Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Хозяйка медной горы 1 страница




 

Здесь с первого раза как будто бы ничего не изменилось. Все также величаво покоилась на своем месте хрустальная пирамида, медленно вращавшаяся вокруг своей оси, все также она испускала едва заметный лимонный свет, который преломляли двенадцать кристаллов кубической формы. Никуда не делись и темно-синие цилиндры, которые по своему обыкновению в хаотическом порядке поднимались и опускались вверх-вниз, повинуясь неизвестно кем и когда заданной программе. Назначение этих артефактов было неизвестно, их жизнедеятельность казалась таинственной и непостижимой, и Федор вдруг осознал себя малюсенькой песчинкой в безбрежном океане космоса, который был волен сделать с ним все.

Здесь ничего не изменилось, кроме одного: на этот раз на пирамиду любовались не только Федор и Максим Павлович, но и некоторые из членов научной группы. Поначалу взглянуть на артефакт Создателей хотел сам Петроградский, но потом отказался, сославшись на то, что еще успеет вдосталь насмотреться на творение неизвестных Древних. Поэтому рядом с Нестеровым и Соболевым сейчас находились академик Карамзин, взиравший на происходящее, как на откровение Божие, Шарль Пере, отпросившийся в дальний рейд у самого Эдуарда Сергеевича, доктор Каролина Фрейм, «уговорившая» полковника одним глазочком поглядеть на невиданный артефакт и профессор лингвистики Коджи Миками, соизволивший взглянуть на узор-послание, что называется, вживую.

Базовый лагерь удалось организовать в кратчайшие сроки. Весь экипаж целиком работал, не покладая рук, в несколько смен в течение недели, после чего без всяких перерывов и отдыха были организованны несколько экспедиций на неизведанные до сей поры территории, принесшие много удивительных впечатлений их участникам. Сначала в пространственную ловушку попали два физика с аппаратурой, которых не удавалось найти в течение тринадцати часов по внутреннему времени объекта, потом любопытство Михаила Петровича завело академика в неизвестные дали, о которых он потом часа три рассказывал без перерыва. Карамзин, по его словам, любовался некоей гигантской конструкцией, состоящей из колец, которые были образованны плотно расположенными друг к другу вертикальными пластинами в рост человека. Конструкция, которую академик в своем рассказе именовал Колодцем, уходила ввысь куда-то в заоблачные дали, а его дно было скрыто от глаз Михаила Петровича достаточно плотной дымкой. Вот только самого главного академик рассказать так и не смог – на вопрос, каким образом ему посчастливилось добраться до этого неведомого Колодца, Карамзин ответил долгим продолжительным молчанием.

Именно с подачи начальника научной группы Петроградский разрешил организовать экспедицию в помещение с пирамидой, поскольку путь туда был наиболее изучен и вроде бы не таил никаких особых сюрпризов. По этой же причине в поход отправилась пара разведчиков и еще четыре человека, хотя у физиков буквально глаза разбегались от открывающихся перед ними перспектив и того количества загадок и тайн, которых необходимо было постичь. Одной из них, на данный момент, возможно, наиболее животрепещущей, являлась загадка постепенного усложнения внутренних помещений объекта. Сначала при первом исследовании его территорий сворачивать людям было попросту некуда. Существовал всего один коридор, и все помещения, в том числе те, в которых имелись топологические аномалии (наподобие стены с проходом, видимой лишь с одной стороны), следовали одно за другим. Теперь с каждым днем ответвлений, галерей, залов, переходов и коридоров становилось все больше и больше. Карамзин высказал гипотезу, согласно которой «объект постепенно просыпался, чувствуя внутри себя шевеление человеческих особей, и постепенно усложнял свой внутренний континуум». Так ли обстояла ситуация на самом деле, знал, наверное, один Господь Бог, да еще Создатели объекта, а людям же предписывалось до всего додуматься самим. Так или иначе, новые залы, новые территории манили исследователей, и Эдуарду Сергеевичу, а заодно и Соболеву приходилось большими усилиями удерживать непослушных, горячих ученых от бездумных поступков. Видимо, вследствие этой проблемы Петроградский все же остался в базовом лагере, рассчитывая самостоятельно следить за каждым из ученых.

Двое разведчиков переглянулись. Они были облачены в свои боевые костюмы, однако Максим Павлович не стал надевать шлем, поэтому на разведчиках в настоящий момент, фактически, имелась лишь пассивная защита и то не на все тело.

- И что теперь делать?- послышался голос Шарля.

Весь горящий от нетерпения, француз не находил себе места, подходя к внешнему кругу сине-черных цилиндров то с одной, то с другой стороны.

- Молиться, - совершенно серьезно ответил ему Максим Павлович.

Француз открыл было рот, совершенно по-глупому уставившись на полковника, но сказать ничего так и не смог.

Его опередил Карамзин:

- Да, господа, потрясающее, чарующее зрелище. И все же мне, как и моему коллеге, интересно, что же делать дальше?

Каролина, находящаяся рядом с Федором, едва заметно пнула его коленкой.

- Действуй, давай уже, - шепнула она ему на ухо. – Мне тоже охота посмотреть на космос с твоими иероглифами.

- С чего ты взяла, что я…

- Ой, не начинай, любимый мой. И ты, и я прекрасно знаем, что у тебя есть способности контактировать с объектом, так что…

- О чем Вы там шушукаетесь, Мисс Фрейм? – подал голос Шарль, походивший сейчас на рассерженного пуделя.

- Не Ваше дело, дорогой мой физик, - огрызнулась Каролина.

- Не грубите мне, пожалуйста, милочка. Я, между прочим, в этом рейде по понятным причинам, а вот откуда Вы здесь…

- Будьте добры, успокойтесь, господин Пере, - одернул француза Карамзин.- Нашему уважаемому доктору выписал разрешение Петроградский, его решение Вы ведь не собираетесь оспаривать?

Шарль что-то фыркнул себе под нос, но озвучивать не стал. Эдуард Сергеевич был ему жизненно необходим, поэтому перечить полковнику физик даже не пытался.

Федор оглядел собравшихся, настраиваясь на внутренний диалог с самим собой. У кого в этот момент он на самом деле просил разрешения переместиться в определенную точку пространства внутри объекта, Нестеров не ведал. Он просто знал, чувствовал, что его слышат и откликаются на его просьбы.

Мир вокруг померк только ради того, чтобы через несколько секунд вспыхнуть безумно красивой россыпью звезд и далеких галактик. Позади раздался ни то вздох, ни о всхлип: Михаил Петрович в очередной раз поддался эмоциям и едва ли совладал с собой.

- Кто-нибудь мне сможет объяснить, на чем мы стоим?

Вопрос Шарль Пере задал очень вовремя, так как космос простирался повсюду, в том числе над головой людей и под ними. Какого-то пола или иного покрытия не было, ноги людей не ощущали под собой прочной, незыблемой опоры, и все же она присутствовала. Здесь можно было беспрепятственно прохаживаться взад-вперед, здесь ощущалась привычная для людей гравитация, однако ориентироваться в этом пространстве было чрезвычайно сложно. Складывалось такое впечатление, что среди этой россыпи всевозможных светящихся космических объектов вполне возможно было подняться вверх или спуститься вниз, словно прошагав по невидимой глазу лестнице.

- А где…

Профессор Миками договорить свой вопрос так и не успел. Прямо в воздухе группу людей окружила вуаль призрачного сияния, спустя пару мгновений превратившаяся в известные уже всем кубы узоров. Правда на этот раз кубов было больше, и размеры их уменьшились, хотя и незначительно. Узоры все также поражали своей гармоничностью и целостностью, и по обыкновению в них было невозможно что-либо понять.

- Колоссально, - молвил француз, которого, что называется, пробрало, как и всех окружающих. – Что скажете, коллега? Мы сможем когда-нибудь расшифровать эти письмена?

- Надеюсь, - вздохнул Коджи. – Я отдал бы руку на отсечение за возможность узнать секрет этих таблиц.

- Таблиц? – удивился Карамзин. – Вы считаете, перед нами таблицы?

- Я условно их так назвал. Перед нами что-то наподобие трехмерного текстового изображения, правда, с не ярко выраженными буквенно-цифровыми обозначениями. Проще говоря из всего этого узора, мне пока не удалось выделить характерные многообразия, которые можно было бы считать отдельными символы. Точнее, выделять тут можно все что угодно, хоть каждый фрагмент, и все это будет приводить к различным непохожим друг на друга результатам, не имеющим смысла. Необходим ключ, согласно которому возможна первичная дешифровка послания. Без ключа, боюсь, ловить нам будет нечего.

- И где его достать? – спросил Карамзин, безотрывно глядя на кубы-таблицы.

- Честно, понятия не имею. Как бы мне хотелось, чтобы в базе данных объекта имелась информация такого рода, но надеяться на это не приходится.

- И что же нам делать?- возмутился Шарль. – Не станем же мы сидеть сложа руки.

- Не станем… А что делать, я уже давным-давно озвучил, еще в первый раз.

Французский физик принялся спорить с профессором Миками, пытаясь доказать, что лингвист слишком много хочет. Остальных их перепалка заботила мало, в результате чего Коджи и Пере фактически оказались предоставленными сами себе.

- Догадываешься, что это?- шепнула на ухо Федору Каролина.

Тот молча кивнул, наслаждаясь созерцанием удивительных узоров чужого текста.

- Сможешь воспользоваться им?

- Зачем?- спросил Нестеров, не глядя на подругу.

- Как это зачем? Разве тебе не интересно раскрыть все тайны объекта?

- Глупый вопрос. Ты же знаешь, что интересно, как и всем здесь присутствующим. Но, я при всем своем желании не смогу сделать так, чтобы разобраться в этих узорах и понять послание. К сожалению, в моей голове нет данных о том, как расшифровывать такие текстовые сообщения.

- Это и не понадобится, надеюсь.

Федор оторвался от рассматривания кубов-таблиц.

- В смысле не понадобится?- спросил он, чувствуя, что Каролина что-то задумала.

- Мы можем открыть все внутренние помещения объекта. Мы можем следить и, наверное, управлять трансформацией объемов. Это даст нашим исследовательским бригадам куда как больше шансов на безопасное изучения тех или иных внутренних территорий.

Федор скептически усмехнулся:

- Ты обо мне слишком высокого мнения. Пока я сподобился лишь на то, чтобы войти в эту комнату и выйти отсюда. Я даже не знаю, где мы.

- Надеюсь, что в пределах объекта, - пошутила девушка.

Шутку парень оценил, правда, в качестве одной из гипотез.

- Ты прямо генератор свежих идей, милая, - похвалил он Каролину. – Вполне возможно, что объект забросил нас… не знаю пока, куда он нас забросил, но идея твоя вполне может быть работоспособна.

- Я же взболтнула не подумав…

- Почаще так делай, у тебя отлично получается.

- Непременно. Но, может быть, ты все же попытаешься сделать еще что-нибудь? Я чувствую, что у тебя есть возможности, которых нет у других.

- Это меня и пугает, - погрустнел Федор. – Откуда вообще у меня взялся такой талант? Я что, особенный?

- А что, нет?

Учитывая то, что Федор внезапно оказался Хранителем, да еще и Провидцем, можно было особо не удивляться присутствию еще одного умения в собственном арсенале.

- Может, это мой бонус, как Хранителя? – предположил Нестеров.

- Вполне возможно. Это для тебя так важно?

- Нет, но все же… Хотелось бы знать о себе все.

Где-то вдалеке возник глухой низкочастотный звук, очень похожий на далекие едва слышные раскаты грома.

Федор оглянулся, но ничего странного не заметил.

- Ты это…

Договорить фразу Каролина не успела. На нее обрушилась глухота. Показалось, что заложило уши, а низкочастотный звук теперь раздавался внутри ее тела, буквально в каждом органе. Это не вызывало привычной для человека боли, однако доставляло ужасный дискомфорт. Федору, например, казалось, что кто-то шастает внутри него и ощупывает каждый орган голыми руками.

Остальные члены команды, похоже, не испытывали никаких негативных ощущений и с любопытством, но не без страха в глазах разглядывали согнувшихся пополам людей. Впрочем, как выяснилось чуть позже, они действительно не испытывали никаких эмоций. Карамзин, Шарль Пере и Миками стояли столбом, словно каменные изваяния. Стороннему наблюдателю могло показаться, что они спали с открытыми глазами, что, в принципе, было не так уж и далеко от истины.

Зато Максим Павлович был вполне в сознании, и его тело даже изредка подчинялось его воле. Соболев, не слыша гула, первым среагировал на внезапно изменившуюся обстановку. Тренированное тело, вдобавок закованное в броню боевого костюма, в мгновение ока адекватно отреагировало на опасность. Соболев успел нацепить шлем, активировать костюм, сделать несколько шагов по направлению к Каролине и Федору, корчившимся от боли, но на этом его подвиги закончились. Неведомая сила сковала мышцы, полностью обездвижив полковника, враз поставив его, пожалуй, в самое беспомощное положение за всю жизнь. Максим Павлович попытался привести себя в движение, используя только нейронную связь с костюмом, но это ему не удалось. Точнее удалось, однако беспорядочное, рваное, более того, хаотичное движение рук и ног назвать нормальной работой тела было невозможно.

- Федор! Федор! – изо всех сил крикнул полковник, пытаясь привлечь к себе внимание второго разведчика. Хорошо, что у него еще осталась способность говорить, иначе положение Максима Павловича и вовсе можно было бы охарактеризовать, как безвыходное.

Нестеров услышал. Он повернул голову в сторону Соболева. Лицо его было напряжено, как вовремя боя или, скорее, борьбы. Федор сопротивлялся, и это было непостижимо. Парень и девушка не только не потеряли способность двигаться, они просто испытывали боль и ничего больше, поэтому именно Нестеров и Каролина должны были стать, по мнению Максима Павловича, теми, кто выведет их всех отсюда.

Однако мечтам Соболева не суждено было сбыться. Полковника и пару молодых людей разделяло порядка шести метров, и строго посредине, деля воображаемую линию, соединявшую Соболева и ребят, пополам, возникла призрачная вуаль с изображением на ней странного хоть и человеческого лица. Лицо нельзя было назвать красивым или уродливым, невозможно было также определить, мужчине или женщине оно могло принадлежать. Скорее, это лицо содержало в себе черты, как мужчины, так и женщины, и взирать на него было, мягко говоря, непривычно.

Максим Павлович уперся взглядом в непонятную Сущность, ежесекундно ожидая неприятностей. Однако их не последовало. Сущность некоторое время разглядывала полковника совершенно холодным, безразличным взглядом, после чего вывернулась сама в себя и принялась то же самое проделывать с Федором и Каролиной.

Едва странное лицо, сотканное словно бы из света или плазмы (энергетическая форма жизни?) взглянуло на Нестерова, как странный давящий гул сачком ослаб; дышать стало легче, дискомфорт, ощущавшийся во всем теле, отступил на второй план, хотя ощущения чьей-то руки внутри тела все же осталось. Каролине, судя по всему, также стало легче, а это означало, что Сущность с человеческим лицом (хотя, может быть, и не совсем человеческим) не собиралась вредить гостям, во всяком случае пока. Правда, освобождать Она их тоже не стремилась, потому что с Ее появлением видимое состояние Карамзина, Шарля и Миками осталось неизменным.

- Вы неполноценны, - вдруг раздалось в головах людей. Голос, казалось, одновременно шел изнутри тела и со всех сторон. Был он равнодушен, но принадлежал как будто бы живому существу, не автомату. Как и в случае с лицом, определить, женщине ли он мог принадлежать или мужчине, не представлялось возможным.

- Ваш базис не достаточно стабилен, - продолжила Сущность.

Что Она имела ввиду, что своими словами хотела сказать людям, ни Федор, ни Каролина не поняли.

Однако задать вопрос первым решился полковник:

- Что это значит? Объясни.

Сущность вновь свернулась сама в себя, взглянула прямо в глаза Максима Павловича. Показалось, что ему мягким, но настойчивым движением проникли под черепную коробку и погладили мозг.

- Ты страдаешь, Ашран. Это мешает незыблемости твоего базиса, из-за чего ты незавершен.

Ничто из сказанного Соболеву было непонятно. О каком таком базисе шла речь? Что еще за Ашран такой? Максим Павлович решительно не понимал, что ему хотят объяснить и хотят ли вообще.

- Твои страдания тормозят твою реализацию, Ашран, - продолжила Сущность. – Тебе необходима трансформация, иначе ты останешься на своем уровне.

- Какая трансформация? Что такое Ашран?

- Реализованный метапроцесс привидения в равновесие метафизических и метаэтических состояний реальности.

- Чего? – в один голос спросили все трое.

- Она тебе помогла, освободив от первичных оков, но ты не хочешь развивать свой базис, - ответила Сущность, совершенно проигнорировав вопрос людей. – Ты все еще страдаешь, и твой базис непостоянен и невысок. Ты обязан принять меры.

- Какие меры? – грубым тоном спросил Соболев.

- Тебе необходима трансформация.

- Трансформация чего?

- Энергоинформационного и психофизического континуумов.

- Как я могу это сделать?

- Загляни внутрь себя. Все ответы заложены изначально.

Почувствовав, что Сущность отвечает крайне завуалировано и туманно, в дело вмешалась Каролина.

- Послушай, кто ты? Где мы находимся? Почему нам было плохо? – задала девушка сразу массу вопросов.

Сущность привычным уже образом повернулась к ней лицом, осмотрела ее, словно примеряясь к чему-то.

- Ты знаешь ответы. Взгляни внутрь себя, там все заложено.

- Ты тестируешь нас? – спустя мгновение спросила доктор. – Это испытание, верно?

- Ты еще слишком далека от идеала, - сказала Сущность, проигнорировав вопросы Каролины. – Тебе необходимо измениться и открыться.

Происходящее все больше начинало надоедать. Шок от первого контакта постепенно сходил на нет, и на первое место выходили логика и здравый смысл, требовавший точных понятных объяснений, а не набора слов с таинственным и многовариантным смыслом.

- Послушай, - подключился к разговору Федор, - возможно, мы действительно неполноценны, наверняка мы многого не понимаем, не замечаем и не знаем, но мы стремимся познать и себя и окружающий мир. Мы стремимся стать лучше. Это тебе не видно?

- Вы уделяете гораздо большее время социальным интригам и обману, чем истинному совершенствованию, Инторсум. – Чем дольше Сущность вела беседу с людьми, тем больше ее слова начинали походить на общедоступную человеческую речь. Стали появляться часто употребляемые фразы, выражения, неизвестные термины также присутствовали, но в контексте других слов не казались уже такими страшными. – Каждый из вас несвободен и преступен друг перед другом в той или иной степени. Вы мало что знаете друг о друге, и при этом пытаетесь постичь нечто более глубокое. Это алогично, неправильно. Ваш базис неустойчив.

- В каком плане преступны? Что это значит? – спросил Соболев. Его телу вернули контроль над собой, однако мышцы рук и ног слушались полковника еще не очень здорово.

- Ты воспринимаешь все живое, все тебя окружающее сквозь призму зла и угрозы. Ты скрываешь свой темный внутренний мир от всех других. Поделись своей болью и измени этикпотенциал на положительный – это и станет трансформацией. – Сущность обратила свой взор на молодую пару. – Тебе, Инторсум, необходимо еще очень многое вспомнить и понять, зачем ты и для чего ты. А тебе нужно перестать бояться себя и перестать плести теневые игры.

- Что это значит? – воскликнул Федор.

- Она, как и ты, - Инторсум, но иного плана. Вы оба – следующая ступень социогенеза вашего вида, и вам надлежит нести правильную этику в ваш мир. Вместо этого вы подчинены старым традициям и обычаям. Она попыталась трансформировать личность Ашрана, но сделала это не до конца и заставила его забыть о своих поступках. Она скрывает свои способности, но всегда пускает их в ход во благо себе, но не всегда на благо общего.

- Что? О чем ты говоришь?

Федор перевел взгляд на девушку, потом вновь взглянул в глаза Сущности. Ответа не последовало, зато Нестеров увидел, как внезапно изменилось лицо Соболева. Полковник уставился куда-то в пол, глаза его расширились, зрачки практически заполнили все глазное пространство целиком. Руки Максима Павлович пробила мелкая дрожь, на лбу выступили капельки пота.

- Так это была ты? – прохрипел Соболев, взглянув на Каролину. Его взгляд был поистине страшен и не сулил доктору Фрейм ничего хорошего.

Каролина молчала, но глаз не отводила. Федору было решительно непонятно, как она могла выдерживать этот страшный взгляд Максима Павловича.

- Мне кто-нибудь объяснить, что все это значит?- нарушил безмолвную тишину своим вопросом Федор. – Лина, о чем он говорит?

- Это правда, - моментально ответила Каролина. – Да, это была я. Мне было больно смотреть на твои страдания, на то, как ты губишь себя, свою жизнь. Я воспользовалась своими способностями и поставила тебе блокаду главенствующих на тот момент этических принципов.

- Ты хотела, чтобы я ее забыл?

Тон полковника был мрачен настолько, что Федор невольно начал просчитывать варианты защиты любимой девушки. О том, что он вряд ли сможет что-то противопоставить Соболеву, Нестеров даже не подумал.

- Я хотела, чтобы ты начал жить по новой. Думаешь, на тебя было приятно смотреть? Ты страдал, и все еще продолжаешь, хоть и не осознаешь этого до конца. Я намеренно не стала лишать тебя твоих воспоминаний, я просто попыталась изменить твое мнение о проблеме, которая не давала тебе как следует существовать.

- Лишать памяти? – удивился Федор. – Лина, о чем ты говоришь? Какие еще способности?

- Я не совсем нормальный человек, дорогой, смирись с этим, - холодно ответила девушка. – Точнее, совсем не нормальный. Впрочем, как и ты. Телепатия, трансвидение, контроль сознания, эмпатия, психосуггестивное воздействие, НЛП и психокодирование – я могу все это, и бог знает, что еще. Думаешь, наномашины тогда усмирили Петроградского? Нет, я просто приказала ему уснуть, и он это сделал. Отчего думаешь, этот напыщенный павлин, Шарль, так меня сторонится, хотя очень хочет быть со мной всегда и везде? Потому что я внушаю ему ужас, я внушаю ему странные и страшные вещи, и он это знает, поэтому обходит меня стороной. И точно также я закодировала полковника, которого мне стало по-женски жаль. У него еще вся жизнь впереди, но он губил себя и продолжает губить.

- Моя личная жизнь – мои проблемы! – рявкнул Соболев.

- Ошибаешься. Они перестают быть только твоими в тот момент, когда твое паршивое состояние начинает угрожать другим людям. Наша миссия могла бы завершиться весьма плачевно, если бы ты продолжал оставаться прежним.

- А могла бы и не завершиться!

- Могла бы, не отрицаю, но я решила подстраховаться. И не сверкай так глазами, ты все равно не успеешь мне ничего сделать. Я просто введу сумятицу в работу нейронного поля твоего костюма, и ты лишишься скорости и координации, а уж как я могу воздействовать на мозг, тебе известно.

- Посмотрим, - прищурился Соболев, ощетинившись подобно хищнику, приготовившемуся к прыжку.

- Стойте! – взмолился Федор. – Да вы что все с ума посходили?! Правильно, нам здесь не рады. Я бы на месте Нее, - Нестеров кивнул в сторону Сущности, неподвижно висящей в воздухе, - тоже был бы не рад нас здесь видеть. Мы знаем друг друга уже очень давно. Мы всегда поддерживали друг друга, были на одной стороне, решая наши междоусобные дела, и вот теперь готовы из-за какой-то ерунды вцепиться друг дугу в глотки? Если так, то я не желаю в этом участвовать. Одумайтесь, в конце концов. Мы – одна семья. Нам здесь никто не поможет, и если мы еще начнем войну между собой, к чему это приведет? Давайте перестанем мерится силой и немного успокоимся.

Как ни странно, но речь Федора возымело действие. Соболев, понурив голову, махнул на Каролину рукой. Девушка глубоко вздохнула, выдыхая с явным облегчением. Ей также была глубоко противна эта ситуация, однако своенравный, строптивый характер в очередной раз загнал ее в тупик.

Нестеров, чувствуя, что ситуация может нормализоваться, поспешил перевести разговор в иное русло.

- Как понимать, что такое реализованный метапроцесс привидения в равновесие метафизических и метаэтических состояний реальности? – обратился он к Сущности. – Ты назвала Соболева Ашраном, но из твоего объяснения мало что понятно.

Прежде чем дать ответ Сущность из аморфной геометрической структуры, напоминающей облако, с натянутым на него лицом, трансформировалась сначала в антропоморфный силуэт, который потом и вовсе превратился в женщину лет тридцати-тридцати. Женщина имела бледную кожу, ярко-фиолетовые глаза, скуластое овальное лицо, тонкие, едва заметные брови и густые светло-золотистые волосы длинной до крестца. Одета она была во что-то полупрозрачное, неосязаемое, при этом скрывающее все достоинства или недостатки ее тела.

- По своей сути он воин, - произнесла она бархатным грудным голосом, очень приятным, ласкающим слух. – Ашран, это квинтэссенция воина, персонификация войны. Это воин от рождения, чье существо полностью заточено под бой. Ашран полностью владеет пространством и фракталом вокруг себя, благодаря чему фактически неуничтожим.

Соболев, услышав, что про него говорят, глумливо усмехнулся.

- Бред. Ничто не вечно под Луной. Непобедимых воинов нет, всегда найдется кто-то более сильный, быстрый и ловкий.

- Ты ограничен,- произнесла Сущность, - поэтому мыслишь привычными для себя человеческими категориями. Тебе стоит заглянуть внутрь себя и понять, что ограничений, по сути, нет.

Федор только сейчас понял, что никто из обладавших в этот момент способностью говорить, так и не добился от Сущности вразумительного ответа, кто же она на самом деле, чего хочет добиться и с какой целью установила контакт с людьми. Быстро подсуетившись, Нестеров решил ликвидировать этот досадный промах и восстановить истину.

- Ты называешь меня женским именем и невольно интерпретируешь меня с женской составляющей, поэтому я избрала женский облик. По большому счету мне все равно, как выглядеть, я - суть-сознание, и приобретаю любой вид. Вы разбудили меня, и я начала вас тестировать, дабы вы не натворили бед. Я поняла, что вы способны это сделать, поскольку еще не готовы. Даже вы трое не готовы, не говоря уж о них.

- Почему они молчат? – спросил Соболев, оглядев три застывшие фигуры ученых. – Они живы?

- Они живы, просто находятся в пространстве с замедленным хронополем.

- Хронополе? Это что-то со временем связано?

- То, что вы называете временем, является лишь вашей субъективной точкой зрения на реально происходящие вещи. Угодно называть это временем, называйте.

- А на самом деле время – это вовсе не время?

- Нет. Не в том смысле, в котором вы привыкли его понимать.

- Почему они не готовы? – поинтересовалась Каролина.

- Они всего лишь люди. Если ваш морально-этический базис зыбок и неустойчив, то у них он и вовсе еще не сформировался. Они находятся на более низкой ступени эволюции. Психически, ментально, энергетически они более слабы, чем вы. Вы здесь все только благодаря вам троим. Если бы вас не было, я бы не проснулась.

Все трое переглянулись. В глазах каждого стояла растерянность и неуверенность. Лишь Соболев с готовностью и привычной уже мрачностью на лице как должное воспринял свалившиеся на него события; молодым же людям осознавать собственную исключительность давалось куда тяжелей.

- Они нас слышат? – спросил Федор любопытства ради.

- Пока что нет. Но как только хронополе распрямится, они узнают все, что пропустили. Если ты заглянешь внутрь себя, то поймешь почему.

Каролина посмотрела на молодого человека с ожиданием на лице, однако Нестеров только пожал плечами.

- Что ты намерена с нами делать? – задал вопрос Максим Павлович.

- У вас два пути. Я знаю, что люди пришли сюда надолго, но они не представляют, что может их ожидать. Поэтому я могу показать некоторым из них, что такое Космос, чем на самом деле он является, какие опасности в себе таит, и каким должен быть человек, чтобы суметь жить с ним в мире и согласии. Не покорить, как думает большинство из вашего рода, а жить в мире и согласии. Нельзя покорить целое, являясь при этом частью этого целого, это противоречит элементарным законам бытия и организации. Я могу показать все, важно чтобы эту возможность использовали правильно.

- Некоторые из людей, это, вероятней всего, мы втроем?

- Совершенно верно. – Сущность начала говорить настолько привычно и правильно, без добавления собственных терминов и выражений, что, закрыв глаза и абстрагировавшись от всего происходящего, нельзя было отличить ее от настоящего живого человека. – Понять саму суть космического существования способны лишь те, чей потенциал достиг необходимого минимума или, по крайней мере, максимально к нему приблизился. Вы – лучшее, что есть на корабле, который вы зовете «Содружество». Очень правильное название. Глобальное существование возможно лишь вместе, сообща, но никак не порознь. К сожалению, в результате социогенеза, человечество еще только начинает рожать Инторсумов или, по-вашему, паранормалов, людей с парапсихическими, параментальными и параэнергетическими способностями. Но когда число таких как вы достигнет критического минимума, человечество измениться навсегда и сможет, наконец, осознать себя как Сверхразумную единую и неделимую систему.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных