Глава 1. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ 10 страница

Седьмое указание. “В ходе так называемых “гостевых семинаров” П. и К. в форме чтения лекций, путём использования псевдонаучной терминологии создавали у аудитории ошибочное представление о возможности быстрого обогащения при участии в деятельности организации и при использовании метода “многоуровневого сетевого маркетинга”, при этом умышленно умалчивалась достоверная информация о том, что большинство участников организации “А” не смогут не только получить доход, но и с неизбежностью потеряют внесенные ими деньги”.

Осознание юриста. Не грешит ли само указание “псевдонаучностью”? И кто определяет “научность” или “ненаучность” терминологии? Терминология, то есть слова, может быть любая, и истина от неё не зависит. Так же как и правда. Один академик по отделению физики говорит, что Бога нет, другой академик по тому же отделению говорит, что Бог есть. Так кто же из них “псевдоучёный”? Может быть, этот вопрос решить суду своим приговором? Два академика поговорят в суде, суд вынесет приговор. И получится, что истина есть результат судоговорения.

Итак, если бы лекторы использовали “научную” терминологию, то у аудитории создалось бы неошибочное представлении о возможности быстрого обогащения? И способен ли человек отличить “научный” термин от “ненаучного”? В любой науке самое сложное – договориться о терминах. А в общественных науках тем только и заняты, что о терминах договариваются. Собственно, и настоящее исследование тоже есть не что иное, как уяснение терминов.

Указание ставит в вину людям “умышленное умалчивание достоверной информации о том, что большинство участников организации не смогут не только получить доход, но и с неизбежностью потеряют внесенные ими деньги”. Помилуйте, но ведь каждому участнику говорилось одно и то же. Все участники обладали одинаковым объёмом информации. Все умышленно, то есть осознанно, становились членами организации. Ибо каждый считал себя не большинством, а меньшинством. И каждый считал, что он своим умением и трудолюбием сумеет достичь желанного успеха. Но все люди разные, с разными способностями, с разным трудолюбием. Каждому по труду. Где же здесь обман? Обмана нет. Наоборот, все хотели обогатиться, каждый. Верим в это. Но умысел был не у П. и К. на обогащение, а у каждого. И если такой умысел противоречит господствующей в обществе морали и основам правопорядка, то наказанию должны быть подвергнуты все и каждый, а не только самый успешный на радость ленивому и завистливому.

Если следовать логике Указания, то надо признавать виновными всех руководителей охотничьих обществ в мошенничестве. Ведь они скрывают достоверную информацию о количестве зайцев в угодьях, выписывая за плату путевок охотникам намного больше, чем зайцев. При этом руководителям охотничьих обществ достоверно известно, что большинство охотников не только не добудет никогда зайца, но даже не увидит его и с неизбежностью потеряет внесенные членские взносы.

И ужас охватывает при осмыслении указаний, когда подумаешь о верхушках политических партий. Ведь скольких они увещевают “политологической” терминологией о скором приходе парламентским путём к власти, сколько “грантов” и вспомоществований получают. А ведь им (партийным лидерам) достоверно известно, что никогда их партии не захватят власть, то есть не сформируют органы верховной государ ственной власти; и эти лидеры “умалчивают достоверную информацию” о том, что большинство членов и сторонников их партий умрёт нищими беззубыми стариками.

Восьмое указание. “Находившиеся в зале члены организации и вовлеченные К. и П. граждане своим поведением и одобрительными репликами создавали у вновь приглашенных лиц впечатление успешной деятельности организации “А”. После вступления в организацию граждан привлекали к участию в информационных и рабочих семинарах, проводили с ними индивидуальные собеседования с целью обучения их методам вовлечения в организацию своих знакомых и род ственников, пользующихся взаимным доверием, при этом не раскрывая характера деятельности организации “А”. Об этом вновь приглашенные лица должны были узнать в ходе семинаров от руководителей организации”.

Осознание юриста. От того, что каждый кулик своё болото хвалит, он не становится зловредной птицей. Хваля свою организацию, члены не становятся преступниками. В противном случае каждого, что-то восхваляющего, надо признавать лжецом, который других вводит в заблуждение. Ибо известно: мысль изреченная есть ложь. В то же время само Указание не отрицает, что все члены организации осведомлялись о “характере деятельности организации”, то есть никто никого не обманывал, не скрывал правду жизни. Все члены участвовали в работе организации. Они участвовали в семинарах, их обучали. Возможно, их обучали “обманывать” знакомых и родственников? Не исключено. Ведь чужая душа потемки. Но ведь член организации тогда сам настоятельно хотел обу читься магии обмана. Чтобы самому быть обманщиком. И обманывать именно знакомых и родственников. А кого ещё наш человек может обмануть? В крайнем случае только самого себя. Получается, что круг аморально мыслящих значительно шире, чем двое осуждённых.

Девятое указание. “Из показаний потерпевшей Р. видно, что 28 января NNNN г. она вступила в организацию “А” по приглашению своей знакомой. 29 января и 5 февраля NNNN г. она передала туда Y00 и U00 долларов США и затем посещала семинары организации, там давали рекомендации по приглашению людей. На “гостевых семинарах” использовалась группа поддержки из числа членов организации, целью которой было оказание определённого влияния на сомневающихся, применялись методы психологического воздействия на человека с целью изменения его сознания, о чем она может уверенно судить как психолог. Она никого не приглашала и считала, что её обманули”.

Осознание юриста. Обратите внимание. Р. вначале стала членом организации. Потом заплатила вступительные или членские взносы. Потом посещала семинары, то есть училась за счёт сил и средств организации, членом которой она стала. Р. никого в члены организации не пригласила и, соответственно, никакого вознаграждения за активную работу в организации ей не полагалось. Раз Р. никакого вознаграждения за счёт чужого труда не получила, на что она рассчитывала по причине общей осведомлённости, то посчитала, что её обманули. С точки зрения нравственной гигиены позиция безупречна?

В указании отмечено, что Р. является психологом. Вероятно, она имеет высшее психологическое образование, по крайней мере, педагогическое. Ведь педагоги часто считают себя психологами. Но это предположения. Мы же должны основываться только на фактах, которых в указаниях предостаточно. Оказывается, Р., как профессиональный психолог, сразу определила, что на семинарах “применялись методы психологического воздействия на человека с целью изменить его сознание”. И здесь опять закрадывается просто мерзкая мысль, а не хотела ли сама Р. применить в отношении других людей методы, о которых она так хорошо осведомлена и которыми, возможно, в совершенстве владеет. Но с другой стороны, если Р. такой знаток психологии, то почему поддалась на уговоры подруги? Почему не раскрыла глаза своей подруге, у которой “изменилось сознание”? Разве не долг психолога, по аналогии с врачом, помогать обретать душевное здоровье ближнему? Или психолог Р. полагала, что, не прикладывая никаких усилий, на неё, как на психолога, польются блага потоком?

Не исключено, что подруга (знакомая) Р., которая привлекла в организацию Р., оказалась бoльшим психологом, чем профессиональный психолог Р.

Десятое указание. “Как показал потерпевший К-е, он по приглашению знакомой пришёл в гостиницу “Ц.”. Поскольку необходимых для внесения в организацию денег у него не было, П. дал ему отсрочку на одну неделю, но при условии внесения VVVV долларов США. К тому времени он продал свой автомобиль и решил вступить в организацию, так как его знакомая ему постоянно звонила и утверждала, что она за две недели вернула свои деньги. Он внес в организациюVVVV долларов США, после чего посещал семинары П. и К., по своему содержанию они были идентичными и повторялись слово в слово. На учебных семинарах ведущие их консультанты говорили о том, как нужно приглашать людей в организацию. Он понял, что попал в ловушку мошенников, которые, обещая людям “золотые горы”, выманивали у них деньги методами психологического воздействия”.

Осознание юриста. Из указания следует, что К-е рассчитывал приобрести в организации “золотые горы”, то есть много и много денег. И активно шел к этой цели – продал автомобиль, вступил в члены, заплатил вступительные взносы, посещал семинары. Но оказалось, что размер желания К-е не соответ ствовал его способностям и трудолюбию. Он захотел получить “золотые горы” совершенно не прикладывая труда, то есть за чужой счёт. Иными словами, К-е хотел получать деньги в качестве дара, то есть безвозмездно, или без законных на то оснований, то есть как неосновательное обогащение? Знакомая К-е, которая привлекла его в члены организации, хотя бы работала – звонила, уговаривала К-е. За что и получила положенное в организации вознаграждение.

С другой стороны, если К-е был обманут, то почему он был обманут осуждёнными П. и К., а не его знакомой?

Одиннадцатое указание. “Из указаний других потерпевших следует, что деньги в организацию “А” они передавали под влиянием обмана относительно возможности получить быстрый и большой доход, сформированный целенаправленной системой действий П. и К.”.

Осознание юриста. Убедили. Все хотели быстрого и большого дохода. Каждый надеялся за счёт ближнего, за счёт своего товарища, за счёт другого члена организации обогатиться. Кстати, почему бы не осудить всех членов правительства России, начиная, скажем, с 1985 года. Ведь кто из них не обещал “быстрого и большого дохода”. А что получилось для большинства? И целенаправленная система действий была. Объективная сторона мошенничества есть?

Двенадцатое указание: “Согласно показаниям свидетелей А., Кр., Г., М. они также приглашались П. и К. к участию в организации “А”, присутствовали на семинарах, однако не поддались уговорам, не сдали деньги и не вступили в организацию, посчитав это для себя неприемлемым”.

Осознание юриста. Остаётся только порадоваться за свидетелей. Они правильно рассчитали свои средства, силы и умения. Однако хочется верить, что эти свидетели отказались вступать в члены организации по этическим соображениям. Ведь организации подобные “А” живут за счёт ближнего. И строительство таких организаций аморально. Право есть минимум нравственности. Но не все, что аморально, подлежит юридическому наказанию, легитимному насилию.

Тринадцатое указание. “Согласно заключению эксперта, проводившего судебно-бухгалтерскую экспертизу, в кассе организации “А” не были оприходованы денежные средства на сумму ХХХХХХХ руб. и ННННН руб. Определить, на что были истрачены данные денежные суммы, не представляется возможным, поскольку это не отражено по бухгалтерскому учёту”.

Осознание юриста. Это указание никак не связано не только с другими указаниями, но и само по себе бессодержательно. Указано, что не были оприходованы две суммы. Если это утверждение верно, то должно быть именно два первичных документа, например приходно-кассовые ордера или какие-то расписки, подтверждающие получение денег организацией “А”. Эти же документы должны содержать сведения о том, кто дал их и по какой причине. Если же таких сведений в них нет, то и организация их не получала. Если подтверждается, что эти денежные средства предназначались для организации, то тогда налицо безосновательное присвоение чужого имущества и так далее. Но судя по всему, судьба денег никого не интересует, тем более правовые основания их получения и расходования.

Четырнадцатое указание. “В соответствии с заключением экспертов, проводивших математическую экспертизу, при самом выгодном варианте перераспределения денежных средств среди членов организации “А” только 25 % её членов имели тео ретическую возможность вернуть свой вступительный взнос и получить прибыль, а оставшиеся 75 % не только не смогли бы получить прибыль, но и не имели возможности вернуть внесенные средства. Поскольку каждый привлеченный в организацию и внесший вступительный взнос в полном размере ХХХХ долларов США для возврата вложенных средств должен был пригласить как минимум трёх человек, а последние ещё по три человека каждый и так далее, количество людей, теряющих и не возвращающих свои деньги, с ростом числа членов организации не уменьшалось бы, а возрастало”.

Осознание юриста. Эту математическую экспертизу следует занести на скрижали отечественной юриспруденции (какое нам дело до всех “цивилизованных” стран). Она дорогого стоит. Интересно бы поручить экспертам-математикам рассчитать при самом выгодном варианте перераспределения богатств России, сколько бы граждан имели бы теоретическую возможность стать миллионерами? Потом сравнить с жизнью и вывод использовать как доказательство вины соответствующих по надобности и времени лиц.

Только “экспертам-математикам” невдомёк, что в общественных организациях прибыли не бывает, по крайней мере, членские взносы прибыли не образуют, они даже, по общему правилу, не облагаются налогами. И ни одна общественная организация никогда не обязуется возвращать своим членам внесенные ими членские взносы. Ибо членские взносы – основа материального существования общественной организации. Дело не в математиках, а в тех, кто оценивает арифметические действия. Для признания деяния правомерного или неправомерного арифметика не нужна. Преступность арифметическими действиями не рассчитывается.

Пятнадцатое указание. “Выводы экспертов, проводивших комплексную экономическую экспертизу, свидетельствуют о том, что деятельность организации “А” не может быть признана общественной, поскольку, хотя она и была создана в соответствии с требованиями закона, то есть учредительные документы не противоречили законодательству, её фактическая деятельность не отвечала требованиям, предъявляемым законом к общественным организациям. Деятельность организации является коммерческой, так как она занималась систематическим получением доходов и это было её единственной целью. Возврат денежных средств всем членам организации при их участии в предложенной П. и К. системе перераспределения не гарантировали”.

Осознание юриста. Сейчас не редкость, когда на правовые вопросы отвечают всякие эксперты, особенно экономические. Повторяемость события ещё не свидетельствует о правильности его.

Итак, экономисты решили, коль на банковский счёт и в кассу организации систематически поступают деньги, то никакая это организация не общественная, а коммерческая. Тогда уж надо договорить, что никаких членов в организации “А” не было, а были коммерсанты, партнеры, дольщики, пайщики или акционеры. Ведь надо правильно определить организационно- правовую форму организации. Какие фактические юридические отношения возникли между людьми и так далее. Ведь экспертиза же была “комплексной”. Но экономисты ничего не говорят и ни на что не отвечают. Поскольку больше сказанного сказать не могут. Ибо если все в организации коммерсанты, то надо назвать хотя бы вид коммерческой деятельности каждого участника такой коммерции, дать правильную правовую характеристику. Соответственно, каждого члена обложить налогом на личный доход, а организацию обложить корпоративными налогами: налогом на добавленную стоимость, на прибыль и так по порядку Налогового кодекса. Но опять же никто и не помышляет взимать эти налоги. И в указаниях никакого ответа нет.

Неправда, что организация занималась только тем, что получала доходы. Во-первых, доходы – это членские взносы, которые все члены платили. Во-вторых, члены организации обучались сами и обучали других, обучались умению общаться, убеждать друг друга и вообще проводить досуг. Чем не цель для общественной организации? Для этих целей надо было арендовать помещения, организовывать совместное питание и тому подобное, то есть надо было платить за все, что нужно для существования организации. А то, что новый член частично компенсировал организационную работу своего старшего товарища, так это условие членства. Это аморально для экспертов-экономистов? Так стыд не дым, глаза не ест.

Возврат денежных средств всем членам организации при их участии в предложенной П. и К. системе перераспределения не гарантировали? Но где вы видели организацию, основанную на членстве, где бы гарантировали возврат денежных средств – членских взносов? Нигде. Более того, если эксперты-экономисты утверждают, что организация “А” – коммерческая организация, то тогда они противоречат сами себе. Ибо никакая коммерческая организация не гарантирует возврат своим участникам все, затраченное ими. Напротив, именно устанавливается ответственность этих участников. Правда, как правило, ограниченная. Если же каждому члену общественной организации возвращать все внесенные им ранее членские взносы, то у нас бы не было ни одной общественной организации.

Шестнадцатое указание. “Из заключения экспертов, проводивших судебно-психологическую экспертизу, видно, что при вовлечении граждан в деятельность организации со стороны П. и К. на приглашенных оказывалось психологиче ское воздействие. Основным методом этого воздействия было внушение с использованием техники нейролингвистического программирования, что повлияло на принятие гражданами решения о вступлении в организацию и внесении денежных средств”.

Осознание юриста: Да, психологическая экспертиза может посоревноваться только с математической. С трудом верится, что кто-то из членов организации “А” с первого раза мог бы произнести слова “нейролингвистическое программирование”, а не то что владеть техникой такого программирования. Если не считать, конечно, профессиональных психологов. С другой стороны, какой же отечественный политик, предприниматель, тот же “олигарх”, не владеет такой техникой? А не избирают ли наших депутатов, которые появляются из небытия, с использованием “техники нейролингвистического программирования”? Может быть, с ними надо было разобраться?

А не использовал ли в судебных заседаниях государственный обвинитель именно “технику нейролингвистического программирования”, что повлияло на вынесение судами решений по делу П. и К.? Вот бы проводить хотя бы по некоторым судебным процессам психологические экспертизы на предмет выявления влияния на принимаемые судами решения использования “техники нейролингвистического программирования”.

Семнадцатое и восемнадцатое указания. “Виновность П. и К. в совершении преступления подтверждена и другими доказательствами. Всесторонне исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства по делу, суд пришёл к обоснованному выводу о доказанности вины П. и К. в мошенничестве”.

Осознание юриста: Нет правопреступления, за которое следует наказание, предусмотренное в уголовном кодексе. В последних Указаниях судом подведены итоги и сделан вывод. Но из чего? Из предыдущих Указаний, в которых нет даже намёка на исследование судом вопроса о наличии в деяниях П. и К. доброй половины признаков мошенничества? То есть, если и можно рассматривать деяния членов организации “А”, то только как совершение неправомерных сделок. Тогда эти сделки надо признать недействительными и всё полученное по сделкам можно обратить в доход федеральной казны. На это есть гражданские законы. Но исследовать это никому не интересно. А уж тем более возиться в гражданском праве. Ибо ещё Сергей Аркадьевич Андреевский в 1903 году в речи об уголовной защите сказал: “Юристами можно назвать только знатоков гражданского права. В этой области нужно превосходно знать как общую систему, так и все её подробности” (Об уголовной защите. Избранные труды и речи. Тула, 2000. С. 286).

§ 2. Абсурд места расследования и адвокатская легитимация

Справка. 12 июля ЧЧЧЧ года. Следствие вынуждает Х, Y и их защитников знакомиться с материалами дела на Южном полюсе.

Адвокатская команда X. и Y. приняла решение возобновить ознакомление с материалами уголовного дела на Южном полюсе. Адвокаты называют это решение вынужденным и отмечают, что в ситуации “тотального правового нигилизма” у них просто не было иного выбора.

Напомним, что в соответствии со вступившими в силу решениями Районного и Столичного городского судов все следственные действия в отношении Х. и Y., в том числе и ознакомление адвокатов с материалами дела, должны производиться в Столице. Однако следственная группа прокуратуры проигнорировала решения судов и продолжает настаивать, что местом проведения следствия является Южный полюс.

Понимая всю незаконность процессуальных действий на Южном полюсе, адвокаты Х. и Y. опасаются, что их отказ знакомиться с делом на Южном полюсе будет использован стороной обвинения против их подзащитных и дело незамедлительно направят в суд. “Осознание всех негативных последствий, вытекающих из того факта, что перед судом может предстать человек, не знакомый с материалами собственного дела, вынуждает нас согласиться продолжить ознакомление с делом на Южном полюсе и дать соответствующую рекомендацию нашему подзащитному. При этом вся ответственность за незаконный характер происходящего лежит на стороне обвинения”, – сказано в заявлении защитников.

Синтаксис перевода предварительного расследования в Z. Адвокат убеждён, что его подзащитный не то что не повинен в каких-то преступлениях, а самого события преступления не было. Обвинительный орган придерживался другого мнения и считал, что подзащитный адвоката совершил преступление. Обвинительный орган возбудил уголовное дело в месте N., долгое время проводил расследование там, а потом, сославшись на процессуальную целесообразность, перевёл окончание предварительного расследования в место Z., которое было весьма отдалено от места N.

Адвокат расценил перевод окончания предварительного расследования в отдалённое место не только как неудобство для оказания защиты своему доверителю, но и как намёк на то, что и судебное разбирательство будет проводиться в месте Z. Что также может не соответствовать жизненным интересам не только самого адвоката, но и его доверителя.

Адвокат обжаловал в суд постановление обвинительного органа об определении производства предварительного расследования места Z.

В жалобе адвокат описал, как процессуальный закон предписывает определять, где и почему должно проводиться предварительное расследование. Адвокат напомнил, что в постановлении о предъявлении обвинения его подзащитному местом совершения им всех преступлений названо место N. Далее адвокат привёл суждения, из которых вывел, что место Z. выбрано обвинительным органом произвольно, только лишь на том основании, что в месте Z. находится обвиняемый. Адвокат рассудил, что таким образом можно определить любое место страны для предварительного расследования, перед этим переведя туда обвиняемого. Адвокат в жалобе утверждал, что в месте Z. нет никаких условий, обеспечивающих, как полагает обвинительный орган, “полноту” расследования, поскольку в месте Z. отсутствуют доказательства, подлежащие собиранию по уголовному делу. Адвокат также пожаловался, что ему неясно, о какой “объективности” идёт речь в постановлении обвинительного органа о переводе расследования в место Z. и почему нельзя было провести расследование “объективно” где-нибудь по ближе к месту N. Адвокат высказал предположение, что если, по мнению обвинительного органа, в месте Z. расследование будет проводиться объективно, то в месте N. расследование проводилось необъективно. Адвокат также обосновал, почему перевод расследования в место Z. не будет способствовать соблюдению процессуальных сроков расследования, к тому же ознакомление с материалами уголовного дела в месте N. заняло бы меньше времени, чем такое же ознакомление в месте Z., так как в месте Z. у адвокатов отсутствуют средства копирования материалов дела. Адвокат попросил суд признать постановление обвинительного органа незаконным и необоснованным и обязать обвинительный орган устранить допущенные нарушения.

Безусловно, бытовые удобства могут входить в круг жизненных интересов. Поэтому пребывать адвокату в месте N., возможно, удобнее, чем в месте Z. То же самое можно сказать и о других людях. Но с процессуальной точки зрения, для адвоката должно быть безразлично, где оказывать юридиче скую помощь своему доверителю и осуществлять публичный безвластный контроль над обвинительным органом и судом, в месте N. или в месте Z. Поскольку для адвоката, если не было события преступления, то его не было нигде, его не было во всём мире и в других местах. Для адвоката во всех случаях любое уголовное преследование его подзащитного и любой суд над ним будут неправильными, а обвинительный приговор будет неправосудным.

Конечно, адвокат не просит, чтобы суд своим повелением возвратил предварительное расследование в место N. Но в мотивировочной части жалобы адвокат прямо указывает, что правильно было бы сохранить расследование в месте N. Более того, адвокат ссылается на то, что обвинительным органом были собраны какие-то доказательства в месте N. Если сам адвокат соглашается, что у обвинительного органа есть какие-то доказательства, то, может быть, в деяниях доверителя адвоката всё-таки было что-то преступное? Вот обвинительный орган и разбирается. Как может, так и разбирается. Обвинительному органу не до бытовых удобств.

И в самой просьбе адвоката заложено противоречие, которое на стороне обвинительного органа. Если адвокат считает, что постановление обвинительного органа незаконное, то оно незаконное изначально и при его отмене должно быть восстановлено то положение, которое существовало до принятия этого постановления. То есть расследование должно быть возвращено в место N. Если постановление необоснованное, то его недостаток в отсутствии обоснования, что породило его непонимание у адвоката. Следовательно, если получить разъяснения, а именно, обоснование, то сомнения будут развеяны. Но адвокат не просит, чтобы суд признал постановление незаконным или недействительным по причине отсутствия обоснования, а просит обязать обвинительный орган “устранить допущенные нарушения”, то есть исправить это постановление таким образом, чтобы оно было понятным, мотивированным, то есть обоснованным, и таким образом, стало бы “законным”.

Суд первой инстанции согласился с пониманием адвоката процессуального закона касательно той мысли, что место проведения предварительного расследования определяется местом совершения преступления, и внял просьбе адвоката, обязав обвинительный орган устранить допущенные нарушения. Нарушениями, допущенными обвинительным органом суд посчитал то, что в постановлении отсутствует изложение точной мотивировки принятого процессуального решения. В постановлении отсутствуют сведения о том, в чём именно выражается обеспечение полноты, объективности и соблюде ния процессуальных сроков при проведении предварительного расследования в месте Z. Суд указал, что при таких обстоятельствах у суда нет оснований признать постановление обвинительного органа обоснованным и мотивированным.

Таким образом, суд не признал постановление незаконным, то есть изначально юридически ничтожным, а обязал обвинительный орган устранить допущенные в нём нарушения, то есть дополнительно обосновать, мотивировать решение о переводе предварительного расследования в место Z. из места N.

Повеление суда устранить в постановлении нарушения было озвучено адвокатом перед средствами всенародного оповещения как признание судом этого постановления незаконным. Что, согласитесь, не одно и то же. Но обвинительный орган не уступал в понимании этого судебного акта адвокату и подал кассационное представление на его отмену вместо того, чтобы дополнить каким-то образом это постановление мотивировкой-обоснованием. Что бы тогда осталось делать адвокату, получи он новую редакцию постановления о месте Z.? Опять обжаловать в суд первой инстанции обновленное, исправленное постановление? Обжаловать, конечно, можно было, но суд уже к тому времени устал бы. Ведь все допущенные нарушения обвинительным органом устранены.

В кассационном представлении обвинительный орган указал, что суд вышел за пределы своих полномочий и рассмотрел жалобу адвоката в нарушение правил о подсудности, поскольку рассматривать её должен был суд по месту производства предварительного расследования, которое проводится в месте Z.; потом, что оценка мотивированности не может являться предметом судебного рассмотрения, и, наконец, суд не обосновал вывод о том, что само по себе постановление обвинительного органа способно причинить ущерб правам и свободам участников судопроизводства либо затруднить их доступ к правосудию.

Адвокат в своих возражениях легко нашёл логическую несостоятельность первых двух доводов в представлении обвинительного органа. Обвинительный орган находится в месте N. и постановление об изменении места предварительного расследования было вынесено в месте N., ранее предварительное расследование проводилось в месте N., поэтому жалоба адвокатом была подана в суд по месту N. Обязанность суда оценивать или проверять, мотив и обоснованность принимаемых обвинительным органом решений адвокат обосновал доводами, выраженными в позициях Конституционного суда России. Адвокат также обратил внимание на то, что обвинительный орган сам противоречит себе, в своём постановлении обвинительный орган не считает нужным что-либо обосновывать, но требует обоснования выводов от суда.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: