Судья Верховного Суда Республики Беларусь И.Н.Минец 7 страница

Мыслительная деятельность, проявляющаяся в поступках ребенка, охватывает по преимуществу только ближайшие условия деяния, ему непосредственно предшествующие и непосредственно за ним следующие, а оценка побуждений и выбор между ними предполагают развитие способности сознавать связь явлений более отдаленных, способность всестороннего обсуждения факта. Оттого характеристикой младенческого возраста является крайняя живость впечатлений и их переменчивость Всякое явление всецело поглощает внимание ребенка, и он весь отдается первому охватившему его порыву; но зато это впечатление и исчезает столь же быстро, как и появляется: ребенок переходит к новому явлению, исключительно сосредоточивающему на себе его внимательность.

На этом основании и доктрина, и законодательство одинаково признают, что уголовная ответственность начинается в ребенке гораздо позднее его рождения - со времени проявления в нем сознания общественных обязанностей и понимания несоответственности с этими обязанностями своих поступков в данном случае.

Признавая, таким образом, что только с наступлением отрочества может появиться способность к правовой и нравственной оценке деяния, а равно и способность к руководству своими поступками, мы не можем не признать, что у малолетнего этого возраста, хотя бы и перешедшего пределы невменяемости, понятия о добре и зле, о запрещенном и незапрещенном все-таки крайне шатки и что его характер находится в зачаточном состоянии. Достаточно весьма незначительных побуждений, чтобы увлечь формирующегося юношу на дорогу, противоположную его собственным понятиям об обязанностях, а к этому присоединяется еще сильное влияние развивающихся страстей, начало половой зрелости; плотские инстинкты, проявляющиеся в созревающем организме, развивающиеся силы, не направляемые разумно действующей средой, воспитанием, легко могут сделаться источником преступной деятельности. Жизненный опыт и уголовная статистика подтверждают эти соображения. Беспомощность малолетних, нередко предоставленных самим себе еще в ту эпоху, когда их нравственный мир только складывается и крепнет, или, еще хуже, жизнь в такой среде, под такими влияниями, которые стараются подавить все зачатки нравственности; материальная обстановка, с ранних лет вынуждающая отказываться от удовлетворения не только естественного стремления к удовольствию, но даже и требований организма развивающегося, требующего усиленной поддержки, одним словом, отсутствие всякого нормального нравственного питания - вот причины преждевременной и, к сожалению, все более и более растущей преступности, которые выясняются нам, когда мы взглянем на состав тех классов общества, из которых появляются юные преступники, и на характер учиняемых ими преступных деяний *(721).

Эти особенности отрочества даже и в том случае, когда малолетний будет признан обладающим вменяемостью и ответственным за учиненное им, не могут не отразиться на характере применяемых к ним взысканий. Отрочество - возраст школьный, возраст подготовки к будущей деятельности, а потому и меры, к ним применимые, должны иметь по преимуществу воспитательный, а не карательный характер. Таким образом, отрочество предполагает замену общих карательных мер специальными.

Но подобно тому как переход от детства к отрочеству совершается не вдруг, а мало-помалу и совершается различно не только у отдельных детей, но даже и у одного и того же ребенка по отношению к отдельным преступным деяниям, так и переход от отрочества к зрелости наступает постепенно. Вдумчивость, рассудительность, сдержанность развиваются шаг за шагом. Поэтому между отрочеством и зрелостью как теория, так и большинство законодательств ставят еще одну ступень возрастного развития - юность. Признавая полную вменимость преступных деяний лицам этого возраста, признавая даже возможность применения к ним, за немногими исключениями, общих наказаний, законодательства допускают для таких лиц более или менее значительное смягчение ответственности; они обращают внимание на то, что способность увлекаться, действовать под влиянием страстного порыва, далеко не полная самостоятельность, относительная слабость сил физических и т.п. не могут оставаться без влияния на наказуемость.

Таким образом, юный возраст преступника играет в праве уголовном роль весьма разнообразную: в эпоху детства возраст устраняет как вменяемость, так и привлечение к ответственности в порядке уголовного суда; в эпоху отрочества возраст служит основанием или невменяемости и уголовной безответственности, или же замены наказания исправительно - воспитательными мерами, когда суд, установив виновность малолетнего в приписываемом ему деянии, установив наличность условий вменяемости по отношению к подсудимому, определив размер той ответственности, которой он должен бы был подлежать, будучи взрослым, заменяет таковую согласно закону; в эпоху юности возраст служит основанием особого смягчения уголовной ответственности *(722), которой подлежал бы виновный за учиненное деяние, если бы был взрослым. Но как же устанавливаются границы между этими периодами?

Переход от детства к отрочеству, от отрочества к юности и от юностик возмужалости имеет, как указывают нам жизненный опыт и данные психологии, чисто индивидуальный характер. Он обусловливается, с одной стороны, организмом ребенка: одни дети растут и физически и умственно быстро, другие развиваются медленно, запаздывают; с другой стороны, на это развитие влияет среда, в которой находится ребенок, болезни, которые ему пришлось перенести, климат, условия жизни и т.п. Поэтому казалось бы, что закон не может устанавливать a priori эти пределы, а должен предоставить определение их суду по обстоятельствам отдельного случая. Такую систему действительно защищают некоторые, хотя и немногие, криминалисты, как, например, из немецких - Эгиди, Ион, из французских - Гарро, и она проводится отчасти в некоторых кодексах. Так, Кодексы французский и бельгийский, установляя предельный срок отрочества 16 лет, как предел замены наказания и постановки особого вопроса о разумении, вовсе не знают какого-либо определенного срока, до которого бы признавалось существование периода безусловной невменяемости, предоставляя благоразумию прокуратуры установление того возраста, до которого ребенка нельзя привлечь к суду. Но эта система встретила сильные порицания со стороны таких авторитетов, как Росси, Эли, Ортолан, Тири, справедливо доказывавших, что через это создается слишком большой произвол для обвинительной власти и делаются возможными факты появления на скамье подсудимых детей 5-6 лет, как это подтверждается данными французской статистики *(723), а нечего и говорить, что подобные факты противоречат логике, возмущают общественную совесть, не говоря уже о том вреде, который причиняется малолетнему привлечением к суду *(724).

Напротив того, другие новые европейские кодексы, а равно и наше Уложение, прямо в законе устанавливают сроки, отделяющие периоды возраста друг от друга.

Выбор этих предельных сроков может быть сделан или на основании какого-либо a priori выбранного начала, или же на основании житейского опыта.

Пример деления первого рода представляет так называемая система климатерических периодов, господствовавшая в медицинских сочинениях древности, в особенности у Гиппократа, а позднее защищаемая Кабанисом и из криминалистов - Ортоланом. Ее исходный пункт тот, что через каждые семь лет все материальные элементы, из которых составляется тело человеческое, возобновляются, а вместе с тем обновляется и организм человеческий как в физическом, так и в нравственном отношении. Доктрина эта, отразившись еще в римском праве, в школе прокулианцев, влияла затем не только на средневековое законодательство, но отчасти и на кодексы нового времени, в особенности на наше Уложение 1845 г., разделившее весь юношеский возраст на три периода: до 7 лет, от 7 до 14 и от 14 до 21 года. Но, не говоря уже о научной несостоятельности самой гипотезы Гиппократа, эта система оказалась непригодной и на практике, так что уже при издании Уложения отроческий возраст пришлось подразделить на два - от 7 до 10 и от 10 до 14 лет, а после издания Судебных уставов установлено подразделение и возраста юношеского на две эпохи - от 14 до 17 и от 17 до 21 года.

Другая теория требует, чтобы возрастные пределы устанавливались путем опыта, с принятием во внимание не только психологических и физиологических условий развития, но и этнографических и культурных данных; чтобы законодатель отыскал среднюю норму, которая в данной местности, в данную эпоху определяла бы переход от одного периода к другому, затем брал срок крайнего, запоздалого (хотя и не психически болезненного) развития и между этими двумя пределами выбирал числовой термин, причем в государствах, совмещающих различные условия - климатические и общественные, могло бы быть допущено видоизменение сроков сообразно с местными условиями *(725). Нельзя, однако, не прибавить, что большинство даже новейших кодексов в выборе пределов не держится никаких рациональных оснований. Это доказывается, с одной стороны, различием сроков, принятых, например, в двух соседних странах, по-видимому, стоящих в одинаковых климатических и культурных условиях, а с другой - тем, что часто в государствах южных устанавливаются сроки предполагаемого созревания более поздние, чем в северных, вопреки всяким рациональным воззрениям на влияние климата *(726).

105. Обращаясь к рассмотрению отдельных эпох возраста и имея в виду преимущественно наше право, я начну с детства.

Предельный срок эпохи безусловной невменяемости, исключающей возможность привлечения к суду, в западных законодательствах ставится различно. Так, Германский и Венгерский кодексы и проект Австрийского уложения ставят этим пределом 12 лет *(727), Кодекс голландский - 10 лет, Итальянское уложение - 9 лет, Проекты норвежский и швейцарский - 14 лет, а Кодексы французский и бельгийский - вовсе не знают этого срока.

В древних памятниках нашего светского законодательства мы не находим никаких постановлений об ответственности малолетних; умалчивает об этом и Уложение Алексея Михайловича *(728). Только в Новоуказные статьи 1669 г. вносится из градских законов постановление: "Аще отрок седми лет убьет, то не повинен есть смерти". В Воинском уставе Петра Великого в толковании на артикул 195 говорится: "Наказание за воровство обыкновенно умаляется или весьма оставляется, ежели... вор будет младенец, который, дабы заранее его от сего отучить, может от родителей своих лозами наказан быть".

В таком неопределенном положении оставался вопрос о малолетних долгое время. В 1742 г. (Полное собрание законов, N 8601) Сенат вместе с президентами коллегий рассматривал дело 14-летней крестьянки Федоровой, обвиняемой в убийстве, и при этом указал, что малолетство как для мужского, так и для женского пола нужно считать до 17 лет и что таковых нельзя подвергать тем же наказаниям, как и взрослых. Малолетние не могли подвергаться ни смертной казни, ни пытке, ни кнуту; для них эти наказания заменялись сечением плетьми и отдачей в монастырь на исправление для употребления их там на всякие тяжелые монастырские работы, чтобы они никогда праздны не были, а по освобождении из монастырей повелевалось их отсылать в те места, откуда кто прислан, а из этих мест отсылать их в прежние жилища, где быть им вечно, и ни к каким делам не определять, а при том выпуске им накрепко на письме подтвердить, чтобы они то свое прегрешение памятовали до смерти и впредь бы от подобных тому продерзостей весьма остерегались; буде и затем паки явятся в таких же продерзостях, то с ними поступлено будет по государственным правилам безо всякия пощады. За меньшие же преступления они или вовсе освобождались от ответственности, или мера их наказания значительно смягчалась. Это мнение Сената было передано на заключение Синода, который рассматривал вопрос вместе с Сенатом в 1744 г. и нашел, что и меньше 17 лет человек довольный смысл иметь может, а потому и принял вместо семнадцати двенадцать лет.

Но, кажется, ни те ни другие предположения не получили практической силы, как это можно видеть из Указов Сената 31 марта и 18 сентября 1763 г., из которых первый заявлял, что в тюрьмах сидят много малолетних и ожидают решения, а из второго, в котором помещено несколько решений Сената, видно, что Сенат отнес к делам о малолетних одно дело о 19-летнем и два о 18-летних и что, кроме того, Сенат в выборе наказаний не стеснялся Указами 1742 и 1744 гг. *(729)

Несколько полнее определен порядок ответственности малолетних в Указе 1765 г. (Полное собрание законов, N 12424), по которому установлена полная невменяемость до 10 лет, причем велено их отдавать для наказания родителям или помещику, и те сделанные ими преступления впредь ни в какое им подозрение не считать, а от 10 до 17 лет допускалось смягчение наказания, причем об обвиняемых в преступлениях, влекущих смертную казнь или кнут, велено представлять в Сенат, где с ними поступлено имеет быть по благорассмотрению и по мере их вины; при смягчении ответственности за прочие преступления различались малолетние от 10 до 15 и от 15 до 17 лет *(730).

Проект 1813 г. ставил предельным возрастом 7 лет, а о дальнейших периодах не упоминал вовсе. Свод законов 1832 г. целиком принял систему Указа Екатерины II 26 июня 1765 г. (Полное собрание законов, N 12424); но затем его постановления были несколько изменены Законом 28 июня 1833 г. (Полное собрание законов, N 6288) и в таком виде вошли во второе издание Свода 1842 г. Малолетних до 10 лет Свод признавал абсолютно невменяемыми и отдавал виновных, без предания суду и без наказания, на исправление родителям, родственникам или опекунам.

Уложение 1845 г. отступило от этой системы, приняв, по-видимому, по примеру проекта Уложения 1813 г., в ст.94 (изд. 1885 г.) предельным термином 7 лет; но так как по п. 1 ст.137 (по изд. 1885 г.) дети от 7 до 10 лет не подвергались определенному в законах наказанию, а отдавались родителям или благонадежным родственникам для домашнего исправления, то на этом основании в действительности предельным сроком первого периода являлось и по Уложению истечение 10 лет *(731). С изданием же Закона 2 июня 1897 г. всякое сомнение исчезло, так как статья 94 была исключена, а часть 1 статьи 137 прямо говорила: "Дети, коим менее 10 лет, не подвергаются судебному преследованию и определенному в законах наказанию" *(732).

Десятилетний срок принят и в действующем нашем Уложении, хотя в замечаниях на проект многие из наших практиков высказывали желание возвысить этот предел до 12 лет, а некоторые - до 14 лет и даже до 15 и 16 лет *(733).

В защиту десятилетнего срока могут быть приведены следующие соображения: 1) десятилетний предел по нашему праву означает в существе не границу невменяемости и уголовной безответственности, а предел, до которого не может быть возбуждаемо уголовное производство, так как о детях и старше этого возраста не только ставится обязательно специальный вопрос о вменяемости, но они даже и в случае признания таковой не подлежат, по общим правилам, уголовной каре, а отдаются в воспитательные заведения; 2) устранение возбуждения уголовного преследования против малолетних по необходимости очень часто влечет невозможность обнаружения участия в учиненных ими деяниях совершеннолетних, а между тем дети от 10 до 12 лет, как свидетельствует судебная практика, нередко являются ловкими исполнителями распоряжений начальников разных шаек и ассоциаций преступников, так что невозбуждение дел этого рода может быть очень невыгодно для общественной безопасности и частных интересов; и 3) дети 11 и 12 лет, не говоря уже о юношах 14 и 15 лет, совершают иногда столь ужасные злодеяния, что оставление без исследования дела, неуяснение условий и обстоятельств, при которых совершилось злодеяние, будет возмущать общественную совесть, но положение еще более ухудшится и будет, несомненно, грозить общественной безопасности и спокойствию там, где не окажется достаточно заведений для беспризорных и порочных детей, а таковы именно условия нашей общественной жизни. Убийцы из корысти, обыватели т. н. Вяземской лавры, коты и т.п. встречаются не только между подростками 14-16 лет, но и между более юными, от 12 до 14 лет, и эта преступность молодежи, к сожалению, несомненно растет. Можем ли мы представить себе, что ни полиция, ни следователь не будут иметь права даже возбуждать о них дела, и каково будет влияние этой безответственности на самих малолетних? *(734)

Защитники повышения предела безусловной невменяемости говорят обыкновенно о вредном влиянии судебной процедуры, привлечения к следствию, но это влияние может быть если не устранено, то уменьшено реформой процесса, а против несомненного вреда безответственности нет спасенья. А мародерство в садах и огородах, порча деревьев и насаждений детьми 10-12 лет? Привлечение их к суду даст хотя бы возможность карательно влиять на тех, кто должен иметь за ними ответственный надзор.

Учинение детьми этого возраста какого-либо преступного деяния влекло, по Уложению 1845 г., до Закона 1897 г., для детей до 7 лет - отдачу их родителям, родственникам или опекунам для вразумления и наставления их впоследствии (ст.94), а для детей от 7 до 10 лет - отдачу для домашнего исправления (ст.137 п.1); но в редакции ст.137 по Закону 1897 г. никаких указаний по этому предмету не содержалось.

Западноевропейские законодательства, даже те, которые устанавливают предельный возраст абсолютной невменяемости, допускают для наиболее испорченных детей этого возраста обязательную отдачу в исправительно-воспитательные заведения, но, конечно, не в виде наказания. В Германии, по Закону 26 февраля 1876 г., постановления о таковой отдаче делаются особыми попечительствами о беспризорных детях (Vormundschaftsbehorde), причем для применения этой меры необходимо, чтобы было установлено: учинение ребенком преступного деяния и необходимость помещения его в воспитательное заведение; сам порядок применения этих мер определяется особым законом. Подобная же система усвоена в Австрии Законом 24 мая 1885 г., по которому и дети моложе 10 лет могут быть помещены в такие заведения по ходатайству их законных представителей и с согласия местного опекунского учреждения; Кодексы голландский, ст.38, и итальянский, _ 53, предоставляют такое право гражданскому суду по предложению прокуратуры; при этом итальянский допускает и отдачу под ответственный надзор; то же принимает проект Французского уложения, ст.57, норвежский вовсе не говорит о принудительном воспитании, урегулированном особым законом. Курьезное постановление содержит проект Швейцарского кодекса, который, устраняя (_ 9) судебное преследование против детей до 14 лет, прибавляет, что если дитя этого возраста совершит деяние, почитаемое преступлением (Verbrechen), то судебные органы (Strafverfolgungsbehorde) отсылают его к административным органам (Verwaltungsbehorde), которые, если найдут его нравственно опасным, беспризорным или порочным, принимают соответствующие (без определения таковых) меры, а в противном случае отсылают к школьным властям (Schulbehorde), которые сделают ему выговор, или же посадят в карцер (Schularest). Таким образом, дело об изнасиловании или поджоге, учиненном мальчиком тринадцати с половиной лет, будет сначала рассмотрено судебным следователем, потом отослано исправнику, а тот, оценив личность виновного и не усмотрев в нем ничего особенного, отправит к инспектору народных училищ, и уже тот распорядится посадить его в карцер, интересно только, на сколько дней? Апеллиус в своем докладе, предполагая возраст безусловной невменяемости до 14 лет (без установления минимального предела), указывает ряд случаев, в которых и по отношению к этим детям должны быть приняты воспитательные меры под наблюдением государственных органов (Staatlich uberwachte Erziehung), а именно - в случае обвинения в нищенстве, бродяжестве или тяжком преступлении, в случае обвинения в совокупности или повторении преступных деяний и в случае их беспризорности; самими мерами могут быть: отдача в чужую семью, помещение в воспитательные заведения, частные или государственные.

По проекту редакционной комиссии, дети до 10 лет могли быть отдаваемы или под надзор родителей или опекунов, или даже и других лиц, или помещаемы в особые воспитательные заведения. Все эти меры могли быть применяемы только в случае учинения детьми этого возраста преступления или проступка и во всяком случае не в порядке уголовного суда. Но при дальнейшем рассмотрении проекта это указание было исключено на том основании, что такое указание не входит в область Уложения, а должно составить предмет особого узаконения.

Второй возрастной период - отрочество - влияет, как было указано, и на порядок производства дел этого рода, и на условия ответственности. В первом отношении, независимо от некоторых изменений подсудности и порядка разбора этих дел, большинство новейших законодательств (французское, бельгийское, германское, венгерское) требует обязательной постановки особого вопроса о вменяемости, так что замена для них наказания наступает только в случае признания их обладающими вменяемостью, а в противном случае применяется общее правило об уголовной безответственности за невменяемостью. Ввиду этого и сам период отрочества, в противоположность детству, как периоду безусловной невменяемости, называют иногда периодом условной или сомнительной вменяемости (Zweifelhafte Zurechnungsfahigkeit).

Собственно говоря, наличность вменяемости должна быть констатирована относительно всякого преступника, так как только при этом условии может существовать уголовная ответственность; но так как у лиц взрослых отсутствие вменяемости является исключением, то постановка вопроса о вменяемости по каждому уголовному делу была бы совершенно излишней, а потому закон и допускает выделение вопроса о вменяемости из вопроса о виновности только в том случае, когда возбуждено сомнение, что событие может быть вменено подсудимому в вину. Напротив того, относительно малолетних, хотя бы и вышедших из детского возраста, случаи невменяемости встречаются несравненно чаще, так как запоздалость развития, сравнительно со средним нормальным развитием, встречается между малолетними преступниками весьма нередко; поэтому законодатель постановкой подобного специального вопроса как бы желает обратить особенное внимание суда на психическое состояние подсудимого *(735).

Такая постановка специального вопроса о вменяемости имеет значение не только для тех законодательств, которые для обладающих вменяемостью малолетних назначают наказание, а для невменяемых воспитательные меры, но и для тех, которые и для лиц первой категории допускают кроме наказания, и воспитательные меры, смотря по свойству учиненного, и даже для тех, которые этим воспитательным мерам предоставляют преобладающее или исключительное значение, так что и признанные действовавшими без разумения и обладающие таковым одинаково направляются в исправительно-воспитательные заведения, так как эти меры, при их кажущемся сходстве, отличаются друг от друга и теоретически, и практически. Наказание, как средство борьбы с преступностью, заключает в себе два момента: борьбу с преступностью в самом преступнике и успокоение или охрану общественную. В первом отношении меры, принимаемые против малолетних вменяемых и невменяемых, сходны, но они, несомненно, разнствуют во втором: по отношению к признанным обладающими вменяемостью и осужденным могут быть приняты все те меры, которые, ограждая общество, не противоречат педагогическим требованиям, почему и сами заведения, в которые будут помещены дети этих категорий, могут быть с различным режимом, как это, например, установил французский Закон 1850 г. и как это было предположено в проекте Редакционной комиссии *(736). Равным образом признание или непризнание вменяемости влияет и на объем применения принудительного воспитания, и на условия замены этих мер другими при недостатке воспитательных заведений или при открытии преступного деяния по достижении виновным 17-летнего возраста и т.д.

По этим соображениям едва ли можно присоединиться к встречающимся за последнее время в доктрине *(737) предположениям устранить в делах о малолетних отроческого возраста постановку особого вопроса о наличности условий вменяемости, а вместе с тем и различие вменяемых и не вменяемых им деяний, предоставив суду право в случае признания малолетнего учинившим преступное деяние применять или не применять, смотря по обстоятельствам дела, меры охраны, в частности отдачу в воспитательные заведения. Принятие такого начала не соответствовало бы и общим условиям наказуемости, так как и по отношению к малолетним преступникам этого возраста государство имеет объектом своей деятельности не порочную или беспризорную личность, а проявление этой личности в воспрещенном преступном деянии, его виновность; да и, кроме того, едва ли можно предположить, чтобы современные кодексы отказались бы совершенно от применения карательных мер к преступникам, достигшим 16-18 лет, какие бы злодеяния они ни совершили, а применение наказания без установления их дееспособности поставило бы малолетних в условия худшие, чем те, в которых находятся взрослые преступники.

Но отроческий возраст, даже по отношению к детям, признанным обладающими вменяемостью и учинившим тяжкие злодеяния, требует не только смягчения, но и замены обыкновенных карательных мер. Условия и объем таких изменений представляют огромное различие в отдельных законодательствах.

Еще более разнообразия представляют законодательные постановления относительно третьей эпохи возраста - юности. Одни кодексы вовсе не упоминают об этом периоде, другие признают за ним смягчающее значение только по отношению к некоторым наказаниям, и лишь немногие ставят его как общее основание уменьшения ответственности.

Образцом для установленного в новых кодексах порядка ответственности малолетних второго возраста послужило французское законодательство.

Система, действующая ныне во Франции, была принята еще Учредительным собранием в Кодексе 1791 г., а затем подробно установлена в Кодексе 1810 г. (ст.66-69) и дополнена Законом 5 апреля 1850 г. По этой системе о всяком подсудимом моложе 16 лет по каждому преступному деянию, в котором он обвиняется, должен быть поставлен вопрос: действовал ли он с разумением (avec ou sans discernement)? *(738) Если суд признает, что подсудимый, признанный учинившим преступление или проступок, действовал без разумения, то он, освобождая его от наказания, может или отдать под присмотр родителей или родственников, или отослать его в colonies penitentiaires. Сам срок пребывания в этих заведениях определяется судом, безотносительно к наказаниям, назначенным в законе за совершенное преступное деяние, но с тем, чтобы они не оставались в этих заведениях по достижении двадцатилетнего возраста (по проекту - до 21 года). Эта отдача не считается наказанием, а потому, в случае совершения ими нового преступного деяния, не влияет на повторение. Если же суд найдет, что виновный действовал с разумением, и притом учинил преступление (crime), то он приговаривает его к наказанию, но иному, чем взрослых, а именно: все наказания заменяются тюремным заключением, отбываемым притом не в общих тюрьмах, а в colonies penitentiaires, если заключение назначается на срок не свыше 2 лет, в прочих же случаях-в особых colonies correctionnelles *"Исправительных колониях (фр.).". Сроки заключения определяются соответственно с размерами заменяемого наказания, так что максимум будет 20 лет, взамен смертной казни, a минимум - 1 год *(739). Если же виновный учинил проступок (delit), то он подлежит половине того наказания, какому подлежит взрослый. Девочки, по Закону 1850 г., во всяком случае отдаются в maisons d'education *"Воспитательные дома (фр.).". Малолетние подлежат суду с присяжными заседателями только в случае соучастия со взрослыми и в случае обвинения в преступлении, влекущем смертную казнь или пожизненное заточение. Такую же систему принимает Кодекс бельгийский с тем добавлением (ст.77), что смертная казнь не применяется к лицам моложе 18 лет.

По Германскому кодексу *(740) относительно каждого подсудимого от 12 до 18 лет ставится вопрос, обладал ли он в момент совершения преступного деяния вдумчивостью, необходимой для распознания преступности его действий (die zum Erkenntniss ihrer Strafparkeit erforderliche Einsicht nicht besass *"Понимал необходимость вынесения судебного решения о наказуемости (нем.)."), имел ли достаточное духовное развитие, и именно по отношению к учиненному им роду преступных деяний. При отрицательном ответе он освобождается от наказания, но в приговоре определяется, должен ли он быть отдан семье или помещен в исправительные приюты, где может оставаться, сколько это найдет необходимым управление, но во всяком случае не позже 20 лет; в случае утвердительного ответа он подвергается наказанию, но иному, чем взрослые, а именно: или тюрьме, или крепости (максимум 15 лет), или при учинении им проступка - в легких случаях даже выговору. К малолетним ни в каком случае не применяются поражение в правах и полицейский надзор; лишение свободы отбывается ими в особых помещениях *(741). Для лиц старше 18 лет закон никакого особого снисхождения не допускает.

Кодекс венгерский допускает для действовавших с разумением от 12 до 16 лет (ст.84, 85) следующую замену наказаний: вместо смертной казни и пожизненного заключения в Zuchthaus'е *"Каторжная тюрьма (нем.)." назначается заключение в Kerker (reclusion во фр. пер.) от 2 до 5 лет, а в остальных случаях - тюрьма на срок не свыше 2 лет; за проступки они наказываются как за нарушения, к ним ни в каком случае не применяется поражение прав; к преступникам моложе 20 лет не применяется (ст.87) ни смертная казнь, ни каторга пожизненная.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: