КАТЕГОРИЯ «ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ» В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ: ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Без преувеличения можно сказать, что во второй половине XX века вопрос о сущно­сти, содержании, формировании понятия об­щественной опасности занял одно из централь­ных мест в теории уголовного права и по-пре­жнему продолжает привлекать к себе присталь­ное внимание исследователей. Полагаем, что это вполне закономерно, поскольку в зависимости от того, как ими истолкована эта катего­рия, формируется видение некоторых важных уголовно-правовых институтов и понятий.

Обращение к множеству рассуждений и предлагаемых определений, относящихся к данной теме, свидетельствует, что, с одной сто­роны, в теории наметилась устойчивая тенден­ция рассматривать общественную опасность как объективное свойство деяния, с которым связывается уголовная ответственность[1]. С дру­гой стороны, общественную опасность предла­гают рассматривать: как определенное объек­тивное антисоциальное состояние преступле­ния[2]; как вредоносность общественно опасно­го деяния[3]; как способность деяния причинять существенный вред (ущерб) охраняемым уголовным законом интересам[4]. Предлагается так­же различное толкование понятий характера и степени общественной опасности.

Мы не сомневаемся в том, что каждая из предлагаемых дефиниций несет в себе какую-то часть истины. Вместе с тем, исходя из закономерностей познания, мы хотим поставить вопрос несколько шире; а что собой в реальной действительности представляет тот объект, ко­торый является носителем этой общественной опасности, коль именно этому объекту призва­но противостоять уголовное право.

Действительно, логика под свойством понимает то, что присуще предметам, что отличает их от других предметов или делает их похожими на другие предметы[5]. Отсюда со всей очевидностью следует вывод, что раз общественная опасность — это свойство, то таким предметом (объектом) следует при­знать деяние, поведение человека. Более чем определенно по этому поводу высказывает­ся В.В. Мальцев, когда пишет, что в термине «общественно опасное поведение» наиболее четко представлено действительное соотношение (связь) общественной опасности (свойства) с предметом (поведением), ее порождающим[6]. Казалось, на этом суждении можно поставить точку, если бы не возникал еще один вопрос: а что собой в плане онтологии представляет деяние, поведение?

Чтобы не опускаться до пространных умозрительных рассуждений, обратимся к науке психологии, изучающей этот объект. Психология понимает поведение как прису­щее живым существам взаимодействие с окружающей средой, опосредствованное их внешней (двигательной) и внутренней (пси­хической) активностью. Она же поведение человека трактует как имеющую природные предпосылки, но в своей основе социально обусловленную, опосредствованную языком и другими знаково-смысловыми системами деятельность, типичной формой которой яв­ляется труд, а атрибутом общение[7]. В данном случае мы хотим обратить внимание на то, что поведение, деятельность, их разновидно­сти (хорошие, плохие) сами являются свой­ством, присущим такому предмету (объекту) как личность. Личность, в свою очередь, пред­стает перед нами как индивид, субъект социальных отношений и сознательной (курсив мой. — И.Г.) деятельности[8]. Поэтому, чтобы быть до конца последовательным и находить­ся в добром согласии с такими науками, как логика, философия и психология, нужно признать, что объектом, заключающим, несущим в себе свойство общественной опас­ности, является именно отдельная личность, обладающая своей индивидуальностью. Именно личность, основу которой образу­ет сознание, предстает объектом воздей­ствия всей системы уголовного права, и только на сознание личности, а не на ее по­ведение как свойство этой личности, уже производное от сознания, может воздей­ствовать и воздействует институт наказа­ния. Деяние, поведение служат только показателем общественной опасности инди­вида. В.В. Мальцев, касаясь вопроса обще­ственной опасности личности преступника (правонарушителя), указывает, что это и есть реализуемая в преступлении (правона­рушении) способность лица к выбору анти­социальной формы поведения путем виновного совершения общественно опасного де­яния, направленного на причинение ущер­ба охраняемым уголовным правом обще­ственным отношениям[9].

В затронутой теме представляет интерес, соотношение уголовного права и криминоло­гии, которые объединяет между собой такое явление социальной реальности, как преступ­ность. Если криминология пытается выявить ее причины и условия (т.е. выступает как сво­еобразная социальная диагностика), то уго­ловное право является одним из средств воз­действия на эту социальную патологию.

И.И. Карпец в одной из своих работ при­водит множество определений феномена преступности, даваемых разными учеными в разные времена. Например, в одних случа­ях под преступностью понимают всю сово­купность преступлений, совершенных в оп­ределенное время и на данной территории страны в целом, области, района, города. В других случаях ее толкуют то как один из параметров общества, то гак социальную систему, то как стремление подражать дру­гим и т. д.[10]. Характерно, что каждое из при­водимых автором определений имеет право на существование, поскольку по-своему от­ражает какую-то отдельную черту этого мно­голикого явления. Поэтому с таким же пра­вом можно сказать, что преступность как объект изучения науки криминологии — это определенная совокупность индивидов, со­вершивших деяния, предусмотренные уго­ловным законодательством. Здесь криминологию главным образом интересует: в силу каких социальных причин эти люди совер­шили преступления и чем они отличаются от так называемых законопослушных граждан? В свою очередь уголовное право вырабаты­вает систему мер репрессивного воздей­ствия на эту группу индивидов. Отсюда еще один вопрос: почему бы современной отече­ственной теории уголовного права не поста­вить точки над «i», не назвать вещи своими именами, не сказать прямо, что система уго­ловного права призвана противодействовать личности, которая совершает деяние, а не деянию, которое совершает личность?

Нам представляется, что в поисках отве­та на этот вопрос нужно обратиться к осно­вам данной правовой доктрины, заложенным уже при подготовке Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. Как отмечают исследователи, один из самых важных вопросов в процессе его подготовки был связан с основаниями уголовной ответственности. Предстояло ре­шить, определяется ли ответственность в со­ответствии с характером деяний или же в соответствии со свойствами личности субъек­та, совершающего деяние. Известно, что «Ру­ководящие начала» 1919 г. делали уклон в сторону субъективных качеств личности в ущерб оценки последствий деяния. В соот­ветствии с этими предпочтениями и были составлены ст. 2 и 3 проекта Кодекса, выра­ботанного комиссией общеконсультацион­ного отдела Народного комиссариата юсти­ции в 1920 г. Эти статьи гласили, что «лицо, опасное для существующего порядка обще­ственных отношений, подлежит наказанию по настоящему Кодексу. Наказуемыми явля­ются как действие, так и бездействие. Опас­ность лица обнаруживается наступлением последствий, вредных для общества, или де­ятельностью, хотя и не приводящей к результату, но свидетельствующей о возможности причинения вреда». По мнению ученых того времени, данный проект представлял собой воспроизведение теорий социологической школы уголовного права, в котором преступ­ление таким образом теряло центральное, наряду с наказанием, положение в системе уголовного права, приобретая значение лишь симптома опасности лица[11]. Они посчи­тали несомненным достижением, что в ре­дакции принятого УК РСФСР 1922г. приори­тетной стала ст. 4, в которой речь шла преж­де всего о защите от преступлений и притом путем применения в первую очередь мер наказания. Тем самым формировались два центральных понятия уголовного права — преступления и наказания[12]. То есть конста­тировался тот факт, что при создании нового уголовного законодательства социалистичес­кого типа концептуальную победу одержала в целом классическая школа уголовного права, в основе которой лежит юридическая догма.

Вместе с тем если на данную концепцию взглянуть через призму реальности, то она предстает в весьма парадоксальном виде, поскольку во главу угла в основание уголовной репрессии ставит деяние, поведение, т. е. свой­ство, присущее личности, а саму личность пре­вращает в придаток этого основания. В то же время в упомянутом проекте, по нашему мне­нию, была заложена глубокая мысль, что на­казание как репрессия предназначено для лиц, представляющих определенную опасность для общества, что показателем опасности должны служить последствия их поведения или деятельность, способная причинять вред.

Таким образом, перед законодателем должна была формироваться вполне определенная социальная задача: определить круг негативных материальных, социальных последствий, очертить типичные признаки поведения индивида, посредством которого причиняются или могут быть причинены эти последствия, и установить наказание, соответствующее общественной опасности такого лица, выявленной на основании этих критериев. Социологическая же школа рассматривала преступление только лишь как один из показателей опасности лица, о ко­торой наряду с преступлением обычно свиде­тельствует множество других обстоятельств: связь с преступной средой, образ жизни и т. д. Поэтому мы полагаем, что упрек, бросаемый авторам проекта УК 1920 г. в исключительной приверженности социологической школе уголовного права, вряд ли можно признать основательным. Но дело сделано, и победившая концепция с течением времени превратилась в основополагающую парадигму, определяющую направление развития многих институтов отрасли уголовного права.

Здесь нужно сказать, что отечественное уго­ловное законодательство советского периода еще в какой-то степени увязывало репрессию общественной опасностью лица. В частности, это проявлялось в институтах специальной повторности, особо опасного рецидива, условно-
досрочного освобождения от наказания и замены наказания более мягким, освобождения от уголовной ответственности с передачей на поруки и некоторых других. Законодатель уже постсоветского периода стремится как можно больше избавить содержание уголовного права то влияния феномена общественной опасности личности, периодически внося в уголовный закон направленные к этому изменения. Для начала он упразднил институт особо опасного рецидива. Но, как вполне справедливо отмечают А.И.Алексеев и М.П. Журавлев, в свое время выделение особо опасных рецидивистов в самостоятельную классификационную группу явилось одной из важных частей реформы мест лишения свободы, которая привела к заметному оздоровлению обстановки в исправительных учреждениях, наступившему в результате изъятия общих мест заключения и сосредоточения их в колониях особого режима. Повышенная опасность особо опасных рецидивистов проявляется и в совершении ими наиболее опасных преступлений, и в большей степени реальной угрозы совершения ими новых преступлений, поскольку среди них самый высокий процент рецидивов преступлений после предыдущего осуждения. Это подтверждается многочисленными исследованиями, проведенными в предыдущие годы. В итоге упомянутые авторы в своей статье правильно констатируют тот факт, что разработчики Уголовного кодекса 1996г. посчитали свои умозрительные построения более значимыми, чем конкретные уголовно-правовые и криминологические исследования, проведенные в ряде научных учреждений страны[13].

Второй весьма значимый шаг в этом на­правлении — упразднение неоднократности и судимости как квалифицирующих обстоятельств преступления. Аргументация за необ­ходимость принятия этого решения весьма подробно изложена Б.В. Волженкиным в одной из его работ. Основные доводы сводятся к сле­дующему: сохранение в уголовном законе дан­ных квалифицирующих признаков приводит к недопустимому переносу тяжести уголовной ответственности на свойства личности пре­ступника, что противоречит принципам равен­ства граждан перед законом и справедливости. Для устранения сложившегося положения необходим единый подход: преступник нака­зывается за содеянное, а характеризующие его личность обстоятельства, в том числе суди­мость, учитываются в пределах относительно определенной санкции, предусмотренной за­коном за вменяемое лицу деяние[14].

Мы не будем сейчас вдаваться в содержа­ние все еще продолжающейся дискуссии по этому вопросу, а хотели бы обратить внимание на то, что в основе аргументов лежит та же концептуальная посылка: общественная опасность проявляется в деянии, а не в личности, его совершающей. В этой плоскости еще бо­лее категорично выступает Н.Ф. Кузнецова, когда ставит следующий вопрос: входит ли лич­ность субъекта преступления в общественную опасность деяния или нет? Сама она полагает, что ответ должен быть отрицательным, по­скольку УК четко разводит категории «личность преступника» и «субъект преступле­ния». Понятие личности преступника не упо­минается в разделе о преступлении, а пред­ставлено в разделе о назначении наказания[15].

В поисках ответа на вопрос, вытекающий из той или иной правовой проблемы, многое зави­сит от избранного метода исследования. С точ­ки зрения формально-логического метода, на который в этом случае опирается Н.Ф. Кузнецова, она права. Раз в гл. 3 УК РФ нет упоминания о личности преступника, а говориться об общественной опасности, то такое явление, как личность, не имеет к данной категории никакого отношения. Но не нужно забывать, что нормы уголовного права социально обусловлены и должны адекватно отражать в уголовном законе потребности общества в уголовно-правовой охране[16]. Отсюда и правильность сформировавшихся правовых парадигм должна определяться реалиями социальной практики. А они весьма убедительны.

Так, категория общественной опасности связана с явлением преступления, выступает его производной величиной. Понятие преступления можно определять и с позиции юриди­ческой догматики, выделяя такие правовые признаки, как запрещенность уголовным зако­ном, противоправность, наказуемость, а также с точки зрения социальной реальности. При обращении к последней весьма ценными пред­ставляются рассуждения Л.И. Спиридонова, содержащиеся в его монографическом иссле­довании «Социология уголовного права». В ча­стности, он указывает, что по объективным свойствам преступление — посягательство конкретного человека (курсив мой. – И.Г.) на установившийся в обществе порядок отношений между людьми, коллективами, между коллективом и обществом. Защитная же реакция общества на возможную дезорганизацию инди­видом нормального функционирования соци­ального механизма принимает юридическую форму и выражается в виде правового запрета, сопряженного с угрозой применения санкций. Таким образом, с точки зрения логической последовательности, социологическое понятие преступления предшествует его юридическому определению[17].

Основываясь на социологии онтологии интересующей нас категории, позволим сде­лать некоторые выводы.

1. Основанием уголовной репрессии (или преступлением) является виновное совершение физическим вменяемым лицом, достигшим возраста уголовной ответственности, деяния, предусмотренного уголовным законом, которое свидетельствует об общественной опасности этого лица.

2. Для правоприменительного органа абстрактная категория «общественная опасность» обретает свою материальную плоть в конкретном физическом лице, предстает в неразрывном единстве проявившихся черт: кто совершил, что совершил, какую цель преследовал, какое проявил упорство в достижении этой цели, какие наступили последствия. И что бы ни писали теоретики, основываясь на уголовно-правовой догме, «привычный», «злостный», «последовательно-криминаль­ный» или иной подобный преступник, выде­ляемый криминологами, представлял, пред­ставляет и будет представлять повышенную общественную опасность, что должно нахо­дить свое отражение в законе и в соответ­ствующей мере уголовной репрессии.

3. Такой подход дает право истолковывать уголовно-правовой принцип справедливости как соответствие наказания мер уголовно-правового характера обще­ственной опасности лица, привлекаемого к уголовной ответственности, показателем которой являются совершенное преступле­ние и иные обстоятельства, предусмотренные уголовным законом.

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь /

Волженкин, Б. В.

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь /Б. В.

Волженкин.

//Правоведение. -2000. - № 6 (233). - С. 140 -

Библиогр. в подстрочных примечаниях.

БЕЛАРУСЬ[С1991] - КОДЕКСЫ - СТРАНЫ БЛИЖНЕГО

ЗАРУБЕЖЬЯ - СТРАНЫ СНГ - УГОЛОВНОЕ ПРАВО -

УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС - ЗАКОНОТВОРЧЕСТВО

Материал(ы):

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь.

Волженкин, Б. В.

Новый Уголовный кодекс Республики Беларусь

Б. В. ВОЛЖЕНКИН*

Семейство уголовных кодексов постсоветских государств пополнилось еще одним крупным законодательным актом. 1 июля 2000 г. вступил в действие новый Уголовный кодекс Республики Беларусь (далее — УК РБ). Российского читателя этот Кодекс должен заинтересовать в связи с тем, что согласно Договору о создании Союзного государства между Российской Федерацией и Республикой Беларусь обе стороны должны объединять свои усилия в борьбе с преступностью.

При изучении УК РБ нетрудно заметить, что он воспринял многие положения Модельного Уголовного кодекса для государств — участников СНГ.1 Белорусские законодатели учли также опыт разработки и применения Уголовного кодекса РФ 1996 г. Однако в целом можно уверенно характеризовать новый УК РБ как крупное достижение белорусской уголовно-правовой науки. Данный нормативный акт содержит множество оригинальных решений, в нем последовательно проведена разделяемая разработчиками Кодекса концепция уголовной ответственности как осуждения от имени государства лица, совершившего преступление, о чем подробно будет сказано ниже. В настоящей статье внимание читателя будет, в первую очередь, обращено именно на особенности УК РБ по сравнению с Уголовным кодексом Российской Федерации (далее — УК РФ).

Общая часть УК РБ состоит из пяти разделов: «Уголовный закон», «Основания и условия уголовной ответственности», «Уголовная ответственность», «Принудительные меры безопасности и лечения», «Особенности уголовной ответственности лиц, совершивших преступления в возрасте до восемнадцати лет».

В гл. 1 «Общие положения» дается характеристика Кодекса как единственного уголовного закона, действующего на территории Республики Беларусь и основанного на Конституции страны, общепринятых принципах и нормах международного права; определяются принципы уголовного закона и уголовной ответственности, дается разъяснение отдельных терминов УК.

Кодекс подчеркивает охранительные, предупредительные и воспитательные задачи уголовного закона (ст. 2), причем объекты уголовно-правовой охраны перечисляются в такой последовательности: мир и безопасность человечества, человек, его права и свободы, собственность, права юридических лиц, природная среда, общественные и государственные интересы, конституционный строй, установленный правопорядок. Принципы уголовного закона и уголовной ответственности определены примерно также, как и в УК РФ. Однако наряду с принципами законности, равенства граждан перед законом, личной виновной ответственности, справедливости и гуманизма в УК РБ сформулирован принцип неотвратимости ответственности (ч. 4 ст. 3): «Каждое лицо, признанное виновным в совершении преступления, подлежит наказанию или иным мерам уголовной ответственности. Освобождение от уголовной ответственности или наказания допускается лишь в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом».

В целях единообразного и точного применения терминов, используемых в УК РБ, в ст. 4 дается разъяснение таких терминов, как близкие родственники, члены семьи, близкие; должностное лицо; должностное лицо, занимающее ответственное положение; несовершеннолетний, малолетний и престарелый; корыстные и хулиганские побуждения; группа лиц; общеопасный способ; систематичность и др. Вообще для УК РБ характерно стремление дать как можно больше имеющих силу закона указаний и разъяснений, касающихся применения соответствующих уголовно-правовых норм. Они оформлены в виде примечаний к отдельным статьям и даже к некоторым главам Особенной части Кодекса, что является отличительной и в целом положительной особенностью УК РБ.

Определяя действие уголовного закона в пространстве, УК РБ использует территориальный, реальный и универсальный принципы, а также принципы гражданства. При этом преступление признается совершенным на территории Республики Беларусь, если оно начато, продолжалось или было окончено на ее территории, или совершено в пределах Республики Беларусь в соучастии с лицом, совершившим преступление на территории иностранного государства (ч. 2 ст. 5). Такое решение, безусловно, поможет в осуществлении уголовного преследования лиц, совершающих транснациональные преступления и действующих в составе организованных преступных групп. Этому также способствуют установленные в законе (ст. 7) возможность выдачи иностранному государству гражданина Республики Беларусь, совершившего преступление, если это предусмотрено ее международными договорами, и возможность выдачи иностранного гражданина и лица без гражданства, совершивших преступление вне пределов Республики Беларусь, даже при отсутствии международного договора на основе принципа взаимности.

Исключительно важной в условиях интернационализации преступности является ст. 8 УК РБ, определившая преюдициальное значение совершения преступления на территории иностранного государства: «Судимость и иные уголовно-правовые последствия совершения лицом преступления на терри­тории иностранного государства имеют уголовно-правовое значение для решения вопроса об уголовной ответственности этого лица за преступление, совершенное на территории Республики Беларусь, в соответствии с международными договорами Республики Беларусь».

Интересно и по сути правильно решен вопрос о придании обратной силы закону, смягчающему наказуемость деяния, за которое лицо отбывает наказание. По российскому законодательству в данной ситуации наказание будет снижено до максимального размера, предусмотренного санкцией статьи нового уголовного закона. Не трудно заметить, что в этом случае нарушается принцип справедливости, так как во внимание не принимаются ни личность виновного, ни обстоятельства, смягчающие либо отягчающие наказание. Уголовный кодекс РБ (ч. 2 ст. 9) установил, что в подобной ситуации суд назначает наказание в соответствии с санкцией нового уголовного закона, руководствуясь ст. 62 УК РБ об общих началах назначения наказания. Иначе говоря, уголовное дело будет направлено в суд, который, не рассматривая вопрос о виновности ранее осужденного лица, должен определить ему наказание в рамках новой санкции с учетом степени общественной опасности преступления, мотивов и целей его совершения, личности виновного, характера нанесенного вреда и размера причиненного ущерба, обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность.

Пожалуй, впервые в ч. 4 ст. 9 УК РБ предложено законодательное решение проблемы действия так называемого «промежуточного» уголовного закона: «Если действовавший во время совершения преступления уголовной закон был отменен или изменен уголовным законом, устраняющим преступность деяния, смягчающим наказание или иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление, но ко времени расследования уголовного дела или рассмотрения дела в суде вступил в силу иной более строгий уголовный закон, применению подлежит наиболее мягкий проме­жуточный закон». Это решение является правильным, полностью соответствующим международно-правовым нормам об обратной силе закона.

Раздел «Основания и условия уголовной ответственности» включает в себя главы «Преступное деяние» (ст. 10—20), «Вина» (ст. 21-26), «Условия уголовной ответственности» (ст. 27-33), «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» (ст. 34—40), «Множественность преступлений» (ст. 41-43).

Надо заметить, что УК РБ избегает употребления понятия «состав преступления». Само же преступление определяется как общественно опасное деяние (действие или бездействие), характеризующееся признаками, предусмотренными Кодексом, и запрещенное им под угрозой наказания (ст. 11). Основанием уголовной ответственности является совершение виновного, запрещенного УК РБ деяния в виде: 1) оконченного преступления; 2) приготовления к совершению преступления; 3) покушения на совершение преступления; 4) соучастия в совершении преступления (ст. 10). Более полно и точно по сравнению с российским уголовным законом раскрыто понятие малозначительного деяния, формально содержащего признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РБ (ч. 4 ст. 11). Подчеркивается, что данное деяние не обладает общественной опасностью, присущей преступлению, поскольку «не причинило и по своему содержанию не могло причинить существенного вреда охраняемым уголовным законом интересам».

Уголовный кодекс РБ выделяет четыре категории преступлений: 1) не представляющие большой общественной опасности, 2) менее тяжкие, 3) тяжкие, 4) особо тяжкие (ст. 12). Как и в УК РФ, критериями категоризации являются формы вины и максимальное наказание, которое может быть назначено по закону за соответствующие преступления. Кодекс правильно, на наш взгляд, установил, что преступления, совершенные по неосторожности, независимо от санкции не могут относится к категории тяжких и особо тяжких. Приготовление к преступлению, не представляющему большой общественной опасности, уголовной ответственности не влечет (ч. 2 ст. 13).

Институты неоконченной преступной деятельности и соучастия в целом регламентированы примерно так же, как и в УК РФ, однако более точно сформулированы положения о добровольном отказе пособника (ч. 4 ст. 15) и посредственном исполнителе (ч. 3 ст. 16).

Закон определил следующие формы соучастия: совершение преступления группой (в том числе по предварительному сговору), организованной группой и преступной организацией. Организованная группа определяется как управляемая устойчивая группа из двух или более лиц, предварительно объединившихся для совместной преступной деятельности (ч. 1 ст. 18), а преступная организация — как «объединение организованных групп либо их организаторов (руководителей), иных участников для разработки или реализации мер по осуществлению преступной деятельности либо созданию условий для ее поддержания и развития» (ч. 1 ст. 19). Последняя формулировка не представляется удачной.

Поскольку в Особенной части УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за участие в преступной организации (ч. 2 ст. 285), важным является положение белорусского уголовного закона о том, что «участником преступной организации признается лицо, умышленно принимающее участие в деятельности организации либо оказывающее содействие в разработке или реализации мер по осуществлению такой деятельности или созданию условий для ее поддержания и развития» (ч. 2 ст. 19). Преступление считается совершенным преступной организацией, если оно было совершено участником такой организации во исполнение ее преступных целей либо по заданию преступной организации лицом, не являющимся ее участником (ч. 3 ст. 19).

В УК РБ закреплено положение, которое разделяется большинством российских ученых и судебной практикой, что участники организованной группы и преступной организации признаются исполнителями независимо от их роли в совершенных преступлениях (ч. 9 ст. 16). Одновременно УК РБ решил еще одну проблему, на которую обращали внимание российские специалисты, но в УК РФ ее решения нет, — освобождение от уголовной ответственности участника преступной организации. Последний (кроме организатора или руководителя) будет освобожден от уголовной ответственности за участие в этой организации и совершенные им в составе преступной организации преступления (за исключением особо тяжких или тяжких преступлений, связанных с посягательством на жизнь или здоровье человека), если он добровольно заявит о существовании преступной организации и будет способствовать ее изобличению (ст. 20).

Еще одно теоретическое положение, возведенное в закон УК РБ, — определение вины: «Вина — это психическое отношение лица к совершенному общественно опасному деянию, выраженное в форме умысла или неосторожности» (ч. 1 ст. 21). Виды вины (прямой и косвенный умысел, легкомыслие, небрежность) определены примерно так же, как и в российском законодательстве. Вместе с тем белорусский законодатель посчитал необходимым дать определение вины в умышленных и неосторожных преступлениях, не связанных с наступлением последствий (ст. 24).

Наряду с основанием уголовной ответственности Кодекс устанавливает и условия уголовной ответственности, к числу которых отнесены возраст, с которого наступает уголовная ответственность, вменяемость, административная или дисциплинарная преюдиция, усмотрение потерпевшего.

Как и в УК РФ, с 14-летнего возраста возможна ответственность только за 20 составов преступлений. За исключением одного (причинение смерти по неосторожности) — это умышленные преступления, опасность которых очевидна (ст. 27). В УК РБ сформулированы также положения о так называемой «возрастной невменяемости» (ч. 3 ст. 27) и уменьшенной вменяемости (ст. 29). Здесь же формулируется общая норма об уголовно-правовом значении аффекта (ст. 31): «Уголовная ответственность за деяние, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством, тяжким оскорблением или иными противозаконными или грубыми аморальными действиями потерпевшего либо длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, когда лицо не могло в полной мере сознавать значение своих действий или руководить ими, наступает лишь в случае умышленного причинения смерти, тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения».

Если УК РФ решительно и принципиально отказался от конструирования составов преступлений с административной и тем более дисциплинарной преюдицией, то согласно УК РБ условием уголовной ответственности за ряд преступлений, не представляющих большой общественной опасности, является совершение такого деяния в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за аналогичное нарушение (ст. 32). Признак преюдиции предусмотрен в 32 статьях Особенной части УК РБ. Это такие преступления, как клевета, оскорбление, ряд преступлений против порядка осуществления экономической деятельности, экологической безопасности и природной среды, здоровья населения, порядка управления и др. Только в одном случае (злостное неповиновение требованиям администрации мест лишения свободы — ч. 1 ст. 411) предусмотрена дисциплинарная преюдиция, а при несоблюдении требований превентивного надзора (ст. 421) установлена двукратная административная преюдиция. Белорусские исследователи считают, что административная и дисциплинарная преюдиция — это признак, характеризующий субъекта преступления и придающий ему в силу этого качества специального субъекта преступления.2

Еще одной особенностью УК РБ является широкое применение принципа диспозитивности, когда виновное лицо может быть привлечено к уголовной ответственности лишь при наличии выраженного в установленном уголовно-процессуальным законом порядке требования о том со стороны лица, пострадавшего от преступления, или его законного представителя либо представителя юридического лица. В ст. 33 УК, устанавливающей данное условие уголовной ответственности, перечислены 25 различных преступлений, в их числе (помимо известных российскому УК, дела о которых возбуждаются только по заявлению потерпевшего) названы: умышленное причинение менее тяжкого телесного повреждения (ч. 1 ст. 149); умышленное причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения в состоянии аффекта (ст. 150); умышленное причинение тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 151); умышленное причинение тяжкого телесного повреждения при превышении пределов необходимой обороны (ст. 152); истязание (ч. 1 ст. 154); дискредитация деловой репутации конкурента (ст. 249); разглашение коммерческой тайны (ст. 255); нарушение правил дорожного движения и эксплуатации автодорожных транспортных средств (ч. 1 ст. 317) и др. Кроме того, в соответствии с примечанием к гл. 24 уголовное преследование близких потерпевшего, совершивших кражу (ч. 1 ст. 205), мошенничество (ч. 1 ст. 209), присвоение или растрату (ч. 1 ст. 205), возбуждается только по заявлению потерпевшего.

Из числа обстоятельств, исключающих преступность деяния в соответствии с российским законодательством, в УК РБ отсутствует только физическое или психическое принуждение, что представляется правильным. В то же время белорусский законодатель обоснованно счел необходимым оговорить такое обстоятельство, как пребывание среди соучастников преступления по специальному заданию. Согласно ст. 38 УК РБ не подлежит уголовной ответственности лицо, которое, выполняя в соответствии с действующим законодательством специальное задание по предупреждению или раскрытию преступления и действуя с другими его участниками, вынужденно совершит преступление (кроме особо тяжкого или тяжкого преступления, связанного с посягательством на жизнь или здоровье человека). Любопытные новеллы можно отметить в трактовке крайней необходимости как обстоятельства, исключающего преступность деяния. Во-первых, как сказано в ч. 1 ст. 36, причинение вреда в состоянии крайней необходимости считается правомерным, если «причиненный вред не является более значительным, чем предотвращенный», т. е. он может быть ему равен. Во-вторых, состояние крайней необходимости признается также в случае, если действия, совершенные с целью предотвращения опасности, не достигли своей цели и вред наступил, несмотря на усилия лица, добросовестно рассчитывавшего его предотвратить (ч. 2 ст. 36).

Более точно, чем в УК РФ, сформулированы условия, при которых риск признается обоснованным. Помимо того, чтобы поставленная общественно полезная цель не могла быть достигнута не связанными с риском действиями, требуется, чтобы деяние рискующего соответствовало современным научно-техническим знаниям и опыту и лицо, допустившее риск, предприняло все возможные (а не достаточные, как в УК РФ) меры для предотвращения вреда правоохраняемым интересам. Риск не считается обоснованным, если он, в частности, был заведомо сопряжен с угрозой наступления смерти или причинения тяжкого телесного повреждения лицу, не выразившему согласия на то, чтобы его жизнь или здоровье были поставлены в опасность (ст. 39).

Уголовный кодекс РБ предусматривает те же виды множественности, что и УК РФ: повторность (ст. 41), совокупность (ст. 42) и рецидив преступлений (ст. 43). Однако совокупность образуют преступления, предусмотренные только различными статьями УК.

Мы подошли к самому любопытному разделу УК РБ — «Уголовная ответственность», где ярче всего проявилась теоретическая концепция разработчиков Кодекса. Пожалуй, впервые в мировой истории уголовного законодательства одно из научных пониманий уголовной ответственности получило силу закона. «Уголовная ответственность, — определяется в ч. 1 ст. 44, — выражается в осуждении от имени Республики Беларусь по приговору суда лица, совершившего преступление, и применении на основе осуждения наказания либо иных мер уголовной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом». Уголовная ответственность реализуется в осуждении: 1) с применением наказания; 2) с отсрочкой исполнения назначенного наказания; 3) с условием неприменения назначенного наказания; 4) без назначения наказания; 5) с применением в отношении несовершеннолетних принудительных мер воспитательного характера (ст. 46). Уголовная ответственность имеет целью исправление лица, совершившего преступление, предупреждение совершения новых преступлений как осужденным, так и другими лицами, и призвана способствовать восстановлению социальной справедливости (ч. 2 п. 3 ст. 44). Новеллой для уголовного законодательства постсоветских государств является и норма о судимости (ст. 45), согласно которой осуждение лица за совершенное преступление создает правовое состояние судимости, заключающееся в возможности применения к осужденному наказания либо иных мер уголовной ответственности в соответствии с приговором суда. В случаях, предусмотренных Кодексом, в течение срока судимости за осужденным может осуществляться профилактическое наблюдение или превентивный надзор. Профилактическое наблюдение (ст. 81) осуществляется за лицами, осужденными за тяжкое или особо тяжкое преступление, а также за осужденными с отсрочкой исполнения приговора, с условным неприменением наказания, без назначения наказания и несовершеннолетними, осужденными с применением принудительных мер воспитательного характера. Лицо, находившееся под профилактическим наблюдением, обязано предварительно уведомить орган внутренних дел об изменении места жительства, о выезде по личным делам в другую местность на срок более одного месяца, не чаще одного раза в два месяца являться в орган внутренних дел по его вызову и при необходимости давать пояснения относительно своего поведения и образа жизни.

Превентивный надзор (ст. 80) устанавливается судом по представлению администрации исправительного учреждения или органа внутренних дел в отношении освободившихся из места лишения свободы лиц, допустивших особо опасный рецидив, а также лиц, судимых за тяжкое или особо тяжкое преступление, либо приговоренных два или более раза к лишению свободы за умышленные преступления, если их поведение в период отбывания лишения свободы свидетельствовало об упорном нежелании встать на путь исправления или же они после отбытия наказания систематически привлекались к ответственности за административные правонарушения, за которые законом предусмотрено взыскание в виде ареста. При установлении превентивного надзора лицо обязано после прибытия в установленный срок к избранному месту жительства зарегистрироваться в отделе внутренних дел, уведомлять о перемене места работы и жительства, выезжать за пределы района (города) только с согласия органа, осуществляющего надзор. Суд может обязать поднадзорного не посещать определенные места, не покидать дом (квартиру) в определенное время суток, являться для регистрации в орган внутренних дел от одного до четырех раз в месяц.

Система наказаний по УК РБ (ст. 48) мало чем отличается от аналогичной системы по российскому УК. Отметим только, что первую позицию в данной системе занимают общественные работы, которые могут назначаться в качестве не только основного, но и дополнительного наказания к штрафу или лишению права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью.

Применение смертной казни допускается за некоторые особо тяжкие преступления, сопряженные с умышленным лишением жизни человека при отягчающих обстоятельствах (ст. 53). Сохраняя смертную казнь, законодатель учел мнение большинства граждан Республики Беларусь, высказанное ими на республиканском референдуме в ноябре 1996 г. Смертную казнь может повлечь совершение следующих преступлений: развязывание либо ведение агрессивной войны (ч. 2 ст. 122), убийство представителя иностранного государства или международной организации с целью провокации международных осложнений или войны (ч. 2 ст. 124), международный терроризм (ст. 126), геноцид (ст. 127), преступления против безопасности человечества (ст. 128), применение оружия массового поражения (ст. 134), нарушение законов и обычаев войны (ч. 3 ст. 135), убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 139), измена государству, сопряженная с убийством (ч. 2 ст. 356), заговор с целью захвата власти, сопряженный с убийством (ч. 3 ст. 357), террористический акт (ст. 359), диверсия (ч. 2 ст. 360), убийство работника милиции (ст. 362).

Лишение свободы устанавливается на срок от шести месяцев до десяти лет; за особо тяжкие преступления — не свыше пятнадцати лет, а за особо тяжкие преступления, связанные с умышленным посягательством на жизнь человека — на срок не свыше двадцати пяти лет. Оговорено, что за преступления, совершенные по неосторожности, срок лишения свободы не может превышать семи лет (ст. 57). При совокупности преступлений, если в совокупность входит особо тяжкое преступление, за которое предусмотрено лишение свободы на срок свыше пятнадцати лет, окончательное наказание, назначенное путем полного или частичного сложения, может достигать тридцати лет, а по совокупности приговоров — тридцати пяти лет лишения свободы (ст. 72 и 73).

В статье о конфискации имущества, которая применяется только за тяжкие или особо тяжкие преступления, совершенные из корыстных побуждений, говорится также, что независимо от категории преступления и вида назначенного наказания применяется специальная конфискация, состоящая в принудительном безвозмездном изъятии в собственность государства орудий и средств совершения преступления, принадлежащих осужденному, вещей, изъятых из оборота, имущества, приобретенного преступным путем, и предметов, которые непосредственно связаны с преступлением, если они не подлежат возврату потерпевшему или иному лицу (ч. 6 ст. 61). Нужно, однако, заметить, что последняя категория предметов определена очень нечетко.

Из главы о назначении наказания хотелось бы выделить лишь несколько положений. Так, при назначении наказания по делам частного обвинения суд наряду с прочими обстоятельствами обязан учитывать и мнение потерпевшего (ч. 2 ст. 62). В перечне обстоятельств, отягчающих ответственность (ст. 64), обращено внимание на совершение преступления лицом, нарушившим тем самым принятую им присягу или профессиональную этику, и совершение преступления по неосторожности вследствие сознательного нарушения установленных правил безопасности. Особо оговорено назначение наказания при повторности преступлений, не образующих совокупности (ст. 71). Имеются в виду случаи, когда лицо привлекается к ответственности за совершение повторно преступлений одного и того же вида, если каждое из них предусмотрено различными частями статьи УК, либо за совершение в одном случае оконченного, а в другом — неоконченного аналогична преступления, либо лицо в одном случае является исполнителем, а в другом — соучастником такого же преступления. Во всех этих ситуациях совокупности преступлений нет, но каждое деяние должно быть квалифицировано и оценено самостоятельно. Наказание будет назначено за каждое преступление отдельно, а окончательное наказание определено путем поглощения менее строгого наказания более строгим.

Весьма обстоятельно Кодекс регламентирует основания применения и порядок исполнения иных мер уголовной ответственности: осуждение с отсрочкой исполнения наказания (ст. 77), осуждение с условным неприменением наказания (ст. 78) и др. В отличие от российского Кодекса УК РБ обоснованно ограничивает усмотрение суда при условном применении наказания. Эта мера уголовной ответственности может быть применена к лицу, впервые осужденному к лишению свободы на срок до пяти лет или к направлению в дисциплинарную военную часть. Условное неприменение наказания не может быть назначено лицу, осужденному за тяжкое или особо тяжкое преступление, иностранному гражданину и не проживающему постоянно в стране лицу без гражданства.

В отношении лица, впервые совершившего преступление, не являющееся тяжким или особо тяжким, возможно и вынесение обвинительного приговора без назначения наказания, если судом будет признано, что вследствие длительного безупречного поведения после преступления это лицо доказало свое стремление к законопослушному поведению и с учетом характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного его дальнейшее исправление возможно без применения наказания, но в условиях осуществления за ним профилактического наблюдения (ст. 79).

Наряду с этим Кодекс предусматривает ряд оснований освобождения от уголовной ответственности: в связи с истечением сроков давности; привлечением лица к административной ответственности; в силу утраты деянием общественной опасности; в связи с деятельным раскаянием; примирением с потерпевшим.

Размеры статьи не позволяют провести подробный анализ Особенной части УК РБ, которая включает в себя 9 разделов, 21 главу и 345 статей (всего в Кодексе 466 статей), что значительно больше, чем в УК РФ. Поэтому отметим лишь некоторые, наиболее существенные, на наш взгляд, моменты.

Особенная часть УК обоснованно начинается с раздела «Преступления против мира, безопасности человечества и военные преступления», состоящего из двух глав «Преступления против мира и безопасности человечества» и «Военные преступления и другие нарушения законов и обычаев ведения войны». Данный раздел имеет в своей основе международно-правовые нормы, закрепленные в Уставе ООН, конвенциях о предупреждении преступ­ления геноцида и наказания за него 1948 г., о запрещении военного или любого враждебного использования средств воздействия на природную среду 1976г., о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников 1989 г., четырех Женевских конвенциях 1949 г., двух Дополнительных протоколах к ним 1977 г. и др. Военные преступления, связанные с нарушением законов и обычаев ведения войны, представлены в УК РБ значительно полнее, чем в российском УК.

Выше уже обращалось внимание на стремление белорусского законодателя разъяснить как можно больше понятий, используемых в тексте закона, и сформулировать ряд правил применения норм УК. Так, в примечаниях к гл. 24 («Преступления против собственности») дано разъяснение понятиям хищения, повторного хищения, значительного, крупного и особо крупного размеров хищения (размеров ущерба), мелкого хищения имущества юриди­ческого лица и др. Разъяснение понятий крупного и особо крупного размеров ущерба (дохода, наживы, сделки и т. д.) дано в примечаниях и к ряду других глав УК и к отдельным статьям. В прим. 2 к разделу «Преступления против общественной безопасности и здоровья населения» устанавливается, что преступления, совершенные в составе преступной организации или банды, оцениваются самостоятельно и влекут ответственность по совокупности преступлений. Примечание 1 к гл. 35 («Преступления против интересов службы») закрепило правило, что «должностное лицо, которое использовало свои властные или иные служебные полномочия для совершения преступления, не названного в настоящей главе, несет ответственность по совокупности преступлений. При этом совершение такого преступления признается существенным вредом, предусмотренным статьями настоящей главы. Правило о совокупности преступлений не применяется, если совершенное должностным лицом преступление предусмотрено в качестве признака этого преступления».

В Особенной части УК широко представлены так называемые стимулирующие нормы, поощряющие виновное лицо к деятельному раскаянию или явке с повинной, влекущими освобождение от уголовной ответственности. Так, согласно прим. 5 к главе «Преступления против собственности» лицо, совершившее при отсутствии квалифицирующих признаков кражу, мошенничество, хищение путем злоупотребления служебным положением, присвоение или растрату, освобождается от уголовной ответственности, если оно явилось с повинной, активно способствовало раскрытию преступления и полностью возместило причиненный ущерб. Кроме того, освобождение от уголовной ответственности по данным основаниям предусмотрено еще в 13 статьях УК: легализация («отмывание») материальных ценностей, приобретенных преступным путем (ст. 235), участие в незаконном вооруженном форми­ровании (ст. 287), терроризм (ст. 289), захват заложника (ст. 291) и др.

В разделе «Преступления против человека» отметим несколько статей, содержащих описание составов преступлений, отсутствующих в УК РФ: склонение к самоубийству (ст. 146), ненадлежащее исполнение обязанностей по обеспечению безопасности жизни и здоровья детей (ст. 165), торговля людьми (ст. 181), вербовка людей для эксплуатации (ст. 187).

Уголовный кодекс РБ определяет хищение как умышленное противоправное безвозмездное совершенное с корыстной целью завладение не только имуществом, но и правом на имущество, а среди способов хищения, наряду с кражей, грабежом, разбоем, мошенничеством, злоупотреблением служебным положением, присвоением, растратой, называет вымогательство и использование компьютерной техники (прим. 1 к гл. «Преступления против собственности»). Характерно, что кроме определения общего понятия хищения как преступления против собственности закон содержит понятия хищения огнестрельного оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ (прим. к ст. 294); радиоактивных веществ, наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров; сильнодействующих или ядовитых веществ (прим. к гл. «Преступления против здоровья населения), где подчеркивается, что в этих случаях для установления признаков хищения не имеет значения наличие или отсутствие корыстной цели. Хищение путем использования компьютерной техники (ст. 212) определяется как хищение имущества путем изменения информации, обрабатываемой в компьютерной системе, хранящейся на машинных носителях или передаваемой по сетям передачи данных, либо путем введения в компьютерную систему ложной информации.

Самой большой по количеству включенных в нее статей (42) является гл. 25 —«Преступления против порядка осуществления экономической деятельности». Назовем несколько составов преступлений, неизвестных российскому законодательству: незаконное открытие счетов за пределами Республики Беларусь (ст. 224), дискредитация деловой репутации конкурента (ст. 249), срыв публичных торгов (ст. 251), фальсификация средств измерения (ст. 259). Уголовный кодекс РБ счел необходимым сохранить уголовную ответственность за спекуляцию (ст. 256) и нарушение правил торговли (ст. 260). При этом спекуляция определена как скупка на предприятиях или в организациях государственной торговли и потребительской кооперации Республики Беларусь товаров, предназначенных для розничной торговли населению, и перепродажа таких товаров с целью наживы. Суть нарушения правил торговли состоит в продаже товаров или медикаментов со складов, баз, из подсобных помещений государственных предприятий (организаций) бытового обслуживания, торговли, общественного питания, здравоохранения или при доставке их к месту хранения (реализации) либо сокрытие товаров или медикаментов от покупателей. При отсутствии квалифицирующих обстоятельств, спекуляция и нарушение правил торговли уголовно наказуемы при условии административной преюдиции.

При обрисовке составов преступлений, имеющихся в российском УК, белорусский закон нередко предлагает несколько иную характеристику. Например, в составе легализации материальных ценностей (ст. 235) подчеркивается, что они должны быть приобретены заведомо преступным путем, а ответственным за деяние не может быть исполнитель преступления, посредством которого приобретены материальные ценности.

Гораздо полнее, чем в УК РФ, решен вопрос об ответственности за преступления против информационной безопасности (гл. 31). Уголовный кодекс РБ предусматривает ответственность за несанкционированный доступ к компьютерной информации (ст. 349), модификацию компьютерной информации (ст. 350), компьютерный саботаж (ст. 351), неправомерное завладение компьютерной информацией (ст. 352), изготовление либо сбыт специальных средств для получения неправомерного доступа к компьютерной системе или сети (ст. 353), разработку, использование либо распространение вредоносных программ (ст. 354), нарушение правил эксплуатации компьютерной системы или сети (ст. 355).

Среди преступлений против правосудия отметим группу составов преступлений, которые заключаются в уклонении от отбывания назначенного судом наказания. По УК РФ в этих случаях наказание просто заменяется на более строгое. Уголовный кодекс РБ рассматривает подобные действия как самостоятельные преступления и устанавливает уголовную ответственность за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы или ареста (ст. 414), ограничения свободы (ст. 415), исправительных работ (ст. 416), общественных работ (ст. 419), за уклонение от уплаты штрафа (ст. 418), неисполнение приговора суда о лишении права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ст. 417), воспре­пятствование исполнению наказания в виде конфискации имущества (ст. 420). Кроме того, предусмотрена ответственность за несоблюдение требований превентивного надзора (ст. 421) и уклонение от превентивного надзора (ст. 422).

Уголовный кодекс РБ счел необходимым сохранить уголовную ответственность за недонесение о преступлении, субъектом которого может быть любое лицо, кроме членов семьи и близких родственников лица, совершившего преступление, и священнослужителя, узнавшего о преступлении на исповеди. Преследуется в уголовном порядке недонесение о достоверно готовящемся тяжком или особо тяжком преступлении (ч. 2 ст. 406), а если преступление уже совершено, то преступным является недонесение только о достоверно известном особо тяжком преступлении либо лице, совершившем такое преступление, либо о месте нахождения этого лица (ч. 1 ст. 406).

Уголовный кодекс РБ не воспринял проведенную в Модельном УК и УК РФ дифференциацию ответственности за преступления против интересов публичной службы и за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Должностные лица, которые являются субъектами большинства преступлений против интересов службы (гл. 35), — это лица, постоянно или временно либо по специальному полномочию занимающие в учреждениях, организациях или на предприятиях (независимо от формы их собственности), в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Республики Беларусь должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, либо лица, уполномоченные в установленном порядке на совершение юридически значимых действий (ч. 4 ст. 4), помимо представителей власти и представителей общественности, наделенных полномочиями представителей власти.

В случае причинения ущерба в крупном размере или существенного вреда правам и законным интересам граждан либо государственным или общественным интересам в результате злоупотребления властью или служебными полномочиями (ст. 424), умышленного бездействия (ст. 425), превы­шения власти или служебных полномочий (ст. 426) должностные лица несут уголовную ответственность независимо от мотивов их соответствующего поведения. Наличие корыстной или иной личной заинтересованности в таких случаях рассматривается как квалифицирующее обстоятельство, а ответственное положение должностного лица — как особо квалифицирующее обстоятельство. Интересно также, что особо квалифицирующим преступление признаком является злоупотребление властью или служебным положением, имевшее место при осуществлении функций по разгосударствлению или приватизации государственного имущества (ч. 3 ст. 424).

Помимо получения взятки должностным лицом (ст. 430), в УК РБ оговорена ответственность служащего государственного аппарата, не являющегося должностным лицом, за получение незаконного вознаграждение в связи с исполнением служебных обязанностей (ст. 433) и за коммерческий подкуп, субъект которого — не являющийся должностным лицом работник индивидуального предприятия или юридического лица (ст. 252). Любопытно и вряд ли оправдано то, что в отличие от дачи взятки и коммерческого подкупа закон не устанавливает уголовную ответственность для лиц, передавших незаконное вознаграждение служащему государственного аппарата, не являющемуся должностным лицом.

Проведенный обзор не претендует на полный и всесторонний анализ нового УК РБ. Однако и то, что отмечено, позволяет дать в целом высокую оценку этого крупного нормативного акта и поздравить юридическую общественность дружественного государства с серьезным научным и законотворческим достижением.

* Доктор юрид. наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.

Б. В. Волженкин, 2000.

1 В состав рабочей группы, подготовившей проект Модельного Уголовного кодекса, от Республики Беларусь входил доцент А. В. Барков.

2 Лукашов А. И., Саркисова Э. А. Уголовный кодекс Республики Беларусь: Сравнительный анализ и комментарии. Минск, 2000. С. 47.

Понятие и виды преступлений

Введение

Преступление является важнейшей категорией уголовного права. Все

другие понятия и категории уголовного права связаны с преступлением.

Наука уголовного права рассматривает преступление не как абстрактную

категорию, неизменную, раз и навсегда данную, ни от чего не зависимую, а

как реальную социальную категорию, тесно связанную с другими,

обусловливающими ее появление и существование социальными явлениями.

Рассматривая преступление подобным образом, наука уголовного права

устанавливает, что преступление является исторически изменчивой категорией,

которая существовала не всегда, а возникла на определенном этапе развития

человеческого общества: с общественным разделением труда, образованием

частной собственности, делением общества на классы, с появлением

государства и права.

Понятие преступления является одной из ключевых категорий уголовного

права. Для осуществления стоящих перед уголовным законодательством задач

охраны личности, прав и свобод человека и гражданина, собственности,

общественного порядка и безопасности, окружающей среды, конституционного

строя, мира и безопасности человечества от преступных посягательств, а

также предупреждения преступлений, наука уголовного права формирует и

определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния

признаются преступлениями.

Преступным признается такое поведение человека, которое причиняет

существенный вред, нарушает общественные отношения в государстве.

В эпоху первобытнообщинного строя, когда не было государства и права,

не было и понятия преступления, наказания. Если совершались какие-либо

эксцессы, действия, вредные, опасные для рода и племени, отдельного лица,

то с ними боролись посредством применения мер принуждения, исходящих от

рода, племени, например, изгнание из рода, племени, лишение мира, лишение

воды.

Понятие преступного, его содержание менялось со сменой общественно-

экономических формаций, но его социальная сущность, которая определяется

общественной опасностью для существующих общественных отношений, охраняемых

уголовным законом, оставалась неизменной.

В уголовном праве под классификацией преступлений понимают их

разбивку на определенные группы, преследуя при этом различные правовые

цели. В основу классификации преступлений положено несколько критериев.

В зависимости от объекта преступления особенная часть Уголовного

кодекса подразделяется на главы, в каждой из которых сосредоточены те или

иные группы преступлений (преступления против личности, преступления против

собственности и другие).

По характеру и общественной опасности преступления дифференцируются

на составы: основные, с отягчающими обстоятельствами (квалифицированные

составы преступлений), со смягчающими обстоятельствами.

Согласно статье УК преступления в зависимости от характера и степени

общественной опасности подразделяются на преступления небольшой тяжести,

преступления средней тяжести, тяжкие преступления и особо тяжкие

преступления.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: