Разница между советом и руководством

Александру Федоровну много упрекали за ее письма Николаю, в которых

содержались советы по текущим делам. При этом особые упреки раздавались по

поводу упоминания в этих письмах имени моего отца. Отмечу, что Руднев,

располагая всеми возможными документа-ми, доказал, что отец не имел никакого

влияния на ведение внутренней и внешней политики и во время войны тоже.

В записках Гурко читаем: "При этом Распутин ут-верждал, что он обладает

даром безошибочно опреде-лять степень преданности тех или иных лиц

царствую-щему дому. Вера государыни в божественную силу Рас-путина была

безгранична. Усматривая в его безграмот-ных и нарочито затуманенных

телеграммах какой-то глубокий, сокровенный смысл, она их тщательно

пе-реписывала на отдельном листе и снабжала ими своего супруга. Ему же она

сообщает все вновь получаемые ею от Распутина телеграммы, причем неизменно

настаи-вает на исполнении всех его советов. Само собой разу-меется, что и

доверие ее к Распутину также было без-гранично. Получив секретный маршрут

путешествия государя по фронту, она пишет: "Я, конечно, никому ни слова об

этом не скажу, только нашему Другу, что-бы он тебя всюду охранял".

Предлагая государю на ту или иную должность свое-го кандидата, она

неизменно сообщает об его отноше-нии к Распутину. Так о князе Урусове,

которого она прочит на пост обер-прокурора Св. Синода, она пояс-няет в

скобках: "Познакомился с нашим Другом". Говоря о кандидатуре на ту же

должность Гурьева, она пи-шет: "Любит нашего Друга". Относительно

Петроградс-кого градоначальника кн. Оболенского она утверждает: "Он стал

лучше с тех пор, как слушается советов наше-го Друга". Про А.Н.Хвостова и

его кандидатуру на пост министра внутренних дел она решительно заявляет: "С

тех пор, как и наш Друг за него высказался, я оконча-тельно уверовала, что

это лучшее назначение". Передает Александра Федоровна государю и указания

Распутина, касающиеся способа ведения войны и направления на-ших усилий на

ту или иную часть фронта. Мало того, с очевидной непоколебимой верой в

чудотворную силу Распутина Александра Федоровна сообщает государю, что,

узнав о наших каких-то военных операциях, успеху которых помешал туман,

Распутин "выразил сожале-ние, что не знал об этих операциях раньше, ибо в

таком случае тумана бы не было, но что, во всяком случае, туман впредь

мешать нам не будет". Надо, однако, при-знать, что Распутин, проводя своего

кандидата, сперва тщательно старался выяснить степень приемлемости его самой

государыней и лиц, ей неугодных, поддерживать не решался, хотя бы это и

входило в его расчеты. Так, например, он состоял в близких сношениях с

Витте, но, зная отношение к нему царской четы, и заикнуться о нем не смел".

Конечно, Гурко не верит в то, что отец мог распоз-навать людей. Но при

этом было известно, как много давал отец подтверждений именно этой своей

способ-ности. Ведь многие из знакомых Гурко поплатились ка-рьерой именно

потому, что отец смог предупредить их дурные намерения. (За каждым человеком

числятся гре-хи. За кем -- большие, за кем -- меньшие. На то и раска-яние

дается. Сам Владимир Иосифович Гурко был от-мечен доверием царя и имел чин

камергера. Но после назначения на должность в Министерство внутренних дел не

удержался и попользовался казенными деньгами. В тот год разразился голод, и

Гурко заключил сделку с неким купцом о поставке хлеба в бедствующие

губер-нии. Сумма доходила до миллиона. Нуждающимся же хлеба попало очень

мало. Мошенничество вышло нару-жу, Гурко отставили.)

Он же пишет, что в телеграммах отца не было смыс-ла. Соглашусь, не было

-- для тех, кто не мог их понять. Впрочем, об этом я уже говорила.

Гурко попрекает Александру Федоровну в ссылках на отца. Но что же

делать, если при дворе не нашлось честного человека, кроме отца, мнением

которого можно было мерить других.

И другое. Александру Федоровну ругали за то, что она прислушивалась к

советам отца по всякому поводу. Но есть очень много свидетельств того, как

она посту-пала по собственному усмотрению и в противополож-ность мнению

отца. И тот же Гурко пишет, что пред-ставляется весьма сомнительным, мог ли

бы Распутин, невзирая на все свое влияние, заставить царицу отка-заться от

осуществления какого-либо намерения, ко-торое она горячо желала исполнить.

Она осознавала себя царицей, и правила самодержавия были ею усвоены вполне.

Надо понимать разницу между советом и руко-водством.

Случай или закон?

Еще один важный пункт. Иногда Александра Федо-ровна, чтобы придать

больший вес своим предложени-ям, ссылалась на отца, который часто и не

принимал участия в обсуждениях.

В тех же случаях, когда исполнялись советы отца, получалось почти

всегда хорошо. И Гурко вынужден это признать: "Увеличилась у Николая Второго

и Алексан-дры Федоровны вера в правильность советов Распути-на и после того,

как принятие государем верховного командования армией не только не имело тех

дурных результатов, которых опасались министры, а наоборот, вызвало заметное

улучшение нашего положения на фронте. Между тем в той упорной борьбе,

которую вынес государь по поводу задуманного им личного воз-главления армии,

его усиленно поддерживал Распутин, и государыня это впоследствии

неоднократно на-поминала царю".

Подчеркну: "Увеличилась вера и после того..." Зна-чит, это не

единственные примеры, если вера увели-чилась.

Конечно, Гурко называет это случайным стечением обстоятельств. Но при

иных обстоятельствах он назвал бы это законом.

"Бессмертные штаны"

Каверзы и поклепы

Однако это не мешало врагам трона продолжать пле-сти интригу.

Здесь приведу свидетельство Руднева относительно того, к каким уловкам

прибегал "честнейший молит-венник" Труфанов: "Года за полтора до переворота

1917 года известный бывший монах Илиодор Труфанов при-слал в Петроград из

Христиании свою жену с поруче-нием предложить царской семье купить у него в

руко-писи написанную им книгу, выпущенную впоследствии под названием "Святой

черт", где он описывает отно-шение Распутина к царской семье, набрасывая на

эти отношения тени скабрезности. Этим вопросом заинте-ресовался Департамент

полиции, и на свой риск и страх вступил в переговоры с женою Илиодора о

приобрете-нии этой книги, за которую Илиодор просил, насколь-ко помню, 60

000 руб. В конце концов дело это было представлено на усмотрение императрицы

Александры Федоровны, которая с негодованием отвергла гнусное предложение

Илиодора, заявив, что "белое не сделаешь черным, а чистого человека не

очернишь".

Кстати, отец часто повторял: "Все минется, одна правда останется".

По соображениям Труфанова и его покровителей, подлинным правителем

России был мой отец. Дальше рисовалась леденящая картина: "безумный монах"

(так прозвал отца Труфанов, хотя тот ни монахом, ни бе-зумным не был) и Анна

Александровна Вырубова всту-пили в сговор с немецкой шпионкой, царицей. Их

цель -- гибель России.

Трезвой мысли в поклепах искать трудно. Зато можно одним замечанием

разрушить и без того шаткий домик наговора.

В ряд заговорщиков поставлена Анна Александровна. Ей в вину кроме любви

к царской семье и привязанно-сти к отцу недоброжелатели трона поставить не

смогли ничего. Но и этого оказалось достаточно: зачем любит?

На какие каверзы, какое шпионство она при своем простодушии была

способна? Какие секреты выведы-вать? Какие тайны хранить? Она, сделавшая

достояни-ем света потаенные страницы личной жизни...

На руку врагам трона были и "невинные" забавы мо-лодых аристократов.

Анна Александровна как-то расска-зала, как ее невестка, придя на чай,

смеясь, сообщила:

-- Мы распустили новые слухи о Николае. Это так весело!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: