Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 11. Эпилог 1-ой части 29 страница




— Ты чего? Подавился? Или щекотка? Так я не накладывал... — он пожал плечами.

— Да нет... — я с трудом вставлял слова между смешками. — Джинни Гермиону так... так...

Настал черед Драко смеяться и всхлипывать, а к нему уже присоединились остальные. Попробуй к нему не присоединиться, запомнит еще.

— Джинни, садись давай... — снисходительно разрешил приятель. — Где-то тут кулек со сладостями лежал... Не хочешь? Ну ладно, потом поговорим. Ну где же... Грэг, а что ты там жуешь? Рон, а что жует твоя крыса?!

Под вопли возмущенного Драко я продолжал улыбаться, но лица передо мной сливались в одно большое пятно, и на его фоне я видел лишь глаза — огромные черные глаза Беллатрикс, в которых легко утонуть, так умело они затягивают в свою пропасть каждого встречного. Те глаза совершенно не похожи на простенькие светло-карие глаза глазки Джинни, но, как ни крути — они одинаковы. Лестрейндж не уникальна, она не фантазия и не безумие во плоти, она — человек.

А раз так, то и она когда-то была очаровательной маленькой девочкой...


* * *

—... наш преподаватель по Уходу за Магическими Существами решил уйти в отставку и проводить больше времени со своими оставшимися конечностями, — возвестил директор с трибуны. — Приветствуем на этой должности нашего нового преподавателя — Рубеуса Хагрида!

Зал взорвался аплодисментами, а Гермиона даже привстала со своего места. Заметив, что остальные все таки сидят, она не растерялась и потянула за рукава Невилла и Симуса, поднявшихся с большой неохотой и весьма кислой миной. Я выделяться не хотел и тоже хлопнул в ладоши — ровно три раза. Отец — два. Итого — целых пять хлопков со стороны Снейпов. Уверен, Хагрид остался доволен.

— Также спешу сообщить... — директор поднял руку и хлопки враз стихли. — Уважаемый профессор Зельеварения и декан факультета Слизерин великодушно согласился помочь школе в трудные времена и с завтрашнего дня взваливает на себя обязанности преподавателя Защиты от Темных искусств...

Зачитав все слова за одну секунду, на одном дыхании и ни разу не сбившись директор еле слышно добавил:

— Вот...

Боялся он не зря, смею заметить — три факультета из четырех окаменели. Казалось, что за столами Грифиндора, Пуффендуя и Когтеврана выключили звук. Слизерин же радовался до слез, а два парня даже обнялись, не сдержав эмоций — явно двоечники по предмету, отныне они были полны радужных надежд.

— Это мой крестный! — громко похвастался Драко и поймал на себе с десяток завистливых взглядов первокурсников.

Кем блондину приходится их декан, знал весь факультет и все живое в замке, в курсе была даже парочка привидений и Кровавый барон!

Я бы тоже мог сказать:

«Это мой отец!» — но мир и так страдает от этого, стоит ли усугублять?

Не выдержав «радостной» паузы Альбус вновь перешел к делу. Погладив бороду и поправив очки, он заговорил:

— А теперь неприятное известие! По приказу министерства и на неопределенное время все входы и выходы Хогвартса охраняют дементоры Азкабана.

По залу пронесся взволнованный шепоток: «Они Блэка ищут...».

Сидящая неподалеку Анджелина Джонсон фыркнула, а наклонившись к своему приятелю Ли, прошептала тому на ухо, но так, чтобы я мог услышать:

— По сравнению с предыдущим, это — радостная весть!

Подружки Анджелины засмеялись и та, кинув на меня победный взор, демонстративно отвернулась.

Ну а ей-то я чем насолил?! По ходу — ничем. Но «не любить меня еще сильнее», в этом году — последний писк моды, ведь Анджелина её главная законодательница.

Тем временем Дамблдор продолжил открещиваться от очередной смертельной опасности Школы Чародейства и Волшебства. Мол, и Волдеморта знать не знаю, кто такой, и Василиск не мой зверь, да и дементоры — не моя идея.

— Меня это требование совершенно не порадовало! И хоть меня заверили, что опасности нет никакой, я настоятельно рекомендую избегать встречи с этими существами. Нет ничего ужаснее, чем...

Далее последовала инструкция о том, как не погибнуть, завуалированная под лекцию «Поведенческие Особенности Дементора».

И лекцию эту я прослушал с превеликим удовольствием — блаженно улыбался и часто кивал...

 


Глава 23.

Трелони трясла голову несчастного Симуса, словно собралась из неё все мысли вытряхнуть.

— Освободи разум! — верещала женщина.

Я зевнул и покосился на Гермиону, только что материализовавшуюся за столиком из воздуха и деловито раскладывающую письменные принадлежности. Подняв глаза к потолку, ведь вокруг ничего интересного не происходило, я попытался вспомнить, вписал ли в просторы своей памяти — не забыть украсть хроноворот, как только лохматая потеряет бдительность. Плевать, если она догадается, кто же именно его одолжил. Осмелюсь предположить, меня со дня на день задушат во сне, подушкой там, или грифиндорским шарфиком, а может даже и слизеринским. У Джинни стянут, ей в этом году туго приходится, чего только слизни в тарелке с рагу стоят. Выходит, кража мне просто показана, так сказать — отомстить заранее. Ну а затем, претворив мой план в жизнь, я разберусь с особенностями данной модели прибора и... применю его как-нибудь.

А что? Количество нерешенных проблем в моей жизни нужно срочно уменьшить, пока я еще школу не спалил к чертовой матери. Нервы они, как оказалось, ничего общего с душой не имеют и сильно страдают, когда тебя с головы до ног обливают водой на Чарах, и пытаются превратить твой нос в свиной пятачок на занятиях по Трансфигурации! Еще и баллы за успешность получают, а не порицание. Разумеется, Эрни Макмилан приобрел довольные милые свиные уши сразу же после урока и голову над его излечением ломал весь факультет во главе с профессором Стебль и Минервой, да не один день, а целую неделю. Тем не менее, счастья от такой мести я не почувствовал, мне хотелось большего. Иногда я даже пугался сам себя, настолько большего...

— Гермиона, ты как здесь?! — ирландец вернул голову в свое распоряжение и заметил девчонку.

— Я здесь с самого начала сидела... — та удивленно повела плечиком.

Всех идиотами считает, не признается, что ей важнее успеть посетить все глупые занятия в школе, чем друзья. Нет, я ей не друг, я мало кому друг, а вот Симус обиделся, отвернулся. Он не гений, конечно, но не любит, когда ему врут, просто не любит.

— Все выпили чай?! — надрывалась Трелони. — Мистер Снейп, если вы еще раз решите попрактиковаться в чарах осушения, я наколдую вам чайник. Здесь всего три глоточка!

— Три противных-противных глоточка...

— Мистер Томас, я вас слышу!

— Если бы вы меня еще и видели, то запретили пить эту дрянь...

— Да, профессор, он выпил и эээ... теперь зеленый! — заволновалась Лаванда. Она за всех мальчишек волнуется, считает такую заботу своим личным долгом перед страной, глупая девчонка.

И пока Трелони искала очки, преспокойно висевшие у неё на шее, а после оценивала степень позеленения Дина, я пил проклятый чай и хихикал. Моих рук дело, и горький черный чай здесь не причем. Просто в последнее время я не мог сдержаться. В Слизерине поговаривали, что грифиндорцы попали под проклятие похуже родового и, якобы, это дело рук их обожаемого декана. В принципе, ошиблись они совсем немного — на одно поколение. Странное дело, но в эту гипотезу свято уверовали все, и по прошествии двух недель с начала учебного года факультет изучал только два предмета — Зельеварение и Защиту. Изучали рьяно, честно, задействовав все имевшиеся в наличии мозговые извилины. На подоконниках, во время завтрака, обеда и ужина, на занятиях по Чарам, Рунам, в гостиной и библиотеке — весь Грифиндор зубрил рецепты снадобий, зелий и настоек. Старшие курсы дружно подали заявки на практику в больницу святого Мунго, а кому не хватило места, слезно умоляли мадам Помфри не бросать их в беде и прописать в больничном крыле. Не в качестве пациента, конечно, а так, для безвозмездной помощи, разве только задокументированой маленькой такой справочкой, с крупными такими буковками...

Иногда, для правдоподобности, с кого-нибудь из особо старательных я милостиво снимал чары невезения, заикания, антилюбовные, или еще какие. Как только такое случалось, мой папа превращался в самую популярную личность на свете. Появляясь в коридорах школы он, строгий и холодный, проходил мимо тебя широким шагом, а за ним неслись горькие запахи трав и стайки щебечущих девчонок, проигравших прыщам всю свою красоту. И щебетали они не о журналах мод, а о соединениях паров в пространстве, свойствах полыни, сложных зельях без сновидений и вовсю ругали современные учебники, громко отдавая предпочтение тем, где хоть мельком упоминалась фамилия «Снейп». Сотворить такое мог только я и мое уязвленное самолюбие, папа ничего особенного в очереди под своим кабинетом не видел. Да, всем срочно понадобилась его консультация, что такого? Он искренне верил, что его предмет — самый лучший, ведь кроме этих знаний у него мало что есть, и его жизнь без них опустеет. Ну а сиротливо стоящие в сторонке Флитвик с МакГонагалл, взирающие на вакханалию обожания чуть не плача, это так — бывает.

— Мистер Финниган, загляните в чашку соседа!

Симус поступил так, как его и просили.

— Соседа, мистер Финниган, не соседки!

Теряя последнюю надежду, мальчишка взмолился:

— А если сосед... не хочет?

Мой хмурый вид намекал на это недвусмысленно.

— Ваш сосед не жалует Прорицания, молодой человек. А знаете ли вы, какую важную роль сыграли предсказания в жизни магической Англии, как они будоражат мир звезд, как они...

Симус схватил мою чашку и рявкнул:

— Смотрю я, смотрю!

— И что вы там видите?

Новоявленный пророк засунул нос в кружку и что-то мычал.

— Громче, мальчик, громче!

— Эээ... солнышко, меч, запятую, кляксу... две кляксы!

По моему мнению, в чашке с испитым чаем могли находиться лишь чаинки этого самого чая, но даже меня заинтересовало подобное разнообразие судьбы, и я привстал, дабы разглядеть столь живописный натюрморт лично.

— И еще облачко! — радостно закончил Симус, словно важную миссию выполнил.

По классу пронесся гул недоверия. Тут и там раздавались реплики особо смелых, готовых согласиться с Финниганом лишь в том случае, если и солнышко, и облачко, я буду лицезреть сквозь прутья решетки в Азкабане. И судя по тому, с каким раздражением Трелони выхватила чашку из его рук, не согласиться с мнением большинства она не смогла.

— А-а-а! — заверещала женщина и отшвырнула от себя такой желанный еще секунду назад фарфор. — Х-е-е-ль!

— Кто? — переспросила Гермиона. — Думаю, профессор, вы ошиблись. Я точно помню, что в учебнике нет ничего такого, а книга в полной мере отображает возможности Прориц...

— Молчать! — глаза профессора грозились покинуть свои орбиты. — Мальчик, это же не может быть Хель, не может... — шептала она, нервно теребя неаккуратную связку охранных талисманов на груди.

Трелони, сыгравшая в моей жизни уж слишком неприглядную роль, вызывала у меня зубную боль и ничего больше. Мне хотелось её прихлопнуть, как надоедливую муху, жужжащую нелепые пророчества во все стороны. Она шарлатанка, мошенница и лгунья. Настоящую пророчицу не видели уже лет десять, а награда за информацию о её местонахождении объявлена ну просто баснословная. Однако галеоны не помогают, и мудрецы магического мира вот-вот объявят женщину умершей, а жаль. Это она провозгласила истинное пророчество, и именно его так испугался Дамблдор. Ведь если есть на свете правда, есть и те, кто её боится. В последний раз её видели в Дырявом Котле, молодая девушка работала там официанткой, скрывала свое имя, внешность, а главное — сущность. Но черный рынок пророчеств — грязный омут, где водятся очень опасные твари. К ней пришли ночью, хотели пленить, как дорогую заморскую птицу, но пророчица Магда сбежала, упорхнула, и где теперь искать её следы — загадка. Она была свободна, полна сил, не знала Дамблдора и не догадывалась, что часть её предсказания присвоит себе бездарная Трелони, исковеркав его в угоду директору. Если бы я только мог с ней поговорить, если бы только мог...

Пока я скрипел зубами от злости, урок подошел к концу.

— Эй, Гарри, чего сидишь?

— Иди Симус, я сейчас.

Ирландец просиял — в моей компании он и так появлялся слишком часто. В последнее время польза от моей персоны для него сошла на нет, ведь я не на шутку обеспокоился будущим. Что-то подсказывало — Симус пойдет против меня с палочкой и будет кричать «Авада!» даже если на землю свалится какой-нибудь метеорит. В общем, ничто не собьет его с пути служения свету и прилагающемуся к нему комплекту дамблдоровских почитателей. К чему тогда этот фарс?

— Ну, я пойду? Ты догонишь?

— Симус, иди уже отсюда. Я прекрасно знаю, как тебе противен.

Мальчишка побагровел от злости, но боялся сказать хоть слово. Казалось, что он сейчас лопнет, как воздушный шарик. Финниган стоял ступенькой ниже столика, сцепив губы, и молчал. Наверное — это победа. Таких, как он — хороших людей с отличным нюхом на плохих — приручить сложно, а я вот смог. Я даже смогу натянуть этот поводок!

Широко улыбнувшись и небрежным жестом откинув со лба волосы, я укоризненно покачал головой.

— Симус, Симус... Скажу тебе одно — не говори гадости про спящих людей, если они спят в больничном крыле за ширмой, и ты не можешь знать наверняка, спят они или не спят... Тем более, если эти люди — мерзкие. Мало ли что могут сделать с тобой эти мерзкие люди, услышав о себе мерзкие вещи?

— Ты осмелел, — только и сказал он. — Вырос.

— Мне уже говорили.

— Ты скотина.

— Ты тоже, Финниган, не цветочек. Улыбался мне, слушал меня... Противно было?

— Противно, — глухо подтвердил он. — Раньше ты говорил тоже самое, только не вслух, верно?

Я промолчал и откинулся на спинку стула, вытянув ноги перед собой и подложив руки под голову. Такая издевательская поза мне понравилась, скорее, мне понравилось, что я могу себе позволить издеваться над кем-то.

— В чашке не было ни облачков, ни солнышка... Зачем врал?

— Не хотел расстраивать. Идиотом был.

— Ты боялся.

На секунду ирландец отвел взгляд, но затем вновь храбро уставился мне в глаза и перестал переминаться с ноги на ногу.

— Я знаю, что такое Хель, Снейп. В моих краях это все знают. И ты знаешь!

— Знаю, Симус, конечно знаю.

— Но не так страшна Хель, как страшно то, что ты не испугался, Гарри. Не я, а ты! — мальчишка повысил голос. — Я испугался даже имени, а ты... а ты... — его руки дрожали от напряжения, словно их хозяин очень хотел что-то сказать, но никак не решался. — Ты даже не моргнул!

— Прорицания — глупый предмет... — я ухмылялся, оправдываясь без особой охоты.

— Допускаю, — он кивнул. — Но не Хель. А ты сразу поверил, что она тебя ждет. Поверил!

Мы помолчали еще несколько секунд. С парня уже схлынула краснота, теперь он выглядел просто бледным и уставшим. Полагаю, он действительно устал со мной дружить целых два года, к тому же ему было стыдно и муторно, за те свои слова, в лазарете. Однако Симус сам подарил мне свободу от себя — бесценный подарок.

Спасибо тебе, мой самый лучший не друг, большое спасибо.

Засунув, наконец, учебник в рюкзак и попрощавшись с Трелони, забившейся в дальний угол и все еще бубнящей слова непонимания, я вышел из класса... другим. Передо мной словно возникла неясная тропа, тропа войны, но она не была бесконечной, как у Темного Лорда, моя вела к цели, и я её достигну, обязательно достигну.

Хель — владычица подземного царства мертвых. Свирепая красавица, одолевшая самого Одина, заставившая его рыдать, вымаливая свободу единственному сыну, но так и не сжалившаяся над несчастным отцом. Маглы средневековья настолько уважали богиню, что позаимствовали описание её мира и придумали свой, назвав его адом. Но как его ни назови, если он существует, то Симус прав — я в нем буду желанным гостем...


* * *

После побега Полной Дамы и усиления мер по охране входов в факультеты лично я принял меры, способствующие быстрейшему обнаружению меня. Однако шли дни, а мои ежедневные прогулки вокруг замка не приносили никаких результатов, если не считать таковым насморк. Деревья уж давно скинули листву, птицы улетели на юг, небо угнетало все живое своей серостью, но Сириус так и не объявился. Где он мог скрываться, никто и предположить не мог. Да и хватит ли у него рассудка на это? Может, он где-то пьет, и в оборванном бомже просто невозможно узнать наследника рода Блэков? Слабый человек поступил бы именно так, но втайне я надеялся, что мой официальный крестный крепче тех, кто обрек его на жизнь, которая страшнее смерти. Однако выжил же он как-то среди дементоров и крыс! Не сгнил, не проклял все на свете, и даже смог связать пару слов на прощание, при побеге. Да, он анимаг, да, весь этот самый побег попахивает тайным сговором, ведь Азкабан не школа, откуда можно уйти, если занятия нагонят скуку. Но Мерлин, я тебя прошу, пусть он не окажется слабаком и слюнтяем, пусть он поймет, кто виноват в его бедах, пусть поймет...

— Эй, мистер Снейп! — это Хагрид взревел, заметив меня на заднем дворе школы. — А ну-ка вернитесь в школу, чай вас там обыскались. Нечего бедных тварей шугать!

Отпустив на волю длинный нос лесного гнома, последнего из тех, кто с помощью Левиосы унесся в чащу Запретного Леса, я пробурчал под нос пару нелестных эпитетов в адрес великана и, поднявшись с холодного валуна, поплелся в школу. Настороженный взгляд лесничего жег мне спину, и он не принялся вновь счищать мох с крыши сарая, пока я не скрылся за поворотом.

Люди оставляли меня, как деревья оставляют осенние листья. Не знаю точно, как относятся к такому закону природы дубы и лиственницы, но я становился сильнее. И в самом деле — это естественно. Понимание такого процесса лишь добавляло мне сил, дарило покой и самое главное знание — чтобы быть собой, лучше не иметь поблизости тех, кто видит тебя другим. И Симус, и Хагрид, и непонятно за что разобидевшаяся на меня Гермиона — чужие люди.

Честно говоря, великан — самая незначительная фигура, в переносном смысле этого слова, среди них всех. Но Драко вечно вносит свои сумятицу в мое понимание жизни, и очередной урок по Уходу за Магическими Существами легко вписался в список его грехов.

— Кто хочет поздороваться с этим красавцем? Ну, смелее ребятки, смелее!

Так называемый Клювокрыл — нечто серое, плохо управляемое, похожее на кентавра с крыльями и клювом, пускало пар из ноздрей и било землю копытами внушительных размеров.

«... но нет в тебе безумия отваги, и жизнь свою ценить научен ты сильнее остальных… — однажды поведала мне якобы мудрая шляпа. Тем не менее, с описанием этой черты моего характера я с ней согласен на все сто!

И потому, как только Хагрид объявил:

— Пусть желающий сделает шаг вперед!

Я отбежал назад на приличное расстояние.

Знал бы, что Драко постесняется отдать ветвь первенства Джинни и на полусогнутых, но шагнет вперед, опередив девчонку на какую-то секунду, утащил бы его с собой и еще дальше — за соседний холмик! Идея директора проводить уроки для первых трех курсов в один день сыграла со мной злую шутку. Хотя... скорее, Альбус сыграл её сам, лично.

Но как бы там ни было, Драко, напустив на себя гордый вид, все же сумел заставить животное поклониться ему в знак приветствия. Последний дурак, и тот бы смог. Проявить каплю уважения, поклониться первым, не делать резких движений — и ты герой. Однако приятель не зря ненавидит Хагрида, его явно развитая интуиция подсказывала ему с первого курса — беги от этой косматой неприятности, беги!

Ни с того ни с сего чокнутый преподаватель подхватил Малфоя под руки, тот даже не успел заверещать от ужаса, только рот открыл, и усадил его Клювокрылу на спину. Скороговоркой прошептал наставления, которые я не расслышал, и тварь взмыла ввысь! К слову, ни уздечек, ни седла на ней не наблюдалось, и хоть полет над водной гладью Черного Озера вполне мог оказаться прекрасным, захватывающим и оставляющим восторг в душе до самой смерти, перекошенная физиономия наконец приземлившегося Малфоя красноречиво говорила нам об обратном. Растрепанные волосы, расширенные глаза, полные слез, и отсутствие знаменитой малфоевской спеси — ну никак не могли оставить спокойным того, кто её потерял.

К слову, Клювокрыл тоже не сиял от восторга, на его холке я заметил царапины от ногтей Драко, цеплявшегося за его шкуру, как за последний шанс на жизнь. Сиял только Хагрид. Как же мало в словах правды, как они обманчивы. Малфои — враги Альбуса Дамблдора, враги всего, что близко леснику, однако чтобы ни было сказано, он был польщен. Не привык великан к вниманию со стороны малолетнего аристократа, не ожидал, что тот проявит почтение к его зверю и, распрямив грудь, оглядывал толпу притихших учащихся ну просто с директорской важностью. Он даже не заметил, как скривились его любимые грифиндорцы, Драко затмил их всех в один счет!

— Мистер Малфой — вы молодец! — похвалил он приятеля.

— Подумаешь! — не выдержал Дин Томас. — Все равно рожденные ползать летать не могут. Наверное, папочка из-за кустов подколдовывал, помогал сыночку... Ты посмотри на него, Симус! Маленький весь дрожит, перепугался, наверное... Ой бедненький, какой бедненький... — мальчишка кривлялся и копировал интонации Малфоя, стоя за широкой спиной Финнигана но, стоит признать, получалось очень обидно.

— Так ребятки, прекратите эти ваши шуточки, — Хагрид двинулся вперед, оставив позади себя и ученика, и животное. — Ну чего вы, в самом-то деле...

Но грифиндорцы не успели даже толком рассмеяться, как обезумевший от злости Драко дрожащей рукой выхватил из нагрудного кармана палочку и прокричал:

— Ступефай!

Я услышал чей-то возглас — или Симуса, или Дина заклятие настигло, но меня они уже не интересовали. Показалось, что внутрь меня каким-то непонятным образом влили хорошую пинту кипятка, и он сейчас бежит по моим венам, подогревая замерзшую кровь. У меня даже в ушах зашумело.

— Берегись! — заорал я дурным голосом, хриплым от страха. — Сектусемпра!

Фонтан крови, как оказалось, очень шумный процесс. Красные капли из горла Клювокрыла ударялись о землю под аккомпанемент испуганной тишины и всхлипываний Хагрида, упавшего на колени у головы животного. Он водил рукой по лбу трупа, и умолял его проснуться. Осознав бесполезность подобных просьб, он кинулся ко мне, и я инстинктивно вскинул палочку. Резко затормозив, великан уставился на неё, словно в первый раз видит, и пораженно забормотал:

— Неужели ты любого... так... да что же это творится... если дети... и вот так... Гарри, умоляю, вылечи его. Папка твой может, и ты можешь, точно можешь... Вылечи! — великан взревел, как раненый зверь, и я порадовался палочке в своих руках. Безумие в глазах Хагрида пугало.

— Ваша зверюга чуть друга моего не убила!

Хагрид удивился.

— Друга?

И только тогда огляделся по сторонам.

Да, все были испуганы, но никто не кричал «беспредел!» и не наставлял палочки на меня. Все смотрели то на труп животного, то на Драко. Ведь как только приятель выхватил палочку, Клювокрыл, посчитавший такое поведение непочтительным, встал на дыбы. Если магу размозжить череп — он умрет, даже если был отличником в школе. Магия — могучая, но не всесильная, а лишь волшебная. Приятель смотрел на окровавленную землю молча, хмурил обычно гладкий лоб и тяжело дышал. Грудь под его мантией ходила ходуном, будто её владелец боялся заплакать и воздухом пытался охладить разум.

Но он смог, сдержался, подошел и сказал:

— Спасибо, Гарри.

Я спрятал палочку, кивнул и посмотрел Хагриду в глаза, задрав голову. В его сознании крутилась только одна мысль: «У Люциуса сын получше будет, получше...»

Драко, даже в запале, бросил в обидчиков обычный Ступефай, а я — режущее плоть заклятие. Ну что я могу с собой поделать?! Да ничего!

Никакой радости за спасенного я не испытал, равно как и он не испытывал особой благодарности. Малфой не настолько хорош, чтобы знать, что это такое. А впереди меня ждали неприятности со школьным советом, директором, письменные и устные разбирательства и ненависть Хагрида, отстраненного от должности на неопределенное время.

Я рискую сгореть от любопытства, прежде чем узнаю, как отреагирует на такого крестника его крестный, не ожидающий от судьбы очередной и очень-очень злой подножки...


* * *

— Разрешите... пропустите... — бормотал я, пытаясь протиснуться к кабинету Защиты. — Сейчас моя очередь, по списку!

Но физическими достоинствами природа меня обделила. Я только и мог, что оценить предстоящий путь до двери с высоты своего роста, и легким его назвать было сложно. К тому же меня еще издалека увидел Симус и поспешил отлипнуть от стены, которую подпирал с весьма наглым видом, и бросился в самую гущу народа — сделал вид, что пробирается к заветной двери наравне со мной.

— Отвали, Симус, — я ударил его локтем в бок, в ответ на точно такой же толчок с его стороны. — Доиграешься, я тебе обещаю.

— Мне вот что интересно... — пыхтел мальчишка, выпихивая меня из толпы, словно мяч за пределы поля. — Это ты папашу уговорил поиздеваться над нами?

Сдача контрольных заданий по предмету с глазу на глаз, это привычный отцовский метод, однако раньше в число экзаменуемых не входили те, кто взял Защиту от Темных Искусств факультативом, уже закончив изучение предмета, или еще не начав его. Отец делал вид, что не видит столпотворения под кабинетом, и явно втайне наслаждался статусом самого востребованного профессора школы. Конечно, это моей фантазии дело, кто ж знал, что отвратительно принципиальный декан Слизерина откажется принять мои работы и рефераты вне очереди!

— Нет.

— Врешь.

Ответить утвердительно я не успел.

— Это великолепно, я отразила три атаки! А вы знали, что болотные бестии боятся песен?! Когда они слышат пение — ныряют в трясину!

— Это ты их когда-то напугала, вот они теперь и боятся...

— А ты не завидуй, Ханна, — спокойно ответила Грейнджер. — Да, я получила девяносто баллов из ста. Почему ты не попросила у преподавателя дополнительную литературу по Защите? Молчишь? Профессор Снейп был так любезен, что одалживал свои книги каждому желающему...

—... самоубийце! — закончил за неё Дин.

— А вот и нет! — она топнула ногой, отстаивая свою сомнительную точку зрения. — Каждому, кто хотел чему-то научиться. А Ханна не хотела — и не сдала!

— Я еще не отвечала! — громко возразила Эбот, тряхнув кудряшками и неприятно поразившись такому пророчеству. — Мы после вас идем!

Гермиона поправила учебники под рукой, чтобы те не упали, и ответила весьма туманно.

— Ну... временные рамки не влияют на заранее запрограммированный результат... — промямлила она. — А где Гарри? А, вот и ты, привет, — буркнула она неприветливо. — Тебе сказали заходить, профессор ждет уже.

— Какой-какой результат?! — Ханна готова была побить заучку.

— Если ты готов, конечно.

— Готов! — я разозлился на собственный склероз.

Это ж надо — забыть украсть этот чертов хроноворот, даже пообещав себе не забыть!

Но сегодняшний день испытывал меня на прочность со страшной силой.

— А кто сказал, что ему можно без очереди? Если он любимое чадо, это еще ничего не значит!

— Я в списке, болван!

Ли Джордан не сдался, подбодряемый улыбочками Симуса.

— Докажи!

— Да вот же он... — я обернулся к двери, на которой еще минуту назад висел белый листок бумаги с именами и фамилиям. — Да вы что, страх потеряли?! — от ярости меня колотила мелкая дрожь.

— А кто ты такой, чтоб тебя бояться? — ирландец шагнул вперед, сложив руки на мускулистой груди. — Чай не директор, справимся! Так ведь? — он победно оглядел всех присутствующих и насладился одобрением на их лицах. — Поставить всем Отвратительно твой отец не посмеет. Он же никто, Гарри. Ему Дамблдор за работу деньги платит! И то, — он ухмыльнулся, — вам малфои деньжат на праздники подкидывают. Жалеют сироток!

Я стоял окруженный враждебной толпой и вспоминал... вокзал. Свой первый визит на Кинг Кросс, где меня окружили точно такие же люди и говорили точно такими же голосами, полными неприязни, злобы и презрения к незнакомому ребенку со шрамом на лбу, оказавшимся обманом, а не героем, которого они ждали. В этот раз возле меня не было Рона, были лишь его братья, безразлично поглядывающие на бойкотирование моей персоны с подоконника. Да и не ожидал я ничьей поддержки. Ни потупившая взор Гермиона, ни еле сдерживающий крик ликования Невилл — ничто и никто меня не обидел, ведь все правильно, все верно.

— Оливер еще тот матч забыть не может... А этот год для него последний, — негодовала Парвати. — Из-за тебя мы кубок не получили!

Я перестал злиться и начал веселиться.

— И что?

— Как что?! — закричал Финниган. — Как что?! Да ты... да ты... — слов в мой адрес он опять не находил и задыхался от распирающих его чувств.

Всё, маски сброшены, игры закончены, здравствуй, моя взрослая жизнь, и до свидания все, что могло достаться мне от мамы.

— Вы меня не просто не забудете, я вам не дам о себе забыть!

Все мои книги полетели в окно, и в момент, когда стекло разбилось, а его осколки со звоном рассыпались по полу, я прошептал:

— Обливитиум веритас...

Да, мой отец не посмеет поставить вам тролля, он не поставит вам ни единой оценки. Оценивать пустоту ваших знаний — дело зряшное. Нечего врагам знать, как с тобой бороться, а то профессор Снейп разошелся не на шутку — учит их, учит... Зачем, спрашивается?!

Я резко развернулся, закинул рюкзак на плечо и скрылся в полумраке коридора. По его закоулкам завывал холодный ветер, а со стен раздавалось посапывание обитателей портретов, убаюканных осенним дождиком за стенами замка, и лишь редкие маги и волшебницы проснулись, разбуженные шумом у кабинета Защиты. Дама в меховом манто, прикорнувшая на скамеечке под раскидистым кленом, даже приоткрыла один глаз, но сделала вид, что подобная суета её вовсе не интересует, и захрапела с удвоенной силой. За статуей средневекового рыцаря мелькнула тень в черно-желтой мантии — это Диггори хотел мне что-то сказать, но передумал и шагнул в стену. Даже кухонный эльф с большим серебряным подносом предпочел уступить мне дорогу, пискнув «простите».






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных