Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 8 ОБРАЩЕНИЕ РЕТРОФЛЕКСИИ




Я пишу на столе. Стол этот состоит, в соответствии с нынешними положениями физики, из пространства, напол­ненного биллионами движущихся электронов. Тем не менее я веду себя так, «будто бы» стол твердый. Стол с научной точки зрения обладает значением, отличным от его практи­ческого значения. В свете того, чем я занимаюсь, стол для меня «является» прочным предметом мебели. Подобное рас­хождение между внешним видом и фактической сутью су­ществует и в случае с Эго. Я мог бы начать эту главу при­мерно так: Ф.Перлз, отождествляющий себя со стремлением донести до читателя определенные факты... Вместо того чтобы приводить это пространное предложение, я использую в качестве символа слово «я», хорошо понимая, что если бы большая часть моей личности не отождествляла бы себя со стремлением писать, она бы и не взялась за эту книгу.

Идентификация по большей части — процесс бессозна­тельный. Сознательная идентификация встречается в случаях конфликта, возникающего, к примеру, между идеалом и по­требностями организма. Сознательная идентификация («Я»), наталкиваясь на сопротивление, продуцирует волнение («не буду»), чаще всего в виде противодействия «саморегуляции», осуществляемой организмом или окружающей средой (рет-рофлексированное вмешательство). Возможно, что таким об­разом волнение уходит своими корнями в «отрицание».

290 Терапия сосредоточением

Если ребенок закрывает «свои» глаза, когда в них лезет мыло, то с точки зрения лингвистики это кажется ретроф­лексией. Но это не так. Это просто реакция — рефлекс, а не «ретрофлекс». Глаза закрываются без участия какой-либо функции Эго. Однако этот ребенок способен идентифи­цировать себя не со своим организмом, а с неким Идеаль­ным Римлянином, вроде Муция Сцеволы, и принять решение не закрывать глаза, несмотря на сильное жжение. Отрицания такого рода лежат в основе «силы воли». В этом случае активная часть личности ребенка действует вопреки другой ее части, которая тем самым обращается в пассивную и страдающую.

Подлинная ретрофлексия всегда основывается на внут-риличностном расколе и состоит из активной (А) и пассив­ной (П) части. На передний план поочередно выступают то А, то П. «Я раздосадован собою» — выражение, имеющее более активный характер, «Я обманываюсь» — более пассивный. В последнем случае более существенным оказывается не сам обман, а желание быть обманутым, нежелание посмотреть правде в глаза.

Основные характеристики четырех важнейших видов сдерживания даны ниже:

(1) В случае подавления материал, а также функции Эго искажаются либо исчезают. Классический психоанализ столь часто обращался к этому явлению, что мы вправе пренебречь им в данной книге. Однако мы должны привлечь внимание к той громадной роли, какую играет ретрофлексия при осу­ществлении подавления и удержании материала в подавлен­ном состоянии.

(2) В случае интроекции материал остается по существу нетронутым, но зато переводится из внешнего во внутрен­ний план. Пассивность превращается в активность. (Няня бьет ребенка. Ребенок осуществляет интроекцию, затевает игру в няню и бьет другого ребенка.) Функции Эго стано­вятся гипертрофированными и претенциозными (функции «как бы»).

(3) В случае проекции материал, не подвергаясь никаким изменениям, переходит из внутреннего плана во внешний. Ак­тивность превращается в пассивность. (Ребенок хочет по­бить няню. Он осуществляет проекцию и начинает ожидать, что няня побьет его сама.) Функции Эго становятся гипертро­фированными и приобретают галлюцинаторный характер.

Обращение ретрофлексии 291

(4) В случае ретрофлексии^ утерянной оказывается сравнительно небольшая доля материала, а функции Эго ос­таются по большей части нетронутыми, но на место объекта в целях избегания очевидно опасных контактов встает само человеческое «Я».

Данная потеря контакта с окружающим миром зачастую влечет за собой катастрофические последствия. Эмоцио­нальная разрядка становится неадекватной, и в том случае, если агрессия ретрофлексируется, функции и выражение покоренной П-части ослабляются. Но терапия ретрофлексии проще, нежели терапия подавления или проекций, поскольку требуется лишь смена направления, а конфликты, ведущие к ретрофлексии, частично лежат на поверхности. Более того, процесс ретрофлексии поддастся объяснению, тогда как в случае подавления нам зачастую приходится довольство­ваться констатацией факта, не зная в точности, каким обра­зом происходит подавление2. В случае ретрофлексии, одна­ко, мы всегда можем иметь дело с сознательной частью (Эго или А) личности, направляющей свои действия против дру­гой части (остальное «Я» или П), даже если на первом пла­не стоит П. Даже тогда, когда вы вознамеритесь обучиться химии, порою для вас будет предпочтительней усваивать чужие уроки.

Следующий пример флагелляции — стремления наносить себе удары — предоставляет возможность для оценки важ-

1 У меня была мысль использовать для обозначения этого явления тер­мин «интроверсия», но это привело бы к недоразумениям, учитывая клас­сификацию психических типов Юнга. Юнг употребляет противоположные термины «экстраверсия» и «интроверсия», относя их к более-менее нор­мальным типам. Интроверсию и экстраверсию нельзя назвать диалекти­ческими противоположностями. Здоровая личность в норме ориентиро­вана на окружающий мир — экстравертирована. Диалектические откло­нения от нормы — меланхолически-интровертированный и сверх-экстра-вертированный параноидальный типы. Неудивительно, что слово «интро­верт» вошло в медицинский и литературный обиход, в то время как выра­жение «экстраверт» находится в совершеннейшем пренебрежении, буду­чи бессмысленным, и не находит упоминания даже в средней руки энцик­лопедии.

2 Мы не знаем, как «либидо» «путешествует» по организму и не имеем ни малейшего представления о том, как, с топографической точки зрения, происходит его перенос с одного организма на другой. До тех пор, пока эти предположения не будут подтверждены доказательствами, нам оста­ется рассматривать их лишь как спекуляции, а не проверенные факты.

292 Терапия сосредоточением

ности того, что подчеркивается, выходит на передний план: А или П1.

(А) Одному мальчику нравилось играть в кучера. В игре с товарищами он всегда брал на себя роль кучера и получал удовольствие, хлеща друзей, которым неизменно выпадало быть лошадьми. Когда он оставался один, он часто продол­жал игру, но тогда ему приходилось хлестать себя, будучи ло­шадью и кучером одновременно.

(П) Другой мальчик, делая домашнюю работу, очень силь­но бил себя по костяшкам пальцев всякий раз, когда до­пускал ошибку. Он бил сам себя заранее, предвидя побои учителя.

Райх и другие истолковывали моральный мазохизм как политику избрания меньшего на двух зол, как взяточничество. Большая часть причиняемого самому себе страдания объяс­няется так: «Взгляни, Господи, я сам наказываю себя (пощусь и приношу жертвы); ты не можешь быть столь жестоким, чтобы наказывать меня еще вдобавок».

Поскольку организм исходно активен, последний пример показывает нам, что для более пассивной ретрофлексии тре­буется определенное проецирование. По крайней мере неко­торая толика жестокости и удовольствия от исполнения нака­заний должна проецироваться на Бога2. В некоторых случаях А подвергается столь полной проекции, что на посторонний взгляд от исходной активности остается лишь тень. Возьмем

1 Фрейд не всегда точен в своей оценке пассивное™ и активности. Пси­хоаналитик требует от пациента, чтобы тот лежал на кушетке в состоянии «пассивности» и позволял мыслям свободно течь в его сознании. Однако психоаналитик имеет в виду, что пациент должен пребывать в состоянии безразличия — не активном, не пассивном. Признав, что Фрейд требовал от пациентов воспоминаний, а не действий, и выходил из себя, когда паци­ент проявлял активность, мы поймем, что Фрейд бессознательно (несмот­ря на резкое осуждение активной терапии) распределяет роли в анали­тической ситуации таким образом, что аналитик принимает в ней актив­ное, а пациент пассивное участие. Еще один пережиток эпохи гипнотизма.

Две области психоанализа придают достижению экспрессии путем про­явления активности и совершения действий особое значение: детский психоанализ и метод Морено, согласно которому для излечения психонев­розов необходимо понуждать пациентов писать, ставить и играть их соб­ственные пьесы в целях самовыражения и самореализации.

2 Его Бог обладает мягким характером, подобным тому, каким наделен был Христос в отличие от Моисея и его ревнивого, мстительного Бога. Однако христианская церковь возмещает данное пренебрежение челове­ческой природой путем проецирования жестокости на дьявола и ад.

Обращение ретрофлексии 29 3

для примера человека, испытывающего жалость к самому себе. Жалость к другим людям с его стороны едва заметна; ретрофлексия в данном случае означает: если никому меня не жаль, мне придется самому жалеть себя.

Очень поучителен пример с суицидальным желанием. И здесь смесь ретрофлексии и проекции указывает на пе­ревес П. Девушку покинул любимый; она совершает само­убийство. До тех пор, пока учитывается лишь А, ситуация выг­лядит просто. Ее первой реакцией будет: «Я убью его, пото­му что он бросил меня. Если он не будет принадлежать мне, он не будет принадлежать никому». (Как правило, в подоб­ных случаях агрессия не выливается в пережевывание и пе­реваривание неприятного события.) Затем ее агрессия пе­реходит в страдание: «Я не могу жить без него, это слишком больно. Я хочу покончить с этим, умереть». Желание убить превращается в желание умереть. «Жизнь тяжела, судьба жестока». Та агрессия, которая обращается против П в слу­чае совершения самоубийства, проецируется; не она сама, а судьба (или любимый человек) оказываются жестоки. Более того, осуждение любимого проецируется на ее совесть. «Если я убью его, я окажусь повинна в убийстве». Предчув­ствие наказания есть, как было упомянуто ранее, корень мо­рального мазохизма. «Прежде чем меня накажут, я лучше сделаю это сама». В конце концов паника, опасность быть убитой лишает ее последних остатков разума, и суицид представляется выходом, по всей видимости, замечательно удовлетворяющим все ее мстительные желания. «Если я убью себя, он будет страдать до конца жизни. Он (проеци­руя собственное несчастье) никогда больше не сможет по­чувствовать радости; и он еще будет раскаиваться за то, что со мной сделал». Хитросплетения мысли привели к тому, что ее желание уничтожить его все-таки сбывается — но только в мечтах. Какова цена мести?

По сравнению с этим сложным процессом, знания, ка­сающиеся бесхитростной ретрофлексии, теоретически про­сты и достаточны для практических целей; но если мы по­желаем применить эти знания в ходе лечения, мы обяза­тельно натолкнемся на стену моральных сопротивлений. Мне не довелось еще встретить ни одного человека, кото­рый бы не ощущал, что избавление от ретрофлексии идет вразрез с его принципами. Нам обязательно придется столк­нуться с замечаниями типа: «это нечестно» или «Я лучше совершу это по отношению к самому себе, чем по отноше-

294 Терапия сосредоточением

нию к кому-либо другому», «Я почувствую себя виноватым, если сделаю это». Если мы представим себе ретрофлек­сию в качестве упрощенной картинки, изображающей мяч, отскакивающий от стены, мы должны понять, что не будь этой стены, мяч не отскочил бы назад, а полетел прямо впе­ред. Если мужчина мочится слишком близко к дереву, он обязательно запачкает свою одежду. Ретрофлексии не су­ществовало бы, если бы не было стены, состоящей из со­вести, замешательства, моральных табу и страха перед по­следствиями. Активные действия направлялись бы прями­ком на окружающий мир, и нам не пришлось бы занимать­ся выпрямлением кривых стрел.

Подобно излечению бессонницы, излечение от патологи­ческих ретрофлексии достигается путем применения по сути своей семантической процедуры. Как только вы полностью поймете значение «ретрофлексии», главное дело сделано. Упражнения важны лишь как средства, облегчающие осоз­нание структуры ретрофлексии. Вот три упражнения, служа­щие достижению этой цели:

Во-первых, отметьте про себя, что всякий раз, когда вы используете частицу «ся» («сь»), вы, возможно, ретрофлекси-руете какой-либо род действия. То же самое относится и к существительному, начинающемуся на «само-», например, са­мообвинение1.

Во-вторых, выясните, чего больше в данном случае рет­рофлексии: А или П, означает ли самообвинение обвинение кого-то другого или все же относится к тому, чтобы «быть обвиняемым».

В-третьих, поразмышляйте над доводами, которые вы мог­ли бы принести в пользу того, «почему» вы не должны зани­маться ретрофлексией. Найдите рациональное объяснение, которое может оказаться сильнее сопротивления.

С практической точки зрения наиболее важными ретроф-лексиями являются: ненависть, направленная против «Я», нар­циссизм и самоконтроль. Самоуничтожение, конечно же, пред­ставляет наибольшую опасность из всех ретрофлексии. Его младший брат — подавление (чувства или действия) в «себе» (подавление «в себе» — это отретрофлексированное подав­ление «другого»).

1В английском языке функциональным эквивалентом этой частицы служит возвратное местоимение «myself» (прим. перев.).

Обращение ретрофлексии 29 5

Способность подавлять эмоции и другие средства выра­жения внутренних содержаний зовется самоконтролем. Иде­ализация приводит к тому, что самоконтроль, обособляясь от своего социального значения, зачастую становится самоцен­ным положительным качеством, культивируемым ради него самого. Тем самым самоконтроль превращается в сверх­контроль. Склонность к властвованию над другими в подоб­ных случаях ретрофлексируется и направляется, зачастую весьма грубо, против потребностей собственного организма. Люди, одержимые самодисциплиной, являются скрытыми по­борниками дисциплины по отношению к другим людям и за­дирами. У меня до сих пор перед глазами стоит случай не­рвного срыва, обязанный своим возникновением не столько сверхконтролю пациента, сколько усилиям его друзей, ворча­щих и настаивающих «взять себя в руки», что привело к ухуд­шению его состояния.

Большая часть людей понимает под самоконтролем как подавление стихийно возникающих потребностей, так и при­нуждение себя к выполнению действий, не возбуждающих та­кую важную функцию Эго, как интерес.

Мне приходит в голову пример с автомобилем. Автомо­биль имеет много рычагов управления. Тормоз — это только один из них и причем самый грубый. Чем лучше водитель по­нимает, как управлять механизмами контроля, тем более эф­фективно будет работать машина. Но если он постоянно ез­дит с нажатыми тормозами, нагрузка и износ тормозов и дви­гателя окажутся громадны; качество работы машины ухуд­шится, и рано или поздно случится авария. Чем лучше пони­мает водитель возможности машины, тем уверенней он смо­жет контролировать ее поведение и тем меньше допустит ошибок в обращении с нею.

Человек, излишне контролирующий себя, ведет себя точно так же, как и невежественный водитель. Он не знает иных способов управления и контроля, кроме тормозов, по­давления.

Излечение от нервного срыва (результата избыточного контроля) — это, в первую очередь, следствие избавления от ретрофлексии. Контролирующий себя человек всегда обла­дает диктаторскими наклонностями. Когда он оставляет себя в покое и принимается командовать окружающими людьми, его «Я» получает передышку и потребностям организма дает­ся возможность свободного выражения. Он должен научить-

296 Терапия сосредоточением

ся понимать свои собственные запросы и отождествлять себя с ними, а не только с требованиями окружающих и собствен­ной совести. Только тогда, когда ему удается добиться рав­новесия между эготизмом и альтруизмом — между отожде­ствлением с собственными запросами и с желаниями дру­гих людей, — он обретет душевное спокойствие. Гармоничное функционирование индивида и общества определяется за­поведью: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Не меньше, но и не больше.

Ретрофлексия остается функцией Эго, тогда как подавле­ние и проекция устраняют эту функцию. Как я уже ранее от­мечал, Эго в ходе ретрофлексии просто замещает внешний объект самим собой. Женщина, сдерживающая плач, вмеши­вается в процесс биологического приспособления к вызыва­ющей боль ситуации. Обычно она склонна вмешиваться в дела других людей и осуждать тех, кто «дает себе волю».

Предположим, что некая девушка, воспитанная в пуритан­ском духе, подавляет удовольствие, получаемое ею от танцев. Каждый раз, когда она слышит танцевальную музыку, она пы­тается удержаться от ритмических движений ногами и ста­новится неловкой и неуклюжей. Для того чтобы исцелиться, ей прежде всего необходимо осознать, что ее пуританский взгляд на вещи является главным образом «инструментом», с помощью которого она не дает почувствовать удовольствие ни себе, ни другим. Как только она поймет, что ей доставляет удовольствие вмешиваться в чужие дела, она перестанет му­чить себя и станет вмешиваться лишь тогда, когда кто-то за­хочет помешать ей танцевать.

Интереснейший пример ретрофлексии, проливающий свет на комплекс неполноценности, приведен Карен Хорни в «Невротической личности нашего времени». Красивая де­вушка с патологическим чувством собственной принижен­ности при входе на танцплощадку замечает свою невзрач­ную соперницу и уклоняется от соперничества с нею, думая про себя: «Как это я, гадкий утенок, посмела появиться здесь?» Лично я рассматриваю это не как чувство принижен­ности, а как высокомерие, скрытое за маской ретрофлексии. Истинный смысл создавшегося положения прояснится для нас, если мы представим ее обращающейся не к себе, а к другой девушке: «Как это ты посмела, гадкий утенок, по­явиться здесь?» Указанная девушка склонна недооценивать людей, однако в результате ретрофлексии ее насмешка об­ращается против нее самой.

Обращение ретрофлексии 297

В данном случае мы имеем дело с отретрофлексирован-ным упреком. Если бы наша красавица обрушилась с ним на дурнушку, а не на себя саму, она совершила бы огром­ный шаг в сторону исцеления от невроза. Она превратила бы свой комплекс неполноценности, свои самообвинения в подход к объекту.

Такой подход часто бывает труден, поскольку сопряжен со смущением, застенчивостью и страхом. Поэтому я сове­тую сперва попытаться избавиться от этих вызывающих за­мешательство ретрофлексии пока только в воображении. Хотя такая эмоциональная разрядка и не может удовлетво­рить нас, с помощью этого упражнения мы способны дос­тичь некоторых результатов: (а) мы можем изменить направ­ление и предоставить П возможность показаться наружу; (б) мы можем обнаружить вдруг, что многое из того, что сигна­лизировало нам ранее об опасности, на деле оказалось обычными шорами; (в) мы можем увеличить объем высво­божденной агрессии, которая, в свою очередь, способна под­вергнуться ассимиляции. Временное высвобождение агрес­сии — это явление, для обозначения которого психоанализ использует словосочетание «временный симптом».

Ваши способности устанавливать контакт и осуществ­лять взаимодействие с объектом решающим образом улуч­шатся, если вы разделаетесь с ретрофлексией «мышле­ния». («Говорил я себе».) Зачем? Если вы можете сказать об этом, вы должны это знать. Итак, какой же смысл в том, чтобы направлять послание самому себе? Любой ребенок говорит сам с собой; позднее, когда ребенок начинает го­ворить про себя, мы начинаем называть это «мышлением». Изучив свое мышление, вы заметите, что занимаетесь тем, что объясняете себе что-то, высказываетесь о своих пере­живаниях, повторяете про себя то, что намерены сказать в трудной ситуации. В своем воображении вы что-то объяс­няете, о чем-то разглагольствуете, на что-то жалуетесь дру­гим людям. Я советую перенаправить ваше мышление, ад­ресовав его (сначала в воображаемом плане, а затем, если будет возможно, и в действительности) конкретному чело­веку. Это простое и эффективное средство, позволяющее достичь хорошего контакта.

Представьте, что вы сидите в компании, терзая свои моз­ги, придумывая, что бы сказать. Вы говорите себе: «Я дол­жен найти тему для начала разговора», затем вы легко мо­жете поменять направление своего предложения и велеть

298 Терапия сосредоточением

компании: «Вы должны найти тему для начала разговора». Контакт установлен, и мучительное молчание прервано.

Интроспекция — это другой вид ретрофлексии, который часто встречается у людей, интересующихся психологией. Это склонность наблюдать за собой, изучать себя вместо того, что­бы наблюдать и изучать других, состояние размышляющего бездействия, которое находится в прямом конфликте с сен-сомоторным осознаванием, о котором уже говорилось выше в этой книге (и развитием которого я собираюсь заняться даль­ше). Насколько непросто это бездеятельное самонаблюде­ние, понятно из следующего примера. Пациент сказал мне: «Вчера у меня было больше мужества. Я ответил своей жене энергичнее, чем обычно, и когда я обследовал себя, я не смог найти ни одной неприятной реакции». На самом деле он на­блюдал не себя, а жену, потому что все еще боится своей собственной смелости и следовательно чувствует облегче­ние от того, что не видит у жены неодобрительных реакций. Люди вытесняют свои наблюдения-за-объектами и заменяют их наблюдениями-за-собой, желая избежать дискомфорта, смущения и страха, и не быть воспринятыми невежами и при­липалами.

Интроспекция отличается от ипохондрии, так как в инт­роспекции ударение стоит на А, в то время как при ипохонд­рии — на П. Таким образом, ипохондрическая тенденция дос­тичь пассивного контакта разоблачает себя в готовности уви­деть доктора.

Много лет назад Штекель уже понимал, что мастурбация часто подменяет собой гомосексуальность, хотя проблема го­мосексуальности значительно сложнее, в ней, конечно, при­сутствует значительная доля ретрофлексии. Фиксация на ма­стурбировании имеет значение игры со своим пенисом, пото­му что другой пенис недосягаем, или из-за другого табу. В любом случае акцент стоит на А или на П.

В ситуации, подобной только что описанной, избегание контакта легко признается, но ни в каком случае ретрофлек­сия не поглощает всю активность. Мы никогда не сосредо­тачиваемся на себе до такой степени, что перестаем сопри­касаться с другими людьми, хотя мы можем быть в значи­тельной мере заняты само-вмешательством, само-коррекци-ей (само-исправлением), само-контролем или само-образо-ванием. Иногда даже само-упреки настолько тонко завуа­лированы, что мы едва различаем что-либо, кроме прямых упреков. Женщина, которая жалуется: «Почему у меня дол-

Обращение ретрофлексии 29 9

жен быть такой противный ребенок?» или «Почему мой муж всегда должен опаздывать?» вовсе не подразумевает, что она критикует себя, скорее вредного ребенка или непункту­ального мужа.

Наиболее убыточная ретрофлексия связана с разруши­тельностью и мстительностью. Признание, что человек жаж­дет мести, настолько сильно противоречит его идеалам, что искреннее и прямое желание возмездия встречается редко. До времени пубертата это еще как-то допустимо, но боль­шинство взрослых проявляют свое злорадство, удовольствие от мстительности лицемерно, читая кровавые детективы, или следя за судебными процессами, или поддерживая справед­ливость, или перекладывая осуществление мести на Бога или на судьбу. Как признано, мстительность — не очень приятное качество человечества, но мстительность за свой счет не толь­ко развивает лицемерие под видом сожаления, но продуциру­ет оттормаживание, которое оставляет ситуацию незавершен­ной, пока отплата в форме благодарности или отмщения од­нозначно не закроет счет.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных