ЗИГЗАГИ И ОБМАНЫ РАЗРЯДКИ.

В своем противостоянии с Западом Советский Союз действовал очень даже успешно. На Ближнем Востоке он поставлял военную технику арабским государствам, и им удавалось крепко осаживать израильтян и их заокеанских опекунов. Благодаря советской помощи Вьетнаму американцы там крупно завязли, несли ощутимые потери. Чтобы вести войну с вьетнамскими коммунистами, США пришлось направить туда 550 тыс. своих солдат! Из них 58 тыс. домой не вернулись. Еше больше было ранено и искалечено.

А вдобавок и в самих США покатились политические кризисы. Сперва передрались разные группировки “закулисы”, что выразилось убийством президента Кеннеди. Развернулась борьба негров за свои права – выставляя себя защитницей мировой “демократии”, Америка все еще сохраняла расовое неравенство (впрочем, западные понятия “демократии” были весьма условными и в других государствах – например, Франция предоставила избирательное право женщинам только в 1944 г., а Швейцария – в 1971 г.). Ну а на все это как раз и наложилось недовольство американцев войной во Вьетнаме. И Штаты протрясло так, что мало не покажется. А войну они позорнейшим образом проиграли, вынуждены были убираться из Индокитая, бросив и своих южновьетнамских союзников, и склады имущества, и массу вооружения.

Советскому Союзу ценой огромных затрат и усилий удалось выправить плачевное состояние вооруженных сил, в котором они оказались при Хрущеве. В 1960-х гг был достигнут паритет с НАТО в ядерном и ракетном оружии, создана великолепная авиация. Восстановилась и возросла боеготовность флота. Могучие советские эскадры бороздили океаны, появляясь у берегов Африки, Азии, Ближнего Востока и одним своим присутствием внося “коррективы” в политическую обстановку в этих регионах. При советской поддержке активно действовали кубинцы. Победила революция в Никарагуа (где поучаствовали не только кубинцы, но и, неофициально, наши спецназовцы). За Никарагуа последовал Сальвадор. Бравые кубинцы (опять же, при участии советских спецназовцев) одну за другой освобождали страны Африки – Анголу, Мозамбик. Русские, помогая дружественным правительствам, установили контроль в Эфиопии, Южном Йемене…

Но неладно было внутри социалистического лагеря. С Китаем, прежде главным стратегическим партнером Сталина, дошло до открытой конфронтации. В 1969 г. разгорелись бои за остров Даманский, где погибло более тысячи человек. Началась и китайско-вьетнамская война – остановила ее лишь угроза Советского Союза выполнить свой союзный долг по отношению к Вьетнаму. И китайцы принялись налаживать дружбу с США.

Западные спецслужбы и “оборотни” в руководстве соцстран не прекращали и попыток воздействовать на союзников СССР в Восточной Европе. За одной диверсией следовали другая, третья… Обыгрывались разные факторы, опробовались разные сценарии. Так, после восстания в Венгрии, советское руководство пошло на послабления в этой стране, ей были даны значительные экономические свободы, в первую очередь выделялись кредиты и поставки. И Венгрия расцвела, жила богато, купаясь в изобилии. Но “венгерскому социализму” завидовали чехи, поляки. Это и было использовано.

В Чехословакии впервые был опробован вариант грядущих “бархатных революций” – вроде как без крови, без насилия. В 1967 – 1968 гг началось “свободолюбивое” движение интеллигенции, выступления и демонстрации студентов. И верхушка чешских коммунистов во главе с Дубчеком соглашалась на “демократические” реформы. Но первую “бархатную” быстро и решительно пресекли – пять государств Варшавского Договора ввели в Чехословакию войска, сменили ее правительство и партийное руководство. Кстати, главной сторонницей силовых действий выступила не Россия, а ГДР, опасавшаяся, что пример чехов окажется заразным, и что они откроют свою границу с ФРГ. И войсковые контигненты ГДР проявили себя жестко, на малейшую провокацию отвечая огнем – в отличие от наших солдат, которым стрелять было категорически запрещено, и десятки русских парней отдали свои жизни, так и не нарушив приказ. Но в плане международной политики провокация вполне удалась. Мировые средства массовой информации охаяли именно СССР, выставив руских оккупантами и “палачами свобод”.

Но ведь и для чехов наряду со вводом войск пришлось идти на уступки, обеспечивать им более либеральный режим, материальный достаток. А это давало возможность взбудоражить их соседей-поляков. Такие попытки начались уже в 1970 г. Но антисоветские силы подготовились получше, чешский опыт учли. В Польше центр оппозиции сформировали не внутри правящей партии, которую могут регулировать русские, а вне ее. Возник так называемый “независимый профсоюз” “Солидарность”. И, между прочим, важную роль при его создании сыграли международные структуры IV (троцкистского) интернационала. Они все еще существовали – и если не пригодились против Советского Союза, то теперь наконец-то и они потребовались. В хорошем хозяйстве ничего не пропадет…

В 1980 г. в Польше начались “мирные” волнения, и дело оказалось прекрасно подготовлено и отрежиссировано. Вся страна мгновенно, в считанные дни покрылась сетью организаций “Солидарности”. Теперь ввод союзных войск был чреват организацией сопротивления и слишком большой кровью. Но польское руководство заверило, что само наведет порядок, и была установлена военная диктатура Ярузельского. Тем не менее, “мировая общественность” снова дружно охаяла Советский Союз. А польская оппозиция никуда не делась, она лишь получила команду “отбой”, прекратила активные действия и притаилась, ожидая своего часа. Словом, Запад раз за разом бил по “слабым звеньям”, по окраинам социалистической системы, еще не разрушая, но раскачивая ее.

В свою очередь, и СССР силился воздействовать “изнутри” на страны западного лагеря. Но у него успехи были куда скромнее. Потому что сами механизмы воздействия изменились и деградировали. В 1920-х Коминтерн представлял собой реальную силу, в 1930-х Сталин фактически превратил зарубежные компартии в своих наемников – платил им только за безусловную поддержку нашей страны вплоть до разведки и готовности стать “пятой колонной”. Но настали другие времена, и этими вопросами занимался Суслов. В партийных архивах сохранилось множество расписок, которые давали ему лично Пальмиро Тольятти, Долорес Ибаррури и прочая подобная публика – расписок на получение сотен тысяч и миллионов долларов! Однако никакой адекватной отдачей даже не пахло. Вместо этого западные компартии начали перенацеливаться на модели “еврокоммунизма”. То бишь становились обычными парламентскими партиями, претендуя лишь на депутатские места в парламентах и портфели в правительствах. И советские средства утекали за рубеж впустую, шли на содержание чужих партийных аппаратов, на издание их газет, на их предвыборные кампании.

После снятия Хрущева ничуть не прекратилась и утечка российских денег в страны “третьего мира. Наоборот, подобная “помощь” принимала характер непонятной, слепой самоцели. В 1960-х гг Индия на 15% удовлетворяла свои потребности по развитию экономики из бюджета СССР, а Египет – аж на 50%. Естественно, это привлеккало все новых “друзей”. Едва какой-нибудь режим объявлял себя “антиимпериалистическим”, его тут же начинали щедро кормить. И если даже не оправдывал надежд, все равно кормили – а то как бы не переметнулся в противоположный лагерь.

Тактика американцев в данном плане была куда более выгодной. В мировом противостоянии они тоже поддерживали кого угодно – и диктаторов, и авантюристов, и прогнившие коррумпированные правительства. Лишь бы были антикоммунистическими – или даже пусть коммунистическими, но антисоветскими. Тоже помогали специалистами, военными инструкторами, оружием. Поощряли займами Международного валютного фонда. Но при этом привязывали таких партнеров долгами, влезали в их экономику, подминали промышленность и финансы. А слишком уж скандальное правительство потом можно было заменить.

В “освободившихся” странах выползали на свет и успешно играли на мировом противостоянии вообще жуткие монстры. Возникали кровавые режимы Бокассы в Центральной Африке, Масиаса в Экваториальной Гвинее. Или, допустим, Иди Амина в Уганде, который истребил полмиллиона подданных, признал старинной доброй африканской традицией людоедство, с аппетитом поглощал политических противников, умерщвлял и кушал собственных жен из необозримого гарема. Но при этом был председателем Организации Африканского Единства, людоедскую руку не брезговали пожимать папа римский, генеральный секретарь ООН Курт Вальдхайм. Запад не объявлял ему никаких эмбарго, покупал кофе и бананы, поставлял товары, в том числе оружие. И Советский Союз поставлял. А то как бы не принял сторону “империалистов”.

Китай взял под покровительство и подпитывал “революционера” Пол Пота, залившего кровью Камбожду. А США, хоть и не имели дела с самим убийцей, но налаживали взаимоотношения с китайцами. И американская поддержка Пол Поту потекла через посредничество Пекина. Потому что в войне с Камбоджей увяз Вьетнам, и главная просоветская сила в Юго-Восточной Азии оказалась нейтрализованной.

Но наряду с противостоянием с середины 1960-х начали проявляться совсем другие тенденции. Запад вдруг стал смягчать свои позиции, выражать готовность к диалогу, соглашаться на уступки, которые прежде упрямо отвергал. Причины этого в общем-то очевидны. Противоборство становилось слишком обременительным для западных держав. Поджигаемые в ходе борьбы революционные процессы могли оказаться непредсказуемыми, выйти из-под контроля. Опять, же, Советский Союз сумел достичь ракетно-ядерного паритета. А паритет получился на таком уровне, что ничтожной доли созданного оружия хватило бы для гибели всего населения Земли. Ну а, с другой стороны, поворот к диалогу сулил новые выгоды, новые выигрышные ходы.

Первые предпосылки к такому повороту сделала Франция, которая неожиданно вышла из военной организации НАТО. Советская пропаганда тут же заговорила о “расколе империалистического лагеря”. Президенту де Голлю в Москве была устроена триумфальная встреча. Франция признавалась чуть ли не лучшим другом и партнером. С ней подписывались договоры и соглашения. На самом деле никакого “раскола” не случилось. Франция, за исключением некоторых частных разногласий, осталась в елином строю врагов России. Но она получила огромные преимущества перед другими западными странами, открыв себе доступ на советские рынки, выгодно покупая советские энергоносители и сырье.

Вслед за Францией потянулась и Западная Германия. Канцлер Вилли Брандт согласился признать ГДР, особый статус Западного Берлина, западные границы Польши по Одеру-Нейсе. И тоже стал лучшим другом, а ФРГ – желанным торговым партнером. Кстати, стоит подчеркнуть “совпадение”. Все эти изменения курса западных держав произошли как раз в то время, когда был построен нефтепровод “Дружба”, предназначенный, вроде бы, для социалистических стран. Но теперь оказалось достаточно прокинуть трубы чуть дальше – и качай на запад…

Завязался и диалог с США, в 1972 г. в Москву пожаловал президент Никсон (после визита в Китай). А в 1973 г. человечество порадовали, провозгласив “разрядку”, в Хельсинки открылось Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Заседали до 1975 г. Договорились о неприменении силы в международных делах, о решении конфликтов мирным путем. Западные державы признали нерушимость послевоенных границ – то есть, то, чего 20 лет безуспешно добивался СССР. И в Москве это считали крупнейшим успехом. Ну а расплатиться за это пришлось, казалось бы, пустяком. Согласиться, чтобы в итоговые документы был включен пункт о соблюдении “Декларации прав человека”. В результате совещания была создана пресловутая ОБСЕ… Хотя пройдет немного времени, и нерушимость границ, признание ГДР, неприменение силы окажется очень легко перечеркнуть. Зато ОБСЕ начнет лезть в дела России, тыкать ее носом и регулировать этими самыми “правами человека”.

Да и “разрядка” получилась очень недолгой. По сути Советский Союз просто шельмовали, и пошло дергание туда-сюда. Велись переговоры об ограничении стратегических ракет, заключалось соглашение ОСВ-1, готовилось ОСВ-2. Но тут же после этого США начали наращивать количество ракет среднего радиуса действия, крылатых ракет – и размещать их в странах, откуда они могли достичь территории СССР. Соответственно, и Москва делала ответные шаги. Принималась изготовлять и выдвигать в Восточную Европу свои ракеты среднего радиуса действия.

Или заключались соглашения по ограничению систем противоракетной обороны. Но сразу после этого Америка приняла программу “Стратегической оборонной инициативы” – “звездных войн”. В общем Советский Союз преднамеренно втягивали во все новые и новые витки гонки вооружений. И не количественные, а качественные. США и их союзники располагали неоспоримым преимуществом промышленного и финансового потенциала, поэтому целенаправленно навязывали “соревнование” как раз в наукоемких, все более дорогостоящих областях. Пока наша страна не надорвется.

Кстати, в то время мне, будучи офицером, доводилось знакомиться с некоторыми подборками советских разведданных – такими, где приводились данные американской разведки о нашей военной технике и ее разработках. Так вот, тактико-технические характеристики и боевые возможности советских систем вооружения там чаще всего завышались. И порой завышались умопомрачительно. Чтобы посильнее застращать свой конгресс и получить побольше ассигнований на собственные разработки. Со всех сторон выгодно получалось. СССР разоряли, а западные компании гребли на гонке вооружений сверхприбыли.

Американцы расквитались и за Вьетнам – через махинации своих спецслужб и “оборотней” в советском руководстве сумели втянуть нашу страну в такую же трудную и затяжную войну в Афганистане (а сами поддерживали талибов, которых впоследствии объявят врагами и против которых проведут войсковую операцию, чтобы перехватить Афганистан под собственный контроль).

Но вдобавок “разрядка” открыла шлюзы для весьма выгодной торговли с СССР, и последующие шатания от “потеплений” к “похолоданиям” ничуть ей не мешали! А торговля-то стала весьма своеобразной. Советская промышленность угасала, конкурентоспособных товаров не производила. Качественным было только оружие, но оно поставлялось “друзьям” и союзникам, которые далеко не всегда могли расплатиться (да от них не всегда и требовали). А на Запад все шире текла русская нефть. Конечно, такой же торговлей жили арабские страны и очень богатели на ней. Но Советскому Союзу приходилось разбазаривать миллиарды “нефтедолларов” на тех же “друзей”, на военные программы.

А собственная экономика продолжала разваливаться. Материальная база промышленности безнадежно отставала от развитых стран – в эпоху всеобщей автоматизации вручную трудились 40% работников промышленности, 60% в строительстве, 75% в сельском хозяйстве. Если в 1960-х произошло заметное повышение уровня жизни народа, то в 1970-х оно стало резко ухудшаться. Страна откатилась на 77-е место в мире по уровню потребления. Поползли вверх цены. Товары ширпотреба становились дефицитом, а то барахло, что лежало на прилавках, покупать не рекомендовалось. За автомобилями по несколько лет стояли в очередях. Телевизоры, холодильники начали покупать по записи – да и то они были аварийными, отечественные телевизоры взрывались, вызывая пожары.

Все хуже становилось и с продовольствием. В столовых по четвергам вводились “рыбные дни”. А в магазинах появлялись прежде невиданные виды рыбы, которые в старых справочниках и поваренных книгах числились несъедобными. Негласно установилось снабжение городов по разным категориям – удовлетворительное только в столицах. И возникло явление “колбасных поездов”, когда жители соседних областей наезжали с рюкзаками в Москву, Ленинград, Киев затовариваться продуктами. Вспоминается и то, как после падежа скота в Калмыкии – из-за недостатка корма, в Северокавказском военном округе в офицерских столовых подавали “баранину холодного убоя”, т.е. дохлятину...

А престарелое правительство, имея приток “нефтедолларов”, пошло по простейшему пути – по пути, так сказать, “наименьшего сопротивления”. Принялось решать проблемы с помощью импорта. Советский рынок начали завоевывать иностранные товары. И люди гонялись за зарубежными качественными кофточками, колготками, ботинками, бытовой техникой. Даже импортная мебель стала вытеснять отечественную. А российская промышленность сбыта не находила, переводила впустую сырье и поддерживалась, опять же, за счет дотаций. Но и для реконструкции своих предприятий брежневское руководство выбрало тот же путь. Разработки отечественных НИИ оставались не реализованными, а за рубежом начали закупать оборудование, станки, автоматизированные линии и даже целые заводы.

То бишь, вернулись к практике 1920-х, когда Россия точно так же перекачивала золотовалютные запасы в сейфы западных банкиров и промышленников. Но в те времена она имела огромные резервы человеческих ресурсов – и моральных тоже. Теперь их не было. Тогда фундаментом была сама земля, сельское хозяйство. Теперь и оно на ладан дышало. И продовольственные проблемы также решались за счет импорта. Если торговый оборот с Западной Европой вырос в 1970-е гг в 5 раз, то с США – в 8 раз. Америка даже признала Советский Союз приоритетным партнером! Несмотря на то, что при этом по-прежнему действовал обширный перечень товаров, запрещенных к продаже в СССР. А “разрешенным” было зерно. Хрущев начал с закупки 12 млн т. При Брежневе покупали уже по 40 млн т. в год. На миллиарды “нефтедолларов”.

Впрочем, Леонид Илиьч не оставлял попыток реанимировать сельское хозяйство. Создавались “агропромышленные комплексы”, принимались “продовольственные программы”, на них выделялись гигантские средства. Но реально ничего не менялось, и до села не доходило почти ничего. Часть средств растекалась по институтам и руководящим органам, занятым разработками этих программ. Часть уходила на строительство объектов, далеко не всегда нужных – абы только выделенные деньги не пропали. А многое попросту разворовывалось.

Воровство стало еще одной серьезнейшей проблемой советской жизни. Да оно и не мудрено. Сказывались последствия слома православной морали, а попытки заменить ее суррогатами наподобие “Морального кодекса строителя коммунизма” успеха не имели. И едва только исчезли сталинские строгости, воровство приняло такие размеры, что уже при Хрущеве, в 1961 г., пришлось опять принимать суровые законы об экономических преступлениях. Наказания за хищения в особо крупных размерах предусматривались вплоть до смертной казни, и за два первых года действия закона расстреляли 160 человек.

Но постепенно подход стал меняться. Потому что в спокойную брежневскую эпоху в областях, республиках, да и в столице стали укрепляться “феодальные княжества”. Партийные и государственные боссы полновластно распоряжались в своих “вотчинах”, покровительствовали друг другу, переплетались коррупцией. И не прочь были извлечь дополнительные прибыли из своего положения. Под их эгидой пристраивались “специалисты”, умеющие делать навар на строительстве, на фондах, выделенных для промышленности и сельского хозяйства. Воры и жулики находили “выходы” на ответственных чиновников, чтобы “подмазывать” их в обмен на безопасность.

И советские правоохранительные органы привлекали к ответственности всякую “мелочь” или тех, кого определяли “крайними”. А высокопоставленные лица и связанные с ними группировки оказывались неприкосновенными. Стали возникать целые отрасли “теневой экономики”, перепродающей дефициты, изготовляющей “левую” продукцию из государственного сырья, часто и на государственном оборудовании. По неофициальным оценкам, к середине 1980-х в сфере “теневой экономики” было задействовано или как-то причастно к ней до 15 млн. человек! [94]

Государство разъедалось. А контакты с Западом расширялись. Теперь в Советский Союз десятками тысяч стали приезжать иностранные туристы. Одна за другой жаловали в гости культурные, общественные, политические делегации. Во множестве поехали из-за рубежа специалисты по монтажу закупленных заводов и станков. В связи с увеличением объемов торговли прибывали делегации деловых кругов, в Москве обосновывались представительства иностранных фирм. А для облегчения расчетов в нашей стране открылись первые американские банки. Так же, как перед Февральской революцией.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: