Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Все есть процесс сознавания.




Пришло время, когда мы должны быть готовы сложить все куски вместе и посмотреть, можем ли мы добраться до центра нашего подхода. А центр — это, конечно, объединение всего мира в единство. Вы можете это сделать с помощью религии, сказав, что все сотворено Богом. Но тогда вы все же остаетесь с дихотомией Бога и мира, и с сомнением, мир ли создал Бога, или Бог создал мир. Если же мы сочтем, что возможны три измерения — протяженность, длительность и Сознавание (awareness), — тогда мы можем сказать, что все есть процесс сознавания. Нам все еще трудно приписывать Сознавание материи, мы привыкли полагать, что Сознавание концентрируется в мозге. Поначалу трудно вообразить, -хотя мы получаем все больше научных доказательств этого, — что весь мир всегда обладает Сознаванием.

Итак, все есть процесс сознавания. Давайте начнем с этого. Я сознаю. Вы сознаете. Стул сознает меня — может быть в одной миллион-миллионной доле единицы сознавания. Но я уверен, что Сознавание в нем присутствует. Если мы примем это, исчезает еще одна дихотомия — дихотомия между объективным и субъективным. Субъективное — это всегда Сознавание, а объективное — содержание сознавания. Без сознавания нет ничего. Даже чтобы возникло противопоставление между существованием и несуществованием, ничто, — нужно, чтобы мы сознавали, что не сознаем чего-то.

Сознавание всегда связано с наличным опытом. Мы не можем сознавать в прошлом или в будущем. Мы сознаем воспоминания, мы сознаем предвосхищения или планы на будущее; но мы сознаем их здесь и теперь, как часть процесса сознавания.

Решающее Сознавание — это Сознавание уникальности каждого из нас. Мы переживаем себя как нечто уникальное, назовем ли мы это личностью, душой или сущностью. Мы также сознаем, что в то же время мы сознаем нечто иное, что мы находимся в другом месте и в другое время.. Так что мы всегда пытаемся удержать это и выяснить, и мы всегда начинаем в гештальт-терапии с вопроса: где ты? Где ты во времени? Где ты в пространстве? Здесь ли ты, или ты дома, занят какими-то незаконченными делами; где ты в своем сознавании? Находишься ли ты в соприкосновении с миром, находишься ли ты в соприкосновении с собой, находишься ли ты в соприкосновении со "средней зоной" — жизнью фантазии, которая мешает тебе быть полностью в соприкосновении с собой и миром?

Когда мы находимся в соприкосновении с миром, что-то происходит. В соприкосновение с миром нас приводит возникающий гештальт, возникающая потребность, возникающая незаконченная ситуация. Если мы не можем справиться с этой ситуацией, мы ищем поддержку — что-то или кого-то, что или кто поможет нам справиться. Эта поддержка может быть обеспечена посредством манипуляции окружающими, — жалобами, просьбами о помощи, разыгрыванием беспомощного, плачущего ребенка, попытками контролировать мир. Или мы можем получить поддержку из глубины себя. Мы уходим в себя, чтобы найти эту поддержку.

Уходя в себя, мы всегда что-то обнаруживаем. Мы можем найти поддержку в себе, или мы можем найти поддержку в фантазии. Эту поддержку нужно тщательно проверить, потому что это могут быть катастрофические ожидания. Такая поддержка может сказать: "Не стоит справляться с ситуацией, это может быть опасным"; или такая поддержка скажет: "Да, хватай, это будет замечательно!"

Мир дураков.

Но в любом случае в этом движении между тем, чтобы справиться с ситуацией или искать поддержку, мы мобилизуем свой собственный потенциал. Я бы сказал, что в этом — вся теория и ядро подхода.

Как я говорил раньше, нет лучшего средства понять среднюю зону, беспокоящий фактор, чем сновидение. Поэтому мы всегда работаем со снами и другими невербальными формами существования, чтобы опустошить, прочистить, -как бы вы это ни назвали, — эту раковую, больную часть личности.

Итак, кто хочет поработать над сном?

(На горячий стул садится Элен. Это яркая, полная женщина лет сорока).

Элен: Мы сидим кружком на энкаунтер-группе, и каждый находится в кресле руководителя. Комната все время меняется, это одна из двух комнат, которые я знаю: жилая комната Маслоу и твоя. Я знаю, что комната меняется посредством смены ковра: то он тонкий, красно-черный, пыльный, то толстый, ворсистый, с начесом.

Фриц: О'кей, пусть эти два ковра поговорят между собой.

Элен (улыбается): Я — толстый, колоритный, оранжевый, ворсистый, мягкий, богатый ковер. И, м-м, если вы сидите на мне, я мягко прогибаюсь. Мне нравится мой теплый, оранжеватый цвет.

— А я — тонкий, красно-черный, пыльный, сухой, пахнущий пылью ковер. Все, что дотрагивается до меня, делает мне больно, потому что я такой тонкий. Мною пренебрегают... Я чувствую себя одиноким, как будто никто обо мне не заботится, не чистит меня, и пр.

Фриц: Ты говоришь это мне. Что если сказать это другому ковру?

Элен: Я завидую тебе. Я действительно тебе завидую. Потому что люди любят сидеть на тебе, а когда они сидят на мне, они чувствуют свои кости. Мне хотелось бы, чтобы они хотя бы подкладывали под меня подушечки.

— Я (улыбается) не порицаю тебя за то, что ты мне завидуешь. Я очень хорош и мягок. Иногда люди плачут на мне, но вы не можете увидеть их слез, потому что я их впитываю целиком. Даже пятна на мне не очень видны, и у меня нет ничего лишнего, чтобы почувствовать жалость к тебе. Потому что я очень занят тем, что наслаждаюсь собой, и мне вообще-то не нравится смотреть на тебя: ты такой обветшалый. Я так счастлив быть собой! (Смеется) Да, мне как-то нехорошо по поводу тебя.

Фриц: Хорошо, давай сделаем то же самое с противопоставлением комнаты Маслоу и моей. Пусть они встретятся друг с другом.

Элен: Я вся отделана деревом прекрасной фактуры, мой ковер толстый и мягкий. У меня большие окна с красивыми деревянными наличниками, которые мешают заглядывать в комнату снаружи, и вместе с тем красиво обрамляют вид изнутри. Моя главная проблема состоит в том, что я плохо освещена. Половину времени у меня неправильное освещение и плохое отопление.

— Я — простая, содержащаяся в беспорядке, каменная комната с тонким ковром; моим камином не пользуются; из моего окна ничего не видно. Я так переполнена, я в таком беспорядке; я не даю поддержки. Но у меня есть нечто, чего нет у тебя. У меня есть звучание океана, очень близко, оно наполняет комнату почти все время. Моя система отопления хороша. У меня много отдушин с затычками.

— Похоже, что ты защищаешься и полна разочарования.

— Да, это так. Я чувствую себя немного печально. Потому что я — жилая комната Фрица Перлза, и во мне нет жизни, кроме звучания моря. Я сознаю свою пыль, беспорядок и суровость.

— Я (улыбаясь) — комната десятков людей, и я чувствую свое тепло. И, кроме того, мне не очень нравится смотреть на тебя, потому что я чувствую, что имею гораздо больше, чем ты, и когда я смотрю на тебя, я вижу, чего не хватает.

Фриц: Скажи это еще раз.

Элен: Мне действительно не хочется на тебя смотреть.

Фриц: Еще раз.

Элен: Мне действительно не хочется на тебя смотреть.

Фриц: Громче.

Элен: Мне действительно не хочется на тебя смотреть!

Фриц: Скажи это всем своим телом.

Элен: Я не хочу на тебя смотреть!

Фриц: Теперь поменяй стулья.

Элен: Бога ради, я не говорила, что ты должна на меня смотреть! Не смотри, если не хочешь! Но не кричи на меня! (Кричит) Я ненавижу, когда на меня кричат! Я разозлилась! (Пауза) Ну вот, ты получила, чего хотела. У меня нет того, чего я хочу. У меня нет того, что мне нужно.

Фриц: Скажи это еще раз.

Элен: У меня нет того, что мне нужно. (Пауза, продолжает спокойно) И я не знаю, как это получить. Существуют структурные ограничения — камень, цемент, тонкость ковра. (Пауза) Я на минуту перестала дышать. (Глубоко вздыхает)

Фриц: Не можешь ли ты закрыть глаза, войти в свое тело и посмотреть, что ты чувствуешь физически.

Элен: У меня горят щеки, мой голос охрип. У меня сжимается горло. Я чувствую печаль, в горле и ниже, в груди. Я довольно глубоко дышу, и мне это приятно. Это успокаивает меня. Я облизываю губы, потому что они кажутся сухими. Я сознаю, как я сижу, это похоже на то, будто я собираюсь встать. Я защищаюсь и закрываюсь. Мое правое плечо наклонено вперед и правая рука находится в таком положении, будто я готова начать что-то делать. Фриц: Делать что?

Элен: Шлепать.

Фриц: Пошлепай комнату Маслоу. (Она делает это несколько раз). Теперь сделай это и левой рукой.

Элен: Я не хочу шлепать левой рукой. (Улыбается) Я хочу дотронуться до нее. (Вытягивает руку).

Фриц: Хорошо, можешь теперь делать это поочередно? Шлепать правой рукой, и трогать левой. (Она делает это три раза), Теперь сделай пожалуйста это для меня, даже если это покажется тебе фальшивым: поменяй руки. Шлепай левой рукой и дотрагивайся правой.

Элен: М-м-м-хм. Я могу дотронуться правой рукой.

Фриц: Что ты при этом чувствуешь?

Элен: Это приятно, мне это нравится. Я могу почувствовать также много правой рукой, как чувствую левой. Но я чувствую большое сопротивление против того, чтобы ударить левой.

Фриц: Скажи это комнате Маслоу.

Элен: Я не хочу ударять тебя левой рукой. Я действительно хочу только прикоснуться к тебе. Я не хочу тебя ударять.

Фриц: Попробуй еще раз.

Элен: Ударить?

Фриц: Да. Левой рукой.

Элен: Меня удивляет мое сопротивление. Я действительно не хочу.

Фриц: Скажи это еще раз.

Элен: Я действительно не хочу.

Фриц: Еще раз.

Элен: Я не хочу ударять тебя!

Фриц: И еще раз.

Элен: Я не хочу ударять тебя. (Улыбается, голос становится более нежным, просящим) Я не хочу ударять тебя. (Смех) Я не хочу ударять тебя. Я хочу только дотронуться до тебя.

Фриц: Теперь попробуй еще раз ударить.

Элен: Я могу это сделать, но в этом не будет моего сердца.

Фриц: Хорошо, попробуй.

Элен (смеется): Это не больно. (Дотрагивается обеими руками). Гораздо приятнее чувствовать обеими руками.

Фриц: Хорошо, ударь еще раз левой рукой. Мне видится тут что-то иррациональное, и я собираюсь поработать над этим.

Элен: Если я смотрю на тебя, я могу тебя ударить. (Ударяет стул, затем бьет его очень методично). У-м, если я смотрю на тебя, я могу тебя ударить, я могу тебя побить. Я могу действительно тебя ненавидеть. (Пауза). Ты сияешь. Я завидую тебе. Нет, я не завидую тебе. Черт возьми, я поняла, в чем дело. Ты просто другая. (Спокойнее) Я завидую тебе.

Фриц: Пересядь.

Элен: Привет. Мне не понравилось, когда ты меня била. Я знаю, что у меня есть многое, чего у тебя нет, но я просто такая. Я ничего не отняла для себя у чего-то другого. У кого-нибудь, у тебя. Я оказалась такой, так же как ты оказалась такой, но я ничего не брала у тебя.

— Одна часть меня хочет защищать тебя, а другая часть хочет отшвырнуть тебя прочь. Хотела бы я, чтобы ты не была такой соблазнительной. Немного меньше соблазнительности. Я не могу вынести как раз этой чрезмерности.

Фриц: Скажи это еще раз с помощью левой руки.

Элен: Именно эту чрезмерность я не могу выносить. (Фрицу) Это не кажется правильным. (Пауза) Это так, я завидую твоей чрезмерности (Улыбается). Меня это удручает. Вроде как будто если бы я хотела чего-то, чего я действительно не могла бы иметь, и я не хотела удовлетвориться тем, что у меня есть.

Фриц: Скажи это группе.

Элен: Я не хочу удовлетвориться тем, что у меня есть. Фриц: Можешь ли ты рассказать об этом подробнее? Элен: Ну, у меня многое есть, но я представляю себе намного больше. И я хочу этого. И я готова упорно работать и потратить много времени и усилий, чтобы получить больше. То, на что я посмотрела, в большей степени мое. Меня волнует то, что свойственно мне, и я хочу иметь больше своего. Но это предполагает работу с другими людьми, и это пугает меня. Действительно пугает (улыбается Фрицу) в некоторых местах, а в других не пугает.

Фриц: О'кей, на этом я хотел бы остановиться. Я думаю, вы обратили внимание, что я делал. Я управлял совсем немного. Но когда я почувствовал и заметил нечто иррациональное, я проработал это место, пока вся тема не стала снова рациональной. Для этого нужно развить огромную чувствительность и интуицию. Речь идет о ключевой фразе. Если вы чувствуете, что дело дошло до ключевой фразы, до чего-то действительно фундаментального, тогда нужно усилить ее, проговорить снова, снова усилить, пока вся личность не проявится через нее. Тогда вы видите, что происходит нечто неожиданное. Вовлекается вся личность, все эмоции, и мы сталкиваемся с поворотной точкой в процессе развития.

Фриц и Фрейд.

(В горячем стуле сидит Барбара — молодая женщина, лет тридцати восьми, очень неуверенная в себе. По профессии она — социальный работник; она работала с Фрицом раньше).

Барбара: Я хотела быть хорошей девочкой, и у меня был для тебя великолепный сон со множеством вкусностей. Я не устраивала этого специально, но что-то произошло, и может быть это тоже хорошо. Прошлой ночью в постели со мной произошло вот что, — со мной иногда, хоть и не часто, такое бывает, — я оказалась совершенно парализованной; я вообще не могла пошевелиться. Я не могла пошевелить пальцем, не могла открыть глаза, — ничего не могла сделать. Я была совершенно парализована. Я очень испугалась, но потом это прошло. Казалось, что это длилось очень долго, но я думаю, что на самом деле прошло несколько минут, а может быть даже и меньше. Но это было похоже на состояние, когда я ничего не могу сделать, и это заставило меня подумать о, м, моей неспособности обходиться с собой, когда я пугаюсь или сержусь. (Делает длинную затяжку сигаретой). Я становлюсь совершенно неподвижной, — так что я такая наяву, какой была во сне, я по-прежнему парализована.

Фриц: Хорошо. Не можешь ли ты пересказать всю историю снова, представляя себе, что ты отвечаешь за все, что происходит. Например: "Я парализую себя."

Барбара: М-м, хорошо. М-м, я парализую... я парализую себя... Я делаю себя неподвижной. Я не разрешаю себе ничего чувствовать или вести себя каким-либо образом, если только я не уверена, что это хорошо и так принято. Я не даю себе убежать, когда я испугана; я не говорю людям, что боюсь; я не позволяю себе, м-м, защищаться, если я сердита или обижена. Я даже не даю людям узнать, что у меня есть дурные чувства. (Начинает плакать). Я не позволяю им увидеть, что иногда я их ненавижу, или что я испугана до смерти и м-м... Иногда я привожу себя, в наказание, в состояние паники, когда я боюсь делать что бы то ни было, Я боюсь даже дышать, и тогда я мучаю себя всеми теми дурными вещами, которые могут со мной случиться. Это все, что я могу придумать прямо сейчас.

(Шмыгает носом). Фриц, я не хочу плакать, потому что мне кажется, что это очень плохо для меня. Я думаю, что я прячусь за свои слезы. Но я не знаю, что я... прячу. (Барбара ударяет себя по бедру рукой, в то время как говорит).

Фриц: Не можешь ли ты сделать это снова? Правой рукой. Поговори с Барбарой.

Барбара (шлепая правой рукой по бедру и смеясь) Барбара, тебя нужно нашлепать!

Фриц: Нашлепай ее.

Барбара (продолжая шлепать): Ты плохая девочка, потому что ты фальшивая и нечестная! Ты лжешь себе и всем остальным, и я устала от этого, потому что это не работает!

Фриц: И что отвечает Барбара?

Барбара (более высоким голосом) Она отвечает, что ее никогда не учили делать что-либо еще.

Фриц: Скажи это в прямой речи.

Барбара: Я никогда не училась делать что-либо еще. Я знаю, что можно вести себя иначе. Я знаю, что можно делать что-то другое, но я не знаю, как это делать.

Фриц: Скажи это еще раз.

Барбара: Я не знаю, как это делать. Я могу делать что-то другое только когда чувствую, что меня защищают и поддерживают. Тогда я могу это до некоторой степени. Но если я во внешней, холодной ситуации, сама по себе, — я слишком боюсь. И я попадаю в неприятности. Я устраиваю себе неприятности.

Фриц: Да.

Барбара: И тогда я прихожу в бешенство от себя, после того, как я устроила себе неприятности, и тогда я наказываю себя, и наказываю, и наказываю. (Снова шлепает себя по бедру). И этому кажется нет конца, я никогда не буду удовлетворена. (Начинает плакать).

Фриц: Скажи это Барбаре: "Я никогда не буду довольна тобой. Что бы ты ни делала, я буду недовольна."

Барбара: Барбара, я никогда не буду довольна тобой. Что бы ты ни делала, это никогда не может быть достаточно хорошо!

Фриц: Не можешь ли ты сказать то же самое матери или отцу?

Барбара: Мама, неважно, что я делаю или сделала, это никогда не будет достаточно хорошо.

Фриц: Не можешь ли ты также сказать это и ей? "Мама, что бы ты ни делала, это недостаточно хорошо!"

Барбара: М-м, хм. Мама, что бы ты ни делала, это недостаточно хорошо.

Фриц: Скажи ей, что она должна делать.

Барбара: Мама, ты должна постараться узнать меня. Ты не знаешь меня. Я другая, а ты заставляешь меня притворяться... ты знаешь, у меня есть целая личность, специально для тебя. И это не для меня. Я совершенно не тот человек, каким ты меня видишь.

Фриц: Что она ответит?

Барбара: Разумеется я понимаю тебя, ты же моя дочь. Я понимаю все про тебя. И я знаю, что для тебя хорошо!

Фриц: Ответь ей.

Барбара: Мама, ты не знаешь, что хорошо для меня! Твой способ жизни мне не годятся. Он мне не нравится, я не уважаю твое отношение к жизни. Я не считаю его полезным. Я вижу, что твой способ жизни делает тебя одинокой, ты никогда не сходишься с людьми близко. Ты всегда слишком неодобрительна. Ты никого не любишь. Я не хочу быть таким человеком...

Фриц: Скажи ей больше о том, что она должна делать. Каким человеком она должна быть.

Барбара: Ты должна постараться понять, каково другим людям. Они переживают жизнь иначе, чем ты. Неужели ты не можешь хоть разок попробовать узнать, что значит быть кем-нибудь другим?

Фриц: Да. Я хочу, чтобы ты сделала еще один шаг. Поговори с ней в форме императива: " Будь более понимающей," — и т.п.

Барбара: Будь более понимающей...

Фриц: Все императивы.

Барбара: Будь более эмпатичной! Будь более чувствительной! Не защищай себя до такой степени, тебе это не нужно! Не будь такой подозрительной, такой паранойяльной! Не верь в магию, это сумасшествие – верить в магию! Не будь всегда в двойной связке (double bind) (Прим.перев. Термин Грегори Бейтсона), когда ты пытаешcя быть такой хорошей, чуть ли не святой, этаким общественны образцом, матриархом, — и каждую минуту это ненавидишь Не делай этого.

Фриц: Теперь поговори таким образом с Барбарой. Толы императивы.

Барбара: Барбара, не будь беспомощной! Это сумасшествие... м-м... не бойся своих чувств! Ты должна выражать свои дурные чувства. Ты должна стоять за себя! Т должна быть реальной! Не играй в прятки, это дрянная игр (Начинает плакать). Не путайся и не играй в игры, заставлю других жалеть тебя или чувствовать себя виноватыми. И будет неудобно и они уйдут, а это не то, чего ты хочешь.

Фриц: Теперь больше подробностей. Возьми свои императивы и каждый раз давай Барбаре предписания — ч нужно делать, чтобы это выполнить.

Барбара: М-м... не будь подражалой, хамелеоном!

Фриц: Скажи ей, как ей этого достичь — не бы хамелеоном.

Барбара: Выясни, кто ты такая, и кем ты хочешь быть и что ты хочешь делать. Не пытайся найти, кому бы подражать все время. Ты подражала тысячам людей, и куда тебя это привело? Ты по-прежнему чувствуешь себя как пуст скорлупа. Тебе нужно решить, кто ты есть, и что ты хочешь делать!

Фриц: Скажи ей, как она может это сделать.

Барбара (сварливым голосом): Ты знаешь свои собственные вкусы, интересы и ценности. Ты давно уже это знаешь. Они никогда...

Фриц: Расскажи ей в подробностях, каковы ее интерес

Барбара: М-м, тебя интересуют тысячи вещей...

Фриц: Например?

Барбара: Например... ты любишь работать с людьми тебе хорошо, когда ты чувствуешь, что ты полезна, что даешь использовать себя продуктивным образом на пути других людей. Занимайся этим! И выясни, как это делать, чтобы ты чувствовала себя успешной и полезной. Фриц: Продолжай, начни это выяснять. Барбара: Ну, ты должна развить в себе... ты должна делать две вещи. Ты должна делать реальные усилия, чтобы учиться у других людей, которые опытнее и искуснее тебя, и в то же время ты должна быть собой. Ты не можешь подражать Фрицу или Вирджинии Сатир, или д-ру Делчампу, или другим консультантам с последнего семинара, на котором ты побывала. Не делай этого, это плохо! Потому что ты — не они, и ты не можешь делать точно такие же движения, как они, и говорить то, что они говорят, и быть полезной кому-нибудь. Они почувствуют, что ты фальшивишь.

Фриц: Ты упомянула мое имя. Скажи, что я такое? Что моего ты копируешь?

Барбара: Фриц, ты — человек, который работает с людьми и дает им использовать себя. Ты даешь людям использовать себя, чтобы расти.

Фриц: Гм.

Барбара: Я тоже хочу это делать, и я думаю, что то, что ты делаешь, действительно работает... но я не могу изображать Фрица. Это не будет работать, потому что я — не ты, и это было бы просто подражанием.

Фриц: Дай мне посмотреть, как ты подражаешь мне. Сыграй Фрица.

Барбара (смеется) Хорошо. Я буду работать с тобой?

Фриц: Да.

Барбара: Хорошо (смеется). (Длинная пауза) Ты хочешь работать?

Фриц: Да.

Барбара: Ты хочешь, чтобы я работала? С тобой?

Фриц: Да.

Барбара: Я не могу, Фриц. Я не могу работать с тобой.

Фриц: Конечно же, ты можешь.

Барбара: Нет.

Фриц (с огоньком в глазах): Ты — Фриц, ты знаешь все. (Смех) Ты так мудр.

Барбара: Это неправда. Я не знаю всего, и я не так мудра. Работу нужно делать тебе.

Фриц: Хорошо. Я очень стараюсь. Я бы хотел работать, но я не могу. У меня появился блок (бурное веселье при каждом ответе Фрица).

Барбара: Побудь своим блоком.

Фриц: Но я не вижу моего блока.

Барбара: Ты меня не слушаешь.

Фриц: Да-да, я слушаю очень внимательно, я как раз услышал, как ты сказала: "Ты меня не слушаешь".

Барбара: Хорошо, давай попробуем что-нибудь еще. Притворись, что ты где-то там.

Фриц: Там?

Барбара: М-м, гм.

Фриц: Где? Здесь, здесь, или здесь, или здесь? (Указывает на разные места в комнате)

Барбара: Выбери, что хочешь.

Фриц: Выбери за меня.

Барбара: Мне кажется, что ты смеешься надо мной. Может быть, ты пытаешься...

Фриц: Я? Смеюсь над тобой? Как бы я посмел! Ты так знаменит, я таю от почтения. Я бы не посмел смеяться над тобой. Как можно?

Барбара: Давай тогда попробуем что-нибудь. Можешь ли ты станцевать свое почтение ко мне?

Фриц: О да. (Смех) Но я пока не могу. Ты должна дать мне музыку.

Барбара: М-м, попробуй услышать музыку у себя в голове.

Фриц: Но, видишь ли, я немузыкален.

Барбара: Мы все музыкальны.

Фриц: Тебе это удалось! (смех)

Барбара: Я заметила, что чтобы ни происходило, дело возвращается ко мне. Что бы я ни предложила, ты говоришь "нет, сделай это за меня, я не знаю, как это делать."

Фриц: Конечно. Если бы я не был таким неспособным, я бы не был здесь. Это моя болезнь, разве ты не видишь?

Барбара: Поговори со своей болезнью.

Фриц: Но моей болезни здесь нет. Как я могу говорить со своей болезнью? И даже если бы я мог ей что-то сказать, болезнь не стала бы меня слушать, потому что в этом и состоит болезнь.

Барбара: Я буду слушать. Получил ли ты свою болезнь от кого-то?

Фриц (медленно) Да.

Барбара: От кого?

Фриц: От Зигмунда Фрейда. (В этот момент в группе слышно много смеха).

Барбара: Мне кажется, что Зигмунда здесь нет, он...

Фриц: Но за семь лет я заразился.

Барбара (хихикая): О, у меня на три года больше, потому что я провела с аналитиком десять лет. Не говори мне, как это плохо! Можешь ли ты поговорить с Зигмундом?

Фриц: О нет, не могу. Он мертв.

Барбара: Ты изменился. Впервые ты ускользаешь. Что ты сознаешь сейчас?

Фриц (сдержанно): Большую печаль, что Фрейд умер, прежде чем я действительно мог поговорить с ним как человек с человеком.

Барбара (мягко): Я полагаю, ты все же можешь поговорить с ним. Не хочешь ли ты это сделать?

Фриц: Угу.

Барбара: Хорошо. (Пауза) Я бы хотела послушать.

Фриц: Теперь я завяз. Мне хотелось бы сделать это. Мне бы хотелось быть твоим пациентом в этой ситуации, и... (говоря очень медленно). Профессор Фрейд... великий человек... но очень больной... вы не можете никому позволить к себе прикоснуться. Вы получили возможность говорить, как обстоит дело, и каждое ваше слово — святое писание. Я хотел бы, чтобы вы меня послушали. В определенном смысле я знаю больше, чем вы. Вы разрешили вопрос о неврозе. И вот теперь я здесь... простой гражданин... милостью Божьей обнаруживший простой секрет, что то, что есть — есть. Даже не я это открыл. Это открыла Гертруда Стайн. Я только копирую ее. Нет, "копирую" — это неправильно. Я обрел тот же способ жизни, думания, как она. Не как интеллектуал, но как человек-растение, человек-животное. Именно здесь вы были слепы. Вы морализировали и защищали секс, вырывая его из контекста жизни. И вы упустили жизнь.

В комнате несколько мгновений стоит тишина. Затем Фриц поворачивается к Барбаре:

Твоя копия Фрица была недурна (Целует Барбару). Ты нечто для меня сделала.

Барбара: Спасибо, Фриц.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных