Глава 7 ПЕРВОЕ ЛИЦО ЕДИНСТВЕННОГО ЧИСЛА

В ходе выполнения упражнений по визуализации мы об­наружили, что смена нашего отношения к вызываемым об­разам — от «картины возникают в нашем сознании», на «мы сами смотрим на эти картины» — повлекла за собой улуч­шение функций Эго. Пассивное отношение сменилось более активным. Это относится к общей активности, свойственной центробежному характеру поведения организма, который яв­ляется гораздо более определенным, нежели рефлекторная теория или религия пытаются нас убедить. Ранее я показал, что Эго символизирует свершившийся факт идентификации, таким образом, если мы не идентифицируем себя с образа­ми, проецируемыми нами вовне или внутрь себя, мы лишаем себя жизненно важной функции.

Обычно на ум приходят лишь образы, связанные с наши­ми проблемами, незавершенными ситуациями и потребнос­тями организма. Кроме этих образов, указывающих на реаль­ные запросы, перед нашим внутренним взором проходят мно­гие картины, вызванные нами исходно либо в качестве иллю­страции наших идеалов, либо в качестве сопротивлений в пику осуждаемым эмоциям. Как только мы поймем, что ни один из этих образов, даже сон наяву, не возникает без осо­бой на то причины, мы должны будем начать более ответ­ственно относиться к «работе ума».

Первое лицо единственного числа 28 5

Можно сказать, что картины, которые мы произвольно вы­зываем в уме, как правило, являются сопротивлениями, а не выражают первичную потребность. Но даже и в этом случае рекомендуется отождествить себя с каждой новой картиной и сказать себе: «Я мысленно вижу такого-то и такого-то че­ловека». Избегание ответственности и избегание языка Эго тесно связаны. Поскольку ответственность очень часто ока­зывается сопряжена со стыдом, виной и наказанием, неуди­вительно, что люди нередко устраняются от ее принятия и от­рекаются от своих поступков и мыслей.

Когда военный медик сталкивается с сомнительной хво­рью, он оказывается в ситуации конфликта, в значительной степени обязанного своим возникновением его неуверенно­сти и неспособности решить, кто ответственен за это. Следу­ет ли ему доискиваться причин или целей? К примеру, симу­лянт придумывает «причину» своего заболевания, и военный медик действует в соответствии с этой причиной. Головные боли и боли в спине, амнезия и несварение вызываются бо­лее-менее просто, но если сами они не являются достаточ­ными доказательствами, он вовлекает в дело прошлую бо­лезнь, и это происходит не в виде механической регрессии, а с целью фабрикования причины, исторического факта, засви­детельствованного бывшими его докторами. Лишь тогда, ког­да военный медик побеждает в этом мысленном противосто­янии, он осмеливается сказать, что ответственность за забо­левание лежит не на «Оно», а на «Я» пациента. Лишь тогда удается ему распознать цель, а не причину.

В нашем обществе часто бывает очень трудно использо­вать язык Эго. Предположим, что вы поздно легли спать и вам неохота подниматься с постели. Вы опаздываете на работу. Скажете ли вы своему начальнику: «Я не хотел подниматься с постели», или же выдвинете в качестве прикрытия автобус, не пришедший вовремя, вышедший из строя лифт, головную боль, которой могло и не быть? Вообразите только, какая буря поднимется, если вы скажете ему правду. Однако ситуация меняется, когда вы можете быть правдивым, будь то с самим собой или с друзьями. Но даже если вы представите, что кри­стально честны с собой, вы все-таки можете ошибиться. Как часто вы раздражались из-за автобуса, который «вот-вот ушел», вместо того, чтобы признаться себе, что не успели на него, потому что копались и медлили?

Еще трудней оказывается понять, что все невротические симптомы продуцирует не загадочное «Оно» или «либидо», а

286 Терапия сосредоточением

мы сами, что, как я уже упоминал ранее и намереваюсь по­казать в будущем гораздо более детально, мы напрягаем мышцы и тем самым вызываем появление тревожности, фри­гидности и т.д.

Важность этой идеи заставляет вновь и вновь обращать на нее внимание читателя. Без принятия полной ответствен­ности, без превращения невротических симптомов в созна­тельные функции Эго, излечение невозможно. Мы можем и не впадать в крайности, присущие обсессивному типу, заявляю­щему, будто «в мозгу у него появилась мысль», вместо того чтобы сказать: «Я подумал то-то и то-то» — хотя лишь очень немногие из нас на самом деле полностью освободились от подобной манеры говорить. Когда речь заходит о снах, боль­шинство готово признать — «Я» видел это во сне; но когда во сне они убивают кого-либо, они отрицают, что сами вообра­зили убийство и отказываются принять на себя ответствен­ность, ссылаясь на то, что это был лишь сон.

Каждый раз, когда вы действительно применяете насто­ящий язык Эго, вы выражаете себя, способствуя развитию собственной личности. Итак, первым делом вы должны по­нять, уклоняетесь ли вы, а если да, то в каких случаях, от упот­ребления слова «я». Затем начните переводить свою речь с языка «безличных оборотов» на язык «Я», сначала про себя и в конце концов вслух. Вы легко сможете осознать разли­чия, существующие между двумя этими видами речи, когда услышите от кого-нибудь: «Чашка выскользнула у меня из руки» вместо «Я уронил чашку»; «Рука сорвалась» вместо «Я дал ему пощечину»; или же «У меня такая плохая память» вместо «Я забыл» или даже еще более правдивого «Я не хотел запоминать этого, не желал утруждать себя». Привыч­но ли для вас винить во всем судьбу, обстоятельства или болезнь и т.п. за свои жизненные промахи? Может быть, вы укрываетесь за безличным местоимением подобно тому че­ловеку, которого высмеял однажды Фрейд, заметив: «Небе­зопасность и темнота стянули у меня часы»?

Если вы ставите на одну доску выражения «Пошел дождь» и «Вышло так, что я...», ваша способность отличать внешнее от внутреннего далека от совершенства.

Многие интеллектуалы с энтузиазмом приветствуют тео­рию «Оно» Гроддека. Поскольку они, развенчавшие идею Гос­пода Бога и Судьбы, сами еще не были настолько сильны, чтобы взять на себя достаточную долю ответственности, они обрели необходимую поддержку в идее «Оно». Они нужда-

Первое лицо единственного числа 287

лись в prima causa и решили проблему, перенеся Бога с Его небес в свой собственный организм. Их концепция «Оно» по­разительно напоминает таинственное Коллективное Бессоз­нательное Юнга и скорее препятствует, нежели способствует развитию у них функций Эго.

Фрейд интроецировал «родовую травму» Ранка для того, чтобы заполнить пробел в своем историческом объяснении тревоги. Точно так же он поступил и с «Оно», или «Ид», Грод-дека (термины эти синонимичны). «Ид» прекрасно вписыва­лось в фрейдовскую схему «Супер-Эго», «Эго» и «Ид», хотя и вносило путаницу: потребности организма и подавленные личностные содержания помещались им в одно и то же ме­сто. Возникла концепция, унаследовавшая от христианства враждебное отношение к телу.

Адлер хорошо понимает ту роль, какую сознательная лич­ность играет в выработке симптомов. Фрейд, со своей сторо­ны, показал, насколько лицемерен наш сознательный разум. Язык Эго не всегда выражает потребности организма. Если вы не можете уснуть, вам будет чрезвычайно трудно осознать, что «вы» представляете организм, который не желает спать, что вам хочется уснуть лишь в силу привычки или в результа­те ипохондрии. Конечно, вы можете сказать: «Я-то хочу зас­нуть, но вот мое "Бессознательное" — ни в какую». Но чем отличается такое выражение от утверждения, что «небезопас­ность и темнота крадут часы»?

Эго представляет из себя символ, а не субстанцию. По­скольку Эго указывает на принятие и идентификацию лично­сти с определенными ее содержаниями, мы можем использо­вать язык Эго в целях ассимиляции отторгнутых нами частиц нас же самих. Эти отторгнутые частицы подвергаются либо подавлению, либо проекции. «Безличный язык» является про­екцией в смягченном виде и влечет за собой, подобно всякой другой проекции, замену активного отношения пассивным, от­ветственности — фатализмом.

Поэтому, хотя фраза «Я думаю» выглядит на первый взгляд не меняющей сути дела заменой выражения «Ко мне в голову пришла такая мысль», по зрелом размышлении я считаю своим долгом педантично указать, что это не так. Хотя разница между двумя выражениями кажется несуще­ственной, исправление речи глубочайшим образом отразит­ся на личности в целом. В основе своей оно совпадает с замечанием Фрейда относительно того, что после излечения принуждение превращается в хотение.

288 Терапия сосредоточением

Для того, чтобы научиться использовать язык Эго как сле­дует, необходимо придерживаться основного правила тера­пии сосредоточением: никогда не предпринимать попыток из­мениться до того момента, когда вы сможете отдавать себе отчет во всех деталях неправильного поведения. Сначала по­пытайтесь пронаблюдать за тем, как вы сами и другие ис­пользуете «безличный язык». Воспротивьтесь преждевремен­ным переменам в себе, и вы сможете совершить ценнейшие наблюдения. Вы откроете для себя много нового относитель­но того, что касается мотивов избегания: ощущений вины, сты­да, застенчивости и смущения.

Наиболее важным шагом будет являться переход (так далеко, насколько это будет возможно) с «языка безличных оборотов» на язык Эго. Выражение «Я продуцирую, вызываю у себя» очень поможет — то, каким образом вы вызываете у себя, скажем, головную боль, пусть останется пока неконкре-тизированным. Последним в ряду действий, но не по значи­мости, окажется применение языка Эго. Научитесь не только писать «Я» с большой буквы, но и произносить его соответ­ственно. На первых порах при попытках поступать таким об­разом вы столкнетесь с большим количеством трудностей, связанных по большей части с только что упомянутыми не­приятными эмоциями. Правильный язык Эго, т.е. правильная идентификация, — это основа самовыражения и доверия. К настоящему моменту вам уже следовало бы знать, сколь важную роль играет самовыражение в предупреждении и лечении невроза.

Из этого правила существует, однако, одно исключение. Метаболизм в корне отличается от псевдометаболизма. Точ­но так же и подлинный язык Это отличается от «языка Псев-до-Эго». Я имею в виду те короткие вводные предложения, которыми многие уснащают свою речь: «Я думаю», «Я пола­гаю», «Я чувствую». Эти вводные обороты представляют со­бой орудие не выражения, но избегания эмоций; по большей части они лишь тормозят процесс установления контакта — с их помощью осуществляется избегание правильного исполь­зования местоимения «Ты». «Я думаю, ты злишься на меня» эмоционально намного слабее, чем «Ты злишься на меня?»

В таких случаях происходит избегание не «Я», а «Ты». Речь точно так же перекладывается и проходит ту же цензуру, что и при использовании «безличного языка». В обоих случаях сво­бода от самоосознания приобретается очень дорогой ценой. Ценой вырождения личности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: