Невозможно. Могут быть помехой нашему возвращению и господству. 4 страница

Спок уткнулся Джиму в бок, пряча лицо. Голос его прозвучал глухо.

– Да.

Не хочет, чтобы я видел его слабость. Кто бы поверил, что при его-то силе он может быть таким уязвимым. Только для своей пары, только для меня. Он мой теперь, он мне доверился. А раз верит мне – поверит и в _нас_. Времени навалом. Вот только я должен быть уверен, что он хочет этого, а не просто следует за мной, потому что считает, что опять кому-то что-то должен.

Джим откашлялся.

– Ты только помни: жизнь в долинах не такая, к какой ты привык – нисколько не менее опасная и определённо куда более… беспокойная. И я как бы не самый спокойный спутник.

Спок качнул головой.

– Моя сущность может послужить для нас источником гораздо более серьёзных затруднений. Я – «Всадник-оборотень», как вы называете нас. Я отличаюсь от вас и не смогу отводить глаза всем встречным.

Джим беззаботно пожал плечами.

– Ну, заведу твоему коту ошейник с поводком. Да не смотри на меня так! Красивый ошейник, и не всерьёз же, только чтобы на тебя не вздумали охотиться. А сам будешь носить шапку, если это так тебя беспокоит.

Спок рассматривал Джима как нечто диковинное.

– Я не понимаю, почему это не беспокоит _тебя_.

– Люди устали от войны. Наши народы были союзниками. К тому же, ты со мной, а я могу быть очень располагающим, правда.

Спок скептически выгнул бровь.

– Кем же ты будешь представлять меня?

– Тем, кем ты и являешься. Моим другом.

Оборотень моргнул. Именно с этим выражением лица Джим увидел его в первый раз в тумане. Теперь, когда он знал сдержанного Всадника лучше, он понимал, что выражение это было высшей степенью ошеломления.

Что, новая для тебя мысль? О дружбе?

Джим не стал демонстрировать свою обычную нагловатую ухмылку. Он искренне улыбнулся.

– Знаешь, у меня как-то не было раньше возможности заводить друзей. У меня был только один, он травник в аббатстве, где я прозябал. Может, я вас ещё как-нибудь познакомлю. Так вот, с друзьями у меня раньше напряжёнка была. Не знаю, почему с тобой получилось так легко.

– _Легко_?

– Я тебя выбрал, а потом ты выбрал меня. Друг, любовник и… как это называется, ну, то, что случилось, когда я выбрал твой плащ?

– Связанный узами. В нашем языке есть слово, объединяющее все эти понятия.

И Спок вытворил нечто совершенно неожиданное. Он легко поцеловал Джима в потный висок. И слово, о котором он говорил, будто вспыхнуло в разуме человека огнём, теплом и светом.

«Т’hy’la».

Пока Джим, поражённый, впитывал это тепло и пытался произнести волшебное слово вслух, оборотень подозрительно затих. Джим встряхнул его и выяснил, что тот попросту спит, исчерпав силы до предела.

Моя очередь тебя защищать, да? Ну, я уже вытащил тебя из могилы… почти. А завтра – заберу тебя отсюда, от _них_.

Теперь неважно было, что для Джима всё началось как вызов и удовлетворение любопытства. Неважно, что Спок пытался отказаться от предопределения. Только обретённое будущее имело значение.

***

Джим проснулся раньше Спока. Он повалялся ещё немного, но был слишком деятельным, чтобы смотреть в низкий потолок долго, и обратил своё внимание на безмятежного вулканца. Расслабленного сном. Красивого.

– Ты, спящий красавец. Не належался что ли?

Джим ухмыльнулся, выбирая из способов разбудить соседа по погребальному ложу какой-нибудь повеселее. А потом махнул рукой.

– Ладно. Обратимся к классике.

Он склонился и поцеловал Спока, нежным и долгим поцелуем. На этот раз получилось чуть ли не эффектнее, чем тогда, когда Джим поцелуем вернул Спока к жизни. _Так_ вулканца уж точно никто больше не будил. Любуясь своим ошеломлённым оборотнем, Джим решил, что способ выбрал правильно.

Спок всё сидел в их импровизированной постели, прижав к губам кончики пальцев и не отводя от Джима глаз.

Джим поспешил привести его в чувство:

– Ну, на собственных похоронах мы повеселились, но жить в могиле, это не по мне. Собираемся и в путь.

Они оделись в свою обычную дорожную одежду, собрали раскиданные вчера в порыве страсти детали церемониальных костюмов и упаковали остальные вещи. Джим удивился, как много оборотни «покойникам» оставили. Тут даже были несколько колдовских штуковин Спока, включая досочку для чтения.

– Они всё же надеялись, что мы выживем?

– Не «надеялись». Не могли исключать вероятность. Полагаю, Солкар довёл эту вероятность до сведения Сарэка.

– Ох уж этот ваш Сарэк. Мне показалось, он бы лучше дал тебе умереть, чем позволил мне попытаться спасти тебя. Почему?

Спок помрачнел.

– Он не хотел для меня бытия зверя, гибели личности, но сохранения жизни. Не верил, что я способен стабилизироваться.

– А ты способен? Со мной?

– Вероятность этого…

Джим скептически прищурился, и вулканец ответил просто:

– Да. Я уверен, что да.

– Что от меня потребуется?

Спок взглянул на Джима испытующе.

– Обычно мы с помощью специальных методик годами подавляем в себе потребность в превращении. Но для того, чтобы научиться контролировать своё состояние в любом облике, мне потребуется позволить себе то, что заложено в нашей природе. Сможешь ли ты принять… ответственность за меня в эти периоды?

Спок выглядел таким напряжённым, что Джим ощутил физическую необходимость поддержать его – подошёл и положил руку на плечо.

– Значит, это у вас примерно как у девчонок _такие_ дни. Ясно. Вы не позволяете себе превращаться каждый месяц, мучая себя, и всё равно превращаетесь раз в несколько лет, но тогда уже как следует – ваши звери успевают в плену рехнуться и обозлиться на весь свет. Но если ты будешь превращаться каждый месяц на пару дней, как вам природой положено, вы с Котом будете в порядке?

– Я рассчитываю на это.

– А связь со мной, стало быть, не позволит тебе свалить в горы и вырезать пару селений. Отлично. Я присмотрю за тобой, на всякий случай. Чтобы ты не натворил чего такого, что не понравится тебе на вкус, когда проснёшься без шерсти.

– …Я благодарен за твою помощь.

Джим шагнул к своему оборотню практически вплотную и заглянул в глаза.

– Да пожалуйста. Даже если поначалу ты во время превращений ничего осознавать не будешь – ну, я всегда хотел ручного зверя. Знаешь, мы с твоим Котом ладим. Спокойной ночи, Спок, здравствуй, Победитель козлов.

– Что?

– Ладно, я придумаю тебе-зверю другое прозвище. Черныш?

– Нет.

– Чёрная молния?

– Нет.

– Чёрный хрен?

– НЕТ. …Ты смеёшься надо мной?

– Да как ты мог подумать! Просто закашлялся.

…

Спок неуверенно помял в руках церемониальную одежду, а потом начал аккуратно упаковывать её. И, наблюдая за этим, Джим принял решение.

– Постой. Мы от твоих уходим. Насовсем. А все эти ваши традиции, они ведь важны для тебя? Кто у вас заправляет всякими церемониями?

Выражение глаз Спока было непроницаемо, но Джим всё равно уловил его волнение.

– Сарэк. Но что ты хочешь..?

– Сарэк. Я и не сомневался. Придётся нам их догнать. Давай же, сделай из меня честную девушку.

–???

…

Одна из колдовских штуковин помогла Споку на расстоянии поговорить с Солкаром. Джима такая возможность поразила чуть ли не сильнее колдовских лошадей. Солкара же явно поразило, что они оба живы.

Спок узнал направление, которого его соплеменники придерживались, и они с Джимом отправились следом. Колдовскую лошадь «покойникам», увы, не оставили, так что догонять пришлось пешком.

К счастью, как и говорил Солкар, лагерь, в котором Всадники-оборотни дожидались отправления в свой новый дом, оказался всего лишь на расстоянии дневного пешего перехода. И лагерь был очень, очень большим, здесь собрались сотни оборотней. Джим наконец-то увидел несколько женщин этого народа, и выглядели черноволосые остроухие красавицы даже более холодными и неприступными, чем их мужчины. Были здесь во множестве и обещанные невесты разных рас, даже таких, каких Джим никогда не видывал.

Солкар встретил путников на границе лагеря, поприветствовал странным жестом раскрытой ладонью и проводил туда, где располагалась группа Сарэка. Смотрели на них там воистину как на воскресших, вот только не с радостью, а с недоверием. Джима это забавляло, Спок сжимал губы и смотрел прямо перед собой. Так они промаршировали к центральной палатке. Заговорили с ними за это время лишь девушки-невесты. Кристина на Джиме даже повисела, чуть не свалив его на землю, Дженис крепко поцеловала в губы.

Но у палатки Сарэка они оказались одни. Спок приложил ладонь к тканевой стенке, а затем решительно откинул полог. Сарэк, очевидно, предупреждённый, ждал их, прямой и гордый, руки сцеплены за спиной. Спок остановился перед ним и, казалось, тоже ждал чего-то – каких-то слов, вопросов? Сарэк невозмутимо молчал, и тогда Спок заговорил сам.

– Я счёл необходимым сообщить, что я выжил и ухожу, отец.

Вот тут Джим удивился.

Отец? Отец?!! Этот Сарэк так обращался с ним…

Сарэк, ничем не выказав радости от того, что видит живым похороненного уже сына, сухо поинтересовался:

– Ты намерен присоединиться к народу своей матери? Ты понимаешь, от какого наследия, от какой принадлежности ты отказываешься?

– Ты сам всегда отказывал мне в праве на эту принадлежность, отец. Я же не отказываюсь ни от какой части моей природы. Я намерен заняться совершенствованием в самых древних практиках, позволяющих обрести истинный контроль над собой.

Спок не стал развивать мысль о своей матери, и Джим сделал себе мысленную пометку расспросить его о ней, как только представится случай.

Такой же прямой и гордый, как и его отец, Спок тоже заложил руки за спину. Вот теперь Джим семейное сходство видел.

Сарэк попытался было привести ещё какие-то доводы:

– Твоё состояние необходимо тщательно изучить и…

Спок резко прервал его:

– Моё состояние в настоящий момент совершенно стабильно, благодаря моему партнёру. Мы можем разделять состояние друг друга и управлять им. Мы связаны и можем становиться истинно едины. Я сообщил то, что было необходимо: я больше не являюсь твоим бесчестьем и твоей ответственностью. Я нашёл свою дорогу, и я ухожу.

Он собрался было исполнить заявленное немедленно, но тут подал голос Джим, обратившись к Сарэку:

– Стоп. Прежде, чем мы уйдём, сделайте, что положено. Пожените нас.

Сарэк презрительно скривил губы.

– Нет никакой возможности, что вы…

Джим сжал кулаки.

– …выживем? Мы уже. Вы ошиблись раз, так может быть, и в остальном ошибаетесь? Неужели вам не хочется знать это наверняка?

Он всё ещё не верит в возможность полноценной связи между нами. Причём сомневается не только во мне – в Споке тоже. Может ли быть, что он прав, что Спок переоценивает свои силы? …Нет. Я чувствую, что прав я. Спок… Я в него верю. Пусть собственный отец не верит в него, я буду верить.

Джим уставился на Сарэка с вызовом. Минуту они мерились взглядами, а затем Сарэк шагнул вперёд, поднимая руку. Выражение лица у него было такое, что Джиму пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не отступить на шаг.

Будто горы задрожали в новом Великом Сдвиге.

Сарэк нехотя коснулся лица Джима и даже более неохотно – Спока. И глаза его расширились. Он не сразу смог заговорить и вынужден был прокашляться. Наконец, старший Всадник выдавил:

– Я свидетельствую вашу связь.

Сарэк отступил. Джим с сомнением взглянул на Спока.

– Это всё?

Тот побелевшими губами выговорил:

– Да. Всё, что необходимо.

– Тогда пошли.

Спок послушно развернулся, а сам Джим задержался на мгновение. Сарэк выглядел совершенно для себя необычно: растерянным и… постаревшим. Он смотрел Споку в спину, будто хотел сказать это: «Возможно, я совершил ошибку». Хотел, но не мог.

Гордец проклятый.

На пороге Спок всё же остановился, чтобы посмотреть отцу, который он него практически отрёкся, прямо в глаза. И со сдерживаемой яростью протолкнул сквозь зубы:

– Живи долго и в процветании, Сарэк.

Спок вышел. Он не обернулся больше, а вот Джим обернулся.

– Эй, Сарэк. Он нашёл свою силу в том, что вы считаете слабостью. Вы не уберегли нечто очень ценное. Ваша потеря, моя находка.

***

– Эй-эй, да придержи же лошадей, куда ты так летишь, ноги переломаем!

– «Придержи лошадей»? Должен напомнить тебе, что мы передвигаемся пешком.

– Ну да, потому что моя лошадь от тебя шарахается, а свою ты взять не соизволил. Всадник-оборотень без лошади.

– Я уже говорил тебе: они представляют слишком большую ценность, я не мог забрать одну из них. К тому же, долго поддерживать её в работоспособном состоянии в таких условиях я не смог бы.

Настоящую лошадь Джима оборотни, было, отпустили, но Спок нашёл её с помощью одной из колдовских штуковин, а Джим не без труда поймал.

Они шли уже несколько часов. Джим вёл свою лошадь на длинном поводе, чтобы она не так нервничала по поводу присутствия оборотня. Не слишком было удобно, но Джиму не хотелось сейчас от Спока удаляться, очень уж мрачным тот выглядел. Давно остались позади странные палатки лагеря вулканцев, а напряжение Спока всё не отпускало.

Наконец Джим устал созерцать, как трясёт его оборотня от ярости невысказанных слов, и он ткнул его кулаком в бок.

– Давай. Скажи это. Представь, что я это он, и скажи.

Спок посмотрел на человека изумлённо, будто вообще только что о его существовании вспомнил.

– Я сказал Сарэку всё, что было необходимо. И я никак не могу представить тебя на месте моего отца. Вы самые непохожие существа, каких я только встречал. Он, родня мне по крови, отвергал меня всю мою жизнь. Лишь перспектива того, что в конечном итоге я откажусь от наследия, которое он почитал таким ценным, заставила его обратить на меня внимание. Тогда как ты… Ты, совершенно чуждый мне, принял меня безо всяких условий, поддержал меня по причинам, которые я до сих пор не могу понять. Ты говорил, что я стал «нужен» тебе. Почему, Джим?

И снова «почему», да что с ним делать!

Спроси такое кто другой, и Джим как следует отшутился бы – а нечего напрашиваться на комплименты. Но в случае с парнем, которого отвергали всю жизнь, и довели до того, что он добровольно лёг в могилу, шутки были неуместны. Так что Джим остановился и заступил Споку дорогу.

– Потому что ты мой T’hy’la. Связанный со мной телом и разумом. Лучший любовник, что у меня был и, я надеюсь, мой друг. Я повторю это тебе, сколько захочешь.

Спок ничего не ответил, но охватившая Джима эйфория, очевидно, значила, что вулканцу полегчало.

Тогда Джим решительно занялся борьбой с пафосом ситуации.

– Мы пешком будем до моря тащиться год. Если бы мы могли хоть по очереди на лошади ехать, но она ж тебя не подпустит…

Спок вдруг начал расстёгивать куртку.

– Есть другой вариант.

Джим оторопело наблюдал за ним минуту, а потом получил возможность полюбоваться «другим вариантом» во всей красе.

– А, ну, можно и так. Ты теперь всегда будешь по желанию на это способен? Круто. Правда, когда ты начал раздеваться, я на другое понадеялся, но и так ничего. Тогда я – на лошади, а ты – своим ходом. Пожитков только многовато. Тебя, может, навьючить?

В качестве ответа чёрный ягуар лишь чуть-чуть обнажил клыки. Будто в усмешке.

Джим поудобнее перевьючил нервничающую лошадь и вскочил в седло. В отдалении ягуар поднялся с земли, без всякой спешки, делая вид, что вовсе не привязан к человеку невидимым поводком, а им просто случайно по пути.

Джим махнул рукой.

– Ну что, Чёрный х… – Зверь смерил человека непроницаемым взглядом, и Джим закончил, – э-э-э, хвост. Пошли что ли. Когда ты ещё соображал… Ну хорошо: когда у тебя ещё были руки, ты показал мне дорогу. Нам во-о-он туда, ко второй звезде справа от Великих Гор. …А навьючить тебя точно нельзя? Нет? Ну и ладно.

Джим решительно направил лошадь вперёд, фальшиво насвистывая. Ягуар раздражённо дёрнул хвостом и потрусил вслед своему человеку. Ко второй звезде справа и вперёд до самого утра.

Эпилог

Тремя месяцами позже они, наконец, добрались до побережья. Разумеется, не без приключений, но Джим втайне на это и рассчитывал. Общие испытания лишь сплачивали их со Споком, как он и ожидал.

Крупный портовый город тоже сулил интересные времена – позволял отправиться… да куда угодно.

В этом городе повидали всякое, но заселиться в гостиницу с ягуаром всё равно было проблематично. Так что они поспешили и всё же сумели снять номер как двое мужчин. Едва дверь номера закрылась за ними, Спок упал на ковёр, чтобы подняться уже в своей четвероногой форме. Он усердно практиковался, но всё равно, отринув абсолютный контроль, не всегда мог пока сдерживать превращение, да и сознание до сих пор разделял со своим Котом далеко не в полной мере. Тем не менее, договориться со зверем стало проще. Джим строго наказал ягуару спать до его возвращения, и отправился глазеть на корабли.

По дороге в порт Джим очень осторожно сбыл самый маленький из драгоценных камней Спока. Вырученные за камень деньги он с трудом смог распихать по карманам. Торговец настоятельно просил все подобные вещи приносить именно ему, а значит, можно было продать остальные камни и подороже.

На причалах торговали всякой всячиной, и одна диковинка заставила Джима остановиться.

– Сколько ты просишь за этот плащ?

– Великолепная вышивка, не правда ли, молодой господин? Это чёрный ягуар, пантера. Благороднейший из зверей, господин, никогда не нападает на человека. Его прозванье означает «ловец», а ещё – «колючка».

Джим усмехнулся.

– Да уж, «колючка».

Он отсчитал требуемую сумму. Немаленькую, кстати. Но он был уверен, что его «Колючке» понравится этот подарок. Никому из оборотней не приходило в голову сделать своего Зверя силой вместо слабости, с гордостью носить на гербе.

Ну так пусть Спок будет первым.

КОНЕЦ

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: