Что мешает в нашей стране утверждению

гражданского общества?

Именно в зависимости от ответа на эти основные вопросы современной российской экономики и происходит идеологическое размежевание российских экономистов.

Увы, - ничего таинственного в поисках ответа на эти вопросы нет ни для одного экономиста: неприятная «тайна» состоит в том, что ответ на первый во­прос и ответ на второй вопрос - один и тот же: утверждению рыночного произ­водства и утверждению гражданского общества в нашей стране препятст­вует бюрократия, которой такое утверждение сулит только одно – переход от господства над обществом к обслуживанию его потребностей (в том числе - и экономических).

Что это значит для практики?

А вот что - если экономика нуждается в поддержке предпринимательства, то «господствующие» чиновники» этому будут препятствовать (ибо нет для них ничего страшнее, чем независимый от них, самостоятельный предпринима­тель; поэтому-то утверждение бюрократически-организованного производства начинается всюду одного и того же – с уничтожения рыночно-предпринима­тельского сектора экономики), тогда как «обслуживающие» общество чинов­ники, которые сами будут зависеть от предпринимателей, будут реально помо­гать им.

Если экономика нуждается в усилении конкурентных начал, то «господ­ствующие» чиновники будут препятствовать этому, корыстно поддерживая мо­нополии, тогда как «обслуживающие» общество чиновники будут бороться с монополизмом.

Если экономика нуждается в преодолении губящей ее коррупции, то «господствующие» чиновники» будут препятствовать этому, корыстно поддер­живая коррупцию, тогда как «обслуживающие» общество чиновники будут бо­роться с коррупцией. И т.д. И т.д. И т.д.

Но бороться с чиновниками, требовать минимизации государственного вмешательства в экономику, объяснять, что государственное хозяйство допус­тимо лишь там, тогда и постольку, - где, когда и поскольку невозможно пред­принимательство, - объяснять всё это опасно даже теоретически. Поэтому-то многие экономисты предпочитают уходить от этих принципиальных вопросов, всматриваясь в технологию производства, в технологию торговли и проч., и де­лая вид, будто они не знают, кто и почему препятствует приходу новых эконо­мических технологий.

Более того, мы с огромным трудом и очень медленно выходим из состоя­ния «тотального этатизма» – всеобщей огосударствленности всех сфер общест­венной жизни (и, прежде всего, – экономической), в которой огосударствлению подверглась и сфера науки, в результате чего многие ученые – это те же чинов­ники, для которых приход рыночной экономики в сферу науки означает исчез­новение бюджетных источников финансирования их «научных» исследований. Прелесть «социалистической» (то есть - государственной) организации науки автор этих строк ощутил много лет назад, когда было важно попасть в строку бюджетного финансирования: главное – чтобы были выделены деньги, а их судьба уже никого не волновала, и потом мы с коллегой долго бегали, выясняя, кому же представить отчет по исследованию. Выяснили – НИ-КО-МУ!

Устраивающая чиновников «беспризорность» бюджетных денег уже од­нажды погубила российскую экономику в период «социализма». Если не оду­маемся, если и дальше позволим чиновничий беспредел над экономикой и бюджетом, снова погубим российскую экономику постсоветской эпохи, но вполне возможно, что на этот раз - уже необратимо.

*

Формирование профессионального экономического мировоззрения и мышления начинается с признания объективной логики экономики и у-ва-же-ния к ней!

Уважать же экономическую логику следует потому, что это – объектив­ная логика, не зависящая от наших стремлений и пожеланий, и - если изу­чающие экономику этого не понимают, то она способна сама, тяжелым кулаком экономического кризиса, вколотить эту исходную истину в головы любителей экономического романтизма.

Именно так, – не экономика зависит от наших пожеланий и стремлений, а, наоборот, - это наши стремления и пожелания определяются объективной логикой экономического развития. В экономической науке вколачиваемые эко­номикой в головы ее участников (или, как сегодня модно выражаться, – «акто­ров») потребности и предпочтения получили название «экономические инте­ресы» - традиционный объект экономического анализа.

За примером далеко ходить не будем - переход от административной эко­номики к рыночной происходит вовсе не в силу какого-то вражьего умысла или рокового стечения обстоятельств. Такая оценка осуществляемого перехода яв­ляется политиканствующей и, конечно, антинаучной провокацией. На самом же деле исторической причиной рыночных преобразований в российской экономике является объективная и безусловная эффективность рыночной экономики по сравнению с директивной. Неэффективное административное производство ус­тупает место эффективной рыночной экономике, – история сегодня предоста­вила нам уникальный шанс преодолеть крайне опасное для независимости Рос­сии отставание в темпах и уровне экономического развития, и надо быть уж очень невезучими, чтобы в который раз упустить этот шанс.

*

Не менее важно для будущего профессионального экономиста помнить, что для экономиста политика - это институт участия участников общест­венного производства в управлении экономикой.

Нашей стране весь ХХ век недоставало именно такой «экономической политики», которая бы обеспечила активное массовое участие людей в управ­лении экономикой (в статусе индивидуального или корпоративного собствен­ника). Чаще господствовала противоположная ситуация, когда это участие было привилегией только одной, меньшей части общества, известной как «бю­рократия». Результаты управления экономики этим чиновничьим «меньшинст­вом» - перед глазами каждого россиянина.

В революционном преобразовании механизма развития экономики – то есть в переходе от административного управления ею (бюрократическим «меньшинством») к её демократическому самодвижению (в результате частно­предпринимательского хозяйствования демократического «большинства») - и таится ключ к установлению эффективного соотношения "экономики" и "по­литики", которое, вместе с тем, становится и условием формирования в нашей стране «homo» и «socio» economicus.

Именно этой демократизации экономики больше всего и боятся чинов­ники, желающие и дальше держать в административном подчинении предпри­нимателей и работников. Для этого они непомерно расширяют сектор «бюд­жетной экономики», тем самым, ставя всё большее число участников эконо­мики в зависимость от своего чиновничьего распределения вечно ограничен­ных бюджетных ресурсов.

*

Экономику так долго игнорировали в нашей стране, что теперь она стала однозначно определять политику. Именно поэтому суть того, что проис­ходит в последнее десятилетие в России, называемым «периодом рыночных реформ», можно определить как экономизацию всей общественной жизни. Другими словами, во всех сферах осуществляется переход к принципу экономи­ческой целесообразности (удаляясь по мере реальных успехов в возведении рыночного здания от разорившей страну «политико-идеологической целесооб­разности»).

*

Будущему экономисту следует также знать, что экономика - всегда про­блемна. Эта проблемность – «естественное» состояние экономики. Однако в период перехода от административной экономики к рыночной состояние про­блемности как бы «удваивается» - нас одновременно мучают и проблемы трудно изгоняемой директивной экономики, и проблемы еще труднее форми­руемой рыночной экономики.

*

Рыночная экономика, построение которой действительно является глав­ной целью российского общества на всю обозримую историческую перспек­тиву, в развитом виде представляет собой своего рода хорошо отлаженную и управляемую «машину», создание которой в каждой стране занимало целую историческую эпоху. Не меньшее время займёт это и у нас.

Мы сегодня как раз и занимаемся построением такой «рыночной ма­шины»: создаём «мотор» рыночной экономики - внедряя конкуренцию с помо­щью демонополизации; привинчиваем «колёса» - формируя четыре основных рынка (рынок труда, рынок капитала, рынок земли и рынок инноваций); зали­ваем «бензин» - в виде свободного ценообразования; протираем «лобовое стекло» - в виде инфраструктурного и правового обеспечения рыночных про­цессов.

*

Главная особенность современного рынка – он во всем мире существует только благодаря государственной поддержке. Важно понимать, что именно это государственное регулирование стихийных рыночных процессов придаёт рынку цивилизованный характер и социальную ориентацию развитию рыноч­ного производства. Но – внимание - для этого и государство должно стать «рыночным»! А такое рыночное преобразование государства (включая рыноч­ное «перевоспитание» чиновников) всегда и везде означает только одно: вос­приятие и поддержку фундаментальных ценностей рыночной экономики - сво­бодного предпринимательства, свободной конкуренции и свободного ценообра­зования!

В этих условиях чиновник поневоле должен превратиться в «обществен­ного предпринимателя» (хозяйствующего за счет общественных средств и в общественных интересах), а бюджет формироваться и расходоваться на рыноч­ных принципах - минизатратность, бездефицитность, возвратность.

А пока… А пока во многих странах мира рыночную экономику разру­шают три могущественных врага: бюрократизм, монополизм и негативный экстернализм (отрицательные последствия стихийных рыночных процессов).

Все эти три врага сильны и у нас. Поэтому становление рынка в нашей стране пока происходит вопреки государству, вопреки монополиям и вопреки негативным экстерналиям.

*

Нам необходимы не просто экономисты, - нам необходимы экономисты с современным экономическим мышлением, основные слагаемые которого образуют:

· либеральное экономическое мировоззрение,

· безусловная поддержка рыночных форм организации производства,

· осознание экономической значимости становления институтов граж­данского общества,

· приверженность к косвенным (монетарным) инструментам государст­венного регулирования экономики,

· интернационализм как отражение понимания исторической необрати­мости процесса мировой глобализации экономики.

*

Профессиональные экономисты должны по духу быть молодыми! Это значит – запрещается брюзжать и выговаривать Экономике, быть ею недо­вольными и обиженными!

Карл Маркс предупреждал: самая разрушительная сила – это «демониче­ская сила невежества». С этой силой можно бороться только приобретением, генерированием и распространением нового научного знания.

У отечественных экономистов традиционно очень силён комплекс «ат­ланта» (по имени древнегреческого героя, державшего на своих плечах небо). Это чувство личной вины за всё происходящее во многих случаях вредит эко­номическому анализу. И оно же одновременно порождено иллюзией возможно­сти решения всех экономических проблем. А это – не так. И знает об этом только теоретик.

Тем экономистам, которые избегают политиканства, не пристало издава­ние пугающих окружающих протяжных воплей: экономистом является человек, который изучает «экономику» примерно так же, как астроном изучает Солнце, – без указаний Солнцу, как ему вращаться и когда светить. Конечно, если бы Солнце светило и ночью, то урожай созревал бы вдвое быстрее, но Солнце вос­ходит не для урожая, а появилось задолго до экономики (и даже - экономи­стов!). Точно так же и экономика существует не для экономистов, а есть только естественный продукт человеческой истории.

ХОД ЭКОНОМИКИ НЕОБРАТИМ!

Замечательное наследство оставили потомкам древние греки, - оно вдохновляет философов, архитекторов, поэтов... Не обделены и экономисты: три поучительных исторических урока - это же целое богатство!

* * *

Древнейшие поселенцы балканского юга - пеласги. Их сменили ахейцы, которые все второе тысячелетие (до нашей эры) потратили на «процессы клас­сообразования».

Траты оказались не напрасны, - возникли раннеклассовые общества с центрами в Микенах, Фивах, Афинах; зримо предстали материальные признаки социальной цивилизации - дворцы с мощными стенами, окружающие их посе­ления, ремесленные производства. В самом знаменитом - Микенском дворце - были, например, обнаружены десятки царских гробниц, в которых находились драгоценные изделия художественного ремесла, портретные золотые маски, роскошные фрески. Наконец, появилась письменность («линейное письмо Б»),- так, в раскопанном доме маслоторговца археологи нашли 39 исписанных гли­няных табличек.

Начала стремительно усложняться социальная структура - государствен­ное землевладение перерастало в арендное землепользование, ускоренно фор­мировалась бюрократия, появились рабы, возникла внешняя торговля... Разу­меется, не обошлось и без милитаризации - именно ахейцы затеяли грабитель­ский поход - знаменитую «Троянскую войну» (1240 до н. э.).

Однако «раннерабовладельческие» государства - вершина ахейской ци­вилизации - оказались явлениями точечными, локальными: они охватывали только отдельные прибрежные области и фактически были лишь маленькими островками среди моря общинных отношений.

И - о ужас! - в тот момент, когда «весы истории» ахейцев готовы были от «общинной» чаши склониться к «классовой», а цивилизация уже начинала свой ускоряющийся бег, случилась КАТАСТРОФА - на территорию Древней Греции вторглись неизвестные племена, казалось бы вновь изменившие ход и вектор всемирной истории. Дело в том, что приход этих племен возродил уже побеждаемые цивилизованностью первобытно-общинные отношения.

Произошла социальная деградация ахейской цивилизации, оказались от­вергнутыми результаты целого тысячелетия - исчезла государственность, забы­лась письменность, натуральное хозяйство вытеснило товарное...

И ЧТО ЖЕ? - Не прошло и каких-то двести-триста лет, как всё возроди­лось: вновь начались процессы классообразования, но теперь они охва­тили территорию всей Древней Греции, сделав на этот раз необратимым прогрессивное развитие античного общества.

Всё повторилось, но в таком социально-массовом масштабе, что стало ясно: цивилизация проскочила самую трудную «начальную» точку, за которой достигается состояние необратимости.

* * *

Наше общество сегодня штурмует - в который раз! - основы рыночной экономики. Если это - объективный процесс, то исторический опыт, уже с мо­мента становления древнегреческого мира, показывает: победа неизбежна, даже если цивилизации и придется временно отступить к первобытному комму­низму. Тот же опыт свидетельствует: не разрозненные «побеги» рыночных от­ношений, а их повсеместный всход, - таково условие успеха. И тогда, наконец, наша страна достигнет долгожданной точки рыночной необратимости.

ГИМН – МЕТОДОЛОГИИ!

Методология – самая загадочная область в структуре любого научного знания, и уж тем более - и экономического. Да и как же ей ни быть загадочной, если она – чистый продукт познающего разума, квинтэссенция интеллекта, ре­зультат самосознания истины.

*

Древние греки обожествляли хромого кузнеца Гефеста, и не случайно – именно он изготавливал неведомые людям инструменты производства. Что-то в этом роде и методология – она представляет своего рода «инструменталь­ную» любой науки, в которой создаются инструменты научного анализа (поэтому, быть может, к методологам относятся как к кудесникам, а то и как к шаманам?)

Но методология – это еще и своеобразный отдел «КИП» (контрольно-из­мерительных приборов), от работы которого зависит не только точность, но и сама возможность научных исследований. Игнорировать методологию эко­номической теории – значит ломать с таким трудом возведённую «инстру­ментальную мастерскую» этой сложной науки, обрекая этим научный по­иск на использование заимствованных, чуждых экономике, методов, чре­ватых разрушительным для теории эмпиризмом.

Методологичность мышления – основной критерий профессионализма экономиста-теоретика: неметодологическое мышление есть мышление вне­предметное. Поэтому – чем лучше знаешь предмет экономической науки, чем больше о нём знаешь, тем выше шансы оставаться в границах предмета эконо­мической науки, а значит – быть вооружённым научной методологией эконо­мического анализа.

Методология не может быть ни «западной», ни «восточной», ни «север­ной», ни «южной» (так же, как не может быть «западным» принцип относи­тельности или «восточным» строение атома), - научная методология всегда отражает качественную специфику предмета данной науки. И больше ничего.

*

Исходный пункт научной экономической методологии – осознание её объективно-исторического, объективно-диалектического и объективно-соци­ального характера, то есть признание тех принципов диалектического и истори­ческого материализма, о которых в последнее время стыдятся вспоминать и го­ворить те экономисты, которые так и не прочитали «Капитала», а с марксист­ской философией знакомы в рамках сдачи кандидатского экзамена.

Именно сегодня, когда большинство экономистов погрязло в эмпиризме, пытаясь «обтеоретизировать» бесконечное число неизмеримого множества фрагментов неуёмного калейдоскопа конкретики, особенно важна разработка методологических проблем экономической науки, поскольку в рамках гносео­логического процесса методология выполняет функцию «производства средств производства для производства средств производства» (или, если призвать на помощь модный ныне графический подход, - то, что изображается на графике кривой производственных возможностей перераспределением ресурсов в пользу наращивания факторов производства).

Интеллектуальные затраты на развитие методологии – самая эффективная мера, обеспечивающая ускоренное и упреждающее развитие «инвестиционно-инновационного» раздела экономической науки, а с ним – и экономической теории.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: