Глава двадцать четвертая: ОТЕЦ СИМОН

Старчик по имени Симон до монашества был портовым рабочим в Волосе. По утрам он обычно опохмелялся, выпивая ракию, и снова засыпал, чтобы проснуться на следующий день. Однажды кто-то пырнул его ножом неизвестно за что, перерезал ему сухожилие, и с тех пор он сгорбился. Милость Божия привела его на Святую Гору, где он стал монахом. Он жил ниже той каливы, которую мы устроили в Новом Скиту и в которой упокоился Старец Иосиф.

Я служил тогда в церкви Святых Бессребреников, в одноимен­ной каливе. Отец Симон время от времени приходил к нам, и Ста­рец кормил его. Однажды он пришел туда, где я занимался рукоде­лием, вырезая печати для просфор.

— Батюшка мой, как поживаешь?

— Присядь, отец Симон, присядь, побудь со мной.

— Отченька, сказать тебе кое-что?

— Скажи.

— Я раньше ничего не боялся. А сейчас бьют часы — и я вздра­гиваю. Что-то нехорошее происходит.

— И чего же ты боишься?

— Вот именно: раньше не боялся, а сейчас почему-то вздраги­ваю. Это достойно удивления. Знаешь, если я помру, то, когда ты об этом узнаешь, приди и подготовь меня к погребению.

— Отец Симон, давай сделаем так, чтобы было наверняка. Ты каждый день будешь сидеть на балконе, чтобы здороваться со мной, когда я буду идти в Святых Бессребреников. А я буду здоро­ваться с тобой, и так буду знать, что ты жив. Если же не увижу тебя на балконе, то пойму, что ты помер.

— Не стоит, ты и так все узнаешь.

— Но ты все-таки делай то, что я тебе сказал.

В общем, мы посылали ему еду, брал он кое-что и в других ме­стах. Он сидел на балконе и кричал мне:

— Благословите, отченька!

— Благословите, отец Симон! Хорошо!

Наступил канун памяти святого Симона. Было 27 декабря. Пришел отец Симон к Старцу взять еду. Старец был прозорливым, поэтому сказал:

— Отец Симон, не ходи в Новый Скит, приходи сюда, я дам тебе поесть, дам тебе и большую чашу вина — и будет у тебя все прекрасно. Не ходи никуда.

Старец был очень сообразительным.

— Окажешь мне послушание?

— Хорошо, Старче Иосифе, я никуда не буду ходить. Хорошо.

Итак, в тот день взял он еду и пришел посидеть в нашем с отцом

Феофилактом дворе. Перед этим мы все вместе пообедали у Стар­ца и пришли в нашу каливу Святых Бессребреников.

— Отец Симон, почему ты не идешь домой?

— Боюсь, отченька.

— Чего же ты боишься?

Старец, будучи опытным, понимал, в чем тут дело. Он старался устроить все с отцом Симоном так, чтобы смерть не застала его пьяным. Он знал его слабость и поэтому говорил ему:

— Не ходи ни к кому в Скит! Не ходи ни к кому в Скит!

Вскоре мы отправились поспать два-три часа перед бдением.

И отец Симон ушел. Тогда-то он, должно быть, и подумал: «Куда мне идти?» Забыл наказ Старца и отправился в Скит, чтобы раз­веять страх. Побывал у кого-то в гостях, провел там вечер, там его угостили ракией: «Выпей одну рюмочку». И когда стемнело, отец Симон был уже пьян. Как ему добраться домой? Дали ему в каче­стве фонарика керосиновую лампу.

Утром прохожу я мимо его каливы, а отца Симона нет. Прохо­жу в полдень — был канун Нового года — его не видно.

— Старче, отец Симон помер.

— Да брось ты, откуда ты знаешь? Пообедайте и потом сходите посмотреть.

— Буди благословенно.

Мы поели и легли спать, думая после этого пойти. Но отцу Ио­сифу Младшему не спалось. Он поднялся и пошел к отцу Симону.

Калитка была отворена. Поднялся он на террасу — дверь в каливу также отворена. А за ней на полу лежал отец Симон. Видимо, идя с керосиновой лампой, он, будучи выпившим, упал, ударился головой и тут же умер. Как только не случился пожар!

Отец Иосиф рассказал все Старцу. Мы отнесли покойника в Скит. К счастью, была зима, стояла холодная погода, и мы остави­ли его на ночь в своей каливе. Переодели и ночью молились о его упокоении, а от тела уже исходил запах. Мы старались перебить его ладаном. На следующий день — третий после смерти — похо­ронили отца Симона. Вид у него был такой, будто он спал.

Старец сказал, чтобы мы отслужили по нему, бедному, сороко­уст. И начали мы служить о нем литургии. К середине сорокоуста является мне отец Симон, расстроенный. Я обнял его.

— Отец Симон!

— Отченька мой, отченька!

— Как тебе сейчас?

— Отченька, дела мои не очень хороши.

— Имей надежду! Мы отслужим по тебе сорокоуст — и будет тебе хорошо.

— Благодарю тебя, отченька!

— Мы тебе поможем.

На этом видение закончилось.

«В чем тебя застану, в том и сужу». Поэтому и сказано: «Ста­реют и умирают вместе с человеком страсти, которым он порабо­щен». И Бог попускает человеку умереть в этом, чтобы обнаружи­лось, чем он был пленен.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: