Глава 11. Эпилог 1-ой части 26 страница

Не подействовало один раз, подействует во второй. А Невиллу скажу, что призраки отходят в мир иной... постепенно!

Скрюченная фигура на унитазе с подобранными под себя длинными ногами обнимает собственные колени, спрятав в них лицо. Короткие волнистые волосы спутаны и не блестят. Призрак плачет, и его тело подрагивает, сотрясаясь от всхлипываний. Знакомая мантия, длинные тонкие пальцы — слегка синюшные — что вполне естественно, если учитывать такой симптом, как смерть. В общем и целом – не Плакса Миртл, потому как он вовсе не девочка, а...

— А-а-а... – мой вопль нельзя было опознать, как человеческий.

В голове промелькнула шальная мысль – догнать Невилла и спрятаться с ним под одной кроватью. Избавился я от неё не сразу, но избавившись, закрыл рот и замолк. Причины испуга у нас с пухлым кардинально разные, меня не испугали ни темные круги под глазами, ни красноватые белки мертвого парня, который казался мне таким взрослым при жизни, а сейчас кажется просто несмышленым ребенком.

— Гарри, помоги мне, здесь так холодно... – дыхание призрака и впрямь оказалось ледяным, у него изо рта даже пар валил. – Ты знаешь, я ходить не могу. Кидает в разные стороны, как на корабле...

Меня испугала его личность.

— Седрик... – прохрипел я, не в силах прокашляться и прочистить горло. – Ты умер...

— Так я и знал! – мальчишка разозлился, оттолкнулся от унитаза и взмыл вверх, пробив собой потолок.

Приложив некоторые усилия, он все же совладал с гравитацией и приземлился на пол.

— Ты знаешь, кто меня убил? – поинтересовался он тоном строгого, но справедливого учителя.

Ученик был в корне не согласен с постановкой вопроса.

— Почему у-б-б-и-л?.. – неожиданно я начал заикаться.

Встреться лицом к лицу с собственной совестью в лице убитого тобой, увидеть своими глазами грех во плоти, опять же совершенный тобой – никаких нервов не хватит!

— Ну а как ты думаешь, почему я умер?!

— Ну... – я принялся развивать глубокомыслие и потирать кончик носа. – Говорили, что у тебя сердце не выдержало. Инфаркт, вроде бы... или инсульт!

Седрик слушал внимательно и смотрел на меня с такой надеждой в своих страшных мертвых глазах, ранее пленивших своей бархатистостью и блеском, что у меня мурашки по коже бежали. Оставалось радоваться, что люди со смертью не умнеют и не становятся особо прозорливыми. Этот мой личный призрак еще долго не составит компанию Миртл. Что скажет Невилл директору? Вы знаете, я оставил Диггори наедине со Снейпом, и куда он делся потом, вопросы сами понимаете к кому... И вообще, рядом с ним все призраки предпочитают упокаиваться без предупреждения!

— Вот, Гарри. Даже ты не знаешь, как я умер. Получается, мне кто-то помог!

— Я не помню просто, как там говорили... – пробурчал я, уставившись в пол, и хорошо, что мальчишка меня не услышал.

— Нет, я чувствую, что-то не так...

— У мертвых все не так, Седрик.

— Ты прав, наверное... – привидение кружилось вокруг меня и пыталось делать это ровно. – Как я сейчас выгляжу?

— Э-э-э...

— Плохо?

— Э-э-э...

— Тот, кто это сделал со мной, ответит. И не говори мне, что я сам скончался! – он повысил голос. – Не говори!

— Да я молчу, молчу...

Мне действительно нечего было сказать.

— Поможешь мне найти его? – спросил он так тихо, будто боялся, что я откажу. — Ты же герой, Гарри... А я другой, мне жить нужно было, а не учиться, жить...

Седрик начал переливаться всеми цветами радуги, видно, его грусть по ушедшему давала о себе знать именно таким образом. Его и так стройная высокая фигура вытянулась еще сильнее и стала почти неразличимой в полумраке помещения, а упавший на неё лунный свет довершил начатое и Седрик исчез, остался лишь голос.

И он задал такой вопрос, от которого у меня волосы на голове зашевелились, и захотелось развалить Хогвартс вот прямо сейчас, чтобы больше никогда не видеть его призраков. Никаких!

— Ты на мои похороны ходил?

Я кивнул.

— Мама сильно плакала?

Я опять кивнул.

— Поможешь? – шептал он еле слышно.

— Помогу... – ответил я, чуть не плача.

Как не помочь, ведь без моей помощи ты найдешь меня очень легко...

* * *

Ремус сбежал от Сивого, эту погоню все живущее в Запретном лесу никогда не забудет. Раненный и обессиленный, он обхитрил стаю и каким-то чудом, а скорее всего с чьей-то помощью, скрывался в чаще до рассвета, после чего аппарировал, оставив после себя уже бесполезные капли крови и мой страх.

Опасности подстерегали меня на каждом шагу, и даже Дамблдор перестал улыбаться. За обедами я всё чаще ловил на себе его взгляды, пустые и непонятные. Кусок в горло не лез, легче было не обедать. Минерва не давала мне спуску, отец молчал, грифиндорцы действовали на нервы, и я кожей чувствовал, что уничтожение Волдеморта – единственное, что способно отсрочить неизбежное и дать мне возможность перейти на следующий курс. Экзамены меня волновали гораздо меньше, чем Азкабан.

Мне согласился помочь Драко, он рисковал, и «пролетавшая мимо Миртл» — хорошая зацепка против нас всех. Да и весь тот балаган в гостиной Слизерина, всего лишь балаган.

— Мы сегодня идем открывать Тайную Комнату. Ты идешь с нами. И ты Невилл, тоже! И Гермиона, если мяукать перестанет, разумеется. Волос она не тот взяла, а нам отдувайся... Все меня поняли?! Драко не станет героем, никогда!

Да, Малфой не дурак, героем становиться. Сильно ему надо! Зато ты Симус, хоть и храбрый, но глупый, глупый и доверчивый.

Тайная Комната давно вас ждет, и не только она...

Глава 20.

Забавно, но тем вечером поход в Тайную Комнату так и не состоялся. Во первых – позабыв на некоторое время о василиске, вскоре я позабыл о нем вовсе, во вторых – никто не хотел идти без Гермионы, а она только-только сбросив шерсть, загремела в больничное крыло, замороженная непослушной змеюкой в позе перевернутой божьей коровки. Довольно мило вышло, как заметил отец, когда мы вместе стояли у постели больной и наслаждались отсутствием звука, обычно просто изливающегося из девчонки, как из переполненного ведра. И Симус проявил несвойственную ему осторожность, заявив, что в результате тщательного обдумывания проблемы чудища, решил отсрочить нашу всенепременную гибель путем её дальнейшего обдумывания.

— Подождем! – сказал он и почесал затылок. – Неохота помирать что-то. Ну правда! – принялся он убеждать засомневавшегося меня. — Как только узнаем, что это чудище из себя представляет, так сразу в туалет. Ну вот просто сразу!

Неугомонная змеюка ослушалась моего приказа и совершила незапланированный променад. Грейнджер не погибла, помогло зеркальце, в котором взгляд животины и отразился, но мне с того не легче. После происшествия и заявлений ирландца у меня, если хотите, случился нервный срыв, выразившийся неожиданной нормализацией моего поведения. Скажем так, я много ел, много спал, проведывал Гермиону, мысленно желая ей как можно более медленного выздоровления, а профессору Стебль – неурожая мандрагор. Не только чихал, но иногда даже и икал (смотри пункт первый) на обеспокоенные взгляды отца и других представителей своего окружения. Да и вообще — чувствовал себя абсолютно счастливым.

Темный Лорд же был занят порабощением невинной души Джинни Уизли, демонстрировал ей заключенные в дневнике воспоминания бедного студента Риддла, которому негде было проводить каникулы из-за выпущенного якобы Хагридом чудища. Рассказывал ей о том, насколько же она избранна и чиста в своей чистокровности, и всячески убеждал её в ошибочности убеждений её родителей, не забывая обучать девчонку мастерству не только лишь Темных Искусств, но и непревзойденному искусству лжи. Понятное дело, не будь рядом с ней Драко, Джинни могла и не поверить. По этой простой причине приятель был занят, в сто какой-то раз проходил вместе с Уизли историю создания движения Пожирателей, историю древней магии и историю жизни директора Дамблдора, изучить которую не отказался бы и я.

Однако рыжая меня на дух не переносила, а расхваливая Гарри перед родителями, просто наступала им на больную мозоль. Джинни никогда мне не верила и не поверит, почему-то я пугаю её больше, чем Тот-Кем-Её-Всю-Жизнь-Пугали. Ну и пусть. У неё есть полное право попытаться сбежать от собственной тени, коей давно стал я, но получится у неё это? Нет, конечно, не получится. Не нужно мне знать того, что рассказывает ей Риддл, мне нужен рузультат. В первый раз Волдеморт делает что-то и для меня, может именно от понимания такой странности мне и хотелось улыбаться, словно я вовсе и не Снейп.

Немного портил жизнь Седрик, преследующий меня с каким-то отчаянным упорством. Иногда мне казалось, что сидя рядом со мной на подоконнике в коридоре, где я частенько делал вид, что готовлюсь к экзаменам вместе с Финниганом, призрак разревется от горя. Он не воплотился в безобидное и светлое привидение и наверняка составит конкуренцию Кровавому Барону лет эдак через сто или двести. Да, мальчишка стал школьной знаменитостью и туалет, под которым Салазар сотворил одну из своих великих тайн, был превращен в некое место фанатичного поклонения девчонок всех возрастов и факультетов. Тем не менее, продолжалась такая вакханалия совсем недолго. Щедро омыв слезами данное помещение, фанатки, наконец, прозрели и заметили, как злобно на них сверкает страшными глазницами покойник, при жизни отличавшийся миролюбием и железным спокойствием. Мертвый завидовал живым и когда из туалета с криками, способными конкурировать с воплями Невилла, выбежала уже не зареванная, а банально мокрая Чжоу, паломничество сошло на нет.

Дамблдор все же вмешался, попросил Диггори сменить место обитания на подземелья, где пятнистому призраку с красными глазами самое место, и тот послушался. Однако против такого переезда выступил мой отец на пару с Кровавым Бароном, не терпящим посягательств на свою территорию. И несчастный Седрик вернулся туда, куда так неосторожно пришел, надеясь услышать советы уже несуществующей Марты Миртл. Поговаривают, что после успешной операции по выдворению малолетнего духа, декан Снейп пожал руку Барону, а после они якобы объяснились друг другу чуть ли не в любви до гроба и навеки вечные, у кого как, разумеется. Честно говоря, почти верю.

Покуда грифиндорская троица искала пауков и в Запретном Лесу, я скучал. Нет, они весьма вежливо предложили мне присоединиться к абсолютно непонятным мне поискам весьма мерзких членистоногих, однако я поморщился, пренебрежительно сплюнул, икнул (дело было после ужина), а после не менее вежливо отказался от такой чести и предпочел сходить в гости к Волдеморту. Пусть хоть Златопудру Лохматую ищут, главное — без меня. Как ни крути, а жизни, как и интересы, у нас несколько разные.

— Эй! – заорал я, добравшись, наконец, до заветного дивана. – Вы где?

— В лабиринтах разума... – последовал странный ответ. – Вот интересно, эта комната – плод моего и твоего воображения? Так?

— Ну да, — согласился я, все еще не обнаружив говорящего. – Общая фантазия, из-за крестаржа, наверное... Я вас не вижу!

— Это было бы нормальным, если бы ты был слепым, Гарри.

И когда мои глаза привыкли к полумраку, я все же умудрился заметить полупрозрачную тень у маленького зарешеченного окна, за которым плескался синий океан. Риддл чуть ли не на цыпочках выглядывал в него, словно узник, вдыхающий заветную свободу.

— А на кой здесь окно?!

— В стенах обычно бывают окна. Иногда в них хочется посмотреть.

— Да? – переспросил он неуверенно. – Ну ладно, пусть будет... Ты с какой целью?

— Скучно! – признался я и забрался на диван с ногами, укладываясь поудобнее и подложив под голову какую-то толстую книгу.

— А-а-а... – протянул он с пониманием. – Мне тоже скучно, ничем не могу помочь, молодой человек. Девчонка эта такая... такая... правильная! – сказал он, как выплюнул и передернул плечами от отвращения. — Вот ты не знаешь, например, с какой целью твой отец принял мою сторону, а?

— Он вам поверил.

— А как думаешь ты?

— Другой стороны не было.

Подумав, я добавил:

— И не будет.

— Вот доказать бы это ей...

— Не докажете, никогда. Нужно лишить её выбора, тогда она поймет, станет такой, как... мы.

Пожалел о сказанном я в ту же секунду — Риддла явно осенила гениальная мысль, и он исчез, не попрощавшись, а я лишился какой-либо компании. Осталась лишь усталость и скука, а собеседники они никудышные, и я пошел к отцу, но дойдя до его кабинета и расслышав скрип пера, встал, как вкопанный. Не только я услышал, как отец тяжело дышит, но и он почувствовал меня – перо замерло, дыхание стихло. Он не хотел видеть сына, мучился от осознания того, что я весь такой навсегда бездушный и лишенный им кусочка памяти, позорящего его звание отца. Если равнодушие можно почувствовать, то так и произошло. Тем не менее, я хотел говорить. Ну хоть с кем-нибудь! И пока кривая не занесла меня в Азкабан к Белле, нелогичное желание увидеть которую меня просто пугало, я поспешил пробраться в кабинет Защиты. Этот предмет нам предстояло изучать лишь в следующем учебном году, и класс стоял опечатанным вот уже несколько месяцев.

Связавшись по каминной сети с тем единственным, кто мог говорить со мной долго и интересно, я попросил его:

— Расскажите... что-нибудь.

Сивый не удивился, лишь засмеялся. Казалось, огонь пожирает его волосы, лицо, но вот одолеть широкую улыбку не мог даже он.

— О как тебя скрутило, малец! О чем же мне тебе рассказать?! Тема Запретного Леса пройдена, про лунные фазы я тебе просто прозу читал, про...

— Азкабан! – перебил я. — Расскажите мне про Азкабан то, чего нет в книгах. Книги пишут те, кто там не сидел... Понимаете?

Оборотень подмигнул.

— А то! Что, за мамочкой соскучился?

Наверное, спроси меня Дамблдор: «Ты Пожиратель, мальчик мой?», отвечать было бы не так страшно. Но Сивому врать не хотелось, он мне нравился, как нравится тот, на кого хочется быть похожим. Раз отец уступил эту роль ему, то...

— Хочу её освободить.

— Сильно?

— Сильно!

И мы говорили еще долго, не один вечер и не один час. Если когда-нибудь оборотень меня предаст, он будет знать, кто и за что его убьет, а пока он будет моим вторым лучшим другом. Я так хочу и точка!

* * *

— Мистер Снейп? Вы воспылали любовью к моему предмету вопреки воле отца? Урок окончен!

Достойный ответ просто не шел в голову, его место прочно занял Седрик, маячивший у выхода из кабинета.

— Там Седрик... – буркнул я, попытавшись воззвать к инстинктам грифиндорки, редко распространявшимся на меня.

Ну а что? Я же маленький, вот пусть Минерва и защищает меня от этого чучела, мне его бестелесная компания сегодня противопоказана. Призрак терпеливо ожидал, пока я закончу конспектировать что-то с доски, уж давно до блеска вымытой школьным эльфом и исчезать без меня не хотел.

— Он с вами дружит. Неужели вы не можете ответить ему тем же? – препиралась женщина, раздосадовано охая, но все же двинувшись к двери решительным шагом.

— Он же труп! Только летает!

— Для вас это просто отличная компания.

— Почему?!

Отойдя от меня подальше, она прошептала:

— По многим причинам... Так! – сказала она уже громче и увереннее. – Седрик, брысь отсюда. Брысь! – и замахала классным журналом, словно туман разгоняла.

Моя челюсть отвисла, а глаза покинули орбиты безо всяких на то усилий. Он же не зверюшка какая-нибудь нашкодившая, в самом деле... Где же сочувствие, жалость, уважение? Ореол смерти если еще и представлялся мне до того момента хоть капельку таинственным, то враз таким быть перестал. Если жив – почет, уважение и Превосходно на экзамене, а как умер – твои проблемы. Наверное, у декана и впрямь от Седрика голова болит — новый страшный призрак, недолюбливающий жизнерадостность других детей, но чтоб так грубить? Ладно я, его убийца, а она что себе позволяет?! Кикимора...

Одно я, наконец покинувший кабинет и плевшийся в башню с опущенной головой, понял однозначно и четко – умирать я не просто не хочу, а совсем не хочу!

— Она тебя на отработку оставила, да? Вот кикимора!

— Не оставила, но кикимора, — согласился я с прозорливым ирландцем и повалился в кресло у камина. – Это точно...

Кто-то тут же запустил в меня диванной подушкой, услышав такое непатриотичное заявление, но я даже не стал оборачиваться, разбираться пошел Симус. Через пару секунд опять же из-за кресла раздалось короткое «я не хотел», затем «ой», «сам такой», «больше не буду» и вскоре после этого мальчишка вернулся, довольный проведенной воспитательной работой. Он слишком сильно зависел от меня в учебе и зорко следил, чтобы при нем никто не смел ничего сказать мне ни в лицо, ни в спину.

Подошла Джинни и села рядом с ним. Вид у нее был растерянный, даже нервный. Я обратил внимание, что она с такой силой стиснула руки, что пальцы у нее побелели.

–Что с тобой?– спросил Джордж, оторвавшийся наконец от чертежа очередного своего изобретения и ткнул брата локтем в бок, привлекая его внимание к сестре.

— Посылку взяла?

— Взяла, — ответила та.

— Что тогда? Без Малфоев себя неважно чувствуешь? Страдаешь?

Фред недовольно цокнул языком, не одобряя злой реплики брата, но смолчал и вновь уткнулся в бумагу на журнальном столике, не обращая внимание на шум вокруг. Гостиная была переполнена, все готовились к первому июню и страшным-престрашным экзаменам. Люди что-то озабоченно писали, что-то читали, но даже будучи занятыми, все равно не забывали периодически кидать осуждающие взгляды на Джинни. Лаванда даже встала с дивана и пересела на неудобный табурет неподалеку. Видно, считала такое поведение своим долгом. Может, я зря думал, что Уизли лучше было бы именно здесь? Может, она хоть маленькая, но не глупая. Может, она чувствовала, что здесь все так ненадежно? И что она нашла в Темном Лорде? Может, именно её – надежность? Ведь какие бы сказки он ей не рассказывал – она прекрасно знает, кто он такой...

— Да, Джинни, ты чего такая бледная? – начал я свою партию.

В ответ девчонка тоскливым взглядом оглядела столик.

— Да, выкладывай, что там у тебя. Обратно хочешь? – с набитым ртом произнес что-то жующий Невилл, заинтересовавшийся визитершей.

Бросив на пухлого совсем не тоскливый, а весьма выразительный взгляд, означающий много нехорошего, она смогла задушить в себе злость и смущенно прошептала:

— Мне нужно с вами поговорить...

— Мы слушаем! – важно разрешил Симус.

Однако Джинни не произнесла ни слова, а просто сидела и раскачивалась взад-вперед, как какой-нибудь домовик.

–Ты про Тайную комнату? Что-нибудь видела?

Девчонка глубоко вздохнула, и в этот миг к ним подошел усталый, осунувшийся Перси Уизли.

— Джинни, ты чего здесь? Ф-у-у-х... как я устал, — произнес он лениво и подвинул ирландца, освобождая себе место. — Только с дежурства! Кстати, Джинни, после восьми ученики не должны посещать гостиные чужих факультетов. На это весьма прозрачно намекают целых три правила свода зак...

— А поздороваться не хочешь, Перси?! – не выдержала уже никому особо не нужная сестра.

— А? – брат не понял обиды и наморщил лоб, задумавшись над таким сложным вопросом.

Не дожидаясь окончания мыслительного процесса, она убежала, звонко стуча маленькими каблучками, провожаемая десятками недоброжелательных взглядов и оскорбительной тишиной.

Фред решился покинуть фыркающего от возмущения братца и подошел к Перси.

— Странная она...

— Слизеринка! – ответил тот.

— Ну да, слизеринка. Только она такая неразговорчивая всего месяц, странно...

И я оставил их обсуждать странности странной слизеринки. Слово к слову, мысль к мысли, вот так все важное в мире и происходит – по капельке.

Молодец, Джинни. Мои комплименты твоей умной рыжей головке!

* * *

Гермиона, даже пребывая в бессознательном состоянии бревна, оправдала свою занудную ученость, и помогла Симусу понять, кого же именно он так упорно ищет. То, что упустил из виду я, обнаружил Невилл. Перед тем, как заглянуть в зеркальце себе за спину в поисках чудища девчонка вырвала пожелтевшую страницу из старой библиотечной книги и крепко сжала её. Вытаскивал лист из её окаменевших пальцев я лично. Округлив глаза, я чуть не прослезился от счастья – это же ответы на все вопросы!

«…из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также еще именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его – многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несет путем диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…»

Под всем написанным Грейнджер вывела каллиграфическим почерком «трубы».

— В учительскую, быстро! – заорал Симус и схватил меня за руку, словно поддержки искал.

И карусель закрутилась с новой силой, вскружив головы тем, кто с радостью запрыгнул в кабинку, ожидая чуда, подвига и победы. Понятное дело, я остался внизу, ведь кто-то же должен нажать на рычаг.

* * *

–Это опять случилось,– сказала МакГонагалл в наступившей тишине.– Монстр напал на ученика. На сей раз утащил в Тайную комнату.

Профессор Флитвик вскрикнул. Профессор Стебль прижала руки ко рту. Папа с силой сжал спинку кресла.

–Откуда такая уверенность?– спросил он.

–Наследник Слизерина,– она побледнела,– оставил еще одну надпись на стене, прямо под первой: «Ее скелет будет пребывать в Комнате вечно».

Так мало лет, а какой драматизм... – подумал я.

Профессор Флитвик не разделил моего восхищения и залился слезами.

–Кто на этот раз?– воскликнула мадам Трюк. Ноги у нее подкосились, и она упала в кресло.

–Джинни Уизли.

Флитвик перестал рыдать.

— Слизеринка?! – уточнил он с интересом.

Ай-яй-яй... как вам не стыдно, взрослые маги и чародеи. Неужели все плохое, что происходило, происходит или будет происходить в школе, вы с легкой душой спишете на таких неприятных вам детей зеленого факультета? Вот я, к примеру, просто вылитый грифиндорец, даже шарфик цвета крови имею. Неверна ваша теория, неверна...

* * *

— Гарри, давай. Немедленно говори что-нибудь на змеином языке! – охрипшим шепотом попросил Симус.

— Откройся! – велел я.

Кранны вспыхнули красным светом и подались назад, открывая один большой и, я знаю точно, очень глубокий тоннель.

— Я иду первый! – заявил Невилл, дрожащий от страха.

— Нет, я! – возразил ирландец.

— Да ну вас... – пробурчал я и прыгнул.

Полгода ждать – это вам не шуточки!

Тоннель проходил под самыми подземельями, был измазан липкой слизью и оттого казался еще более противным и страшным. Где-то позади с громким чавканьем и визгами повороты преодолевали Симус и Невилл. Наконец, он выплюнул нас всех на холодный пол. Раньше он был еще и мокрым, но так и воспаление легких подхватить недолго, потому, обеспокоившись собственным здоровьем, я осушил его уже давно.

Длинный коридор из серого камня, в котором мы очутились, больше походил на трубу. Его непроглядная тьма навевала дикий ужас, ведь так и было задумано, и я поспешил зажечь свет, пока к героям не вернулось здравомыслие и они не сбежали, что, судя по трясущейся нижней губе пухлого – могло произойти вот-вот.

— Люмос!

Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами.

–Помните,– предупредил я вполголоса,– при малейшем шорохе надо сейчас же зажмуриться.

Не то чтобы мне хотелось предупреждать, но нас ждут, а явиться к месту встречи мертвыми – верх неприличия.

— Мы обязаны уничтожить Волдеморта, как он когда-то... мою маму.

Оба распрямили плечи и в тысячный раз за год опустили глаза, демонстрируя свое сочувствие. Эта моя фраза стала ну просто коронной!

По дороге мы обнаружили скинутую василиском шкуру, трех крыс и, наконец, высокие ворота, увитые переплетенными гранитными змеями.

Дети боялись, дрожали и чуть не плакали. Как Дамблдор мог допустить такое, если он хоть чуточку так могуч, как о нем говорят? Ну как?! У Симуса все веснушки на лице пропали, видимо, оказались умнее, чем их хозяин.

Мысленно чертыхнувшись, я приготовился быть Поттером, раз директору так угодно...

Там, за дверью, нас ждет настоящий Темный Лорд. Пусть молодой, пусть неживой, но как-никак умеющий собрать все свои силы воедино и реализовать самую настоящую Аваду! За улыбкой подростка кроется злость. Иногда мне чудится, что Том Риддл готов заорать от раздирающего его отчаяния, зарыдать от одиночества и проклясть всех без разбору, вновь и вновь умирая от унизительной беспомощности. Но проходит секунда-другая и его тонкие губы изгибаются в вежливой и откровенно хитрой ухмылке, давая понять мне, что значит быть сильным.

Тем не менее, за спектаклем кроется сложная жизнь, и если Волдеморту что-то не понравится, он убьет их, а мне предоставит такое сомнительное удовольствие, как создание более-менее правдоподобной легенды гибели идиотов. Помоги ему Моргана, дай мудрости и силы...

— Что ты там шепчешь?

Я вздрогнул от неожиданности. Надо же, вот это сюрприз... Так переживать за виновника половины твоих бед, что просить для него помощи не абы как, а вслух. Да и зачем этому черту помощь, тем более моя?! Тьфу!

— Дверь открываю. Не мешай!

Невилл замолк и виновато закивал головой.

Мы стояли на пороге просторной, тускло освещенной факелами комнате. Высокие своды поддерживали оплетенные змеями колонны, достающие полумрака потолка. Сердца Невилла и Симуса стучали так, словно из груди выпрыгнуть хотели. Если бы пухлый на время не позабыл про свои сомнения и прислушался к моему сердцу, отвечающему за неведомые мне переживании, обязательно бы удивился и бросился бежать назад, крича что-то о подвохе и ловушке – оно практически не билось. Сторонним свидетелем, вот кем я чувствовал себя в тот момент, не более. Хорошо еще, что улыбку сдержал. Гермиона сказала бы, что такими спокойными могут быть только психи, и была бы недалека от истины, чего уж там...

Я шагнул внутрь и первым увидел черноволосого юношу, с затаенной грустью рассматривающего ступеньки под своими ногами, на которых он собственно и восседал, подперев подбородок рукой. Неужели мы так задержались?

Завидев нашу процессию он почти обрадовался, вскочил, насколько это возможно у бестелесных, горделиво вздернул волевой подбородок и заговорил ну прямо загробным голосом:

— А вот и вы... Как приятно увидеть вас спустя целый год! Не скажу, что рад вас видеть в целости и сохранности... а раз не скажу, то и обижаться на меня нечего. Ведь так, мои юные друзья?

«Друзья» молчали. До них все же достучалась такая простая мысль – обычные второкурсники должны учить уроки, а не выступать против великого зла, вооруженные одними граблями – простите – палочками. Тем более что в их руках эти орудия обладают одинаковой полезностью.

— Волдеморт? – уточнил я для всех присутствующих, не вдаваясь в подробности словообразования.

— Он! – подтвердил юноша.

Запрокинув голову, я старательно делал вид, что в первый раз вижу статую у задней стены и её гигантское лицо с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии. Понадеявшись, что василиск не соизволит поздороваться со мной прямо сейчас, я бросился вперед. Между каменных стоп статуи лежала Джинни Уизли, бездыханная и холодная. Первое явно иллюзия, а вот второе – реальность. Лежа на каменном полу тепленьким остаться невозможно, подсознанию Симуса подобная истина известна просто отлично.

–Джинни,– прошептал я и, бросившись к ней, упал рядом на колени.– Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай!

Она, конечно, умирать и не думала. Однако орал я на удивление испуганно и почти честно. Не знаю, что Уизли скажет, когда узнает о моей роли в деле воскрешения Лорда и этой игре, а когда-нибудь она обязательно узнает, но какой девчонке не понравится быть спасенной героем?

— Ты что, призрак? – задал вполне резонный вопрос Симус, трясущийся, будто в лихорадке.

— Воспоминание, — ответил Редл и махнул рукой в сторону валявшейся неподалеку от него книжицы. – Полвека томился в дневнике, пока милая девочка не открыла мне свое сердце. Она вот-вот умрет, но её смерть не помешает нам. Я долго ждал этой минуты, Гарри... пусть даже и Снейп! Возможности увидеть тебя, поговорить с тобой.

Я внимательно слушал, ведь на составление речи Лорда у меня ушел битый час.

–Смертельная скука – выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки и прыщавого подростка... Седрика, кажется,– продолжал он.– Но я был терпелив с ними. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр!

Все-таки Лорду не чужда и скромность, после упоминания «доброты» там было еще несколько лестных эпитетов в его адрес, я ведь старался, однако он предпочел сразу перейти к делу и заговорил еще громче, хотя грифиндорцы и так слушали его с открытыми от ужаса и интереса ртами.

–Так ты еще ничего не понял, Гарри?– вкрадчиво спросил Ридлл.– Это ведь Седрик открыл Тайную комнату. Это Джинни передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Это она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба. Мне нужна была сила и душа взрослого мага... но подошли и две юных. Я не привередлив, стоит заметить.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: