Повинности крестьян

(по "Поэме о версонских вилланах")

"Поэма о версонских вилланах" написана на старофранцузском языке неким Эсту ле Гоз'ом в середине XIII в. Действие происходит в деревне Версон, недалеко от города Кан (Нормандия). Сеньором Версона был богатый монастырь св. Михаила. Автор произведения целиком на стороне монастыря и настроен враждебно и иронично по отношению к крестьянам.

Снова несу я свою жалобу святому Михаилу — вестнику небесного царя — на всех версонских вилланов...

Вилланы должны возить камень — в нем, что ни день, то нужда — без споров и без сопротивления. И на печах и на мельницах — ведь они более вероломны, чем смиренны! — они постоянно повинны службой. Строится ли дом — они должны подавать каменщикам камень и цемент'...

Первая работа в году — к Иванову дню². Вилланы должны косить луга, сгребать и собирать сено в копны и складывать его стогами на лугах, а потом везти на барский двор, когда укажут. Бордарии³ же уберут сено в сарай. Эту работу делают они постоянно.

Затем должны они чистить мельничные канавы, — каждый приходит со своей лопатой; с лопатой же на шее идут они выгребать сухой и жидкий навоз. Эту работу делает виллан.

Но вот наступает август, а с ним новая работа (ее-то им только недоставало!). Они обязаны барщиной, и ее не следует забывать. Вилланы должны жать хлеб, собирать и связывать его в снопы, складывать скирдами среди поля и отвозить немедленно к амбарам. Эту службу несут они с детства, как несли ее предки. Так работают они на сеньора.

' Видимо, смесь глины с соломой.

² Иванов день — 24 июня. В средневековой Франции год начинали с Пасхи.

³ Бордарии — крестьяне, обязанные работать преимущественно в усадьбе, в отличие от вилланов — держателей мелких наделов в имениях, несущих барщину и выплачивающих натуральный и денежный оброк.

Если их земли подлежат шампару', то никогда не свезти им с полей своих снопов: идут они искать сборщика и приводят его с великой неохотой; если виллан погрешит против установленного счета, то сборщик пристыдит его и наложит большой штраф, буде он ему чего недодал. И вот нагружает он шампар на свою двуколку, не смея скинуть ни единого снопа, и везет к амбару общего шампара. Его же собственный урожай остается под дождем и ветром, а виллан тоскует о своем хлебе, который лежит на поле, где терпит всяческий ущерб! И вот подъезжает он к амбару, где берут с него штраф, если он потерял хоть один сноп, упавший с воза в поле или на дороге. Привязывает он своих лошадей, но им не дадут ни крошки корму; а если увидит его меряльщик, то он также сумеет огорчить виллана, требуя с него вина. Немало приходится платить тому, над кем висят три или четыре приказщика: один принимает, другой разгружает, третий ведет к меряльщику — бедняку же одни слезы! Сдав хлеб, он, наконец, уходит (давно не знал он такой радости!), кляня на своем наречии того, что передал ему такой удел, а потому и такое над ним измывательство.

А потом подходит время ярмарки "на лугу" и сентябрьский богородичный день², когда надо нести поросят. Если у виллана восемь поросят, то он берет двух наилучших, один из них — для сеньора, который, конечно, не возьмет того, что похуже! А сверх того, надо приложить по денье³ за каждого поросенка из оставшихся. Все это должен платить виллан.

Затем наступает день святого Дионисия⁴. Тут вилланы хватаются за голову — ведь им надо вносить ценз, и они в страхе.

А вот подходит срок уплаты за огораживание, — ведь вилланы держат большие загороди. Если виллан уже давно обрабатывает свое поле, то все же он не может и не посмеет обнести его изгородью раньше, чем не внесет пошлину сеньору и не получит его согласия. <...>

Затем они опять повинны барщиной. Когда они распахали землю, то идут за зерном в амбар, сеют и боронят. На долю каждого приходится один акр⁵...

К Рождеству надо сдавать кур; в случае, если они недостаточно хороши и нежны, приказщик заберет залог виллана⁶.

Затем идет пивная повинность; два сетье ячменя и три картье⁷ пшеницы с каждого.

'Шампар (часть с поля) — отдача сеньору известной доли урожая. Иногда это девятый, десятый или одиннадцатый сноп, но известны случаи, когда отдавали и четвертый сноп.

² Праздник Богородицы — 8 сентября.

³ Денье = '/12 су. 20 су = 1 ливру.

''День святого Дионисия — 9 октября. Виллан как держатель земли феодала платил ему ценз. Крестьянин платил^енз или шампар, а иногда то и другое.

⁵ Нормандский акр = 12,1 га.

'Одной из принудительных мер в отношении вилланов была система залогов. ·

⁷ Средневековые меры сыпучих тел колебались. В XIII в. в одном картье пшеницы было 3 бушеля, в одном сетье — 12 бушелей.

Ну-ка, заставляйте их платить! Полностью должны они рассчитаться! Ступайте, забирайте их лошадей, уводите коров и телят, удерживайте их залоги по всем дворам. Пригоняйте побольше, ничего не оставляйте им в подарок! Потому что все вилланы — вероломные предатели...

Если виллан выдает дочь замуж за пределы сеньории, то сеньор получает пошлину "кюлаж"'. Три су причитается ему в виде брачного, и, сир, я клянусь, что есть за что получать ему эти три су. Ибо в давние времена было так, что виллан вел дочь за руку и предоставлял ее сеньору...

Затем приходит Вербное воскресенье. Богом установленный праздник, когда нужно нести пошлину за овец, так как вилланы по наследству получали эту повинность. Но если они не смогут уплатить в срок, то тем самым они передают себя на милость сеньора.

На Пасху опять повинны барщиной. Когда вилланы вспашут землю, идут они в амбар за зерном, сеют и боронят. Каждый обрабатывает один акр под ячмень.

После этого надо ехать в кузницу подковывать лошадей, потому что пора отправляться за дровами в лес...

Затем следует повозная повинность, называемая соммаж: ведь ежегодно они возили хлеб в Домжан. И тут не мало издевались над ними...

Кроме того, на них лежит мельничный бан². Если виллан не рассчитается с мельником, как ему полагается, то мельник возьмет свое на зерне, отмеряя его таким бушелем, что возместит свой помол; а лопаткой загребет себе муки так, что полной меры останется едва половина, и еще прихватит горсточку...

Затем на них лежит печной бан, и это самое худшее. Когда жена виллана туда отправляется (ее давно туда не посылали) и исправно платит свой форнаж, приносит лепешку и подмогу, то пекарша, надменная и важная, ворчит, а пекарь недоволен и бранится, говоря, что он не получил по своему праву; он клянется господними зубами, что печь будет истоплена плохо и что не придется есть хорошего хлеба — он будет непропеченным.

Сир, да будет вам известно, что под небом нет более подлого народа, чем версонские вилланы; это мы знаем твердо...

Перевод Е. Ч. Скржинскои

Оттон I Великий

(по Видукинду Корвейскому)

Видукинд — монах монастыря Новая Корвея, автор хроники "Деяния саксов" ("Res gestae Saxonicarum"), в которой описывает деяния саксонской знати и правления королей Генриха I и Оттона I. Харак-

' Выход замуж в чужую сеньорию назывался формарьяж. ² Бан — запрещение. Мельничный бан — право сеньора запрещать жителям данного округа молоть хлеб на любой мельнице, кроме господской. Печной бан — крестьянин был обязан печь свой хлеб в банальной печи, платя за это "форнаж", т. е. печное. Сеньор отдавал печь в аренду; арендатор имел полную возможность притеснять виллана.

теристика, даваемая Оттону I, напоминает описание Карла Великого в его биографии, написанной Эйнгардом, хотя несомненно, что в ее основу положены личные наблюдения Видукинда.

Мы не в силах со всем [надлежащим] достоинством описать нравы, свойства и наружность столь великих и столь многочисленных людей, которых милость Всевышнего предназначила миру на радость и ко всяческому украшению. Мы поистине не можем скрыть то уважение, которое питаем к ним. Сам государь, старший и лучший из братьев', славился прежде всего своим благочестием, в делах превосходил всех смертных решительностью, был всегда любезен, помимо тех случаев, когда наводил страх своим королевским наставлением, был щедрым в дарениях, умерен в отношении сна и даже во сне всегда о чем-нибудь говорил², так что казался бодрствующим, друзьям ни в чем не отказывал и был им верен больше, чем другие. Ибо мы слышали, что некоторые из тех, кто был обвинен и уличен в [каком-либо] преступлении, сами избирали его своим защитником и посредником, причем он никоим образом не верил в их преступление, а потом обходился с ними так, словно они никогда ни в чем не провинились по отношению к нему. Способности его были совершенно удивительны; ибо уже после смерти королевы Эдит³ он, не зная до этого грамоты, настолько ее затем изучил, что вполне [свободно] мог читать и понимать книги. Кроме того, он умел говорить на романском⁴ и славянском⁵ языках и, что является редкостью, считал достойным пользоваться ими. Он часто ходил на охоту, любил игру в шахматы, иногда с [чисто] королевским достоинством проявлял расположение к верховой езде. С этим он соединял громадный рост, свидетельствующий о королевском величии, голову его покрывали седые волосы, глаза были карие, они излучали некий блеск наподобие молнии, [у него было] красное лицо и вопреки древнему обычаю длинная борода, грудь, покрытая гривой, как у некоего льва, соразмерный живот, походка, некогда легкая, теперь ставшая более тяжелой. [Он носил] местную одежду, иноземной он никогда не пользовался. И как достоверное передают, что, сколько бы раз ему ни надо было носить корону, это не мешало ему соблюдать пост.

Перевод Г. Э. Санчуки

'У Отгона I были два брата: Генрих Младший (938—955) и Бруно, архиепископ Кёльнский, а затем герцог Лотарингии (с 955 г.).

² Аналогичную черту отметил у Карла Великого Эйнгард. Эдит — вторая жена Оттона (с 929 г.), англосаксонская принцесса. ⁴ Разговорный галльский (французский) язык, часто называвшийся латинским. Собственно латинским языком Оттон не владел.

'Первой женой Оттона была славянка Тегомира (дочь пленного князя}.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: