Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ОБЩЕНИЕ С ДРУГИМИ ДЕТЬМИ 3 страница




 

Мне дали роль Мигеля Мореза, певца, который в течение недели работал в баре, а по выходным занимался пением. Я играл в сериале в течение двух с половиной лет и за это время многое узнал о том, что нужно, чтобы стать актёром. Но участие в «Главном госпитале» не обошлось без проблем. Я работал в сериале, потому что я искренне хотел попасть в актёрский мир Голливуда. В то время я верил, что хочу быть актёром, и хотя моя роль в «Главном госпитале» могла стать отличной стартовой площадкой, я никогда не чувствовал себя полностью комфортно во время работы в сериале.

 

Оглядываясь назад, я думаю это произошло, возможно, потому что я попал в другую мыльную оперу, но большую часть времени я чувствовал, что эта работа просто не для меня. Я не чувствовал себя единым целым с другими актёрами, и много раз я чувствовал недопонимание, ненадёжность, как будто я никогда не смогу вписаться в этот мир.

 

Тот факт, что ко мне относились, как к иностранцу, тоже не помогал. Я уже трижды путешествовал по всему миру к тому моменту, когда приехал в Лос-Анджелес, и везде, куда бы я ни приезжал, люди говорили мне, что им нравится мой акцент. Но когда я приехал в Л.Эй., я начал чувствовать, что мой акцент ужасен. Люди говорили мне, что я должен избавиться от акцента, или говорили о том, как странно я произношу то или иное слово. Что бы они не говорили мне, я понимаю, что у них не было плохих намерений, но я всё равно чувствовал себя оскорблённым. Отличающимся от всех. Другим. Возможно, тогда на телевидении не было такого количества испаноязычных актёров, как сегодня, и люди просто не привыкли видеть людей, которые на них не похожи. Я не знаю, но это было очень неприятное ощущение для меня.

 

Кроме неловкой ситуации на работе, были и другие вещи, не выходившие у меня из головы. Это было в то время, когда на моём пути снова появилась большая любовь – одна из той любви, в которую вы погружаетесь всей душой и телом, и на этот раз это был мужчина, за которого я чуть было не отдал всё.

 

Мы встретились на радиостанции, и момент нашей встречи был похож на встречу душ – по крайней мере, так это видел я. На этот раз я уехал из Лос-Анджелеса, чтобы дать интервью на радио. Как только я открыл дверь, я увидел самые красивые глаза, которые когда-либо встречал. Это был очень красивый парень, конечно, но я уже встречал много красивых парней в своей жизни. Этот парень был особенным, очень особенным; он был притягателен. Это было, как если бы мы знали друг друга долгое время. Он брал у меня интервью для своей программы, и я спросил себя: «Я получаю от него вибрацию, или мне это кажется? Если то, что я чувствую правда, я погружусь в это без страха». В тот момент, когда я отвечал на один из его вопросов (позже он признался, что думал, что его вопросы были глупыми, потому что он так нервничал, что даже не знал о чём ещё меня спросить), я смотрел на него постоянно, и когда я увидел, что он не отводит свой взгляд… Бум! Он подтвердил то, о чём я думал. Мы обменялись номерами телефонов. Он начал приходить ко мне в гостиницу. Мы оба любили музыку, так же как и искусство и литературу, мы проводили время, разговаривая о разных вещах. Временами я рассказывал ему что-то о музыке, а он рассказывал мне что-то о литературе, а затем, иногда, мы менялись ролями. У нас действительно была сильная физическая и интеллектуальная связь, мы просто были на одной и той же волне.

 

Когда я приходил к нему, мы были буквально неразлучны. По ночам он уходил работать на радио, а я оставался в постели, слушая его голос, и ждал, когда он пошлёт мне тонкие сообщения через эфир. Это было особенно значимым для меня, потому что я всегда был тем, кто преследует.

 

Честно говоря, никто и никогда раньше не посылал мне закодированных сообщений по радио! Это было оригинально и очень романтично. Всё, что я мог делать в те дни – это быть с ним, а ночью он уходил на радио. Он мог ставить в эфир определённые песни и говорить определённые вещи, которые мог понять только я. Он мог кричать о своей любви ко мне в радиоэфире, это были действительно невероятные, мощные, великолепные, разрушительные вещи, но знать об этом мог только я.

 

Через несколько недель я вернулся домой, но мы продолжали наши отношения даже на таком большом расстоянии. Это было нелегко, потому что большинство выходных кому-то из нас приходилось лететь на самолёте несколько часов, чтобы увидеть другого. Но я очень любил его. Однажды я даже предложил уехать куда-нибудь, оставив всех и жить вместе… Азия, Европа, куда угодно. Мы были молоды, и я действительно чувствовал, что лучшее, что мы могли сделать, это оставить всех и двигаться дальше вместе. Меня не волновало, что будет с моей карьерой или что произойдёт, если я расскажу миру, что я гей. Ничто больше не имело значения.

 

Но он так не считал.

 

«Рики, у тебя очень светлая миссия в жизни», - сказал он мне. «Ты управляешь массами людей. Ты действительно можешь воздействовать на людей. Ты сейчас находишься в той точке своей карьеры, когда можешь достичь ещё большего, чем я. Впереди у меня ещё много работы, и если что-то плохое произойдёт между нами, ты неизбежно будешь винить в этом меня, меня, потому что я не остановил тебя…. А я не могу этого допустить».

 

В то время его слова глубоко тронули меня, но всё равно попытался убедить его всеми возможными средствами, что мы, по крайней мере, должны хотя бы попробовать. Но он отказался. В конце концов, я думаю, он был прав. Я думаю, он просто не был готов к тем отношениям, которые я хотел, чтобы у нас были.

 

А может быть, я просто любил его больше, чем он меня, или, может быть, он должен был найти себя в других аспектах своей жизни. Кто знает. На самом деле, мы встряхнули друг друга; в то время, когда я был с ним, я перестал бояться моей сексуальности, и я готов был противостоять этому и заявить об этом всем и каждому, кто был готов слушать. Я признался маме в этих отношениях. Когда всё закончилось, она заметила, что я очень грустный и спросила: «Кики, ты влюблён?»

 

«Да, мамочка», - ответил я. «Я безумно влюблён».

 

«Ааааааа», - ответила она. «Ты влюбился в мужчину?»

 

«Да, мама. Это мужчина».

 

Когда отношения закончились, я сказал себе, что это, возможно, не мой путь. Мне было больно; я чувствовал себя брошенным, одиноким, сломленным. Испытывать столько боли казалось неестественным, поэтому мой инстинкт убедил меня, что быть с мужчиной было ошибкой. Я запер свои чувства глубоко внутри, и снова стал встречаться с женщинами, в надежде, что с одной из них я, наконец-то, найду свою настоящую любовь. Даже когда мой инстинкт советовал мне задаться вопросом, что произойдёт, если я решу принять мою сексуальность в этот момент своей жизни; на самом деле я вижу, что этого бы не произошло, потому что это был не подходящий для меня момент, кроме того, было ещё много вещей, которые я должен был пережить, прежде чем наступит тот самый момент.

 

 

ЛИЧНОСТНЫЙ КРИЗИС

ОТНОШЕНИЯ с этим человеком позволили мне испытать много эмоций, но в ближайшие годы я смог испытать их ещё больше. Я узнал, что очень легко потерять себя, испытывая боль. Боль появляется, она соблазняет тебя, и ты идентифицируешь себя с ней до тех пор, пока не начинаешь верить, что это и есть жизнь. Когда у тебя тяжело на сердце, в большинстве случаев критерии боли и облегчения становятся размытыми, и легко застрять в том, что ты уже знаешь, в боли. Мы теряем нашу память и забываем моменты спокойствия, когда всё было хорошо и имело значение. Это нормально испытывать боль – это значит, что ты человек. Чувствовать – это очень важно, но вы не должны зацикливаться на печали, страдании, злобе слишком долго, потому что они неизбежно вас уничтожат.

 

Однажды мой друг сказал мне то, что очень помогло мне: «Когда ты чувствуешь, что застрял и всё вокруг кажется ужасным, борись!» Это правда. Ты должен бороться. Ты должен чувствовать. Ты должен двигаться вперёд. Когда я плохо чувствую себя, я говорю об эмоциях, последнее, что я хочу, чтобы люди знали, это то, как я себя чувствую. Мой дед всегда говорил мне: «Иди по жизни, держа руки в карманах, и пусть люди думают, что они полны денег». Он имел в виду то, что ты никогда не должен позволить людям увидеть себя изнутри. Я думаю, что этот урок остался со мной, потому что и по сей день я не хотел бы, чтобы люди видели, когда мне плохо. Я очень уединённый человек, и я всегда делюсь своей радостью, болью, переживаниями только с несколькими близкими людьми, составляющими мой окружение. Естественно, я живу, чувствую, страдаю, но я не вижу смысла демонстрировать мою боль везде и всюду, где я появляюсь.

 

Но говоря это, сегодня я чувствую, что знаю, как быть в курсе моей боли, и работать не обращая на это внимания, духовно, с силой и уверенностью. На протяжении всей моей жизни, я мало-помалу приобрёл духовные знания, которые нужны мне, чтобы покончить с чем угодно, что причиняет мне боль, и идти вперёд только с теми вещами, которые придают мне сил.

Конечно, я знаю, что всегда есть место для чего-то лучшего, но, по крайней мере, я знаю, что могу остановиться опасаясь боли. Если я сталкиваюсь с этим в жизни – а я знаю, что боль будет всегда и нет никакого способа искоренить её – я знаю, что нужно делать, если столкнусь с ней и преодолеть её благодаря силе и уверенности.

 

Однако, когда я расстался с этим человеком, я чувствовал себя очень потерянным, и вся энергия, которую я вложил в любовь к нему, теперь переросла в размышления. Я проанализировал всё. Я старался понять, что со мной случилось. То, что я испытывал к нему было очень сильным, очень интенсивным, но теперь, когда его уже не было со мной, я столкнулся со страшной бездной моей сексуальности. Я не знал, что делать со всеми этими чувствами; я боялся их интенсивности и мне было страшно, что я испытывал их к мужчине. Так же, как я набрался смелости, чтобы признаться, что хочу быть с этим человеком, его отказ подтвердил все мои сомнения и страхи. Я уже почувствовал, как трудно быть латиноамериканцем в Голливуде; но что может быть ещё труднее, чем быть латиноамериканцем и геем?

 

Это был очень глубокий момент в моей жизни, когда я попытался понять кто же я такой. И чем больше я думал, тем больше я отвергал себя, потому что я не мог показать свою истинную натуру; потому что моя истинная натура была несовместима с моими целями и взглядами. Даже моя карьера переживала кризис личности: я не знал хочу ли я быть певцом или актёром, и хотя мне посчастливилось быть актёром в Голливуде, на самом деле что-то внутри меня сопротивлялось этому опыту.

 

Неизбежно наступил момент, когда я почувствовал, что не могу так больше. Мне были нужны перемены. Мне нужно было бежать. Я чувствовал, что Лос-Анджелес обрушился на меня. Поэтому я позвонил Вэнди Риш, исполнительному продюсеру «Главного госпиталя» в то время, одному из самых замечательных людей, которых я встретил в Голливуде в своё время, и сказал ей: «Ты можешь сказать, что я сумасшедший, но если честно, я чувствую себя немного сумасшедшим. Но мне нужен отпуск и мне нужно твоё разрешение, чтобы остричь волосы».

 

В то время у меня были длинные волосы, и в моём контракте был пункт, запрещавший мне менять свой облик любым образом без предварительного разрешения продюсеров шоу.

 

«Что?» - закричала она. «Боже мой! Подожди! Если ты сейчас пострижёшься, то ты появишься в одной серии с короткими волосами, а в другой с длинными…. Ради всего святого, Рики, не делай этого!»

 

Сцена была ещё смешнее, ведь я звонил ей из парикмахерской.

 

«Я собираюсь сделать это!» - сказал я ей.

 

«Нет!» - закричала она в ответ.

 

Парикмахеры умирали от смеха. Это честно было очень смешно, но и немного грустно, ведь мои волосы на самом деле никогда не были проблемой; это была моя личность, с которой я боролся. Я был похож на маленького мальчика, бьющегося в истерике; это пришло мне в голову, когда я захотел остричь волосы, будто это могло решить все мои проблемы, и никто не собирался говорить мне об обратном (или я так думал!). К счастью, после этого разговора, я посмотрел на вещи по-другому и решил прислушаться к Вэнди.

 

Хотя я должен был оставить свои длинные волосы – хотя бы на несколько дней – я получил две недели отпуска за это. А учитывая, как безнадёжно я чувствовал себя в это время, эти две недели свободы много значили. Я использовал их, чтобы поселиться в горах, где я арендовал домик, чтобы отключиться от мира. Это было в феврале, было очень холодно; несколько дней я катался на лыжах, а в остальное время я оставался дома и читал, писал, думал. Там был телефон, но использовал его изредка, лишь для того, чтобы позвонить родным или друзьям и сообщить им, что со мной всё в порядке.

 

Однажды, после нескольких дней одиночества, у меня появилось желание залезть на дерево. Я думаю, что это желание возникло, потому что я вспомнил, что когда я был маленьким, я лазил на дерево, которое росло перед старым домом моей бабушки. Я брал с собой фигурки героев «Звёздных воин» и проводил часы, воображая батальные сцены в космосе. Я не знаю, что на меня подействовало – воспоминания моего детства или то, что я провёл столько дней в тишине – но я вдруг начал плакать. Я плакал и плакал, изливая всю боль, которая накопилась во мне. Наконец, когда я успокоился, я вернулся в дом, а через некоторое время раздался звонок: это был мой отец. Он звонил, чтобы сказать мне, что мой дед только что скончался.

 

Пока я был на том дереве, плача и вспоминая дерево моей юности, дерево, которое было частью мира моего дедушки, он умер! Я понял, что все вещи в жизни связаны, и я уже не мог больше идти по жизни, не обращая на это внимания. Этот момент сильно подействовал на меня, и это пробудило во мне что-то на чисто духовном уровне. Хотя я не знаю, как собирался сделать это, но в тот момент я почувствовал необходимость связаться с той силой или энергией, которая гораздо больше меня. Это был момент большого потрясения, но когда я сегодня вспоминаю это, я вижу какой это был важный момент, потому что он положил начало важному духовному путешествию, которое продолжается до сих пор.

ЗАНИМАЯСЬ МУЗЫКОЙ

ДО СВОЕГО ПРИЕЗДА в Лос-Анджелес, я уже выпустил второй альбом, названный «Me amaras». Так как продажи первого альбома были очень успешными, около 500.000 копий, звукозаписывающая компания решила, что для записи «Me amaras» мне было бы неплохо поработать с одним из самых уважаемых продюсеров в мире музыки, Хуаном Карлосом Кальдероном. Хуан Карлос является исключительным человеком, которого я глубоко уважаю и восхищаюсь. С того дня, как мы начали работать вместе, я испытывал благодарность за возможность сотрудничать с ним. Для меня это был опыт работы с кем-то его уровня, но если честно, я всегда чувствовал, что этот альбом больше его, чем мой. Я просто одолжил ему свой голос. Мне понравился альбом, он получил множество положительных отзывов от критиков, но он не звучал как Рики Мартин, и хотя альбом был действительно хорош, музыкально говоря, он отвечал потребностям аудитории.

 

Когда я слушаю альбом сегодня, хотя я думаю, что мой голос в то время сильно отличается от того, как он звучит сегодня, я по-прежнему ощущаю огромную гордость за это творение. Было бы совершенно нормально испытывать разочарование в связи с опытом или разочарование от того, что альбом звучит не как мой собственный, но я думаю, что даже в тот момент я был способен понять, что «Me amaras» является просто ещё одним шагом в моей карьере, который ничего не определяет. Иногда опыт стоит больше, чем конечный результат, и это был один из этих случаев. Опыт работы с Хуаном Карлосом это само по себе удивительно – я очень многому научился с музыкальной и технической точки зрения – но этот опыт также помог мне понять, что я никогда больше не буду записывать альбом, если не чувствую в нём себя. Когда ты окружён таким большим количеством талантливых людей, это нормально, начать сомневаться в своём собственном артистическом выборе, но для того, чтобы быть настоящим оригинальным артистом, очень важно оставаться верным себе. Это был урок, который я узнал. Мой третий альбом должен был стать полностью моим.

 

Я начал работать с К.С. Портером, удивительным продюсером, и Роби Драко Росой, моим бывшим коллегой из «Менудо». Драко всегда был очень талантливым музыкантом, певцом и артистом. Он был одним из тех, кем я всегда восхищался, и было приятно видеть, что судьба снова свела нас вместе после стольких лет. С тех пор Драко написал для меня много разных песен. Однажды он сказал в интервью: «Рики Мартин и я это как Хулио Иглесиас и Сид Вишес». То, что он делает со мной не имеет абсолютно ничего общего с тем, что он делает со своей музыкой и на своих выступлениях, и такой музыкальной универсальностью обладают не все артисты. Он точно знает, что мне нужно, и когда мне это нужно. Из того первого сотрудничества с Драко и К.С. Портером родился альбом «A medio vivir». Этот альбом был выпущен в 1995 году, в него вошла знаменитая «Мария», песня, которой я очень горжусь – и которая, в конце концов, сделала меня звездой и навсегда изменила мою жизнь.

 

В жизни всегда существует соблазн хотеть всё и сразу, как сейчас. Когда мы гонимся за мечтой, всё видится очень ясно, и это нормально хотеть, чтобы всё это стало реальностью прямо сейчас, или как можно скорее. Но, как мы все знаем, в жизни не бывает простых вещей. Путь к цели часто полон препятствий, и каждый преодолевает эти препятствия по-своему. Если бы я не узнал всё, что я узнал во время работы над «Me amaras», возможно, я не был бы готов к сотрудничеству с Роби и К.С. и сделать всё, что мы делали вместе, работая над «A medio vivir». Это был альбом, который изменит всю мою жизнь во многих отношениях, но в то время я ещё не догадывался об этом. Таким образом, в начале 1996 года моя карьера сольного исполнителя начала стремительно взлетать, но я по-прежнему упускаю один момент, прежде чем я лицом к лицу столкнусь со своей судьбой. На этот раз звонок раздался из Нью-Йорка, а именно с Бродвея, куда я был приглашён для участия в популярном мюзикле «Отверженные».

 

Я артист, поэтому я люблю музыку и обожаю сцену. В этом смысле, мюзиклы объединяли две мои страсти, актёрство и сцена работы с музыкой. Вот почему одни из самых волшебных моментов в моей жизни произошли, когда меня попросили выступить на Бродвее. Это было невероятно, каждый вечер меня окружали очень талантливые люди в атмосфере абсолютного творчества. Я решил воспользоваться случаем и наслаждался каждым моментом.

 

Как и многие другие вещи в моей жизни, «Отверженные» появились в моей жизни абсолютно неожиданно. Благодаря интервью, которое я дал «Вестнику Майами», в котором меня спросили: «Что ещё вы не сделали, но очень хотели бы сделать?»

 

Не долго думая, я ответил: «Я бы хотел сыграть на Бродвее».

 

Я сказал это, потому, конечно, что это было правдой, но я не мог даже представить, что будет дальше. Через несколько дней после того, как интервью было опубликовано, мне позвонили от Ричарда Джея-Александра, заместителя директора и исполнительного продюсера «Отверженных». Он сказал, что прочитал статью и после недолго разговора предложил мне роль Мариуса Понтмерси.

 

И снова, мне не нужно было идти на прослушивание. Они даже не пробовали меня – вообще ничего не было. Они просто дали мне роль. И, конечно же, я тут же согласился.

 

Многие могут подумать, что это всего лишь элемент удачи. Но я считаю, что это больше, чем удача, ведь после почти пятнадцати лет сумасшедшей работы, для меня пришло время пожинать плоды всех моих усилий.

 

Так начались одиннадцать экстраординарных недель, когда театр был забит народом, каждый вечер. Позднее я сказал, что туроператоры из Латинской Америки даже организовывали поездки в Нью-Йорк, чтобы их клиенты могли видеть меня в шоу. Какая честь! Я думаю, что это была роль моей жизни, и если бы они предложили мне снова, я бы согласился всем сердцем. Я часто слышу, как некоторые великие голливудские актёры говорят в интервью, что свои любимые роли они сыграли на Бродвее, и если честно, я могу полностью с ними согласиться. Это очень интимный и удивительный опыт, поэтому меня не удивляет, что многие мечтают сделать это снова и снова.

 

Я столкнулся с Ричардом Джей-Александром в ресторане Нью-Йорка через восемь лет после моего участия в «Отверженных».

 

«Мариус, мой Мариус! Ты всегда будешь моим Мариусом!» - воскликнул он. «Рики, я должен сказать тебе правду: Виктор Гюго написал этого персонажа для тебя».

 

Я не мог поверить в то, что он мне говорит. Ричард знающий парень, и у него одни из самых высоких требований в этой области. Никто не поставит шоу лучше, чем он! Я был польщён тем, что он думает обо мне.

 

 

В ПОИСКАХ БОГА

ЭТО ЛЕТО я провёл на Бродвее и встретил венгерскую девушку, которая была парикмахером на шоу. Мы проводили часы за разговорами, и она мне действительно понравилась. Я чувствовал, как мой сердце ёкает каждый раз, когда я вижу её. Я пытался уговорить её погулять всеми возможными способами, но она всегда отвечала мне одно и то же: «Я никуда не могу пойти с тобой, пока мы не сходим вместе в церковь». И так как она мне очень нравилась, я ответил: «Нет проблем, давай сходим». И я пошёл.

 

Так как это было летом, церковь проводила службу в парке. Я должен был встать в семь утра – в семь утра в воскресенье! – поскольку служба начиналась в девять. Я зашёл за ней, и мы шли через парк пока не добрались до того места, где проходила служба. Но как только мы пришли туда, она исчезла. Множество милых людей подходили ко мне и приветствовали на службе, но её нигде не было видно. Вдруг до меня дошло, что все мужчины стоят на одной стороне, а женщины – на другой. Я подумал, что это очень странно, но я остался там, поскольку хотел узнать получше эту девушку, поэтому и пошёл с ней.

Несмотря на то, что я пришёл в церковь, потому что я ухаживал за девушкой, я также чувствовал, что пришёл сюда, потому что это было то, что мне нужно в данный момент. Я ходил в церковь чуть больше двух месяцев, читал Библию и изучал религиозные предметы. Хотя я и вырос в католической вере, я никогда по-настоящему не изучал Библию, и именно здесь я обнаружил, каким мудрым был Иисус Христос, и насколько прекрасно его учение. До этого момента моя жизнь была сплошным безумием, а простота этих моментов, объединявшая меня со всеми этими молодыми людьми, заставила меня чувствовать себя прекрасно. Это была очень спокойная и полезная атмосфера, и это помогло мне сблизиться с маленьким мальчиком, жившим внутри меня.

 

В учении Иисуса Христа, я нашёл очень важное понятие, самопрощение. В то время я постоянно боролся со всеми «плохими» вещами, которые я считал, что сделал. Я говорю, в основном, о физическом желании, будь то люди одного и того же или противоположного пола. Тогда я думал, что это плохие и грязные мысли, вот почему мне было необходимо понять и простить себя. И это дало мне абсолютное спокойствие. Эта церковь также учила нас видеть всех людей «своими братьями», для того, чтобы положить конец любому виду физической привлекательности. Это работало некоторое время, потому что я честно не хотел чувствовать то, что я чувствовал, и я не хотел, чтобы у меня были мысли, которые в соответствии с «верой» и определёнными социальными нормами, представляли собой искушение дьявола.

 

Церковь стала управлять моей жизнью, и в какой-то момент я даже решил креститься, но в итоге так и не сделал этого. Для меня было трудно изменить свой образ мышления – в конце концов, рождённый католиком останется им навсегда – но я честно старался.

 

Прогрессируя в своём учении, я стал задавать себе всё больше и больше вопросов. Я прочитал всю Библию, пока в одной из групп, которую я посещал, кто-то не сказал: «Если ты не покаешься в своих грехах и не примешь Иисуса Христа, как своего спасителя, ты не попадёшь в Царство Небесное».

 

Это утверждение было тяжёлым. Я спросил: «Подождите. Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что все те, кого я очень любил после смерти не попадут в рай, потому что он или она не принимают Иисуса Христа, как своего спасителя?»

 

«Ну да», - ответили они. «Мы должны много молиться за их души».

 

Я был потрясён. Мои бабушка и дедушка были святыми. Они были людьми, посвятившими себя помощи другим людям. Они обожали своих детей и посвятили себя своим семьям; они никогда не лгали и никому не желали зла. Их жизнь была наполнена любовью и щедростью! И эти люди говорили мне, что мои бабушка и дедушка не попадут в рай, потому что они не ходили в церковь? Если всё дело было в этом, то для меня всё было ясно: я больше не хотел попасть в рай. Я хотел бы быть там, где были мои бабушка и дедушка.

 

Я стал спрашивать себя: Что происходит с другими людьми, не разделяющими этой веры? Разве они не попадают в рай? Я думал (и до сих пор думаю), что утверждения такого рода являются высокомерием. Что же делать евреям, мусульманам, католикам, буддистам, даосистам, коренным американцам, атеистам, агностикам? Они обманываются небытием? Я думаю, что мои вопросы были очень актуальными. Кому-то они могут показаться несколько абстрактными, но они определённо подействовали на меня.

 

Я столкнулся с тем, что являлось для меня непримиримым конфликтом. Я продолжал учиться и обнаружил другие вещи в учении этой церкви, которые заставили меня чувствовать себя неуютно; например, позиция церкви по отношению к гомосексуализму. Хотя я ещё не знал, что являюсь гомосексуалистом – а если быть более точным, я старался изо всех сил убедить себя, что это не так – я знал, что некоторые из тех, кого я люблю, являются гомосексуалистами, и это были, конечно, не плохие люди, недостойные любви Христа. Все эти умозаключения заставили меня нервничать; это тяготило и тревожило меня. Наконец, я понял, что это не то, чем было христианство. Я потратил месяцы на то, чтобы прочитать историю Иисуса и заметил, что в дополнение к Его учению, люди создали ряд законов, которые не всегда имели для меня смысл. Если бы Иисус Христос был сострадательным человеком, то не нужно было бы говорить, что людям, которые не верят или считают Его действия неправильными, предназначено попасть в ад. Кроме того, в глубине души я чувствовал, что на меня нападают на личном уровне, когда говорят: «Если ты гомосексуалист, ты сын дьявола», это было просто не для меня.

 

Какая ужасная ирония. Они нападали на меня, но они любили меня; они принимали меня, но они исключали меня. Они говорили о гомосексуальности как о чём-то, что можно «вылечить» с помощью молитвы и искупления, как будто это было что-то плохое. В то время как гомосексуальность – это такое же благословение как гетеросексуальность, и жизнь, в целом, благословенна.

 

 

Я дошёл до точки, где было слишком много противоречий. Так что я перестал ходить и церковь и понял, что ещё одна глава моей жизни закрылась. Я благодарен за то, что узнал за эти месяцы, но я понял, что это не даёт мне нужных ответов. У меня было много духовных моментов, но было много и противоречий. Это был ещё один шаг на моём пути, ещё один урок. Мой духовный путь только начинался, и я пройду ещё много шагов прежде, чем обрету мир и приму то, что мне нужно принять.

 

Со временем я узнал, что жизнь встряхивала меня тогда, когда мне это было нужно больше всего. В тот момент я не всегда понимал это, и часто даже сопротивлялся этому, когда на самом деле мне нужно было понять, что то, что мне нужно сделать, это открыть себя проблемам, которые ждут впереди – потому что это были те проблемы, которые позволили мне расти, учиться и меняться. Вместо того, чтобы сопротивляться переменам я решил найти их и принять, потому что все перемены, какими бы страшными они не казались, в конечном итоге, приводят к новым возможностям.

 

Судьба – любопытная вещь. Она не всегда приводит нас туда, куда мы хотим прийти, и во многих случаях это заканчивается тем, что мы оказываемся в неожиданных местах, где мы чувствуем себя смущёнными, потерянными, не имея понятия, куда идти дальше. Эти сложные и болезненные моменты заставляют нас страдать и спрашивать кто мы такие, и чего больше всего хотим от нашей жизни. Но если мы действительно совершаем усилие, чтобы увидеть эти вызовы, как возможность найти себя, мы бы поняли, что это именно то, что нам нужно, чтобы обнаружить и укрепить свою роль на этой планете. Вот как я это вижу, и вот как я столкнулся с каждой возможностью и с каждым вызовом, который преподнесла мне жизнь.

 

Я верю, что всё, что происходит в жизни, происходит по какой-то причине. Я также верю, что Бог, живущий внутри меня – или как назвать это – в ответе за всё, что мне даётся. Все мои радости и боли сделали меня тем, кто я есть. Они инь и ян моей жизни, это неотъемлемая двойственность жизни, которая сочетает в себе и делает из нас людей, которыми нам суждено стать. Я знаю любовь и потери, радость и грусть, дружбу и предательство. Я знаю чувство успеха, я не думал, что это возможно; я должен был выдержать нападения и обвинения в моём меньшинстве; и да, у меня тоже были неудачи. Сегодня я знаю, что каждый шаг научил меня чему-то и помог мне вырасти и стать лучше и сильнее – и более полноценным человеком.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных