ГОДА ПОСЛЕ БИТВЫ ПРИ ЯВИНЕ 2 страница

Ежедневно в течение этих двух недель Сомпа давал клятвенное обещание поместить Джадака в бакта-камеру, преподнося это как панацею от всего, а не только от дискомфорта из-за протезов. И вот однажды утром его взаправду без предупреждения погрузили в целебный раствор, предварительно нацепив на лицо маску-голоэкран и запустив обучающий курс истории, и все сомнения в реальности происходящего отпали сами собой.

Потому что никто не смог бы выдумать катастрофические события, о которых он узнал из исторических сводок.

Война между Республикой и Конфедерацией Независимых Систем – война, в которой Джадак и бесчисленное множество других отчаянно боролись за мир и справедливость, – на поверку оказалась искусной уловкой, из-за которой Орден джедаев был уничтожен, а Галактика оказалась во власти владыки ситов. Но Сила в конечном итоге восторжествовала, когда императора Палпатина низверг с трона сын джедая, которого некогда почитали как героя. Однако понадобились годы сражений с пережитками Империи, прежде чем Новая Республика смогла подняться из пепла Старой. И даже тогда мир оказался недолговечен. И без того охваченную раздорами Республику осадили иногалактические пришельцы, известные как йуужань-вонги, проявившие невиданную доселе Галактикой жестокость. Они уничтожали и видоизменяли планеты, они поставили целые народы на грань вымирания. Отдельные планеты – такие как Корускант и Оброа-Скай – до сих пор тщились избавиться от инородного покрова, который набросили на них йуужань-вонги. А совсем недавно Галактический Альянс противостоял уже новой угрозе, исходившей от рыцаря-джедая, который, подобно Энакину Скайуокеру, принял учение и перенял тактику ситов в попытке сформировать новый галактический порядок. И сейчас – вот уж поистине ирония судьбы – бразды правления Галактическим Альянсом оказались в руках бывшего офицера Империи – Натаси Даалы.

Подавляющие дух откровения, сообщения о чудовищной смерти его друзей и родственников, гибели городов и планет, истреблении народов, к которым он относился с теплотой и симпатией, – на фоне всего этого собственные заботы Джадака уже казались не столь значительными. И пусть ноги его постепенно приживались, на сеанс погружения он всякий раз являлся с ужасом, и вовсе не из-за приторного послевкусия бакты на губах; его пугала перспектива узнать новые подробности истязаний, которым подверглась за прошедшие годы Галактика.

С неделю Джадак избегал делать запросы о себе в ГолоСеть и в конце концов сильно пожалел, когда все-таки поддался порыву. Найденные данные были до определенной степени верны, но эта история жизни Тобба Джадака была не слишком к нему справедлива. Когда-то он считался одним из самых одаренных гонщиков на свупах и звездолетах, каких только рождала Галактика за сотню лет, и даже установил рекорд скорости в 655 километров в час на «Свуп-петле Грандена», но после Гран-при Балморры скатился в разряд заурядностей – и это по меркам благосклонных к нему изданий; иные же и вовсе клеймили его позором. И даже в тех сводках, где сообщалось, что Джадак вынужден был сдать гонку под нажимом хаттских преступных авторитетов, связанных с семьей Ригорра-Грудо, он все равно был выставлен в самом дурном свете – за то, что сделал солидную ставку в букмекерской конторе на свой провал. Джадака угнетало, что ни в одном из найденных отчетов не сообщалось всей правды. Но разве могло быть иначе, если ГолоСеть была лишена всяких упоминаний об обществе «Республика», не говоря уже об участии в нем Джадака – и это даже несмотря на то, сколько разоблачительных сведений о так называемых Войнах клонов и злодейских махинациях Палпатина за последние годы выплыло на свет?

Хатты действительно приказали Джадаку сдать гонку. Они обещали помочь ему однажды с помпой вернуться в спорт, но он отлично понимал, что, даже если это случится, будет уже поздно спасать его репутацию и самоуважение. Так что ему оставалось лишь подчиниться и принять кредиты, предложенные хаттами в качестве компенсации, – либо ждать, когда убьют его и всех членов его семьи. Но ставить на собственный провал – это придумал отнюдь не Джадак; это придумали в обществе «Республика». Каким-то образом прознав о хаттских махинациях, представители общества подошли к нему незадолго до гонки и сообщили, что у них есть быстрый корабль, которому требуется умелый пилот, столь же недовольный режимом Палпатина, как и они сами, и что он, Джадак, идеально подходит на эту роль. Он не был удивлен. Он не умел держать свои политические взгляды при себе, особенно когда какая-нибудь миловидная журналистка подсовывала ему под нос микрофон. Но обществу «Республика» нужен был не столько союзник, сколько человек с подмоченной репутацией, способный, не вызывая подозрений, смешаться с галактической толпой информационных посредников. Он должен был сыграть роль «наемника на мели», который за деньги готов подрядиться на любую работу, но тем временем служил бы интересам общества «Республика» как шпион и курьер.

Сначала Джадак отклонил предложение. Конец карьеры гонщика не означал, что он не сможет найти работу пилота в полиции, охранных конторах или частных сыскных агентствах. Но поскольку могущество Палпатина все росло, а война казалась неизбежной, он передумал. По крайней мере он употребит свои способности пилота на доброе дело.

А тут еще этот сумасбродно-скоростной ИТ-1300, который где-то раскопали для него новые работодатели…

Он вспоминал предвоенные и военные годы – как он проникал на базы Метатеранского картеля и других преступных организаций, летал на далекие планеты, встречался с торговцами оружием, спайсобаронами, сторонниками КНС – чаще всего даже не подозревая, какой именно груз везет в трюме. Он лишь делал, что ему велели, веря, что служит на благо сенатской «Делегации двух тысяч» и Ордена джедаев, участвует в войне на свой собственный манер и в то же время заботится о своей разбросанной по Галактике семье. Вместе с Ризом – еще одним наемным пилотом – Джадак вел «Звездного посланника» в гущу самых яростных сражений войны – при Муунилинсте, Кейто-Неймодии и других планетах.

С каждым новым сеансом в бакта-камере его воспоминания были все ближе к тому, чтобы принять хронологический порядок. Но он так и не смог припомнить событий, приведших к аварии. В некоторых источниках ГолоСети утверждалось, что он погиб незадолго до официального завершения Войн клонов. Джадак не нашел ни единой подробности о том, как именно он умер, но факт его смерти в определенном смысле был неоспорим.

Часть сенаторов из общества «Республика», на которых он работал, дожила до того момента, когда Альянс за восстановление Республики – так называемый Альянс повстанцев – низверг Империю в пропасть, но сейчас все они уже умерли. Кто-то погиб еще в Горманской резне[9], другие оказались на Алдераане в тот момент, когда по нему выстрелила «Звезда смерти». Очень многие пали в затяжных сражениях с имперскими недобитками. И лишь некоторые скончались от естественных причин.

К концу своих сеансов бакта-терапии Джадак уже не был уверен в необходимости кровь из носу восстановить в памяти подробности аварии. Сейчас его терзал куда более насущный вопрос. Если все члены общества «Республика» мертвы, кто же так пекся о его здоровье все эти годы – и главное, зачем?

Глава 10

Хан и Лэндо обменялись энергичным рукопожатием и обнялись, похлопав друг друга по спине. Когда дело дошло до Леи, Лэндо задержал ее в своих объятьях на несколько долгих секунд. Затем озорно улыбнулся, когда та наконец высвободилась и неодобрительно закачала головой.

– В Галактике лишь одна постоянная, – заметила Тендра, кивнув на мужа. Они с Леей также обнялись.

– Неправда, – заявила Лея. – У меня тоже такая есть.

Калриссианы были одеты без лишней роскоши и официоза: в свободные брюки, простенькие свитера и туфли, – и, оказавшись в их компании, Лея, кажется, впервые в жизни ощущала, что переборщила с нарядом.

– Но кто же это обворожительное юное создание? – вопрошал между тем Калриссиан, опустившись на одно колено перед Алланой. – Только не говорите, что Амелия. Она не могла так вымахать всего-то за год!

– Кто-то же должен, – ответила Аллана, попав в объятия к дядюшке Лэндо.

– Эй, – наигранно воскликнул тот. – Уже разучила дурные привычки своего папочки?

– А вот и нет. Я сама их приобрела.

Лея рассмеялась вместе со всеми, обрадованная тому, что Аллану больше не раздирают противоречия при слове «папа». Калриссианы понятия не имели, кто ее настоящий отец, и, как и многие, считали, что Хан и Лея удочерили девочку, чтобы развеять печаль от потери второго по счету сына. Поначалу Аллане трудно было называть Хана и Лею папой и мамой, но со временем она привыкла и на людях обращалась к ним исключительно так.

– Амелия, ты помнишь юного Лэндо?

Трехлетний малыш с игрушечным драконом в руках был точной копией отца – да и одет был под стать Лэндо-старшему.

– Привет, Лэндо, – поздоровалась девочка. – Это дракон из «Замка ужасов»?

Карапуз застенчиво кивнул:

– Перисталь.

– Я тоже смотрю этот мультик! Перисталь – твоя любимая игрушка?

– У меня есть принц Готик.

– Класс! А у меня был плюшевый тонтон.

Малыш подбежал к отцу и обхватил его за колени. Лэндо, лучась от счастья, поднял сына и прижал к себе:

– Мы прозвали его Шансом. – Папаша взъерошил курчавые волосы ребенка. – Он – мой талисман удачи.

Хан ухмыльнулся, и это не ускользнуло от внимания Лэндо.

– Не надо!

– Да брось, даже Боба Фетт теперь дедушка, – пожал плечами кореллианин.

Лэндо опустил сына на ноги, и малыш поспешил к маме.

– Привет, Трипио, – поздоровался хозяин, распрямившись. – Рад видеть и тебя.

– И я вас, сэр, – ответил дроид. – Если позволите заметить, сэр, ваш дом очень изыскан.

– Этот – да, особенно, – хмыкнул Хан. – У него их шесть. Или уже семь?

– Вообще-то восемь, с тех пор как мы прикупили квартирку на Куате, – подсчитал Лэндо. – Но этот – наш любимый.

С ним трудно было поспорить. Луджо – не планета, а настоящий рай, особенно ее экваториальный пояс, где круглый год лето и лазурные воды океана переливаются в золотистых лучах солнца. Вилла Калриссианов – несколько опрятных домиков, соединенных дорожками, – располагалась всего в сотне метров от берега, где вечерний бриз дарил прохладную свежесть.

Если не считать короткой встречи годичной давности, в последний раз Лея и Хан проводили время в обществе Лэндо еще в войну Альянса с Конфедерацией. Лея тогда как раз потеряла обоих телохранителей – ногри Кахмаима и Миуолх – а «Сокол» попал под обстрел звездного разрушителя «Энакин Соло» и лишился обеих огневых турелей и нескольких крупных сегментов брони. На ремонтно-заправочной станции «Тендрандо» в системе Джиндайн Лэндо за собственный счет помог восстановить «Сокола», после чего отправился вместе с Ханом и Леей выполнять задание на Кореллии и расстался с ними лишь тогда, когда получил известие, что Тендра беременна[10].

– А где твоя трость? – пожелал знать Хан.

Лэндо стрельнул взглядом в сторону Тендры:

– Кое-кто убедил меня, что она чересчур претенциозна. И что с ней я выгляжу старше своих лет.

– По крайней мере усы тебе разрешили оставить, – заметил Хан.

Они опять рассмеялись. При прошлой встрече на Корусканте о Джейсене старались не говорить вообще, как не говорят о веревке в доме повешенного. Боль от гибели сына и его поступков во время войны была еще слишком свежа, и они говорили о чем угодно, только не о том, что произошло каких-то два года назад. Сейчас все было по-другому. Они свыклись с потерей, и это одновременно и обнадеживало, и пугало.

– Что привело вас на Луджо? – спросил Лэндо.

– Приключение! – объявила Аллана.

– В самом деле? И какое же?

– Мы ищем всех, кто летал на «Тысячелетнем соколе».

Лэндо повернулся к Хану:

– Да ну?

Тот кивнул:

– Я давненько обещал себе это сделать, и сейчас как раз пришло время.

– Что ж, приключеньице знатное, – протянул Лэндо, вновь поворачиваясь к Аллане. – А папа рассказывал тебе, что я тоже когда-то владел «Соколом»?

– Ага. Он сказал, что выиграл корабль в карточную игру!

Лэндо потер языком внутреннюю сторону щеки:

– Более или менее. Но главное здесь то, что я знал, как сильно твой папа любит «Сокола», и у меня было много других яхт, так что я позволил ему оставить корабль себе.

Хан задрал бровь.

– Даже представить боюсь, где бы мы сейчас все были, если бы не твой папаня и его «Сокол», – как ни в чем не бывало продолжал Лэндо. – И, к слову, очень сильно сомневаюсь, что без «Сокола» он смог бы жениться на принцессе и стать героем Галактики.

Хан уже собирался дать своему другу отповедь, когда их разговор прервал ступивший на порог веранды серебристый протокольный дроид:

– Все готово, капитан Калриссиан.

– Капитан? – удивился Хан.

– О да, капитан славного корабля – «Ловца ветра», – ответил ему Лэндо.

– Ты что, сбагрил кому-то своего «Ловеласа»?

– «Ловец ветра» не звездолет, старина. – Лэндо выудил из широкого кармана брюк треуголку и, лихо заломив, надел на седеющие волосы. – Мы отправляемся в плавание!

* * *

Обхватив старомодное рулевое колесо, Лэндо сидел бок о бок с Ханом на мостике катамарана. Охлажденные льдом напитки плескались в стаканах, закрепленных на подставках. Ветер раздувал паруса, и корабль на полной скорости прорезал прозрачные воды океана, пронизанные золотистыми лучами солнца, уже клонившегося к закату. Мимо бежали островки, опоясанные кольцами белых песчаных пляжей, от которых ввысь уходили отвесные склоны, поросшие буйной растительностью.

– Да у тебя здесь вспомогательный двигатель, – заметил Хан.

– Солнечный. Покой и умиротворение. Ты только представь.

– Не могу. – Хан стащил с себя рубашку и предал обнаженный торс блаженному теплу. – Природа не так плоха, когда к ней привыкнешь. – Он устремил взгляд в небо. – Подумать только, ведь раньше люди так и жили.

– Многие до сих пор живут. Ты тоже мог бы, если бы захотел.

Хан отмел эту мысль:

– Ты же меня знаешь. Я слишком неугомонный.

Лэндо на миг умолк.

– Ну как вы двое, справляетесь?

Хан понял, на что намекает друг:

– Начинаем. Пробуем. Стараюсь поменьше думать о том, что произошло. Теперь с нами Амелия – большое подспорье.

– А Джейна как?

– Вроде неплохо.

– Снова в строю?

– Одной ногой – точно.

Лэндо не стал развивать тему.

– Значит, выясняешь, кто летал на «Соколе» до тебя?

Хан кивнул:

– Амелия настояла, но сейчас я и сам втянулся. Неплохой способ совместно провести время, тем более что пока еще остаются шансы найти кого-то из прежних владельцев в добром здравии. Например, того парня, у которого ты выиграл корабль…

– Сикса Труви, – подсказал Лэндо.

– Точно! А я все вспоминал, как его зовут.

Лэндо фыркнул:

– Да, парня бросало то в жар, то в холод. Сегодня он на вершине мира, а завтра закладывает часы в ломбарде, чтобы хватило на пропитание. Картежники прозвали его Стеклянный Глаз, потому что стоило Сиксу начать проигрывать, как его мысли было видно как на ладони. Конечно, в сабакке это отнюдь не залог победы – сам знаешь, какой там генератор случайных чисел, но достаточно было загнать Сикса в угол, и ты знал его карты как облупленные. Он совсем отчаялся, когда поставил «Сокола» на кон. Я даже почувствовал себя неловко, обобрав его до нитки – на каких-то пару мгновений. Уверен, ты испытывал нечто похожее, когда забирал «Сокола» у меня.

Хан издал гортанный смешок:

– Знаю, ты до сих пор считаешь, что я переиграл тебя, но я был удивлен не меньше прочих, поняв, что ты блефуешь. Ты просто расстроен, что потерял корабль.

Лэндо сжал губы:

– Сколько раз мы будем талдычить об одном и том же, прежде чем ты признаешь: «Сокола» ты не выигрывал, потому что я его не ставил. Ты выиграл игру – ладно, бывает. Но ты твердишь, что выиграл «Сокола», а это никуда не годится, поскольку я ставил лишь «один из кораблей». Я мог отказать тебе, знаешь ли. Кто угодно на Нар-Шаддаа меня отлично бы понял.

– А между тем куча народу слышали, как ты сказал «любой корабль».

Лэндо раздраженно тряхнул головой:

– Я сильно сглупил, когда оставил «Сокола» и прибыл на Беспин на лайнере «Королева Империи». Хотел произвести впечатление[11]…

Они обменялись рассерженными взглядами – и вдруг расхохотались.

– Охо-хо, – буркнул Соло, вытирая слезу с уголка глаза, – мы превратились в старых ворчунов.

Лэндо кивнул:

– Лучше сменим тему, пока я лодку не опрокинул.

– Верно. Хорошо хоть, мы до сих пор все это помним. – Кореллианин помолчал. – Есть мысли, где сейчас этот Сикс Труви?

– В последний раз слышал о нем, когда заправлял на «Бегущем по поясу»[12]. Понятия не имею, где Труви сейчас, но уверен, мы все раскопаем.

– Лэндо, – позвала Тендра с просторной палубы. – Мы хотим искупаться. – Она указала на один из ближайших островов.

Лэндо помахал ей рукой и крутанул рулевое колесо, направляя корабль в бухту.

Сделав основательный глоток из стакана, Хан расслабленно откинулся в мягком шезлонге:

– Стало быть, дела твои идут в гору.

– Все не так безоблачно, как может показаться, – ответил Лэндо, потягивая через трубочку оранжевого цвета коктейль, который приготовил для него протокольный дроид. – Р-раз, и у «Тендрандо» откуда ни возьмись – уйма конкурентов. Верпины, мандалорцы, даже «Бактоид» и «Улей коликоидов» – и те рвутся обратно на рынок.

– Коликоиды, – содрогнулся Хан. – Я думал, эту банду давно разогнали.

– Их-то да, но «Автоматы Колла-Арфокк» реформировали свою структуру и обратились в суд за новым торговым соглашением. Говорят, у них есть документы, подписанные самим Палпатином: дескать, от них потребовали разоружиться только на время.

– И суды готовы их выслушать?

– Дай Даале волю, она изведет все насекомьи виды под корень. Но сейчас руки у нее связаны.

– Ты уже вел с ней дела?

– Было дело.

– И?

– Кажется, она настроена не повторять прошлых ошибок. Она не диктатор, да и не рвется в таковые. Сейчас планеты забывают о разногласиях, дабы выковать прочный мир. Но дело здесь не столько в заслугах Даалы, сколько в банальной истине: от изоляционизма никакого проку. Мы пережили полвека бесконечных склок и раздоров. Пора наконец понять, что события в Ядре всегда затрагивают окраины, и наоборот.

– Стало быть, ты настроен оптимистично.

Лэндо покачал головой:

– Я уже достаточно наобжигался. Даала – все еще неизвестная величина, и я отнюдь не в восторге от ее союзов с Имперским остатком и мандалорцами. – Он повернулся к Хану лицом. – Многие до сих пор гадают, какая муха вас укусила посадить Даалу в президентское кресло.

– Ты сейчас про меня?

– Можем начать и с тебя.

Соло фыркнул:

– Мой последний сын погиб от руки моей дочери. В тот момент ничто уже не казалось мне безумным.

– Даже после того, что вы с Чуи пережили по милости Даалы[13]?

Хан не отвел взгляда:

– Что делать, время лечит. К тому же если я вспомню всех, кто меня когда-то пытал, список получится длинным, и возглавит его Леин папочка. Ладно, чего теперь вспоминать? Сделанного не воротишь.

– Скажи это мон-каламари. Для них уж лучше пусть йуужань-вонги заправляют на Корусканте, чем бывший военный преступник[14]. Да и джедаи, как я слышал, от нее тоже далеко не в восторге.

– Даала стоит на том, что справедливой власти не нужны надзиратели, так что Люк не до конца понимает, какую роль теперь должны играть джедаи. – Кореллианин устремил взгляд к горизонту и глубоко вздохнул. – Я стараюсь не влезать во все это.

Лэндо еще раз крутанул штурвал:

– Похоже, все мы пытаемся понять, что будет правильно.

– Мне тут вспомнилось… – Хан выудил из кармана устройство, которое Аллана нашла на борту «Сокола», и протянул его другу. – Видел что-нибудь подобное?

Калриссиан сощурился:

– На комлинк похоже. Где ты его взял?

– Амелия нашла – на «Соколе».

В глазах Лэндо промелькнуло удивление.

– Я думал, ты знаешь на корабле каждый винтик.

– Эта штука пряталась в переборке за инженерным пультом. Корпус явно из миметичного сплава – потому-то я и не замечал его раньше.

– А может, просто зрение уже не то? – осклабился Лэндо.

– Не слишком на это надейся, приятель.

– Что ж, я этот прибор туда не ставил. И если его не подключили в твою смену, значит, он уже был здесь, когда «Соколом» владел Сикс. Вывод вполне логичный, ведь за последние полвека вряд ли кто-то стал бы пользоваться подобным старьем.

– Тоже об этом подумал.

– Пара моих техников остановились в гостевом домике. Посмотрим, что они скажут.

Хан спрятал устройство в карман:

– Я им передам.

Лэндо внимательно оглядел друга:

– Хочешь немного порулить, пока мы не бросили якорь?

– Еще спрашиваешь?

Глава 11

– Альянс за восстановление Республики.

Эти слова сорвались с губ Джадака, когда он пробудился от беспокойного сна. У монитора, который Сомпа еще не успел убрать из палаты, стоял меддроид 2-1Б и во все глаза смотрел на него.

– Сэр?

Джадак уставился на дроида.

– Вы сказали: «Альянс за восстановление Республики». Хотите что-нибудь добавить?

Пациент провел рукой по небритому подбородку и встряхнул головой:

– Что еще я говорил во сне?

– Ничего вразумительного, сэр.

– Все как обычно, – буркнул Джадак.

Он поднялся с койки и проковылял к зеркалу, которое сиделки наконец-то поставили в палату. Каждое утро он ожидал увидеть в нем отражение человека, который только выбрался из могилы. Но смотрел на него все тот же светловолосый незнакомец. Джадак посетил освежитель, оделся и разделался с завтраком, который принес другой дроид. Сомпа уже давно снял запрет на ГолоСеть, но Тобба туда совершенно не тянуло, и он вышел из палаты. Он все еще привыкал к новым ногам, а потому продвигался по коридорам медленно и осторожно, изредка здороваясь с другими пациентами – в том случае, когда не мог их избежать. В остальном же он был погружен в свои мысли и с каждой минутой все сильнее заводился.

Сомпа предупреждал, что у Джадака начнутся периоды расстройства, когда его мозг примется расставлять воспоминания в хронологическом порядке. Но Тобб не думал, что будет испытывать такое сильное желание со всего размаху врезать кулаком по ближайшей стене. Он не мог избавиться от чувства, что не завершил какое-то важное дело. Конечно, он мог списать все на неблагоприятный исход своего последнего задания для общества «Республика», но источник неудовлетворенности лежал гораздо глубже. Как будто лишь вспомнив подробности задания и выполнив его, Джадак сможет окончательно исцелиться и вернуться к нормальной жизни.

Альянс за восстановление Республики.

Он начался с «Делегации двух тысяч», а в известной мере и с общества «Республика», и к моменту битвы при Явине уже получил широкую известность как Альянс повстанцев. Но при чем здесь Джадак, если он все эти годы пролежал в коме? Когда он закрывал глаза, перед ним вставали Риз и «Звездный посланник». Риз мечтал о том дне, когда грузовик ИТ станет их собственным. Он представлял себе жизнь, полную безбашенных приключений; грезил о женщинах, богатстве и свободе – свободе летать туда, куда захочет.

Джадак стиснул зубные протезы. Что же именно они не успели сделать и почему сейчас это так важно? Почему он должен ждать, когда вернется память о последних днях перед аварией? Почему Сомпа не мог просто обо всем рассказать?

Джадак ступил на зеленый газон под ласковые лучи солнца, которые пробивались сквозь гонимые ветром облака. Вдалеке на частное посадочное поле «Авроры» опускались роскошные космические яхты. У медцентра имелся даже свой собственный парк кораблей! Из воздушных спидеров с тонированными окнами появлялись новые клиенты – представители самых разных биологических видов, и их приветствовали охранники, дроиды и персонал клиники. Некоторые гости прибывали с собственной свитой из помощников и слуг. Если среди них и были знаменитости, Джадак их не узнавал. Что нисколько не удивительно, если принять во внимание, что все известные персоны его эпохи давно умерли либо изменились до неузнаваемости после процедур омоложения. Да и как затесался в их круг опальный гонщик на свупах, тайком подрядившийся на работу космическим дальнобойщиком? Каким образом он очутился в частной палате, в одном из самых престижных флигелей «Авроры»?

Зазвенел комлинк, который всучил ему Сомпа, настоятельно просивший носить устройство связи на поясе.

– Капитан Джадак, – раздался голос дроида. – Вас просят вернуться в главное здание и зайти в кабинет доктора Сомпы. Если вам требуется помощь, сообщите, где именно вы находитесь, и мы вышлем транспорт.

– Доберусь на своих двоих, – буркнул Джадак.

По графику он должен был идти к Сомпе только вечером, но главврач имел дурную привычку в последний момент переносить встречи. От перемены планов настроение Джадака нисколько не улучшилось. Его нервы были на пределе, когда он добрался до кабинета, но Сомпы там не оказалось. Вместо него в приемной сидела самая обворожительная женщина, какую Джадак когда-либо видел, и сначала он даже не смог разобрать, человек перед ним или гуманоид. Конечно, доктор Безант – тви’лека-психотерапевт – тоже была усладой для глаз, но эта женщина…

– Капитан Джадак. – Незнакомка поднялась и протянула руку. – Я – Кои Квайр из «ГалСтраха».

Она была одета в длинную юбку, короткий жакет и туфли на высоких каблуках, благодаря которым казалась почти с него ростом. У женщины была золотистая кожа и бледно-лиловые глаза с лишней парой век. Ее локоны цветов радуги кольцами ложились на плечи.

– «ГалСтрах»? – переспросил Джадак.

– Галактическая ассоциация страхования жизни и здоровья. Я пришла обсудить ваш страховой полис.

Джадак озадаченно покачал головой:

– Не припоминаю, чтобы страховал свою жизнь в «ГалСтрахе» или где бы то ни было.

Нахмурившись, Квайр сверилась с планшетом в руках:

– Понимаю ваше замешательство. – Она улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. – Давайте найдем тихое место и поговорим?

Пройдя по коридору, они завернули в пустой переговорный зал и уселись в торце длинного стола под прямым углом друг к другу. Квайр достала из чемоданчика переносной компьютер и выложила на стол, развернув дисплей к ним обоим. Затем женщина открыла файл и лакированным ногтем коснулась сенсорного экрана, чтобы увеличить одну из строчек.

– Вас застраховало некое общество «Республика».

Джадак уставился сперва на текст, затем на собеседницу:

– Когда?

– Так, давайте глянем. – Она коснулась экрана снова и пробежала пальцем по нескольким строчкам текста. – Но… это же невозможно.

– Что?

– Полис выписан шестьдесят два года назад. Но вы же…

– Я намного старше, чем выгляжу, – заверил ее Джадак.

Ее брови сошлись в переносице.

– Лет на пятьдесят! – Гостья распрямилась. – Я знала, что в «Авроре» творят чудеса, но чтобы настолько…

– Так что там с полисом? Что застраховано – моя жизнь или здоровье?

Она хохотнула:

– Вы очень даже живы, капитан. Страховка распространяется на ваше здоровье. Кроме того, особо оговорены выплаты по несчастным случаям.

– Вы что-нибудь знаете об аварии, в которую я попал?

– В подробностях – нет. Этим занимается другой отдел. Когда «Аврора» сообщила в «ГалСтрах», что вы… – она сверилась с экраном, – …вышли из комы, меня направили сюда, чтобы покрыть расходы на вашу реабилитацию.

Джадак повернул компьютер экраном к себе:

– Вы не поищете в моем досье подробности аварии?

Она тут же вернула экран на исходную:

– Нет, капитан. Даже если бы могла – мне не позволено разглашать какие-либо сведения помимо тех, которые мне велели предоставить.

Джадак прищурился:

– Тогда кто вы – оценщик страховых убытков?

– Термин устаревший, но да, в целом вы правы.

– И какую сумму мне должны выплатить по этому пункту о несчастных случаях?

Гостья многозначительно прокашлялась:

– Вы должны понять, капитан, что «ГалСтрах» много лет покрывал все издержки по вашему лечению…

– Сколько? – повторил Джадак.

– Десять тысяч кредитов.

– Это много? То есть – по нынешним меркам?

– Чудо, если хватит на месяц лечебных процедур в «Авроре». Но если не станете сорить деньгами, то на Оброа-Скай эту сумму реально растянуть и на год.

– Я не останусь на Оброа-Скай.

– Тогда, капитан, все зависит от того, как далеко вы направитесь и на какой планете осядете.

Джадак поразмыслил:

– Простите, что спрашиваю, но с какой планеты вы сами?

Квайр взглянула на него исподлобья:

– Это такой вежливый способ выяснить мой биологический вид?

– Видимо, да.

– Я фирреррео.

– Если все на Фиррерре так же привлекательны, как вы, я, пожалуй, осяду там.

– Не думаю, что у вас получится, – ровным голосом сказала гостья.

– Слишком дорого?

Она покачала головой:

– Нет?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: