ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
НЕ С КЕМ РАЗГОВАРИВАТЬА приезжий тем временем видел сон. Но так как наступило летнее веселое утро, и город пробудился, и никому дела не было до чудака, который заснул в тени возле придорожного окраинного кафе, то мозг его слышал звуки, шумы, пение, музыку города. И отключенная воля не мешала мозгу перерабатывать информацию по-своему и приводить ее в соответствие с опытом жизни этого приезжего, с его тайными хотениями, с его талантом. А что такое талант — не знает никто. Может быть, это способность иногда побывать в четвертом измерении и оттуда поглядеть на наши три. И тогда приезжий видит, как на скамейку, под часами, садятся старик и девушка. — Сон, а сон, — сказал приезжий. — Я кому говорю!.. Ты мне снишься? — Да отвяжись ты, господи, — сказал сон. — Я же на работе! — Надоело мне это тиканье, — сказал приезжий. — Сил нет. Тогда старик щелкнул пальцами, и тиканье пропало. Остался только писк транзисторов. — Люди не любят, когда им заметно, как течет время, — сказал старик. — Какой-то вы странный, гражданин, — сказала ему девушка. — Я вас где-то видела. — Вряд ли мы могли встречаться, — сказал старик. — Я чертовски стар. Фактически я ваш праотец. — Какой-то вы странный, гражданин, — сказала девушка. — Вы сидите под часами, — сказал ей старик. — Значит, вы пришли на свидание. Логично? — Я пришла просто так. У нас общежитие еще закрыто. Я обыкновенная девушка. — Еще одна сумасшедшая! — сказал приезжий. — Можно подумать, что бывают обыкновенные девушки… Послушайте, — сказал он старику. — А вы действительно тот самый?… — Да, конечно. Я тот самый. — Забавно, — сказал приезжий. — Итак, на бульваре сошлись трое — поэт того старомодного типа, который верит во вдохновение, девушка, считающая себя обыкновенной, и бог времени Хронос. — Да. Я Хронос, — сказал старик. — Поэту не стоило бы удивляться. Я был всегда и всегда буду. — Кстати, время относительно. Это доказал Эйнштейн. — Э-э… — сказал старик. — Отдельному человеку это незаметно… Плохо, если поэт перепутал время. — Не понимаю. — Понимаешь, но боишься признать… Юность человечества прошла. Юный измеряет время биением сердца и не наблюдает часов. Тик-так — стучит его время, и он идет вслед за сердцем. Потом первый испуг — он видит день и видит ночь, и они не совпадают с биением сердца. Тогда он признается в поражении и придумывает часы… Что? — Не слушайте его, — сказала девушка. — Не бойся, — сказал приезжий. — Он прав. — Человек стал маленьким, — сказал старик, — и сердце перестало влиять на жизнь. Удар сердца ничего не меняет… Время ревет в микрофоны, и песня человека — это писк мыши. — Ну-ну… не надо так, — сказал приезжий. — Ты уже стар. А то тебя хватит кондрашка, и получится банальный сюжет… — Сюжет, — презрительно сказал Хронос. — Картинки из жизни, в которых можно найти что угодно, кроме истины… Чем дальше идет сюжет, тем дальше он от жизни. Я перепутываю твои сюжеты, — сказал Хронос и взмахнул рукой. Он кинул в воздух пачку исписанных листков. Белая метель. Крик девушки. Она хватает приезжего за руки, она пытается поймать листки. Но Хронос исчезает, и начинают все громче тикать часы: тик-так… Тик-так… Тик-так… — Не смей! Не смей! — кричит девушка. — Поздно, — говорит приезжий. — Хронос начал свою работу… — Что же делать? Что делать? — в отчаянии говорит девушка. — Смотреть… — А ты не боишься, — спрашивает девушка, — что он прав?… Тик- так… — стучат часы. Тик-так… — металлическое лязганье механизма. Что-то хрустит, хрипит, хрюкает и масляно чавкает — и все это тик-так… Тик-так… Девушка со страхом ждет ответа. — Если поэзия — это истина, — говорит приезжий, — ее увидишь даже в обломках. — А если нет? — Значит, истина в твоих глазах, — говорит приезжий. — Ты меня любишь? — спрашивает она. — Как тебя зовут? — Неважно. У меня некрасивое имя… Сначала скажи — любишь? — Не знаю… — говорит приезжий. — Не знаю… И надевает черные очки. — Ты меня любишь? — говорит девушка. — Скорей! — Как тебя зовут? — Зовут Муська… Сокращенно — Муська… Скорей! — А полностью? — Полностью меня зовут Муза, — говорит девушка. — Что?! Но тут он всхлипнул и проснулся. …Солнце палило вовсю. Жара стояла такая, что у всех прохожих выросли животы. Столики из кафе вытащили на самый солнцепек, и там был только один-единственный посетитель. Озверевшие от жары официантки сидели в своих синих халатах под навесом, как синие куры, и занимались саботажем. «Если сказать ему, — подумал приезжий о посетителе, — климат окончательно испортился, интересно, что он ответит?» Он подошел к нему и сел за столик. — Нет, нет… я не о климате… — сказал приезжий. — Вы меня не поняли. — А разве я что-нибудь сказал? — ответил тот. Это был тот самый ученый, который сначала выслушивал, а потом диктовал в микрофон древние истории, и это подхватывали телетайпы — вот какое значение придавали каждому его слову. Он был знаменитый в своей области. — А разве я что-нибудь сказал? — ответил он. — Все равно, — сказал приезжий. — А пиво у них холодное? — Этого никто не знает. — Почему? — А вы попробуйте подозвать официантку, — сказал знаменитый. — Я полчаса сижу. — Сейчас попробую, — сказал приезжий и крикнул: — Девушка, получите с меня… Он обернулся к знаменитому: — Сейчас они будут кудахтать и выяснять, чей это столик. Потом, тряся животом, подойдет тридцатилетняя девушка с блокнотом как на пресс-конференции… — Тут к ним подошла официантка. — Четыре бутылки пива, две окрошки, два шашлыка. — Он отсчитал деньги. — Получите. Официантка перелистывает блокнот, сонно глядит на приезжего, потом накаляется. — Да вы что, гражданин?! — говорит она. — Я жду ровно три минуты, — сказал приезжий и посмотрел на часы. — Через три минуты у вас начнутся ба-альшие неприятности. Окрошку принесете холодную, а шашлыки горячие… И перемените скатерть… Да, и еще позовите заведующего… И не забудьте захватить жалобную книгу. — Да вы что, гражданин?! — громко сказала официантка. — Осторожно, — сказал приезжий. — Если вы скажете, что я нахал, я вызову милицию, опечатаю кассу и позвоню в Верховный Совет… Пиво несите сразу… — и добавил громко: — И назначу глубокую ревизию… Хлеб белый и черный… — В чем дело? Почему не обслуживаете клиента? — спросил метрдотель, поглядывая на приезжего. — Я обслуживаю, обслуживаю, — сказала официантка и ушла. — Она поглядела на нас расширенными глазами, — сказал приезжий. — А она нас не отравит?… Тогда я буду ей являться во сне… Нет, послушайте… когда все это кончится? Никто не хочет заниматься своим делом. — Неужели надо отвечать? — сказал ученый. — Это кончится вместе со скучными профессиями. Когда людей в профессию не будет загонять необходимость. — Дайте человеку вечный двигатель, и все наладится, — сказал приезжий. — Дайте. Вот возьмите и дайте, — сказал ученый. — У меня его нет. — А у меня есть, — сказал приезжий. Тут подошла официантка. — Не вздумайте нас отравить, — сказал приезжий, — мы все предусмотрели. Я буду являться вам во сне. Она со страшной скоростью открыла бутылки и ушла. Приезжий разлил пиво. — Да не сумасшедший я, не сумасшедший, — сказал он. — Вы читаете мысли? — спросил ученый. — Нет. — Ругаться я с вами не стану, — сказал ученый. — Пиво холодное, и потом все-таки вы мне заказали обед. — Какое ваше мнение? — спросил приезжий. — Может один человек спасти человечество? — Один? — Один. — Не может, — сказал ученый. — А почему? — Жарко потому что, — сказал ученый. — Вот если бы попрохладней — тогда пожалуй… А от чего спасать? — От глупости. — А может один человек спасти одного человека от глупости? Одного. А не все человечество. — Нет. Один не может, — сказал приезжий. — Чтобы спасти одного от глупости, нужно все человечество. — Ненужная трата энергии. — Господи, — сказал приезжий. — Что вы все обижаетесь? — Послушайте, — сказал ученый. — Такое впечатление, что вы жили в пустыне, где не с кем было слова перемолвить. Неужели вам не приходит в голову, что мне просто не хочется разговаривать? Я устал после работы. — Да, не с кем разговаривать, — сказал приезжий. — О том, о чем хочется, — не с кем. Вот и болтаю с кем попало. Ученый посмотрел на него внимательно и поднялся. — Мне надо идти… Срочно, — сказал он. — Я бы хотел вас еще застать. Вы здесь посидите? — Да… Может быть, — сказал приезжий. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|