УЖАС ТОРГОВЛИ ЛЮДЬМИ

КОГДА МЫ НАЧИНАЛИ работать над вопросом торговли людьми, одним из препятствий, с которым нам пришлось столкнуться, это то, что это такая колоссальная и жестокая проблема, на которую так трудно обратить внимание людей. Это как смотреть прямо на поле боя. Так ужасно, что люди склонны обращать свой взор куда угодно, только не туда. Вот что со мной случилось, когда я впервые увидел это. Я сказал: «Что? Есть люди, которые покупают и продают секс с четырёхлетним ребёнком? Этого просто не может быть». Но это было. И просто потому, что это настолько ужасно, мы не можем обойти эту тему. Вот почему мы должны решить эту проблему сейчас, внимательно изучив её, и привлечь как можно больше внимания к этому.

Как и у большинства людей, иногда бывает так, что когда я обнаруживаю некоторые из зверств, происходящие в мире, я чувствую будто бегу в противоположном направлении. Я не хочу знать, что это происходит, потому что я не готов это слышать. Как и у всех, у меня тоже есть свои собственные проблемы и может быть трудно думать о том, что я могу сделать, чтобы помочь. Но я знаю, что чем больше я учусь, тем больше я знаю, а значит я чувствую себя более подготовленным встретиться с реальной ситуацией и внести свой вклад в поиск решения проблемы.

Поэтому, когда я ищу поддержку других людей, я знаю, что лучший способ достичь этого, это ввести их в общий курс дела: я обычно начинаю рассказывать основные факты, постепенно добавляя детали и объясняя, до тех пор, пока они, наконец, не смогут понять полную картину и, в конечном итоге, понять всё. Хотя с одной стороны, я вполне ярко описываю и объясняю проблему, я должен быть осторожным, ведь я не хочу запугать потенциальных сторонников. Наоборот, я хочу, чтобы каждый проявил реальный интерес в этой проблеме. Я не собираюсь обрисовывать всю ситуацию в кровавых тонах, чтобы просто привлечь внимание, но я постараюсь представить всё как можно лучше, чтобы они поняли всё и не испугались. Я знаю, что не могу насильно заставить политиков и граждан мира слушать меня, поэтому для меня важно знать, как я смогу связаться с ними так, чтобы они услышали меня и убедить их в том, что если мы объединим наши усилия, мы действительно сможем изменить ситуацию.

Я хочу, чтобы мир понял, что эксплуатация существует, что есть мужчины и женщины, которые продают сексуальные услуги детей, и что существуют люди, готовые платить за подобные услуги. В Камбодже я встретился с четырнадцатилетней девушкой, которую продали и изнасиловали. Она была красивой девушкой. Её похитители сказали ей: «Если ты поедешь с нами, мы сделаем из тебя модель, а заработанные деньги ты сможешь отправить бабушке, чтобы она могла оплатить своё лечение». Учитывая, какое ей поступило предложение, девушка согласилась без колебаний. Они предложили ей новую жизнь и, самое главное, решение бабушкиной болезни. Как она могла сказать «нет»? Но реальность, конечно же, оказалась совсем иной. Они похитили её и отвезли в бордель, где отвратительный мужчина изнасиловал её, она забеременела и заболела ВИЧ. Если бы её не нашли и не отвезли в приют, где она и её ребёнок получили помощь, что бы с ней стало?

Хуже всего то, что она не единственная. Подобные истории есть у миллионов детей. Я встречался с девушкой, которую продал торговцам её собственный отец, чтобы прокормить остальных своих детей; она уже была инфицирована вирусом СПИДа и была матерью трёхмесячного ребёнка. Когда я встретил её, она не знала, был ли её ребёнок тоже инфицирован, потому что тогда на то, чтобы сказать родился ребёнок с ВИЧ или нет, уходило несколько месяцев.

Я слышал сотни подобных историй. Правительство пытается отпираться, но это всё равно, что стараться остановить прилив океанской волны. Спрос слишком велик. В мире очень много людей, которым нравится принуждать детей к сексуальному рабству.

Однажды я приехал в Пномпень, столицу Камбоджи, в поисках фактов для моего фонда. Там есть набережная, где гуляют туристы, и там вы можете найти десятки извращенцев, соблазняющих маленьких детей. Во многих барах есть второй этаж, где стоят кровати. Там я увидел людей, которые платят за то, чтобы переспать с шестилетней девочкой или восьмилетним мальчиком, и меня вырвало. Я вижу, что это по-прежнему происходит, и я говорю себе: «Что я могу сделать? Я работаю как сумасшедший, чтобы этого не происходило, но это происходит, как будто я ничего не делаю».

Это бесит меня без конца. Ярость накрывает меня, когда я вижу человека, который платит $ 300 за секс с восьмилетней девочкой. Это то, что я просто не могу понять и принять. Любой человек, который делает это, является преступником и должен быть похоронен заживо, чтобы его съели черви. И почему это меня так бесит? Не потому что я переживал это, а потому что это просто бесчеловечно, и я видел эту бесчеловечность собственными глазами. Я также видел деградацию этих детей, снятых на камеру; я видел видео с пятилетней девочкой и ужас в её глазах, когда её спросили: «Ты делала пум-пум? Или нам-нам?»

Испугавшись, они отвечают: «Нам-нам, да. Пум-пум нет».

Нам-нам означает оральный секс, а пум-пум всё остальное. На видео вы можете услышать преступника, показывающего маленьких девочек, будто они являются товаром. Он говорит: «Здесь одни из самых дорогих… девственницы». А затем он открывает дверь, и вы видите пять девочек, дрожащих и держащихся за руки. Затем появляется уродливый человек и говорит, облизывая губы: «Может быть эта, третья….»

Девочки, в основном, приходят из очень бедных семей. Однажды торговец появляется на пороге их дома и говорит родителям, что если они отдадут ему девочек, то будут получать ежемесячно $ 1000. Как они могут сказать «нет»? Тысяча долларов это заработок за пять лет работы. Родители рассматривают это как возможность купить еду и лекарства, и говорят своей дочери, что пришло время работать.

Вот так всё это и начинается.

Некоторые торговцы рассказывают историю о том, что они пришли от модельного агентства. И это, естественно, возбуждает девочек и их матерей. Какая девочка не мечтает однажды стать моделью? Поэтому они говорят им, что одно из европейских агентств в столице ищет девушек, у которых глаза и волосы в точности как у неё, и что её будут показывать по телевизору, и она будет участвовать в модных показах. И матери и дочери охотно соглашаются. Но когда девушек забирают из их дома, они оказываются в борделе.

Каждый раз, когда я думаю о том, что я уже слышал всё, что не может быть ничего ужаснее той истории, которую я только что услышал, появляется новая история, ещё хуже предыдущей. Я посещаю конференции по всему миру – в Нью-Йорке, Вене, везде, где существует проблема торговли людьми – и каждый раз я узнаю о новых случаях, которые выплывают на свет. Но самое поразительное в этом то, что я действительно ничего не знаю о человеческой злобе. Я всегда хочу верить, что человек по своей природе добр, но когда я слышу все эти истории, я понимаю, что это не так: так же, как в мире есть невероятно добрые и щедрые люди, так же есть люди являющиеся отвратительным злом. Поэтому мучение является злодеянием, которое всегда приходит в момент, когда я чувствую, что должен просто сдаться и пойти домой, потому что независимо от того, что я делаю, торговля людьми – это жестокая битва. Это массивный и мощный монстр.

Не имеет значения, сколько законов и правил на месте контролируют торговлю людьми; слишком много стран не соблюдают эти законы. В других странах законы устарели. Например, в некоторых развитых странах Латинской Америки проституция разрешена, а Конституция гласит, что мальчик становится мужчиной в восемнадцать лет, а девушка становится взрослой в двенадцать. Поэтому, если вы видите двенадцатилетнюю девочку на обочине, торгующую своим телом, а технически – в соответствии с законом этой страны – она считается взрослой и имеет полное право быть проституткой. Это аморально? Я думаю, что любой согласится с этим. Разве это незаконно? Нет. И в этом заключается трагедия.

Это действительно расстраивает меня. Я спрашиваю себя, если само правительство некоторых стран позволяет этому происходить, если они не понимают, что эксплуатируют своих девочек, своих собственных граждан, то что же я в действительности могу с этим поделать? Я пытаюсь отменить рабство в двадцать первом веке?

Но в глубине души я знаю, что это не имеет значения, насколько трудным или невозможным это может показаться; я должен продолжать свою борьбу. Это одно из тех испытаний в жизни, с которым мы все должны встретиться. Самые важные вещи всегда нелегко выполнить, и чем они важнее, тем сильнее мы должны бороться за них. Восхождение на вершину горы не происходит за один прыжок.

Одна из вещей, которая помогла мне продвигаться вперёд, это встреча с шотландским активистом, когда я был в Камбодже. Я сказал ему, что иногда у меня возникает желание всё бросить, потому что реальность борьбы приносит мне столько разочарований. Кажется, что не имеет значения, что я делаю или с кем я говорю, потому что каждый день я слышу о более юных проститутках и ещё большем количестве детей, ставших жертвами изнасилования. Это всё равно, как если бы я делал один шаг вперёд и двадцать шагов назад.

Он внимательно меня выслушал и сказал то, что я никогда не забуду: «Сконцентрируйся на людях, которым ты уже помог. Каждая жизнь, которую ты сохранил, это не больше и не меньше, чем жизнь. Это на одну свободную от рабства жизнь больше. Не заостряй внимание на том, что ты не способен был сделать или на том, что только предстоит сделать. Сосредоточься на том, что ты можешь сделать. Ты спас трёх девочек от влияния улицы. А завтра у тебя появится возможность спасти ещё чью-то жизнь. Есть что отпраздновать».

Он прав. Чтобы продолжить эту борьбу, как и любую другую битву, очень важно сосредоточиться на том, что уже достигнуто и какие это принесло результаты. Не нужно поддаваться разочарованию по поводу целей, которые ещё должны быть достигнуты. Каждая спасённая жизнь – это победа в бесконечном сражении.

Это история, которую я люблю за то, что она прекрасно иллюстрирует мысль, которую этот шотландский активист пытался донести. Жил когда-то человек, который гулял вдоль берега моря, и он дошёл до того места, где тысячи рыб были брошены на песок, задыхаясь без воды. Человек начал бросать рыбу в море. Другой человек, который прогуливался рядом, увидел это и спросил: «Что вы делаете? Вы же знаете, что не сможете спасти их всех».

«Да, я не смогу спасти их всех», - ответил первый человек. И как только от бросил одну из рыб в воду, он сказал: «Но эту я могу спасти».

Мораль этой истории очевидна: каждый шаг имеет важное значение. Каждое усилие приводит к изменению, каким бы маленьким оно ни было.

Для меня это означает, что посвящая больше времени моей работе в качестве пресс-секретаря, это поможет повысить осведомлённость о том, что происходит. На самом деле, я думаю, что мне было бы проще сражаться на улице в окопах и спасать детей каждый день. Но я знаю, что даю гораздо больше движению и всему делу, если я надену костюм и галстук и обращусь непосредственно к Конгрессу Соединённых Штатов, рассказав им о происходящих ужасах. Вот почему я должен говорить с лоббистами, конгрессменами и со всеми влиятельными людьми, которые могут внести свой вклад в это дело. Я посвящаю себя этому, потому что законы должны быть созданы, а затем строго соблюдены.

Иногда это кажется для меня очень трудным, потому что я занимаюсь благотворительностью не для того, чтобы ходить в костюме и галстуке, разговаривая с теми, кто носит костюм и галстук. Я занимаюсь благотворительностью, потому что мой первый контакт был непосредственно с этими детьми. Именно через этот контакт с ними, я понял остроту ситуации; видеть улыбку счастья на лице ребёнка, который прошёл через подобные ужасы, это один из самых прекрасных подарков жизни. Но часть того, что я узнал в пути, это то, что каждый должен помочь тем, чем может. Хотя я мог легко проводить своё время, гуляя по улицам Калькутты в поисках девочек, чтобы спасти их, факт моего личного отношения в глазах общественности создаёт совсем другой аспект моей работы, которую я могу сделать, чтобы помочь.

ШУМИХА

ВООБЩЕ-ТО ГОВОРЯ, я всегда стараюсь жить своей жизнью как можно более тихо; я не люблю быть в центре внимания вне сцены. На самом деле, когда я основал свой фонд, я хотел сделать это анонимно, потому что я делал это из-за своего собственного желания помочь детям, а не для того, чтобы показать миру, что я занимаюсь этим, чтобы хорошо выглядеть в чьих-то глазах. Многие люди призывали меня объявить о том, чем я занимаюсь, но последнее чего я хотел, это чтобы люди думали, что я сделаю что угодно, лишь бы привлечь внимание. Единственное, что имело для меня значение, это возможность скорее помочь детям, а не возможность показать людям, что «это делает Рики Мартин» или «не Рики Мартин». Но некоторые из активистов торговли людьми, с которыми я работал несколько лет назад, заставили меня понять, что я ошибался.

«Что ты имеешь в виду, говоря, что не хочешь, чтобы люди знали?» - говорили они. – «Это вздор! Нам нужен твой голос. Мы потратили годы, занимаясь этим, а большинство людей игнорирует нас. Но если бы кто-то вроде тебя, артист, который хорошо известен и уважаем обществом, начал передавать наше сообщение миру, ты не думаешь, что всё было бы по-другому? Люди бы обратили на тебя внимание. Возможно, они не будут делать то, что ты говоришь, но, по крайней мере, они обратят внимание, а это уже прогресс».

Тот факт, что я как артист обладаю определённой властью убеждения и могу

в некоторой степени информировать мир, это удивительно. Десмонд Чайлд однажды сказал мне: «Рики, не стыдись той власти, что у тебя есть. Используй её! Она есть не у каждого. Каждый приходит в мир с миссией, вот почему Махатма Ганди был и продолжает оставаться Махатмой Ганди. Мартин Лютер Кинг-младший был Мартином Лютером Кингом-младшим, а Далай-лама это и есть Далай-лама. Я не говорю, что ты должен быть похож на них, но парень, когда ты говоришь, люди слушают».

Люди, занимающиеся этим ради привлечения внимания средств массовой информации, не должны этого делать. Они должны заниматься этим только тогда, когда это исходит прямо из их сердца. Однако я не могу винить человека, который не занимается этим. Возможно, некоторые из моих коллег не отдают свой голос ради какого-то дела, потому что они ещё не нашли то, что движет ими и мотивирует их. Вполне вероятно, что они ещё не столкнулись с той проблемой, которая заставит их встать и сказать: «Хвати уже!» Я работал как сумасшедший за тринадцать лет до этого пробуждения. И хотя это наталкивает на мысль о том, что я уже мог бы сделать, если бы начал заниматься этим раньше, на самом деле я был не в состоянии делать это. Запомните: в жизни всё приходит в своё время, а не раньше или позже. Я встретился с этими девочками как раз в тот момент, когда я должен был с ними встретиться, потому что это произошло как раз тогда, когда я мог дать больше. Я много работал с тех пор, как был маленьким мальчиком, занимаясь тем, что обожал, музыкой. Я занимался этим, потому что хотел заниматься этим, а не потому что я был вынужден это делать. Моё детство было удивительным и уникальным. Если я выбрал это дело, значит оно появилось на моём пути и глубоко тронуло меня. Это заставило меня двигаться. И я чувствую, что вижу что-то, с чем я не согласен и ничего с этим не делаю, значит я позволяю этому происходить; это делает меня сообщником. Если все мы вместе на этой земле не будем заботиться друг о друге, то кто же тогда будет делать это? Это наш долг. Каждый из нас несёт определённую ответственность на духовном уровне. Это может быть борьба против торговли людьми; помощь беспомощным; борьба за права ЛГБТ-сообщества (лесбиянок, геев, бисексуалов, транссексуалов); или помощь голодным – но все мы обязаны встать на защиту того, во что мы верим, помогать менее удачливым и заботиться о нуждающихся.

Так мы начали шуметь. Я начал делать это всё громче и громче, потому что я хотел разбудить сознательность: я хотел, чтобы весь мир услышал то, что я говорю и поверил, что вместе мы сможем бороться с этой эпидемией. И оказалось, что вся эта шумиха работает, потому что за очень короткое время многие известные и авторитетные организации проявили интерес к созданию альянса с фондом Рики Мартина. Эти альянсы были очень важны, потому что я знал, что не смогу много сделать в одиночку. В мире некоммерческих организаций, альянсы имеют решающее значение. И хотя я очень чётко представлял, что я хочу сделать, это не означало, что я обязан знать, как это сделать. Одно дело сказать: «Я хочу помочь девочкам», и совсем другое - выйти в поле и помочь им. Вот почему мне нужно было найти другие организации, которые уже имели опыт работы с подобными делами, имевшими для меня значение. С этого момента мы начали работать с такими учреждениями как Межамериканский банк развития, ЮНИСЕФ, Спасти детей, ATEST (Альянс по искоренению рабства и торговли), университет Джона Хопкинса, международная организация по миграции, университет Пуэрто-Рико, флоридская коалиция против торговли людьми и даже Майкрософт.

Одна из программ, которую мы разработали совместно с Майкрософт, была направлена на решение конкретных проблем. К сожалению, один из самых лёгких путей торговли детьми, это через интернет. Торговцы заходят в чат форумов, и дети начинают общаться с ними, добавляют их в друзья, конечно, не зная, что они общаются с взрослым. И пока родители думают, что их дети общаются в чате со своими друзьями, они на самом деле разговаривают с торговцем прямо из гостиной собственного дома. Это просто ужасно. Для того, чтобы больше рассказать об этой проблеме, мы объединили свои усилия с Майкрософт, чтобы создать программу под названием Navega Protegido (Безопасное движение) с целью защиты детей в киберпространстве. Navega Protegido – это кампания, которая рассказывает родителям и учителям обо всех рисках, существующих для ребёнка, когда они бороздят интернет.

Даже если мы не можем полностью предотвратить такие вещи, по крайней мере, мы сможем больше рассказать об этом. Мы разместили объявления в системах общественного транспорта, гласившее: «Вы знаете, кто общается с вашей дочерью?» А в аэропортах, где похищенных детей отправляют на самолётах в другие страны, мы разместили другое объявление: «Вы знаете, куда вы едете? Вы познакомились с этим человеком по интернету?»

После этого мы запустили проект под названием Llama y Vive (Позвони и живи), бесплатную горячую линию, позвонив по которой жертвы торговли людьми могли получить помощь. Мы проводили кампанию в СМИ для рекламы телефонных номеров и получили удивительный ответ. Однажды, на одну из радиостанций, которая объявляла номера телефонов, приехала женщина и сказала: «Привет, я слышала о вашей кампании Llama y Vive, но у меня нет телефона. Я жертва». Конечно, сотрудники радиостанции тут же позвонили властям, которые в свою очередь связались с нами, чтобы помочь этой женщине с реабилитацией. Таким образом, мы спасли ещё одну жизнь. Каждая жизнь имеет значение.

Усилия фонда Рики Мартина продолжают увеличиваться, мы постоянно ищем новые способы борьбы с торговлей людьми. В начале 2010 года, в сотрудничестве с финансовой корпорацией Doral, мы запустили новую общественную программу для мобилизации общественного сознания. Я убеждён, что эту проблему мы можем решить. Независимо от того, насколько велико и безудержно это может быть в странах по всему миру, я знаю, что мы смогли создать больше сознательности; и может быть, если люди увидят опасности, с которыми сталкиваются дети в мире своими собственными глазами, мы сможем что-то изменить.

СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ

МАЛО КТО ЗНАЕТ, что торговцы людьми часто используют экстремальные ситуации, такие как землетрясения, наводнения, войны для похищения детей, являющихся самыми уязвимыми в этих ситуациях. Самые сильные впечатления, которые я пережил с тех пор, как я начал бороться с торговлей людьми были, когда я посетил районы, пострадавшие от стихийных бедствий, такие как цунами в 2004 году и землетрясения на Гаити в 2010 году. Я никогда не смогу забыть то, что я там увидел, да я и не хочу этого: я не хочу забыть все эти разрушения, боль и скорбь, которые я видел, потому что я не хочу забывать, что каждый день я должен продолжать борьбу за своё дело.

Цунами произошло в 9 часов 33 минуты утра 26 декабря 2004 года на пляжах Патонга в Таиланде. По словам очевидцев, первая волна была около тридцати футов в высоту. Она уничтожала всё на своём пути. Она сметала автомобили, рухнувшие здания, упавшие деревья, мусор своими бурными водами. Волны стали причиной огромных разрушений и гибели тысяч людей в Индонезии, Таиланде, Шри-Ланке, Индии, Сомали и на Мальдивах. На своём пути она оставила более чем 287000 погибших и свыше 50000 пропавших без вести. Треть погибших составляют дети.

И хотя эта новость была во всех средствах массовой информации, я узнал о ней несколько дней спустя. В то время я был на частном острове в Пуэрто-Рико, отмечал свой день рожденья с друзьями. И хотя на острове были все средства связи, я хотел остаться отрезанным от мира, и целую неделю проходил, не глядя на свой мобильный телефон. Я не знал, что происходило в Пуэрто-Рико, не говоря уже о другой стороне света. Я просто хорошо проводил время, купался в океане, валялся на пляже, пел и играл.

Так было до 3 или 4 января, пока я не вернулся в Пуэрто-Рико и не узнал о цунами. Моей первой реакцией была полнейшая тоска. Я подумал, что если бы цунами произошло в Атлантике, а не на другом конце света, я бы, вероятно, исчез с лица земли, потому что я был на таком плоском острове, что бежать было некуда. Я думаю, что меня ещё больнее ударила мысль о том, что я только что вернулся с отдыха на берегу океана, в то время, как на другом конце планеты этот океан фактически превратился в монстра.

Я был совершенно потрясён. Я наблюдал за этим хаосом по телевизору, видел все эти разрушения, слышал доклады о тысячах погибших и пропавших без вести, о потерявшихся детях, искавших своих родителей, которые в этот момент были Бог знает где. И вдруг я понял, что это идеальный сценарий для торговцев: там находились тысячи травмированных детей, сирот, потерявшихся и беспомощных, готовых принять помощь от любого, кто мог её предложить. Как только это пришло мне в голову, я уже не мог перестать об этом думать. Я знал, что эти дети подвергаются риску и мне нужно было что-то с этим делать. И быстро.

Я позвонил исполнительному директору фонда и сказал ему: «Мы должны вылететь в Таиланд прямо сейчас».

«Хорошо», - ответил он. – «И что мы будем там делать?»

«Я не знаю!» - ответил я. – «Я просто знаю, что мы должны поехать туда и поднять такой шум, чтобы люди обратили внимание на то, что там происходит».

Я знал, что это был один из тех моментов, который будет иметь решающее значение при использовании моей силы убеждения. Я был готов стоять на крыше любого здания и кричать: «Поднимите головы! Дети могут быть проданы прямо сейчас! Они могут быть похищены, пока мы говорим!»

Мы пригласили пуэрториканского писателя, который много с нами путешествовал. Всякий раз, когда мы отправлялись с миссией в Иорданию или Калькутту, она присоединялась к нам и документировала всё, что происходило во время поездки. Когда мы уже были готовы отправиться в Таиланд, нам позвонил продюсер шоу Опры Уинфри и спросил, собираемся ли мы что-то делать. Так, мы пригласили её присоединиться к нам, а закончили мы тем, что к нам присоединился оператор одного из самых популярных телешоу в мире. Трудно себе представить более совершенный союз. Мы ещё не прибыли на место, но уже знали, что мы обязательно поднимем такой шум!

Мы отправились на самолёте из Сан-Хуана в Нью-Йорк, а затем из Нью-Йорка полетели в Лондон, а далее из Лондона в Бангкок. Хотя мы летели из Нью-Йорка в Лондон с прессой и камерами на борту, у нас всё ещё не было маршрута. Поездка случилась так внезапно, что у нас даже не было времени спланировать то, что мы собираемся делать. Когда мы приземлились в Бангкоке, мы сказали всем: «Пожалуйста, подождите здесь. Пока мы арендуем машину….» Я рассказываю сейчас об этом, а сам улыбаюсь, но в то время наши мысли носились, ведь у нас не было ни подробного плана того, что мы собираемся делать, ни уверенной команды Опры. Но это была миссия, которая шла прямо от сердца и посреди всего этого хаоса, я постоянно повторял себе как мантру: «Всё будет хорошо. Всё будет хорошо».

Пока мы были в Нью-Йорке, исполнительный директор фонда связался по телефону с Тайским посольством в Вашингтоне, округ Колумбия, и рассказывал им, что Рики Мартин едет в их страну и хочет помочь любым возможным способом. Я принял советы активистов не бояться использовать своё имя ради дела, в которое я верю.

Мы прилетели в лондонский аэропорт Хитроу, и мой исполнительный директор снова связался с Тайским посольством в Вашингтоне и узнал, что посол был очень рад тому, что мы хотим помочь и выразил свою полную поддержку. И снова планеты были расположены так, что всё проходило просто волшебно. Или это просто удивительная сила воображения. В эти часы всеобщего стресса, моя мантра очень помогла мне – так, что я не сомневался ни на секунду.

К тому моменту, когда мы прибыли в Бангкок, всё уже было решено. Нас забрали в аэропорту, и у нас была встреча с премьер-министром, на которой нас проинформировали о том, что произошло и что происходит в настоящее время. Затем, они отвезли нас в районы, наиболее сильно пострадавшие от цунами.

Это было невероятно. Землетрясение, вызвавшее цунами, потрясло улицы на острове Пхукет в 7:58 по местному времени, опрокидывая пешеходов и водителей мотоциклов, водители теряли контроль над своими машинами. Сила землетрясения была 9,1 балла по шкале Рихтера, что является третьим по силе землетрясением с момента появления сейсмографа; оно было настолько сильным, что задрожала вся планета и сместилась со своей оси на один градус. Основной эпицентр находился почти в пятистах километрах от Пхукета, к западу от Суматры, на дне океана. (Самое сильное землетрясение, из когда-либо зарегистрированных, произошло в Чили в 1960 году, известное также как землетрясение Вальдивия, вызвало цунами, которое опустошило Хило, Гавайи, находившиеся более чем в десяти тысячах километров от эпицентра).

Первый толчок длился более восьми минут. Когда он закончился, худшее было ещё впереди. Примерно спустя полтора часа после землетрясения люди, находившиеся на пляжах Пхукета заметили, что океан начал быстро отступать. Некоторые пошли на разведку, а заодно и забрать рыбу, которая оказалась на суше из-за внезапного отступления воды. Тем, кто находился на пляже Mai Khao на севере острова очень повезло, потому что десятилетняя британская девочка изучала цунами на уроках географии в школе и распознала признаки неизбежного цунами. Она объяснила это своим родителям, и семья предупредила всех остальных на пляже, и все они успели убежать. Недалеко от этого места, шотландский учитель также распознал признаки того, что приближалось, взял автобус полный туристов и местных жителей и отвёз их в безопасное место.

К сожалению, этого не происходило в других районах. Многие пошли посмотреть, что происходит, кто-то спокойно остался на месте, даже не понимая, что происходит. Первая волна пришла минутой позже, она сносила лодки и автомобили, разрушала дома и выворачивала деревья из земли.

Вторая волна пришла через полчаса, а спустя ещё полчаса пришла самая большая волна из всех, её высота достигала почти ста футов. Она превратила улицы в неистовую и запутанную реку, полную мусора, которая затопила до второго этажа многие здания и повредила мили пляжа.

По всему Индийскому океану было больше цунами такой силы, последствия которых дошли до берегов Бангладеша, Индонезии, Шри-Ланки, а спустя семь часов после первого землетрясения и до Сомали. Цунами было самым смертоносным в истории, и весь регион был так опустошён, что он всё ещё борется за полное восстановление даже сегодня.

После землетрясения прошло около десяти дней, когда я приехал в Таиланд, они приняли меня в регионе Панг На и сказали мне, что в других регионах разрушения были в пять раз хуже, чем те, что я видел. Мне было действительно трудно представить всё это, потому что там, где я находился ситуация выглядела очень мрачной. Школа была переоборудована в госпиталь, чей-то дом стал школой, а буддийский храм теперь был моргом. Так храм, место, куда обычно идут в поисках духовной жизни, теперь стал место физической смерти. Остановитесь и подумайте об этом на секунду.

Но в центре таких разрушений была также и надежда. Многие дети стали сиротами, но я чувствовал, что могу ещё что-то сделать для них. Я уже говорил ранее, что происходит в подобных ситуациях, торговцы пользуются ситуацией во время стихийных бедствий. Они пользуются безвыходной ситуацией и в буквальном смысле рыбачат на улицах. Они знают, что будет много потерявшихся детей, без родных и близких, которые могли бы защитить их, и им будет очень страшно. Когда они видят ребёнка, плачущего без своей матери, они знают, что этот ребёнок поверит любому, кто скажет: «Я знаю, где твои родители. Пойдём со мной».

Вот так они их забирают. Именно поэтому я хотел поехать туда. Везде, где произошло стихийное бедствие, царит хаос, а значит, появляются возможности, которые торговец стремится использовать, выбирая самых уязвимых и крадёт их самые основные человеческие права.

В госпитале, куда доставили всех сирот, я встретил юного пережившего цунами, которого окрестили Baby Wave. Baby Wave появился в центре города плавая на матрасе, когда ему было всего несколько дней от роду. Кто-то прикрепил к его одежде записку: «Я нашёл этого мальчика в районе пляжа, но у меня нет еды, чтобы покормить его. У меня ничего нет для него. Пожалуйста, позаботьтесь о нём».

Это было чудом посреди всех этих разрушений, поэтому медсёстры защищали его, будто он был маленьким драгоценным камнем. Но они были вынуждены прятать его и следить за ним днём и ночью, потому что когда пресса пронюхала о том, что после цунами нашли маленького выжившего, ото всюду стали приходить люди, утверждавшие, что они его родители или, возможно, дядя. Но когда медсестры говорили. Что они будут рады сделать ДНК-тест, они все исчезали.

Даже приходили люди, представлявшиеся врачами, говоря, что они должны забрать его в другую больницу для того или иного анализа. Всё это было ложью. Все они были торговцами, которые хотели взять и продать или Бог знает, что ещё они хотели с ним сделать. Любовь медсестёр, проявившаяся в их защите Baby Wave, была вдохновляющей, и держать его на руках стало ещё одним моментом в моей жизни, который я никогда не забуду. Он воплощал собой надежду.

Среди всех этих смертей и страданий, я также видел несколько очень красивых вещей. Я, например, встречался с женщиной, которая переоборудовала свой дом в школу, потому что она считает важным, чтобы выжившие дети не оставались без неё. Это был очень скромный дом с грязным полом, расположенный в небольшой тайской рыбацкой деревушке. Каждое утро шестьдесят детей будут приходить к ней, а она посадит их в этом небольшом пространстве, где она поставила доску, и они будут читать и писать. Они были разного возраста, от девяти или десяти лет. У них было мало стульев, и они использовали в качестве столов какие-то деревянные доски. Может быть для нас это немного, но главное в том, что они ничего не пропускали. У них была еда и вода, спокойный и чистый дом, чтобы учиться в нём и кто-то, кто о них заботился.

Женщина, открывшая свой дом для этого, была очень умной, потому что она знала, что сделал это не только для того, чтобы детей могли продолжить учёбу; она знала, что им на самом деле нужно быть занятыми, и чтобы с ними кто-то был рядом из взрослых. Важно, чтобы они продолжали занимать чем-то свой мозг, и чтобы у них не было времени подумать о той великой трагедии, через которую они прошли. Дети могли оставаться с ней весь день в безопасности, потому что если бы дети не находились в школе или каком-то другом безопасном месте, торговцы могли прийти и забрать их.

Эта женщина видела, что нужно детям и делала всё, что могла, чтобы помочь. И тот, кто посвящает себя этим шестидесяти детям во время такой ужасной трагедии, создаёт большую разницу для их жизни.

После нескольких дней, проведённых в разных пострадавших районах, я вернулся в Пуэрто-Рико и стал собирать средства. Это был завтрак в Сан-Хуане, на котором я встретился с бизнес-лидерами и другими выдающимися лицами острова. Во время этой встречи я рассказал им всё, что видел в Таиланде. Я рассказывал им о боли, которую почувствовал, увидев столько разрушений и о гневе, который я испытал по поводу того, что происходит, и я пригласил их присоединиться ко мне, чтобы помочь этим пострадавшим районам. Также как швейцарцы, норвежцы, финны, русские, китайцы и индийцы, все они работали, чтобы протянуть руку помощи. Мне нужно, чтобы мы в Пуэрто-Рико тоже сделали что-нибудь. Что угодно.

И вот как всё происходило. Эти люди да и все остальные сделали так, чтобы мы могли строить дома для некоторых жертв из наиболее пострадавших районов в Таиланде. Но поскольку у меня не было знаний и опыта работы с подобными проектами, мы обратились за помощью в Habitat for Humanity, международную некоммерческую организацию, занимающуюся строительством надёжных и достойных домов для нуждающихся людей в более чем девяноста странах по всему миру. Я разговаривал с премьер-министром Таиланда, он был очень любезен и помог мне найти землю под строительство этих домов. Большинство средств, которые пошли на строительство, были собраны благодаря различным совместным усилиям моего фонда, но были и пожертвования. Вместе с экспертными заключениями и связями Habitat for Humanity и всех местных и международных добровольцев, не пожалевших своего времени в поддержку наших совместных усилий, а также местных жителей, которые пожертвовали дополнительные материалы для строительства домов, мы смогли в общей сложности построить 224 дома.

Это доставило мне огромное удовольствие. Все мы мешали цемент и были вместе. Я клал кирпичи на цемент, а затем вырезал кирпичи. По правде говоря, я никогда раньше не занимался строительными работами, но там было множество добровольцев, которые до этого никогда не клали кирпичи. Но все мы прекрасно провели время. В то время я не смог увидеть ни одного полностью законченного дома, но я смог закончить стену, которая, я надеюсь, останется частью того семейного дома навсегда.

Но это ещё был не конец истории. Проведя несколько дней в Таиланде, я занимался и другой частью своих обязанностей: я вернулся в Соединённые Штаты для съёмок передачи Опры Уинфри, чтобы рассказать миру о том, что происходит. Мы показали видео, на котором посещаем один из наиболее пострадавших районов, и мы показали людям не только то, что мы сделали, но и то, что ещё оставалось (и остаётся до сих пор) сделать.

Вполне вероятно, что есть люди, которые считают, что всё это я сделал ради рекламы. Если это так, то пусть они думают, что хотят. Возможно, несколько лет назад я чувствовал необходимость оправдать свои действия. Но теперь я знаю, что единственное, что имеет значение это то, что я думаю. Моей единственной целью было заставить людей понять, что этим пострадавшим районам нужна помощь, и показать им всё, что можно сделать, чтобы помочь. Существует столько способов помощи и это можно сделать на различных уровнях, поэтому я считаю, что каждый может найти способ сделать это, будь то деньги, время или что-либо другое. В любом случае, я горжусь тем, что мы сделали. Особенно, когда несколько месяцев спустя я имел честь вернуться в Таиланд, чтобы вручить ключи от дома семье, который мы начали строить во время моей предыдущей поездки, и чтобы встретиться с семьями, которые переедут в другие дома, строительство которых мы профинансировали. Это был ещё один день, который я всегда буду помнить. В общей сложности, боле тысячи человек в двух пострадавших от цунами районах получили пользу то работы, которую мы сделали.

Я видел радость в тех семьях, когда они вошли в свои новые дома первый раз, и я благодарен космосу за предоставленную мне возможность помочь. Я также благодарен за то, что смог воочию увидеть, как эти семьи начинают новую жизнь с любовью, которая объединила их и дала им силы преодолеть всё.

Нечто подобное произошло в начале 2010 года, когда жестокое землетрясение потрясло всё Гаити. Увидев первые репортажи по телевизору, и осознавая близость Гаити к Пуэрто-Рико, я почувствовал, что мне нужно попасть туда как можно скорее, чтобы увидеть, чем я могу помочь. Но, как и с цунами в Таиланде, многие люди пытались отговорить меня от этого, говоря: «Рики, там полный хаос. Что ты собираешься там делать?» Но, как и с цунами, в глубине души я чувствовал, что это было что-то, что я должен сделать. Я должен был поехать туда, ходить по улицам и жить так, как живут там наши гаитянские братья и сестры, чтобы действительно понять, что я могу сделать, чтобы помочь. Просто находясь там, я мог почувствовать и понять, что происходит, чтобы протянуть руку помощи.

На самом деле, я никогда не мог представить себе, что я мог найти по прибытии в Порт-о-Пренс. Это был полнейший хаос, но этот хаос отличался от всего, что я видел раньше, даже в Таиланде. Все структуры были разрушены - там были районы, в которых буквально не осталось ни одного здания – а улицы были завалены трупами и останками мёртвых, куда бы вы ни посмотрели. Кроме того, там ничего не было организовано. В Таиланде хотя бы было какое-то подобие порядка, организованное с помощью правительства и местных властей, которые ещё остались, в Гаити же ничего не было. Там не было ни ответственных правительственных структур, ни общественных лидеров, потому что большинство из них погибли. Нахождение в Гаити напоминало жизнь в каком-то аду; я никогда не видел ничего подобного. Разрушения были такими, что даже организации, специализирующиеся на восстановлении и ликвидации последствий стихийных бедствий, специалисты в этом вопросе, были совершенно растеряны и не знали с чего начать.

Как и в Таиланде, после посещения наиболее пострадавших районов, мы решили, что лучшим способом помочь будет строительство домов, идея снова была в том, что если у детей будет дом, в который они смогут вернуться, они не будут находиться на улицах, где они наиболее уязвимы для торговцев. Со всеми проектами нашего фонда, мы всегда стараемся думать об общей картине. Мы не ищем решения только на сегодня или завтра. Мы хотим найти способы оказания помощи, которые будут постоянными и будут служить для предотвращения более трагичных и опасных ситуаций в будущем.

Поэтому мы снова объединили усилия с Habitat for Humanity, и совместно мы реализуем как краткосрочные, так и долгосрочные решения жилищных проблем для детей и семей в Гаити. Мы уже предоставили чрезвычайную помощь и временное жильё сотням пострадавших от землетрясения, а вскоре мы начнём строительство постоянных домов. И снова, наш союз обеспечивает безопасность и приют детям, чья жизнь может быть в опасности в результате этого стихийного бедствия, и тем самым мы даём надежду для их будущего. Я не могу дождаться встречи с гаитянскими семьями и вручить им ключи от их домов, которые будут построены с такой же любовью, как и дома в Таиланде. В то же время, в сотрудничестве со многими коллегами из шоу-бизнеса, я записал серии социальной рекламы (на английском и испанском), призывая мир помочь Гаити. Медленно, но верно мы создаём разницу, маленькую, как может показаться в море проблем, с которыми сегодня сталкивается Гаити. И снова, здесь, как и со многими различными аспектами моей жизни, я понял, что я должен сосредоточиться на том, что я уже сделал, а не на том, что ещё осталось сделать. В противном случае, это будет слишком велико.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

ОТЦОВСТВО

РАНО ИЛИ ПОЗДНО МЫ ВСЕ ПРИХОДИМ К ТОМУ МОМЕНТУ, КОГДА МЫ стремимся сделать в своей жизни что-то большее. Мы начинаем понимать, что уже недостаточно просто существовать в мире, и мы чувствуем, что нам необходимо стать чем-то большим, чем мы есть. Для меня, это стремление проявилось в моём желании стать отцом.

И хотя моя работа по борьбе с торговлей людьми в некотором роде переполнила моё желание сделать что-то, что я считаю важным, я не могу сказать, что этого было достаточно, чтобы полностью заполнить мою душу. Я дошёл до того момента в моей жизни, когда я просто хотел большего: свою собственную семью. Для меня иметь ребёнка означает, что ты готов посвятить себя ему полностью, и это было именно то, что я чувствовал. Я больше не хотел ждать подходящего момента или идеального партнёра, чтобы сделать это: я был готов стать отцом, и как только я понял это, я сделал то, что должен был сделать, чтобы превратить свою мечту в реальность.

СОВЕРШАЯ СКАЧОК

ПО ПРАВДЕ ГОВОРЯ, ВСЁ началось с Baby Wave, потому что когда я увидел его первое, о чём я подумал, это что я хочу усыновить его. В то время мне сказали, что отцы-одиночки не могут усыновить ребёнка в Таиланде, так что это был не вариант. Однако, этот крохотный комочек нежности со своей силой и решимостью жить, разбудил во мне что-то очень глубокое.

Вторым катализатором стало то, что моя подруга забеременела. Это было замечательно, потому что эта подруга была также и моим физиотерапевтом, поэтому я был рядом с ней на протяжении всей её беременности. Она сопровождала меня во время тура Black and White в 2007 году, поэтому каждый день я мог видеть, как растёт её живот и благодаря тому, что я был так близко к ней все эти девять месяцев, всё это помогло мне испытать чудо жизни. В конечном счёте она дошла до того момента, когда она больше не могла путешествовать и была вынуждена остаться дома, но когда родилась её маленькая дочка, я почувствовал какой-то щелчок внутри. Как и во многих других случаях, настал мой момент. И вот как начались мои поиски.

Встретив этого крошечного ребёнка в хаосе цунами, а затем, видя абсолютное счастье моей подруги, когда она родила, произвело на меня огромное впечатление. Оба эти события вызвали глубокий мир и чувство такой чистой радости, что я захотел как-то внести это чувство в свою собственную жизнь. Я почувствовал, что настал мой момент стать отцом. В конце концов, единственное, что имело значение, это то, что я был готов стать отцом, и как только это чувство возникло, никто не мог мне возразить: ни моя семья, ни мои друзья, ни мои любовники. Я чувствовал, что это то, что мне необходимо, то, что я отчаянно хотел сделать, и поэтому я задался целью найти наилучший способ сделать это.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мой путь довёл меня до этого момента и дал мне все средства, поэтому я должен был принять это решение. Я не только научился принимать и любить себя; я, наконец, нашёл дело своей жизни – бороться с торговлей людьми – и теперь я чувствовал, что готов безоговорочно любить кого-то ещё. Хотя я полагаю, что никто и никогда в действительности не готов стать родителем – в значительной степени, потому что это не так до тех пор, пока один из родителей действительно не сможет понять, что это означает – в этот момент я почувствовал, что развил духовные средства, необходимые, чтобы совершить этот очень важный шаг.

Время, которое я провёл в Индии, очень помогло мне. Там я научился слушать свою тишину, а, следовательно, узнавать себя, но я также узнал многое о жизни. Мне нужно было какое-то отрешение от моей карьеры, чтобы узнать простые вещи о жизни и быть способным разделить своё время здесь с другими. Из-за того, что я потратил столько времени стараясь стать номером один, у меня не было времени для роста и созревания в своём собственном темпе. Я должен был научиться плакать, ходить по улицам и замечать других людей; я должен был взять под контроль свою собственную жизнь.

В Индии я узнал, как сосредоточиться на благодарности. Я думаю, что большинство из нас – и я в том числе – идут по жизни, сосредоточившись на негативе. Мы часто полагаем, что делаем это для того, чтобы быть реалистами или просто потому, что мы отождествляем негативные вещи, которые пытаемся вычеркнуть из нашей жизни. И хотя я не думаю, что мы ошибаемся, когда мы обращаем внимание на то, что болит или беспокоит нас – если мы действительно делаем это ради того, чтобы сделать вещи лучше – я верю, что также важно посвящать время и обращать внимание на хорошие вещи, так мы сможем повторить и увеличить их в нашей жизни.

Сегодня, когда я чувствую себя плохо, или когда кажется, что день не удался, или когда я чувствую, что облака преследуют меня повсюду, я составляю список из десяти вещей, за которые я благодарен. Только десять. Сначала, когда я только старался сделать это, я не мог придумать последние три. Я думал: «Я жив. Я здоров. На моём столе есть еда…», и это всё, что я мог придумать. Расширение этого списка отняло у меня много времени.

Но когда я действительно перестал думать, я понял, что существует столько необыкновенных вещей, за которые стоит быть благодарным. Я могу ходить. Я могу видеть. Я могу чувствовать. У меня есть друзья. У меня есть семья, которая меня любит. У меня есть дом. У меня есть двое прекрасных сыновей. К тому времени, как я дошёл до восьмого номера в списке, я уже улыбался. Вот так я сосредоточился на позитиве, которое означает прибавление, а не отдаление.

Я всегда знал, что мне суждено стать отцом. Это было не так, как будто в двадцать пять лет я сказал: «Когда мне будет тридцать шесть, я сделаю это». Я просто почувствовал, что настал мой момент и столкнулся с этим, когда я знал, что готов. Я знаю, что многие люди боятся стать родителями, но я могу честно сказать, что это никогда не беспокоило меня вообще. У меня перед глазами всегда был исключительный пример моего отца. Когда он женился на своей второй жене, она сказала мне: «Я влюбилась в него, потому что видела, как он относится к тебе. Я видела динамику между вами двумя, и я сказала себе: «Именно такого отца я хочу для своих детей». И это правда. У нас всегда были невероятные отношения, полные открытого общения и понимания и именно такие отношения я хочу иметь со своими собственными детьми.

Кроме того, до того как я попал в «Menudo» я чувствовал себя лучшим братом, потому что я учил своих младших братьев, сыновей моего отца, ездить на велосипеде, завязывать шнурки на ботинках и многим другим основным детским вещам. Позднее, когда я попал в «Menudo», мне было больно думать, что я бросил своих младших отпрысков, и я часто чувствовал, как старший из них будет смотреть на меня с таким выражение, которое говорит: «Где ты был, когда я так нуждался в тебе?»

Но позднее я понял, что должен освободить себя от этого меланхолического состояния и чувства вины, которое я всегда испытывал, потому что я, наконец, понял, что жизнь вывела меня на определённый путь, отдаливший меня от него, это просто случилось. В этом не было ни чьей вины. Это был урок для нас обоих, и ничто не изменило того, что я обожаю его и всех моих остальных братьев. Доказательством этого является то, что все мы сегодня очень близки, мы видим друг друга при каждой возможности, и мы так сильно любим друг друга. И всё это благодаря этим особым отношениям, которые у меня были с ними и с моими родителями, поэтому я всегда чувствовал, что хочу стать отцом.

Чем больше я рассматривал плюсы и минусы различных вариантов, существующих для того, чтобы завести детей, лучшим способом было суррогатное материнство. Теперь я хочу уточнить, что это был лучший вариант для меня. Я не собираюсь рассказывать остальному миру о суррогатном материнстве и не собираюсь забираться на гору и кричать, что это самое лучшее, что когда-либо происходило. Я понимаю, что это может быть не лучший вариант для всех, но для меня это так. Я уже знал, что не хочу создавать семью с женщиной, а так как я не хотел ждать любовь всей моей жизни, чтобы завести ребёнка, я решил пойти этим путём.

Когда я сказал маме, что я собираюсь сделать, она посмотрела на меня и сказала: «Подожди минутку, Кики. Присядь на секунду. Чтобы мы могли поговорить. То, что ты рассказал мне звучит, как из какого-то фильма о будущем».

«Нет, мамочка. Это не будущее», - ответил я. «Это настоящее».

И я объяснил ей, как это работает. Когда я закончил. Единственное, что она сказала мне: «Мой сын, нужно иметь голову на плечах, чтобы принять решение такого рода. Поздравляю».

Некоторые люди могут быть не полностью осведомлены о том, что такое суррогатное материнство и поэтому находят это странным, или даже могут подумать, что это что-то негативное. Но на самом деле, это отличная альтернатива, которая у нас есть сегодня, благодаря всем медицинским достижениям, появившимся в науке. Если раньше пара не могла зачать ребёнка, то они должны были смириться с этим, без вариантов. Сегодня если пара не может иметь детей – или испытывает трудности с этим – может использовать все варианты, имеющиеся в их распоряжении.

Суррогатное материнство – это процесс, который занимает определённое время. Это не просто девять месяцев беременности. Этот процесс начинается гораздо раньше. Я хотел сделать это через агентство, специализирующееся на этом и, очевидно, я хотел, чтобы у меня был юрист с опытом работы в этой области, который мог бы направить меня в нужном направлении на протяжении всего процесса. И вот как я сделал это.

Суррогатное материнство становится всё более и более распространённым. И хотя нет точных данных, по разным оценкам с 1976 года примерно двадцать восемь тысяч детей родились благодаря суррогатному материнству, и каждый день появляется всё больше одиноких родителей, выбирающих этот способ появления на свет ребёнка. Более, чем когда-либо мужчины осознают смысл отцовства и чувствуют необходимость иметь детей, независимо от того, есть ли у них партнёр (будь то мужчина или женщина) или нет.

Первым шагом в моём собственном процессе суррогатного материнства после нахождения агентства и адвоката, с которым я бы хотел работать, был выбор донора для моей спермы. Я потратил целую неделю изучая биографии женщин, предлагающих свою яйцеклетку. Хотя я знал, что хочу найти такую женщину, которая бы воплощала качества, дополняющие мои собственные, мне было трудно найти подходящего человека. Возможно, если бы я был влюблён в кого-то, это не вызвало бы таких трудностей; мы были бы просто влюблены и завели ребёнка. Но это была другая история, а выбрать человека на основе их биографии было не так просто, как я себе это представлял.

Когда я выбрал донора яйцеклетки, следующим шагом стал поиск женщины, которая предоставит свой живот для того, чтобы выносить ребёнка. Мои адвокаты посоветовали, что сделать это анонимно было бы лучше. Они объяснили, что матери, которые вынашивают детей, делают это, а некоторые из них даже предпочитают анонимность, потому что занимаясь этим, им кажется, что они беременны своим собственным ребёнком, и они могут вести обычный образ жизни. На самом деле, большинство случаев суррогатного материнства решаются в частном порядке и без каких-либо контактов, как если бы это было закрытое усыновление. Существует открытое усыновление, в котором все стороны согласны находиться в контакте и знакомы друг с другом, но существует также и закрытое усыновление, при котором женщины, отдающие своих детей для усыновления не хотят иметь никаких контактов с ребёнком или родителями, которые будут воспитывать его или её. А зачастую и сами родители не хотят иметь никаких контактов с биологической матерью. Это нечто подобное. Матери, отдающие свои яйцеклетки или вынашивающие ребёнка понимают и принимают тот факт, что мать или отец, которые будут растить ребёнка не захотят иметь никаких контактов с теми, кто помог ребёнку появиться на свет.

Существует также и открытое суррогатное материнство, при котором суррогатная мать может общаться с семьёй и, в конечном итоге, с ребёнком. Всё зависит от того, что лучше в каждом конкретном случае. В моём случае, я почувствовал, что закрытое суррогатное материнство будет лучше.

Я общался с суррогатной матерью на протяжении всей её беременности. Но мы делали это анонимно. Я также постоянно был на связи с её врачами. И хотя я не был рядом с ней физически, я был с ней на протяжении всей её беременности, и я уверен, что она получила самую лучшую заботу.

Если мои сыновья захотят узнать о своём доноре яйцеклетки, когда они станут старше, я смогу показать им её фотографии. Они имеют право знать кто она; она является частью их генетической истории. Но она просила, чтобы у нас не было никаких контактов. Она сказала, что действительно не имеет ничего общего с этим, и что она не обязательно должна хотеть завести ребёнка. Она сказала, что сделала это по той простой причине, что может помочь другим создать семью, и это достаточное благословение.

Между тем, женщина, выносившая мальчиков, не имеет с ними генетической связи. Она просто одолжила свой живот. Я очень благодарен ей за то, что она сделала, и если в будущем я захочу сделать это снова, я буду рад, если это снова будет та женщина. Она уже проходила через этот процесс ранее, и она пришла с прекрасными рекомендациями от агентства. Когда я разговаривал с ней, то спросил её, почему она это делает, а она ответила: «Я очень набожная женщина, и я никогда не чувствовала себя так близко к Богу, как когда я могу подарить жизнь кому-то, кто не может сделать это самостоятельно».

Мне понравился её ответ. Я почувствовал, что мы едины в нашей вере, а её слова заставили меня уважать её ещё больше. Для меня было честью, что такая женщина будет заботиться о моих детей девять месяцев, и я бесконечно благодарен ей за покой и здоровую окружающую среду, которую она предоставила им.

Я начал весь этот процесс во время Black and White Tour. Это было в августе 2007 года, когда я впервые набрал слова «суррогатное материнство» в поисковой системе и начал изучать всё, что я мог найти об этом. Вскоре после этого, я начал процесс отбора донора яйцеклетки и женщины, которая предоставит свой живот, вместе со всеми медицинскими анализами и необходимыми правовыми документами. Тур закончился в ноябре, а примерно через месяц я узнал, что суррогатная мать беременна. Тот год я праздновал, говоря «спасибо» за чудесный подарок, ожидавший меня.

Обычно, при суррогатном материнстве имплантируются два эмбриона, чтобы увеличить вероятность успеха, и чтобы избежать вероятности прохождения этого процесса ещё раз. И хотя я всегда знал, что там находится два эмбриона, я полагал, что у меня будет только один ребёнок. Конечно, этого было недостаточно, чтобы стать отцом, жизнь приготовила для меня ещё один сюрприз, и прошло около двух недель беременности, когда они сказали мне, что у меня будут близнецы!

Близкий друг, знавший меня очень хорошо и проработавший со мной более двадцать лет, сказал: «Парень, ты можешь сделать что-нибудь нормальное в своей жизни? Ты всегда делаешь невероятные вещи…. Похоже, что для тебя это единственный способ!»

Я не могу описать свою радость, когда узнал, что их будет двое…. Это было невероятно эмоционально. Я начал готовить себя быть отцом-одиночкой двух малышей, я читал всё, что только мог найти. Единственной проблемой было то, что у меня было одно короткое имя только для одного из них, и это оказалось для меня большой проблемой, потому что было достаточно сложно придумать даже одно! Я искал во многих культурах: я смотрел в Индии, Бразилии, Египте…. Я обращал внимание даже на некоторые имена индейцев Тайно, коренных уроженцев острова Пуэрто-Рико. Я, наконец, решил, что его будут звать Маттео, это еврейское имя, означающее «дар Божий».

Но теперь мне нужно было найти ещё одно имя и быстро, потому что до этого момента мы называли второго ребёнка «ребёнок Б» (как они были помечены на сонограммах). Тем не менее, это было не так сложно, как выбрать первое имя. Я закрыл глаза и представил храброго и бесстрашного малыша. По этой причине, я назвал его Валентино, потому что он как воин: доблестный Валентино.

Время никогда ещё не двигалось так медленно в моей голове, как в эти шесть месяцев. Они казались вечностью. Естественно, когда женщина беременна двойней всегда существует больший риск развития осложнений, конечно, это касалось и меня, и я всегда был в тесном контакте с женщиной, носившей моих детей, чтобы убедиться, что всё идёт гладко.

Но среди всего этого, то, что я чувствовал в глубине души можно охарактеризовать только как чистейшее блаженство. Абсолютное счастье. Я полагаю, что любой, у кого есть дети, полностью согласится со мной, что эти девять месяцев ожидания являются самым невероятным подарком из всех. Всё, что я хотел сделать, это залезть на крышу и прокричать всему миру эту замечательную новость. Но я должен был быть очень осторожным, потому что я не хотел чем-нибудь навредить женщине, носившей моих детей. Я хотел, чтобы она была спокойной, и старался поддерживать её внутренний мир таким образом, чтобы её беременность протекала без осложнений. Если бы по каким-то причинам, пресса узнала, что происходит, они. Возможно, узнали бы кто она такая и засыпали бы её вопросами, вторгаясь в её повседневную жизнь. Кроме того, я не хотел, чтобы люди беспокоили её, потому что я ничем не хотел повлиять на неё или моих детей, я чувствовал ужасную ответственность за такое давление и вторжение в чужую жизнь. Вести публичную жизнь было моим выбором и поэтому я отвечаю за последствия; но я никогда не хотел навязывать это кому-то ещё.

Таким образом, чтобы сохранить всё в секрете от остального мира, я сказал об это только трём людям, за исключением моих родителей. Не то, чтобы я не доверял остальным своим друзьям, я просто переживал, что эта информация может случайно соскользнуть с чьих-то уст из чистого азарта, и это привело бы к катастрофе. Некоторые друзья – вот когда вы понимаете кто является настоящим другом – даже просили меня не говорить с ними об этом, потому что если новости каким-то образом попадут в прессу, они не хотели бы обнаружить себя в списке людей, которые могут нести ответственность за это…. Они были со мной всё время, убеждаясь, что со мной всё в порядке, но они не хотели знать больше, чем это необходимо. И я всегда буду благодарен за эту лояльность и привязанность.

Как хороший отец, во время ожидания рождения мальчиков, я прочёл все книги, какие только можно: книги о развитии ребёнка, книги о близнецах, книги о первых неделях жизни. На самом деле, существует на удивление мало книг о том, что значит быть отцом-одиночкой (и те, которые доступны в первую очередь, сосредоточены на том, что делать после развода), а я хотел получить полную информацию по этому вопросу в моменту их рождения. Поэтому я проводил всё своё свободное время читая, изучая и готовясь. Мой мозг был как губка; я хотел узнать всё о том, как быть самым лучшим отцом. В то же время, я в полной мере осознавал, что большинство из того, что значит быть отцом нельзя найти ни в какой книге, это не передаётся от человека к человеку. Это инстинкт, который проявляется только тогда, когда вы берёте ребёнка на руки, и учитесь интерпретировать его разный плач, смех, улыбку и эмоции. Инстинкт, который вы никогда не узнаете до тех пор, пока не дойдёте до этого момента.

Я был в больнице, когда они появились на свет. Мои сыновья родились с помощью кесарева сечения, и сразу же после их рождения они были доставлены в мою палату, где инкубатор/обогреватель ждал их. Там были медсёстры, которые проверили все их жизненно важные органы: их пульс, температуру, цвет, размер, всё. Она встряхнула этих бедных маленьких мальчиков, и они задрожали, как будто заплакали. Я был настолько взволнован, что чувствовал, что могу взорваться, но я не плакал. Даже нисколько. Я был настолько в приподнятом настроении, что хотел закричать: «Дайте мне их!» Я хотел сказать медсестре, вошедшей на минуту в палату: «Я хочу подержать их прямо сейчас!»

Следующие несколько недель были почти размыты. Как почти все новоиспечённые родители, я был совершенно одержим своими детьми. Я не хотел пропустить ни одного момента их жизни. Они были самыми красивыми детьми, которых я когда-либо видел, и я постоянно на них смотрел. Я почти никогда не оставлял их, когда они бодрствовали. Ия не спал. В «обычной» обстановке дома находятся двое родителей и один ребёнок; у них общая ответственность; и мало времени для отдыха. В моём случае, было двое детей и один родитель, а времени на отдых не было вообще. Но мне было всё равно. Не поймите меня неправильно. Я никогда не был один в эти дни; меня всегда окружали люди, которых я люблю больше всего, и все они были более чем готовы помочь. Но были определённые вещи, которые я хотел сделать сам. (Вы знаете, такие мелочи, как кормление, купание, пеленание и укладывание малышей спать). И потому что я делал всё до крайностей, я хотел делать всё это для них обоих в одно и то же время.

У меня есть близкая подруга, которая работает врачом, и она напомнила мне, что я должен составить для них график, иначе это будет просто невыносимо для всех. Единственная вещь, которую я забыл сделать, это составить такой же график для себя! Любой новоиспечённый родитель знает, что существует основное правило: пока спит ребёнок, спишь и ты. Периодически. Будь то десять минут или час, которые вы можете спать в день. Но я отказался от этого; я был настолько очарован ими, что когда они спали, единственное, что я хотел делать, это просто смотреть как они спят! Я дошёл до точки, когда моя мать (которая была со мной со дня их рождения) сказала мне: «Сынок, ты похож на зомби. Ты разговариваешь со мной и засыпаешь на середине того, что ты говоришь. Пожалуйста, пожалуйста, положи голову на подушку и отдохни немного. Ты потрясающий отец, но пожалуйста, позволь нам помочь тебе». Я слушал её и спал в течение нескольких секунд. Но я буквально на чуть-чуть закрыл глаза и немного отдохнул. Я просто не хотел пропустить ни одного момента жизни моих сыновей. И я до сих пор не пропускаю ни одного момента их жизни. Но я узнал важный урок за те первые несколько недель: я должен заботиться о себе так, чтобы я мог позаботиться и о них.

Я никогда не забуду тот момент, когда каждый из них впервые посмотрел мне в глаза. Это были самые драгоценные минуты в моей жизни. Моменты, в которые я даже не понимал, чего я жду. Это были НАШИ моменты.

Не прошло и нескольких недель, как слёза, наконец, пришли. Я сел смотреть телевизор, пока мальчики спали, в этот момент шло какое-то шоу, в котором упомянули рождение моих сыновей – тогда новости просочились в прессу. Ведущая вдруг посмотрела в камеру и сказала: «Мы очень рады за тебя, Рики. Ты достоин самого лучшего. Поздравляем!» Тогда всё сразу обрушилось на меня. Я думаю, что до меня, наконец-то, дошло, что эти двое малышей, которые спали в своих кроватках, на самом деле были моими сыновьями! А я был их отцом! И это было прекрасно. И очень сильное чувство прошло через всё моё тело, радость была настолько сильной, что я не мог перестать плакать. Мой отец подошёл и обнял меня за долгое время – это было невероятно.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: