Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Расследование продолжается




 

Из Назарова мы уехали на машине Литвяка, оставляя город детства и отрочества Быкова позади. Мела пурга. То, что Литвяк является доверенным лицом Быкова в Назарове, что он унаследовал должность директора ОАО «Мукомол» от отбывающего 10-летнее наказание прежнего доверенного лица Быкова, Сергея Васильева, вовсе не было для меня секретом. И Литвяк не скрывал этого. Он ехал в Красноярск по своим делам. Оделся для этого в синие джинсы, кожаную куртку на меху и новую шапку, и сменил машину — на «тойоту», нам было по пути, мы и поехали с ним. Вообще первые 17 дней моего пребывания в Красноярском крае «быковцы» со мной осторожно дружили, а потом дружить перестали. Не все, но кое-кто. По этому поводу у меня есть факты, догадки и объяснения. Их я изложу позднее, потому что и люди Быкова — это Быков. Так я нахожу абсолютно симптоматичным, что «самое большое влияние на Быкова имеет сейчас Георгий Рогаченко» (заключение принадлежит наблюдательному Комарицыну, главреду «Вечернего Красноярска»). Поскольку Рогаченко и его историческая натурфилософия соответствуют сегодняшнему мировоззрению Быкова, который видит себя орудием Бога. Об этом тоже далее. Мы ехали и разговаривали с Литвяком. Накануне, побывав у него на мельнице, я вместе с ним растирал там пальцами муку, в начале процесса мукомеления, и в конце. Итальянские машины, купленные Быковым, делали свою работу отлично. Я, честно говоря, сначала не знал, как должно жить доверенное лицо Быкова в Назарове, и, увидев его на мельнице, в кабинете без окон, с этой мукой, блин, всё в муке, и холодно, проникся к нему уважением. Потому сегодня мне с ним было легко. Может, и ему со мной? Он рассказал больше за эти два часа о себе, чем хотел, думаю.

«Анатолий звал в Красноярск, но мне нравится здесь. Потом Красноярск-то рядом, два с половиной часа. Я проработал тринадцать лет в органах. С Толиком я дружил с детства. Его мать меня кормила, я рассказывал. Я же сирота…»

(Сирота построил большой дом, у него дети, хлебосолы, полно людей вокруг. Преодолел сиротство — думаю я, вспоминая большую прихожую, большие комнаты. «Отец не любит жить в квартире», — сказал Дима.)

«Стали интересоваться Быковым. Стали ездить (Литвяк смотрит на дорогу, подбирая слова) … Вызвал меня начальник: „Ну ты, уволься добровольно, ты же с Быковым дружишь…“ Я сказал: „И не подумаю…“ Через некоторое время возбуждают уголовное дело за превышение служебных полномочий. Таскают. Затихло дело… Через 6 месяцев опять вызывают: „Уволься!“ После 13 лет, по собственному желанию! 31 декабря 1997-го доконали — кладу на стол заявление. 1 января, в нерабочий день — закрыли дело! 12 января стал работать замом у Семенкова по социальным вопросам».

Когда Семенков был избран в Госдуму, Литвяк стал кандидатом на пост мэра от быковской команды. Но это уже период, когда Быков сидит в тюрьме в Венгрии, лебедевцы хотят во чтобы это ни стало захватить родной город Быкова. Для них это вопрос престижа. Потому, не мытьём, так катаньем, мэром Назарова стал Шандуров.

Перед тем, как высадить нас с крошечной Настей у «Авто-Радио», в последние полчаса по дороге Литвяк объяснил мне важную вещь: оказывается, предприятия платят часть налогов по месту регистрации. Если фирма зарегистрирована в Москве, это прямой убыток краю. И теперь, когда Красноярская угольная компания досталась Генералову, часть денег уходит из края туда, где она зарегистрирована. Наконец до меня дошло сказанное мне однофамильцем министра Громыко в гостинице «Заря»: «Олигарх приходит, вытягивает всю отрасль за хвост в Москву!» (Позднее председатель ЗС края А. Усс подтвердил мне: «Юридический адрес — архиважная вещь»). На улице у «Авто-Радио» мы пожали друг другу руки. Крошечной Насте Литвяк сказал, что она «настоящий человек». Когда в первый вечер в Назарове, мы сидели на его кухне (жена Анатолия пододвигала нам еду) и крошечная Настя приказала, нацелившись в бывшего мента прицелом фотоаппарата: «Улыбнись! У тебя же такая хорошая улыбка!» — грозный соратник Быкова сломался. И заулыбался всеми золотыми. Ну кто ему за всю его спортивно-ментовскую жизнь такое говорил?

В тот же день в «Авто-Радио» пришёл Блинов и мне стало ясно, что с красноярскими друзьями Анатолия Петровича и с его приверженцами мне придётся туго. О назаровских проницательная крошечная Настя изрекла: «Люди здесь спокойнее и проще». Спокойные и простые, они всё же скрыли от меня сестру Быкова. Но красноярцы… Эти стали изображать Анатолия Петровича только в белых ризах, шагающим по водам… Я был не против ни белых риз, ни шагания по водам, но мне нужно было ответить на прямые вопросы читающего рабочего. Есть такое стихотворение у драматурга Бертольда Брехта, где дотошный дойче-рабочий задаёт по поводу греческих трагедий прямые вопросы: кто построил Семивратные Фивы? Кто возвёл эти толстые стены? Какая тут кладка?

У половины России к Быкову вопросы рабочего. Как он заработал такие деньги? И ещё один — самый прямой. Убивал или не убивал? Парадоксально, но половина читателей, хотела бы, чтобы убивал, но немного. И только плохих.

А передо мной сидел с чётко очерченными губами Сергей Блинов и вовсю нахваливал своего друга. Блинов мне был так знаком, так близок, как родной. Потому что он походил на одного из персонажей, живших вокруг меня в детстве и юности в Салтовском посёлке, на окраине Харькова. Он правильно охарактеризовал своего друга Толю (только один раз высунувшись из панциря): «пацан с улицы, такой как я». Я же, с бородой и усами, с седым чубом, весь в чёрном, был Блинову далёк, как река Брахмапутра, хотя, на самом деле, я ведь тоже был, есть и буду «пацан с улицы». И вот он, Блинов, прячется от меня, хороший такой, о работягах понимающе отзывался, почему они не поддержали Быкова в тюрьме, почему не вышли на улицы, не объявили стачку, не пошли двенадцатитысячной толпой к РУВД?

«Работяги зарабатывают свой хлеб. А чтоб уйти с завода — на это не пойдут. У них у каждого семья, жена, ребятишки».

Я хотел заорать Блинову, что они и на оккупанта работать будут ради своей вонючей семьи, что и ради своего брата-работяги пальцем не шевельнут, куда уж там — далёкий им Быков, председатель совета директоров, — но не закричал. Решит, что я народ не люблю.

Короче, контакта с Блиновым не получилось. Вежливые улыбки. Передо мной сидел директор крупнейшего в городе рынка «КРАС-ТЭЦ», возглавляющий футбольный клуб «Металлург», парень, который начинал со спекуляции водкой во времена сухого закона при Горбачеве. Стоял с бутылками в злачных местах. Для защиты от ментов и рэкета он сбил ребят в группу. И его группа в конце концов пришла к союзу с группировкой Быкова. Если б он мне это всё рассказал с деталями! Но он сидел, строгий и далёкий. Эх, Серега! — подумал я. И вспомнил покойного Желко Разнатовича, Аркана, сербского военачальника и героя, владельца бензоколонок, возглавлявшего тоже футбольный клуб «Црвена Звезда». Аркан был открытый, сербы вообще проще и без комплексов. Аркан, смеясь, называл себя «мафией». И звал меня к себе, в офицеры.

Я же не избиратель, ребята! Я же неглупый, прожжённый тип, навидавшийся жизни во всех видах, я же не осуждать приехал, а книгу писать. А в книге должны быть земные детали. Читатель не идиот, он разберётся. В том борделе, который был организован в нашей стране в конце 80-х — начале 90-х нельзя себя было вести иначе. Вы отлично себя вели, всё нормально, не дёргайтесь.

Телятников, только что оправившийся от ран, полный, медленный, в свитере, принимавший меня на улице Кирова в магазине «Мечта», в подземелье, был ещё более парадоксален.

«Как проводили время? — спрашиваю. — В те годы?»

Телятников: «Играли в баскетбол, занимались спортом».

Я: «На вас кто-то наезжал?»

Телятников (дословно): «Когда занимаешься честным бизнесом, то всё о'кей. Разборки начинаются с неправильно составленных договоров».

И тишина, только рыбы в аквариуме плавают. Гвозди бы делать из этих людей!

Блин! Все позднее опрошенные мною менты говорили мне, что Телятников — коммерсант и ни в чём порочащем не замечен. Я верю. Но он — друг Быкова. В августе в него стреляли, и он чудом остался жив. В декабре, уже после нашей беседы, в известном в городе Красноярске ресторане крысиным ядом отравили Сергея Блинова. Он был бы мёртв, если бы не его больная печень. Дело в том, что сразу после ресторана он поехал на приём к доктору по поводу печени (у него цирроз). И там свалился. Его счастье. Сразу приняли меры, и после анализов поняли, что его траванули крысиным ядом. У него отнялась речь и пол-лица покрылось коростой. Блиновские ребята отправились в ресторан и выбили из официантки признание: в слезах она сообщила, что её заставили отравить Блинова, угрожая в случае отказа убить ребёнка, и сказала кто. Блинов приказал официантку не трогать.

В Красноярске расценили нападения на Телятникова и Блинова как акции устрашения Быкова. Кто сделал? ФСБ, или Цветомузыка, или они же вместе. Так говорят.

А снег всё шёл и шёл. Температура в городе в нескольких случаях опускалась днём до -25°. А дальше на севере, на Таймыре и обеих Тунгусках достигала и -40°. Ко мне пришёл тихий Андрей — руководитель (неумелый) организации НБП в Красноярске, и сообщил, что ему несколько раз звонил какой-то чурка, и с акцентом требовал дать мой адрес. Подумав, я пришёл к выводу, что это развлекаются спецслужбы. Андрея не успокоило моё объяснение. И он ушёл испуганный. Ясно было, что в лидеры НБП он не подходит.

А, вот ещё что! По приезде из Назарова, перед самым праздником в нашей деревянной гостинице всю ночь блевали и дрались соседи — компания молодёжи, явившаяся сюда погулять. Представив себе, что же тут будет в праздники на 7-е и 8 ноября, если даже шестого было не уснуть, — мы с крошечной Настей переехали в меблированную комнату в центре города. Дико холодно, и еле тёплые батареи. Вечерами я готовил обед, за обедом выпивал пол-литра дешёвого портвейна-бормотухи, мы съедали по куску рыбы или курицы и укладывались спать. Крошечная Настя, как кукла, я — так она меня называла — серый волк. Это из-за серых — «солт энд пеппэр» — волос. Полагаю.

Помимо Волка и Красной Шапочки мы с крошечной Настей более всего напоминаем Леона и мелкую девчонку из французского фильма «Леон». Правда, у нас нет цветка.

 

Юность Быкова

 

Сергей Милкин, друг Быкова:

«Из армии я приехал, на вокзале стоим в Назарове. Быков подходит: что собираешься делать? Давай в институт поступай к нам! Через две недели опять встретил. Ну как, поедем? Так я и поехал и поступил… Мы потом с ним в одной комнате по улице Лебедева жили. Четверо студентов. Вместе варили кушать. Все назаровские всегда дружно жили. В туалете был порядок. Убирались без расписания. Толик был не жадный на деньги. Человек неприхотливый, чтоб „хочу этого, хочу того!“ — такого не было. Немецкий помню сдал, черешни принёс, довольный… Ну что ещё? Подрабатывали мы. Ящики колотили, картошку разгружали. Фрукты ходили разгружать. Летом на „Сельмаше“ в Назарове калымили. Начальник цеха нас брал. Резчиками работали, металл рубили. Помню в Красноярске работали на кондитерской фабрике. Ну и из дома везли продукты. Потом он женился на Оксане, первая жена его. Был кажется на 3-м курсе. Реже видеться стали.

Нет, никаких особых планов на будущее не было. Все думали, как бы закончить поскорее. Получить образование. Перестройка потом началась. Толя окончил по специальности „Начальное военное обучение и физическое воспитание“. Об армии его ничего не знаю. Служил с Саней Друбушевским и Сергеем Ивановым… Где их найти не знаю.

…В ресторан иногда ходили. Тогда пяти рублей на человека было достаточно…»

 

«Всегда его с группой личностей помню…»

 

Сергей Садырин, декан факультета физкультуры педагогического института. Преподаватель Быкова в институте с 1983 по 1987 год. Одновременно с деканством руководит Домом детства «Иван-да-Марья». Сидим в Доме детства — в кабинете Садырина. Хозяину — лет пятьдесят, небольшого роста, но выглядит лет на 35–40.

«Учился он у нас посредственно, на тройки. Ходил на занятия, твёрдо добивался цели. Пришел из армии старшиной. Волевой, было видно. Ставит цель — никаких сантиментов. Уже тогда имел имидж сильной личности. „ За ним тянулся шлейф, ну как бы это сказать… необычного чего-то. 1-й год все армейцы, те кто пришёл из армии — учились на рабфаке… Явным лидером не был, но организатор — находил людей. Тогда у него были золотые передние зубы…“ (эту реплику вставляет жена Садырина, Таня, преподаватель).

К нему по разному относились. Иван Артемьевич Медведев — декан, как отец родной ему был. Суровый такой коммуняка, но к нему хорошо относился. И относится. К преподавателю по литературе Нелли Алексеевне, Агафонова её фамилия, Быков до сих пор приходит в институт и там где-то с час беседует. Правда, есть преподаватели, которые его не любят. Иван Семенович — руководитель тогда военной кафедры. Ну, и ректор его не любил. Правда, когда он знаменитым стал, то ректор выходил из кабинета, навстречу: „Вы ко мне, Анатолий Петрович?“ — „Нет, не к вам, я к Нелли Алексеевне“.

…Я думаю, он приобрёл в институте знания, умения. Раньше полагался на силу… 17 ноября у нас двадцать лет кафедры будет. У нас ученики интересные. Некоторых уже в живых нет. Есть — и в милиции работают, и в ФСБ, и в мэрии.

…Всегда Быкова с группой личностей помню…»

Годы учёбы Быкова в пединституте (сейчас его модно называют Педагогическим университетом) приходились ещё на советское время. В 85-м пришёл в генсеки Горбачев, но в 85–87 годах ещё не вышел закон о кооперативной деятельности, и не случилось ещё истории с Комитетом Карабаха, эти два эпохальных события, драматически повлиявших на советскую жизнь, случились только в 1988 году. И потому, окончив пединститут в 1987-м, Быков послушно поехал из Красноярска в родной город Назарово преподавать во 2-ю среднюю школу. Очевидно, несмотря на то, что его уже тогда видели постоянно с группой личностей, время ещё не дало ему возможности использовать эту группу. И Анатолий Быков стал преподавателем.

Ольга Владимировна Волкова, ученица Быкова, была в девятом классе в 1987/88 учебном году. Сейчас она преподаватель в этой же школе № 2. Миниатюрная скуластая блондинка. Сидим в учительской. За окнами Назарово, снег. То и дело заходят и выходят любопытствующие учителя.

«Нормальным был как учитель. НВП преподавал и физкультуру. Противогазы одевали, разбирали оружие… Ну девчонки, знаете, ногти длинные, не одел противогаз за столько-то секунд — двойку… Даже чувства симпатии не выражал. С девушками нет, не заигрывал. Девочки пытались, мило улыбались, но не готова — значит „два“. Строго в форме заставлял ходить: ну зелёные рубашки, галстуки… Без формы домой отправляли… Бывает, что не понимаешь: погоны эти, звездочки… какое там звание. Требовал. Чтоб ругался сильно, — никогда. Все были равны для него. Работал он у нас всего год. Его предшественник — Десятов, вышел на пенсию. Был спокойный, незаметный. Мы его (улыбается), не знаю надо ли говорить, за золотые зубы „компостером“ звали. НВП было совместное. А так у нас девочки и мальчики тогда раздельно учились… Было разделение во 2-й школе. (Молчит.)

Мне вообще он нравится. Детские дома, фабрику макаронную открыл… Я сильно переживаю… Все на Быкова: „Вор!“ Все воруют, но этот человек что-то делал для людей. Сколько денег дал матерям, чтоб детей своих в Чечне искали. В 1991 году увидела его опять здесь на машине. Знаю, что в Красноярске бизнесом занимался…»

Елена Александровна Чуркина, учительствовала во времена Быкова, и оставшийся безымянным учитель с бородой.

Говорит бородатый:

«Преподавал у нас в 87/88 учебном году. Высокий, худой, мундир висел, как на палке. Блестящие передние зубы…»

Чуркина:

«Хороший, нормальный, непьющий. Новую у нас моду ввёл. Раньше подарочки какие-нибудь сунут нам, женщинам, на 8 марта. А тут он организовал всех, и был огромный торт. Первый раз такое было на 8 марта… Что ещё помню… На сборы ездил с ребятами два раза».

Учитель с бородой:

«Справедливый человек. Вот мне рассказывали. Он же у нас детскому дому тут помогал. А тут ему пожаловались, что денег детский дом не получил. И вот фуршет, салат, он говорит мэру Семенкову: где деньги на детский дом? Взял мэра за чуприну и макнул в салат…»

«А отчего ушёл из школы?»

«За 30 часов еженедельных мы получали 120 рублей — вот и ушёл». (Бородатый учитель улыбается.) «А где сидит он?»

«В „Лефортово“…»

«Как бы не убили они его там».

Звонок.

В 1988-м вышел закон о кооперации. Тогда же, в 1988-м, Горбачев отдал вначале приказ об аресте Карабахского комитета, создавшего первое на территории СССР незаконное вооружённое формирование. И приказ был исполнен командующим Закавказским военным округом генералом Альбертом Макашовым. Семеро из одиннадцати членов Комитета были арестованы. Но трус Горбачев струсил и приказал освободить арестованных. Это было понято страной, и прежде всего Кавказом, как проявление слабости государства, и незаконные вооружённые формирования стали расти как грибы. Закон же о кооперации положил начало бурному созданию теневой экономики, которая в конце концов задушила в своих объятиях экономику социалистическую. На какое-то время страна вообще осталась без экономики.

Виктор Телятников:

«В 1988 году, когда вышел закон о кооперации, я начал заниматься бизнесом. У меня был мебельный цех…»

«Это вы о ППО „Мебель“, где Быков был оформлен?»

«Да. Анатолий пришёл в 88… или 89 годах. Помогал по снабжению, подыскивал необходимые комплектующие для производства… Кроме мебели у нас были цеха трикотажный, швейный, оптовая и розничная торговля продуктами питания, подсобное хозяйство было. Зверосовхоз был, там, в ту сторону, где воинская часть, „десятка“. Чернобурок мы выращивали. Был цех по выделке шкур, по пошиву изделий из меха. В подавляющем большинстве это были шапки, тогда шубы редко покупали. А потом настало время, когда перестали покупать головные уборы, и было выгодно продавать шкурки. И мебель стала по себестоимости выше импортной. Началось затоваривание…

А тут ещё стали завозить китайские вещи, дешёвку. Производить стало невыгодно. Двухмесячный выпуск продукции лежал на складах…»

«А что конкретно Быкову вас делал? Как проходил его рабочий день? Где находился офис ППО „Мебель“? Здесь?»

«Нет. Здесь я только четыре года. Мы сидели недалеко, в „Крайпотребсоюзе“. Анатолий, как все, приходил на планёрку в 8 утра. На планёрке каждый получал задание на день. Утром встретились и разъехались — доставать сырье, посещение производственных цехов входило. Надо, чтобы простоев не было, ведь если 10–20 человек просидели день, то им надо платить. Если цех был невыгоден — с людьми расставались, по-честному, но расставались. А другие тянули годы — в результате оказывались без штанов… Цеха у нас были разбросаны, в разных местах города. Цех мебельный был в сторону алюминиевого завода, зверосовхоз в сторону „десятки“. Много приходилось колесить по городу».

«ППО — это что?»

«Промышленно-производственное объединение. Тогда всё было свободно, бери в аренду, открывай».

«Ваша фирма „Мечта“ зарегистрирована 3 февраля 92 года. Это не в связи ли с шоковой терапией Гайдара, когда не стало возможности ни производить, ни покупать, мебель и шапки тогда стали недоступны населению?»

«Не помню мотива».

«В Уставе „Мечты“ написано: „Деятельность — торговля“. Быков оформлен коммерческим директором с 4 января 93 года, так, во всяком случае, у меня значится».

«Сейчас выясним. (Телятников звонит бухгалтеру. Слушает.) Бухгалтер говорит, что в ведомости по зарплате за январь 93 года Быков есть, значит, он уже работал в 92 году. А ведомость за 92 год не сохранилась».

«На вас кто-то наезжал, Виктор Петрович, тогда? В 93, 94 и 95 годах здесь, говорят, была напряжённая обстановка, много стреляли…» — спрашиваю я осторожно.

«Когда честно занимаешься бизнесом, то всё хорошо. Разборки начинаются с неправильно составленных договоров…»

Мне хочется спросить, а кто же в вас стрелял в августе, Виктор Петрович, если так? Но я удерживаю себя от столь бестактного вопроса.

Вячеслав Александрович Новиков, депутат ЗС края, аналитик, политолог. У него в офисе, на ул. Мира, 108. Усат, солиден, короче — аналитик. Не сходит с экранов местных телеканалов.

«Как начинал Быков?»

«Вначале он стал известен через предпринимателей. Всё чаще сообщали, что „платят Быкову“, „под Быковым“. Парень — спортсмен, самолюбивый, честолюбивый. У предпринимателей стали возникать проблемы с охраной своего бизнеса. Основал в начале 90-х годов охранную фирму „Мечта“. Естественно, столкнулся с другими подобными группами. Происходили встречи. Передел, где, кто, кого охраняет… Часто предприниматели платили разным людям».

Антон Захарович Килин, бывший заместитель начальника отдела по борьбе с организованной преступностью края, с февраля 93 года по июнь 97 года:

«Группа спортсменов противоправной направленности. Формироваться стали на фоне кооперативно-рыночных отношений. Стали появляться возможности. Возможно, вымогательство у коммерсантов, у теневиков. Принцип рэкета: обладание информацией о тех, кто имеет деньги и потом подход к ним: „нужно делиться, нужно платить“. Команда Быкова работала аккуратно, грубостей не было».

Сергей Блинов:

«Знакомы с 90 года. В спортзале турнир по боксу наблюдали, так и познакомились. Он — пацан с улицы, такой же, как я… Началось кооперативное движение. Взгляды были на жизнь одинаковые. Но до 95 года встречались изредка. В 95-м в „Яхонте“, в бане, разговорились. В 90-х годах ещё началось движение. Спортсмены собирались вместе… У него 5 человек… у меня. Теперь говорят: ОПГ. Но 52 дела возбуждены Колесниковым, — ни одно не доказано. Рынок возглавляю с… (думает) с 94 года. Директор, один из соучредителей. Самый дешёвый рынок в городе: одежда, продукты.

Толик человек от Бога. Сильный организатор. Кто-то говорит о нём плохо, но после пары часов встречи — меняет мнение на противоположное. Для него предательство — самое худшее, ненавидит предательство… В 97-м он предложил мне возглавить клуб „Металлург“. За год я вывел клуб в первую лигу… Быков поднял спорт в крае. Что футбол — возродил клуб „Металлург“, что хоккей с мячом — вернул Ломанова, это наша легенда, что регби — финансировал команду».

Андрей Александрович Григорьев, бывший работник пресс-службы КрАЗа:

«Когда вышел указ Ельцина о либерализации торговли, начали организовываться стихийные рынки. И тотчас же попали под контроль. „КРАС-ТЭЦ“, или как в народе его назвали „Поле чудес“, — возник в 1993-м. К КрАЗу никакого отношения: КРАС — от Красноярска, и ТЭЦ — потому что рядом с городской ТЭЦ находится. Рынок стал контролировать Блинов. Рынок стал популярен, так как самый дешёвый был. (Центральный рынок — самый дорогой. Его контролировал Октай Ахмедов.) Капитал появился оттуда. Оттуда шли деньги… Потом стал работать маслозавод. Масло привозили в цистернах с Украины и разливали в бутылки. Разливали на КрАЗе — они снимали там помещение. Быкова привёл на КрАЗ Дружинин. Видимо, Дружинину Быков понадобился как инвестор. Масло шло влёт. Так как налоговой системы не существовало, то деньги шли бешеные».

Аноним № 1, бывший товарищ Быкова:

«С 1985 года его знаю. Тогда ещё не было деления на компании. Все спортсмены были вместе: боксёры, регбисты, прочие. Сошлись. Много времени проводили вместе. Три раза в неделю играли в баскетбол. Но играли без правил, как в регби. Где? В бассейне „Спартак“, там спортзал был. Очень жёстко играли… Из тех людей остался в живых только Телятников. Нет, Телятников — коммерсант, не жулик, не бандит.

…Быков таки жил впроголодь… Началась его деятельность после поездки в Ташкент. 90-й год. Почему поехал? Он жил полтора года у Борисенко, а к Борисенко приехал Салим, они познакомились. Толя сам туда съездил. Узбеки — народ хлебосольный, гостеприимные люди… В рестораны таскали. И Селим его научил: „Если хочешь сделать — делай сам, при! Разберешься потом, вперёд!“ Когда Толя приехал из Ташкента, было ясно — мировоззрение его поменялось. Но не сразу попер…

Были тогда в городе люди: Толмач, Ляпа, Синий — мимо них не пройдёшь. Толик начал подбирать людей, не прекращая общения с Ляпой, с Синим и прочими. Нужно было вести скрытую игру. Он сам захотел создать подобие ОПГ. Кто был в спорте, не хотел связываться с отсидевшими. Довольно быстро нашёл сподвижников. Банальный рэкет. Никто не обирал никаких бабушек. Просто город небольшой, всех видно: человек ничего не имел, и вдруг — машины, магазин. Ясно: человек разбогател…»

«Воровское движение поняло, что ребята представляют силу. Все разошлись, и спортсмены, и синяки начали заниматься своим бизнесом».

«В те годы, помню, ездили в Назарово. Свозил домой, побыли минут 15, с матерью никаких особенных отношений. Остановились в гостинице, в номерах люкс… Стиль жизни был быстрый. Толик охотно приезжал: „бесхозного“ найти, „перебить“, „развивать“. Обратной дороги нет, только светлый путь впереди. „Мне чужого не надо, но и своего не отдам!“ Легкий на подъем, надо в 8 утра встать — встаёт. Всё это приносило плоды. Коммерсанты гордо говорили: „Я с Толей работаю, с Анатолием Петровичем“. Как-то мы с ребятами летели в самолёте из Москвы. Пьяный впереди всё гулял, руку ронял, а когда ему дали по буфету, в соплях запричитал: „Я с Анатолием Петровичем работаю!“. Мы ему: „Вот сядем, ты иди, звони, пусть Анатолий Петрович приедет, мы готовы встретиться…“»

«Из тех, кто с ним начинал, с первого дня, в живых остался только Толик Маленький. Маля. Телятников не в счёт, он коммерсант».

«Жену его первую знали?»

«Оксана недолго продержалась. Они — разные. Она лёгкого поведения, уехала в Москву».

Сергей Гурьевич Комарицын, главный редактор газеты «Вечерний Красноярск»:

«В 90 году в „Вечернем Красноярске“ была напечатана заметка. Речь шла о том, что директора парка культуры и отдыха, он у нас, как в Москве, — имени Горького — Ольховского замучили хулиганы. Он обратился за помощью к молодым боксёрам, командовал ими Быков Анатолий. Он навёл порядок. Корреспондента звали Рубе Владимир Николаевич. Насколько я знаю, это первое упоминание о Быкове в СМИ».

Александр Орешников, фотограф, г. Красноярск:

«В 1991 году я работал в парке Горького, снимал поляроидом отдыхающих. Отошел как-то в магазин, — купить поляроидные кассеты. Двое сзади навалились, здоровые парни: „Ты здесь работаешь, — давай нам плати!“ Я с перепугу почему-то сказал: „Я уже работаю под Быковым“. Соврал. Немедленно отпустили и ушли.»

Андрей Григорьев:

«В Красноярске Быков появился в 1988 или 89 годах. Все тогда занимались торговлей. Начали контролировать автостоянки. Имела его команда одну или несколько, но и контролировала какое-то количество… Лидерские его качества несомненны были уже тогда. Он привёз команду из Назарова. Когда приехали, вначале автостоянками, автозаправками занимались, киосками. Сам Быков никогда не занимался рэкетом, он руководил группой, а в группе были его друзья. Потому он и не светился в органах».

«Но он работал в это время в НПО „Мебель“, „помогал со снабжением“, ездил в цеха?»

«То, что делал Быков в ППО „Мебель“ — называется „смотрящий“. Их выбирает тусовка…»

Геннадий Димитров:

«Он закончил пединститут… Работал учителем, тренером. Когда началась кооперативная деятельность, вместе с нею пошёл рэкет. Нужна была защита от рэкета. Начали образовываться объединения, которые защищали кооперативы от рэкетиров. Тот же рэкет, но с другой стороны».

Анатолий Петрович Быков о себе в интервью «Сегодняшней газете», апрель 1999 года:

 

«Позднее мои дороги пересеклись с уголовниками, в конце восьмидесятых годов. Тогда стали появляться первые кооперативы. Налог на прибыль в первый год — три процента, во второй — семь. Налог на добавленную стоимость ещё не придумали, советская экономика представляла собой чётко работающий механизм, кредитная банковская ставка — шесть процентов годовых. Те, у кого было в избытке энергии и сил, окунулись в новое дело.

Очень хорошо помню энтузиазм тех дней. Занимались в основном производством, ларьки и коммерция появились потом. Банки давали кредиты без предоставления гарантий, и в первый годы их отдавали все, никому не приходило в голову, что банк можно обмануть.

Мы с друзьями организовали в Красноярске многопрофильный кооператив. Пробовали свои силы в самых разных направлениях — строительстве, ремонте, выращивании грибов. Некоторые вещи получались, а некоторые так и остались проектами. Впрочем, нас это не обескураживало.

Проблемы начались с другим. Однажды ко мне пришёл мой старый друг по спорту, владелец одной из первых автостоянок и рассказал о том, что недавно к нему наведались двое и предложили свою помощь в деле защиты от „возможных проблем“. За свою услугу „защитники“ просили сто рублей в месяц и право оставлять на стоянке 2–3 машины. Друг от этого предложения отказался, и тогда прозвучала угроза: „Отказываешься от нашей дружбы? Ты такой смелый? Смотри, придут другие, они попросят больше и ты не сможешь им отказать. Будут проблемы — обращайся“.

Действительно, „другие“ не заставили себя ждать, потребовав пятьсот рублей в месяц и право оставлять бесплатно десять машин. Для придания веса словам, дали два раза по физиономии, разбили лобовое стекло в жигулёнке и гордо удалились.

Мой товарищ пошёл в милицию, чем вызвал гнев хранителей порядка: „Вы, кооператоры, все ворюги, сами и разбирайтесь“. Нашел друзей-милиционеров. Толку — никакого.

УВД и КГБ оказались не готовы к борьбе с новой, перестроечной волной преступности. Сотрудники органов не имели права на постоянное ношение оружия, каждый случай его применения грозил возбуждением уголовного дела. Органы были в шоке. Гораздо позже Ельцин издал указ, позволявший правоохранительным органам практически любого арестовывать и водворять в тюрьму. Но шёл 1989 год, и надо было искать выход. Мой друг пошёл к первым посетителям. Они обещали помочь, но за урегулирование проблемы и дальнейшую дружбу запросили больше, чем в первый раз.

Уже после ухода от них, мой товарищ, понял: что и первый, и вторые — это одна и та же банда. Что делать? В экстренном порядке я собрал друзей по боксу, некоторые высказались за невмешательство, кто-то откровенно испугался, но большинство решило выступить в защиту друга. На другой день, командой человек в двадцать мы пришли на стоянку, вскоре появились оппоненты и начали, как сейчас говорят, „гнуть пальцы“ и рассказывать про „понятия“. Очень быстро выяснилось, что они и в самом деле представляют одну группировку, а весе спектакль был организован для более эффективной реализации классической воровской „разводки“. Мы не отступили, нависла угроза драки. Нас было больше, и я предложил лидеру бандитов выяснить отношения по-мужски, один на один, разрешив тем самым спор. „Лидер“ не рискнул. На этом наш первый конфликт с уголовниками закончился, и начался новый период в жизни».

 

Интервьюировавший Быкова для «Сегодняшней газеты» Геннадий Лукашов как бы спрашивает после этого монолога:

 

«Ряд СМИ и устная молва утверждают, что этот новый период вашей жизни был накрепко связан с преступным миром».

 

Ответ Анатолия Петровича Быкова на этот вопрос лежит уже за пределами его юности, и потому место ему в следующей главе его жизни.

 

 

Новый период жизни

 

Итак, Анатолий Быков отвечает в апреле 99 года на вопрос Г. Лукашова, кстати, политического обозревателя «Сегодняшней газеты», ибо в 99 году Быков уже лицо политическое давным-давно, уже несколько лет, как он стал таковым. Связан или нет тот новый период, начавшийся где-то в 1989-м, с преступным миром?

Быков:

 

«Отвечу совершенно откровенно. Уже тогда я понимал, что есть два способа получать деньги: зарабатывать их своей головой и руками, или воровать. Это казалось странным. Зачем воровать, когда в тот, поистине бархатный для советского бизнеса сезон, деньги зарабатывались легко? Но оказалось, что есть люди, которые будут воровать всегда. Профессиональным ворам заниматься трудом запрещают „понятия“. Часть партийных и государственных чиновников, которые просто не любят или не умеют работать, также стремятся украсть и растащить всё, что можно, используя своё служебное положение. И неизвестно, кто более опасен для общества.

О конфликте на стоянке узнали многие и стали просить у нас защиты. Мне стало ясно, что если мы согласимся, то сами очень скоро превратимся в заурядных рэкетиров. Некоторые мои знакомые, тем не менее, встали на этот путь и очень скоро подтвердили своей судьбой восточную мудрость: „Кто долго борется с драконом — сам становится драконом“.

Для меня лично решался вопрос: с кем я? Обратившись к друзьям в силовых структурах, с которыми занимался спортом, я попросил у них помощи и консультации. Этот шаг, о котором в искажённой форме поведали СМИ, навсегда поставил меня в оппозицию преступному миру. Согласно „понятиям“ — основному своду преступных законов — членам преступных сообществ нельзя работать, заниматься бизнесом и, тем более, поддерживать контакты с работниками правоохранительных органов. За нарушение правил отщепенцам полагалась смерть. Вспомните фильм „Калина красная“. Главного героя убивают лишь за то, что он решил завязать с воровской средой. Думаю, в основу фильма положены реальные события».

 

Остановимся. Следует объяснить, что я потому вынужденно цитирую интервью с Быковым в «Сегодняшней газете», что Быков сидит в тюрьме «Лефортово» и когда он оттуда выйдет, никому не известно. Арестован он был 4 октября, а ещё 26 сентября я встретился с ним в Красноярске, сообщил, что хочу написать о нём книгу, и договорился, что он уделит мне часов десять своего времени для интервью. Я намеревался разбить это время на пять-шесть сеансов интервью по 1,5–2 часа каждый. Но, согласно сообщению Независимого Информагентства (НИА),

 

«4 октября в 7:15 минут возле дома депутата Законодательного собрания края А. П. Быкова остановились спецмашины, и люди в камуфляже и масках быстро окружили дом, снайперы на крышу, натренированные бойцы через забор — таким образом был произведён захват. Информация распространилась по городу очень быстро, и в 9 часов утра вокруг забаррикадировавшихся в доме Быкова и захватчиков организовалась группа снимающей братии. Естественно, за ворота никого не пускали, и о действиях, которые проводились в это время в доме Быкова можно судить лишь по словам адвоката, которого единственного пропустили в помещение. В доме совершался обыск, были найдены какие-то часы, которые по мнению следователя московской прокуратуры принадлежат убиенному Паше Цветомузыке. На основании этого следователем было принято решение о причастности Быкова к убийству и транспортировке его в Москву».

 

Потому никаких сеансов интервью с Быковым у меня не получилось. Я выбрал обширное интервью в «Сегодняшней газете» потому, что журналист дал высказаться самому Быкову, не перебивая его на всякие глупости, и тот имел возможность рассказать собственную версию своей жизни. Конечно, как обычно делают в газетах, текст чуть причесали словесно (я бы этого не делал, я ценю саму интонацию собеседника, его словесные периоды; интонация, как почерк и как отпечатки пальцев, у всякого — разная), но в общем достоверный получился документ. Достоверный не в том смысле, что обязательно надо верить версии Анатолия Петровича, но достоверно, что он именно так видит свою жизнь и её перипетии и именно так предпочитает рассказывать. И именно так хотел бы, чтобы его жизнь видели посторонние, общество, мы с вами. Продолжаю цитирование А. П. Быкова:

 

«И мы стали защищать себя и свои производственные структуры, не навязывая своего покровительства никому. А когда по российским законам стала возможна охранная деятельность, мы организовали предприятия по охране… Я никогда не попадал и не мог попасть в поле зрения правоохранительных органов. Слава Богу, заниматься легальным бизнесом в России не запрещено. Единственное, в чём меня реально можно обвинить, это в том, что я и мои друзья сумели достаточно твёрдо противостоять попыткам преступного мира подчинить нас. Происходило это в неравных условиях. И дело даже не в том, что мы с голыми руками были противопоставлены вооружённым людям. Главная наша „слабость“ заключалась в том, что для вора или бандита жизнь человека ничего не стоит, а для нас это было неприемлемо… Выстоять мы смогли только потому, что, несмотря на все расхожие легенды и мифы о ворах, никто из них не хотел рисковать здоровьем и свободой, хватая добычу, вместе с которой можно было потерять зубы. Неизвестно, чем могло закончиться наше противостояние с преступным миром, но после нескольких столкновений, нас оставили в покое, объективных причин для конфликтов не было.

После проведения приватизации в России начался очередной передел сфер влияния. Он повлёк за собой кризис в преступном мире. К этому времени почти все коммерческие организации имели „крыши“. В преступное сообщество были привлечены значительные людские ресурсы, которые хотели денег и не хотели работать. Многие, к тому же, поняли, что не всё то, что схватили, они могут проглотить, некоторые понимали, что схватили не лучшее, не самое лёгкое и перспективное. Гангстерские войны развернулись по всей стране. Лидеры преступных группировок любой ценой пытались сохранить свои структуры. Как сказал бы управленец, „штаты“ преступных группировок были непомерно раздуты. Но проводить их сокращение никто добровольно не хотел. По моим сведениям многие группировки в течение года несколько раз меняли лидеров, а после убийства действующего авторитета конкурентами меняли группировку. Начались наезды и на наших стратегических партнёров, но они уже ничего не могли решить. В это время мы имели семилетний опыт работы в бизнесе, нашими партнёрами были крупнейшие предприятия Красноярска.

Значительную роль в нашем становлении и удержании позиций сыграли наши кадры, работавшие ранее в системе МВД, и ФСБ, их профессиональные навыки и старые разработки. Мы сумели найти и объединить профессионалов, смогли уйти от прямого противостояния с преступными группировками, оставляя им возможность истреблять друг друга… Сама ситуация в преступном сообществе нас не особенно волновала. В это время мы уже находились явно в разных весовых категориях…»

 

Вряд ли Анатолий Быков говорил так гладко и по-канцелярски. Но то, что он говорил именно это, сомнений нет. А сейчас попробуем восстановить атмосферу жизни в городе Красноярске в начале 90-х годов.

Виктор Владиславович Зубарев, депутат Горсовета, бизнесмен:

«В гостиницу „Красноярск“ страшно было прийти даже с женой. В 91-м, помню, пошли вдвоём с приятелем, с жёнами — что-то отмечали. Подходит парень: приглашает мою жену один раз, два, три раза… сидит он с дружками за соседним столом. Один из ребят, вижу, знакомый. Я подошёл, отвёл его, говорю: „Леша, мы сидим с жёнами. Уйми своего друга“. — „Я не могу, они очень крутые“. Пришлось тихо уходить, не теряя достоинства, поодиночке… С 1992 по 1996 гг. образовывалось, по каким параметрам жить. Мы, бизнесмены, чтобы выжить, стали сбиваться в группы. В клубы. По спортивным интересам и по бизнесу… Каждый ресторан был закреплён за группой. Я лично сидел в „Океане“.

Кстати, вам полезно знать, что Анатолия Петровича никогда никто не называл „Бык“. Называли „Толян“, „Толя“, а потом Анатолий Петрович. Был, и есть, такой Слава Бык — спортсмен, дзюдоист, самбист. И это его настоящая фамилия — Бык. И „Челентано“ никто Быкова не называл. Эта кличка принадлежит другому человеку по фамилии Исмаилов, он исчез в 96 году».

Аноним № 2, журналист:

«Было вначале охранное предприятие. Ненавидел „синих“. Оставался в своём окружении: Ваня Меркулов, Толя Маляр, Чучелов. Исключение, — это Паша Цветомузыка, тот вышел из тюрьмы… Когда? До 96 года… Октай Ахмедов — лидер азербайджанской группировки в Красноярске — один из друзей Быкова… Первые деньги был рэкет. Деньги с рэкета вкладывали в бензоколонки. Ахмедов контролировал Центральный рынок… В ресторане „Красноярск“ сидели: Ляпа, Синий, Борода, Толмач и Быков. Общался с ними, встречался… Рэкет, более крупный рэкет, потом в бензоколонки вкладывали. Позднее познакомился с Дружининым. Дружинина выгнали из милиции (он был лейтенант или старлей). Дружинин с соседом наладили производство полиэтиленовых пакетов. Дружинин предложил Быкову купить завод по разливу подсолнечного масла. Завод был структурным подразделением КрАЗа. Они познакомились с начальниками цехов. Вышли на Гиберта и Турушева… Это 92 или 93 год».

Гиберт и Турушев — это начальство на КрАЗе, запомним их, они ещё встретятся. Итак: Красноярск, начало 90-х годов.

Георгий Рогаченко, доверенное лицо Быкова, в настоящее время самый приближённый к нему человек. Появился в его окружении довольно поздно, только в 1998 году. Москвич.

«Быков уехал за границу. 99-й год. Радиостанция „Европа Плюс“ — презентация. Игорь Юсьма, директор, вздыхает, сидим в его кабинете. „До того, как в городе появился Петрович, у меня каждый день сидела в офисе очередь из рэкетиров“».

Марина Добровольская, телеведущая, автор программы «Человек и закон». Автор первого телеинтервью с Быковым в марте 1996 года.

«Уровень банд был низкий. Кто пьяница. Кто наркоман. Синий, Толмач были судимы. Могли за вечер прокутить то, что их бойцы собирали за месяц. Толик очень быстро обрастал слухами. Толик оказался серьёзный конкурент для городских авторитетов. Был Арбитром, на самом деле, в котором все нуждались.

В 94-м в ресторане „Красноярск“ Паша Цветомузыка познакомил меня с Быковым. Он меня поразил. Произвел впечатление. Долгое время не могла опомниться. Всех Тяп, Ляп я, как криминальный репортёр, знала. Чистые урки. С неотягощенными интеллектом лицами. „Я вас давно ищу, — говорю, — Анатолий!“ — „Марина, что же вы меня ищите, если я ни от кого не скрываюсь“. Паша представил его как лучшею друга».

Несколько пояснений. Ресторан «Красноярск» помещается в гостинице «Красноярск» в самом центре города. В мае и сентябре 2000 года мне пришлось жить по паре дней в этой гостинице. У меня остались о ней самые что ни на есть приличные воспоминания. Вход в гостиницу контролируют вышколенные охранники в тёмных костюмах, рубашках и галстуках. Окна гостиницы глядят на реку Енисей и на главный городской мост, связывающий обе части города. Марина Добровольская — симпатичная, чуть-чуть полноватая блондинка, с энергичными манерами, располагающая к себе. Думаю, ей не более 35 лет. Во время нашей встречи в офисе телекомпании ТВК, она баллотировалась в городской совет Красноярска в составе «Блока Анатолия Быкова». Крошечной Насте Марина Добровольская понравилась, а крошечная Настя — суровый судья, женщин она вообще ненавидит.

Владимир Александрович Романов. В уголовном розыске работал с 1970 года. Как и Килин, был заместителем начальника Управления по борьбе с организованной преступностью, но ранее, до 1993 года. Затем возглавлял краевое Управление по борьбе с наркотиками. Сейчас председатель совета директоров Ассоциации охранных предприятий. Разговаривает, глядя в сторону, на буфет. Лысый. Дружелюбный. Уходя, признается, что читал мои книги. Черный костюм. Черная рубашка и галстук в серую полосу.

«Сравнительно со всеми: с Ляпой, Толмачом, Петрухой — Быков сразу начал отличаться в положительном плане. Их образ жизни больше склонялся к уголовному менталитету. По их поведению, по их связям можно было понимать, что всегда будут думать только о себе и своих. Собирались в „Красноярске“. Придешь — сидят авторитеты Фёдор, Антон, Голубь, Вовка Барсуков — тоже по кличке „Косяк“, но другой — он держал общак у них — сидят в кожаных куртках, в шароварах, в шапках, девчонки на коленях. Что награбят, наворуют, все деньги прожигали.

Быков однажды, вижу, подошёл и смотрит со стороны, на перила оперся, сверху. „Анатолий, ты чего к ним не проходишь?“ Поморщился: „А чего, сидят бакланы…“ Может, кого искал, постоял минут пятнадцать. Ушел.

Коваль, Ляпа, Толмач — они чувствовали, что теряют позиции в городе. Я же говорю, уголовный менталитет. Коваль заколол себя до смерти наркотиками. Умер на Кутузова. Ляпа, Толмач наркоманили помаленьку. Через некоторое время жену Толмача снайпер убил в окно. Ей дали его долю — она захотела большего, стала требовать деньги… Ляпа, Толмач, Петруха, Быков — город был поделён. Шли разговоры: есть бригада Быкова, вышибают долги. Видимо, он уже тогда понял, что надо идти другим путём. Он уже понял, что если хочешь завоевать что-то, нужно создать мощную группу поддержки. И чтобы люди видели, куда ты собранные деньги тратишь… воры в законе у нас не приживались. Город — красный: или посадят, или грохнут».

Аноним № 1:

«Сидели в „Красноярске“ — надо найти кого-то — едешь в „Красноярск“. Можно было подъехать часов в 7–8 и увидеть кого нужно, прямо у машин, там, на площадке. Вообще, город был расписан. В „Огоньке“ встречались „блиновские“, в „Каштаке“ сидели „рощинские“, в „Туристе“ сидел Борода. (Только что в нём отсидел своё Вернер, приближённый Лебедя, вице-губернатор, до того как его ушёл Лебедь.)

Рэкет — это был… ну как налоговая полиция своего времени… Еще и помогали бизнесменам. Находили партнёров, финансирование, сами в долю входили, своими бабками рисковали. Одни штамповали тапки, другие их продавали. Так, в общем, экономические цепи образовывались.

Разошлись мы с ним в 93 году. Я с одним человеком остался. Если раньше друг к другу на дни рождения ездили, то теперь лишь здоровались при встрече. На свои дни рождения в 93 и 94 году он мог уже откупить весь ресторан „Красноярск“… На ногах уже стоял прочно в финансовом плане. Смог выстроить отношения с криминалом. Пышный был день рождения в 93 году. Были Ляпа, Толмач, подарки: ну ружье, там, телефон какой-то особый, Селим приехал из Ташкента. Люди из Москвы… Съезд гостей под вечер, часов в 19… Потом пути-дороги у нас с ним разошлись совсем, виделись случайно. „Как дела?“ — „Как дела?“ — и разошлись. Если видел — подходил, соблюдалась вежливость. Мог отойти от охраны, подойти… Ну потому что все просьбы, с которыми он обращался в прошлом, я выполнял. Вообще, по отношению к некоторым людям, которые его знали, он позднее поступал и непорядочно. Жил у Борисенко, его мать была ему больше матери… Никогда потом не появился».

Марина Добровольская:

«В 1993—94 годах начался отстрел… Выезжала на все трупы. Два раза в неделю, как минимум, трупы. Стреляли днём и в центре. Борю Дипломата застрелили — днём сидел в машине с ребёнком. Синего — с ребёнком. На кладбище Бадалык есть аллея Славы. Там они все теперь лежат. Приглядитесь к датам. Разница — неделя, месяц».

Чтобы впредь не путаться в трупах, привожу здесь примерную хронологию преступной жизни Красноярского края из неизвестной мне газеты. Поскольку имеющаяся у меня ксерокопия срезала самый низ документа и вверху нет никаких координат, то ссылки на источник дать не могу. По всей вероятности, это газета «Красноярский комсомолец».

Я проверял хронологию и по другим источникам, потому больших ошибок быть не должно. Хронология важна ещё и потому, что большинство опрашиваемых способны лишь примерно назвать дату того или иного события, обычно давая датировку: «в 94-м или 95-м, а может, в 96-м». К тому же, даже крупные газеты печатают или перепечатывают как непроверенные даты, так и непроверенные слухи. Так, согласно газете «Совершенно секретно», рассказывается, что как-то Быков пришёл со своими «студентами» в казино «Красный Яр» и якобы авторитет Синий бросил ему: «Что ты, Бык, привёл своё стадо?» « Студенты» якобы молча выволокли Синего из казино, запихали в автомобиль, вывезли за город и забили насмерть в лесу. Тогда как, по милицейским данным, известно точно, что Александр Синьковский (Синий) застрелен в октябре 93 года в подъезде собственного дома в тот момент, когда выходил из лифта с малолетним сыном. Потому, вот хронология:

 

1989 год.

В краевом наркологическом диспансере убит первый положенец Красноярска, смотрящий за городом, Виктор Кирющенко (Кирюха).

 

1991 год, февраль.

На берегу Енисея, за ДК имени 1 мая обнаружили тело Юрия Федорова (Федора). При положенце Фёдоре начинали свою «карьеру» Ляпа, Толмач и другие авторитеты. Преступление не раскрыто.

 

1991–1992 годы.

В городе хозяйничают Ляпа (Виктор Липнягов) и Толмач (Юрий Толмачев). От нелегального бизнеса стараются перейти к легальному.

 

1992 год.

Вор в законе Косяк (Станислав Кулеш) назначает смотрящим за городом Бороду (Владимир Зофран). Город был поделён на две группировки: Ляпа — Толмач и Борода.

 

1993 год.

Освобождается из мест лишения свободы Петруха (Александр Бахтин), которого коронуют в Петербурге. В городе делят криминальную власть четыре группировки: Ляпа — Толмач, Борода и Петруха. Началось становление Анатолия Быкова.

 

Май.

Владимир Зимин (Зима) лидер ОПГ, возвращался домой из казино «Красный Яр», завсегдатаем которого он был. Зима был наркоманом. Охраной не пользовался, что было удобно его врагам. В подъезде дома в Академгородке его ждали и зарезали. Преступление не раскрыто.

 

Август.

Сергей Чистяков (Чистяк) вернулся из казино «Красный Яр». Поставил машину на стоянку на ул. Ладо Кецховели, и при выходе со стоянки был застрелен неизвестными. Чистяк — бывший спортсмен-дзюдоист, переквалифицировавшийся в картёжника российского масштаба. Преступление не раскрыто.

 

Сентябрь.

На улице Конституции были расстреляны Сергей Фадеев и В. Попов (Слон). Фадеев и Попов были закадычными друзьями, сидели вместе на зоне. Попов должен был короноваться, чего очень хотел Толмач, в противовес Петрухе. Преступление не раскрыто.

 

Октябрь.

В подъезде дома на Ульяновском проспекте обнаружили труп Александра Синьковского. Его убили в тот момент, когда он выходил с сыном из лифта. Синьковский закрывал малолетнего сына своим телом, но его всё равно ранили. Преступление не раскрыто.

 

Октябрь.

В подъезде своего дома избит железными прутьями генеральный директор КрАЗа Иван Турушев.

 

Ноябрь.

Убит Виктор Липнягов. Четыре наёмника назначили встречу Ляпе на предприятии «Красноярский рабочий». Ляпа попросил коммерсанта Шитова подвезти его с женой и телохранителем к назначенному месту. По одной из версий, к убийству Ляпы причастен Быков. В середине лета Быков якобы начал набирать собственную бригаду из спортсменов. Ляпа нанял четырёх киллеров и «заказал Быкова». Киллеры проболтались кому-то из окружения Быкова и последний перезаказал «заказ на Ляпу». Преступление не раскрыто.

 

1994 год.

Уезжает из города Борода. Косяк находится в местах лишения свободы. Петруха ставит «на положение» Евгения Ступака (Ступак) и уезжает в Санкт-Петербург.

 

Февраль.

В банкетный зал кафе «Славянское» на ул. Копылова зашли двое неизвестных мужчин и из пистолета ТТ расстреляли Юрия Климова (Клим), Журтова и Давыдова. Преступление не раскрыто. По одной из версий убили из-за денег. Климов занимался лесной промышленностью.

 

Май.

Убит Юрий Толмачев возле собственного дома по ул. 78-й Добровольческой бригады. Стреляли с двух сторон, и Толмач оказался под перекрёстным огнём. Охрана при первых выстрелах упала на землю. Толмач тоже упал — мёртвый. Преступление не раскрыто.

 

Июль.

Среди бела дня, в оживлённом районе Красноярска убийцы изрешетили автоматическими очередями ВАЗ-2108, в котором находились К. Войтенко и А. Наумов. Милиция задержала С. Бакурова. Потом исчезли с джипом друзья Войтенко и Наумова — Инин и Герасимов.

 

Август.

Убит бывший второй секретарь крайкома КПСС, позже известный коммерсант Виктор Цимик. Перед презентацией в честь приезда в город Джейн Фонды и Теда Тернера Виктор Цимик поехал домой переодеться. Возле подъезда (по другой версии — у дверей собственного дома) его расстреляли неизвестные. Якобы Цимик пытался продать свой пакет акций КрАЗа. Преступление не раскрыто.

 

Ноябрь.

Убийство Игоря Купермана, капитана сборной РФ по регби и игрока команды «Красный Яр».

 

Ноябрь.

В автомобиле «Мерседес» на ул. Тельмана был обнаружен труп Бориса Молявко (Дипломат), казначея и друга Петрухи. Преступление раскрыто. Убийцами оказались В. Кавалевич (погиб при задержании) и А. Веряскин. Дипломат должен был получить крупную сумму денег за бензин из Ангарска. Заказчиком выступил коммерсант Алексей Голованов (Голован), позже заказанный Веряскиным.

 

Это далеко не полная хроника двух лет жизни криминального Красноярска. Кто убивал? За что убивали?

Сергей Комарицын:

«Первая версия — милицейская. Авторитеты перебили друг друга. По этой версии Быков якобы был у Ляпа мелким рэкетиром. Ляпа заказал его, когда убедился, что Быков опасен. Но Быков якобы перекупил рэкетиров. Вторая версия, что всех убирал Быков, но ему помогали органы. У генерала Петрунина, начальника УВД Красноярского края, бала политика „борьба с преступностью руками самих преступников“. Могущественный бал человек; был — сейчас сидит на какой-то бумажной должности в Москве. У него несколько десятков тысяч было в подчинении».

«Коготь I» и «II» (вы, конечно, читали эти материалы в Интернете) утверждают, что Петрунин будто бы чуть ли не продался Быкову. Это не так. У Петрунина бал профессионально-творческий интерес… Конечно, никакая милиция закона не соблюдает. Петрунин был Быкову отец родной. Очевидна была и московская «крыша» у Анатолия Петровича… В декабре 97 года губернатора Зубова пригласили к Виктории Митиной в администрацию президента. Это до выборов губернатора. Зубов увидел с удивлением в её кабинете Быкова. «Ну что вы там не поделили, — сказала Митина, — решите всё полюбовно».

Владимир Романов:

«Дочери Петрунина фирма оплатила обучение — не Быков; можно говорить о Петрунине всякое, но он не пошёл бы на такое… И Толмач, и Ляпа — все контактировали с правоохранительными органами и с ФСБ. И с Быковым общались, иначе не поймёшь, что за человек возглавляет ОПТ… Если опустить, каким способом Быков пришёл в авторитеты, он был и сдерживающим фактором: в Красноярский край не было проникновения авторитетов с других территорий. А если об убийстве Цимика и о других — нить, связывающая с Быковым, нигде не обнаружена. В информационном плане трудно было к ним подобраться — ребята были почище, чем у „синих“. Мощная была аналитическая служба, служба безопасности состояла из профессионалов».

Сайт «Коготь»:

«У Быкова работали офицеры краевого ФСБ: А. П. Цимбалов, А. В. Лукашеев, В. А. Ермаков, Н. П. Костиков и другие».

Марина Добровольская:

«Быкова заказал Липнягов. Быков перекупил киллеров. Было это так: приезжает бригада из Москвы. Киллеры осматривали объект. Один из киллеров узнает, что охранник Быкова — его армейский друг, вместе были в горячей точке. Подходит… „Я не поверю, что ты будешь охранять гниду“. Телохранитель: „Нет. Хочешь я тебя с ним познакомлю? Ты сам решишь“. Короче, через день, те, кто приехал убить Быкова — убили Ляпу. Телохранитель с другом-киллером из горячей точки спасли жизнь Быкову. Быков по этому поводу сказал: „Бог мне сказал: живи, ты мне ещё нужен“. Однажды я напросилась к Быкову прямо с улицы: „Можно я к вам неожиданно зайду?“ Зашла. Библия лежит. Вряд ли он успел подготовить… Он сорок дней постится».

Антон Килин:

«Вокруг алюминиевого завода попытались открыть 21 кооператив. Туда попытался воткнуться и Липнягов, мастер спорта по боксу. Не скажешь, что блатной, не сидел. Правда, одет был неряшливо. Потом пошли разборки, конфликтные ситуации с Липняговым… Пытался контролировать Саянский алюминиевый завод. Пошли заказные убийства. Феномен Быкова заключается в том, что у них была неплохая криминальная разведка — узнавали замыслы, своих противников и принимали меры. Быков работал по нескольким направлениям. Одно: алюминиевая война, второе — борьба с „синими“, третье — нездоровые отношения с правоохранительными органами.

Кредо „Страх и сила“, отсюда вся идеология. А доказывать сложно. Была криминальная разведка. Выходили на человека, пытали, доставали сведения. Принимали меры…

Сегодня лидеру не надо самому участвовать — только платить. По убийству Липнягова — 40 тысяч долларов на человека. Пять человек. Одного убили на месте, парнишка был хороший, отстреливался… Или по Назаренко — убийство не раскрыто. Подготовка: „Жигули“ куплены были за 38 миллионов рублей. Стоят 3, 4, 5 месяцев. Если каждому по 100 миллионов, то заказное убийство стоит 500 миллионов рублей. Могут ли организовать заказное убийство мелкие авторитеты? Не могут. Таких денег нет. На алюминии такие деньги были».

Аноним № 1:

«Выбора у него не было. Либо он их — либо они его. Потом: кого жалеть? Толмач — водка, бабы. Ляпа — спортсмен, пил. Жили только для себя. И эти люди бы не оторвали от себя…»

Аноним № 2:

«Есть версия, что Ляпа и Толмач друг друга перестреляли. Ляпа заказал Быкова. Быков почти подтвердил это в интервью Добровольской, сказал „не рой другому яму — сам попадёшь“».

Марина Добровольская:

«Стала бомбить Быкова через Дружинина. Два месяца добивалась. Около 3-х часов снимали. С монтажом намучилась. Он тогда ещё говорить не умел. Там были вопросы: „Кого вы убили?“ После программы в городе был шок. Губернатор Зубов собрал все силовые структуры: „Вы всё видели?“ Лишили нас рекламы. Я там к нему с интервью: „Так убивал или нет?“ Быков: „Я знаю, кто это сделал. Да, я разбираюсь с помощью силы, если люди иначе не понимают…“

Сергей Комарицын:

„В 95 году появилось первое интервью, в „Коммерсанте“. Не Быкова, но, кажется, пресс-секретаря. В декабре-январе 96–97 годов прошли замечательные передачи М. Добровольской. Многие впервые увидели Быкова“ (Комарицын ошибается в датах: интервью Добровольской появилось в начале 96 года, в марте).

„Коготь“ или Правда?» Полторы страницы текста, обнаруженного мною на сервере Независимого Информационного Агентства. Датирован летом 2000 года. Речь идёт о результатах работы в г. Красноярске комиссии МВД России под руководством генерал-лейтенанта В. И. Колесникова, первого заместителя министра. Гости приехали в феврале 98 года:

 

«…Проведена поистине титаническая работа в части поиска доказательств причастности Быкова к убийствам, имевшим место на территории края в период 1993—98 гг. Безусловно, комиссия была укомплектована действительно асами уголовного розыска России с привлечением лучших местных сотрудников отдела по борьбе с организованной преступностью, уголовного розыска и прокуратуры. Надо отдать должное, работали без выходных и отпусков, работали так, как не работали до этого никогда. Были подняты из архивов около 30 дел по убийствам криминальных авторитетов и бизнесменов: Синего, Толмача, Ляпы, Цимика, Исаева, Губина, Михайлова (последние двое — из г. Назарова) и т. п. В краевые следственные изоляторы свозились осуждённые со всей страны, хоть немного могущие пролить свет на обстоятельства по данным делам. За это же время была поднята вся оперативная информация ФСБ, УВД, РУБОП, в поисках доказательств хоть какой-нибудь причастности Быкова к совершенным преступлениям. На поиск этих же доказательств были брошены, практически, все оперативные службы края. Полтора года работы — огромные деньги, затраченные на командировки, техническое обеспечение, доставку арестованных, и результат — „0“, ни по одному уголовному делу причастность Быкова к преступлению установлена не была. „Ноль“ — не потому что плохо работали, работали хорошо — от непонимания ситуации, часто переходя на недозволенные методы следствия (по делу Губина). „Ноль“ — потому что никто не требовал раскрывать преступления, если в процессе расследования не всплывала фамилия Быков, а требовал только найти что-то достаточное для задержания и ареста Быкова. Ведь цель одна — 28 процентов акций КрАЗа и не более того. Не случайно, после доставления арестованного Быкова из Венгрии в Москву Козлов (нынешний первый зам. министра внутренних дел) сказал в программе „Зеркало“: „Мы будем торговаться и договариваться с Быковым (!). О чём? О передаче пакета акций, конечно. /…/“ Но эти же полтора года должны были принести понимание, что убийства преступных авторитетов связаны между собой не личностью Быкова, а методом работы Отдела по борьбе с организованной преступностью, который в 1993—95 гг. возглавлял Агеев (уже в то время близкий друг Дружинина). Это его метод: стравить Синьковского (Синего) и Бахтина (Петруху), Татаренкова (Татарина) и Мустафина (Мустафу) и наблюдать, как они будут убивать друг друга, при этом распространяя якобы оперативную информацию, что во всём-де виноват Быков».

 

Здесь уместно остановиться; дальше все эти люди займут подобающее им место среди подобающей им хронологически ситуации, то есть все появятся на сцене в своё время. Позволю себе лишь замечание о том, что в те, именно в те годы, с 93-го по 96-й, ну 97-й, годы подобный же отстрел авторитетов и бизнесменов происходил и в Москве, и во многих других городах России. Достаточно вспомнить убийство Отари Квантришвили, убийство Ивана Кивелиди в Москве. Заказные убийства гендиректоров и председателей советов директоров продолжаются и сейчас, хотя уже с меньшей интенсивностью. Однако по поводу московских убийств никогда не высказывалось мнение, что они есть спланированные акции одного человека. В Красноярском крае были за те годы убиты 27 уголовных авторитетов и 48 бизнесменов. Людская молва всех их повесила на Быкова.

Антон Килин:

«Под Быковым было 7–8 группировок. Каждая на 75–80 % имела свой бизнес, и у каждой могли быть свои разборки. Кто-то из лидеров сам мог убрать мешающего ему человека… Либо спрашивали разрешение „можно мы?“…

Серьезные вопросы… Косяка (пропал в 96 году), Челентано (Исмаилов), Губина могли убрать местные. „Он вам не нужен? Мы его уберём аккуратно?..“ После убийства Липнягова мы провели 20–30 обысков. Это им было неприятно…

Хотим мы этого или не хотим, но Быков общался с криминальным миром… Была связь с московскими — с Тюриком, с Лучком. Татаренков, его группа убила Наумова, Войтенко. Толмач убитый. А это всё его окружение. С волками жить — по волчьи выть… Я считаю, что были две группы ликвидаторов: 1) Татаренков (Килин называет его Татаринов), 2) Челентано, этот много знал и начал высказываться в марте 97 года. За два дня до его пропажи коттедж в пос. Овинном перерегистрировали на другого. (В пос. Овинном быковцы построили шесть коттеджей, в одном жил Быков, другие занимали последовательно разные люди, в том числе и Вилен Струганов (он же Паша Цветомузыка).

Достаточно быстро узнавали замыслы криминального мира, ну и на службе у них были бывшие работники ФСБ.

Быков всегда говорил: „Нам не надо помощи правоохранительных органов, мы сами разберемся…“ Разбирались. Борода уехал в Финляндию, тяжело раненный. Назаренко ранен из автомата прямо на Калинина.

Попытки разгромить их были. Но некоторые, способные на это руководители, уходили на пенсию. Работа по группе не быстрая, 2–3 года для хороших профессионалов. Нужны были сильные волевые решения. Опять же, вопросы коррупции и подкупа. Деньги ведь большие… Сильные оперативники в 94–95 гг. — если находили работу, уходили. Матвеев, Роковецкий… Богонос уехал на Украину. Лозунг Петрунина: пойти навстречу лидеру преступной группировки, он за своё выживание… Не помню, чтобы серьёзно ликвидировали группировку, и чтобы Быков оказывал какую-то помощь. По закону ОРБ пункт 6, есть „внедрение“. Но ОПТ имеют разведку и контрразведку, иначе не выживут. Серьезных попыток внедрения не было. У Дружинина и Петрунина вместе дети учились в Великобритании. Перелыгин — друг Петрунина — работает в „Сибчелендже“ (компания Быкова). Не буду никого обижать… но…

Отсидев год, Быков многое понял. Когда Красноярский краевой суд не задержал его второй раз, оставил на свободе, он обратился со словами благодарности к Фемиде…»






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных