РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 2 страница

Необходимо обратить внимание на то, что после принятия Закона о Конституционном Суде РФ прошло более 15 лет, повлекших определенные изменения в правовой системе России. Особенно они заметны в системе арбитражных судов. В частности, возникает вопрос в терминах ст. 74 комментируемого Закона - к "официальному" или к "иному" толкованию относятся разъяснения, содержащиеся в Постановлениях Президиума ВАС РФ? В Постановлении КС РФ от 21 января 2010 г. N 1-П по делу о проверке конституционности ряда положений АПК отмечается, что толкование норм права может осуществляться ВАС РФ как в связи с рассмотрением конкретного дела (ad hoc), так и в целях обеспечения единообразного их понимания и применения арбитражными судами - в отношении всех дел со схожими фактическими обстоятельствами на основе обобщенной практики их разрешения. Соответственно, придание толкованию норм права на основе обобщения судебной практики характера правовой позиции, имеющей обратную силу, в рамках процедуры, введенной Постановлением Пленума ВАС РФ от 14 февраля 2008 г. N 14, допустимо только при наличии специального указания на это, которое должно быть выражено ВАС РФ формально определенным образом, ясно и недвусмысленно.

К полномочиям Президиума ВС РФ также относится в целях обеспечения единства судебной практики проверка вступивших в законную силу судебных актов (п. 1 ст. 16 Закона о судах общей юрисдикции). По мнению А.А. Иванова, постановления Президиума ВАС РФ все в большей степени приобретают прецедентный характер <1>. В таком случае постановления пленумов высших судов могут быть признаны (в терминах комментируемой статьи) "официальным толкованием", а постановления президиумов высших судов - "иным толкованием".

--------------------------------

<1> См.: Иванов А.А. Роль судебных актов в развитии российского права // ВВАС РФ. 2009. N 10. С. 8 - 10.

Что же касается понятия "сложившаяся правоприменительная практика", то законодатель не посчитал необходимым конкретизировать, какими чертами (критериями) она должна обладать для того, чтобы считаться "сложившейся", полагая, что этот вопрос будет разрешен в правоприменительной практике КС РФ. Во всяком случае, нельзя утверждать, что это должна быть практика всех судов Российской Федерации, потому что такого явления просто не бывает.

В Постановлении КС РФ от 30 января 2009 г. N 1-П в качестве сложившейся судебной правоприменительной практики рассматривались обзоры судебной практики, подготовленные областными судами.

Если же в КС РФ поступило обращение, из которого следует, что имеет место нарушение прав и свобод заявителя в результате неверного применения нормы судом, то КС РФ в таком случае отказывает в проверке конституционности ошибочно примененной нормы. При этом КС РФ выражает свое отношение как к правовой позиции государственного органа, издавшего нормативный акт, так и к ее ошибочному правопониманию. В "отказном" определении КС РФ при этом обычно констатируется, что сама по себе оспоренная норма предполагает определенное юридическое содержание, не противоречащее конституционным положениям, что же касается конкретного правоприменительного акта, то оценка его законности не относится к полномочиям КС РФ, как они определены в ст. 3 Закона о Конституционном Суде РФ. Такого рода "отказные" определения представляют собой косвенный судебный конституционный контроль норм. В отличие от прямого судебного конституционного контроля, когда принимается итоговое решение по делу с выводами о признании нормативного акта либо его отдельного положения соответствующим либо не соответствующим Конституции РФ, косвенный конституционный контроль содержит выводы о правильном понимании нормы, о ее целях, предназначении, но без свойственных итоговым решениям выводов. Как правильно подметил А.В. Мазуров, Суду приходится искать тонкую грань. Согласно устоявшейся правовой позиции КС РФ проверка законности и обоснованности, иными словами, правильности решений судов не относится к компетенции КС РФ, так как является прерогативой вышестоящих судов соответствующей судебной системы. Не констатируя факт судебной ошибки, КС РФ вместе с тем не может не дать понять посредством косвенного нормоконтроля, каким должно быть соответствующее Конституции истолкование нормы.

Используя норму ст. 74 комментируемого Закона, КС РФ применяет такую судебную технологию, как конституционное истолкование проверяемых на конституционность нормативных актов.

Требование Закона о Конституционном Суде РФ оценивать как буквальный смысл проверяемого правового акта, так и смысл, придаваемый ему в результате толкования сложившейся правоприменительной практики, имеет принципиально важное значение.

Законодатель установил, что предметом исследования в конституционном судопроизводстве должен быть не первоначальный текст правовой нормы, а реальная правовая норма, т.е. норма, полученная в результате преобразования "первоначальной" нормы посредством официального ее истолкования, иного истолкования либо в результате сложившейся правоприменительной практики.

Данная правовая норма в ее преобразованном виде, являясь особой правовой реальностью, и должна оцениваться КС РФ. Такой "социологический" подход к предмету судебного конституционного контроля представляется нам очень плодотворным.

При проверке конституционности норм текущего законодательства КС РФ нередко выявлял, что проверяемая норма может быть истолкована по-разному. Причем при одном варианте ее истолкования содержание нормы соответствует конституционным нормам, а при другом варианте - не соответствует.

В конституционном судопроизводстве существует презумпция добросовестности законодателя. Ее применение является одним из требований, составляющих нормативное содержание конституционного принципа правового государства. В основе указанной презумпции - высокая вероятность того, что, создавая правовую норму, законодатель стремился к тому, чтобы она не противоречила Конституции. Целью презумпции, если подходить к ней с точки зрения телеологии, является достижение стабильности правового регулирования.

Презумпция добросовестности законодателя (или, иными словами, презумпция конституционности закона) представляет такое правовое средство, применение которого является обязательным в силу закона и которое отражает в той или иной степени действие теории вероятностей в области юриспруденции.

Руководствуясь указанной презумпцией, Суд должен использовать все возможные варианты истолкования нормы, даже такие, которые сопровождаются ее совершенствованием с учетом "погружения" проверяемой нормы в систему конституционных норм и принципов.

Принимая решение, КС РФ должен исходить из места проверяемого акта в системе правовых актов. Эту норму КС РФ толкует расширительно, полагая, что необходимо учитывать не только место правового акта в системе, но и место оспоренной нормы в нормативном акте, т.е. необходимо полномасштабное применение систематического вида толкования, в ходе которого выявляются структурные и функциональные связи между различными нормами, правовыми институтами, нормативными актами. При этом определяется и содержание этих связей <1>. Примером применения комментируемого положения части второй ст. 74 может служить фрагмент из п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 10 апреля 2003 г. N 5-П, в котором содержится следующее положение: п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" находится в общей системе конституционно-правового и гражданско-правового регулирования, а потому, выявляя намерения законодателя при создании данной нормы, следует исходить из того, что указанные конституционные принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека и отраслевых прав граждан, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений (Постановление КС РФ от 27 января 1993 г. N 1-П).

--------------------------------

<1> См.: Смирнов А.В., Манукян А.Г. Толкование норм права. М., 2008. С. 43.

Неопределенность в понимании п. 1 ст. 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" может быть преодолена в целях обеспечения единого, непротиворечивого правового регулирования путем систематического толкования с учетом иерархической структуры правовых норм, предполагающей, что толкование норм более низкого уровня должно осуществляться в соответствии с нормами более высокого уровня. При невозможности же использования аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ) права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости (п. 2 ст. 6 ГК РФ).

Правило о том, что КС РФ принимает постановления и дает заключения только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта или компетенции органа, конституционность которых подвергается сомнению в обращении, основывается на одном из общих для всех видов судебного нормоконтроля принципов, в совокупности образующих теоретическую модель судебного контроля за законностью (конституционностью) норм, наиболее тщательно и последовательно закрепленную в конституционном судопроизводстве (см. комментарий к ст. 1).

Правило о несвязанности КС РФ основаниями и доводами, изложенными в обращении при принятии решений, означает, что Суд может занять весьма критическую позицию в отношении излагаемой заявителем аргументации. Логика заявителя может быть им даже полностью опровергнута. КС РФ может прекратить производство по делу в случаях, если в ходе заседания будут выявлены основания к отказу в принятии обращения к рассмотрению (ст. 68 Закона о Конституционном Суде РФ).

Вместе с тем КС РФ не вправе полностью игнорировать доводы заявителя. Даже при их очевидной неубедительности каждый довод заявителя должен быть "услышан" Судом и на него им должен быть получен ответ. В конституционно-правовых отношениях, возникающих между КС РФ и заявителем, необходимо с уважением относиться к достоинству человека (ч. 1 ст. 21 Конституции РФ).

Части четвертая и пятая комментируемой статьи подчеркивают значение всей статьи: ее требования должны учитываться при принятии не только итоговых решений (см. комментарий к ст. 71), т.е. постановлений (и заключений), но и определений (часть четвертая ст. 71 Закона о Конституционном Суде РФ).

Статья 75. Изложение решения

Комментарий к статье 75

Под сведениями, которые должны содержаться в излагаемом в виде отдельного документа решении КС РФ, в настоящей статье понимаются:

1) под наименованием решения - постановление, заключение, определение или решение. Согласно сложившейся практике в наименовании решения указывается также дело или вопрос, по которому оно принято; дата его принятия - день, месяц и год принятия решения; под местом его принятия - населенный пункт, в котором было вынесено решение (вплоть до настоящего времени всегда совпадающий с местом постоянного пребывания Суда). До 21 мая 2008 г. таким населенным пунктом являлся город федерального значения Москва, после указанной даты в этом качестве выступает город федерального значения Санкт-Петербург. В то же время необходимо учитывать, что Суд может проводить заседание и, соответственно, выносить решения в любом другом месте, в случае если он сочтет это необходимым (см. комментарий к ст. 115);

2) под персональным составом КС РФ, принявшим решение, понимаются исключительно судьи, участвовавшие в голосовании по его принятию;

3) под необходимыми данными о сторонах в соответствии со сложившейся практикой понимаются соответствующие данные о сторонах и представителях сторон (см. комментарий к ст. 53);

4) под формулировкой рассматриваемого вопроса понимается формулировка, учитывающая как нормативные определения соответствующих полномочий Суда, так и требования, содержащиеся в рассматриваемых им обращениях (о поводах и основаниях к рассмотрению вопросов см. ст. 36 и комментарий к ней);

5) под нормами Конституции РФ и комментируемого Закона, согласно которым КС РФ вправе рассматривать данный вопрос, понимаются указание на номера статей (частей, пунктов частей статей) указанных правовых актов и (при необходимости) раскрытие содержания соответствующих правовых норм;

6) под требованиями, содержащимися в обращении, - воспроизведение сути указанных требований в избранных Судом форме и объеме;

7) под фактическими и иными обстоятельствами, установленными Судом, - установленные КС РФ обстоятельства, имеющие значение для разрешения вопроса, по которому выносится решение;

8) под нормами Конституции РФ и комментируемого Закона, которыми руководствовался КС РФ при принятии решения, - указание на номера статей (частей, пунктов частей статей) указанных правовых актов и (при необходимости) раскрытие содержания соответствующих правовых норм;

9) под доводами в пользу принятого КС РФ решения, а также под доводами, опровергающими утверждения сторон, - аргументы, полагаемые Судом в обоснование своего решения;

10) под формулировкой решения - его резолютивная часть, в постановлениях и определениях следующая соответственно за словосочетанием "Конституционный Суд Российской Федерации постановил" или "Конституционный Суд Российской Федерации определил".

Об указании на необходимость пересмотра дела в отношении заявителя в случае, если принимается итоговое решение в виде постановления в соответствии с п. п. 2 и 3 части первой ст. 100 комментируемого Закона, см. комментарий к ст. 100.

Об указании на окончательность и обязательность решения см. комментарий к ст. 79.

По вопросам, изложенным в п. 12 части первой данной статьи, см. комментарий к ст. ст. 77 - 81. При рассмотрении затрагиваемых в данном пункте вопросов необходимо учитывать существующее многообразие подходов Суда к определению порядка вступления в силу и особенностей исполнения принимаемых им постановлений и определений (в частности, возможность отложенного либо, напротив, ретроактивного действия их положений, вариативность форм рекомендаций или прямых указаний, даваемых правотворческим органам в целях обеспечения приведения положений принимаемых ими правовых актов в соответствие с Конституцией РФ, разнообразие форм правосудного реагирования, сочетающего возможность определения "жесткой" конституционности или неконституционности правовых норм с возможностью "гибкого" выявления их конституционно-правового смысла и т.д.).

Особенно значимыми являются положения рассматриваемого пункта, посвященные праву Суда определять особенности порядка исполнения собственных решений. Именно они позволяют КС РФ не только играть роль своего рода "негативного законодателя", очищающего правовую систему Российской Федерации от нормативных предписаний, противоречащих Конституции, но и устранять возникающие в ходе указанного очищения нарушения целостности нормативной ткани правовой системы.

Как отмечает В.Д. Зорькин, "решение Конституционного Суда, признающее положение нормативного правового акта утратившим юридическую силу, не всегда означает буквальное исключение этого положения из нормативного правового акта. Конституционный Суд может определить пределы действия этого положения....Право Конституционного Суда определять пределы неконституционности нормы имеет большое значение для реализации его полномочий". Кроме того, "в деятельности Конституционного Суда РФ есть практика, когда, признавая положение неконституционным, он тем не менее устанавливает, что данная норма утрачивает силу [лишь] по истечении" определенного времени. Во многих случаях Суд дает конституционное истолкование оспариваемых правовых норм, определяя тот смысл, в котором они могут толковаться и применяться. Наконец, иногда, констатируя неконституционность акта, КС РФ дает законодателю возможность самому исправить сложившуюся ситуацию без ущерба для стабильности российской правовой системы <1>. При этом Суд использует в своей деятельности систему самых разнообразных правовых средств обеспечения исполнения выражаемой в его решениях государственной воли. К ним относятся указания на необходимость прямого применения конституционных положений, "мягкие" рекомендации или "жесткие" требования, обращенные к правотворцам и правоприменителям, использование аналогии права и аналогии закона, а также различные способы выявления подлинного конституционного смысла рассматриваемых в рамках процедуры конституционного судопроизводства юридических норм <2>.

--------------------------------

<1> Подробнее см.: Зорькин В.Д. Современный мир, право и Конституция. С. 154 - 157.

<2> Там же. С. 178 - 188.

Предусмотренное частью второй комментируемой статьи подписание оригинала решения Суда всеми судьями, участвующими в голосовании, призвано подтвердить тот факт, что конкретные судьи действительно принимали участие в голосовании по конкретному решению, а следовательно, засвидетельствовать действительность самого решения. При публикации решений КС РФ упомянутые подписи судей не воспроизводятся.

Статья 76. Особое мнение судьи

Комментарий к статье 76

Комментируемое положение является реализацией принципа независимости Судьи КС РФ (см. комментарий к ст. 13). Особые мнения по принятому решению могут высказывать несколько судей. При совпадении их взглядов они вправе письменно изложить свое общее особое мнение. Правом изложения особого мнения обладают только судьи, участвовавшие в принятии итогового решения.

В первоначальной редакции части первой ст. 76 указывалось, что особое мнение судьи приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию вместе с решением КС РФ. В действующей редакции Закона о Конституционном Суде РФ установлено, что особое мнение подлежит опубликованию только в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации", но не в "Российской газете" и "Собрании законодательства Российской Федерации".

Высказывались мнения (основанные на практике применения норм Закона о Конституционном Суде РФ) о том, что публикация особого мнения вместе с решением Суда чревата использованием расхождений правовых позиций судей в политических целях.

Действительно, были случаи, когда средства массовой информации публиковали особые мнения судей даже раньше, чем решение Суда, тем самым обостряя политическую дискуссию. Следует согласиться с тем, что подобная практика наносила ущерб авторитету Суда, превращая его решения в "хромую утку". Чтобы не быть голословным, достаточно вспомнить ситуацию с опубликованием заключения КС РФ от 23 марта 1993 г. о соответствии Конституции РФ действий и решений Президента РФ Б.Н. Ельцина, связанных с его Обращением к гражданам России 20 марта 1993 г. Особые мнения судей Э.М. Аметистова, Н.В. Витрука, Т.Г. Морщаковой выявили серьезные разногласия в Суде, что позволило некоторым авторам говорить о "расколе" в Суде.

Вспоминая об этом, а также памятуя о том, что в ряде стран судьи конституционных судов не вправе письменно излагать свое особое мнение и тем более обнародовать его, в ходе работы над новым законом о КС РФ предлагалось отказаться от включения в него норм об особом мнении.

Однако интересы обеспечения независимости и равенства судей КС РФ показались законодателю более значимыми, чем опасение, связанное с возможным использованием норм об особом мнении для политизации Суда. Вместе с тем в ходе работы над законопроектом норма об особом мнении претерпела существенное изменение.

В ст. 45 Закона о Конституционном Суде РСФСР предусматривалось, что изложение особого мнения судьи подлежит опубликованию в качестве приложения к постановлению или заключению Суда. Судьи Суда вправе лично изложить собственное особое мнение для опубликования.

Право судьи лично изложить свое особое мнение, причем не обязательно вместе с решением Суда (что и создавало возможность публикации особого мнения ранее решения), было несколько ограничено. В ст. 76 Закона о Конституционном Суде РФ в его редакции до 2001 г. содержалась норма, в соответствии с которой особое мнение судьи приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию вместе с решением КС РФ.

На основе анализа сохраненных в моем личном архиве всех четырех вариантов проекта закона о КС РФ могу констатировать, что данная редакция нормы появилась в результате работы рабочей группы, в состав которой входили судьи и работники аппарата Суда. При прохождении проекта закона через палаты Федерального Собрания данная редакция изменений не претерпела.

В ходе очередного этапа российской судебной реформы в 2001 г. норма о публикации особого мнения судьи КС РФ вновь привлекла внимание федерального законодателя. Из 115 статей комментируемого Закона в 8 статей были внесены изменения Законом от 15 декабря 2001 г. N 4-ФКЗ, включая и ст. 76 об особом мнении судьи. По новой редакции особое мнение судьи приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию в "Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации" вместе с решением КС РФ. С учетом того, что тираж "Вестника" 2300 экземпляров и что публикация особого мнения осуществляется через три - четыре месяца после провозглашения решения Суда, можно предположить, что таким образом федеральный законодатель высказал определенное отношение к "диссидентствующим" судьям, полагая, что особое мнение - это скорее зло, чем благо.

Не является ли история нормы о публикации особого мнения своеобразным камертоном судебной реформы в России, отражая неявные интенции?

Сам по себе институт особого мнения как институт процессуального права не получил в России серьезного развития. Возможность заявить особое мнение связана с рассмотрением дел в коллегиальном составе. По сложившейся практике в уголовном процессе особое мнение приобщается к делу в запечатанном конверте, хотя УПК и не содержит подобного требования. Особое мнение судьи суда общей юрисдикции не только не оглашается при объявлении решения, но и не может быть опубликовано (оно лишь приобщается к материалам дела).

Этим российские суды значительно отличаются от американских.

Особое мнение американского судьи, которое подлежит опубликованию, способно активно влиять на судебную практику и закон.

Этот эффект особенно нагляден применительно к деятельности апелляционных федеральных судов. Если судья одного из окружных федеральных апелляционных судов не соглашается с мнением своих коллег, то он предупреждает апелляционные суды остальных 12 округов США (которые не связаны действием принципа "stare decisis" этого состоявшегося решения, по которому заявлено особое мнение) о том, что они не должны слишком поспешно принимать аналогичные правила. И если они так и поступят и согласятся с правовой позицией, изложенной в особом мнении, то возникает конфликт в практике окружных судов, который, в свою очередь, всегда привлекает внимание Верховного суда США.

Но ведь аналогичная ситуация может сложиться и в России в результате противоречивого применения законодательства при вынесении решений арбитражными судами кассационной инстанции, т.е. 10 окружными федеральными судами в России. К сожалению, действующий АПК не предусматривает возможность опубликования мнения судьи окружного арбитражного суда.

Зададимся вопросом: а есть ли разумные основания у обнаружившегося у российского законодателя предубеждения относительно нормы о публикации особого мнения? Думаю, что их нет.

Публикация особого мнения, доступная для всех, это, безусловно, благо. Оценивая институт особого мнения, американские судьи и ученые отмечают, что необходимо учитывать их последствия как внутри суда, так и вовне <1>. Наиболее важным "внешним" последствием особых мнений является разрушение образа единодушного суда. Многие великие американские судьи считали и считают это абсолютно очевидным аргументом против института индивидуальных мнений. Судья Дж. Маршалл придавал такое огромное значение единогласию, что, по словам своего коллеги судьи У. Джонсона, он не только присоединился к большинству в решениях, прямо противоположных его собственному мнению, но иногда и сам объявлял их от своего имени. Только ближе к концу своей карьеры, - когда его попытки подавить отдельные мнения, очевидно, провалились, - он стал включать себя в число несогласных: итого всего четыре особых мнения за 34 года. И уже в более поздние времена другой не менее значительный юридический ум, судья Л. Хэнд предупреждал, что несогласие с решением большинства "перечеркивает воздействие монолитной солидарности, от которой в большой степени зависят полномочия суда".

--------------------------------

<1> Из выступления судьи А. Скалиа на заседании Исторического общества Верховного суда США 13 июня 1994 г. (личный архив автора).

Судья Верховного суда США А. Скалиа полагает, что особые мнения поднимают, а не снижают авторитет суда. Притом он вспоминает про решение Верховного суда США, которое в исторической перспективе выглядит как непростительная ошибка. Но авторитет Верховного суда США спасает то, что некоторые судьи видели ошибочность принимаемого решения и весьма дальновидно высказали свое особое мнение. Классическим примером может послужить чрезвычайно дальновидное особое мнение судьи Харлана по делу "Плесси против Фергюсона".

В решении по этому делу, которое спустя полстолетия было полностью пересмотрено решением в деле "Браун против Совета по образованию", говорилось, что, несмотря на конституционное требование равной защиты законом всех граждан, штат Луизиана мог требовать, чтобы на железной дороге были предусмотрены раздельные вагоны для белых и черных. Харлан писал: "В отношении гражданских прав, общих для всех граждан, Конституция Соединенных Штатов, как мне кажется, не позволяет никаким властям интересоваться расой тех, чьи возможности пользоваться этими правами они призваны охранять... По мнению Конституции, в глазах закона нет в этой стране высшего, доминирующего, правящего класса граждан. Здесь нет каст. Наша Конституция слепа к цвету кожи. В отношении гражданских прав все граждане равны перед законом. Слабейший стоит в одном ряду с самыми могущественными. Закон рассматривает человека как человека...

Судьбы двух рас в этой стране нераздельно переплетены, и интересы обеих требуют, чтобы общее для всех правительство не позволяло семенам расовой ненависти всходить под прикрытием закона".

Или другой пример - особое мнение судьи Джексона в деле "Корематсу против Соединенных Штатов", когда в 1944 г. Суд признал конституционным военный приказ, предписывавший интернирование американцев японского происхождения на Западном побережье. Он писал: "Военный приказ, каким бы неконституционным он ни был, не может действовать дольше, чем существует военная, чрезвычайная ситуация... Но как только судебное мнение истолковывает Конституцию таким образом, чтобы оправдать данный приказ, Суд навечно оправдывает принцип расовой дискриминации в уголовном судопроизводстве и в перемещении американских граждан. Этот принцип останется лежать, как заряженное оружие, готовое лечь в руку любой власти, которая сможет представить убедительные причины для его использования... Всякий знакомый с работой судебной системы знает о принципе, который судья Кародозо описал как "склонность принципа распространяться до пределов своей логики". Военный командир может преступить конституционные принципы, и это будет случайностью. Но если мы рассмотрим этот приказ и одобрим, он возводится в ранг конституционного принципа. Он начинает самостоятельное развитие, и все, что из него вытекает, будет подобно ему".

У особого мнения судьи Верховного суда США появляется гораздо больше шансов стать в будущем решением Верховного суда США, если к этому мнению присоединяются еще три судьи, т.е. когда решение принимается голосованием 5:4. У оставшихся в меньшинстве по конституционным делам, в которых доктрина stare decisis соблюдается менее строго, появляется возможность в будущем добиться пересмотра состоявшегося решения. Бывало, что при появлении вакансий в составе Суда подбор кандидатов осуществлялся Президентом США таким образом, чтобы обеспечить пересмотр решения Верховного суда США.

Но никто не станет отрицать, что особое мнение выступает как очень важный канал информирования общественности о сути юридических дискуссий, протекающих в Суде.

Это внешне судьи Верховного суда США выглядят как воплощение спокойствия. "Мы все здесь очень спокойны, но это спокойствие эпицентра тайфуна". Этими словами судья Верховного суда США О.У. Холмс, великий диссидент, прославившийся своими особыми мнениями, описывал Суд в 1913 г.

А ведь общество очень заинтересовано в информации о сути и глубине юридических дискуссий по самым важным юридическим проблемам. С этой точки зрения нельзя не согласиться с А. Скалиа, который считает, что система особых мнений превратила Верховный суд США в центральную арену современных юридических дебатов, а его решения из простой записи аргументированных правовых решений в нечто вроде "Истории американской правовой философии с комментариями".

Внутренние последствия особых мнений судей в США заключаются в их воздействии на сам Суд. Это может быть и эффект со знаком "минус" (раздоры между судьями). Можно вспомнить, что председатель итальянского Конституционного суда Э. де Никола в 1957 г. ушел добровольно в отставку, поскольку некоторые из 14 судей, заседавших с ним в Суде, часто высказывали свое особое мнение.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: