Миорелаксирующее действие.

Ки проснулся от того, что на зеркальной тумбочке громко вибрировал телефон. Ки всегда забывал снимать его с беззвучного режима, а просыпаться от громкого жужжания еще противней, чем от громкого звонка.

— Да? – сонно пробормотал он.

— Ки, черт возьми, где вас носит?

— Онью, — Ки попытался собрать мысли в голове в подобие кучи. Подобие выходило плохо. Скорее, подобие на подобие. – Который час?

— Одиннадцатый, — ядовито прошипел лидер. – Мне, в целом, по барабану, где вы шатаетесь, но менеджер Ким откровенно нас затра… кхм, скажем так, он настойчиво требует вашего местоположения.

— Скажи, мы в моей квартире, — буркнул Ки. – Встретимся завтра на репетиции, хен. Мне лень ехать домой.

— Если он начнет буянить, учти, я пошлю его к вам. Сами отдувайтесь, — мрачно возвестил Онью и отключился.

Ки бросил телефон на тумбочку и уткнулся лицом в подушку. Все тело сладко ломило, голова шла кругом, метамфетамин еще гулял в крови, слабо отдавая пережитым адреналином.

Пережитым…

…Он очень прыткий. Все вокруг искажается в такт его действиям – умелым, быстрым, приводящим в состояние крайней эйфории. Его руки творят чудеса, Ки теряется, пытается хоть как-то ответить, но не может. Может только стонать, почти кричать, закатив глаза, приоткрыв рот, выгибаясь ему навстречу так, что кажется, сейчас переломится.

Тэмин наслаждается этим.

Одеяло летит на пол, оно только мешает.

Тэмин не целуется, Тэмин ведет войну, побеждает, подчиняет, диктует свои правила. Тэмин облизывает пальцы. Тэмин грызет его губы.

Боже, как же Ки хорошо.

Ки поерзал, почувствовав, что одни только воспоминания оказывают на тело весьма непредсказуемый эффект. Бросив попытки снова уснуть, он сел на кровати и огляделся. Со всех сторон на него смотрел усталый, слишком болезненно-бледный и маниакально улыбающийся юноша. Он сам.

Ки тронул свое лицо пальцами. Ему казалось, в нем что-то не так. Но что?

— Тэмин, Тэмин, Тэмииин! О да, да, даааа…

— Кричи, Бомми. Я хочу тебя слышать. Кричи, — пыхтит Тэмин, с силой врезаясь в него бедрами и оттягивая его голову за волосы.

Кибом хнычет и стонет, от уголка его губ капает слюна, он скребет пальцами по простыне, поднимая бедра выше, навстречу толчкам.

— Тэмин, Тэмин… — он приподнимается на локтях, выворачивается из стального захвата, обвивает руками шею и тянет к себе. В сердце у Ки – нежность, граничащая с болью. Сквозь зеркала, линзы и наркотики, насильно лезет лозой и крепко обвивает горло изнутри она – нежность. Бесконечная, шипастая, кривозубая нежность.

Тэмин настолько ошарашен этим поцелуем, что даже на несколько долгих мгновений перестает двигаться, широко раскрыв глаза и с удивлением глядя куда-то, где находилось лицо Кибома, ныне превратившееся в сплошное бежево-серое пятно. Ки целует его ласково, мягко, трепетно, почти невесомо ластится, почти мурлычет. Такой скользкий от пота, такой худой, с черными волосами и блаженной улыбкой на лице. Он висит на его шее и трется носом об его нос, доверчиво заглядывает в глаза, незнакомый, необычный.

Сердце у Ки – обвитое нежностью зеркало.

Сердце у Тэмина – черная дыра.

— Кибом… — выдыхает Тэмин, разглядывая его, словно в первый раз.

— Не останавливайся. Я хочу, чтобы сегодня мне запомнилось навсегда, — Ки откидывается назад на смятые простыни, запрокидывает голову, предельно медленно приподнимает бедра и насаживается на Тэмина до самого конца, выпуская в такт движению воздух через плотно сжатые зубы. – Ну же, мой Зверь, давай…

И Тэмин срывается, улыбается плотоядно, снова резко вдавливает Ки в кровать. Ки кричит, позволяя расцарапывать себе грудь и губы в кровь. Ки улыбается, закрыв глаза. Тэмин сверкает внимательным взглядом из-под челки.

Зверь поймал свою добычу.

Ки не обращал внимания на холод, пронизывающий насквозь, пробирающийся под кожу через пятки и текущий вверх по телу. Зеркала под его ногами источали лед, а Кибом стоял и смотрел. Смотрел внимательно, пытаясь отыскать в себе корень всех изменений. Его глаза прошлись по собственным рукам, по одинокому проколу у вены, по животу, с неприятно стянутой кожей, по тощим коленкам, по глазам. Он наткнулся взглядом на одинокий засос под ухом. Ярко-красный, небольшой, он так и привлекал внимание, будто пульсируя на коже. Ки накрыл пятнышко рукой, закрыл глаза, вздохнул и улыбнулся.

Правильно. Просто теперь он полностью принадлежит Зверю. А Зверь – ему.

***

Когда Ки зашел, Тэмин все еще плескался в душе. Зеркала в ванной покрылись запотевшим налетом, пол был мокрым. Ки прошлепал босыми ногами по кафелю, отодвинул дверцу и залез под горячую воду к Тэ.

Тот тут же обернулся к нему – счастливый, довольный, улыбающийся. Ки улыбнулся в ответ.

— Хен, понравился тебе мой подарок?

Ки притянул его к себе и поцеловал в мокрую макушку. Тэмин шутливо пихнулся.

— Очень. Это был самый лучший подарок в моей жизни.

— Правда? – Тэ расцвел.

— Совершенно точно, — кивнул Дива, отворачиваясь и выдавливая на руку шампунь.

В спину ему уставились два разноцветных глаза с выражением крайнего удовлетворения и выжидания.

— Я подарю тебе еще, хен, — прошептал Тэмин, проводя ногтем указательного пальца вдоль позвоночника Кибома. – Такого подарю, какого еще никто не дарил. Тебе понравится.

Ки улыбнулся шире.

— Я буду ждать.

За его спиной Тэмин облизнулся.

***

— Кибом, — угрожающе начал менеджер Ким.

Ки мысленно проклинал этого человека. Проклинал за то, что он вообще появился на свет. Что стал менеджером именно этой группы. Проклинал, что СМ взяло его на работу. Что он приставлен к Тэмину в качестве надзирателя.

Ки ненавидел этого человека.

Менеджер мерил шагами пространство перед окном. Дива молча сидел на стуле – прямой и напряженный. Ким явно подбирал слова, чтобы достучаться до придурка, который сидел напротив него, но слова никак не подбирались. Ким не был дураком и прекрасно знал, что Ки обойдет многие его запреты, и многие угрозы будут казаться ему смешными. Но разбудить здравомыслие у этого паренька не получалось.

Наконец менеджер уселся в свое кресло, сцепил руки перед лицом и мрачно уставился на юношу. Дива ответил ему колючим и злым взглядом.

— Кибом. Где вы вчера были?

— У меня в квартире, — ровным голосом ответил Ки.

— Я, кажется, разрешал тебе оставить ее только на условии твоего нечастого появления там.

— Во-первых, я появляюсь там не часто. А во-вторых, это моя квартира. Если я захочу – я туда перееду, вы не можете мне указывать, — процедил Ки, глядя менеджеру прямо в глаза.

Тот внутренне поежился от этого пробивающего насквозь взгляда. Колючего, холодного, обмораживающего, как вьюга. Но все же не стоило забывать, у кого тут больше полномочий.

— Не хами мне, — железным тоном ответил Ким. – Если ты будешь так относиться к этому вопросу, мы будем вынуждены рассматривать вопрос продажи квартиры. Или о твоем уходе.

Ки фыркнул, издевательски, насмешливо.

— У меня фанаток больше, чем у Минхо. Кого, интересно, вы поставите на замену? Может, Джея? Ох, хотел бы я посмотреть на новый состав SHINee и на реакцию SHINee World’а! – Диво ощущал власть. Силу. Подчинение. На нем было клеймо Зверя и больше ничего вокруг его не страшило.

Менеджер Ким побагровел:

— Кибом, не зарывайся! Ты слишком многое о себе возомнил в последнее время! – он замолчал на секунду, вдохнул-выдохнул глубоко и применил новую тактику. Ласково улыбнувшись, менеджер наклонился чуть вперед, доверительно заглядывая в глаза Ки. – Ки. Расскажи мне, что случились. Тебя как подменили. Проблемы? Мы можем помочь? Давай ослабим тебе график, если у тебя что-то стряслось, ты только расскажи.

Ки передернуло от отвращения. Он явно видел плохо скрываемую неприязнь в глазах этого человека и его блеянье выбешивало еще больше.

— Моя единственная проблема – Вы, — выдохнул он сквозь сжатые зубы и ядовито улыбнулся.

Менеджер остолбенел, потом резко встал, чуть не опрокинув стул и, перевесившись через стол, наклонился к самому лицу Ки:

— Что вы вчера делали с Тэмином? Где вы пропадаете? Что скрываете?! Черт, если с вами что-нибудь случится, все полетит к чертям! Фанатки, которые своими фанкамами испортят репутацию – это полбеды. А украдут вас для выкупа?! А несчастный случай?!! Я уже не говорю про состояние Тэмина!! Ки, начни ты думать своей крашеной головой хоть немного!

Очень хотелось плюнуть в это красное лицо, в подробностях описать, как Тэмин брал его вчера, как Ки кричал, чем они занимались украдкой в душе или в заваленной хламом подсобке репетиционной, кем они стали друг другу. Хотелось, чтобы этот человек побледнел от страха и отвращения, начал действительно бояться, обходить стороной, отстал, оставил в покое.

А еще Ки очень хотелось, чтобы сейчас под рукой был нож.

— Мы с Тэмином просто разговаривали. Он обеспокоен и расстроен, я стараюсь поддерживать его. Ему не хотелось толпы и домашних, и мы решили побыть одни, — почти что по слогам выговаривая фразы, медленно цедил Кибом. – С нами ничего не случится, вряд ли кто-то обратит внимание на двух простых парней в тренировочных формах, обмотанных шарфами и в солнечных очках. Мы выглядим, как сотни задрипанных школьников. Что опять не так?

Менеджер сжал столешницу так, что костяшки побелели.

— Кибом… Кибом. Ладно. Посмотрим, когда вранье тебе надоест. Но вот что… — менеджер Ким выдвинул ящик стола, покопался там, достал тоненькую папочку и кинул ее на стол перед Ки. Тот мельком взглянул на обложку – девственно чистая. – Возьми это и почитай на досуге. Может, хоть тогда что-нибудь прояснится в твоей голове, — он помолчал, потом бросил. — Иди отсюда. Репетируй.

Дива подорвался с места, схватил папку под мышку и гордо вышел, не забыв хлопнуть дверью.

Менеджер Ким упал в кресло и потер виски. На столе перед ним лежали его часы – ремешок был порван.

***

— Тэмин, Тэмин, подожди…

— Ничего я не буду ждать, — Тэмин еще теснее прижался к Ки, потираясь бедрами о его зад. – Я так долго ждал, что теперь хочу тебя почти постоянно. Ты прекрасен… — его прохладная рука заползла под куртку и майку, погладила живот, заставив Ки хрипло выдохнуть.

Они собрали кое-какие вещи после репетиции и опять уехали в Зеркальное Царство, сказав одногруппникам, что останутся там на ночь. Ки помнил их странные, недвусмысленные взгляды, но ему было плевать. Потому что Тэмин смотрел ему в глаза и улыбался.

Едва только они переступили порог квартиры, Тэмин повис на нем, вгрызаясь в его губы поцелуем и настойчиво толкая к дверям большой комнаты. Ки еле успел закрыть дверь на два оборота, Тэмин был силен и тащил его очень уверено. И этот язык не переставая облизывал его небо и губы…

Как только зеркальная дверь за ними закрылась, огни включились автоматически. Ки сбросил рюкзак с вещами на пол, обнимая плечи Тэ и отдаваясь во власть поцелуя с головой. Тэмин нетерпеливо расстегивал на нем куртку, стягивал штаны, сам снимал майку…

Под лопатками оказался холод зеркала. Тэмин навис сверху, контрастно горячий, просто пылающий, укусил его за ухо, потом прошептал, щекоча дыханием:

— А подарок хочешь?

— Хочу… — кивнул Ки, поглаживая кончиками пальцев его грудь.

Иголка вошла рядом с первым проколом. Потом Ки трясущимися руками зарядил другой шприц уже ставшим родным первитином и ввел его Тэ, как раньше, бывало, вводил мидазолам. У того расширились зрачки, на секунду он замер, глядя в пространство…

А потом шприцы и иголки полетели в стороны, Тэмин навалился на него, жарко заскреб ногтями по коже, обжигая дыханием, то ли кусая, то ли размазывая слюну по коже Ки.

— Я хочу тебя, хочу тебя, хочу долго, хочу много…

Ки тоже чувствовал, как метамфетамин ударяет в голову, как несется по венам и заряжает сердце второй жизнью. Спину обволакивал холод. Грудь жгло огнем от прикосновений кожи Тэ.

На подготовку не было времени. Ки заорал он непереносимой боли, когда Тэмин резко врезался в его зад, сразу входя до конца и, не давая привыкнуть, начал двигаться. По бедрам текло что-то горячее, Ки скулил и всхлипывал, но даже не думал просить его остановиться. Нельзя приказывать Зверю.

Наконец саднящая боль сменилась призраком наслаждения, хотя, может, Ки просто выдумал ее себе. Тэмин перевернул его на живот, чувствительные соски коснулись стекла, Ки захныкал с блаженной улыбкой, начиная помогать себе рукой.

— Тэмин, Тэмин…

Рука Зверя властно оттянула его за волосы к себе, Ки прогнулся в спине и встретил жесткий напор губ Тэмина, металлический привкус крови, не терпящий возражений язык. От непривычки целоваться вверх ногами они то и дело бились друг об друга зубами, соскальзывали, слюнявили подбородки, но от того это было только слаще.

Когти Зверя оставляли глубокие борозды на его спине, вгрызаясь под кожу, к сердцу и к душе, пропечатывались там неровными полосками. А горло изнутри душила нежность.

… Спустя безумно долгое время они лежали на зеркалах, в мутных лужах крови, слюны и страсти, слушая сердцебиение, эхом отражающиеся от стекол вокруг. Ки подполз к Тэмину и уткнулся ему в шею, вдыхая соленый аромат его волос. Ему было больно, было липко, он был сломан.

Но еще была нежность. Сильная, колючая, как проволока.

Тэмин посмотрел на него. Он не успел снять линзу, но Ки уже слишком привык к его правому глазу и любой неровно легший отблеск красил карий цвет в желтый. Вот и сейчас Ки внимательно следил за призрачным овальным зрачком.

— Тебе больно?

Ки помотал головой, улыбаясь.

— Хочешь спать?

Снова отрицание.

— А я хочу тебя еще.

И Дива улыбается.

Ради Зверя он готов на все.

***

У Зеркального Царства появилось новое правило.

Каждый день Тэмин колол ему и себе метамфетамин, а потом жестко брал его на полу. Кровать была забыта, зачем, если можно кататься по восхитительно гладкой и твердой поверхности зеркал?

Ки очень нравилось смотреть в такие моменты – на него, на себя, на сотни тысяч Красот вокруг. Идеальность, безумие, высшая стадия прекрасного. Его изгибы тела такие замечательные, такие плавные и мягкие, он так гармонично сливается с его собственной, Дивиной Красотой. Они – одно целое. Самое красивое и неземное на Земле.

Они избраны, они должны были встретиться, и встретились – здесь и сейчас, Красота наконец-то свела их и позволила узнать друг друга до конца. Ки выворачивал перед своим Зверем наизнанку душу, откровенный, оголенный, кончики нервов торчали пучками и щипались напряжением. Его Зверь затягивал его все глубже в себя, в омуты своих желтых глаз, мягких шкур и острых зубов.

Тэмин бил его – ремнем, плеткой, железными прутьями. Тэмин сковывал его руки наручниками и подвязывал ноги. Тэмин завязывал ему глаза и заставлял брать в рот. Тэмин знал, как Ки любит смотреть на них в зеркала и поэтому часто подолгу запрещал снимать повязку, изводя Кибома, доводя до истерики и сладкой агонии. Тэмин заклеивал ему рот и заставлял давиться собственными стонами и воплями так, что Ки задыхался.

Ки нравилось унижаться перед ним.

Ки нравилось, что у него не переставая болит тело, что ему больно репетировать и иногда по бедрам течет кровь и брюки прилипают к ногам. Ему нравилось играть на людях в заботливую мамочку, поправлять Тэмину на сцене воротничок, заглядывать в глубину диких глаз и видеть призыв.

Через его тело насквозь проросла нежность.

***

— Ки, что это?!

Ки вздрогнул и выронил из рук зубную щетку.

Джонхен стоял сзади – бледный и испуганный, и таращился в зеркало на Ки полными ужаса глазами.

— Джонхен, ты чего вламываешься без стука?! – взбеленился Дива, лихорадочно шаря по вешалке в поисках халата. Видимо, халат увел вчера вечером Онью. Да так и не вернул. Ки раздраженно прижал руки к обернутому вокруг бедер полотенцу, и свирепо воззрился на Джонхена. – Проваливай! Душ – личное пространство, на данный момент приватизированное мной!

Только не хватало, чтобы этот балбес пялился на его тело. Оно принадлежит Зверю и никому больше. Еще эти царапины на спине и засосы… Впрочем, это давно не тайна.

Но не это привлекло Джонхена. Он резко пересек комнату, схватил Ки за руку и перевернул внутренней стороной к своему лицу. Его глаза стали еще больше.

— Ки, что ты творишь?! Что это?! – он явно имел ввиду маленькие синячки проколов вдоль вены. Дива зло вырвал свою руку и отошел от него, шипя, как рассерженная змея.

— Это не твое дело, Ким Джонхен! Убирайся!

— Еще как мое! – Джонхен подскочил к нему и схватил за запястья. Ки стал вырваться, впрочем, молча, рассерженно сопя и лягаясь. Привлекать внимание ором не хотелось.

— Отпусти меня, сволочь, отпусти!!

— Не отпущу! Дурак, Ки, что ты наделал?! Зачем ты… О боже, кретин, да прекрати ты вырываться!! Кибом, прекрати!

Но Ки как раз удалось размахнуться ногой и со всей силы врезать Джонхену по голени. Блинг резко выдохнул сквозь сжатые зубы, но не отпустил, а наоборот толкнул Ки так, что тот ударился затылком о кафель стенки и навалился на него сверху, фиксируя весом своего тела.

— Отпусти меня, урод, — прошипел Ки, яростно дергаясь.

— Заткнись сейчас же!! Что ты колешь себе, Ки? На что подсел? Говори немедленно!

Ки рассерженно сопел, не произнося ни звука. Джонхеновский шепот раздавался совсем рядом с ухом – злой, расстроенный, безумно взволнованный:

— Это Тэмин сделал, да? – Ки дернулся. Джонхен не так уж и туп. Тот мгновенно почувствовал реакцию Дивы. – Тэмин, да. Так и знал. Ты был совсем другой, пока вы не стали общаться ближе. Идиот… — он вдруг запустил пальцы в волосы Ки, чем ошарашил их владельца. Ки замер, чувствуя, как мягко и нежно поглаживает кожу его головы Джонхен. – Кибом, скажи мне. Скажи, я помогу тебе справиться. Преодолеть. Мы никому не скажем больше, ребятам не скажем, все сами сделаем. И Тэмина вытащим. Прошу, Ки, только не срывайся в эту бездну совсем. Не надо, не убивай себя…

Ки на секунду потерялся. Потерялся от ласки. От искренних слов. От того, что этим человеком оказался Джонхен.

Джонхен отстранился, больше не удерживая Диву. Заглянул в глаза – нахмуренный, просящий, волнующийся. И еще что-то там было, непонятное, очень похожее на душащее Ки чувство, но и не оно, вроде…

— Ки, — снова прошептал Джонхен и робко протянул руку, чтобы, видимо погладить его по щеке, но тот опомнился.

Он с бешенством отбросил от себя чужую ладонь и отскочил от Джонхена.

— Какие мы славненькие помощнички! И какой чудесный предлог оттрахать меня! Ты – герой, а я – твоя Мери-Джейн, которая тут же свалится к тебе в постель, благодарная за спасение!! А не пошел бы ты, а?!

Джонхен опешил.

— Кибом, я вовсе не…

— Убирайся! – заорал Ки, больше не волнуясь, услышит ли их кто-нибудь. – Я тебе не шлюха и не подстилка, девочек и мальчиков можно по телефону снять!! Убирайся и только попробуй кому-нибудь рассказать. Клянусь, я… — Ки задыхался, перед глазами плыла мутная пелена. – Я убью тебя, если ты расскажешь!!

Джонхен весь взвился, его глаза горели злобой, он уже открыл рот, чтобы наорать в ответ… Но вдруг как-то осел, сгорбился, стал меньше. Медленно прошел к двери, приоткрыл ее, уже хотел шагнуть, но замешкался.

— Кретин ты, Кибом, — его голос нехорошо подрагивал. – Самовлюбленный, эгоистичный кретин. Видеть тебя не хочу.

И вышел.

Ки осел на пол и зажал голову меж коленей.

***

Больше Джонхен с ним не разговаривал.

Всегда находил способ как-то перевести разговор, чтобы не вызвать подозрений. Игнорировал его, когда они были наедине. Но Ки все же ловил на себе взгляд его шоколадных глаз – очень грустный, очень вымученный, просящий.

Просящий о невозможном.

Кибом, скажи мне. Скажи, я помогу тебе справиться. Преодолеть. Мы никому не скажем больше, ребятам не скажем, все сами сделаем. И Тэмина вытащим. Прошу, Ки, только не срывайся в эту бездну совсем. Не надо, не убивай себя…

Ки зло помотал головой. Ну да, все они требуют рассказать им. Все хотят знать подробности. Все хотят выкачать из него максимум информации. И менеджер Ким такой. И Джонхен такой же. Все норовят залезть в нутро.

Ки давно уже открылся, но только одному человеку, которому было позволено, который был достоин, был избран. Он ни на что и ни за что не променяет своего Зверя.

Джонхен, тоже хорош. Молодчинка. Ки всегда думал, что Джонхену, в принципе, по барабану, с кем спать, главное – спать. Дива подмечал, как Джонг иногда смотрит на Минхо и считал, что тот давно подумывает склонить Харизму к близости. Значит, раз с Чхве не получилось, нужно кем-то его заменить?! Железная логика, ага!

Ки поворочался в кровати. Сон не шел уже которую ночь. Он ощущал себя все более разбитым и загнанным. Уставшим от всего. Хотелось перерыва, чистоты и холода зеркал, Забвения.

Сон не шел.

***

— Тэмин, я не хочу сейчас… Подожди немного, пожалуйста, — Ки потер пальцами виски. Голова раскалывалась.

Тэмин хитро улыбнулся и снова возобновил свои ласки – ловкими касаниями подушечек пальцев от груди до живота и назад. Ки знал, что за этим последует. Но в первый раз не хотел.

— Тэмин, пожалуйста. Я правда устал, — чуть более громче повторил Дива.

Тэмин не отставал. К рукам прибавились губы, Тэ медленно провел ими по пупку.

— Тэмин, я серьезно! – Ки раздраженно отвернулся, желая вздремнуть, ну или хотя бы сделать вид, ибо бессонница напоминала о себе полным отсутствием сна в обоих глазах, но тут в его плечи вцепились острые когти.

Лицо Тэмина оказалось близко-близко. Злое, опасное. Незнакомое.

— Бомми, не забывай, кому ты принадлежишь, — прошипел он ему на ухо. Ки вздрогнул и похолодел, а Тэмин продолжил. – Если я хочу, значит, так и будет.

Спустя несколько минут Ки валялся на холодном зеркальном полу, стянутый по рукам и ногам грубым ремнем, с кляпом во рту и с завязанными глазами. Он услышал звук падения иглы на пол – за долгие часы, проведенные здесь, он хорошо выучил этот звук – и приготовился, что сейчас и ему введут «подарок», но Тэмин медлил. Послышались шаги. Ки выгнулся, пытаясь повернуть запястье наружу, но его остановил смех Тэ, который это заметил.

— Нет, Бомми. Ты сегодня обойдешься. Ты себя плохо вел.

Чужая рука схватила за волосы, потянула голову вверх. Ки застонал сквозь кляп. Тэмин снова рассмеялся – низко, по-чужому, непривычно и пугающе.

— Тебе сегодня будет больно, Бомми, — прошептали на ухо. – Я хочу тебя наказать.

Первый удар плетки лег на голые лопатки Ки.

***

Тэмин уже спал, когда Ки, пошатываясь, зашел в комнату после душа. Нет, не зашел, заполз. Он не мог сидеть, не мог нормально двигаться, любое движение доставляло дикую боль. По щекам невольно вновь и вновь катились слезы, но уже не те, какими он рыдал сквозь ткань повязки час назад, скуля и умоляя Тэмина перестать.

Ему было больно. А еще внутри рвало. Жгло и замораживало. Странные, новые, злые ощущения.

Ки посмотрел на мерно спящего Зверя – он улыбался во сне, морщил носик, невинный, милый ребенок. Зачем он творит такое?

Ки не узнавал его. Тот ли это, избранный Красотой? Что с ним случилось? Кто подменил? Может, Джонхен что-нибудь ему рассказал?

Ки разозлился. Если это Блинг виноват, то он готов исполнить свое обещание и перерезать нахалу горло. Он же предупреждал.

Ки прилег рядом с Тэмином и закрыл глаза. Шло время, Тэмин сопел, а к Кибому сон все не шел. Он ворочался так и эдак, стараясь не облокачиваться на болезненные места, но тело то и дело пронзала новая вспышка боли и Ки скрипел зубами.

Как заснуть при таком состоянии?

Ки подтянулся и облокотился на подушки, полулежа, полусидя. Он рассеянно обвел глазами комнату. Вместе с ним комнату оглядели еще сотни Див. Он уже хотел было прикрыть глаза, но тут его взгляд упал на рюкзак, брошенный у двери.

Оттуда торчала папка. Та самая, от менеджера Кима. Ки хотел ее сжечь, да забыл совсем. Надо сделать, пока время есть.

С трудом доковыляв до кухни, Ки зажег на столе свечку, поставил большое стеклянное блюдо рядом и вынул первый лист, намереваясь его поджечь.

«Дело о самоубийстве».

Брови Кибома взлетели вверх.

Против своей воли, он углубился в чтение.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: