править] 1920-е годы

В области начального образования главной проблемой в 1920-е годы была ликвидация неграмотности. По ходу продолжавшейся в начале 1920-х годов Гражданской войны сокращалось число школ (к 1923 в РСФСР — 87,3 тыс. против 114 тыс. на 1921) и числа учащихся в них.^{[ источник не указан 120 дней ]}

В 1923 году декретом Народного комиссариата просвещения было создано Общество «Долой неграмотность»^[1]. В целях ускорения ликбеза пришлось усилить нагрузку на пригодные школьные помещения: при том, что к 1924 году численность учащихся (при абсолютном сокращении населения) удалось довести почти до уровня 1914 года (98%), количество школ составило лишь 83% от предвоенного уровня^{[ источник не указан 120 дней ]}. Основной приток учащейся массы в этот период составляли беспризорники, численность которых достигала в эти годы 7 млн. человек^[4]. В 1925-28 гг. по мере обеспечения доступности обучения для всех детей школьного возраста всеобщее обязательное начальное обучение вводилось распоряжениями местных советских органов. Но только после ликвидации беспризорности как массового явления (к 1928 — уже только 300 тыс.), к лету 1930 года всеобщее начальное обучение детей введено: 14 августа 1930 года в СССР было объявлено о введении обязательного всеобщего начального образования (Постановление ЦИК и СНК СССР от 14 августа 1930 года «О всеобщем обязательном начальном обучении»)^[5].

Важным организационным моментом стали «Положения про единую трудовую политехническую школу»; в целом 1920-е годы были отмечены поиском оригинальных решений: комплексное обучение, лабораторно-бригадный метод, метод проектов. Так постепенно в СССР стало вводиться всеобщее начальное обучение.

Законы о высшем образовании были приняты: в 1924 в УССР; в 1926 в БССР; а так же в ЗСФСР и в некоторых республиках Средней Азии в конце 1920-х гг.^[6] В школах преподаются языки большинства населения республик. В 1920‑х годах среднее образование в СССР имело продолжительность семь лет. Следующим этапом было профессиональное образование, которое включало профессиональные школы, техникумы и институты. ^[7][8]

В этот период во всех школах СССР значительно увеличилось количество учащихся (7 322 062 в 1922/23 гг. до 13 515 688 в 1929/30 гг.) и учителей (с 222 974 в 1922/23 гг. до 394 848 в в 1929/30 гг.)^[9], в том числе:

• в начальных школах с 5 993 379 до 9 845 266
• в неполных средних школах с 736 854 до 2 424 678
• в средних школах увеличилось с 591 645 до 1 117 824

51. Образование в СССР в 1930-х гг.

Войны и революции 1914–22 годов сопровождались потерями населения, включая учёных и работников различного уровня квалификации, по ряду важнейших причин: физическая гибель, естественное старение, эмиграция^[10], а также отторжение от бывшей Российской империи наиболее промышленно и культурно развитых её территорий (Польша, Финляндия, Прибалтика), характеризовавшихся более высокими показателями образованности населения. В отдельных секторах хозяйства оценки потерь в 1918-1925гг доходят до 70–90% кадров, относимых к наиболее квалифицированным (ведущих специалистов мирового класса, инженеров, технологов, а также образованных представителей «эксплуататорских классов»: хозяев предприятий, членов советов директоров, их консультантов и пр.)^[11]

В 1930 году состоялся первый выпуск Всесоюзной промышленной академии в Москве^{[ источник не указан 120 дней ]}. В 1932 году в СССР были введены единые десятилетние трудовые школы^[7][8].

В 1934 резолюция XVII съезда ВКП(б) о втором пятилетнем плане развития народного хозяйства СССР (1933–1937 гг.) поставила задачу обеспечить всеобщее образование в деревне в объёме семилетки (в городе этой цели в основном достигли ещё в первую пятилетку. План 2-й пятилетки предусматривал рост количества учащихся (в низших и средних школах, рабфаках, ФЗУ, техникумах, вузах и втузах) до 36 млн. против 24,2 млн. человек в 1932 г., или до 197 человек на 1000 чел. населения против 147 человек, не считая дошкольного образования, охватывавшего уже в 1932 г. 5,2 млн. человек; увеличение сети массовых библиотек до 25 тыс. против 15 тыс. в 1932 г.^[12]

25 июля 1930 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О всеобщем обязательном начальном обучении». К концу 1932 г. (последний год первой пятилетки) в начальной школе обучалось 98% всех детей в возрасте от 8 до 11 лет, т.е. осуществление всеобщего обязательного обучения приблизилось к завершению. Полностью оно было закончено в 1934 г., а на уровне конституционных норм правовые гарантии всеобуча были впервые закреплены в Конституции СССР 1936 г. (ст. 121)^[13]. За вторую пятилетку в СССР появилось до 20 тыс новых школ, а численность учащихся в начальной и средней школе увеличилась с 21,3 до 29,4 млн^{[ источник не указан 120 дней ]}.

Всего за этот период количество учащихся в СССР во всех школах увеличилось с 13 515 688 в 1929/30 гг. до 31 517 375 в 1938/39 гг.^[9] Из них:

• в начальных школах с 9 845 266 в 1929/30 до 10 646 115 в 1938/39 гг.
• в неполных средних школах с 2 424 678 в 1929/30 гг. до 11 712 024 в 1938/39 гг.
• в средних школах с 1 117 824 в 1929/30 гг. до 9 028 156 в 1938/39 гг.

Количество учителей увеличилось с 384 848 в 1929/30 гг. до 1 027 164 в 1938/39 гг.

В 1930-х годах были изданы следующие постановления, касающиеся советской системы образования:

• 1930 год — постановление ЦИК и СНК СССР «О всеобщем обязательном начальном обучении» (введено всеобщее обязательное начальное обучение детей в возрасте 8—10 лет, а в городах, фабрично-заводских районах и рабочих посёлках — всеобщее обязательное 7-летнее обучение);^[1][5]
• 1931 год — постановление ЦК ВКП(б) «О начальной и средней школе»;^[1]
• 1932 год — постановление ЦК ВКП(б) «Об учебных программах и режиме в начальной и средней школе»;^[1]
• 1933 год — постановление ЦК ВКП(б) «Об учебниках для начальной и средней школы»;^[1]
• 1934 год — постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О структуре начальной и средней школы в СССР» (установлены три типа общеобразовательных школ: начальная (1-4 классы), неполная средняя (1-7 классы) и средняя (1-10 классы));^[1]
• 1935 год — постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об организации учебной работы и внутреннем распорядке в начальной, неполной средней и средней школе»;^[1]
• 1936 год — постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов»;^[14]
• 1936 год — постановление СНК СССР «О работе высших учебных заведений и о руководстве высшей школой» (узаконены лекции, семинары и производственная практика);
• 1938 год — постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей».^[15]

52. Политика в области культуры в 1920-х гг.

53. Политика в области культуры в 1930-х гг.

Нельзя не сказать и ещё об очень важном влиянии НЭПа — влиянии на культуру. Разбогатевшие нэпманы — частные торговцы, лавочники и ремесленники, не озабоченные романтическим революционным духом всеобщего счастья или конъюнктурными соображениями об удачном служении новой власти, оказались в этот период на первых ролях.

Новых богачей мало интересовало классическое искусство — для его понимания у них не хватало образования. Они устанавливали свою моду. Главным развлечением стали кабаре и рестораны — общеевропейская тенденция того времени (особенно были знамениты в 20-е годы кабаре Берлина).

В кабаре выступали артисты-куплетисты с нехитрыми песенными сюжетами и незамысловатыми рифмами и ритмами, исполнители весёлых фельетонов, скетчей, антреприз (одним из самых известных артистов-куплетистов времени был Михаил Савояров). Художественная ценность подобных представлений была весьма спорна, и многие из них уже давно забыты. Но, тем не менее, простые и непритязательные тексты и лёгкие музыкальные мотивы некоторых песенок вошли в историю культуры страны. И не только вошли, но стали передаваться из поколения в поколение, обрастая новыми рифмами, меняя какие-то слова, сливаясь с народным творчеством. Именно тогда родились такие популярные песни, как «Бублички», «Лимончики», «Мурка», «Фонарики», «Крутится-вертится шар голубой»… (автором текстов к песням «Бублики» и «Лимончики» был опальный поэт Яков Ядов).

Эти песни многократно подвергались критике и осмеянию за аполитичность, безыдейность, мещанский вкус, даже откровенную пошлость. Но долголетие этих куплетов доказало их самобытность и талантливость. Да и многие другие из этих песен несут в себе тот же почерк: одновременно ироничный, лиричный, щемящий, с простыми рифмами и ритмами — они похожи по стилистике на «Бублики» и «Лимончики»^[8]. Но точное авторство установить пока не удалось. А о Ядове только и известно, что им сочинено огромное количество незамысловатых и очень талантливых песенок-куплетов того периода.

Лёгкие жанры царствовали и в драматических театрах. И тут не всё удержалось в требуемых границах. Московская студия Вахтангова (будущий театр им. Вахтангова) в 1922 году обратилась к постановке сказки Карло Гоцци «Принцесса Турандот». Казалось бы, сказка — такой простой и незатейливый материал. Актёры смеялись и шутили, пока репетировали. Так, с шутками, порой весьма острыми, и появился спектакль, которому суждено было стать символом театра, спектакль-памфлет, таящий в себе за лёгкостью жанра мудрость и улыбку одновременно. С тех пор прошло три разных постановки этого спектакля. В чём-то схожая история произошла и с другим спектаклем того же театра — в 1926 году там была поставлена пьеса Михаила Булгакова «Зойкина квартира». Театр сам обратился к писателю с просьбой о написании лёгкого водевиля на современную НЭПовскую тему. Водевильная весёлая, казалось бы, безыдейная пьеса скрывала за внешней лёгкостью серьёзную общественную сатиру, и спектакль был запрещён по решению Наркомата просвещения 17 марта 1929 года с формулировкой: «За искажение советской действительности».

В 1920-х годах в Москве начинается настоящий журнальный бум. В 1922 году начинают издаваться сразу несколько сатирических юмористических журналов: «Крокодил», «Сатирикон», «Смехач», «Заноза», чуть позже, в 1923 году — «Прожектор» (при газете «Правда»); в сезоне 1921/22 года появился журнал «Экран», среди авторов которого — А. Сидоров, П. Коган, Г. Якулов, Я. Тугендхольд, М. Кольцов, Н. Фореггер, В. Масс, Е. Зозуля и многие другие. В 1925 году известный издатель В. А. Регинин и поэт В. И. Нарбут основали ежемесячник «30 дней». Вся эта пресса, помимо новостей из рабочей жизни, постоянно публикует юморески, весёлые неприхотливые историйки, пародийные стихи, карикатуры. Но с концом НЭПа заканчивается их издание. С 1930 года «Крокодил» остался единственным общесоюзным сатирическим журналом^[9]. Эпоха НЭПа трагически закончилась, но след этого разгульного времени навсегда сохранился.

Таким образом, проблема политики государства в области культуры в период 1921-1929 гг. является достаточно разработанной. Однако, при исследовании вопросов культуры и культурной политики необходим комплексный подход, т. е. учет этнонациональных, географических, демографических, традиционных и иных аспектов, оказывающих сильное влияние на ее развитие. Актуальность определяется важностью выяснения места и роли региональной политики в развитии российской культуры. Поэтому анализ генезиса и развития культурного строительства как в целом по стране, так и в каждой отдельно взятой административно-территориальной единице с учетом современных социально-педагогических и образовательных задач приобретает особую важность. На современном этапе именно историческая регионалистика, рассматривающая регион как естественно-историческое пространство, в рамках которого осуществляется социально-экономическая и политическая деятельность, способна придать новый творческий импульс исследованиям в области социальной истории. Так большой интерес приобретает изучение исторического опыта развития Нижнего Поволжья - региона, играющего особую роль в социокультурной сфере России. В деле приобщения народа к культуре был достигнут значительный прогресс в короткий исторический срок (1921-1929 гг.). Развитие культуры в Нижнем Поволжье в исследуемый период служит наглядным примером того, как осуществлялся этот процесс в одном из национальных регионов России.

54. Идеологическая пропаганда в 1930-х гг. Механизм, основные направления

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: