Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Римский легионер Марк, из рода Паллатини Умбрийские, детство, учеба, служба, гибель в 32 года. Римская империя, 448 г. (5 сессий).




Север Апеннинского полуострова, Римская империя. На увиденной карте место, где горы Северные Апеннины близко подходят к Генуэзскому заливу Лигурийского моря (названия из современной карты). Тепло, конец мая - начало июня.

Лагерь в небольшой крепости на пустынном каменистом плато. Стены из крупных камней, местами обмазанные глиной, еще не достроены. Строят рабы, над ними поставлены надсмотрщики. Слева от ворот стена еще не высокая. Ров еще не заполнен водой, через него будет перекидываться мост, делается устройство для его подъема, канаты будут накручиваться на большие катушки. Внутри палаточный городок - шатровый.

Я уже не молодой опытный воин, мне 32 года, служу здесь с осени. Крупный мускулистый мужчина, волосы светло-русые, чуть вьются. До этого был легионером*1 на судах (морская пехота), несли патрульную службу у берегов полуострова. Участвовал в сражениях, брали неприятеля на абордаж, в наши задачи входило врываться на захваченное судно. Дважды был ранен - в области правой лопатки и в живот - левая паховая область. Хорошо рассекли, перенес в этом месте операцию. Хирурги опытные, могут зашивать раны. Операция проводится под наркозом винного опьянения, применяют лечебные травы (идет соматика приема наркотических средств, состояние оглу­шенности). Выхаживали дома.

Я из достаточно обеспеченной семьи. У нас крупные земельные наделы в Умбрии*2 - в центральной части полуострова. Районный центр Умбрино. Отец недавно умер, жива старушка мать. Дома жена и двое сыновей. Старшему двенадцать, младшему семь. Хозяйством заправляют два младших брата. Я в армии с пятнадцати лет. Старший сын должен быть на государственной службе.

С детства любил спортивные состязания, борьбу. Светло-русый, курчавый, озорной, активный, был забиякой. Любимец матери, она баловала, многое мне прощалось. Жил вольно, носился с ватагой мальчишек. Получил домашнее образование, читать и писать умею. У отца в библиотеке произведения греческих философов. Знаю Гомера, современную поэзию. В доме бывали литературные вечера. Отец занимал пост в руководстве Умбрии. С ним связаны понятие "олигархия"*3, имя Флавий*4. Семья крупных землевладельцев, имеем много рабов. К рабам безразличное отношение, мол, так должно и быть, на то воля богов, так распределено судьбой. Знаю, что должен ими руководить не жестко, но требовательно. Пользуемся таким понятием: "Раб должен быть всегда сытым, голодный раб - опасный враг".

Недавно я назначен на береговую службу как воспитатель кадров. В лагере мы несем патрульную службу, но и много занимаемся, так как это и учебный лагерь. Я обучаю тактике. Готовлю руководящий состав, у меня декада в подчинении и обучении. До этого они два года обучались в большом учебном лагере, где много внимания обращалось на физическую подготовку. К постам и чинам я никогда не стремился. Характер разудалый по молодости, а сейчас уже в возрасте, спокойный, рассудительный, веселый. Бивуачная жизнь устраивает. Мы хорошо получаем, не наемники, свои.

...

Вижу себя пятнадцатилетним мальчиком, уезжающим из дома в полк. Нарядно одетый, в красивой светлой тунике. Матушка еще молодая. Рядом отец. Суетятся рабы, запрягают повозку, укладывают небольшой скарб и питание. Сборы внутри дворика. Повозка двухколесная с красивым узором, простая, без паланкина. Сидение сзади, чуть завалено назад. Большущие колеса, две лошади. Впереди мешки. Я в нетерпении, что меня ожидает.

- Тебе пора отправляться, будь достойным.

Мне отец дает рекомендательное письмо, делает последние наставления.

- Мы тебя всегда ждем, не забывай родительский дом. Средства на экипировку выделены.

- Мать, не раскисай.

Братья похожи на моих теперешних сыновей - четырнадцати и десяти лет, более тихие, чем я. Я же сорванец.

...

Отправляемся за ворота. Пыльная дорога, вокруг зелень. Наш дом на отшибе. Хозяйственные постройки. А в стороне поселок, где живут наши рабы. Едем спокойным шагом. Проезжаем город на равнине - большие двухэтажные дома, крытые красной черепицей, узкие улицы с булыжной мостовой. Недалеко горы. Запахло морем. Около моря палаточный лагерь - лагерь сборов. Палатки как улица, они в форме шатров - середина выше, чем четыре угла, вход широко распахивается. Земляной пол застилается коврами. В палатке тростниковые циновки, которые легко скручиваются и перевозятся. На них спят. Постельных принадлежностей нет. В палатке в большом красивом кувшине вода.

Спортивная подготовка для юношей - борьба на мечах, умение метать диск (гранитный, тяжелый), езда верхом. Проводятся различные соревнования - по плаванию, бегу, метанию диска, борьбе врукопашную и на мечах. Во время борьбы на мечах одеты в мягкую кожаную одежду, чтобы не поранить друг друга. Фехтование, нанесение ударов сверху и снизу, выпады. Тренировка на привязанном сверху соломенном чучеле. Болтается как груша, на нем и кулачный бой отрабатывается. Неудобно, солома растрепывается, можно руку поранить до крови. Вот сейчас наношу удары, поранился, зализываю разбитый кулак.

Есть тренировка на колесницах по метанию камней и дротиков. В колеснице можно запасти удобные камни. Тренировка метания по дощатым целям (обозначены круги, куда следует попадать). Лучные тренировки. Луки большие, тетива кожаная - толстые, замызганные полосы. Большие стрелы с металлическим наконечником (остренькие), оперение обстругано как бы ножом. Мишени на зеленом заборе - большие белые кольца с закрашенной серединой, размером с ладонь. До забора метров 20, даже меньше.

Мы кучно стреляем, попадаем в центр.

Бои контактные. Есть правила борьбы, но не жесткие.

- Можно так повалить, - говорю с азартом, хватаясь за одежду противника. Разгоряченный. У меня характер спокойный, нет борьбы за лидерство. Больше интерес, чтобы было красиво, а не чтобы быть первым.

Еще одна тренировка: стена невысокая, метра два, через нее надо перебраться по составляющим ее камням. Перелезаем. И еще задача пройти по стене сверху, а она неровная, волной. Для тренировки сохранения равновесия ходим и по бревну, уложенному между каменными тумбами. Забраться на него лег­ко. Сначала учились по нему проходить, теперь уже бегаем. Еще преграды как для барьерного бега, но при этом бег трусцой, высота преград постепенно повышается. Были упражнения и на конях, но мало, так как нас готовят к морской службе. От нас требуется знание такелажа, занимаемся греблей. Я оснастку судна знаю плохо, лучше правовые вопросы. Нас готовят для государственной службы в налоговой инспекции.

Сильно развита бюрократия*5 - большой чиновничий аппарат, строгая подчиненность власти Рима. Выполняются распоряжения императора. В данный момент неприятности с руководителем армии, его сняли. Политика, партии, выборы, сенат, местное управление в каждом городе.

Я должен владеть географическими картами Эйкумены*6. Под властью Рима весь юг Европы, Испания, Греция до Босфора, север Африки. По Черному морю плавают наши корабли. Торговые пути на Восток. Есть политические отношения с Англией. Христианство насаждается, но не очень проявлено. Я не чувствую себя христианином и вообще не испытываю какого-либо религиозного чувства. Старые боги в нашей среде более уважаемы. Когда спускают корабли на воду, есть ритуал освящений, при отправлении в поход ритуала нет. Вольное отношение к религии, допустимы шутки по отношению богов. Нет амулетов. Шутка в адрес чьего-то амулета: "Подай кикимору, сами справимся".

Мы молодые, здоровые, обеспеченные - военная каста. С семьей связь не сильная. Семья помогает в экипировке. Получаемое жалованье идет на прожиточный минимум.

Сна дают немного, я не высыпаюсь. Поднимают рано, часа в четыре утра. Дисциплина. Похлебка гороховая, фасолевая в глиняной миске (необлитой). Простая деревянная ложка. Хлебаю суп-похлебку, просто густая масса. Хлебная буханка большая, зажаристая, отламывают большие ноздристые куски сероватого хлеба. Рыбу готовят вкусно, под соусом, запекают на металлической решетке над костром на подпорках 5-10 см. Рыбу, типа плотвы, укладывают целиком, запекают, переворачивают и обжаривают с другой стороны. Подлива с мукой густая, розового цвета. Лепестки роз применяют в приготовлении еды. Оливки в бочках на зиму (зеленые и черные). Каши кукурузная и пшеничная из крупно дробленных зерен готовятся размазней. Мясо на вертеле (металлический прут с ручкой). Лук, какие-то зеленые стволы, фасоль некрупная, горох, что-то типа физалиса. Фрукты: инжир, виноград (виноделие). Есть каменные жернова, их на палках поднимают, большой деревянный чан. Виноградный сок выдавливают из ягод прямо с ветками. Есть ароматные травы типа черемши, кинзы, петрушки, сельдерея. Виноградные молодые листья используются в еду, готовят что-то типа голубцов с мясом. Домашние сыры типа "Сулугуни". Из дома в лагерь присылают питание, привозят на телегах.

Армия большая, много призывается в армию.

Абордаж - большие палки с крючьями в форме гребня петуха. Приходится перепрыгивать небольшое пространство между суднами. Когда подплывают, производят маневры, с одной стороны весла затягиваются вовнутрь судна. Перекидывают палки с крючьями, подтягивают второе судно к себе. Бой на мечах, здесь дротики не используются. Бой ведем с похожими на нас цивильными людьми, это контрабандисты, пираты. Суда должны, приходя в гавань, платить пошлину. Эти же пристают в неположенных местах. При их захвате на абордаж мечи просто для острастки, надо их арестовать и сдать на берег в специальную службу по взиманию налогов. За контрабанду судят. Привозят ткани, лес, украшения. Леса своего нет, он у нас низкорослый. Лес очень ценится.

Рыбаки привозят улов, суда у них намного меньше, чем у охраны. Сети крупноячеистые они плетут сами. Стада некрупных овец. Из шерсти делают зимнюю одежду (плащи), подстилки, потники для лошадей, матрасы набивают. Матрасы бывают и соломенные. Мебель набивают овечьей шерстью. Например, канапе - диван с боковинками без спинки. Прядут шерсть, делают нитки, но из них делается в основном верхняя одежда. Есть небольшие большеголовые рогатые коровки, которые дают немного молока. Используют в пищу и лошадиное молоко. Много сортов меда, его используют для обмазывания продуктов для сохранения. Поля, небольшие наделы с хилым горохом, невысокой пшеницей. В лесу собирают дикий лук, травы (их не сеют). Есть плантации абрикосов, их сушат. Ягодников нет, но есть барбарис, кизил в лесу, мелкая дикая смородина. Это собирают, но не сажают. В садах груши, яблони, мелкие жесткие сливы. Используют мясо: говядину, баранину, козье. Отдельно пасут стада коз.

Лагерь имеет свои стада. Жизнь молодежная, много интересного. Спать холодновато. Приучают к холоду - плавание, обливание холодной водой. Зубы чистят пальцем, натирая мелом, листьями. Для мытья используют листья растений. Посуда глиняная, ее моют рабы, готовить пищу им не доверяют.

За военную службу платят, призывают на большой срок. Хорошо обеспечиваемся.

...

Вижу один из парадов, когда красивым строем проходят бойцы. Выступление перед ними центуриона*7.

...

Я уже мускулистый, развернувшийся юноша, прохожу подготовку в морском отряде береговой охраны на случай нападения с моря. Одет как воин - короткая светлая туника, подпоясанная широким поясом с простой металлической застежкой крючком. На боку висит меч в кожаных ножнах. Корабль у узкой пристани на деревянных сваях. Он как большая лодка - корма и нос задраны, одна большая мачта с парусами. Сейчас паруса спущены. Посредине - палатка. Есть гребцы, по два человека на каждое весло, весла большие в уключинах, по четыре с каждой стороны. Длинные лавки, на которых сидят гребцы. Я сижу на широкой отполированной лавке на последнем в ряду весле слева, ближе к борту. Под ногами доски. Нос корабля сзади меня, перед глазами поднимается корма, сбоку - борт с балясинами. Моря я не вижу. Весло неудобное, широкое и тяжелое, полностью ладонью не захватывается.

Штиль, корабль идет вдоль берега на веслах. Мы гребем. На корме стоит старший в шлеме, его обдувает ветер, он командует: "Раз-два, раз-два". Проплываем маяк на высоком мысу скалистого берега - сооружение из крупных камней, масляные светильники. Знаю, что есть винтовая лестница в стене маяка с деревянными стойками, наверху открытая площадка под крышей. Светильник как таз, в нем плавает фитиль. Ночью его видно далеко вокруг.

...

Средняя часть полуострова. На его выступающей в море части западного побережья небольшой поселок. Рим севернее. Выходим на юг. Остров, видимо Сицилия, но до него не доходим. Побережье равнинное, местами берег высокий.

Мне 18 лет. Я - обычный воин, служу на море в таможенной службе. Окончил недавно учебный корпус, получил свое первое звание (первый чин), это еще не совсем офицерский чин. Несем дозоры. Сейчас военных действий нет, только на севере неспокойно. Неприятности из-за нарушителей порядка - контрабандистов, торговцев рабами, корсаров*8. Раб только тот, кто захвачен в бою. Торговцы же недостойно достают рабов - мирных жителей уводят в рабство. Это преступление - и серьезное. Свободный гражданин - это важно. Были восстания рабов. К ним сейчас отношение другое, их надо лучше кормить, телесные наказания без повреждений. В воинской службе они не используются, только при строительстве. В армии служат свободные граждане.

Знаем свои корабли приписки города Николь. Здесь же недалеко поселок с военным лагерем. Офицеры ночуют дома, солдаты в лагере, я как офицер уже имею право жить в городе. Еще не женат. Снимаю комнату. Живем вдвоем с моим сослуживцем, служим с ним на корабле императора Антония (имя корабля?). Он немного старше меня. Живем на первом этаже хорошенького двухэтажного дома. Хозяева на втором этаже. Это дом недавней постройки, на окраине городка, с небольшим садом и виноградником, двор простецкий, обнесен забором из сплетенных веток и небольших стволов деревьев. Кухня в доме, на дворе очаг. Киски гладкошерстные. Здесь есть собаки. Собаки используются и на службе для охраны. Лохматые псы, горные овчарки.

Комната на двоих скромная, для меня и слуги. Слуга - быв­ший раб, отношение к нему как к более достойному, чем рабу. Он служивый человек, поэтому остается в моей комнате. Помогает хозяевам доставлять пищу с рынка. В доме есть и женская прислуга. Столуемся у хозяев. У приятеля другая комната. Напротив моей комнаты хозяйственные складские помещения. Там хранятся орудия производства, овощи, бутыли с вином в плетеных корзинах, кувшины. Беспорядок. В конце коридора лестница с площадкой на второй этаж к хозяевам. У них более светлые и просторные комнаты. Двое детей - девочке лет двенадцать и мальчику около семи.

Нам платят армейские, всего получаем пять талантов, 1,5 таланта уходит за жилье, а 3,5 на питание. В лагере питание из общего котла, здесь же питаемся сами. Мне не хватает на экипировку, родители оплачивают вооружение и обмундирование. Если бы служил в коннице, то поставляли бы и коня. Офицерский состав из обеспеченных семей. Нет других потребностей тратить, если разве на женщин, но пока у меня нет таких проблем. Вино покупаем у хозяина. Наши комнаты чисто мужские. Во время праздников приглашаются музыканты, принимают участие и женщины. Инструмент - кифара, маленькие гусли. Танцовщицы - восточные женщины. Греческие танцы мужские и в кругу, римские - простого рисунка. В танцах могут принять участие и гости. В городе нет театра, только в столице. Чтение принято, но в армии редко кто читает. Я читаю, знаю свой латинский и греческий языки, которые мне преподавали дома. Знаю Геродота, греческие и римские мифы. В обществе это принято. Книги в кожаных переплетах, небольшие, страницы жесткие, большие поля, мало иллюстрированы. Переписка на бумаге типа папируса, в трубочке, цветные нитки, печати. Документы опечатываются. Бумага желтоватая, листы разного размера. Чернила, чернильницы, гусиные перья. Много их надо, очиняет слуга. Пишу письма родителям. Есть специальная почтовая служба. Получаю из дома благополучные вести. Хозяйство отнимает много времени у родителей.

Лежанки типа софы покрыты шкурами. Моя придвинута к находящемуся высоко небольшому окну, изголовьем к боковой стене, покрыта бело-серой козлиной шкурой, мягкой. Моим хозяйством занимался все время службы один и тот же раб, который уехал вместе со мной из дома. Здесь он еще моложавый. Небольшой высокий круглый стол между кроватями, на котором едим. Одежда на стене. Стена побелена мелом, пачкается, так что место для одежды закрыто шкурой. Одежды немного, обувь - сандалии. По дому тоже ходим в сандалиях, не как рабы. Туалет предусмотрен.

Мы собираемся на службу. Служба не очень активная, давно не было неприятностей, но мы в полной боевой готовности.

- Распустились, не ожидаем неприятностей.

Раннее утро. Солнце еще не вставало, но светает. Дверь на улицу занавешена тяжелой тряпкой. Ступени каменные. Обливаемся водой у колодца круглой формы, сложенного из крупных камней, верх хорошо заделан, плоский. Хорошая вода неглубоко, забрасывается большой кувшин, который находится тут же привязанным. Мне помогает слуга. На бедрах у нас набедренные повязки - это просто кусок ткани, обмотанный вокруг бедер и между ног. Слуга поливает меня до пояса, потом на ноги. Взбодрился. Еще рано, я люблю поспать. Выходит приятель умываться. Толкаемся, растормашиваем друг друга. Шутки, юношеская задиристость. Обычно, когда бывает полное мытье, натираемся мылящейся глиной, которую после подсыхания смываем холодной водой. А в лагере просто плаваем голыми. Женщины моются в помещении.

Завтрак - яйца, первая зелень, сушеные финики, изюм, инжир, кусочек холодного мяса, оставшегося с вечера. Запива­ем травянистым горячим ароматизированным напитком. Слуга принес напиток в крупной глиняной чаше. Утром пить вино не принято, вино не люблю. Есть вилка из двух зубцов, больше наших современных, она - чтобы подцеплять целый большой кусок, едим же мясо руками. Когда бывает похлебка, едим ложкой. Вилка металлическая, ложка деревянная.

Выходим на улицу. Я выше напарника, иду легкой пружинистой походкой. Идем на службу. Сейчас часа три, а в четыре выходить в море. Сегодня, как всегда, не выспался. Ориентируемся по солнцу. Горы на северо-востоке, там восходит солнце, потом оно над землей, а вторую половину дня над морем и садится в море. Разговор шутливый о женщинах мне нравится, я не против.

Выхожу на берег, справа небольшой мыс. Берег пустынный, поросший невысокой травой. Трава пожухлая. Ниже нас географически есть поселки с виноградниками, бухточки, песчаные пляжи. Море серенькое. Сегодня прохладно. Одет легко. Тепло одеваться не принято, приучены к холоду. Пристань близко. Прибываем на судно. Оно стоит у небольшого причала. Это наше постоянное место швартовки. Здесь всего два нешироких причала - короткий и более длинный; настилы из половинных стволов сколами вверх. Для торговых судов должны строиться более широкие причалы, так как надо таскать крупногабаритный груз. У малого причала лодки. Наш корабль сидит поглубже, поэтому и причал подлиннее. Рядом в стороне наш лагерь. Местность не зеленая, лагерь на голом месте, равнинный берег. Сейчас в гавани два корабля. Бухта чашей, на берегу какое-то помещение.

На носу нашего корабля женская фигура (богиня) в развевающейся тунике. На судне уже сидят заспанные гребцы. У них есть свой старший. Корабль большой, есть кубрик в два этажа, верхняя палуба у кормы, огорожена балясинами. Борта высокие. Сходим с борта на верхнюю палубу, потом вниз. Капитан смотрит с капитанского мостика под большой мачтой. Рулевой у рулевого управления под капитаном, но редко используется, больше в работе весельники. Командует голосом. Одеты одинаково, украшение на тунике только у капитана - коричневый узор, знак отличия - бляха. Шлем положен, но большую часть времени им не пользуемся. Я в шлеме, так как возможен абордаж. Сегодня ветер с берега. Поднимают паруса из тяжелой серой ткани типа мешковины над капитанским мостиком, на корме и на носу. Парус сужается кверху, внизу на палке. Палка может переноситься, менять положение. При парусе дежурные матросы. Сейчас двое возятся у большого паруса на корме. На судне суета, звуки вставляемых в уключины весел, трепет парусов. Спускают весла на воду. От причала отходим на веслах. На веслах скучная служба, рабов в службе не используют, на ней используются стажеры или наемники других национальностей, малоценные для империи, не римляне, но из римских провинций - из Южной Европы, Македонии, Греции. Наемников готовят, но подготовка слабая. Капитан отдает команды. Мне хотелось бы посидеть на весле, поразмяться, но не положено.

Утренняя проверка. Выходим в море. Объявляется задание. Отправляемся в обычный дозор вдоль берега на предмет выявления неконтролируемых судов. Имеем сведения о своих кораблях. При столкновении с неизвестным судном имеем задачу подхода к объекту, сход на корабль. Это ритуал каждого утра - маршрут, инструкция. Так положено, но надоело. Задача находиться на верхней палубе и вести осмотр поверхности моря во всех направлениях. Мы в основном дело имеем с таможней, которая находится в административном центре. Прибыл Лукреций Васисубаи, чиновник из городского порта. Там находится суд. В море небольшие рыбацкие лодки. У них есть лицензия на отлов. Документ на жесткой, очень плотной, свернутой в трубочку бумаге. У капитанов есть судовые журналы, в которых указан капитан, хозяин, порт приписки, что за товар. Товары должны поступать только через порты. Имеются оценщики на разные виды товаров. На проверяемый корабль их сопровождают два гвардейца. Служба скучная для меня, однообразная. В основном имеем дело с рыбацкими судами.

Парус поднят, с одного борта подгребаем, чтобы отойти. Море спокойное. Серый, неяркий день. У морской пехоты шлемы отличаются от шлемов береговой службы, есть приспособление от солнца, удобно смотреть вдаль. Шлемы изнутри выстланы типа войлочных шапочек. Сидим, нам особенно-то и делать нечего. Сижу, смотрю через борт назад на скучный берег.

Идем вдоль берега на юг, берег тянется по левому борту. На рейде судно заметили, стоит недалеко от высокого берега. Свои суда узнаем по очертаниям, фигурам на носу, флажкам. Флаг сзади на корме и на высокой мачте. Корабли могут переговариваться флажками и звуковыми сигналами из рога. Наши подали сигнал: "Судно на горизонте". Темный силуэт на горизонте, но на его палубе нет признаков жизни.

- Берем их на абордаж, их надо проверить. Это не заявленное судно и не нашего порта приписки. Надо их пошебуршить, что они тут делают. Незаметно не сможем подойти.

- Что за судно? Какого порта приписки? Что оно тут делает? Не рыбацкое, не военное. Это не рыбаки. Торговое - каботажное*9.

(В одной из сессий странной неправильной формы судно. Нет порта приписки. Матросов немного, разложенный сброд, типа крестьян. Команда спит вповалку на кормовой части судна. Видимо, это суда из разных случаев.)

Сейчас же небольшое красивое судно хорошей отделки, мостик с балясинами на корме, по два весла с каждой стороны, рулевое управление - большой руль и киль. Капитанская площадка над помещением типа кубрика, еще одна - над задним управлением. Одна большая мачта, оснастка, парус через блоки опускается в штиль на дно между тумбами. У капитана свой кубрик. Ковер.

Наш корабль на веслах подходит. Примерились, своим правым бортом подходим к незнакомому судну с кормы, наш нос идет на них, скользим вдоль борта. У них на борту тишина. Наши борта стукнулись, их борт ниже нашего.

Нам интересно, что что-то происходит. Приключение. Их команды не видно. Для нас звучит команда:

- Выстроиться по правому борту!

Мы выстроились - команда из пяти человек и старший. Стоим не по росту, я в центре, выше всех. Собраны, все в шлемах, с мечами, в туниках с отделкой кожей, металлических доспехов нет. Строимся на палубе спиной к чужому кораблю, старший видит корабль, дает команду, определяет задачу - перейти на борт неизвестного судна и проверить, что оно здесь делает.

- Перейдем на соседний борт. Это недолго времени займет.

Вижу борт чужого корабля, он как будто из красного дерева. Двое держат кошки. Я перелезаю, прыгаю и оказываюсь первым у них на палубе. Палубы фактически нет, между бортом и каким-то пологом нет верхней палубы. Пусто на банках*10, весла подняты, пусто и на капитанском мостике. На судне никого нет, видимо, уплыли выяснять что-то на берег. Целый угол загорожен натянутым тентом из жесткой ткани. Я наклоняюсь, заглядываю под полог...

- Я не могу рассмотреть.

И возникает боль в голове. Сначала не понимаю, что произошло, позже осознаю. Вижу испуганные глаза людей, удивленные, со страхом. Очевидно, что судно торговцев рабами. Они, видимо, прикованы. Их человек восемь-девять, сверкают белки глаз. Вижу негра и пожилого белого мужчину. Сидят у задней стенки, съежились. Смотрю, соображаю. Вдруг справа вижу двоих полуодетых, которые прячутся в углу и держат бревно метра два. Выскакивают, поднимают бревно, размахиваются и швыряют в меня. Оно увесистое, шкурка как у сосны. Тент невысокий, и я стою наклонившись, заглядывая под него. Вижу, как бревно наезжает на меня на уровне лба. Бревно сшибает шлем, ремень шлема дергает голову - и удар идет по касательной.

- Ох, голова!

Чувствую этот удар, боль в макушке головы. Вижу себя без сознания. Это произошло мгновенно. Зашатался, осел, заваливаюсь на правый бок. Оглушенная голова. Ссадина в левой плечевой области. Я слабею, подташнивает, звон в ушах, хочется спать, язык не ворочается, боль в глазницах. Двое спрыгивают за мной. Стычка. Сшибают тут же одного, что был с бревном, зовут на помощь, прыгает еще кто-то. Один наклоняется надо мной. Вижу это со стороны.

- Его надо перетащить.

Двое, один подмышки, другой за ноги, поднимают меня, передают третьему на свой корабль. Я без сознания. Внутреннее беспокойство, что нельзя потерять оружие, меч. Важный момент, чтобы оружие всегда оставалось с тобой. Тащат по палубе, кидают довольно-таки неаккуратно. Сейчас им не до меня.

- Положите здесь и дайте полежать спокойно, пусть отлежится.

- Давай отдохнем.

- Ой, - периодически стону. Валяюсь у борта, волосы слипшиеся, видимо, от крови. Голова как бурлящий котел.

Возникает ассоциация. Очаг - небольшая печка с дыркой, на огне стоят котлы, металлические, с круглым дном, есть и как чугунки из обожженной глины. Так каши варят: заливают горячим, немного варят, заворачивают в шкуру до готовности. Люблю очень кукурузу молочной спелости. Вспоминаю лето, когда прошу сварить кукурузную кашу.

А пока прихожу в себя. Солнце встало, день не жаркий, тень от паруса. Лежу в тени. В первый раз получил. Пить хочется. Банки (скамейки) пустые, никого нет. Одного оставили, без присмотра. По-дурацки как-то произошло, эти двое появились неожиданно. Они внизу затаились, полуголые, загорелые, на головах косынки.

- Это им так не пройдет. Дикари, неграмотные в правовых вопросах, а мне по госпиталям валяйся. Врагов так толком и не видел.

Наши возвращаются. Рядом друзья. У меня под головой уже что-то подложено. Дали пить из высокого кувшина с носиком. Лежа пить не привык, облился, ворот мокрый. Кто-то шутит по этому поводу, а мне не до шуток, голова болит.

Буксируем корабль в город на толстых канатах. Город недалеко, да и нужна длинная пристань. Порт больше, чем тот, где стоят наши корабли. Сложный маневр подхода в такой ситуации. Вижу загрузку одного из судов: катят бочку, на носу у судна птица. Это рыбацкое судно. Зелененький городок из отдельных домов (звучание типа Костилии) с садами. Есть древний храм старой языческой религии. Местность плоская. При­стали к пристани. Их здесь несколько.

Меня укладывают на кусок плотной ткани, сносят на берег показать врачу. При движении усиливается головная боль, то­шнит, хочется спать.

Первый осмотр тут же на берегу.

- Положите.

Полусонный, слабость, состояние усталости. Промывают рану. Кувшины, полотенца. Осматривают, рана небольшая, рассеченная. Промокают, кладут салфеточки, голову забинтовывают через подбородок. Приносят носилки - две палки и между ними ткань. Двое несут в дом рядом с причалом. Административное здание длинное, как сарай. Зелени вокруг нет. Вход, длинный коридор, вторая комната налево. Здесь дежурят, поэтому есть несколько лежаков, один справа в углу, два торцом к стене. Слева столик. Высоко небольшое окно. Носилки на пол, перекладывают на лежак в углу. Подушка жесткая, скрипит - водоросли. Слабость, голова болит, безразличное спокойствие. Врач в длинной тунике ниже колен, рукава подвязаны, руки обнажены. Он в возрасте, за сорок. Светлые курчавые волосы с проседью. Мускулистые руки. Дает распоряжения, кладет подушку ниже с заходом под лопатки, смотрит зрачки, язык, трогает за лицо. Рука в области сердца, слушает. Пощупал руки и ноги, все ли в порядке. Все осмотрел.

- Главное, это покой. Можно дать вина. Пусть он пока здесь лежит. Кормить не надо. Когда станет лучше, отнести домой, если за ним есть кому ухаживать. Можем прислать санитара. Когда ему полагается отпуск? Хорошо бы отпуск. Ничего, парень здоровый, выдержит.

Шутит, хлопает по щеке.

- Ты женат? Ничего, до свадьбы все заживет. Вот тебе и повод съездить домой, только не скоро, надо отлежаться.

- Следите, чтобы он не вскакивал рано. Держите его в постели недели две. Покой. Если будет беспокоить, можно дать опиум в разведении.

- Ну как, беспокоит?

- Нормально, - отвечаю, а у самого язык еле шевелится. Мыслей нет, апатия, безразличие, состояние оглушенности, в голове звенит, сонливость, слабость.

Мне тут неуютно, чужой человек - слуга меня стесняет. Хочется, чтобы рядом был свой слуга. Доктор говорит, что пришлют.

- Выздоравливайте, молодой человек.

Это меня, воина, задевает. Хотелось бы более высокой оценки, так как я на службе.

Скучно. Стены темно-зеленые, неприятные, неровно оштукатурены, вызывают раздражение, делали не мастера. Потолок деревянный. Два бруса вдоль длины комнаты. Деревом доволен, проморенное. Дверь в правом углу, деревянного откоса нет, вставлена просто, двухстворчатая, филенчатая, белая, кра­шеная, высокая и узкая. Можно толкать в обе стороны. Ручка на правой створке желтого металла, фигуристая. Пол дощатый, некрашеный, хорошо скобленный. Кровать не мягкая, топчан, застлан цветастой тканью, она старая, замурзанная. Подушка большая, скрипит, жесткая. Одеяло - валяная шерсть, цветное, в полоску, цвет размытой вишни. Сначала лежал в тунике, сейчас лежу обнаженным. На второй день пришел мой слуга. Обрадовался, мне с ним проще. Он суетится, поправляет постель.

- Что желает господин мой вкусненького?

- Доктор не велел. Ничего не хочу. Не суетись, дай спокойно полежать. Скоро домой поедем, мне здесь ужасно надоело. Как там в полку? Васисиан ничего не рассказал, забежал ненадолго. Живы будем, не помрем, попрыгаем.

Ужасно скучно здесь лежать. Неудобство в шее и затылке, возможно, долго и неудобно лежал. В голове проясняется, отпускает. Никаких новостей, хоть бы кто-нибудь зашел. Что с тем судном? Будут ли вызывать на суд, как положено. Врач предупредил, что месяца два нельзя участвовать в занятиях. Диагноз прозвучал - контузия. Туалет - ночной горшок, ваза с ручкой, большой. На столе еда, ничего не ел эти дни, пил вино плюс витаминные напитки, разбавленные соки.

Медицинская палатка. Дают попивать вино, раны обрабатывают тоже вином. Повязка на голове. Когда нет военных действий, отпуск можно получить длинный.

...

Дома. Сухое варенье из абрикосов, изюм, белый хлеб с корочкой. Похлебка жирная, фруктов хочется, салат. Соображают и угощают хозяева, у которых снимаем комнату. Апрель, зелень еще хилая. Прохладно, но мы не кутаемся, спортивные и закаленные. Зимой - теплые плащи.

Гордость, что служил всегда в войсках чистых легионеров, - войска элитные, сохраняют добрые старые традиции, в них нет чужих наемников. У нас нет проблем.

...

В один из отпусков дома. К семье нет привязанности, привык жить в лагерях. К жене теплое чувство. Дома бывал не часто и не долго, больше, когда выхаживали после ранений. Они кудахчут, это раздражает.

- Курицы, - в адрес женщин.

Отношение к детям - гордость, что сыновья, что тоже будут воинами. Римский воин хорошо получает, семья обеспечена. Знатный род Умбрии - Паллатини, по месту проживания называют Умбрийские. Звучало название местечка рядом - Умбрино. Есть нечто вроде герба с изображением латинского "P" - вензель.

Вижу родительский дом, в котором сейчас живут престарелая мать, жена и дети. В очередной раз гощу дома. Это отпуск за полтора года до смерти. Знаю, что к осени получу распоряжение перейти на берег в отряд подготовки новых кадров. Пре­дложили передавать военное искусство молодым командирам.

Братья имеют свои дома. Наш дом одноэтажный, с плоской крышей. На передней части дома одна дверь во внутренние по­мещения. Вход в дом оформлен крытой балюстрадой из восьми колонн. Перед домом каре закрытого двора. Я нахожусь в просторной комнате с малым количеством мебели. В доме прохладно даже в сильную жару. Потолки высокие, стены оштукатурены, светло-желтые, на уровне головы украшены небольшой полосой орнамента в виде стилизованной волны, высоко небольшие окна ничем не закрытые.

Лениво полулежу на невысокой кушетке, у изголовья и у ног которой боковинки в форме завитушек светлого дерева. В комнате еще одна кушетка у противоположной стены, у стола два деревянных низких кресла со спинкой на уровне лопаток, удобные, но я предпочитаю положение лежа, к креслам не привык. Рядом низкий стол, ножки иксообразные, не очень устойчивым кажется, столешница с инкрустацией. На столе широкая ваза с фруктами: виноград, инжир, финики, что-то похожее на мелкие абрикосы. Виноград некрупный, розовый, удлиненной формы, сладкий. Глиняный кувшин тонкой работы с длинным горлом, обожженный, гладкий, с рисунком. Бокал стеклянный, пузатый, ножки почти нет. В нем розовое, разбавленное вино. Любуюсь на свет цветом вина.

Дома я совершенно светский человек, как бы могу себе это позволить. Матушка - маленькая седая старушка. Она гроза в доме, но только не для меня. К ней очень теплое чувство. Целую обе ее руки и за ухом, принято проявлять нежные чувства. В проявлении чувств с матушкой нет стеснения, с женой более сдержан, и уж совершенно не принято проявление чувств на людях, рабы не в счет. Жене 28-30 лет. Она из всей семьи единственно темноволосая, волосы длинные, заколоты сзади. Голова покрыта газовой, типа шарфа, накидкой с узором. Она пришла с улицы, смотрит сдержанно, почтительно и с любовью. На ней длинная туника, что придает походке плавность. В доме воля матери, она госпожа. Отец умер давно. Мальчики тихие, не моего характера, видимо, больше в мать, да и воспитываются замкнуто в усадьбе среди женщин. В доме в основном прислуживают женщины-рабыни, которые живут неплохо, одеты прилично. Да и играть с детьми крестьян сыновьям не позволяется, не то, что в моем детстве. Старший уже скоро пойдет в военизированную школу, но он не очень хочет. Сыновья похожи на меня, тоже светловолосые, курчавые. Старший вытянулся, а младший еще по-детски плотненький. Дети отвыкли от отца, держатся настороженно. К ним нет особых чувств: редко виделись, да и в том возрасте, когда ими больше занимались женщины. С женой хорошие отношения близости, ее люблю. Очень важен момент разделения супружеского ложа.

Сейчас в общей спальне. Это большой зал. В центре на возвышении кровать, очень широкая, под балдахином, с него свешивается кисея, закрывая всю кровать. У изголовья кровать высокая, в ногах нет возвышения. Сейчас жарко, лежим нагими. Испытываю сладкое состояние чувственной неги к жене. В походах по этому вопросу нет проблем, обеспечено, но с женой - это другое чувство, очень нежен, ласкаю ее. В минуты близости она преображается. Если в доме она не хозяйка, то здесь полностью госпожа положения, раскованна, шаловлива, игрива. У нее красивые длинные волосы, изящные черты лица, хорошая фигура - тоненькая, длинноногая. Шучу с женой, не собирается ли она мне родить дочку. Приятно находиться в постели без одежды. В спальню может по вызову придти служанка, это естественно, слуг не стесняемся. У постели на небольшом столике фрукты, вино, вода.

...

Утро. Я одеваюсь, мне помогает слуга-раб. Это мой старый, преданный слуга, у нас довольно теплые отношения, он давно сопровождает меня в военных походах. Следит за порядком в моей палатке, ухаживает за лошадьми, выполняет отдельные поручения. Одет он в простую, без украшений, короткую тунику. Он ниже меня ростом, щупленький, но жилистый, с короткими седеющими волосами. У него хорошее положение для раба - только один господин, который с ним хорошо обходится. Я за все время ударил его плеткой только один раз, больше никогда не позволял себе его наказывать. У него размеренная жизнь в лагере, определенный круг обязанностей, всегда обеспечен едой. Он относится ко мне почтительно, но и заботливо, тепло. Старше меня, знает еще ребенком, в то время ему меня поручила матушка.

Завтрак - овощи: ранний дикий чеснок, мелкие луковицы. Большим обоюдоострым ножом, похожим на меч, отрезаю кусок поджаренного на костре мяса. Едим руками. Есть металлическая посуда: бокалы, тарелки. Запиваем разбавленным вином. В отряде вино плохое, несравнимо с вином из родного дома. Кормят нас всегда хорошо. Охотимся, охотой любит заниматься молодежь.

Захожу в шатер одеваться. В нем уютно. Вещи сложены в одном месте, постель сложена, узкий травяной матрас, утварь в мешке. В шатре я сплю один, слуга спит на улице на войлоке. Сейчас он помогает мне надеть короткую, выше колен, тунику, белую, с кремовым оттенком, из хорошей шелковистой ткани. Туника присобрана у ворота, вырез позволяет протиснуть через него голову, завязок нет. Боковины не зашиты, просто заходят друг за друга, схватываются поясом, но сейчас держатся доспехами. Доспехи - металлические, широкие, удлиненные пла­стины до пояса, они позолоченные. Пояс с застежкой из двух голов львов. Застежка очень удобная - металлические большой крючок и петля. Беру шлем, под него надевается круглая мягкая шапочка, он очень красивый, блестящий, с султаном розовых перьев - это знак воинского старшинства. Сандалии - толстая кожаная подошва и завязки до колена из кожаных ремешков, там, где завязываются, уже измочалились. Короткий меч в грубых кожаных ножнах слева у пояса, справа нож. За спиной круглый небольшой щит. Луками мы не пользуемся, с пращой мы умеем обращаться, но это вооружение других войск, колесничных. Я привык к пешему бою.

Слуга приводит коня. Конь серой масти (белого цвета), мощный, с широкой грудью, очень спокойный. Покрыт большой светлой попоной, седло хорошее, с высокой передней лукой. Снаряжение коня похоже на современное, но постромки более широкие и украшены, на груди у коня большая круглая бляха. Стремена широкие, очень удобные для ноги. Плетка за поясом, в бою нужна.

Сегодня со мной из декады едут семеро, двое остаются в лагере: у одного болит нога, другой остается на хозяйственных работах - сбор хвороста для костра. Местность малолесистая, поэтому обеспечение огня - сложная задача. Готовим на кострах. Воины собрались, стоят шеренгой. Кони у всех светлые. Проверяем подпруги, снаряжение.

Лагерь на высоком каменистом плато. Мои беспокойные мысли направлены все время на север, там наша граница, откуда можно ожидать неприятностей. В Европе бушуют какие-то события. Сзади свои владения. Из лагеря моря не видно, но оно недалеко, за высоким крутым берегом. Маршрут обычен: к морю, по краю скал над морем, заезд в нижний поселок у реки, от него снова углубляемся по пустынному плато вглубь от моря, петлей возвращаемся к морю и в лагерь. Охрана питьевых источников - это простые каменные колодцы. Воду достают забрасывая сосуд на веревке и вытаскивая руками. Приспособление - палка для упора и веревки, веревка мочалистая. Местность, каменистое плато, кое-где кустарник, небольшие оливковые рощи, густая растительность только в нижнем поселке у реки. Сейчас ранняя весна, прохладно, а летом бывает жарко.

С отрядом выезжаем за высокие ворота. Они пока выше недостроенных стен, обиты кованым металлом, закрываются изнутри: в металлические скобы задвигаются большие бревна. Двое ратников задвигают задвижку, третий принимает и направляет. Едем на запад в сторону моря, по высокому берегу взбираемся все выше и выше. Настроение приподнятое, веселое. Хороший день, все размеренно и спокойно. Дорога на север, потом на северо-запад. В стороне небольшой поселок с малым количеством зелени. Потом дорога спускается в долину реки, здесь еще один поселок, но значительно больше и очень зеленый из-за достаточного количества воды. Эта река течет с гор и здесь впадает в море. Здесь Италийский "сапог" уже изгибается на северо-запад. В поселке позволяем себе немного отдохнуть. Здесь особенно хорошо осенью, когда много фруктов: инжир, финики, мелкие абрикосы, виноград. Здесь есть виноградники. Сейчас в поселке мало людей. За одной невысокой изгородью вижу моего старого знакомого, это пожилой человек. Перекидываемся неспешно с ним новостями. Он говорит о том, что сейчас все на полях, выше в горах, где больше влаги. Из дома женщина выносит большой металлический кув­шин с металлическим бокалом, из которого я пью. Дома в поселке небольшие, с плоскими крышами, с небольшой балюстрадой перед входом, из хороших бревен. Во дворе есть хозяйственные постройки. У моего приятеля есть осел для мелких перевозок, хвороста например, лошади на работе в полях, овцы, козы, птица. Зимой очаг внутри дома, в крыше есть отверстие для дыма.

По поселку поднимаемся в гору, потом направляемся на восток, снова выезжаем на каменистое плато, доезжаем до низ­корослой рощи олив. Растительность хилая. Петлей начинаем возвращаться к морю в сторону лагеря. Наш обход занимает полдня. К обеду мы должны вернуться. Едем спокойно. Я чув­ствую себя степенно, спокойно, как зрелый, опытный боец, молодежь же резвится, пускают лошадей в галоп, устраивают соревнования. Для этого очень удобное место - степное, каменистое. Я посматриваю на молодых по-отечески снисходительно. Во время обходов я рассказываю и показываю им, какие и где можно делать засады, о тактике боя.

Оборачиваюсь на шум сзади. На гребне широкого каменистого холма появляются странные лохматые фигуры, толпа их растет. Я их увидел появившимися со спины, с правого бока. Их много, бегут не строем, орут.

Севернее нас есть значительные регулярные войска. В случае опасности нам должны сообщать, прислав гонца, или дымовыми сигналами. Сегодня никаких знаков не было, мы знаем, что на севере какие-то военные действия.

- Эгей, сюда, посмотри, кто это там.

- Никак галлы-варвары.

- А чего они тут делают?

- Стройся!

Не ожидали напороться, немая сцена. Ребята подскакали. Сначала кажется, что можем справиться, потом чувствуем, что их многовато. Отступить к крепости невозможно, мы достаточно далеко, спокойно ждем их приближения. Я спокоен, мы всегда готовы к встрече с врагом. Готов погибнуть в любой момент. Мы под охраной богов.

- Чего-то их многовато.

Вижу одного из них, бежит на меня, размахивая палицей, рот раскрыт в крике. На нем лохматая шкура (меня это просто изумляет), подпоясанная чем-то вроде веревки, на ногах тоже что-то лохматое, схваченное тесемками. Другие в чем-то типа рубищ, мешковине.

- И чего в такое время года в мехах, жарко же.

- Смешные фигуры.

- Дикари - прямо-таки пещерные жители.

- Топтыги-торопыги, разбежался. Ну вооружение, ну позорище.

- Что с ними делать, дети, просто цирк. Просто обрекли на позорище.

- Свалились на нашу голову!

- Многовато, справиться трудно. Придется уложить по десятку, умирать героически.

Мы с короткими мечами и круглыми небольшими щитами. Это легкое вооружение, не ожидали встретить такого количества неприятеля. Сигналов не было. Они подбегают. Их все больше и больше переваливает через хребет. Позже справа появились верховые, их пять человек. Они одеты уже более цивильно, в туниках, но более длинных, чем у нас, и из грубой ткани, вооружены луками. У них большие, удлиненной формы щиты. На одном из щитов вижу металлический крест или типа буквы "Т", по краю окантован металлом. Наши щиты небольшие, ими прикрываем только голову и плечи. Они тоже укреплены металлическими пластинами, рисунок типа солнышка - круглая середина и что-то типа лучей. У тех кони мелкие, темно-серой и гнедой масти. Вижу одного на сером коне в яблоках, еще одного на почти вороном. Верховые неуверенно топчутся, собираются в кучку.

Толпа же вооружена очень пестро: у кого-то длинные мечи, владеют они ими очень плохо, у кого-то просто дубины, некоторые дубины в форме палицы.

Наш отряд собирается и выстраивается в "галочку": я впереди, за мной, как крылья, мои воины, крылья загибаются вовнутрь, готовые в любую минуту сомкнуться в кольцо.

- Примем бой, отступать некуда.

Хочу послать в форт гонца, но понимаю, что нет смысла, конные его догонят.

- Поздно, справа конница.

Выстроились. Враг бежит на нас, орет. Мы ждем спокойно, когда добегут.

- Лохматые, - это уже наши комментарии.

- Эй, ну просто туча несмышленая.

- Смерды, ну чего, не желаете рабского ошейничка? У, собаки клыкастые.

- Ну смотри, никакого построения, несутся гурьбой. Ну просто уничижительно с такими сражаться, не регулярные войска. Ну просто позор!

- Ладно - со своими рабами, а тут эти гунны... этих ну совсем не ожидал.

- С этими идиотами сражаться не интересно.

Ну не хочется с ними сражаться. Угнетает недостойность такого боя, это уничижительно для римского воина. Унижение воевать с такими. У нас есть чувство собственного достоинства, гордость, честь - фамильная, государственная, Мы привыкли к красивому тактическому бою по правилам. Для нас очень важна тактика, правила ведения боя, достоинство воина. У нас все есть, а у них ничего нет. Жалкие людишки, пришли, хотят уни­чтожить, нападают, а нам надо защищаться. Хочется как того пса отшвырнуть ногой, не хочется их убивать.

- Рты раззявили. Унижение для воина. Ну так осрамить, унизить, никогда я так не был посрамлен!

- Ну ребята, ну дают, как же они нас посрамили!

- Да, Марк, не скажи, дави его, как таракана, копытами лошади, грудью, грудью!

Я орудую мечом, но конь высокий, неудобно, меч коротковат для боя с коня. Враг вооружен дубинками, приходится увертываться и от камней. Подскакивают их лучники-конники, они выбили двух моих человек. После того, как они выпустили стрелы, отошли в сторону, почему-то в бой не ввязываются. Меня удивляет, что конники не активны.

- Они не хотят с нами связываться.

Понимаю, что это передовой отряд, и они, видимо, хотели углубиться на нашу территорию без стычек, не ожидали встретить наш отряд.

Я размахиваю мечом, полоснул одного направо. Он загородил лицо рукой, удар пришелся по голове в области правого глаза и загородившей голову руке. В это время меня схватили за левую ногу, оборачиваюсь и наношу удар в область левой ключицы нападающего. Он падает. Поднимаю меч - следующий шарахнулся. Опасность справа. Отступаем группой. Конь перетаптывается. Мы рубимся почти молча, хорошо выучены и в бою чувствуем друг друга. Все знают свое дело, старший не вмешивается. Редкие выкрики:

- Ну ты скажи, цепляются, мерзавцы.

- Осторожно, стрелы!

Загораживаю щитом голову. Оберегаем лицо, голову, шею, в тело пусть попадают стрелы, не страшно.

- А черт, задели.

В мою правую голень попала стрела. Вытаскиваю, кровь, боли не чувствую. Привычные болевые ощущения, на такое мы не привыкли обращать внимание. Стрела с металлическим наконечником. Враги издают гортанные звуки, речь неизвестная. Их с полсотни, почти все они около нас.

Стрелы летят не часто, но справа ранили одного из моих товарищей, стаскивают с коня, я поворачиваю своего коня в его сторону. Ко мне бросаются наперерез, хватают моего коня под уздцы, начинают стаскивать и меня. Тащат коня за узду, он вздыбился, тут-то они меня и сдернули. Оседаю, спешен, узда намотана на левое запястье, теперь это мне мешает, так как они тянут коня и вместе с ним и меня влево, приходится резким взмахом меча разрубить уздечку. Заодно полоснул кого-то по шее. Я мощно орудую мечом, они отступают. Я выше их почти на голову, мощнее и лучше подготовлен. Наших пятеро (двое убиты лучниками), все они спешены, группкой отбиваемся и медленно пятимся в сторону моря. Одного из нас, справа от меня, сломили, и он исчезает в их массе. Они пытаются достать дубинками, но мы увертываемся. Один из них орудует мечом, но бестолково, держит двумя руками и вертит над головой. Пытаюсь его достать, он задевает меня мечом по касательной под левой ключицей. Разрублена туника, обрублены шлейки доспехов, они болтаются, кровь, но боли не чувст­вую, рана небольшая. Пока размахнулся мечом налево, огрели по голове и шее сзади справа, достали дубиной. Удар пришелся несколько вскользь, пошатнулся.

- Получил по шее, удар был хорошенький.

Припадаю от удара на левое колено, состояние оглушенности, головная боль, подташнивает. Возглас:

- Держись, Марк, я рядом!

Справа от меня мой товарищ, он меня подхватывает за правую руку, не дает упасть. Он опытный боец. Становится ко мне спиной, поддерживает таким образом меня, дает опору для спины и возможность очухаться.

- Не падай, Марк, держись!

- Ты вовремя, Аркадий (в чей-то адрес еще звучало и Антоний). Здесь обращение к нему по имени звучит как благодарность.

Руки повисли, язык еле ворочается, голова мотается, состояние оглушенности, пошатывает.

- Хорошо огрели.

Проваливаюсь, уплываю. Хорошо, что меч пристегнут к руке кожаным ремнем, когда потерял сознание, то меч остался в руке.

Он пытается пугать их, кричит:

- А, собаки!

Мы спинами друг к другу, огрызаемся в разные стороны. Я понемногу прихожу в себя.

- Можешь отойти, не боись, я контролирую ситуацию.

Я хорохорюсь в этот момент.

Мы хорошо поработали. В схватке расклад один к четырем-пяти. У нас потери - четверо, а вот их многовато. Около наших, оставшихся в живых, по несколько трупов. Около меня лежит один, уткнувшись в землю лицом, второй в сторонке, третий еще живой. Троих из четверых я уложил, а четвертый меня достал. Дубинка оказалась длинной и увесистой, палица целая. Дурное это оружие, но оказывается эффективно иногда.

- Уродец, хорошо он меня достал, аж в глазах потемнело.

Медленно пятимся к обрыву. Нас четверо - Аркадий, молодой и юноша без шлема. Держимся вместе - красавцы ребята. Я немного вяленький. Но эти псы от нас отстали и отошли. Вокруг нас большое кольцо лохматых. В стороне пятерка конных.

- У, жарко, - говорит мальчик.

У него тоже разорвана одежда, кровь на левом плече, со спины, на ноге. Я про себя "птенец", а вслух, чтобы подбодрить: "Да, потрепали тебя, соколенок".

Отходим, пятимся к обрыву над морем.

- Что будем делать, за спиной обрыв?

- Давай лучше как птицы полетаем.

Я должен умереть красиво. Это не бравада, а внутреннее состояние - достойно умирать. Не хочу умирать от рук варваров, дурацкая смерть от дикарей. Такая смерть не достойна римского воина.

- Нам остается только достойно уйти, ребята.

Здесь высоко, хорошо, надежно. Смерть по своей воле, как я хочу.

Мы четверо стоим наверху на краю скалы. Враги отступили, стоят полукольцом в некотором отдалении, смотрят удивленно, видимо, поняли наше намерение. Они думали, что мы сдадимся. Здесь настроение, как у актеров в театре, мы все делаем картинно. Конные так в стороне и держатся. Вокруг лохматые. На мысу красавцы ребята. Прекрасный вид, ветер с севера. Удивительное внутреннее спокойствие, какой-то азарт, не бравада, а внутреннее естественное состояние, готовность умереть в любой момент, мобилизация всех внутренних сил.

Рассчитали, что надежно разобьемся, внизу камни острые и достаточно высоко, метров 30-40. Камни, потом полоска песчаного берега. День серенький, облачный, какая-то зыбкость, распогодилось, солнце через небольшую дымку высоко над морем слева. Зимой солнце примерно здесь опускается в море. Испытываю эстетическое чувство. Часто любовался на этом месте закатами. И сама скала живописная. Внутреннее ощущение свободы. Чувство сплоченности, ощущение даже веселости, что мы вместе.

- Сейчас красивенько сделаем.

- Ну что, полетели что ли, ребята!? - я шутливым голосом.

- Полетели! - в ответ тоже с шутливостью в голосе молодой.

У нас в отряде хорошо с дисциплиной, всегда команды подбираются по симпатиям. Неприятель наблюдает сначала полубезразлично, потом появляется на лицах интерес, уважение. Мы как петухи перед ними, как актеры. Обставляем все красиво, есть зритель. Стоим небольшим кружком. Теплая вол­на, дети будут гордиться.

- Давайте простимся, ребята.

Подняв, скрестили мечи "гей-гей", как будто чокаемся бокалами, они ответили глухим звоном "бям-бям". Опустили мечи, сняли и отбросили щиты, которые во время боя тоже пристегнуты к руке, освободившейся левой рукой обняли друг дру­га за плечи, постояли. Стоим картинно в ряд перед варварами, лицом к ним, спиной к обрыву. Отходим к самому краю. Справа от меня Аркадий, слева молодой без шлема. У меня шлем набекрень, туника на левом плече порвана и окровавлена, пор­ваны и лямки доспехов, окровавлена правая нога после попавшей в нее стрелы.

Через левое плечо оглянулся в обрыв, отталкиваюсь и лечу назад, больше развернувшись правым плечом. В полете делаю дугу как сальто-мортале и оказываюсь головой вперед. (Полет воспринимаю как в замедленной киносьемке.) Слева до меня кто-то шмякнулся "блюм" и покатился немного вниз. Справа чуть выше себя вижу другое падающее тело - это Аркадий. Первый удар приходится о выступ скалы в области правой стороны затылка, голова резко дергается - и удар уже в область правого виска. Кровь во рту, язык кажется разбухшим, кровь заполняет рот и начинает стекать по правой стороне подбородка, позже образуя лужицу на земле. Потом чувствую удар в области правой стороны спины, крестец, правая ягодица, правая нога. Левая нога оказывается согнутой, прикрывая вытянутую правую. Левая рука на груди. Все тело с наклоном направо. Шлем рядом. Правая рука и мертвой продолжает стискивать окровавленный меч. Из тела некоторое время выходить не хочется, потом вижу его уже сверху. Очень доволен, долго любуюсь телом:

- Красивый мужик! Тело такое мускулистое, загорелое и лежит красиво. Красивое лицо и крупная красивая голова с копной курчавых светло-русых волос. Гордость за него, столько труда было вложено в его совершенствование. Смерть достойная и не мучительная. Чувствую себя героем. Очень важно ощущение достойности и красоты смерти. Умереть как достойный гражданин - это главная задача моей жизни. Смог выдержать! Жизнь была хороша! Рад, что достойный пример подчиненным, важно остаться в памяти потомков, что дети могут гордиться отцом. Перед смертью вспомнил о семье.

Гунны обошли наш лагерь с северо-востока, в лагере тихо. Опасности нет, послан отряд очистить местность. Через некоторое время за нами пришли человек семь с носилками из похоронной команды.

- Красиво ушли, хотел бы и я так умереть.

Четверо тащат мое тело на носилках, на него навалили тело молодого кучерявого. Несколько возятся с другим молодым, он застрял между скал.

Спокоен, что с телом будет как положено, будут соблюдены все почести, положенные героям, по высшему разряду. Испытываю гордость. Героев должны хоронить с почестями. В моей палатке женщины обрабатывают тело маслами, благовониями. Снаряжены специальные катафалки-колесницы в Рим, где позже будет проведен ритуал воинских почестей. Катафалки в длину тела, с крышей на четырех столбах, большие колеса с деревянными резными спицами, четверка лошадей попарно цугом. Тела накрыты ярко-красными, шелковыми, нашими праздничными плащами. Похоронят в родовом серого скром­ного камня склепе, где покоится и отец, у скалы среди зелени. Здесь захоронены только мужчины рода. Прощальное застолье. Горд, что все соблюли честь по чести.

Высказывания пациента в сессии и после, моменты осознания:

Преклир отмечает, что никогда не испытывала страха высоты, наоборот на высоте всегда чувствует эмоциональный подьем, радость и желание полета. Много путешествовала в горах (Памир, Алтай), с удовольствием живет на 21-м этаже. К горам испытывает особо благоговейное и эстетическое чувство.

Во время тяжелой операции под наркозом пережила много вариантов смерти. Несмотря на страдания, не было страха перед смертью, было состояние даже какого-то экстаза, теперь и это понятно: у Марка именно такое состояние перед смертью, он как бы упивается моментом.

Интересно, что у римского воина пояс с застежкой из двух голов львов такой же, как у папы преклира на парадной форме морского офицера.

"Приятно находиться в постели без одежды", - это чувство удивляет преклира, так как для нее это проблема, она стеснительна, не бывает обнаженной даже когда одна.

Интересно, что преклир в сессии заявила, что ей не хотелось бы смотреть в настоящий момент фильм "Спартак": "Он раб, и я не на его стороне". В процессе часто преклиры полностью отождествляют себя с человеком того времени и психологически "ты не ты, а он".

У преклира возникло интересное ощущение в сессии, что на правом запястье Марка - кожаный широкий браслет, никак не могла понять, зачем он, какую функцию выполняет, не для украшения же. И только уже перед самым моментом, когда бросились со скалы, а потом увидела момент боя, когда теряет сознание и Аркадий помогает ему, поняла: меч оставался до конца в правой руке, он пристегнут к руке кожаным браслетом. Смотрим в Советской военной энциклопедии про меч.

Меч - вид холодного оружия, применявшийся в древности и в средние века в пехоте и коннице. Представлял собой прямой обоюдоострый клинок с рукоятью, отделенной от клинка перекрестием и оканчивавшейся навершием. Бронзовый меч появился во 2-м тысячелетии до н.э., железные - к началу I тысячелетия до н.э. В зависимости от формы и длины клинка мечи делились на колющие и рубящие, были мечи одинаково приспособленные для колющего и рубящего действия. Древнейшие мечи были короткими и являлись в основном колющими. В это же время в Европе и Азии появились длинные мечи рубящего действия. Короткие мечи долго сохраняли свое значение в связи с распространением колесниц и на случай спешивания конных воинов. Древние римляне (III в. до н.э. - III в. н.э.) имели для пехоты короткий и широкий колющий меч, для конницы - длинный рубящий.

У преклира в руке явно колющий меч, очень удобно было им нанести удар сверху вниз за ключицу врага. На флоте привык именно к такому. Явно удобнее стало им пользоваться, когда оказался спешенным. Такой детали, как ремешок, в словаре не оказалось. Историк подтвердил, что находили мечи с просверленной дырочкой, видимо, как раз для того, чтобы посадить его на ремень. "Правая рука и мертвой продолжает стискивать меч". Преклир и после процесса некоторое время продолжала это ощущать. Интересно, что женщина, не выносящая никакого оружия, здесь испытывала самые приятные эмоции. И внешне она приобрела вид мужественного римского воина, это звучало и в лице, и в осанке.

Четко звучала "декада" относительно численности отряда. В словаре иностранных слов: "гр. dekas (dekados) десяток - 1) в древности - группа, состоявшая из десяти каких-либо единиц (в летоисчислении, счете солдат и т.д"). Но это греческое, а латинское? Смотрим в латинско-русском словаре: decada = dekas (греч.) - декада, десяток.

Интересно, не было ли в то время города или местечка с названием Умбрино, так как кроме Умбрии, о существовании которой преклир никогда в жизни даже не подозревала, звучало название Умбрино относительно административного центра.

Много греческих терминов. Так ли распространены были греческие понятия в Риме V в. н.э.?

Заметки историка:

Один из самых ярких и достоверных материалов. С поразительным количеством подробностей и вполне верно, с точки зрения современной исторической науки, воспроизведена жизнь Римской империи того периода, когда ее могущество только начинало клониться к упадку. События, описанные в сессии, происходят скорее всего во II в. н. э., в период так называемого "золотого века" империи. Особого внимания заслуживает, так сказать, ментальная сторона материала - психология, образ мысли и система ценностей римского солдата, профессионального воина на службе у "своей" великой империи. Чувство собственного достоинства, гордость, высокие понятия о воинской доблести, равно как и презрение к "варварам" - все это было очень характерно для воинов Рима согласно сохранившимся свидетельствам современников. Остальное - усердное отношение к службе, чувство товарищества, гордость своей воинской профессией - легко можно принять логически, учитывая то, что во II в. н. э. армия Рима несомненно не имела равных во всем мире.

Сценки легионного быта, гарнизонной и пограничной слу­жбы тем более ценны, что органически дополняют имеющиеся в нашем распоряжении данные археологии и документальных источников того времени, кардинально не расходясь с ними. Легко прослеживается боевой путь легионера Марка. Он начинал службу в легкой пехоте - "велитах". Велиты не носили металлических доспехов; их кожаное защитное снаряжение действительно могло быть легко принято за вставки в одежду. Отдельных абордажных команд в Древнем Риме не было, и для действий на кораблях использовалась специально подготов­ленная обычная пехота, например подразделение, в котором служил Марк. С выслугой лет он был переведен в другой гарнизон, расквартированный в пограничной крепости. Действительно, сo II в. н. э. император Траян начал ограждать восточные и северные границы Рима системой укрепленных застав и протяженных стен - так называемым "римским лимесом". Марк служит вероятнее всего в пехоте: подробно описано снаряжение и оружие пехотинца, в частности знаменитые "калиги"- римская солдатская обувь. Лошади, вероятно, применяются в пограничном гарнизоне даже пехотой для патрульной службы. Круглые кавалерийские щиты применяются в конном строю вместо прямоугольных пехотных скорее всего просто для удоб­ства. Показательно, что в ходе боя солдаты спешиваются: они пехотинцы, кавалеристы никогда не поступили бы так. Сам Марк является "деканом"- командиром подразделения из десяти солдат, именовавшегося "декурией" (действительно от слова "дека"- десять, но на латинский манер).

Сцена последнего боя и гибели Марка происходит вероятнее всего где-то на восточных границах империи, а не на юге Апеннинского полуострова, бывшего в то время самым центром Рима. Варвары, с которыми сражаются Марк и его товарищи, могут быть кем угодно - дакийцами, сарматами, скифами, но не гуннами: последние появились на границах империи много позднее.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных