Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Тема 2. Политическая социология в России: становление и современное состояние




И в дореволюционное, и в советское время главным фактором состояния политической науки являлась степень контроля со стороны правительств. В этом смысле судьба политической социологии в России выглядит более драматичной даже на фоне истории развития прочих социальных наук, которые во все времена российской истории воспринимаются как «придворные», а значит особенно поднадзорные. Удар государственной бюрократии наносился в первую очередь по политической социологии как наиболее опасной для нее ветви социологического знания. Периоды активного развития сменялись погружением в «анабиоз», вызванным запретами на исследования политической власти. До второй половины 1860-х гг. XIX в. критическое изучение государственной политики было запрещено, затем контролировалось со стороны царского правительства вплоть до революции 1905 – 07 гг., в начале 20-х гг. ХХ века было окончательно запрещено советским государством. Поэтому сегодня политическая социология в России очередной раз выступает «новой и юной» наукой.

Социокультурный контекст развития политико-социологических исследований обусловливает то, что сюжеты, связанные с проблематикой отношений государства и общества во все времена относились к разряду особых, а то и сакральных, причем как для правящей элиты, так и отечественных мыслителей, так и. Поэтому внимание к социальным основам публичной власти, «добродетельному правлению» не было случайным. Апологизация и идеологизация официальной власти вызывали реакцию нравственного отторжения и стремление понять, что же представляет собой власть «на самом деле».

К началу XIX века в России уже имелась собственная развитая традиция исследования социальных оснований власти. На протяжении примерно восьми столетий, начиная с общественно-политического трактата митрополита Иллариона «Слово о законе и благодати» (первое политико-социологическое сочинение, дошедшее до наших дней), вопросы публичной власти и ее социальных оснований находятся в центе внимания практически всех течений общественной мысли. Илларион рассматривает проблему легитимности верховной княжеской власти, ставит вопрос о самой цели существования государственной власти – обеспечения блага и интересов подданных и ответственности князя перед подвластными. Политико-социологические вопросы рассматриваются в XVII-XVIII веках Юрием Крижаничем и Феофаном Прокоповичем. Крижанич обосновывает преимущества централизованной монархической власти перед другими ее формами тем, что она наиболее соответствует народной традиции и лучше всего обеспечивает согласие и покой народа. Прокопович так же фактически обосновывал идею социальной ответственности власти.

В процессе развития отечественной политической социологии традиционно выделяются три этапа (смена этапов характеризуется дискретностью развития, отсутствием преемственности и отрицанием накопленного научного знания и методологии предшествующих этапов):

1. дореволюционный (досоветский):

- возникновение социологии политики (к.1860-к.90-х гг. ХIХ в.) начинает складываться особая область исследований на стыке трех существовавших тогда академических отраслей обществознания: политической истории, правоведения и социальной философии.;

- формирование исследовательской проблематики и основных направлений политической социологии (к.90-х – н.20-х ХХ в): в это время с социологической точки зрения исследуются - государственная власть и политические институты; политические партии и общественные объединения; политические элиты и бюрократия; выборы и электоральное поведение; политические изменения (конфликты и кризисы, реформы и революции); международные отношения. В это же время ведется разработка качественных и количественных методов политико-социологического исследования (анализ земской и думской статистики, политических документов, наблюдение, интервьюирование);

2. советский (с.20-х – к.80-х ХХ в):

- к.20-х – с.60-х - утверждение «марксистско-ленинской теории» как единственной концептуальной структуры исследования политико-социальных проблем, лишение социологических дисциплин самостоятельности; запрещение эмпирических исследований советской политики, отождествление социально-политической теории и официальной идеологии; изоляция от мировых достижений в области ПС;

- к.60-х – к.80-х – воссоздание социологии политики и институционализация ее в рамках марксистко-ленинского учения, появление теоретического политико-социологического «андеграунда» в научном коммунизме, историческом материализме, востоковедении, «рабочеведении», теории государства и права, возобновление конкретно-социологических исследований и теоретический анализ политических институтов СССР (социология «партийной, советской, профсоюзной, комсомольской работы»), начало анализа бюрократии, элит и лидерства. В этот период формируется несколько научных школ: первая сформировалась в Москве на базе сектора социологии политики в Институте конкретных социальных исследований в 69-70 гг. (Ф.Бурлацкий); вторая – в Ленинградском университете (А.Федосеев); третья – в Ростове-на-Дону в 1979-80 году там был прочитан первый в истории СССР академический курс Социология политики (В.Макаренко), четвертая – урало-сибирская (Аникевич А., Ю.Волков и др.). Именно благодаря существованию этих научных центров стало возможным развитие политической социологии после резкого изменения общественно-политической ситуации в стране на рубеже 80-х-90-х гг.

3. постсоветский (посткоммунистический): возрождение аутентичного статуса политической социологии в России: «открытие» запретных тем для социологического анализа – российской элиты и бюрократии, политического плюрализма, социальных механизмов власти и пр.; возникновение в России новых политических объектов социологического анализа (партии, НПО, группы интересов и группы давления, альтернативные выборы, парламентаризм и т.д.); появление независимых центров социологических исследований (ВЦИОМ, Фонд «Общественное мнение», «ИНДЕМ» и др.), бурный рост эмпирических исследований политической жизни; разработка теории и методологии дисциплины, начало институционализации дисциплины (появление специальности в государственных стандартах и номенклатуре научных дисциплин, первые университетские курсы и учебники).

На протяжении названных этапов идет процесс формирования проблемного поля политической социологии, т.е. наиболее повторяющихся и характерных сюжетов и тем исследований.

Первое собственно политико-социологическое произведение в России - книга А.И.Стронина «Политика как наука», вышедшая в 1872 г.). Стронин рассматривает науку политику как компонент общей социологии, поднимает вопрос внутренней структуры науки – фундаментальную теорию (теоретическое обоснование модели и структуры политического процесса) и прикладное искусство («Политическая диагностика и прогностика России). Той же позиции придерживались В.В.Ивановский (Казанский ун-т) и П.Сорокин в «Системе социологии».

Более чем на полвека опережая признанные ныне западные формулы, Чичерин Б.Н. предлагает такое разграничение политической науки и политической социологии – исследование влияния общества на государство составляет предмет науки об обществе, или Социологии в тесном смысле, исследование воздействия государства на общество – предмет политической науки (в статье С. Липсета и Р. Бенедикса 1957 г. «Политическая социология» проводится дистинкция такого же рода).

Анализ социальных механизмов власти – системообразующая тема отечественной политической социологии, до революции ею занимались представители всех направлений социологической мысли (т.к. многие социологи читали курсы государственного права, включавшие учение о верховной власти, которая наряду с населением и территорией рассматривалась один из элементов государства).

Основные социологические интерпретации публичной власти обобщены в труде Б.Кистяковского, выделившего три конкурирующие концепции власти:

- «нормативно-волевая» (С.Котляревский, А.Алексеев, П.Покровский) трактует власть как вид общественной связи, скрепленный нормами права, существующий для поддержания и регулирования социального порядка. В основе ее лежит господство – личное или господство государства как целого;

- «психологическая» (Л.Петражицкий, С.Франк, Н.Коркунов) – власть является волевым отношением людей, которые сообразно своей психической природе имеют склонность управлять или подчиняться;

- «силовая» (В.Ивановский, И.Ильин) – первичной субстанцией власти является господство силы, а не права. Ильин (1919) – «…власть есть сила воли… Властвовать – значит как бы налагать свою волю на волю других; однако с тем, чтобы это наложение добровольно воспринималось теми, кто подчиняется».

Марксистская школа понимала государственную власть как волю экономически господствующего класса и средство социального преобразования. Плеханов (1905): политическая власть представляет собой ничем не заменимое орудие коренного переустройства производственных отношений. Поэтому всякий данный класс, стремящийся к социальной революции, естественно, старается овладеть политической властью. С начала 20-х и до начала 90-х концепция власти как орудия классового насилия сохраняла свою монополию. Вместе с тем были попытки соединить западные идеи (гегельянства, веберианства, структурного функционализма, бихевиорализма) с марксистской формой. Одна из них была реализована Ф.Бурлацким и А.Галкиным, использовавших ряд идей Вебера. Они определяли власть как реальную способность осуществлять свою волю в социальной жизни, навязывая ее, если необходимо другим людям. Политическая власть, как одно из важнейших проявлений власти, означает реальную способность данного класса, группы, а также отражающих их интересы индивидов проводить свою волю посредством политики и правовых норм. В целом классовый подход к анализу власти в советское время доминировал.

С начала 1890-х в политической социологии намечаются новые подходы, преодолевающие ограниченность «волевой» и «классовой» концепций власти. Предлагалось рассматривать власть как многомерное образование, включающее различные измерения и отношения на уровне взаимодействия социальных общностей и их лидеров, распределения ресурсов, социальной организации власти. При таком рассмотрении политическая власть определяется как регулятор общественных отношений, всеобщий механизм социального взаимодействия, общественной самоорганизации и саморегулирования.

К концу XIX века оформились два противоположных методологических подхода: классово-марксистский и либерально-правовой, на десятилетия определившие традицию социологического анализа государственных институтов России. Наиболее ярко противостояние классового и общественного господства проявилось в определениях Б.Кистяковского и Ленина. Первый определяет государство как «правовую организацию народа», второй – как «машину для подавления одного класса другим».

Существенный вклад в решение этого вопроса внес выдающийся русский социолог Максим Ковалевский, написавший цикл работ по социальному генезису власти («Происхождение современной демократии», «От прямого народоправства к представительному. И от патриархальной монархии к парламентаризму»). В изучении социальных аспектов государственных институтов Ковалевский исходит:

1. из аналитического принципа соответствия развития социально-политической мысли и самих государственных учреждений («параллелизм мысли и учреждений»);

2. из так называемого генетического принципа, согласно которому социальный генезис и эволюция государственных институтов рассматриваются в связи с развитием прочих общественных форм – семьи, собственности, психической деятельности.

Той же позиции придерживается Чичерин, анализируя вопрос о социальном способе связи между государственно-правовым механизмом и господствующими формами собственности.

Большое внимание уделялось становлению системы местного самоуправления, начавшегося после реформ 1860-х гг. А.Васильчиков и В.Безобразов ставят вопрос об участии и роли разных классов и сословий в органах местного самоуправления. В н.1880-х появляются первые эмпирические работы. Профессор Казанского ун-та В.Ивановский провел сравнительное конкретно-социологическое исследование функционирования органов местного самоуправления двух уездов: Слободского Вятской губернии и Лапшевского – Казанской: новаторская работа, основанная на анализе земской статистики и актов управления, на наблюдении за работой земских органов и даже интервьюировании. При этом он отмечал, что цель всякого государственного учреждения – в той пользе, которую оно должно приносить гражданам.

Интересна в свете этого заявления работа П.Берлина «Русское взяточничество как социально-историческое явление», в которой анализируются социальные причины коррупции правительственных органов. Автор приходит к выводу, что в России «взяточничество слилось и срослось со всем укладом политической жизни». Причин тому две:

1. принцип «государственного кормления». Анализируя политическую историю России XVIII-XIX вв., Берлин замечает, что жестоко карая взяточников, правительство тем не менее постоянно воспроизводило социально-экономические условия их существования, поскольку приучало видеть в политической власти источник всяческих материальных благ;

2. взятка является своего рода компенсацией чиновнику за его политическую благонадежность и преданность начальству.

Изучение социальной природы и механизмов власти тесно связано с темой политической стратификации российского общества. Объяснить политический порядок можно только при изучении взаимодействия социальных групп и государственных институтов, механизмов социальной мобильности и динамики социальных статусов, распределения ресурсов и зон влияния. С постановки этих проблем на рубеже 60-х-70-х гг. XIX в. начинается отделение социологии политики от курсов государственного права и политической философии. Впервые проблема формулируется в работах Стронина и Чичерина, последний ставит вопрос о характере влияния социальной и внесоциальной среды на представительные институты государства. Он рассматривает наиболее существенные направления воздействия социальной структуры на государственную политику: общественное мнение, политические партии и местное самоуправление. Анализируя взаимозависимость сфер государственного управления и гражданского участия в политике, Чичерин выводит «закон обратно-пропорционального отношения» государственной власти и гражданского влияния (чем меньше инициативы у граждан, тем больше приходится делать государству, и наоборот, государственная власть может значительно ограничить свое ведомство там, где частная предприимчивость и энергия общества достаточны для покрытия нужд) – это один из самых распространенных тезисов современной российской политической социологии.

Важные выводы делает Сорокин (уже в эмиграции, в книге «Социальная мобильность», написанной при опоре на российский теоретический и эмпирический материал) о всеобщем характере политической стратификации любого современного общества, о действии социологических закономерностей дифференциации и выравнивания в политической жизни.

В современной российской политической социологии вопрос о «властной стратификации советского типа» как патримониальной иерархии, регулируемой скорее конвенциями неформального характера, чем формальными законами ставит В.В.Радаев.

Анализ политической стратификации тесно связан с исследованием бюрократии, политических элит и лидеров. В рассмотрение этой проблемы большой вклад внес один из всемирно признанных основателей современной политической социологии Моисей Острогорский. Он дал классический анализ отчуждения партийных лидеров от народа, партийной верхушки (кокуса) от партийной массы. На материале анализа политических партий он показал социальные механизмы политической организации и принятия политических решений. Всемогущий кокус представляет собой закрытую структуру, контролирует правительственную и парламентскую фракции партии, аппарат партийных функционеров, партийную прессу, перекрывает каналы коммуникации при принятии стратегических решений, блокируя тем самым волеизъявление и представительство как простых членов партии, так и рядовых граждан. «Английское правительство – это демократия, управляемая олигархией», - писал Острогорский. Он почти одновременно с Гаэтано Моска, опережая Вильфредо Парето и Роберта Михельса, формулирует ряд основополагающих идей о социальных механизмах политической организации и способах принятия политических решений, развившихся в целые направления современной политической социологии. Кавелин, Чичерин, Ивановский приходят к выводу о противоположности государственной бюрократии и гражданского общества.

После революции и вплоть до к.1980-х гг. исследование элит и бюрократии становится «минным полем» для социолога. Пример – исключение в 1981 из каталога диссертационного зала Государственной библиотеки им.В.И.Ленина единственной за полвека кандидатской диссертации В.Поскотиной, посвященной анализу проблем государственной бюрократии.

В настоящее время разработка проблем политической стратификации находится в стартовой фазе, что обусловлено не только запретами на эти сюжеты, но и узостью эмпирической базы, в связи с «закрытостью» объектов исследования (элит, бюрократии, групп давления, корпораций и т.п.)

Социология политических партий, политического поведения и электорального участия еще одна «сквозная» тема российской политической социологии. Многие академические социологи начала ХХ века участвовали в деятельности формирующихся партий. Острогорский был депутатом Государственной думы от партии кадетов, Ковалевский разрабатывал программу партии «Союз народного благоденствия» (1906), Сорокин студентом был членом партии социал-революционеров, а в 1917 г. участвовал в разработке «Политической программы Временного правительства». Острогорский в труде «Демократия и политические партии» на основе анализа генезиса, социального состава партийных организаций, их организационной структуры и способов принятия решений, политических стратегий и технологий воздействия на электорат, приходит к выводу о необходимости реформирования системы «закрытых» политических партий, заорганизованных и бюрократизированных, оторванных не только от масс, но и от рядовых членов. Острогорский выдвигает очень современную идею системы открытых ассоциаций, создаваемых для реализации каждого конкретного интереса и отдельной цели, во второй половине ХХ века в структуре западных политий действительно появились новые социальные движения и так называемые партии одной проблемы. Исследованиями партий и общественных объединений занимались Чичерин, П.А.Берлин, Ю.С.Гамбаров, Е.Черский. Последний создал «Таблицу русских политических партий» - своего рода классификатор-матрицу докомпьютерной эпохи, разделив партии во вертикали в соответствии с их положением в политическом спектре и по горизонтали в соответствии с их отношением к общим принципам, лидерам, программе, организации, тактике, пропаганде, вопросам войны, мира и государственного устройства России. На этих же принципах строит свою известную компьютерную базу данных американский политолог К.Джанда (1980) в проекте «Политические партии».

Общая характеристика постсоветского этапа состоит в смене парадигмы политической социологии, отхода от марксистского понимания политики как сферы классовой борьбы, власти как иерархии устойчивых отношений господства и подчинения. Для теоретического описания политики характерен поиск новых парадигмальных оснований. Кроме того, неотъемлемым требованием теоретизирования стало обращение к данным эмпирических исследований, что побуждает к совершенствованию инструментария, методов и методик анализа политических процессов.

Востребованы исследования политического сознания, что связано с разработкой доктрины общенациональной идеологии. Проблема в том, что новый тип экономических отношений, основанный на частной собственности, не может возникнуть, если в сознании людей отсутствуют соответствующие ценности. Следствие – широкое распространение исследований предрасположенности россиян к восприятию либеральных ценностей (Капустин, Клямкин).

Востребована тема новых форм политического поведения, особенно форм протеста и факторов массового политического участия. Актуальна разработка модели «ранней диагностики» симптомов усиления социально-политической нестабильности, основанной на измеряемых показателях.

Следующий блок исследовательских направлений - социология выборов, связан с предыдущими темами. Хоты в современных российских условиях утверждение, что «человек политический» (Ю.Левада) не желает подчиняться мобилизационному воздействию власти, подвергается оправданному сомнению, проблема определения структуры электорального пространства сохраняет свое значение.

Важный, хотя и труднодоступный, вопрос современной политической социологии – особенности функционирования политических элит России: формирование новой элиты в свете теории воспроизводства и теории циркуляции элит, механизмы соотнесения интересов федеральной и региональных элит, процесс криминализации новой политической элиты и т.д.

Таким образом, в современной России политическая социология переживает второе рождение и ее нынешнее состояние определяется как «детский возраст».

В настоящее время накоплен эмпирический материал, ведутся теоретические разработки. Тем не менее, значительны проблемы. Основные среди них:

- невысокий уровень концептуализации и теоретического осмысления политического процесса;

- недостаточное знакомство с мировыми научными достижениями;

- существенный разрыв между теоретическим и эмпирическим уровнями анализа;

- отсутствие профессионального диалога между политологами и социологами.

В результате политико-социологические исследования часто страдают мелкотемьем и односторонностью. По словам Л.Н.Когана, основной продукт российской политической социологии составляют исследования рейтингов кандидатов перед выборами, представляющих собой заказные работы, в которых при формулировке вопросов нередко заложены политические симпатии и антипатии авторов анкет, предопределяющие мнение респондентов.

 

 

Литература

 

Амелин В.Н., Дегтярев А.А. Социология политики: становление и современное состояние // Социология в России. М., 1998. С. 518-544.

Артемов Г.П. Политическая социология. СПб., 2000. С. 9-42.

Виноградов В.Д., Головин Н.А. Политическая социология. - СПб., 1997.

Категории политической науки. - М., 2002.

Категории политической науки. М., 2002. С. 50-70.

Лейн Ж.-Э., Эррсон С. Сравнительная политология: от политической социологии к сравнительной социальной политике // Политические процессы в России в сравнительном измерении /Под ред. М.А. Василика и Л.В. Сморгунова. СПб., 1997.

Матвиенко В.Я. Социологический анализ в политике. - Киев, 1995.

Пляйс Я.А. Политология в России: итоги первого десятилетия // Вестник МГУ. Сер. Политические науки. 2001. - № 3.

Политическая наука в России: интеллектуальный поиск и реальность. Хрестоматия /Отв. ред.-сост. А.Д. Воскресенский. - М., 2000.

Политическая наука: новые направления /Под ред. Р. Гудина и Х.-Д. Клингеманна. - М., 1999.

Современная политическая теория. (Автор-составитель Д.Хэлд) / Пер. с англ. под общей редакцией В.И.Даниленко. – М.: NOTA BENE, 2001. – 480 С.

Социология в России. - М., 1998.

Филиппов А.Ф. Политическая социология. Фундаментальные проблемы и основные понятия (ч. 1 и 2) // Полития. - 2002. - № 1, 2.

Чилкот Р.Х. Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы /Пер. с англ. М., 2001. С. 87-172.

 


РАЗДЕЛ II






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных