудь со скрежетом остановится, и всех пассажиров попросят выйти вон. Всё, что было недосказано и недоделано, отправят на станцию Хороший шанс в Арканзас.

- Похоже, за окном хороший денёк, - сказал я кошке.

Кошка, конечно, видела, что день за окном просто отвратный. Над городом висел серый покров, из которого одновременно

сыпались дождь, снег, сажа и прочая дрянь. Одним словом, погодка на улице была такой, преодолевать которую могли только почтальоны, да и то лишь только для того, чтобы потом говорить об этом с гордостью.

Поэтому кошка ничего не сказала.

После наступления времени Гари Купера прошло полчаса, когда из правой телефонной трубки выскочила Нижняя Джуди и спросила, куда я, дьявол меня побери, бегал ночью. Я попросил её перенести время матча и пообещал всё объяснить за ужином в «Угловом бистро».

- Почему бы тебе не сказать мне сейчас? - пожелала
узнать она.

- Потому что на моих губах висит старинная, деревянная
прищепка для белья, - ответил я. - Очень большая.

Джуди впала в минорный лад, а мой ум начал бешено работать в поисках врак, способных адекватно разъяснить такую ситуацию. Текущий уровень наших отношений и взаимопонимания, как я заметил, полностью соответствовал уровню отношений и взаимопонимания супружеских пар. Но у меня, по крайней мере, имелась веская причина для обмана. Мне надо было сделать так, чтобы Нижняя Джуди не только не проведала о существовании Джуди Верхней (что само по себе уже звучит иронично), но и не узнала бы о том, что Верхняя Джуди исчезла. Узнать о первом обстоятельстве ей было бы просто неприятно. В то время как знание второго таило опасность для её здоровья.

- Я всё расскажу тебе сегодня вечером, - повторил я. -
В «Угловом бистро».

- Да, пожалуй, тебе стоит это сделать. Для тебя же лучше.

Куперман не позвонил. Как и никто другой. И это меня вполне устраивало. Мне почему-то вдруг не захотелось общаться с живыми. Если Том Бейкер или Верхняя Джуди захотели бы связаться со мной по небесному радио, я с радостью сообщил бы им, что приём подтверждаю. Однако бесполезно слоняться по своей норе, ожидая вестей от покойников. Даже жене Гудини Беатрис надоело ждать сообщения с того света, обещанного ей супругом перед смертью. «Десять лет - срок более чем достаточный для ожидания весточки от любого мужчины», -заявила она.

В два часа дня я сообщил кошке, что она остаётся на хозяйстве, и вылез из своей норы, чтобы встретиться с Легзом в «Обезьяньей лапе». Я шагал по Вандам Стрит, не веря в то, что Том Бейкерман умер, а я иду на свидание не с ним, а с одним из его друзей, которого не знаю. Мне предстояло привыкнуть к ситуации больше, чем я успел привыкнуть до этого.

Я бодро шагал по холодным, сырым улицам Виллидж по направлению к Шеридан Сквер, а где-то далеко на туманном горизонте моего мозга начали возникать два длинных красных следа, как выразился сержант, волочения. Где бы ни был сейчас Том Бейкер, думал я, Верхняя Джуди, скорее всего, составляет ему компанию. День был таким холодным и хрустким, что Нью-Йорк, как мне казалось, мог разбиться словно моё сердце. Оставалось надеяться, что Том и Верхняя Джуди смогли одеться потеплее.

К тому времени когда я спустился с Кристофер Стрит в задымлённое брюхо «Обезьяньей лапы», на моих глазах от холода выступили слёзы. Возможно по этой причине я не смог узреть сидевшего за стойкой бара Мика Бреннана, всемирно известного фотографа и возмутителя спокойствия.

- Подсаживайся ко мне, приятель, - сказал он. - Давай-
ка зальём за твой воротник несколько пинт.

Создавалось впечатление, что за свой воротник Мик уже залил изрядно.

Я уселся на соседний с ним табурет и заказал выпивку. «Обезьянья лапа» знавала лучшие дни, думал я, оглядывая жалкий интерьер заведения. Так же, как и я.

- С грустью узнал, что твой дружок отбыл на юг.

- Да, - ответил я и сделал не менее семи здоровенных
глотков Гиннеса.

-А ты, похоже, держишься. Ещё можешь усидеть на табурете у стойки.

- Управляюсь, что надо, - сказал я. - Ощущаю себя более
счастливым, чем 90% дантистов Америки.

Бреннан рассмеялся и заказал ещё по одной.

- Если ты прикончишь себя, я использую твою берлогу
как фотостудию. Всегда мечтал перебраться в Виллидж.

- Боюсь, Мик, что у тебя происходит преждевременное
извержение семени.

Бреннан снова рассмеялся, но его глаза так и остались печальными. Он был как раз тем парнем, с которым следовало проводить время, когда смерть витает в воздухе. Во всяком случае, он ей не содействует. Во время Фольклендской войны, Мик работал в Аргентине в качестве английского фотографа, и имел склонность рассказывать об этом несколько раз за один вечер. Его мерзкое поведение было способно очистить помещение даже от самых стойких алкашей. Но в то же время он не был лишён некоторого шарма. Кроме того, Бреннан обладал изумительным свойством узнавать новости раньше газет.

В ожидании Легза я не сводил глаз с дверей. Я не имел ни малейшего представления о том, как он выглядит, и знал лишь то, что у него смешное прозвище. Он, естественно, мог сказать то же самое и обо мне.

- Слышал, что исчезла твоя старинная подружка Верхняя
Джуди, - с некоторой осторожностью произнёс Бреннан.

- Как ты, к дьяволу, успел об этом узнать? - спросил я. -
Это произошло вчера поздней ночью, и Куперман едва не
надорвался, пытаясь не допустить утечки информации в прессу,
а меня к - расследованию.

- Мы никогда не выдаём источники информации, - сказал
Бреннан. - Однако ты можешь потолковать на эту тему со
здоровенным ирландцем, обладающим большой головой.

Я подошёл к таксофону у дверей и, совершенно забыв о свидании с Легзом, набрал номер МакГоверна вДейли Ньюс.

- Майк МакГоверн, отдел всемирных новостей, - сказал он.

- ЧБ - ЧБ - ЧБ, - произнёс я. Это был наш секретный код
на горячей линии, означавший «Человек в беде». Мы придумали
его как раз после того, как МакГоверн раскопал информацию
о парне из Чикаго, который, прежде чем его нашли, полгода
провалялся дохлым. Мы не хотели, чтобы нас постигла такая
судьба.

- Ты прав, - сказал он. - ЧБ - это сейчас в самую жилу. Ты
никогда не называл мне фамилию Верхней Джуди.

- Сепульведа, - ответил я. - Что из того?

- А то, что её папой был Дон Сепульведа.

- Мне плевать, даже если бы её папашу звали Сансет
Бульвар.

- Это не имя, болван, - сказал МакГоверн. - Её отцом был Дон Сепульведа. С ним разделалась Семья Коломбо пять лет тому назад.

От того, чтобы повеситься на трубе душа, меня отделяла лишь одна чистая рубашка. Мне почему-то казалось, что весь этот уик-энд меня тянули за яйца. Известий о Верхней Джуди от Купермана не поступило, что я счёл дурным знаком. Легз тоже молчал, что было знаком его необязательности. Но я не индеец и не парапсихолог, чтобы трактовать какие-то там знаки. Однако я чувствовал, что в воздухе витает нечто весьма отвратительное и подозревал, что это нечто вскоре просочится в мою нору.

Ближе к вечеру я позвонил Куперману, но его не оказалось на месте. Возможно, вывел на прогулку своё любимое брюхо или отправился сгонять пару партий в мини-гольф. Впрочем нельзя было исключать и того, что он пялился на вспухшее лицо Верхней Джуди, отвечающую ему взглядом из безразмерного корыта со льдом. После того как я узнал от МакГоверна об её происхождении, я перестал верить, что повествование о Верхней Джуди закончится хэппи-эндом. Не исключено, что Голливуд израсходовал для своих сказок слишком много хэппи-эндов, и на складе их практически не осталось.

Я оставил Куперману сообщение с просьбой позвонить, но ответа, затаив дыхание, ждать не стал. Мои возможности повлиять на ситуацию были дьявольски ограничены. Мне казалось, что даже разговор о ней был крайне рискованным занятием, и открывать рот следовало лишь в случае крайней необходимости. Если Верхнюю Джуди замочили те же парни, которые кокнули её папочку, то они либо имели на семейство старый зуб длиной в милю, либо что-то хотели найти. Теперь из блокнота в спальне Верхней Джуди они узнали моё имя и номер телефона. Если эти парни захотят выведать секреты Оемьи Сепульведа у меня, то им придётся впустую лаять на ещё одни исчезающие джунгли. Прошлое Джуди таилось для меня в полной тьме. А немногие, хранящиеся во мне секреты были мною давно забыты.

- Джуди, я и вправду хочу рассказать тебе больше о том, что произошло прошлой ночью.

Мы сидели за дальним столиком, и Нижняя Джуди очень внимательно смотрела на меня сквозь пламя свечи и гвалт «Углового бистро».

- Каким образом ты можешь рассказать мне больше? -
весьма резонно поинтересовалась она. - Ведь ты мне пока
вообще ничего не сказал.

Карие глаза и рыжие волосы Нижней Джуди пылали справедливым негодованием. И я знал, что заявление типа: «Я встречался с одним человеком, чтобы поговорить о собачке», пламя этого гнева погасить неспособно. Я посмотрел ей в глаза, а затем перевёл взгляд ниже, на непристойно большой бистробургер, покоящийся на блюде перед нами.

- Мне не хотелось бекона, - сказал я.

- Что?!

- Я сказал им, чтобы они волокли это через сад, но бекона
мне не хотелось.

- Послушай! Ты скажешь мне, где шлялся прошлой ночью.
И скажешь немедленно.

- Я всё скажу. Но только не закатывай сцен здесь.
Закатить сцену в «Угловом бистро» было делом непростым.

В этом заведении парочка гермафродитов могла свободно трахаться на стойке бара, и мало кто из посетителей обратил бы внимание на столь заурядное событие.

Однако стоять по колено в холодной воде Рубикона я больше не мог, надо было выбираться на берег. Я посмотрел на сердитое, но в целом честное и вызывающее доверие лицо Нижней Джуди и попытался представить черты лица Джуди Верхней. Когда мне не удалось припомнить, как выглядела Верхняя Джуди, я испытал немалое изумление. Неужто подобное случится и с нами, когда мы откинем копыта? Вы исчезли с экрана, и люди вас тут же забыли? Впрочем вполне возможно, что подобно тому как мы с МакГоверном являем собой вполне адекватные человеческие существа, Верхняя и Нижняя Джуди были всего лишь олицетворением адекватных отношений со мной. А поскольку я парень нетребовательный, меня это устраивало. Так что физиономии здесь ни к чему.

- О'кей, - сказал я и, отхватив здоровый кусок бистробургера,
жеванул его для улучшения пищеварения ровно 97 раз. При этом
я ободряюще кивал ей в надежде, что она ответит мне тем же.

Но Нижняя Джуди продолжала молча на меня пялиться. Скажите, кому понравится, когда на него во время еды смотрит социальный работник?

- О'кей' - повторил я. - Мне позвонил сержант Куперман -
сыщик из убойного отдела. Ты спала так мирно, что мне не
хотелось тебя будить.

- Ну наконец мы до чего-то добрались, - сказала Джуди,
потирая руки так, как это делает муха и иные насекомые.

Я припомнил, насколько сильно Джуди интересовалась теми расследованиями, в которые судьба меня втягивала в прошлом. Возможно, она принимала себя за Нэнси Дрю, а меня - за Томаса Харди, или как их там... Одним словом, Франк и Джо.

- Куперман предложил мне прибыть по определённому
адресу в верхнем Манхэттене (я его точно не запомнил), а
когда я приехал, он спросил, знаю ли я данную личность...

- Какую личность?

Я отхватил ещё кус бистробургера. Надо сказать, что он был совсем недурён, несмотря на наличие бекона. Дав ей знаком понять, что проглочу кусок незамедлительно и, если не потребуется удалять из гортани инородное тело, расскажу ей всё. К величайшему сожалению, из меня всегда получался скверный лжец, и я решил, что лучше всего поведать ей всё как было, лишь поместив на место Верхней Джуди другой персонаж.

- Там был один парень, - начал я, - дружок Тома Бейкера.
Его звали Легз. Он работал вместе с Томом над фильмом,
который, между прочим, исчез. Вместе с Томом, естественно...

- Итак, ты вылез из своей норы и...

- Отправился по указанному Куперманом адресу. В квартиру
этого парня. Соседи сообщили в полицию, что слышали выстрел.
Или что-то в этом роде. Там на полу было пятно запёкшейся
крови. Кроме того, остались следы волочения. Тело, видимо,
тащили к дверям.

- Вау! - с энтузиазмом воскликнула Джуди.
Вдохновлённый столь живой реакцией, я продолжил:

- Куперман спросил меня, знаком ли я с парнем.

- Постой, - сказала Джуди. - Постой.
Я постоял.

- С какой стати Куперман решил, что ты можешь знать
Легза? Почему он позвонил именно тебе?

- Что же, - ответил я, - это действительно интересно. А,
может быть, и нет. Всё зависит от того, под каким углом
смотреть.

- Да рассказывай же, будь ты проклят!

Джуди явно покупала моё повествование, но при этом желала получить за свои бабки как можно больше товара.

- Рядом с кроватью на столике валялся блокнот. Там были
записаны лишь моё имя и номер телефона.

- Боже, - сказала Джуди.

В своём воображении она, видимо, влезала в парку и хватала фонарь, чтобы вместе со мной отправиться расследовать «Тайну старой мельницы». Весьма неприятно. Теперь настал мой черёд, пропустив стаканчик «Дикой Утки», понаблюдать за тем, как Джуди задумчиво вгрызается в бистробургер, размером с её голову. Дорога в ад, думал я, вымощена социальными работниками, жующими бистробургеры.

После ужина я и Джуди пошли каждый своим путём. Она поклялась помогать мне искать Легза, а я, со своей стороны, обещал держать её в курсе событий, по мере того как буду получать информацию от Купермана. Мы могли бы провести ночь вместе, но те самые дни ещё не закончились и, кроме того, я был духовно и эмоционально опустошён. Да и Нижней Джуди утром, в раннее до пошлости время, предстояло ещё председательствовать на семинаре какой-то группы поддержки. Шагая по Вандам Стрит к своему обиталищу, я размышлял о том, что одно из самых привлекательных свойств покойников состоит в том, что им не нужны группы поддержки.

Открывая дверь голубятни, я услышал, как надрываются телефоны. Погладив по пути кошку, я прошёл к столу и неохотно поднял левую трубку.

- Говорите, - произнёс я.

Это был сержант Куперман, и он заговорил - да ещё как. Коп сообщил мне адрес и попросил - несколько в иных выражениях - приехать побыстрее.

- Сержант, - сказал я, - ты уже начинаешь повторяться.
Прошлой ночью ты звонил мне примерно в это же время и
хотел, чтобы...

- Вали сюда! - заорал он. - На тумбочке у кровати мы
нашли блокнот с твоим именем и телефоном. На сей раз в
придачу к ним здесь валяется сраный жмурик.

- Верхняя Джуди? - поинтересовался я, будучи совершенно
не уверен, хочу я это знать или нет.

Не выпуская трубки из рук, я поспешно влез в пальто и сгрёб на дорожку три сигары.

- Какая, на хрен, Верхняя Джуди?! - прорычал Куперман. -
Это парень по кличке Легз.

Квартира Легза не сверкала такой роскошью, как жилище Верхней Джуди. Да и то, что было внутри её, тоже оказалось гораздо менее приятным.

Я не знал, как Легз выглядел до этого, но каким бы ни был раньше его вид, сейчас он всё одно смотрелся гораздо хуже. На том самом месте, где когда-то располагался один из его глаз, зиял покрытый запёкшейся коркой кратер, способный вместить небольшой грейпфрут. Одного взгляда на рану было достаточно, чтобы постараться как можно скорее забыть о грейпфрутах. И не только о грейпфрутах. Из головы следовало выбросить все мысли даже о прекрасном жареном лососе. Оставшийся в голове глаз был карим, и в нём можно было углядеть всю тонкость чувств его бывшего владельца. Глаз этот смотрел прямо на меня.

- Неужели вы не закрываете им глаза или что-то в этом
роде? - спросил я у Купермана.

- Закрываем, когда находим, - ответил Куперман. - А
твоё имя в последнее время возникает на каждом углу.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: