Глава 1. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ 43 страница

Адвокат сделал видовой разбор доказательств, представленных стороной обвинения. Адвокат распределил все доказательства, на которые ссылается обвинение, на четыре группы.

К первой группе относятся утверждения стороны обвинения, которые вообще никак не доказываются, то есть приводятся голые утверждения без ссылок на какие-либо доказательства. Адвокат назвал первую группу “бездоказательностью”. Адвокат привёл примеры таких бездоказательных утверждений. Адвокат по этому поводу сокрушался, что когда приводят доказательство, можно его исследовать и сказать, достоверно оно или недостоверно. А как быть с простым утверждением – непонятно. Например, обвинительный орган абсолютно ни на что не ссылается при утверждении, что обвиняемый совершил обман. И это трудно понять. Поэтому всякое утверждение без доказательства есть фантазия, заключил адвокат.

Ко второй группе доказательств адвокат отнёс такие доказательства, которые как бы есть – в виде, например, документов, но эти доказательства негодные, потому что они не относятся к доказываемому факту. Вторая группа доказательств – это доказательства, которые не доказывают факт, который является предметом доказывания. Эти доказательства адвокат назвал “не относящимися” к предмету доказывания.

Третья группа доказательств – это доказательства с искажением их смысла и содержания. Доказательство есть, признаётся адвокат, оно относимо, но оно иногда как раз доказывает противоположное тому, что утверждает сторона обвинения. Однако сторона обвинения, чуть-чуть исказив смысл доказательства, говорит, что это доказательство доказывает именно то, что сторона обвинения считает установленным. Адвокат привёл примеры такого искажения стороной обвинения. Например, это может быть исключение из фразы только одного слова, когда фраза приобретает противоположный смысл.

К четвёртой группе доказательств, которые использованы стороной обвинения, адвокат отнёс доказательства, которые свидетельствуют, по мнению стороны обвинения, о заинтересованности разных возглавляемых подсудимыми организаций. Адвокат привёл примеры. Например, если коммерческая организация заинтересована в получении прибыли, что предопределено гражданским законом, то, следовательно, подсудимый совершал преступления. Адвокат спрашивает, но разве это доказывает преступный характер действий подсудимого, разве это доказывает, что прибыль, которую получила организация, является незаконной?

Адвокат изложил порочные методы доказывания стороной обвинения, рассказал о необоснованности утверждений стороны обвинения. Показал, что действия обвиняемого не содержат состава преступления.

Адвокат поговорил о возмездных и безвозмездных сделках, о стоимости и номинальной стоимости, о цене номинальной и рыночной и сделал вывод, что закон никто не нарушал, а обвинительный орган закона не знает и руководствуется не законом, а представлениями о законе.

Адвокат поговорил о фактах, оспариваемых сторонами и не оспариваемых.

Адвокат ещё раз напомнил суду, что он анализирует предъявленное обвинение на предмет того, а есть ли состав преступления в деяниях его подзащитного.

Далее адвокат анализировал всякие цифры, сопоставлял их и сделал вывод, что цифры выбраны обвинительным органом произвольно, без всякой возможности их осмысления, поскольку эти цифры неизвестно откуда появились в обвинительном заключении, а сторона обвинения никаких доказательств по этим цифрам не представила. Но даже те цифры, с которыми адвокат был согласен, тоже у адвоката вызвали недоумение. Правда, адвокат заявил, что, несмотря на путаницу в цифрах, ему иногда удавалось что-то распутать. Если обвинительный орган допускал ошибку, то адвокат показывал эту ошибку. Адвокат утверждал, что некоторые цифры он перепроверял.

Также адвокат рассказал, как никто не уклонялся от уплаты налогов, а утверждения обвинительного органа бездоказательны. Более того, исследованные в судебном следствии доказательства [Примечание. То есть зачитанные вслух документы и выслушанные ответы свидетелей.] опровергли эти утверждения. Продемонстрировал подмену понятий стороной обвинения. Адвокат ссылался на доказательства, то есть на разные документы из материалов уголовного дела. Адвокат показал, что это абсурд считать налоговые льготы уклонением от уплаты налогов.

Адвокат извинился, что, вероятно, слушать его утомительно для суда, но он должен выполнить свой долг до конца, высказать все соображения защитника, потому что его долг – защищать, а долг суда выслушать, учесть и принять, отвергнуть или частично принять соображения защитника. Адвокат пообещал сократить оставшуюся часть выступления.

Адвокат напомнил о некоторых ходатайствах стороны защиты и сказал, что противозаконно настаивать на обвинении, если срок привлечения к уголовной ответственности истёк.

Адвокат продемонстрировал, что его подзащитный невиновен также и потому, что непричастен к тем событиям, которые рассматриваются стороной обвинения как уголовного наказуемые преступления, а также потому, что в этих действиях нет состава преступления.

Адвокат напомнил, что не содержится и что содержится в показаниях свидетелей, а также о том, о чём никто не говорил, и что усматривается из показаний свидетелей.

Адвокат объяснил, как должны были поступать суды при рассмотрении спора о праве гражданском, как надо признавать сделки недействительными и поступать при признании сделки недействительной, то есть адвокат обрисовал законные пути.

Адвокат раскрыл суду суть обвинения по двум статьям уголовного закона. Адвокат показал, что обвинительный орган обвиняет его подзащитного за одно и то же действие по двум статьям уголовного закона. Адвокат выразил недоумение, как можно одно и то же действие признавать одновременно и хищением, и нехищением. Адвокат высказался об идеальной совокупности преступлений и назвал указанное обвинение абсурдом.

Адвокат показал искажение обвинительным органом сути ряда договоров, проанализировал понятия выручка, дивиденды, права акционеров.

Адвокат указал на отсутствие обвинения в лжепредпринимательстве, что подтверждает ложность утверждений обвинительного органа.

Адвокат объяснил содержание некоторых документов и показал, как это содержание было искажено обвинительным органом.

Адвокат объяснил, что деньги не похищались, а зарабатывались.

Адвокат сделал вывод, что причастность его подзащитного вообще к каким-либо событиям, которые обвинительный орган называет преступлениями, стороной обвинения не доказана, а наличие самого состава преступлений в деле опровергнуто материалами уголовного дела. На этом анализ дела был адвокатом закончен.

В конце адвокат выразил надежду, что суд его услышал и понял, и найдёт зерно истины в словах стороны защиты.

Адвокат при произнесении речи называл своего доверителя не иначе как по фамилии.

[Примечание. Адвокат учинил полный синтаксический разгром обвинительного заключения.]

Казус. Речь адвоката 4 (объём речи 22 страницы)

Адвокат предупредил, что он не предполагает широкой полемики со стороной обвинения. Адвокат пообещал привести доводы, которые покажут несостоятельность обвинения и необходимость вынесения оправдательного приговора подсудимому. Адвокат привёл доводы, из которых сделал вывод, что его подзащитный не уклонялся от уплаты налогов и не подделывал официальное документы.

Адвокат описывал мнение обвинительного органа и показывал неправильность этого мнения. Адвокат обращался к авторитету Верховного суда, а также к Конституции России, вспомнил о презумпции невиновности. Адвокат сделал сопоставительный анализ разных редакций уголовного закона. Адвокат охарактеризовал своего доверителя как хорошего и нравственного человека, обладающего высокой квалификацией, а также сравнил его с некоторыми всемирно известными людьми.

Адвокат сказал, что сторона обвинения ничего не доказала, показал, как сторона обвинения допустила ошибку в квалификации деяния и определении субъекта преступления.

В конце адвокат процитировал несколько литературно-публицистических произведений и передал суду свои формулировки по обстоятельствам судебного расследования.

Казус. Речь адвоката 5 (объём четыре страницы)

Адвокат раскрыл тему возбуждения уголовного дела и предъявления обвинений его доверителю. Адвокат продемонстрировал, как неправильно возбуждалось уголовное дело, как оно неправильно расследовалось, а также то, что по большинству предъявленных обвинений уголовные дела не возбуждались, а появились в результате выделения и присоединения уголовных дел. Адвокат сказал, что если сложить все технические ошибки, допущенные обвинительным органом, то получится, что всё уголовное дело – одна большая техническая ошибка. Адвокат пришёл к выводу, что обвинение не только необоснованно, но и незаконно.

Адвокат коснулся вопроса о гражданских исках, заявив, что эти иски незаконны и необоснованны, хотя бы по той причине, что предъявлены ненадлежащему лицу. Адвокат высказал суждения по обоснованию своего мнения.

Казус. Отказ подсудимого от выступлений в прениях

Подсудимый заявил, что он отказывается участвовать в прениях, и аргументировал свой отказ тем, что представителями стороны обвинения в обстановке вседозволенности и безнаказанности совершались беззакония и безнравственные поступки, и это не позволяет подсудимому опуститься до “равенства” со стороной обвинения и выступать с ответной судебной речью. Подсудимый назвал заявления представителя стороны обвинения безграмотными, а суждения примитивными, что свидетельствует о профессиональном невежестве и некомпетентности такого представителя. Когда суд обязал подсудимого не допускать обидных высказываний в отношении личности участников процесса, подсудимый сказал, что он говорит правильно.

[Примечание. Подсудимый посчитал невозможным выступать в прениях не по тактическим соображениям формы доказывания своей невиновности в предъявленном обвинении. А по причинам нравственного неприятия прошедшего судебного расследования, в котором, по мнению подсудимого, были попраны сущностные основы права, проявлено неуважение к судебной власти, которая включает и основы отечественного правопорядка, и российские законы, и российские власти, лишь частью которых является судебная власть. Неисполнение кем бы то ни было правовых предписаний во время судебного расследования, выражение неприятия любых российских властей или существующего политического режима, либо признаваемых российским народом нравственных принципов есть проявление неуважения к Суду. Поэтому проявить неуважение к суду может любое лицо, находящееся в зале судебного заседания во время судебного расследования. Таким лицом может оказаться и сам судья. Назначение адвоката в судебном процессе – реагировать на проявление неуважения к суду в форме обращения внимания на это судей, в том числе если такое неуважение проявляет и сам судья. Указание на неправильные поступки и личностные качества участника процесса, в том числе судьи, не является проявлением неуважения к суду. Процессуальный закон специально предписывает адвокату делать заявления по поводу действий председательствующего в суде.

Если для подсудимого были очевидны правонарушения в судебном процессе, что и послужило причиной его отказа участия в прениях, то почему адвокаты смиренно выступили с судебными речами и пытались что-то там опровергать и доказывать? Заявление подсудимого нельзя рассматривать отдельно от его адвокатов-защитников. Нужно исходить из предположения, что заявление подсудимого согласовано с адвокатами. Отсюда следует, что адвокатам следовало бы также отказаться участвовать в прениях с изложением причин такого отказа либо что подсудимый не должен был делать заявление об отказе выступать в прениях по причинам нравственного характера.]

Казус. О формуле приговора от адвокатов

По окончании прений адвокаты предложили суду формулировки решений по вопросам, которые суд разрешает при постановлении приговора, на нескольких сотнях листах.

[Примечание. Фактически объём предложенных стороной защиты формулировок приговора сопоставим с объёмом вынесенного впоследствии приговора. Такой объём формулировок содержит детальное опровержение утверждений обвинительного заключения. Если рассматривать уголовный процесс с позиции уголовного иска, то именно такие формулировки и должны являться основой состязательности, подлежать разбору в суде и относиться к категории состязательных бумаг. С точки зрения концепции уголовного иска, если обвинительное заключение считать формальным уголовным иском, то указанные формулировки стороны защиты будут опровержением обвинения, которое, следовательно, должно появляться в суде вслед за уголовным иском, и рассматриваться эти две состязательные бумаги должны последовательно. В противном случае, что и происходит сейчас, формулировки стороны защиты представляют не более чем памятку для суда, которая в большинстве случаев помогает суду сформулировать обвинительный приговор таким образом, чтобы избежать в нём противоречий для последующей устойчивости при обжаловании приговора стороной защиты.]

Примечание. В “деле Йукоса” обнаружены случаи, когда адвокаты были вынуждены заявить отказ от произнесения речей по причине превращения стороной обвинения при попустительстве суда стадии судебного следствия в абсурд.

Добавление. В заявлении об отказе от участия в прениях адвокат, в частности, указал:

“Сторона защиты лишается всякой фактической возможности для защиты, когда государственное обвинение при попустительстве суда руководствуется принципом “виновность всегда несомненна”.

Все, что мне было известно из предварительного расследования, это то, что моего доверителя обвиняют в хищении и легализации похищенного. Потом стало известно, что государственное обвинение требует лишить подсудимого свободы на длительный срок.

Государственное обвинение не изложило существо обвинения, не раскрыло элементы состава преступления. Сторона обвинения так и не пояснила в суде, что было похищено и было ли что-либо похищено вообще. Вопрос о предмете доказывания ни разу не поставило государственное обвинение. Государственный обвинитель на протяжении всего судебного процесса не выдвинул ни одного обстоятельства, подлежащего доказыванию, и, соответственно, ничего не доказывал.

Я ничего не могу сказать по поводу каких-либо доказательств, поскольку доказательств я не увидел и не услышал, а говорить о том, чего не видел и о чем не слышал, невозможно. На протяжении всего судебного процесса государственный обвинитель высказывал одни намёки. А намёки, как известно, не подлежат доказыванию, потому что они намёки.

В ходе судебных заседаний стороной обвинения были вызваны десятки людей, которых называли свидетелями обвинения. Все эти свидетели рассказывали о своей прошлой жизни. Ни один из них не сообщил сведений, позволяющих заподозрить, что совершалось какое-либо преступление. Государственному обвинению было безразлично, каких людей записать в свидетели обвинения и о чём их допрашивать. Государственный обвинитель даже не вникал в суть событий.

Все материалы уголовного дела состоят из документов и допросов свидетелей, которые не находятся в логико-правовой связи, позволяющей сделать вывод о каком-либо преступлении.

Государственный обвинитель руководствуется не законом, а одной ему ведомой целесообразностью. Потерпевший отрицает, что у него было что-то похищено. Однако государственный обвинитель это не замечает и отдаёт суду фотокопии каких-то исков из другого уголовного дела, в которых даже не указаны ответчики.

Поскольку в настоящем судебном процессе судебного следствия не проводилось и отсутствует процессуально-правовой предмет для профессиональной процессуальной защиты, я вынужден отказаться от участия в прениях сторон”.

В другом случае невозможности участвовать в прениях адвокат, в частности, заявил:

“Уголовный процесс един и непрерывен.

По окончании предварительного следствия обвиняемому и его защитнику было позволено ознакомиться только с половиной томов уголовного дела. Таким образом, обвиняемого лишили самой возможности знать, в чём он обвиняется, заявлять ходатайства по окончании предварительного следствия и пользоваться всеми правами для своей защиты в суде. В таком процессуальном состоянии уголовное дело было передано в суд для судебного следствия.

На стадии изложения предъявленного подсудимым обвинения государственный обвинитель из 800 листов обвинительного заключения зачитал несколько десятков страниц, на что было затрачено прокурором около четырёх часов. Излагая обвинение в форме зачитывания отдельных страниц из обвинительного заключения, прокурор так и не раскрыл, в чём обвиняется подсудимый, какие противоправные деяния он совершил. На попытки стороны защиты выяснить у прокурора, в чём состоит обвинение, последовал отказ прокурора. Прокурор мотивировал свой отказ тем, что он не обязан разъяснять и раскрывать ни суть обвинения, ни его содержание, даже если обвинение никому непонятно. Соответственно, если государственный обвинитель не пожелал раскрыть содержание обвинения, не указал на неправомерность деяний подсудимого, а только зачитал диспозиции двух статей из особенной части Уголовного кодекса России, то сторона защиты была вынуждена признать, что ей непонятно обвинение.

И если обвинение для обвиняемых непонятно, то, следовательно, отпадает вопрос о признании или непризнании подсудимыми своей вины. Нельзя же осознанно говорить о том, что непонятно.

Сторона обвинения не определила, в чём заключалась неправомерность вменяемых подсудимому деяний, то есть не указаны нормативно-правовые акты, которые нарушил подсудимый.

Обвинение не потрудилось даже назвать потерпевшего. Любое хищение предполагает наличие потерпевшего от преступления. Отсутствие потерпевшего в уголовном деле, возбужденном и расследуемом по факту хищения, делает судебный процесс юридически неопределённым, даже бессмысленным, и ставит под сомнение сам факт хищения. Сторона обвинения также сокрыла, что и как было похищено.

На стадии представления доказательств прокурор оглашал сведения, содержащиеся в документах, помещённых почти в двухстах томах материалов уголовного дела. Но прокурор ни разу не раскрыл доказательственное значение этих сведений, то есть какие обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, эти сведения доказывают, и какое отношение к уголовному делу имеют эти документы. Иными словами, сторона обвинения не продемонстрировала логической связи аргументов и тезиса.

Нет доказательств со стороны обвинения – нет предмета для исследования защитой.

Таким образом, прокурором нарушены принципы: непосредственности исследования доказательств, равенства сторон и презумпции невиновности.

Презумпция невиновности предполагает, что сторона защиты не обязана доказывать своей невиновности. Прокурор же, устраняясь от определения обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, вынуждает сторону защиты, чтобы именно защита взяла на себя функцию по определению обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, и по доказыванию этих обстоятельств; чтобы защита доказывала свою невиновность, защищаясь от голословного, то есть бездоказательного обвинения.

При таких обстоятельствах защитник не может реализовать своё право по исследованию оглашенных прокурором документов, поскольку прокурор скрыл их процессуальное назначение.

На стадии представления доказательств стороной защиты было сделано заявление о том, что поскольку стороной обвинения не определены подлежащие доказыванию обстоятельства, то у стороны защиты нет предмета для доказывания, то есть сторона защиты не может подтверждать или опровергать какими-либо сведениями неизвестные обстоятельства.

Что касается гражданских исков, то они юридически не существуют. На эти иски никак нельзя процессуально реагировать, потому что в них ничего нет: нет содержания, нет доказательств требования. Вопрос об исках во время судебного следствия ни разу не поднимался. Это не иски. Это опять неизвестное. А о неизвестном нельзя судить.

В силу изложенных доводов адвокат не может реализовать предоставленное ему право участвовать в прениях и выступить с судебной речью. Адвокат вынужден отказаться от участия в прениях”.

Добавление. О равноправии сторон.

Ещё раз провозглашена состязательность в уголовном процессе. Решено, что сторона защиты и сторона обвинения пользуются равными правами перед судом. Следовательно, если сторона обвинения может задавать какие-либо вопросы подсудимому, конечно, для выяснения важных для судебного расследования обстоятельств (фактов), то и сторона защиты может задавать вопросы стороне обвинения, в частности государственному обвинителю по обстоятельствам обвинения, для разъяснения обвинения, в первую очередь по противоправности и объективной стороне деяния. Если сторона обвинения отказывается разъяснить обвинение, то предполагается, что обвинение непонятно стороне защиты. Сторона защиты утрачивает саму возможность участвовать в состязательном судебном процессе. Для стороны защиты судебный процесс на этом фактически прекращается, и следует пассивное ожидание заключительного судебного акта (приговора).

Раздел XII. Кассационные жалобы и жалкая роль адвокатов

Глава 1. Необоснованность как форма произвола в уголовном процессе

Почти каждое прошение адвокаты начинают стандартной фразой, что обжалуемый акт “незаконен, необоснован и немотивирован”. Незаконность акта признаётся в силу его противоречия установленным законом правилам, нарушения этим актом чьих-либо прав и правоохраняемых интересов. Если акт незаконен, то избыточно указывать на его необоснованность или немотивированность. Никакое обоснование не может превратить незаконный акт в законный. Мотив – это причина, которая двигала создателя акта. Отсутствие указания в акте на мотив его принятия не делает этот акт незаконным, нарушающим чьи-то права. Часто бывает желательно узнать, какой мотив двигал лицом в издании акта. Иначе приходится гадать о таком мотиве. Но издатель акта может и скрыть истинный мотив, и написать ложный. Отсутствие обоснования не делает акт ложным, не истинным. Приводимое в акте обоснование есть [логическое] доказывание истинности акта, вывода акта, изложенного в акте повеления к действию. Но если, по мнению лица, которому адресован или чьи интересы затрагивает акт, не доказывается правильность повеления акта, то это не означает, что акт ложен и его не следует выполнять.

Цель обоснования заключается в возможности скорой проверки этого акта на его истинность (принцип процессуальной экономии). Если в процессе пересмотра акта будет выявлена незаконность акта, то он будет отменен по причине именно противоречия его закону и нарушения чьих-то прав или правоохраняемых интересов, а не по причине неполного обоснования, соблюдения всех силлогистических форм. При обосновании может быть допущена логическая ошибка или совершена подмена тезиса. Хотя с позиции применения уголовного наказания, то есть предельного из видов наказания, недоказанность тезиса влечёт воздержание от применения уго728 ловного наказания (презумпция невиновности). При проверке (пересмотре) процессуального акта проверяется логическая правильность обоснования. Самоё неправильность обоснования, то есть недоказанность тезиса, не влечёт признание тезиса ложным, иначе говоря, признание акта недействительным, или незаконным. Если тезис истинен, но приводимое обоснование выдвинувшего его органа или лица ошибочно по причине неправильного применения силлогистических операций, то орган или лицо, которому поступило прошение о пересмотре утверждения об истинности этого тезиса, обязан сам обосновать по силлогистическим правилам его истинность или ложность. Такая проверка есть не что иное, как проверка законности. Отсюда требование процессуального закона об обязательности обосновать тезис (утверждение, решение, приговор). С одной стороны, обоснование есть способ самоконтроля распорядительного органа (лица) при принятии решения, а с другой – форма проверки правильности принятого решения. Требование закона об обязательном обосновании решения, то есть изложении логической связи суждений и умозаключений, есть способ противодействия судейскому произволу, преодоления абсурда логикой. Отсутствие обоснования или логическая его порочность всегда должно вызывать сомнение в законности процессуального решения. Отсутствие в процессуальном решении его логического обоснования принуждает принять это решение на веру, без доказательства. Процессуальное решение без обоснования есть решение по произволу. Поэтому отсутствие обоснования – разумное основание для сомнения в правильности решения.

Адвокат пожаловался в суд на постановление обвинительного органа о выделении и возбуждении уголовного дела, поскольку посчитал, что это решение способно причинить ущерб конституционным правам и свободам его доверителя. Адвокат попросил суд признать это постановление незаконным и необоснованным, а также обязать обвинительный орган устранить допущенные нарушения.

Адвокат посчитал, что постановление обвинительного органа не отвечает предъявляемым процессуальным законом к такому рода актам требованиям законности, обоснованности и мотивированности. Адвокат в жалобе указал, что обвинительный орган расследовал уголовное дело в отношении обвиняемых А., Б., В. и неустановленных лиц, но выделено было из него уголовное дело в отношении Г., Д., Е. и других неустановленных лиц. При этом в решении о возбуждении обвинительным органом уголовного дело против Г., Д. и Е. не был указан повод возбуждения нового уголовного дела, как того требует процессуальный закон. Но главное, на что указывает адвокат, это то, что невозможно возбудить дело в отношении неустановленных лиц, а тем более выделить уголовное дело в отношении “иных” неустановленных лиц, хотя бы по той причине, что они не установлены, то есть ничего не известно о самом факте существования физических лиц. Также адвокат обратил внимание на то, что постановление о выделении уголовного дела не содержит перечисления документов, которые подлежат выделению из первого уголовного дела. Потом в объяснении своей жалобы адвокат раскрыл перед судом элементный состав преступлений, которые вменены его подзащитному, и высказал суждения о том, что обвинительный орган неправильно предъявил обвинение его подзащитному, в частности, отсутствует объективная сторона преступления.

Суд посчитал, что этим постановлением обвинительный орган не причинил ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства и не затруднил доступ граждан к правосудию. Суд высказал мнение, что под законностью процессуального решения лица, осуществляющего уголовное преследование, понимается соответствие процессуального решения требованиям уголовно-процессуального законодательства. Обвинительный орган принимал решения в рамках своих полномочий. Выяснение фактических обстоятельств уголовного дела и проверка обоснованности правильности уголовно-правовой квалификации деяний лица относится к компетенции органов предварительного расследования, а не суда. Кроме того, отметил суд, что адвокатом-заявителем не было указано, каким конституционным правам обвиняемого был причинен ущерб и каким образом затруднен ему доступ к правосудию.

В кассационной жалобе адвокат уже указал, что акт суда является незаконным и необоснованным. Адвокат, ссылаясь на позицию Конституционного суда России, утверждал, что суд обязан осуществлять предварительный судебный контроль в ходе предварительного расследования за законностью и обоснованностью решений обвинительного органа. Однако в этом случае суд уклонился от осуществления такого контроля. Адвокат, с помощью выписок из разных актов Конституционного суда России, в кассационной жалобе описал возможные варианты нарушений прав человека обвинительным органом и сделал вывод, что незаконное и немотивированное выделение уголовного дела не позволит суду вынести законный, обоснованный и справедливый приговор в отношении подсудимого. Адвокат поставил знак равенства между незаконностью и необоснованностью.

Глава 2. Абсурд обвинения и абсурд обжалования

Адвокат посчитал, что выдвинутые против его доверителя обвинения абсурдны и столь же абсурдны используемые обвинительным органом формы и средства ведения предварительного расследования. Обобщив и проанализировав действия обвинительного органа против его доверителя, адвокат пришёл к выводу, что обвинительный орган использует свои права не в целях правосудия, а в иных целях, что, в свою очередь, ограничивает права обвиняемого и лишает его права на справедливое судебное разбирательство. Адвокат подал в суд жалобу на действия обвинительного органа, как несовместимые с правосудием, и попросил суд прекратить уголовное преследование его подзащитного, поскольку оно осуществляется с иными целями, нежели цели справедливого разбирательства.

Свою жалобу адвокат изложил в такой последовательности.

Сначала адвокат довел до суда законодательные положения, предусматривающие судебный контроль за действиями обвинительного органа в ходе уголовного преследования, вплоть до остановки такого процесса в связи с допущенными обвинительным органом злоупотреблениями, создающими угрозу невозможности достижения целей правосудия. Так, допущенные обвинительным органом на стадии предварительного расследования процессуальные нарушения в их взаимосвязи делают невозможным дальнейшее нормальное отправление правосудия и справедливое рассмотрение уголовного дела. Суд обязан остановить производство по делу, в частности, если обвинительный орган, придавая соблюдению процессуальным нормам внешний вид, фактически возбуждает уголовное производство исключительно или в основном по политическим или дискриминационным основаниям. Ибо такие злоупотребления могут исказить весь судебный процесс и причинить ущерб правам обвиняемого.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: