О РУНИЧЕСКОМ МАСТЕРЕ

В 1930 г. в женском погребении возле Зоеста бы­ла найдена золотая дискообразная фибула второй половины VI в. с двойной рунической надписью. Она хранится в краеведческом музее в Мюнхене. Ко второй группе рун следует обращаться как к за­шифрованному, так сказать, знаку обьединения. Две длинные черты перекрещиваются как диагона­ли прямоугольника и несут на себе боковые штри­хи рун a, t, а и n; над точкой пересечения изобра­жена руна о.

Все в целом дает мужское имя «Атано» или с удвоенным t «Аттано».

Этот Аттано мог быть, как и Бозо фибулы из Фрайлауберсхайма, резчиком рун. До сих пор го­ворилось о «резчике рун», «руническом художни­ке» или о «тесальщике рун» (сравни «каменотес»), в зависимости от того материала, с которым рабо­тал изготовитель рун. Но эти люди были не буд­ничными ремесленниками или любыми грамотны­ми людьми, а «понимающими» или «знающими», которые своими действиями превращали украше­ние в священный оберег. В Скандинавии они на­зывали сами себя руническими мастерами.

Узнавание судьбы посредством обращения к жре­бию было возможно для каждого германца. Но с внедрением южных представлений о магии букв и чисел овладение силами рун превратилось в тай­ное искусство. Многие позднейшие надписи Скан­динавии позволяют почувствовать, как гордились ими рунические мастера. Так, на камне из Фюрбю (после 1000 г.) читаем: «Этот камень установили два сведущие в рунах брата», а в одной надписи на Оркадах (около 1100 г.) стоит: «Вырезано челове­ком, искуснейшим в рунах к западу от моря».

Такими хвастливыми, как эти позднейшие ру­нические мастера, древние не были. На многих камнях находится формула рунического мастера: «Я, N. N, окрасил [руны]», как на упоминавшемся выше камне из Эйнанга. Для них было важно лишь удостоверить священное содержание. Все-таки на камне из Нордхуглена в Норвегии (около 400 г.) уже стоит надпись: «Я, годе*, неспособный закол­довать».

Подробно ознакомиться с этим окутанным тай­ной руническим знанием помогает каменная плита из Эггъюма в Норвегии (около 700 г.). Трудное и спорное толкование может быть приведено здесь в виде выдержек: «Это не озарено солнцем и камень не вырезан железным ножом;... его полил человек из моря мертвеца». Камень был обработан без того, чтобы солнечные лучи могли упасть на него, и без употребления железных инструментов; он был так­же орошен «из моря мертвеца», то есть кровью, итак, окрашен красным. Затуманенный и загадоч­ный язык со своим предостерегающим тоном ис­пользует здесь излюбленные словесные описания из поэзии скальдов.

В языке подобных надписей следует при этом учитывать то, что рунические мастера использова­ли словесные формы, принадлежавшие более древ­ней эпохе, чем разговорный язык.

Как свидетельства рунических мастеров о самих себе следует привести еще следующие находки:

1. Небольшой камень из Линдхольма в Швеции (около 400 г.): «Я, Эрилас, искусным меня на­зывают. [Это] защита».

2. Брактеат с о. Зеландия (V в.): «Меня зовут Хариуха, Знающий об Опасности. [Я] приношу счастье».

3. Камень из Рейстада в Норвегии (около 600 г.): «Ютингас. Я, Вакрас, разбираюсь в руническом знании».

4. Уже упоминавшееся древко копья из Крагехуля (рис. 21, II): «Я, Эрилас, меня зовут последова­телем Асугисаласа. Могучую силу града, несу­щего беду, освящаю я на этом копье».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: