Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Курсом модернизации. 13 страница




- Федь, на пару секунд отойдем.

Нестеров-младший, поднял очки на лоб, мельком взглянул на ребят, на брата, встал из удобного кресла и вышел с капитанского мостика вслед за Владимиром.

- С какой стати мы тут еще одни тайны устраиваем? – довольно резко заявил Федор, едва дверь на мостик за ними затворилась.

- Пока так надо. Кстати, о тайнах. Я именно по этому поводу и решил с тобой переговорить. Ты ведь в курсе того, что на корабле творится что-то странное, и я не о вспышках беспричинной агрессии, которую нам удалось подавить?

Федор молча кивнул, дав понять, что в курсе происходящего.

- Я сейчас имел прелюбопытную беседу с господином Григоряном, это наш экзобиолог, которому мне пришлось задать вопрос в лоб по поводу того, зачем на корабле, по его мнению, лингвист и ксенопсихолог. Он мне ответил, что сам этого не понимает и, самое главное, этого не знают даже Миками со Смирновым. По всему выходит, что экипаж используют втемную, и лишь Петроградский знает больше. Насколько, не мне судить.

На лице Федора не дрогнул ни один мускул. Владимир поймал себя на мысли, что сейчас его брат как никогда походил на Соболева, по лицу которого также не возможно было ничего прочесть.

- Это для меня не новость,- ответил астронавигатор. – У нас идеи куда богаче и фантастичней.

- У кого это у нас?

- У меня и Каролины. Да и Карл, признаться, тоже порой рассматривает некоторые наши варианты в качестве рабочих гипотез.

Капитан довольно усмехнулся.

- И что же это за варианты, можно узнать?

- Можно. Учитывая состав нашей научной группы, в которую ну просто не могли попасть ненужные, случайные люди (это так же не возможно, как, скажем, невероятен факт превращения Солнца в черную дыру), становится очевидным, что корабль каким-то образом может оказаться в таких ситуациях, где понадобится помощь этих специалистов. Теперь вопрос, как это возможно!? Каролина вот предложила вариант, по которому на корабле есть некий артефакт, или же наша двигательная система способна на гораздо большее, чем всем нам известно – не важно, факт тот, что мы можем в тот или иной момент времени взять и оказаться где-нибудь за сотни световых лет отсюда.

Владимир аж присвистнул. Молодежь, однако, сегодня способна была удивить кого угодно, даже его. До таких идей он, признаться, не додумался, а ведь в рассуждениях Федора, несмотря на всю их фантастичность, и впрямь, была логика. Случайных людей в экипаже нет – это аксиома и точка. Значит существовала возможность, при которой господа Миками и Смирнов, а заодно Григорян и Ли Вей Йен будут трудиться в полную силу на равнее с остальными коллегами. И возможность это весьма велика, очень велика.

Но артефакт на корабле! Возможность «Содружества» оказаться где-нибудь в районе Альфы Центавра…. Нет, в такие сказки Владимир Петрович отказывался верить.

- Что, голова заболела? – улыбнулся Федор.

Капитан согласно кивнул.

- Не переживай, у меня все происходило аналогичным образом. Сначала я посчитал это бредом чистой воды, затем начал анализировать и пришел к выводу, что в нашей жизни возможно абсолютно все, так что я совершенно не удивлюсь, если в скором времени Петроградский нам всем заявит, что у него на руках имеется тайная директива, подписанная теми-то и теми-то, и согласно ней нам всем предписано в сором времени отправиться куда-нибудь на Андромеду. А заодно вскроются те некие технические детали, которые позволят нам это сделать.

- Бред,- усмехнулся Владимир. – Ну, сущая чушь! Ты же не глупый парень, ответь себе на вопрос, как такое возможно?

- Отвечал уже. Точнее, пытался. Не знаю как. Может быть и правда «Содружество» скрывает в себе нечто невероятное, но я отказываюсь в это верить.

- И я до конца не верю, но что остается?

- А ты не пробовал отработать какие-нибудь другие версии?

- Например?

- Ну, вот скажи, по какой причине нам могут понадобиться лингвист и ксенопсихолог?

- А я почем знаю?

- Предположи.

Федор, не долго думая, ответил:

- Чтобы установить с кем-то контакт. Психология, это прерогатива разумной жизни, вряд ли Афанасий Лазаревич собирается изучать бактерии, лишайники, грибы или растения посерьезней. Да и лингвисты нужны именно для того, чтобы общаться.

- А еще?

- Не знаю.

- Представь, что общаться не с кем, но лингвист нужен. Смоделируй ситуацию.

- Да я не…

И тут Федора буквально осенило. Он чуть не ахнул в полный голос, поскольку догадка была на поверхности и все это время вертелась прямо перед самым его носом. Оставалось только пожурить себя за то, что такая элегантная идея, убирающая, фактически, все парадоксы сложившейся ситуации (за исключением того, что создавшееся положение, в принципе, являлось одним большим парадоксом) не пришла ему в голову первым.

- Вижу, мысль моя, наконец-то, созрела в твоей голове.

Федор стукнул себя по лбу.

- Давно ты сложил два и два?

- Только что. Секунд тридцать назад. Чтобы ты не терзал себя, почем зря, хочу сказать, что если б ты не подкинул мне свои идеи, ничего бы у меня в голове не родилось.

- Надо сказать Каролине. Надо сказать ребятам.

- Скажи, только не трещи об этом на каждом углу. Хочу в нужный момент сделать Петроградскому сюрприз, если, конечно, получится. Ну, а не получится, что ж, будет возможность проверить наши домыслы.

- Надеюсь, скоро.

- Уверен, ждать осталось недолго.

 

Глава 10

Находка.

Атмосферу на капитанском мостике можно было назвать вполне себе рабочей, если не одно но: сегодня, спустя двести семь дней после начала экспедиции, «Содружество», наконец, достигло запланированной изначально точки максимального удаления от Земли и вышло на просторы гелиопаузы - границы, вдоль которой уравновешивалось давление солнечного ветра и межзвёздной среды. А посему настроение у всех без исключения членов экипажа было приподнятым, возвышенным, если не сказать больше – праздничным. По такому торжественному случаю капитан собрал всех у себя в каюте и открыл специально припасенные для сегодняшнего дня бутыли с шампанским. Пенный, шипучий напиток мгновенно наполнил своим золотистым свечением все бокалы, одарив людей забытым уже чувством легкого алкогольного дурмана.

Сейчас информация из научной лаборатории стекалась к Нестерову сплошным потоком, из которого ему не составляло большого труда выбрать что-нибудь интересное и как следует это изучить. Сведения в основном касались всевозможных параметров солнечного ветра, скорость которого в первые десять миллиардов километров составляла примерно миллион километров в час. Затем он начинал взаимодействовать с межзвездной средой, тормозил, проникал в нее, смешиваясь, образуя тем самым границу ударной волны, которую под всевозможными углами в данный момент рассматривали физики «Содружества». Однако если Кристоф Баум двигался в своем изучении как бы от Солнца, то Джеймс Скот и Виктор Лодзинский наоборот встречали ее со звездных просторов. Где-то впереди лежала граница, на которой происходило столкновение межзвёздной среды с набегающим солнечным ветром. Головная ударная волна, за которой, фактически, влияние родного для всего человечества светила заканчивалось. Где-то там лежало таинственное облако Оорта, до которого человечеству еще пока не суждено было добраться, а еще дальше – система тройной звезды Центавра.

Владимир устало взглянул на последние показания, присланные только что. Сплошное нагромождение свойств магнитных полей, частиц, представляющих солнечный ветер, параметры торможения, солнечной диффузии, гелиосферного токового слоя…

А ведь всего этого могло и не быть, подумалось вдруг капитану. Если тогда бы им не удалось справиться со странным, агрессивным поведением экипажа, вполне вероятно, что миссия «Содружества» закончилась бы, едва начавшись. Ему тогда пришел ответ с Земли, уже после того, как силами некоторых людей удалось нормализовать обстановку внутри корабля и обеспечить должный уровень функционирования всего экипажа. В ответе содержались какие-то теоретические выкладки ведущих специалистов-психологов, по большей части бесполезных, но были и вполне разумные идеи, совпадающие с «экспериментальным методом лечения».

Нестеров, досконально изучив материалы, присланные ему с Земли, решил облегчить земным ученым задачу и отправил им собственные наработки и наблюдения, полученные уже гораздо позже удачного экспериментального лечения. Ответа именно по этой проблеме не было долго, и вот ровно три недели назад он получил в свой адрес хвалебное письмо и чуть ли не номинацию на Нобелевскую премию по биологии. Письмо содержало порядка сорока поздравлений от ведущих институтов планеты, специализирующихся в области психологии и психики человека, а также довольно подробную и развернутую теоретическую базу, сильно развитую по сравнению с той, которая до этого имелась в распоряжении Нестерова. В принципе, она была Владимиру Петровичу уже ни к чему, единственное, на что она годилась, так это удовлетворить его чисто природное любопытство и склонность к познанию чего бы то ни было. Однако изучить ее как следует Нестеров так и не смог – весомое количество новой информации о данных последних исследований для капитана явилось наиважнейшим приоритетом.

Ровные ряды цифр, диаграммы, объемные модели процессов, казавшиеся живыми и при этом непознаваемыми существами, куча всевозможных параметров, важных и не очень, убаюкивали, вгоняли в дремоту, если капитан по долгу созерцал их. Но дремота эта была приятна. Нестеров находился в таком состоянии, когда мыслительные процессы участвовали в анализе поступающей информации как бы без участия сознания, словно во сне. Такую способность Владимир Петрович обнаружил в себе совсем недавно, но уже охотно ей пользовался, поскольку она позволяла экономить кучу сил.

Что-то отвлекло Нестерова, от привычного за последнее время занятия. «Всплыв наружу» за пару секунд, Владимир Петрович сообразил, что его вызывают, причем по незнакомому ему до сих пор каналу.

Нестеров спустил на глаза очки, включил канал связи и с недоумением уставился на Ларсона. Тот был чем-то очень взволнован, однако психические характеристики шведа находились в полном порядке (в этом Владимир Петрович убедился тут же, зайдя в соответствующее меню доступных ему капитанских опций).

- В чем дело? – вежливо поинтересовался у Магнуса капитан, подсознательно ожидая каких-то неприятностей.

Нестеров знал, что швед не стал бы беспокоить его по пустякам. Да еще этот новый канал связи…, к чему бы это? И его психологическое состояние…, ведь видно же, что он нервничал, так почему параметры Ларсона оставались как у нормального человека?

- Владимир Петрович… я обнаружил в работе системы ИИ одну проблему, - сбивчиво ответил швед, - мне бы хотелось с Вами это обсудить прямо сейчас и, если можно, без свидетелей.

Прежде чем дать ответ, Владимир успел подумать, что, наконец, наступило то время, когда им вдруг взяло и перестало вести. Может быть, швед каким-то боком натолкнулся на еще одну часть заговора? Ведь до сих пор капитану было мало что известно о таинственных планах Петроградского и тех, кто за ним стоял.

- Помещение морозильных камер, через полчаса, - коротко ответил капитан. – Я пойду сейчас, ты за мной.

Покинув свой пост, Нестеров, однако, не сразу отправился на место встречи. Он решил подстраховаться (мало ли что задумал швед, точнее не он, а те неизвестные силы, затеявшие со всем экипажем «Содружества» свои малопонятные игры) и вызвал брата.

- Федь, ты мне нужен.

- Сейчас? – удивленно переспросил Федор.

- Да, сейчас. Дело не требует отлагательств.

- Но я ведь на…

- Оставь его, мой приказ важнее.

- Хорошо, - недоуменно ответил Нестеров-младший. Он явно был озадачен таким поведением своего родственника.

- Мне от тебя понадобятся не совсем стандартные услуги. Ты – тот человек, которому я могу доверять как самому себе, кроме того… у тебя теперь есть возможности, превосходящие общечеловеческие, поэтому слушай.

Федор глубоко вдохнул воздух, немного успокаиваясь.

- Для начала скажи мне, ты сможешь добраться от мостика до помещения морозильных камер, минуя общие коридоры?

- Это по технологическим туннелям, что ли?

- По ним самым.

Федор почесал затылок, прошелся ладонью по волосам.

- В принципе, да, что в этом сложного, но зачем тебе…

- Значит минут через десять покинешь свой пост и направишься окольными путями к морозильным камерам, понял?

- Да, - ответил Федор, причем таким тоном, словно сказал «так точно».

- После этого, тебе вовсе не обязательно показываться кому бы то ни было на глаза. Я встречусь там с Ларсоном, у него для меня какая-то серьезная информация, причем настолько серьезная, что он просил конфиденциальной встречи. Понимаешь, о чем может идти речь?

Федор дураком не был и понял все сразу.

- Если будут осложнения, что мне делать?

Владимир Петрович, зло усмехнулся.

- Действовать… согласно складывающейся обстановке.

- То есть… драться?

- То есть да.

На Владимира вдруг накатила непонятная волна злого возбуждения.

- Послушай, Федор, ты не маленький мальчик, кроме того, по силе ты уступаешь только Соболеву, так что прекрати сомневаться, эта черта в скором времени может стоить нам слишком многого. Я не прошу тебя никого калечить, и уж тем более убивать, я прошу тебя всего лишь подстраховать меня. Вполне возможно, что мы с Магнусом тихо мирно побеседуем и разойдемся, но что если мирного диалога не…

- Я знаю Ларсона, он с нами, - выпалил Федор.

- Я не сомневаюсь, что с нами, однако мы не знаем расстановок всех сил. Мы, фактически, ничего не знаем о заговоре: ни то, что он из себя представляет, ни то, кто же стоит за всем этим безобразием. Мы не знаем, кто ударит нам в спину и ударит ли вообще, поэтому мы обязаны предпринять все, даже самые фантастичные меры, чтобы себя обезопасить.

- Надо предупредить Каролину, она тоже может…

- Позже, - обрубил капитан. – Я не думаю, что события, даже если они начнут развиваться для нас негативно, приобретут такую угрожающую скорость. У нас, уверен, еще будет время всех предупредить, а пока…

- Я тебя понял. Через десять минут выступаю.

- Добро, - кивнул Владимир и разорвал связь.

Нельзя сказать, что Федор не готовил себя к этому дню. Напротив, он всегда знал, что когда-нибудь это время непременно наступит, и все карты вскроются, однако сейчас, когда, похоже, полог тайны начал постепенно подниматься, астронавигатор ощутил некую тоску по тем временам, когда он точно знал, что от него требуется, и ему не нужно было скрывать от всех свои намерения, настороженно относиться ко всем без исключения членам экипажа и косо смотреть на любую тень, притаившуюся в углу. Сейчас же, покинув капитанский мостик и, вроде бы, не вызвав этим ни у кого подозрений, Нестеров-младший больше всего на свете желал, чтобы ему никто не встретился по пути в морозильные камеры, потому что в противном случае он сильно сомневался, что сможет придумать вполне внятное объяснение своему не совсем традиционному способу перемещения по помещениям корабля.

И еще эта просьба брата, совершенно ненормальная на первый взгляд. Неужели корабль превращался в арену, где несколько сил пытались различными способами выяснить, кто же из них сильнее?

Федор прошел по коридору шагов двадцать, свернул за угол, осмотрелся. Никого. Вот и технический люк, который открыть не составит особого труда.

Нестеров-младший провел пальцами по специальной панели, погасил одну за другой пять горящих красным клавиш и, услышав характерный звук стравливаемого воздуха, открыл люк.

Коридор, совершенно гладкий, квадратного сечения, был тускло освещен диодными лампами дневного света и уходил вниз под углом к полу в сорок пять градусов. Для того чтобы человек мог в нем перемещаться без особого труда, каждый подобный технический коридор был снабжен скобами, крепившимися лишь к одной стороне.

Еще раз осмотревшись по сторонам и не заметив никого постороннего, Федор плавным движением опустил свое тело в технический коридор и закрыл за собой люк. В голове его сами собой возникли чертежи коммуникаций, которыми в свое время с ним делился Карл. Проложить оптимальный путь от капитанского мостика до морозильных камер ему не составило особого труда.

Но то было в голове, а как получится в реальности, Федор не знал. Карабкаясь по довольно узким лазам и проходам, то поднимаясь вверх, метра на два, то опускаясь вниз сразу на величину нескольких человеческих ростов, астронавигатор всем своим телом ощущал скопившееся в воздухе напряжение. Федор понятия не имел, что будет делать, если его старшему брату, капитану «Содружества», все же понадобится чисто физическая помощь. Размышляя над тем, готов ли он вступить в открытое противостояние с некими силами, стоящими за заговором против членов экипажа, Федор к своему неудовольствию пришел к выводу, что для него неиллюзорная борьба за жизнь – это пока чересчур. Но одно дело размышлять, другое дело – в реальности оказаться в ситуации, где только быстрота реакции да грубая физическая сила (и еще небольшое, но, все же, знание приемов рукопашного боя) играли решающую роль. Ведь не станет же он сидеть, сложа руки, если кто-то на его глазах станет покушаться на жизнь Владимира или Каролины? А если в беде окажутся Штайнер или Ларсон? А чем хуже Чандра? А если опасность будет угрожать ему самому, что же, он так и ничего не сделает?

Федор резко сжал кулаки, буквально до хруста в костях. На него вдруг нахлынула такая жуткая волна лютого, звериного гнева и ненависти, что на краткое мгновение астронавигатору даже стало страшно. Он вдруг представил себя рвущим на части живых людей, сеющим вокруг трупы, смерть и разрушения. До чего может довести человека его собственное сознание, когда оно пытается выйти из-под контроля!

Нестеров-младший с громадным трудом взял себя в руки и продолжил свой извилистый путь на нижние горизонты корабля. Он преодолел уже больше половины пути, пока без приключений, если не считать таковыми взбрыкивания собственной не в меру разбушевавшейся психики. Надо взять себя в руки, твердил он себе после каждого шага, однако это ему удавалось с переменным успехом.

Не известно, чем бы все закончилось, но времени для размышлений не осталось, поскольку помещения морозильных камер возникли перед Федором как-то сами собой, резко, будто из ниоткуда.

Федор отдышался, собирая мысли в один железный кулак. Получилось довольно легко, неожиданно легко. Еще в процессе пути Нестеров-младший знал, где будет прятаться, когда окажется в морозильных камерах, и сейчас, найдя нужный люк, астронавигатор высунулся наружу, как следует осмотрелся и, никого не заметив, мягко, бесшумно спрыгнул на пол.

Он очутился аккурат за первыми двумя камерами, между которыми было достаточно пространства, чтобы сидеть на четвереньках и оставаться до поры до времени невидимым. Выходило, что он добрался до заданного места даже быстрее своего брата, и это преимущество во времени надлежало использовать с максимальной для себя выгодой.

Федор сидел в своем логове порядка тридцати секунд, после чего решил высунуться наружу и осмотреть прилегающие территории более пристально. Если здесь прятались гипотетические противники, то существовала реальная возможность спутать им все карты, если, конечно, они не были готовы к такому повороту событий. А этого стоило ожидать, поскольку, судя по масштабам заговора, в игре участвовали очень серьезные силы, которые просто обязаны были предусматривать двойное и тройное дно в собственных планах. Очень не хотелось в этой игре ощущать себя несерьезной маленькой пешкой, хотя все указывало именно на это. С другой стороны, любая пешка во время шахматной партии могла и должна была стать ферзем, поэтому такой вариант стоило осуществить, во что бы то ни стало. Разница между реальной жизнью и шахматной партией в данном конкретном случае не учитывалась, поскольку Нестеров все же обладал большим потенциалом действия и спектром возможностей, чем простенькая фигурка на клетчатой доске.

Стараясь двигаться незаметно и бесшумно, Федор впервые поймал себя на мысли, что сожалеет об отсутствии на его плечах того самого военного костюма, к ношению которого его так долго и упорно готовили. Вот уж с чем-чем, а с ним он представлял бы сейчас реальную угрозу любому противнику, кроме, может быть, Соболева. Верить в то, что начальник службы безопасности корабля может причинить капитану какой-либо вред, он напрочь отказывался, считая подобные размышления чистой фантастикой.

Да, костюм бы сейчас очень помог. Так, отчего бы не попытаться взять его? Это б сразу решило кучу проблем…

Однако обдумать очень привлекательную мысль он так и не успел. В коридоре послышались глухие, сдавленные шаги, и Федору в спешном порядке пришлось прекратить рекогносцировку местности. Он едва успел обратно в логово, когда прямо перед ним на свет притушенных ламп выступили двое: Владимир Петрович Нестеров, слава Богу живой и здоровый, и Магнус Ларсон, взволнованный, какой-то нервный. Федор впервые видел шведа в таком нездоровом эмоциональном состоянии и теперь терялся в догадках об истинных его причинах.

Стараясь украдкой смотреть по сторонам, Федор ухватился за разговор двух людей, собравшихся в тайне ото всех, и с каждым мгновением, как его обостренный слух ловил все новую и новую информацию, астронавигатору становилось не по себе.

- Ну, рассказывай, что у тебя стряслось, - обратился к шведу Нестеров-старший, стараясь выглядеть как можно спокойнее. – Надеюсь то, что ты обнаружил, действительно стоящее…

- Стоящее, стоящее, - перебил капитана швед. – Это бомба, жаль, что я не могу больше ни с кем ей поделиться, только с Вами.

- Ближе к делу. Отставь свою сентиментальность.

Швед поспешно закивал, собираясь с мыслями, и продолжил:

- Я каждый день два раза тестирую компьютерное ядро согласно разработанным алгоритмам. Сразу скажу, в их разработке я участия не принимал, хотя хорошо их знаю и от некоторых, прямо сказать, не в восторге. Сами тесты ИИ, безусловно, необходимы, но я бы тестировал все по-другому.

- Почему? – спросил его капитан, еще не до конца понимая, что ему собирается поведать Ларсон.

- Да потому что они работают довольно поверхностно. В них есть изъяны, которые, в случае чего, не способны заметить некоторых сбоев в работе ИИ. И вот пару дней назад я, откровенно говоря, плюнул на все формальности и видоизменил тестовые алгоритмы согласно своим представлениям…

- Без спроса, разумеется?

- Естественно! Когда я по-новому протестировал систему в первый раз, я обалдел! Мне удалось обнаружить в сознании ядра целый скрытый массив данных, который я на протяжении всего оставшегося времени пытался вскрыть. Я не буду говорить, что это вдвойне подсудное дело, поскольку копаться в сознании ИИ во время его работы равносильно тому, что живому человеку без наркоза делать, скажем, лоботомию или что-то в этом роде, однако мой риск был оправдан. Знаете, что содержал в себе тот массив данных?

Федор изо всех сил напрягся, пытаясь не упустить ни звука, хотя слышал все превосходно.

- Это оказался первичный императив, со скрытой спусковой программой. Вы понимаете, что это такое?

Капитан покачал головой из стороны в сторону:

- Не совсем. Надеюсь, ты меня просветишь, причем с использованием общепринятых слов, а не специализированных терминов.

- Да легко! Не знаю, насколько уж моя аналогия будет уместна, однако понятней примера я привести не могу. Дело в том, что первичный императив для системы ИИ, это сродни инстинктам у человека или животного. Когда нам больно, мы плачем, расстраиваемся, когда весело – смеемся. Нам необходимо употреблять что-то в пищу, чтобы не умереть, а также совершать… эм…действия обратного характера. В нас очень силен инстинкт размножения, нас влечет к противоположному полу. У нас множество первичных элементарных инстинктов, хотя есть и более сложные, те, что привиты человеком в течение его жизни, так называемые привычки. Например, встав с утра, мы чистим зубы, производим утренний туалет, идем на работу и так далее…

- Но, ведь привычки бывают и пагубными? – перебил Ларсона капитан.

- Совершенно верно, но к нашей проблеме это не относится. И так, теперь ближе к делу. Допустим, у определенного человека есть планы на вечер. Скажем, он собрался сходить в ресторан со своей девушкой, прекрасно провести время и все в таком духе. Об этой встрече он заранее знал, он к ней серьезно готовился, можно сказать, жаждал ее. Прекрасный пример первичного императива для какого-то отдельного человека. А теперь добавим в ситуацию перчинки. Скажем, уже давно этот человек, в тайне от себя, попал в поле наблюдения какой-то, неважно какой, группы лиц, неважно, что замышляющей. Важно другое: им удалось вступить с парнем в контакт, с использованием специальных средств загипнотизировать его, поместив в его память другой императив, нужный им, и стереть из памяти все следы собственной деятельности. Парень живет своей жизнью, готовится увидеть любимого человека и вдруг бац! Срабатывает подселенная программа, тот самый скрытый императив, заменяющий собой первичный, и молодой человек, подобно зомби, начинает исполнять не то, что хочет сам. Он является носителем чужой воли, но не собственной и делает то, что нужно той самой группе лиц. Понятно?

Нестеров-старший насупился. Слова Ларсона начинали постепенно до него доходить, и то, что открывалось перед капитаном, жутко ему не нравилось.

- Не держи меня за идиота, Магнус, - проворчал Владимир Петрович, почесывая подбородок. – Я тебя прекрасно понял и, самое главное, сумел провести параллели между твоим примером и «Содружеством». Ты хочешь сказать, что кто-то подселил в базы данных ИИ корабля чужеродную программу?

- Именно! И не просто программу, а превичный императив.

- Какой именно? У корабля ведь их несколько, верно?

- Точно, так, - кивнул швед. – Я имею ввиду первичный императив, ответственный за движение. Чандра лишь сторонний корректор с правом выбора траектории и более высокой степенью ответственности за принятые решения. Он, в случае чего, может изменить траекторию как захочет, но теоретически, если б его не было на борту, корабль сам способен был бы выбрать оптимальную траекторию полета и выполнить задание.

- Это мне известно. Что дальше?

- А дальше все очень плохо. Обнаруженный мной новый скрытый первичный императив, ответственен как раз за движение. Когда и по какой причине он активируется, я не знаю, пока не пробовал исследовать эту проблему так глубоко.

- Почему?

- Боюсь раньше времени взвести курок. Программа начнет свое пагубное воздействие в любой момент. Я понятия не имею, сколько у нас времени, и что будет после того, как существующие в настоящее время параметры движения поменяются. Но… есть еще кое-что непонятное и пугающее.

- Что? – сглотнул капитан.

- У этой скрытой программы высший приоритет ответственности.

Федор отчетливо увидел, как у его брата буквальным образом полезли глаза на лоб. Честно признаться, и у самого астронавигатора случился небольшой, но все же шок. Ведь было от чего! Чтобы программа имела наивысший приоритет ответственности… такого в природе еще не встречалось. Это означало, что даже Владимир Петрович не смог бы с ней ничего поделать, и это выходило просто за все существующие рамки.

- Боже мой, - прошептал Нестеров-старший. – Ты ничего не перепутал?

- Нет, к сожалению. Императив так глубоко вшит в сознание ИИ, что при попытке блокировать его действия, корабль, как бы это выразиться…, сгорит, в общем.

- Как это сгорит?

Ларсон пожевал губы, тщательно подбирая слова.

- С ума сойдет, больше на ум ничего путного не приходит. Это своеобразная страховка тех, кто внедрял данный императив в базы данных ИИ. Любая попытка помешать кораблю исполнить задуманное будет оцениваться им как посягательство на его жизнь.

Владимир Петрович совершил несколько глубоких вдохов, собираясь с мыслями.

- Прости, не могу понять, как какая-то программа может иметь большую власть, чем распоряжение человека.

- А как инстинкт самосохранения порой заставляет человека совершать самые невероятные поступки?

- Но то человек, а здесь…

- Машина? – усмехнулся Магнус. – Бросьте, Владимир Петрович, эпоха древних компьютеров, безропотно подчинявшихся своим создателям, канула в безвозвратное прошлое. Мы сами изобрели искусственный интеллект и теперь вынуждены с ним сосуществовать. Да, мы приняли все меры, обезопасив собственные жизни от коварных машин, однако есть некие незыблемые принципы, которые мы не в состоянии устранить, во всяком случае, пока. Одним из таких принципов является набор базовых первичных императивов для той или иной системы ИИ. Самосохранение – один из них, наиболее фундаментальный, кстати сказать.

У Федора, продолжавшего все это время сидеть в засаде и наблюдать за окружающей обстановкой, прошел мороз по коже. Словно сзади него неожиданно появился смертельный враг, готовый нанести астронавигатору коварный удар исподтишка. Федор даже обернулся, но никого, разумеется, не обнаружил. За спиной его находилась всего лишь стенка.

- Скажи, Магнус,- продолжал капитан пытать расспросами шведа,- какие последствия могут быть после того, как корабль начнет выполнять чужую волю?

- Говорю же, не знаю.

- Ну, хотя бы предположи?

Ларсон развел руки по сторонам, смешно замахал пальцами, словно пытался нажать в воздухе невидимые клавиши.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных