Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Рекомендуемые документы 4 страница




Серьезные трудности существовали и в сфере экономического сотрудничества социалистических государств. Они были связаны в первую очередь с двумя существенными моментами, характерными именно для периода второй половины 70-х – начала 80-х гг. В этот период заметно ухудшаются экономические показатели практически у всех стран-членов СЭВ. Так, если средний ежегодный прирост национального дохода европейских стран-членов СЭВ и Советского Союза за пятилетний период 1966–1970 гг. составлял 7,4 %, то аналогичные цифры за период 1971–1975 гг. снизились до 6,3 %, а в 1976–1980 гг. прирост составил всего 4 %. Крайне неудовлетворительно развивалась экономика Чехословакии, Венгрии, Румынии, снизивших во второй половине 70-х гг. свои показатели по сравнению с предыдущей пятилеткой на 30–55 %. Однако в самом тяжелом положении оказалась Польша, где темпы роста национального дохода сократились в 4 раза. В связи с этим государства СЭВ были вынуждены скорректировать свои планы экономического развития на 1981–1985 гг., уменьшив плановые показатели в среднем примерно на треть. Однако даже и эти существенно скорректированные планы не выполнялись. (В Польше же вслед за событиями 1980–1981 гг. началось резкое падение производства.) Ситуация отягощалась значительными внешними заимствованиями – прежде всего у стран Запада, – сделанными ранее в расчете на возможность их погашения за счет успешного экономического развития. В этих обстоятельствах страны СЭВ стремились опереться на поддержку СССР, однако состояние экономики последнего не только не позволяло прийти на помощь своим партнерам, но заставляло мучительно искать пути рационализации форм экономического сотрудничества.

Крайне неблагоприятным для большинства государств-членов СЭВ оказалось и то, что испытываемые ими затруднения в экономическом развитии совпали с резким повышением мировых цен на нефть, а преимущественно экстенсивная модель развития их экономик не позволяла им – в отличие от стран Запада – достаточно быстро перейти на энергосберегающие технологии. Основным поставщиком энергоносителей для государств СЭВ традиционно был Советский Союз, который все эти г. тщательно пытался отработать некий взвешенный курс, позволявший бы одновременно продолжать поддерживать своих партнеров и союзников и в то же время не нарушавший его собственные экономические интересы. Поэтому 70–80-е гг. отмечены острыми дискуссиями в рамках СЭВ по вопросам объемов поставок и цен на советские энергоносители. В качестве компромиссного решения СССР осуществлял поставки нефти и нефтепродуктов в страны СЭВ на базе средневзвешенных за предыдущие пять лет цен, что было существенной уступкой, учитывая непрерывное возрастание стоимости нефти на мировом рынке в указанный период. В то же время, стремясь поднять доходы от экспорта в свободно конвертируемой валюте, Советский Союз ограничивал объемы поставляемых государствам СЭВ энергоносителей, предпочитая увеличивать их поставки на Запад. В свою очередь, Москва добивалась от своих восточноевропейских партнеров повышения качества поставлявшейся в СССР промышленной продукции и снижения цен на поставляемые ими продовольственные товары. Таким образом, несмотря на декларируемое единство социалистических стран, разнообразные обстоятельства создавали весьма серьезные и все нараставшие трудности его сохранения.

4.2.5. Ответы Запада; кризис разрядки
 

Вышеотмеченные потенциальные возможности и трудности для реализации советской внешней политики во второй половине 70-х – начале 80-х гг. нельзя рассматривать вне контекста той внешнеполитической обстановки, в которой эта политика осуществлялась, и восприятия этой обстановки в руководящих кругах СССР. Москва, похоже, полагала, что достигнутая разрядка напряженности в условиях сохранения стратегического паритета станет постоянным состоянием международных отношений и что внешнеполитическая инициатива полностью находится у нее в руках. Как отмечалось выше, вторая половина 70-х гг. охарактеризовалась существенным ростом советской внешнеполитической активности. Она реализовывалась в различных сферах, но в первую очередь в сфере военно-политической. На этот период приходятся такие акции Советского Союза, как:

· оснащение советских стратегических ракетных сил боеголовками с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН);

· размещение в 1977 г. новых мобильных ракет средней дальности (РСД-10) в западных районах СССР, нацеленных на объекты в западноевропейских странах-членах НАТО;

· последующее размещение аналогичных ракет в азиатской части страны, направленных против военных структур США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (и, естественно, государств, где они размещались);

· дальнейшее насыщение расположенных в Европе группировок советских войск новейшей бронетанковой и авиационной техникой;

· формирование стратегической укрепленной группировки на Дальнем Востоке и в Сибири (направленной на предупреждение возможных действий КНР, но также представлявшей потенциальную угрозу для Японии и ряда азиатских союзников США);

· масштабное наращивание военно-морского флота СССР, включая строительство не имевшихся ранее на вооружении авианесущих крейсеров; придание ему характера глобальной стратегической силы;

· активная поддержка ряда пришедших к власти в государствах "третьего мира" режимов, оказание им значительной военной и/или экономической помощи, подписание со многими из них Договоров о дружбе и сотрудничестве; к числу таких государств можно отнести Анголу, Мозамбик, Эфиопию, Афганистан, Южный Йемен, Никарагуа, Конго и др.;

· жесткий контроль за строгим соблюдением союзниками СССР блоковой дисциплины, недопущение появления в них каких-либо отклонений от устоявшейся модели экономического и политического строя, угрожающих возможным выпадением союзников из сложившихся коалиций.

Особое место среди этих шагов СССР заняли поддержанная Москвой акция Вьетнама в отношении Камбоджи, осуществленная в конце 1978 – начале 1979 г. и ввод в декабре 1979 г. советских войск в Афганистан.

Сами по себе подобные действия СССР формально не нарушали существовавшего режима международных договоров, участником которых являлся Советский Союз, и носили – вне всякого сомнения – сугубо односторонний характер. СССР, как полагали его руководители, был вправе осуществлять эти и подобные им действия самостоятельно, не уведомляя о них своих партнеров по международным отношениям. Москва при этом исходила из предпосылки, что можно отделить свои отношения с Западом от событий в других частях мира и от своей политики там. Однако шаги эти оказывали серьезное воздействие на складывавшееся в мире соотношение сил, воспринимались внешнеполитическими оппонентами Советского Союза как его стремление изменить в свою пользу существовавшее равновесие сил, воспользоваться их временной неготовностью (так называемый "вьетнамский синдром" в США и др.) к принятию активных мер противодействия. Действия СССР воспринимались на Западе как подрывающие разрядку, рассматривавшуюся там многими политиками в основном как договоренность о фиксации сложившегося силового и политического статус-кво (10). Из этого западными политиками, в первую очередь представителями наиболее консервативных правых кругов, делался вывод о том, что с Советским Союзом нельзя иметь дело, что "Советы стремятся нарушать достигнутые договоренности" и что единственный аргумент, который Москве понятен, – это жесткое силовое давление и различного рода санкции и ограничения. Кроме того, Запад, в свою очередь, не отказывался от осуществления ряда односторонних шагов, которые могли бы ослабить или подорвать международные позиции СССР.

Нажим Запада на СССР и его союзников начинался довольно мягко – с требований строгого выполнения подписанных ими договоренностей по сотрудничеству и безопасности в Европе. На Белградской встрече СБСЕ, проходившей в 1977–1978 гг., социалистические страны довольно неожиданно для себя столкнулись с острой критикой западными представителями положения у них с правами человека (см. тему 22). При этом подразумевалось, что готовность Запада согласиться на сохранение разрядки непосредственно зависит от модели поведения Советского Союза и его партнеров как у себя дома, так и в международных делах. Такой подход свидетельствовал о том, что для Запада разрядка и ее поддержание становились разменной монетой в его отношениях с СССР и другими социалистическими странами. Необходимо иметь в виду, что поскольку разрядка обеспечивалась лишь рядом политических соглашений и советско-американских договоров по ограничению стратегических вооружений, а не опиралась на широкую, прочную базу взаимной заинтересованности во всестороннем – в первую очередь экономическом – сотрудничестве, возможности ее сохранения были довольно шаткими и всецело зависели от доброй воли участников этого процесса.

На односторонние шаги Советского Союза в "третьем мире", и особенно на Африканском континенте, о которых говорилось выше, Запад – и в первую очередь США – отвечал своими мерами, направленными на внешнеполитическое ослабление СССР, осложнение его международных позиций. Важное место в этом инструментарии занимали действия, способные вызвать у советского руководства ощущение нестабильности своих внешнеполитических позиций, создать видимость ослабления сверхдержавного статуса СССР, ущемить Советский Союз в существенно важных для него международных вопросах или ключевых для СССР регионах мира. На протяжении второй половины 70-х гг. такие действия были предприняты американской администрацией по ряду направлений. Среди них отмечавшиеся выше меры по поддержке антиправительственных повстанцев в Анголе, поощрение антиангольских и антимозамбикских действий руководителей ЮАР, заигрывание с правительством С. Барре в Сомали, расширение сферы деятельности 7-го флота США на Индийский океан и ряд других шагов. Однако важнейшую роль были призваны сыграть спланированные Вашингтоном меры по подрыву советских позиций в ключевых для СССР регионах: на Ближнем и Дальнем Востоке. Администрация США с учетом складывавшихся в этих регионах условий вела дело соответственно к отстранению Советского Союза от процесса ближневосточного урегулирования и укреплению своих связей с Китайской Народной Республикой. Нарушая имевшиеся соглашения и договоренности, Вашингтон отошел от совместного с СССР участия в мирном урегулировании ближневосточной проблемы в целом и встал на путь активного содействия достижению различного рода сепаратных договоренностей между Израилем и арабскими государствами, кульминацией которых на том этапе стало подписание Кэмп-дэвидских соглашений между Израилем и Египтом (см. тему 28). Тем самым США явно продемонстрировали нежелание признавать Советский Союз в качестве равноправного политического партнера в международных отношениях, ослабили советские позиции в этом стратегически важном регионе. Еще более серьезным ударом по внешнеполитическим позициям СССР стала нормализация американо-китайских отношений. С учетом проводившегося в те г. руководством КНР курса на наращивание враждебности в отношении Советского Союза эта нормализация, сопровождавшаяся к тому же развитием американо-китайского военно-технического сотрудничества (поставки КНР американских технологий так называемого "двойного применения" и др.), существенно ухудшала позиции Москвы, создавала серьезнейшую военно-стратегическую угрозу безопасности страны на восточном направлении.

Однако, играя по правилам политического противостояния, советское руководство не могло себе позволить проявлять признаки слабости, показать, что оно готово уступить нажиму противостоящей стороны. Советским ответом стало резкое наращивание своей военной мощи (см. выше), которое – в свою очередь – вызвало новые, еще более жесткие меры Запада. Ими стали принятое в 1978 г. решение Совета НАТО о ежегодном увеличении на 3 % (в реальном выражении) военных расходов всех стран-участниц и особенно так называемое "двойное решение" НАТО, утвержденное на декабрьской (1979) сессии Совета (11). Это решение создавало новую стратегическую угрозу для СССР и его союзников, адекватного противодействия которой Москва организовать не могла. Запад же тем временем продолжал наращивать военно-политическое давление на Советский Союз в рамках принятой администрацией Р. Рейгана программы "довооружения" (см. тему 21). Однако особенно чувствительным ударом для СССР стала провозглашенная американской администрацией 23 марта 1983 г. программа так называемых "звездных войн". Сама возможность создания – хотя в самих США было немало весьма авторитетных скептиков, полагавших, что построение надежной системы космической обороны невозможно – противоракетного щита на основе новейших технологий, которыми СССР не располагал, превращала бы советскую ракетно-ядерную мощь, на создание которой были затрачены колоссальные средства и положены десятилетия огромных усилий и упорного труда, в малоэффективную и, по существу, ненужную громоздкую машину, возвращала советско-американское стратегическое противостояние к ситуации 1945–1949 гг., когда Америка обладала абсолютной монополией на ядерное оружие.

Такая стратегическая ситуация, казалось, должна была бы заставить советское руководство в неотложном порядке искать политического и дипломатического решения возникших проблем. Действительно, на протяжении 1981–1985 гг. Советский Союз выступил с целым рядом внешнеполитических инициатив как по ядерным средствам средней дальности в Европе, так и по проблемам запрещения космических вооружений. Однако неготовность советских руководителей к принятию кардинальных решений, мощное давление военно-промышленного комплекса и жесткая, бескомпромиссная позиция Запада не позволили достичь в этих вопросах никаких договоренностей.

Усиление влияния силовых ведомств на политическое руководство СССР и принимавшиеся им решения вели также к тому, что военно-силовая составляющая в политике Советского Союза продолжала нарастать. Наиболее ярким примером того, как военное решение, принятое без взвешенного учета всех его возможных внешнеполитических последствий, пагубно сказалось на международных позициях СССР, был ввод советских войск в Афганистан в декабре 1979 г. Рассматривая возможность осуществления этой акции, не был принят во внимание целый ряд факторов регионального и международного характера, таких как общее обострение обстановки в регионе, связанное с нарушением существовавшего здесь соотношения сил, вызванного: а) происшедшей в феврале того же 1979 г. исламской революцией в Иране и последовавшего за ней выпадения Ирана из системы американских военно-стратегических союзов, б) осложнением американо-пакистанских отношений в связи с казнью З. А. Бхутто и сообщениями о работах по созданию Пакистаном собственного ядерного оружия, в) нарастанием иракско-иранских противоречий и др.; не были в должной мере учтены и возможные опасения в связи с этим развитых капиталистических стран, связанные с обеспечением гарантированного доступа к нефтяным ресурсам в зоне Персидского залива. Результатом советской акции в Афганистане стало повсеместное осуждение ввода советских войск на политическом уровне и мировым общественным мнением, существенно осложнившее отношения СССР со многими государствами (США, страны Западной Европы, КНР, исламский мир), и общественными движениями, жесткий политический нажим на Советский Союз, попытки его международной изоляции и остракизма. Афганская ситуация стала как бы той критической каплей, переполнившей чашу хрупкого равновесия, на котором балансировала сама возможность сохранить политику разрядки в международных отношениях, поворотным пунктом в отношениях Восток – Запад. И без того подорванная нараставшими противоречиями, взаимным непониманием и взаимными подозрениями, неустойчивая разрядка второй половины 70-х гг. перешла в новую фазу холодной войны.

Список рекомендуемой литературы
 

1. ХХV съезд КПСС. Документы и материалы. М., 1976.

2. ХХVI съезд КПСС. Документы и материалы. М., 1981.

3. "История международных отношений и внешней политики СССР, 1917–1987” (под ред. проф. Г. В. Фокеева). Т. III, М., 1987.

4. "История внешней политики СССР" (под ред. А. А. Громыко, Б. Н. Пономарева). Т. II, 5-е изд., М., 1986, гл. XXXII–XXXIII.

5. "Советская внешняя политика в г. "холодной войны" (1945–1985 гг.). Новое прочтение". (под ред. проф. Л. Н. Нежинского). М., 1995, стр. 402–452.

6. Г. Киссинджер. Дипломатия. М., 1977, гл. 29.

4.3. Политика США и американско-советские отношения во второй половине 70-х годов
 

Растущая внешнеполитическая активность СССР крайне негативно воспринималась политической элитой США. В стране постепенно активизировались силы, выступавшие против продолжения линии на сохранение в советско-американских отношениях курса разрядки и сотрудничества. Эта тенденция отмечалась еще на завершающем этапе пребывания в Белом доме администрации Дж. Форда. Выработанные двумя государствами компромиссные решения в различных областях их взаимоотношений, и в первую очередь в области контроля над вооружениями, стали критиковаться как "односторонние уступки" американской стороны. "Давление противников разрядки, – свидетельствовал американский историк, в прошлом дипломат, один из идейных отцов стратегии сдерживания Дж. Кеннан, – никогда, даже в момент ее наивысшего развития, не прекращалось в Вашингтоне: оно только подавлялось превосходящим престижем и авторитетом Белого дома. По мере же того, как власть никсоновской администрации ослабевала в 1973 и 1974 годах, силы, выступающие против разрядки, снова развертывали свои боевые порядки". Важными аргументами этих сил в их выступлениях о необходимости подхода к Советскому Союзу с более жестких позиций стала активизация советской политики в зоне "третьего мира", что многими в Вашингтоне рассматривалось как нарушение договоренностей о статус-кво. Особенно остро реагировали в Америке на советскую поддержку правительств новых независимых государств, пришедших к власти после крушения португальской колониальной империи, – Анголы и Мозамбика. Президент Дж. Форд отказался даже употреблять слово "разрядка", характеризуя советско-американские отношения, заменив его на термин "мир, достигаемый путем демонстрации силы" (peace through strength).

В практику двусторонних отношений начала довольно широко внедряться политика "увязок" – попыток обусловить решение каких-либо вопросов переменами в политике СССР в других областях. Наиболее характерным примером подобного рода "увязок" стала небезызвестная поправка Джексона – Вэника, принятая конгрессом США в декабре 1974 г., ставившая предоставление СССР режима наибольшего благоприятствования в торговле и возможность использования им кредитов американского Экспортно-импортного банка в зависимость от изменения в правилах советского эмиграционного законодательства. Это вело к росту взаимного недоверия, свертыванию двусторонних связей. В январе 1975 г. советское правительство официально уведомило США, что оно не считает возможным ввести в действие советско-американское торговое соглашение 1972 г. и прекращает выплаты по связанному с ним соглашению о расчетах по ленд-лизу. С марта 1976 г. фактически приостановились переговоры по подготовке договора ОСВ-II, хотя Владивостокские договоренности, достигнутые в ноябре 1974 г. между Дж. Фордом и Л. И. Брежневым, давали хорошие предпосылки для скорейшего достижения соглашения в этой критически важной области.

4.3.1. Президентство Картера. "Сотрудничество и соперничество"
 

Наряду с проблемами советско-американских отношений, в США, где в канун президентских выборов 1976 г. на арену все больше выходили силы, открыто выступавшие против продолжения политики разрядки (например, созданный весной 1976 г. "Комитет по существующей опасности"), существенное звучание приобретали чисто внутриполитические проблемы и прежде всего вопросы, прямо увязывавшиеся с разгоревшимся после 1972 г. "Уотергейтским скандалом". Этот скандал нанес сильнейший удар по престижу правящей республиканской партии, привел к досрочному уходу Р. Никсона с поста президента и был активно разыгран в ходе избирательной кампании соперниками республиканцев – демократами, которые выдвинули своим кандидатом на президентский пост губернатора штата Джорджия Дж. Картера. Избирательная кампания шла под лозунгами кардинального пересмотра всего политического курса прежней администрации, избрания "чистого, морального и эффективного" руководства. Выиграв выборы, Дж. Картер привел с собой в Белый дом весьма разнородную команду. Большинство связанных с внешней политикой административных постов получили представители трех весьма разнородных социально-политических группировок американской элиты: деятелей умеренно-либерального толка – Г. Браун, П. Уорнке, С. Вэнс, Э. Янг, М. Шульман; политиков, занимавших жестко антисоветскую, конфронтационную позицию – З. Бжезинский, Дж. Шлесинджер, С. Хантингтон; на рабочие посты в федеральных ведомствах пришли сотрудники, представлявшие интеллектуальное сообщество Гарварда, Массачусетского технологического института, Колумбийского университета, Брукинского института.

Для администрации Дж. Картера была характерна разноголосица во мнениях, споры вокруг вопросов внешней политики среди высших должностных лиц. Это прежде всего относилось к основным советникам Дж. Картера по вопросам внешней политики – госсекретарю С. Вэнсу и помощнику по национальной безопасности З. Бжезинскому. С. Вэнс полагал, что во имя собственных долгосрочных политических интересов США не должны портить отношения с СССР, что в целом необходимо поддерживать какой-то минимум взаимопонимания ради стабилизации положения в различных регионах мира и контроля над вооружениями. З. Бжезинский же считал, что не следует предпринимать никаких позитивных шагов в отношении СССР, а надо активно использовать разнообразные рычаги для воздействия на его политику с целью ее изменения. За годы своего правления Дж. Картер под воздействием своих главных советников то и дело менял внешнеполитический курс. Как утверждают, в случаях, когда сделанные ему Вэнсом и Бжезинским рекомендации кардинально расходились, Дж. Картер просто складывал оба документа в папку и давал своим помощникам для подготовки выступления.

Центральным направлением американской международной политики в период президентства Дж. Картера стала попытка утверждения в мире универсальных норм в области прав человека, применения этой установки в качестве критерия подхода США ко всем государствам мира. Так, была существенно сокращена американская помощь авторитарным режимам в Бразилии, Чили и Аргентине, развернута достаточно жесткая критика гуманитарной практики их правительств, что впоследствии (правда, намного позже) содействовало переходу этих государств к демократической форме правления. Однако этот во многом идеалистический подход работал крайне неэффективно, ибо на практике администрации то и дело приходилось его корректировать, поскольку целый ряд стратегических партнеров Соединенных Штатов в различных регионах мира был далек от идеалов демократических режимов. США были вынуждены продолжить тесное военно-политическое и экономическое сотрудничество с репрессивным южнокорейским режимом Пак Чжон Хи, укреплять связи с шахским Ираном, оказывать помощь правительству А. Садата в Египте, стимулируя движение последнего к мирному процессу с Израилем. Пожалуй, наиболее выпуклым примером того, какие коррективы вносили геополитические соображения в идеалистические намерения американской администрации, являлась политика Дж. Картера в отношении Пакистана. Осудив режим генерала Зия уль-Хака, возникший там после военного переворота 1977 г., за массовые нарушения прав человека и, особенно, за казнь гражданского премьер-министра предыдущего правительства З. А. Бхутто, администрация США резко сократила помощь этому традиционному американскому клиенту. Особенно резко выступили Соединенные Штаты в связи с появившимися сведениями о стремлении Пакистана создать собственное ядерное оружие. Тем не менее позднее, когда Советский Союз осуществил в конце 1979 г. ввод своих войск в Афганистан, Вашингтон направил Исламабаду предложение о возобновлении американской помощи.

В отношении Советского Союза главным направлением своей политики администрация Дж. Картера сделала ставку на активное противостояние СССР по всем основным направлениям международной политики. Официально провозгласив проведение в отношении Советского Союза курса на "сотрудничество и соперничество", на практике же она следовала основным тезисам статьи С. Хантингтона, директора Центра внешнеполитических исследований Гарвардского университета. Он полагал, что во-первых, соперничество с СССР, свойственное холодной войне, хотя и должно сочетаться с сотрудничеством и определенным взаимодействием между двумя странами, тем не менее первостепенное значение в этих отношениях все же принадлежит соперничеству. Во-вторых, новые оценки соотношения сил исходили из того, что сложилось общее примерное равенство военных возможностей СССР и США, что не отвечает долгосрочным стратегическим интересам США и требует корректировки в американскую пользу. По мнению С. Хантингтона, Соединенным Штатам целесообразно в проведении своей политики в отношении СССР широко практиковать пропаганду таких фундаментальных американских ценностей, как права человека и национальная независимость, использовать невоенные преимущества США, а в случае необходимости – и вооруженные силы для предотвращения расширения враждебного влияния Советского Союза в критически важных районах мира. Ориентируясь на соперничество с СССР, администрация – как свидетельствует президентская директива № 18 – считала, что США смогут добиваться успехов в этом соперничестве прежде всего невоенными средствами, а наращивание военного потенциала следует проводить умеренно, не преувеличивая военную угрозу СССР и не подрывая процесса контроля над вооружениями.

На практике эти рекомендации были активно использованы Соединенными Штатами в их пропаганде и политике в отношении Советского Союза. С первых же месяцев после прихода в Белый дом администрация широко развернула кампанию по борьбе за права человека в СССР. К ней были подключены и аппарат президента, и госдепартамент, и финансировавшиеся из федерального бюджета радиостанции – "Голос Америки" и "Свобода/Свободная Европа". Вопросы о положении с правами человека в Советском Союзе, о деятельности диссидентских организаций и отношении к ним советских властей не только активно поднимались в выступлениях представителей администрации, материалах прессы и радиопередачах, но и ставились перед советскими руководителями на официальных двусторонних и многосторонних переговорах.

Советское руководство резко негативно отнеслось к этому новому повороту в американской политике. Москва полагала, что проблема соблюдения прав человека в СССР изобретена американской администрацией для оказания давления на нее с целью добиться критических уступок на переговорах по ограничению стратегических вооружений. У нее были для этого все основания. Так, весной 1977 г. во время своего первого визита в СССР новый государственный секретарь США С. Вэнс изложил так называемый "всеобъемлющий" вариант Пентагона в качестве позиции новой администрации на переговорах по разоружению, по существу предусматривавший кардинальный отход от всего, что было наработано в области контроля над вооружениями с предыдущей администрацией (о проблемах ограничения стратегических вооружений см. ниже). В Белграде, на первой после подписания Хельсинкского Заключительного акта встрече СБСЕ американская делегация уходила, по мнению СССР, от конструктивного обсуждения реальных проблем безопасности и сотрудничества, настаивая в первую очередь на неукоснительном выполнении положений "третьей корзины". США явно демонстрировали избирательный подход, двойной стандарт в оценке положения дел с правами человека в социалистических странах – настаивая на их безусловном выполнении СССР и его основными союзниками, Вашингтон не только спокойно взирал на их нарушение в Китае, но и активно расширял свои связи с КНР (1). Кроме того, администрация Дж. Картера явно нарушала достигнутые уже с ней самой советско-американские договоренности. Наиболее очевидным этот отход от согласованных позиций проявился в вопросе ближневосточного урегулирования. Вопреки достигнутой осенью 1977 г. договоренности между А. А. Громыко и С. Вэнсом о том, что этот процесс должен проходить в рамках или под эгидой Женевской конференции по Ближнему Востоку (где сопредседателями являлись США и СССР), американская администрация под давлением Израиля и произраильских лоббистов в США повела дело к стимулированию заключения сепаратного, без участия Советского Союза, договора между Египтом и Израилем, что было позднее реализовано в виде подписанных в Кэмп-Дэвиде соглашений.

Оставались замороженными такие "позитивные средства взаимодействия" советско-американских отношений, как торговля, сотрудничество в урегулировании международных кризисных ситуаций, обмены в области науки, техники. Хотя в 1977 г. и были сделаны некоторые шаги в развитии советско-американских отношений – продлены соглашения о научно-техническом сотрудничестве, об освоении космического пространства, совместными усилиями доведена до конца выработка конвенции о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду, – на ключевых направлениях взаимоотношений двух сверхдержав существенного прогресса не произошло. Тогда же, в 1977 г. Дж. Картер под предлогом зашиты высших интересов национальной безопасности США запретил продажу СССР высокопроизводительного электронно-вычислительного оборудования – машин "Сайбер-76" и "Юнивак-1100" и объявил о введении правительственного контроля за выдачей индивидуальных лицензий на экспорт в СССР машин и технической документации для производства нефтегазового и сварочного оборудования. Летом того же года были введены ограничения на торговлю с СССР.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных