В су­дь­бы сто­ле­тий про­н­за­ет лу­чи. 6 страница

— Ну, как бы там ни бы­ло, а бо­га­тым быть хо­ро­шо и в том, и в этом смы­с­ле! — по­ды­то­жил Ари­ман.

— Это то­ч­но, — со­г­ла­си­л­ся Ви­к­тор.

— Но для то­го что­бы стать бо­га­тым, — оче­ви­д­но ре­шил про­до­л­жить свою мысль Ари­ман, — ну­ж­но на­у­чи­ть­ся ува­жать, лю­бить де­нь­ги, а та­к­же счи­тать, ко­пить и бе­ре­ж­но к ним от­но­си­ть­ся. То есть ве­сти учё­т­но-­от­чё­т­ную ка­м­па­ни­ю. Про­ще го­во­ря, ос­во­ить эко­но­ми­ку. Эко­но­ми­ка — это не­о­б­хо­ди­мость лю­бой ци­ви­ли­за­ци­и. Это ис­кус­ст­во уп­ра­в­ле­ния хо­зя­й­ст­вом, будь оно бо­ль­шое или ма­лое, суть от это­го не из­ме­ня­е­т­ся. Эко­но­ми­ка за­ро­ди­лась ещё в дре­в­них Шу­ме­рах. Имен­но шу­ме­ры обу­чи­ли это­му ве­ли­ко­му ис­кус­ст­ву весь мир…

Сэ­н­сэй улы­б­ну­л­ся и ска­зал:

— Ну, ес­ли уж быть со­в­сем че­ст­ным, то со­г­ла­сись, Ари­ман, шу­ме­ры же на­у­чи­ли весь мир не то­ль­ко эко­но­ми­ке, но и бю­ро­к­ра­ти­и. Ведь у них да­же на ка­ж­дое пло­до­вое де­ре­во, на­чи­ная с мо­ме­н­та по­са­д­ки, за­во­ди­лась от­де­ль­ная гли­ня­ная та­б­ли­ч­ка, что-­то вро­де учё­т­ной ка­р­то­ч­ки, где еже­го­д­но от­ме­ча­лось ко­ли­че­ст­во со­б­ран­ных пло­дов с дан­но­го де­ре­ва.

Та­ть­я­на ти­хо ус­ме­х­ну­лась и ска­за­ла мне:

— Хо­ро­шо, что в тех кра­ях не ро­с­ла об­ле­пи­ха. За­му­чи­лись бы счи­тать эти ора­н­же­вые ме­л­кие яго­д­ки.

Сэ­н­сэй же про­до­л­жил:

— …А ко­г­да де­ре­во ста­ре­ло, и есте­ст­вен­но па­да­ли сбо­ры уро­жая, до­л­ж­но­ст­ное ли­цо об­ра­ща­лось в вы­ше­сто­я­щую ин­ста­н­цию за ра­з­ре­ше­нием сру­бить дан­ное де­ре­во. Со­о­т­ве­т­ст­ву­ю­щий “и­н­с­пе­к­тор” за­пи­сы­вал это ра­з­ре­ше­ние на той же гли­ня­ной та­б­ли­ч­ке, за­ве­р­шая спра­в­кой текст, что данное дерево было срублено, ствол по­сту­пил на склад.

Во­ло­дя ве­се­ло про­ба­сил:

— Это как в ан­г­ли­й­с­ком юмо­ре: “Чем бо­ль­ше те­бе по­мо­га­ют в тво­ём са­ду, тем в ме­нь­шей сте­пе­ни это твой сад”.

— Со­ве­р­шен­но ве­р­но, — по­с­ме­я­л­ся Сэ­н­сэй вме­сте с оста­ль­ны­ми.

— На­до же, а я и не по­до­з­ре­вал, что в дре­в­них Шу­ме­рах су­ще­ст­во­ва­ла та­кая бю­ро­к­ра­тия, — ус­ме­х­ну­л­ся Ни­ко­лай Ан­д­ре­е­вич и по­шу­тил. — Так вот от­ку­да про­и­з­ра­ста­ют ко­р­ни спло­ш­ной ка­н­це­ля­р­щи­ны и фо­р­ма­ли­сти­ки!

Ре­бя­та рас­с­ме­я­лись, а Ари­ман, по­жав пле­ча­ми, за­ме­тил:

— Как го­во­ри­т­ся, без ко­пе­й­ки не бу­дет ни ру­б­ля, ни мил­ли­о­на. Так что этот шу­ме­р­с­кий при­мер — все­го лишь по­ка­за­тель по­ря­д­ка и эко­но­ми­и…

И да­лее он уг­лу­би­л­ся в исто­ри­че­с­кие при­ме­ры о лю­дях, су­ме­в­ших ско­ло­тить со­ли­д­ный ка­пи­тал, на­чи­ная с не­з­на­чи­те­ль­ной су­м­мы. Ко­г­да же Ари­ман за­ко­н­чил свой рас­с­каз, Же­ня, с до­во­ль­ным вы­ра­же­ни­ем ли­ца, об­ъ­я­вил:

— Ну, эко­но­ми­ка эко­но­ми­кой, а обед вы­шел на сла­ву!

Ари­ман же по­д­ме­тил:

— Де­нь­ги от­к­ры­ва­ют во­з­мо­ж­но­сти. К при­ме­ру, не имей я до­ста­то­ч­но де­нег, то ни­ко­г­да бы не уз­нал, что в ми­ре су­ще­ст­ву­ют та­кие ше­де­в­ры ку­ли­на­р­но­го ис­кус­ст­ва. Всё по­з­на­ё­т­ся в сра­в­не­ни­и… Так что, ре­бя­та, лу­ч­ше быть мо­ло­дым, здо­ро­вым и бо­га­тым, чем ста­рым, бе­д­ным и бо­ль­ным.

— …А­га, со вста­в­ной че­лю­стью, — до­ба­вил Ви­к­тор, и все вновь рас­с­ме­я­лись.

На­род, на­е­в­шись, по-свойски ра­з­ва­ли­л­ся на сту­ль­ях. По­с­ле та­ко­го ро­с­ко­ш­но­го обе­да Же­ня про­и­з­нёс, по­г­ла­жи­вая свой жи­во­тик:

— Да, Ари­ман, ува­жил ты нас сво­им обе­дом. Ну, ты это… ес­ли что, за­е­з­жай… по­ча­ще…

— Не­п­ре­мен­но, — ска­зал Ари­ман, с са­мо­до­во­ль­ной улы­б­кой гля­нув на Сэ­н­сэ­я.

Же­нь­ка не­ча­ян­но гро­м­ко ик­нул и, сло­в­но из­ви­ня­ясь, вновь про­го­во­рил:

— Ой, пра­в­да, тя­же­ло. Как на­с­чёт то­го, что­бы не­м­но­го ут­ря­сти эту пи­ще­о­би­ль­ность уси­лен­ной гре­б­лей на во­л­нах?

— Ну за­чем же так ра­ст­ра­чи­вать свою эне­р­гию, — про­мо­л­вил Ари­ман. — Мо­ж­но за­нять вре­мя и бо­лее изы­с­кан­ны­ми во­д­ны­ми ра­з­в­ле­че­ни­я­ми, ес­ли вы, ко­не­ч­но, не во­з­ра­жа­е­те.

За­и­н­т­ри­го­ван­ный кол­ле­к­тив на “у­ра” под­де­р­жал эту иде­ю. Но Ари­ман не стал распи­сы­вать в ярких красках пре­д­ла­га­е­мые во­д­ные ра­з­в­ле­че­ния, лишь ска­зав, что на этот счёт у не­го есть для нас оче­ре­д­ной сю­р­п­риз. По­б­ла­го­да­рив за вку­с­ный обед, на­сы­ти­в­ша­я­ся ко­м­па­ния вы­сы­па­ла из ша­т­ра, оку­ну­в­шись в яр­кий, тё­п­лый со­л­не­ч­ный свет пля­ж­но­го бе­ре­га. Не­ко­то­рые ре­бя­та по­спешили к сво­им па­ла­т­кам, да­бы пе­ре­о­де­ть­ся, в том чи­с­ле и моя осо­ба. На­до от­ме­тить, что вы­ш­ла я из ша­т­ра в со­сто­я­нии ка­ко­го-­то “о­чу­ме­ни­я”, то­ч­но у ме­ня со­ве­р­шен­но не бы­ло сил. И по­ка до­п­ле­лась до па­ла­т­ки, Та­ть­я­на уже вы­с­ко­чи­ла от­ту­да в ку­па­ль­ни­ке.

— По­ш­ли ско­рее, — по­то­ро­пи­ла она ме­ня и по­бе­жа­ла к Ко­сти­ку, шу­ст­ро вы­би­ра­ю­ще­му­ся из сво­ей па­ла­т­ки.

— Се­й­час, — то­ль­ко и хва­ти­ло у ме­ня сил это вы­мо­л­вить, за­би­ра­ясь в на­ши де­ви­чьи “а­па­р­та­ме­н­ты”.

Я ре­ши­ла не­м­но­го при­лечь, что­бы хоть как-­то унять этот при­ступ ду­р­но­ты. Но как то­ль­ко моя го­ло­ва ко­с­ну­лась по­ду­ш­ки, я мо­ме­н­та­ль­но про­ва­ли­лась в глу­бо­кий сон. Про­с­ну­лась то­ль­ко то­г­да, ко­г­да со­л­н­це дви­га­лось к за­ка­ту. Уди­ви­те­ль­но, но я по­чу­в­ст­во­ва­ла се­бя на­сто­ль­ко хо­ро­шо, как бу­дто и не бы­ло во­в­се то­го, что слу­чи­лось со мной ут­ром. Вы­г­ля­нув из па­ла­т­ки, моя осо­ба, как го­во­ри­т­ся, оце­ни­ла об­ста­но­в­ку. Ша­т­ра уже не бы­ло. За­то наш пляж пре­в­ра­ти­л­ся в ка­кой-­то ко­м­фо­р­та­бе­ль­ный дом от­ды­ха. На бе­ре­гу сто­я­ло штук де­сять бе­лых ле­жа­нок, на пя­ти из ко­то­рых ра­с­по­ло­жи­лись Ни­ко­лай Ан­д­ре­е­вич, Во­ло­дя, Сэ­н­сэй, Ари­ман, и, су­дя по чё­р­но­му ки­мо­но, Ве­ли­ар. Вда­ли всё та­к­же на во­л­нах ка­ча­лась ях­та. По мо­рю два че­ло­ве­ка го­ня­ли на во­д­ных мо­то­ци­к­лах с бе­ше­ной ско­ро­стью. Явно это бы­ли Стас и Же­ня. Они но­си­лись по во­д­ным про­сто­рам как уго­ре­лые, сло­в­но ре­з­вые мо­ло­дые бы­ч­ки, вы­р­ва­в­ши­е­ся на сво­бо­ду. Вда­ли в мо­ре, рас­се­кая во­л­ны, мча­лась мо­то­р­ная ло­д­ка с при­вя­зан­ной к ней ка­кой-­то бо­ль­шой, оче­ви­д­но во­з­ду­ш­ной, по­ду­ш­кой в ви­де про­до­л­го­ва­то­го жё­л­то­го ба­на­на. На этом при­с­по­со­б­ле­нии, су­дя по фи­гу­рам, вос­се­дал почти весь наш молодой кол­ле­к­тив, оде­тый в оди­на­ко­вые яр­ко-­ора­н­же­вые спа­са­те­ль­ные жи­ле­ты — Сла­вик, Ко­стик, Та­ть­я­на, Ру­с­лан, Юра, Ан­д­рей и Ви­к­тор. Мо­то­р­ка по­сто­ян­но ви­ля­ла, со­ве­р­шая кру­тые ви­ра­жи, от­че­го кол­ле­к­тив с ви­з­гом и кри­ком пе­ри­о­ди­че­с­ки сва­ли­ва­л­ся в во­ду в по­л­ном со­ста­ве. И ко­г­да ка­тер по­д­ъ­е­з­жал, что­бы подобрать этот во­пи­ю­ще-­кри­ча­щий груз, все вска­ра­б­ки­ва­лись, как му­ра­вьи, на ту во­з­ду­ш­ную по­ду­ш­ку и, за­няв свои пре­ж­ние ме­ста, вновь пы­та­лись уде­р­жа­ть­ся на ско­ро­сти на этой шту­ко­ви­не.

Пе­ре­о­де­в­шись, я при­ве­ла се­бя в по­ря­док и при­со­е­ди­ни­лась к от­ды­ха­ю­щим на бе­ре­гу. Ко­г­да моя осо­ба при­се­ла на пу­стой ле­жак во­з­ле Ни­ко­лая Ан­д­ре­е­ви­ча, Сэ­н­сэй, за­ме­тив моё по­я­в­ле­ние, про­го­во­рил, об­ра­тив все­о­б­щее вни­ма­ние:

— О, со­л­ны­ш­ко про­с­ну­лась. Ну, как ты се­бя чу­в­ст­ву­ешь?

— Спа­си­бо, уже хо­ро­шо, — про­мо­л­ви­ла я.

— Вот и чу­д­не­нь­ко, — при­по­д­няв за­те­м­нён­ные оч­ки, до­во­ль­но про­го­во­рил Ари­ман так, то­ч­но снял с се­бя от­ве­т­ст­вен­ность за ка­кую-­то про­вин­ность. — Хо­чешь по­ка­та­ть­ся? — ки­в­нул он в сто­ро­ну мо­то­р­ной ло­д­ки с при­це­п­лен­ным бо­ль­шим ба­на­ном и на­ши­ми се­до­ка­ми.

В это вре­мя ло­д­ка как раз со­ве­р­ши­ла ре­з­кий ра­з­во­рот, ба­нан пе­ре­ве­р­ну­л­ся, и на­ши ре­бя­та по­вы­ле­та­ли с не­го вниз го­ло­вой, сло­в­но се­ме­ч­ки со спе­ло­го по­д­со­л­ну­ха.

— О нет, спа­си­бо. Я лу­ч­ше здесь по­си­жу, — про­мо­л­ви­ла моя осо­ба, жи­во пре­д­ста­вив се­бя на их ме­сте.

— Ну, де­ло твоё, — ра­з­вёл ру­ка­ми Ари­ман и, вновь на­дев со­л­н­це­за­щи­т­ные оч­ки, гля­нул в мо­ре.

Му­ж­чи­ны про­до­л­жи­ли ра­з­го­вор о ях­те, оче­ви­д­но пре­р­ван­ный мо­им по­я­в­ле­ни­ем.

К бе­ре­гу на ско­ро­сти по­д­п­лы­ли Же­ня и Стас, си­н­х­рон­но сде­лав на во­де по­с­ле­д­ний кру­той ви­раж, бу­к­ва­ль­но не­да­ле­ко от нас. Во­л­ны кра­си­во ра­зо­ш­лись по кру­гу, об­ра­зуя сво­е­о­б­ра­з­ные две во­ро­н­ки, в це­н­т­ре ко­то­рых на­хо­ди­лись на­ши го­н­щи­ки. Вы­та­щив на пе­сок во­д­ные мо­то­ци­к­лы, па­р­ни по­до­ш­ли к Сэ­н­сэ­ю. Их гла­за про­сто го­ре­ли от та­ко­го аза­р­т­но­го ра­з­в­ле­че­ния, яв­но при­ба­ви­в­ше­го им не­ма­лую по­р­цию ад­ре­на­ли­на в кровь.

— Класс! Та­кая ско­рость! — де­ли­л­ся впе­ча­т­ле­ни­я­ми Же­ня. — Та­кая ма­нё­в­рен­ность. Аж дух за­х­ва­ты­ва­ет!

— Кру­то! — по­дт­ве­р­дил Стас. — Вот это те­х­ни­ка, я по­ни­ма­ю. Вот это мо­тор!

— Сэ­н­сэй, хо­чешь по­п­ро­бо­вать? Не по­жа­ле­ешь! — жи­во пре­д­ло­жил Же­ня. — Я про­сто ба­л­дею от та­кой ско­ро­сти!

Му­ж­чи­ны рас­с­ме­я­лись от столь ис­к­рен­них де­ре­ве­н­с­ких вы­ра­же­ний па­р­ня.

— Нет, спа­си­бо. Мне Ба­л­дой быть не к че­му, — со сме­хом от­ве­тил Сэ­н­сэй. — Да уже, на­ве­р­ное, по­ра за­к­ру­г­ля­ть­ся, ес­ли хо­ти­те ус­петь на пре­д­ста­в­ле­ние эк­ст­ра­се­н­са.

— Ко­не­ч­но, хо­тим! — вновь про­го­во­рил Же­нь­ка, с ка­кой-­то по­вы­шен­ной до­зой жи­во­сти. И уже об­ра­ща­ясь к Ари­ма­ну про­мо­л­вил: — Ты не по­жа­ле­ешь. Та­ко­го “ки­на” ты ещё не ви­дел. Это ме­ст­ная эк­зо­ти­че­с­кая досто­п­ри­ме­ча­те­ль­ность.

Все вновь ра­с­хо­хо­та­лись. Но тут Же­нь­ка за­ме­тил по­я­в­ле­ние мо­ей осо­бы в чи­с­ле от­ды­ха­ю­щих. И по­с­ко­ль­ку Сэ­н­сэй от­ка­за­л­ся ка­та­ть­ся, при­це­пи­л­ся ко мне, так ска­зать не ис­ку­шён­но­му ещё в этих ра­з­в­ле­че­ниях но­во­му об­ъ­е­к­ту.

— О! На­стю­ха! Да­вай я те­бя с ве­те­р­ком про­ка­чу!

— Нет уж, — ус­ме­х­ну­лась я. — Ме­ня то­ль­ко ка­чать пе­ре­ста­ло, а ты ме­ня опять ра­з­бо­л­тать хо­чешь.

Стас со сме­хом по­тя­нул дру­га за ру­ку, как упрямую собаку за поводок.

— Же­ня, фу-у-у! Че­го ты к че­ло­ве­ку при­стал? По­й­дём уже пе­ре­о­де­ва­ть­ся. А то пра­в­да не ус­пе­ем на “ко­н­церт всем ко­н­це­р­там”.

Же­ня за­у­лы­ба­л­ся и для пу­ще­го сме­ха за­с­ку­лил, ог­ля­ну­в­шись на так по­н­ра­ви­в­ши­е­ся ему во­д­ные мо­то­ци­к­лы. Стас же стал от­та­с­ки­вать его в сто­ро­ну, то­ч­но ше­лу­ди­во­го пса от са­ха­р­ной ко­сто­ч­ки. И ко­г­да все по­с­ме­я­лись над этой ми­за­н­с­це­ной, Же­ня по­с­к­рёб себе за­ты­л­ок:

— Эх, не сло­жи­лось… Здо­ро­во бы бы­ло се­бе та­кой ку­пить!

— И где ты бу­дешь на нём го­нять? — ус­ме­х­ну­л­ся Стас. — По ме­ст­ным ба­л­кам или до­ма по сто­ч­ной ка­на­ве?

— А что, это бы­ло бы при­ко­ль­но!

Они сно­ва рас­с­ме­я­лись.

— Ну что, да­ва­й­те за­к­ру­г­ля­ть­ся, — пре­д­ло­жил Сэ­н­сэй, об­ра­ща­ясь к му­ж­чи­нам.

Ари­ман ки­в­нул. И ви­ди­мо со­ве­р­шен­но слу­ча­й­но они оба по­ве­р­ну­ли го­ло­вы в ра­з­ные сто­ро­ны, об­ра­ща­ясь к сво­им по­мо­щ­ни­кам, и по­ч­ти од­но­в­ре­мен­но про­го­во­ри­ли:

— Зо­ви оста­ль­ных.

То­ль­ко об­ра­ще­ние Сэ­н­сэя от­но­си­лось к Же­нь­ке, а Ари­ма­на — к Ве­ли­а­ру. На­ше­му па­р­ню, как впро­чем и ки­та­й­цу, два­ж­ды по­в­то­рять, бы­ло не на­до. И ес­ли Ве­ли­ар ку­ль­ту­р­но взял ми­ни­а­тю­р­ную ра­цию, ле­жа­щую во­з­ле не­го, и по­д­нёс её к гу­бам, то Же­ня тут же уст­ро­ил та­кой ре­з­кий, ог­лу­ши­те­ль­ный си­г­на­ль­ный свист, что я еле ус­пе­ла при­к­рыть уши, что­бы не по­ло­па­лись ба­ра­бан­ные пе­ре­по­н­ки. В это вре­мя на­до бы­ло ви­деть ли­цо Ве­ли­а­ра. Его ру­ка, уже ус­пе­в­шая ав­то­ма­ти­че­с­ки на­жать на кно­п­ку свя­зи, ме­д­лен­но опу­сти­лась, а гла­за вы­ра­жа­ли та­кое опе­ши­в­шее уди­в­ле­ние, гля­дя в сто­ро­ну это­го му­зы­ка­ль­но­го сви­сту­на, то­ч­но ки­та­ец уви­дел жи­вь­ём або­ри­ге­на из эпо­хи ди­но­за­в­ров. Ари­ман, та­к­же не ожи­да­в­ший от па­р­ня та­ких зву­ко­вых си­г­на­лов, изу­м­лён­но гля­нул в его сто­ро­ну, а по­том ти­хо за­т­ряс­ся в при­сту­пе без­з­ву­ч­но­го сме­ха. Свист на­ше­го па­р­ня яв­но до­шёл до ад­ре­са­та, по­с­ко­ль­ку ка­тер ма­ло то­го что ре­з­ко ра­з­ве­р­ну­л­ся в сто­ро­ну бе­ре­га, так ещё и по ра­ции Ве­ли­а­ра не­о­жи­дан­но по­с­лы­ша­лась от­ры­ви­стая пла­мен­ная речь его во­ди­те­ля на ино­ст­ран­ном язы­ке, при­чём с ко­н­к­ре­т­ны­ми кре­п­ки­ми вста­в­ка­ми спе­ци­фи­че­с­ких “рус­с­ких вы­ра­же­ний”. Ве­ли­ар, вдруг по­ня­в­ший, что с ним уже ра­з­го­ва­ри­ва­ют, при­шёл в се­бя и стал что-­то по­с­пе­ш­но от­ве­чать, от­че­го Ари­ман, слу­шая его, ещё бо­ль­ше ра­с­хо­хо­та­л­ся вме­сте с Сэ­н­сэ­ем. Стас и Же­ня, гля­нув на них, ак­ти­в­но под­де­р­жа­ли этот за­ра­зи­те­ль­ный смех. При­чём Же­ня по­пы­та­л­ся по­пу­т­но рас­с­п­ро­сить Сэ­н­сэя: “А что слу­чи­лось?” На что Сэ­н­сэй от­ве­тил:

— Да свист твой че­ло­ве­ку по­н­ра­ви­л­ся. Го­во­рит, та­кой ка­ко­фо­нии он ни­ко­г­да в жи­з­ни не слы­шал.

Же­нь­ка, ви­ди­мо ус­лы­ша­в­ший в ре­чи Сэ­н­сэя не­з­на­ко­мое ему сло­во, так и не по­нял, ра­до­ва­ть­ся ему или нет. Он ус­ме­х­ну­л­ся и с не­ко­то­рой до­лей сте­с­ни­те­ль­но­сти по­х­ва­ста­л­ся:

— А я ещё и кре­сти­ком вы­ши­вать уме­ю.

Му­ж­чи­ны во­о­б­ще по­ка­ти­лись с хо­хо­ту. По­с­ме­я­в­шись, они ста­ли со­би­ра­ть­ся, не до­жи­да­ясь при­бы­тия мо­то­р­ной ло­д­ки. Я же по­ш­ла в свою па­ла­т­ку, да­бы со­о­т­ве­т­ст­вен­но пе­ре­о­де­ть­ся для на­ших ве­че­р­них при­к­лю­че­ний.

Ко­г­да я уже пра­к­ти­че­с­ки об­ла­чи­лась в спо­р­ти­в­ную фо­р­му, в па­ла­т­ку вле­те­ла Та­ть­я­на, вся дро­жа­щая, с си­ни­ми гу­ба­ми, го­ря­щи­ми гла­за­ми, но су­дя по на­ст­ро­е­нию — с пе­ре­и­з­бы­т­ком ве­сё­лых эмо­ций. Она бы­ст­ро ста­ла пе­ре­о­де­ва­ть­ся, по­пу­т­но де­лясь впе­ча­т­ле­ни­я­ми от все­го то­го ко­м­п­ле­к­са во­д­ных ра­з­в­ле­че­ний, ко­то­рый пре­до­ста­вил в их ра­с­по­ря­же­ние Ари­ман. При­чём смех у неё стал ка­кой-­то ин­те­ре­с­ный, я бы ска­за­ла “не­р­в­ный”, ка­кой бы­ва­ет у че­ло­ве­ка, ко­то­рый си­ль­но че­го-­то ис­пу­га­л­ся, но ста­ра­л­ся этот ис­пуг скрыть смехом, да­бы не по­ка­за­ть­ся пе­ред ок­ру­жа­ю­щи­ми тру­с­ли­вым. Не­му­д­ре­но, по­с­ле та­кой-­то по­е­з­до­ч­ки! Ду­маю, ес­ли бы я пе­ре­ки­ну­лась па­ру раз на этом ба­на­не с ди­кой ско­ро­стью вниз го­ло­вой, то не­и­з­ве­ст­но ещё, как бы я по­с­ле это­го сме­я­лась.

Че­рез по­л­ча­са все уже бы­ли в сбо­ре. Ари­ман пре­д­ло­жил по­д­п­лыть к па­н­си­о­на­там на ях­те, Ни­ко­лай Ан­д­ре­е­вич вы­с­ка­зал идею по­д­ъ­е­хать на ма­ши­нах. Но Сэ­н­сэй ска­зал, что ли­ч­но он бы про­шё­л­ся пе­ш­ком, ак­це­н­ти­руя на по­ле­з­ности хо­дь­бы для здо­ро­вья ка­ж­до­го че­ло­ве­ка. Во­з­ра­жать ни­к­то не стал. Пе­ш­ком так пе­ш­ком, тем бо­лее по­го­да сто­я­ла чу­де­с­ная, и ка­р­ти­ны при­ро­ды вы­г­ля­де­ли по­т­ря­са­ю­ще на фо­не при­б­ли­же­ния ве­че­р­не­го за­ка­та. Да­же Ари­ман без ко­ле­ба­ний со­г­ла­си­л­ся с пре­д­ло­же­ни­ем Сэ­н­сэ­я.

— Для здо­ро­вья, так для здо­ро­вь­я.

Ари­ман к это­му вре­ме­ни уже ус­пел об­ла­чи­ть­ся в спо­р­ти­в­ный ко­стюм и крос­со­в­ки, благодаря чему во­о­б­ще стал по­хож на “сво­й­с­ко­го па­р­ня”, ни­чем не от­ли­ча­ясь от нашего коллектива. Да­же на Ве­ли­а­ре вме­сто ки­мо­но кра­со­ва­лась но­вая спо­р­ти­в­ная фо­р­ма. Но ес­ли Ари­ман при­вы­ч­но но­сил эту оде­ж­ду, да­же не об­ра­щая на неё вни­ма­ния, то Ве­ли­ар по­сто­ян­но одё­р­ги­вал свою одежду, вы­п­ра­в­ляя её скла­до­ч­ки. Су­дя по его ви­ду, он кра­й­не был не­до­во­лен тем, что вме­сто удо­б­но­го ки­та­й­с­ко­го ки­мо­но ему при­ш­лось на­тя­нуть на се­бя та­кое не­ко­м­фо­р­т­ное из­де­лие За­па­да. Пра­в­да, своё мо­л­ча­ли­вое не­до­во­ль­ст­во он вы­ра­жал то­г­да, ко­г­да не по­па­дал в по­ле зре­ния сво­е­го бос­са.

Мы дви­ну­лись в путь всем кол­ле­к­ти­вом, оста­вив наш ла­герь на двух ма­т­ро­сов с ях­ты Ари­ма­на. Так по­лу­чи­лось, что сна­ча­ла, ув­ле­к­шись про­сты­ми ра­з­го­во­ра­ми впе­ре­ме­ш­ку с ане­к­до­та­ми, мы шли ку­ч­но. Но за­тем, в при­ва­т­ных бе­се­дах наш кол­ле­к­тив не­с­ко­ль­ко по­д­ра­з­де­ли­л­ся и ра­стя­ну­л­ся. Впе­ре­ди шёл Ари­ман в ок­ру­же­нии Ви­к­то­ра, Ста­са, Же­ни, Юры и Ру­с­ла­на. За ни­ми при­о­т­ста­ли Во­ло­дя и от­де­ль­но ше­д­ший Ве­ли­ар. По­том шла на­ша ко­м­па­ния: Ан­д­рей, Ко­стик, Та­ть­я­на, я и Сла­вик. И за­мы­ка­ли это ше­ст­вие Сэ­н­сэй с Ни­ко­ла­ем Ан­д­ре­е­ви­чем, рас­су­ж­дая о чём-­то на те­му пси­хо­ло­ги­и.

— Да, да­в­но я так не от­ры­ва­л­ся, — ве­се­ло сказал Ан­д­рей.

— Не го­во­ри, — охо­т­но со­г­ла­си­л­ся Ко­стик. — Это бы­ло кру­то!

— Всё-­та­ки клас­с­ный му­жик Ари­ман! — по­д­х­ва­тил Сла­вик об­щую во­л­ну во­о­ду­ше­в­ле­ни­я.

— Ещё бы!

— Та­кой от­дых я ни­ко­г­да не за­бу­ду, — во­с­хи­щён­но про­го­во­рил Ан­д­рей.

— То­ч­но, та­кое не за­бу­дешь, — ки­в­нул Ко­стик. — Как при­е­дем до­мой…

— Ой, не на­по­ми­най, — про­сто­на­ла Та­ть­я­на. — По­с­ле та­ких не­бес, да в на­шу мра­ч­ную де­й­ст­ви­те­ль­ность.

— Ни­че­го, — по­д­бо­д­рил её Ко­стик, — ко­г­да-­ни­будь бу­дет и на на­шей ули­це та­кой пра­з­д­ник!

— Ага, лет так че­рез на­д­цать, и не у нас, а у их по­то­м­ков, — Ан­д­рей со сме­хом ки­в­нул на Ари­ма­на и Ве­ли­а­ра. — А у нас к это­му вре­ме­ни, как го­во­рит мой отец, на стол по-­пре­ж­не­му бу­дет по­да­ва­ть­ся то­ль­ко од­на пе­пе­ль­ни­ца.

Ре­бя­та пе­ча­ль­но рас­с­ме­я­лись. Во вре­мя ра­з­го­во­ра до нас всё вре­мя до­ле­та­ли об­ры­в­ки фраз бе­се­ды ста­р­ших ре­бят с Ари­ма­ном. И по­с­ко­ль­ку наш пе­ча­ль­ный смех бы­ст­ро при­тих, по­г­ру­зив нас в не­ве­сё­лую ка­р­ти­ну на­ше­го оче­ви­д­но­го бу­ду­ще­го, мы сно­ва ус­лы­ша­ли отчётливо произнесённые сло­ва Ари­ма­на.

— …“Homo faber” — че­ло­век-­из­го­то­ви­тель, так се­й­час на­зы­ва­ют со­в­ре­мен­но­го че­ло­ве­ка. И это спра­ве­д­ли­во… Че­ло­ве­че­с­кой на­ту­ре сво­й­ст­вен­но про­я­в­лять ин­те­рес к за­га­д­кам ми­ра. Ло­ги­ч­но и его стре­м­ле­ние ра­з­га­дать их. Да­же сам по­иск от­ве­та на дан­ные во­п­ро­сы го­во­рит о же­ла­нии че­ло­ве­ка жить лу­ч­ше…

— Да-а-а, жить лу­ч­ше, — по­в­то­рил Ан­д­рей сло­ва Ари­ма­на и шу­т­ли­во из­рёк: — В на­шем слу­чае это “лу­ч­ше” всё вре­мя выходит как в том ане­к­до­те: “Ну вот, то­ль­ко же на­ча­ли жить хо­ро­шо, а де­нь­ги раз — и за­ко­н­чи­лись”.

— Ага, и так все­г­да, — по­дт­ве­р­дил со сме­хом Сла­вик. — Пря­мо хро­ни­че­с­кая не­до­ста­ча!

— Не хро­ни­че­с­кая, а на­с­ле­д­ст­вен­ная, — уто­ч­нил Ко­стик. — Не­до­ста­ча де­нег — это та­кая за­ра­за, ко­то­рая пе­ре­да­ё­т­ся по на­с­ле­д­ст­ву.

Ре­бя­та за­хо­хо­та­ли.

— Что ве­р­но, то ве­р­но, — ки­в­нул Ан­д­рей. — Вот так и жизнь про­й­дёт в спло­ш­ном де­не­ж­ном ге­мо­р­ро­е. А ведь она та­кая ко­ро­т­ка­я.

В это вре­мя мы ус­лы­ша­ли не­о­бы­ч­ное сти­хо­т­во­ре­ние от Ари­ма­на.

— “Ра­зо­р­ва­л­ся у ро­зы по­дол на ве­т­ру.

Со­ло­вей на­с­ла­ж­да­л­ся в са­ду по­у­т­ру.

На­с­ла­ж­да­й­ся и ты, ибо ро­за — мгно­вен­на.

Ше­п­чет юная ро­за: “Лю­бу­й­ся! Ум­ру…””

— О! — встре­пе­ну­л­ся Ко­стик. — Так это же Омар Ха­йям. Ну-­ка, ну-­ка…

И Ко­стик по­с­пе­шил при­со­е­ди­ни­ть­ся к слу­ша­те­лям Ари­ма­на, оста­вив на­шу ко­м­па­нию по­за­ди. Та­ть­я­на, гля­дя на торопливо уда­ля­вшегося Ко­стика, не­до­во­ль­но фы­р­к­ну­ла:

— Хм, то­же мне ещё…

Она не ус­пе­ла за­ко­н­чить фра­зу, как Ан­д­рей, ус­ме­х­ну­в­шись, с па­фо­сом произнёс па­р­ню вслед:

— Уй­дя, он оста­вил по­с­ле себя мно­го пре­дан­ных дру­зей. Ведь он был са­мым на­сто­я­щим… эго­и­сти­ч­ным пре­да­те­лем.

Мы по­с­ме­я­лись. Од­на­ко не про­ш­ло и пя­ти ми­нут, как ря­ды “э­го­и­сти­ч­ных пре­да­те­лей” с ус­пе­хом по­по­л­ни­ли как Сла­вик, так и сам Ан­д­рей, по­с­ко­ль­ку у ста­р­ших ре­бят с Ари­ма­ном за­вя­за­л­ся очень увлекательный ра­з­го­вор. Нам же с Та­ть­я­ной ни­че­го не оста­ва­лось, как по­до­й­ти по­б­ли­же, чтоб хо­тя бы не так бы­ло ску­ч­но идти. По­ра­в­ня­в­шись с Во­ло­дей и Ве­ли­а­ром, ко­то­рые ша­га­ли чуть по­за­ди ко­м­па­нии, мы те­перь уже хо­ро­шо слы­ша­ли ка­ж­дое сло­во Ари­ма­на.

Ин­те­ре­с­ная бе­се­да за­вя­за­лась, ко­г­да кто-­то из ре­бят на­по­м­нил Ари­ма­ну о том, что тот обе­щал ещё за обе­дом про­с­ве­тить их относительно би­з­не­са и о том, как пра­ви­ль­но его на­чи­нать.

— То, что я хо­чу вам рас­с­ка­зать, — про­го­во­рил Ари­ман, — я рас­с­ка­зы­вал и об­ъ­я­с­нял мно­гим лю­дям в ра­з­ных стра­нах. При­чём лю­дям ра­з­ных рас, со­с­ло­вий и на­ро­д­но­стей. И по­ве­рь­те, пра­к­ти­че­с­ки бо­ль­ши­н­ст­во из них… — Он за­ду­ма­л­ся на не­с­ко­ль­ко се­кунд, а по­том ска­зал: — Да пра­к­ти­че­с­ки все, за ис­к­лю­че­ни­ем лишь не­ко­то­рых.., — и тут Ари­ман сле­г­ка обе­р­ну­л­ся, бро­сив ис­ко­са взгляд, как мне по­ка­за­лось, на ше­д­ше­го по­за­ди нас Сэ­н­сэя, бе­се­ду­ю­ще­го с Ни­ко­ла­ем Ан­д­ре­е­ви­чем. — Так вот, пра­к­ти­че­с­ки все они в ко­р­не ме­ня­ли свою жизнь, до­би­ва­ясь по­ста­в­лен­ных це­лей, ста­но­ви­лись бо­га­ты­ми и ува­жа­е­мы­ми в об­ще­ст­ве лю­дь­ми. Бы­ли, ко­не­ч­но, сре­ди них и очень вы­да­ю­щи­е­ся ли­ч­но­сти, до­би­в­ши­е­ся зна­чи­те­ль­ных ус­пе­хов в би­з­не­се, ко­то­рые ста­ли мо­и­ми по­мо­щ­ни­ка­ми и се­й­час са­ми во­з­г­ла­в­ля­ют кру­п­не­й­шие ко­м­па­нии ми­ра. А ведь вна­ча­ле это бы­ли про­стые лю­ди, та­кие же, как и вы. Но они очень вни­ма­тельно ­с­лу­ша­ли и серьёзно отнеслись к мо­им сло­вам, к то­му, что се­й­час я хо­чу рас­с­ка­зать и вам.

Ари­ман сде­лал па­у­зу. На­ши ре­бя­та при­ти­х­ли.

— Вся на­сто­я­щая си­ла пре­о­б­ра­зо­ва­ния та­и­т­ся в ва­шей си­ле по­д­со­з­на­ния, в ва­шей твё­р­дой ве­ре и усто­й­чи­вой мы­с­ли со­з­на­ния в до­сти­же­нии по­ста­в­лен­ной це­ли. Не со­м­не­ва­юсь, Сэ­н­сэй вам мно­го об этом рас­с­ка­зы­вал. Но, ду­маю, вы ещё не слы­ша­ли, как мо­ж­но ма­те­ри­а­ли­зо­вы­вать свои мы­с­ли, превращая их в ко­н­к­ре­т­ные де­ла, во­п­ло­щая ва­шу са­мую за­ве­т­ную ме­ч­ту в ре­а­ль­ность.

Лю­ди ду­ма­ют, что этот мир же­сток и не­с­п­ра­ве­д­лив. По­че­му, к при­ме­ру, од­ни пра­к­ти­че­с­ки не ра­бо­та­ют и име­ют всё? А дру­гие вка­лы­ва­ют с ут­ра до ве­че­ра и име­ют ка­кие-­то жа­л­кие ко­пе­й­ки в ка­р­ма­не? По­че­му од­ни име­ют бо­га­т­ст­во и ува­же­ние, а дру­гие те­р­пят спло­ш­ные ли­ше­ния, жи­вут чуть ли не за че­р­той бе­д­но­сти? Од­ни име­ют ро­с­ко­ш­ные за­м­ки в ев­ро­пе­й­с­ких сто­ли­цах, ях­ты, ма­ши­ны по­с­ле­д­них мо­де­лей, а дру­гие вы­ну­ж­де­ны вла­чить своё жа­л­кое су­ще­ст­во­ва­ние в ба­ра­ках, ез­дить на ра­бо­ту в лу­ч­шем слу­чае в пе­ре­по­л­нен­ных ав­то­бу­сах? По­че­му хо­ро­ших лю­дей му­ча­ют стра­ш­ные не­ду­ги, а от­пе­тые не­го­дяи жи­вут без ну­ж­ды, имея при этом ещё и от­ли­ч­ное здо­ро­вье? По­че­му кто-­то по­бе­ж­да­ет сме­р­те­ль­ные за­бо­ле­ва­ния, а кто-­то от этих же са­мых за­бо­ле­ва­ний уми­ра­ет? Вы ска­жи­те, мир не­с­п­ра­ве­д­лив?

Ари­ман вы­жи­да­ю­ще по­с­мо­т­рел на на­ших ре­бят.

— Ну да, — ки­в­нул Же­нь­ка, оче­ви­д­но по­то­му, что все мо­л­ча­ли, и вы­д­ви­нул це­лый ло­зунг. — Се­го­д­ня, как го­во­ри­т­ся, ты про­шёл ми­мо не­с­п­ра­ве­д­ли­во­сти. А за­в­т­ра? За­в­т­ра не­с­п­ра­ве­д­ли­вость не про­й­дёт ми­мо те­бя.

Ари­ман ус­ме­х­ну­л­ся:

— Да нет, ре­бя­та, на са­мом де­ле мир здесь ни при чем. Мир жи­вёт в стро­гом со­о­т­ве­т­ст­вии оп­ре­де­лён­ным за­ко­нам. Всё за­к­лю­ча­е­т­ся в об­ра­зе мы­ш­ле­ния че­ло­ве­ка, в ис­по­ль­зо­ва­нии си­лы его по­д­со­з­на­ни­я. Ведь на­ше по­д­со­з­на­ние об­ла­да­ет не­и­с­че­р­па­е­мы­ми во­з­мо­ж­но­стя­ми. Но во­п­рос, по­ль­зу­е­м­ся ли мы им? Нет. По­че­му? По­то­му что мы по­сто­ян­но в се­бе со­м­не­ва­е­м­ся, мы по­сто­ян­но со­бой не­до­во­ль­ны. Но от­ве­ть­те мне на во­п­рос: ес­ли че­ло­век сам се­бя не лю­бит и не ува­жа­ет, как он мо­жет за­ста­вить дру­гих лю­бить и ува­жать се­бя, счи­та­ть­ся с его мне­ни­ем? — Ре­бя­та шли мо­л­ча, кто по­ну­рив го­ло­вы, кто гля­дя на Ари­ма­на. — Во­зь­мём та­кой про­стой ба­на­ль­ный при­мер из жи­з­ни. Два од­но­к­лас­с­ни­ка. Один был при­мером во всём — в учё­бе, в ко­м­па­ни­и. Дру­гой же ве­ч­но на вто­рых ро­лях, ле­ни­вый, бе­з­да­р­ный. Но про­хо­дит вре­мя и вто­рой ста­но­ви­т­ся ди­ре­к­то­ром за­во­да, а пе­р­вый — све­т­лая го­ло­ва — ра­бо­чим на этом за­во­де, вка­лы­ва­ет там с ут­ра до ве­че­ра за ко­пе­й­ки. По­че­му про­и­с­хо­дит та­кой ка­зус? Не­с­п­ра­ве­д­ли­вость? От­нюдь. Весь фо­кус дан­ного па­ра­до­к­са в том, что вто­рой, хоть вне­ш­не и был не­за­ме­тен, но имел вну­т­рен­нюю уве­рен­ность в се­бе, зо­ло­тую жи­л­ку са­мо­у­ва­же­ния и аб­со­лю­т­но не со­м­не­ва­л­ся в том, что де­ла­ет. А пе­р­вый при вне­ш­нем ан­ту­ра­же жил с вну­т­рен­ни­ми стра­ха­ми, со­м­не­ни­я­ми в сво­их по­сту­п­ках. Со­м­не­ния же име­ют сво­й­ст­ва ра­з­ру­ше­ния, но от­нюдь не со­зи­да­ни­я.

— Да, со­м­не­ния — это пе­р­вый враг, — со­г­ла­си­в­шись, ска­зал Ви­к­тор. — И он ста­но­ви­т­ся на­сто­ль­ко при­вы­ч­ным…

В это вре­мя Же­нь­ка, ше­д­ший по­за­ди Ари­ма­на и Ста­са и, ви­ди­мо, да­в­но ме­ти­в­ший на ме­сто Ста­са, уз­рел ме­ж­ду ни­ми ра­с­ши­ря­ю­щу­ю­ся ла­зе­й­ку и тут же по­ста­ра­л­ся поте­с­нить дру­га в сто­ро­ну, да­бы быть по­б­ли­же к Ари­ма­ну.

— То­ч­но, то­ч­но, — ска­зал па­рень, по­д­х­ва­ты­вая речь Ви­к­то­ра и од­но­в­ре­мен­но пы­та­ясь вкли­ни­ть­ся в пе­р­вые ря­ды на ме­сто со­п­ро­ти­в­ля­ю­ще­го­ся ему Ста­са. — Этот враг на­сто­ль­ко ста­но­ви­т­ся при­вы­ч­ным, как друг. А друг — это ху­же, чем враг: чем бли­же, тем ста­но­ви­т­ся всё на­сты­р­нее и на­зо­й­ли­ве­е.

Ста­су, не вы­де­р­жа­в­ше­му та­ко­го на­ха­ль­но­го на­ти­с­ка Же­нь­ки с ты­ла, при­ш­лось усту­пить его упо­р­ст­ву. Же­нь­ка же ли­ко­вал, ви­ди­мо бо­ль­ше ад­ре­суя свои сло­ва Ста­су, чем Ви­к­то­ру.

— И я ска­жу бо­ль­ше. Это на­сто­я­щий злы­день! Ибо друг все­г­да ме­тит на твоё «за­кон­ное» ме­сто.

Ока­за­в­шись по­за­ди, Стас хмы­к­нул се­бе под нос и до­ба­вил, с уко­ром гля­дя в сто­ро­ну Же­нь­ки:

— Это на­зы­ва­е­т­ся, при­шёл злы­день по­го­стить на три дня, а вы­жил на це­лый век.

Ви­к­тор, ше­д­ший в за­ду­м­чи­во­сти и не за­ме­ти­в­ший всех этих «бо­ёв» ме­ст­но­го зна­че­ния, ус­ме­х­ну­л­ся:

— То­ч­но ты по­д­ме­тил! Имен­но так со­м­не­ния и по­се­ля­ю­т­ся в на­шей го­ло­ве. Вот это ты ска­зал в то­ч­ку!

Стас ух­мы­ль­ну­л­ся.

— Ещё бы! Мне то­ль­ко и оста­ё­т­ся, что го­во­рить в то­ч­ку при та­ких га­ба­ри­тах слу­ша­ю­щих, но не слы­ша­щих.

Но Ви­к­тор уже не об­ра­щал вни­ма­ния на его сло­ва, спрашивая у Ари­ма­на:

— И как же вы­ко­р­чё­вы­вать этих злы­д­ней из го­ло­вы?

— Со­м­не­ния про­и­з­ра­ста­ют из не­з­на­ни­я. Не­з­на­ние по­ро­ж­да­ет не­до­ве­ри­е. А ни­ч­то так не ра­з­ру­ша­ет ве­ру, как не­до­ве­рие, — по­я­с­нил Ари­ман. — Не­до­ве­рие яв­ля­е­т­ся ан­ти­по­дом ве­ры. Со­м­не­ния — это ва­ши по­д­со­з­на­те­ль­ные стра­хи. Ка­ж­до­му че­ло­ве­ку при­су­щи ка­кие-то стра­хи, не­по­сто­я­н­ст­во, свои пси­хо­ло­ги­че­с­кие ко­м­п­ле­к­сы. Осо­бен­но тя­же­ло­ва­то всё это пре­о­до­леть тем, кто ро­ди­л­ся в про­стой, не­со­сто­я­те­ль­ной се­мье, где ро­ди­те­ли бы­ли та­ки­ми же не­у­да­ч­ни­ка­ми по жи­з­ни, как и бо­ль­ши­н­ст­во. С де­т­ст­ва дан­ные лю­ди ви­де­ли один спло­ш­ной при­мер то­го, как вы­жи­вать, а не жить на ши­ро­кую но­гу.

— Со­ве­р­шен­но пра­ви­ль­но, — за­ме­тил Стас, бы­ст­ро по­д­ша­г­нув к Ари­ма­ну и за­няв своё пре­ж­нее ме­сто, по­ка Же­нь­ка в са­мо­до­во­ль­ст­ве ро­то­зе­й­ст­во­вал по сто­ро­нам, а затем об­ъ­я­вил, с улы­б­кой ко­сясь на Же­нь­ку, про­сто оне­ме­в­ше­го от та­кой на­г­лой вы­хо­д­ки Ста­са. — В та­ких се­мь­ях один за­кон: вы­жил сам, вы­жи­ви и дру­го­го.

— Вы­хо­д­цы из та­ких се­мей, как пра­ви­ло, то­ль­ко ме­ч­та­ют о бо­га­т­ст­ве, — про­до­л­жил Ари­ман, де­лая вид, что не за­ме­ча­ет этой ро­ки­ро­в­ки дру­зей. — Но из-­за сво­е­го ко­м­п­ле­к­са не­у­да­ч­ни­ка они не зна­ют и да­же мы­с­ли не мо­гут до­пу­стить о том, что они ре­а­ль­но мо­гут ра­з­бо­га­теть. Бо­ль­ши­н­ст­во лю­дей ог­ра­ни­че­ны в сво­их мы­с­лях сво­и­ми же стра­ха­ми, по­то­му они не жи­вут, а вы­жи­ва­ют.

Хо­тя за­ме­ть­те, че­ло­век ро­ж­да­е­т­ся сво­бо­д­ным от стра­хов. Вот вы вспо­м­ни­те се­бя. С са­мо­го ран­не­го де­т­ст­ва вам вну­ша­ли ра­з­ные стра­хи, ко­то­рые со­ве­р­шен­но не­о­бо­с­но­ван­ны, по­с­ко­ль­ку цель ва­ших ро­д­ных и бли­з­ких, по су­ти, бы­ла од­на — ог­ра­дить вас от не­п­ри­я­т­но­стей. За­бо­тясь о вас, они на­вя­зы­ва­ли вам свой пси­хо­ло­ги­че­с­кий тип, а по фа­к­ту со­з­да­ва­ли из вас убе­ж­дён­но­го не­у­да­ч­ни­ка, с це­лым ко­м­п­ле­к­сом “не­ль­зя”, “не мо­гу”, “э­то мне не до­сту­п­но”. Ра­з­ве не так? Так. Ведь де­й­ст­ви­те­ль­но, ес­ли вы по­д­на­п­ря­же­те па­мять и про­а­на­ли­зи­ру­е­те про­жи­тые го­ды, то вспо­м­ни­те, ка­кое бес­с­че­т­ное ко­ли­че­ст­во раз вам го­во­ри­ли в де­т­ст­ве “не­ль­зя”, пре­се­ка­ли про­я­в­ле­ния са­мо­сто­я­те­ль­но­сти, вы­ра­же­ния ли­ч­но­сти. Ско­ль­ко раз вы слы­ша­ли от ро­ди­те­лей, ко­г­да они во­з­в­ра­ща­лись с ра­бо­ты, что их на­ча­ль­ник ду­рак, иди­от. Но этот “и­ди­от” был на­ча­ль­ни­ком, а ва­ши ро­ди­те­ли, та­кие ум­ные, ра­бо­та­ли на не­го. То есть, в ва­шем по­д­со­з­на­нии от­к­ла­ды­ва­лась мо­дель ко­пи­ро­ва­ния, что ва­ми, та­ки­ми ум­ны­ми, не­п­ре­мен­но до­л­ж­ны уп­ра­в­лять ду­ра­ки. По­э­то­му, по­в­з­ро­с­лев и по­д­сознате­ль­но уже при­няв эту мо­дель за ак­си­о­му, вы та­к­же се­бя об­ре­ка­е­те на ра­б­ст­во. По­ве­рь­те, я на сво­ём ве­ку мно­го ви­дел. Да­же ес­ли че­ло­век ге­ни­а­лен, но не мо­жет ре­ши­ть­ся на что-­то са­мо­сто­я­те­ль­но, вот и по­лу­ча­е­т­ся, что ге­ний на­ни­ма­е­т­ся на ра­бо­ту к иди­о­ту, у ко­то­ро­го нет зна­ний, но за­то есть со­б­ст­вен­ная си­ла во­ли. Си­ла во­ли мно­гое зна­чит в этом ми­ре.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: