Обыкновенные создания

Прохладный полумрак, царивший в зале Сената, способствовал здоровому сну. Обострив чувства, Палпатин мог расслышать негромкий храп сенаторов – людей и инородцев – на платформах по соседству с его собственной; и более отчетливо – злорадное перешептывание Сейта Пестажа и Кинмана Дорианы, сидевших напротив. Уже двадцать лет кряду Набу и сектор Хоммель занимали одно и то же место на одном и том же ярусе этого необъятного, похожего на гриб строения, но с тех пор платформ заметно прибавилось – сверху, снизу и по бокам, – чтобы предоставить место представителям планет, недавно принятых в Республику. Прошедшие двадцать лет вместили множество пламенных речей, диатриб и обструкций, на которых присутствовал – и, бывало, подремывал – Палпатин, наряду с посланиями сразу четырех верховных канцлеров: Даруса, Фрикса, Кальпаны и Финиса Валорума. Последний как раз досиживал в канцлерском кабинете свой второй срок, и на его голову свалилось немало бед и напастей, добрая часть которых была подстроена – о чем никто не проведает еще много десятилетий, – Хего Дамаском и его тайным сообщником Палпатином в их ипостаси темных владык Плэгаса и Сидиуса. Но, в сущности, двойную жизнь того или иного свойства вела половина сенаторов: клялись в верности Республике, а на деле принимали взятки от Торговой Федерации, содействовали работорговле и контрабанде спайса и «палочек смерти» или потакали разбою и пиратству.

В памяти Палпатина всплыли слова древнереспубликанского философа Шассиума: «Все мы – двуликие создания, разделенные Силой и обреченные навеки искать свою скрытую сущность».

Со своей высокой кафедры верховный канцлер Валорум разглагольствовал:

– Кризис, который разразился на наших глазах в системе Йинчорр, лишний раз доказывает, что в своем стремлении поддерживать эру процветания в Ядре мы позволили окраинам превратиться в оплот беззакония, а пиратам, работорговцам, контрабандистам и торговцам оружием – безнаказанно творить свои темные дела. Запрещенные технологии и военная техника попадают в руки народов, чьи призывы о помощи остались неуслышанными Республикой, и, как итог, мы получаем антагонизм и межпланетную вражду. Сошедшись в час нужды, планеты, которые мы бросили на произвол судьбы, заключают союзы и обращаются за поддержкой к галактическим картелям. А те предоставляют им то, что не дали мы: рост производства, защиту и безопасность – наряду с оружием и военными специалистами. – Он широким жестом обвел сенатские платформы – ближние и дальние. – Пока мы нежимся в приятной прохладе, конфедерация лишенных права голоса набирает силу во Внешнем кольце.

В ложе по соседству с Палпатином кто-то нарочито зевнул, вызвав шквал смешков со стороны тех, кто находился поблизости. По графику Сенат должен был находиться в отпуске, но кризис в регионе Экспансии вынудил Валорума собрать главный руководящий орган Республики на чрезвычайную сессию.

Напротив ложи Набу пустовала платформа Йинчорра: шесть месяцев назад Йинчорр разорвал все отношения с Республикой и отозвал свой дипломатический персонал из столицы. Еще за полгода до этого, бряцая оружием, которое раздобыл для них Сидиус, йинчорри вторглись на несколько планет в системах по соседству со своей собственной. В тайную военную поставку, которую произвел на Йинчорр деваронский контрабандист-посредник Сидиуса, входили и кортозисные щиты с секретного рудника на планете Бол’демник, очень скоро послужившие причиной смерти двух ничего не подозревающих джедаев[37]. Плэгас дал понять, что даже минимальная провокация может вызвать у йинчорри неконтролируемую вспышку агрессии, и все же Сидиус был по-настоящему ошеломлен их свирепостью.

– Уже двадцать пять лет Йинчорр состоит в Республике, – продолжал Валорум, – и, невзирая на санкции, которые мы пытались на него наложить, йинчорри превратились в воинственную силу, которая угрожает миру и стабильности во всем регионе. Каких-то полгода назад, когда они пополнили свой флот кораблями, захваченными на верфях Золотого Нисса, мы не вступились за пострадавших, а лишь осудили выходку агрессоров, в который раз подчеркнув свою приверженность устаревшим принципам: что охранять порядок во внешних системах надлежит планетам, в них входящим. В результате, после того как йинчорри напали на систему Чаленор, джедаев убедили вмешаться, и последствия этого вмешательства были плачевны.

Валорум прервался на несколько секунд.

– Как многие из вас уже знают, обезображенные тела рыцаря-джедая Нейшан и ее падавана Эбора Толка были переправлены на Корускант и каким-то образом доставлены к дверям моего канцлерского кабинета. – Он сжал руку в кулак – так чтобы видели все. – И я скажу вам: с меня довольно!

Палпатин сложил пальцы домиком. Валорум очень старался показать, как ему небезразлично происходящее, но внезапный надрыв в его голосе быстро сошел на нет: сенатская публика отреагировала весьма вяло, пошумев лишь для проформы.

Призыв вице-канцлера-ботана к порядку едва ли был необходим.

Валорум подобрался, глядя в объективы парящих камер; его вспыхнувшее лицо говорило скорее о негодовании, чем о смятении.

– Джедаи направили большую ударную группу[38], чтобы передать правосудию тех, кто несет ответственность за этот варварский поступок, и оттеснить войска йинчорри к их собственным планетам. Но, боюсь, их усилий будет недостаточно. Поскольку мы не можем разместить на Йинчорре джедаев и служащих юстиции в качестве оккупационной силы, я прошу это собрание выдать санкцию на использование нерегулярных войск для установления технологической блокады Йинчорра, которая не позволит йинчорри перевооружиться и возобновить свой гнусный завоевательный поход.

Крики одобрения и порицания, которыми Сенат ответил на просьбу Валорума, были вполне искренними, как и очередной призыв вице-канцлера к порядку. Валорум повысил голос, чтобы его услышали:

– Мы не потерпим агрессивной экспансии! Верховный канцлер Кальпана уже установил прецедент использования нерегулярных войск, чтобы разрешить конфликт с синдикатом Старка[39]. Они были задействованы и позднее, во время кризиса ям’рии[40]. В обоих случаях конфликт был решен дипломатическим путем, и я верю, что дипломатия восторжествует и на Йинчорре.

Политическая карьера Валорума была выкована в ходе Гиперпространственной войны Старка. А сейчас, подумал Палпатин, он начинает говорить как Ранульф Таркин, его давний политический оппонент[41].

Канцлер дождался, когда зал притихнет:

– События на Йинчорре – лишь предвестие еще более серьезных испытаний. Уже сейчас в системе Куларин – нашем недавнем пополнении – вовсю орудуют пираты. То же верно и для Дорваллы, что в секторе Виденда. Так называемые зоны свободной торговли превратились в арены боевых действий между беззащитными планетами и корпорациями-гигантами, такими как Торговая Федерация, или криминальными картелями вроде «Черного солнца», которые выжимают из окраин все соки.

Кое-кто мог бы счесть последующие действия вице-канцлера честной игрой, другие – политической уловкой, но так или иначе тот не стал возражать, когда платформа Торговой Федерации снялась с насиженного места и взмыла в прохладный полумрак Совещательной палаты.

– Ботан в своем репертуаре, – шепнул Пестаж Дориане.

В Сенате Торговую Федерацию представлял елейный неймодианец по имени Лотт Дод. Из динамиков зала зазвучал его шуршащий голос, более подходящий заклинателю змей:

– Я протестую против обвинений верховного канцлера, – говорил он без гнева, но с заносчивостью богатея – стратегия, которой он научился у своего предшественника Нута Ганрея. – Что именно вы ждете от Торговой Федерации? Чтобы мы приняли потери, понесенные из-за пиратских налетов, как данность? Республика не хочет создавать военную силу, чтобы навести порядок во внешних секторах, и в то же время запрещает нам самим защищать грузы с помощью оборонительных орудий и солдат-дроидов.

– Этот спор сейчас неуместен, сенатор, – заявил Валорум, взметнув вверх свои изящные руки.

Но сотня голосов заглушила его.

– Если не сейчас, то когда, верховный канцлер? – раздался вкрадчивый голос магистрата Корпоративного союза Пассела Ардженте, гуманоида, чей череп был усеян рожками. – Сколько грузов должны потерять Торговая Федерация или Гильдия коммерции, чтобы этот вопрос подняли? Если Республика не может нас защитить, у нас не остается иного выхода, кроме как защищаться самостоятельно.

Лицо Валорума запылало.

– Во время каждого кризиса мы отправляли нерегулярные войска…

– И очень кстати, – встряла Лавина Дурада-Вашне Врен, делегат от недавно принятой в Республику системы Куларин. – Тейрианская армия в два счета разбила пиратов, которые досаждали нашим кораблям.

Концовка ее тирады потонула в сиплом хохоте сенаторов.

– Все, что сделал полковник Трамсиг на Куларине, – еще больше опозорился[42]! – проворчал из своей ложи сенатор-тви’лек Орн Фри Таа. – Добрый сенатор с Куларина всего лишь во власти его сомнительного шарма.

Вновь заговорил Ардженте:

– Является ли верховный канцлер сторонником того, чтобы каждая звездная система имела свои нерегулярные войска? Если так, почему не создать всегалактическую армию?

Глаза Палпатина заблестели от садистского удовольствия. Валорум получил то, что и заслуживал. Да, он проявил незаурядные дипломатические таланты во время Гиперпространственной войны Старка, но его избранию на высший пост Республики в большей степени способствовала его солидная родословная, включавшая трех верховных канцлеров, и сделки, которые он заключил с влиятельными семьями – такими, как Кальпаны и Таркины с Эриаду. Его преклонение перед Орденом джедаев было хорошо известным фактом; в чуть меньшей степени – его лицемерие, поскольку богатство его семьи зиждилось на выгодных договорах, которые его предки заключили с Торговой Федерацией. Его избрание, имевшее место семь лет назад, было одним из тех знамений, которые ждал Плэгас – возвращение Валорумов к власти, – и случилось как раз после того, как Плэгас и Сидиус совершили удивительный прорыв в изучении мидихлориан. Прорыв, который муун назвал «галактонным». Оба они подозревали, что, даже находясь во многих световых годах от них, джедаи тоже это почувствовали.

– Никакой армии у Республики не будет, – заявил Валорум, попавшись на удочку Ардженте. – Руусанские реформы должны остаться в силе. На создание армии нужны финансы. Новые налоги лягут бременем на окраинные системы и приведут к кривотолкам о выходе из Республики.

– Так пусть заплатят миры Ядра! – выкрикнул кто-то из ложи ниже того места, где сидел Палпатин.

– Ядру армия ни к чему! – возразил сенатор-куати. – Мы знаем, как жить в мире друг с другом!

– А почему джедаи не могут послужить нам военной силой? – пожелал знать сенатор с Орд-Мантелла.

Валорум повернулся к нему:

– Джедаи не армия, и их все равно слишком мало. Они вмешиваются в конфликты по нашей просьбе, но лишь когда сами считают нужным. Более того, за последние двенадцать лет Орден понес больше потерь, чем за все предыдущие полвека. Йинчорр вот-вот грозит превратиться в новый Галидраан[43].

Палпатин втайне испытал удовлетворение от упоминания Галидраана, поскольку события, случившиеся на этой планете, были наглядным свидетельством того, что темная сторона всецело поддерживает его и Плэгаса. Что еще важнее для самого Плэгаса, этот провинциальный конфликт оказал разрушительное воздействие на мастера-джедая Дуку, усилив его разлад с Высшим Советом в том, что касается использования джедаев как воинов.

– И вновь замкнутый круг, – громыхнул над залом голос Орна Фри Таа. – У Республики есть кредиты для того, чтобы нанять частные армии, но не для того, чтобы вырастить собственную. И верховный канцлер еще имеет дерзость обвинять нас в устаревшем образе мышления. Почему бы просто не отдать эти деньги внешним системам, и пусть они сами нанимают войска?

– Возможно, в словах сенатора от Рилота есть здравое зерно, – рассудил Валорум, когда овации стихли. – Скажу больше, возможно, пришло время обложить налогом зоны свободной торговли, чтобы выделить окраинам средства, которые им так необходимы.

Палпатин откинулся на мягкую спинку дивана в своей ложе, слушая гневные отповеди, доносившиеся с платформ фракции Внешнего кольца, а также тех, которые принадлежали Торговой Федерации, Гильдии коммерции, ТехноСоюзу и Корпоративному союзу. Как чудесно и предсказуемо Сенат деградировал за каких-то двадцать лет. Как и все прочие очередные и чрезвычайные сессии, эта обернется раздраем, и все до единого насущные вопросы так и останутся нерешенными.

Камеры выхватили угрюмое лицо Валорума, на котором читалось бессилие, и передали картинку на все экраны Совещательной палаты.

Скоро, очень скоро явится Палпатин и наведет здесь порядок.

* * *

Вне круглых стен Сената кризис, охвативший окраины Галактики, не слишком трогал миллиарды обитателей Корусканта. Те, кто проживал на нижних уровнях, как и прежде, боролись за существование; те, кто квартировал ближе к небу, как и прежде, выбрасывали баснословные деньги на дорогостоящую еду, изысканную одежду и билеты в оперу, которую Валорум вновь вернул в моду. Палпатин был исключением из правила. Нескончаемым потоком текли его встречи с коллегами по Сенату, во время которых он внимательно выслушивал все, что каждый из них имел сказать о событиях в Галактике, но не настолько внимательно, чтобы его заподозрили в чем-то ином, кроме стремления продвинуться по карьерной лестнице. Если что-то и отличало его от остальных, так это слишком серьезное отношение к своей работе, – а именно такое впечатление он производил на окружающих. До завершения второго канцлерского срока Валорума оставался всего год. В верхах медленно, но верно нарастала возня, и те, кто хорошо знал Палпатина, считали, что он вполне может включиться в борьбу за пост – если попросят. Его уклончивость в этом вопросе делала его еще более желанным на должности канцлера для тех, кто считал, что он способен привнести в политику нечто новое: искреннюю центристскую позицию. Другие, напротив, удивлялись, как ему – или кому-то еще – может прийти в голову бороться за высший пост в государстве, учитывая, какие беспрецедентные испытания сулит обладателю этой должности нынешнее нелегкое время.

Спустя несколько дней после окончания чрезвычайной сессии в Сенате Палпатин нарушил столь высоко ценимое им уединение, чтобы провести неофициальный прием в своих апартаментах в доме 500 по Республиканской улице – также известном, как «Республика-500». Его переезд в один из самых роскошных небоскребов столицы совпал с восшествием на трон Набу Арса Веруны, которое случилось почти двенадцать лет назад. Веруна едва ли смог бы добиться победы на выборах без заключения нового договора с Торговой Федерацией на транспортировку плазмы, хотя многие были уверены, что король и его приближенные выгадали от этой сделки больше, чем граждане Набу. В отличие от квартиры, которую Палпатин занимал по приезде в столицу, новые апартаменты состояли из десятка с лишним комнат и могли похвастать необычайной красоты видами на правительственный район. Переплюнуть новое обиталище сенатора от Набу могли лишь фешенебельные частные покои под самой крышей того же здания. Нейраново-бронзовая статуя Систроса, по-прежнему скрывавшая световой меч, созданный Сидиусом в самом начале ученичества, делила комнату с другими редкостями, которые он собрал в самых отдаленных уголках Галактики.

Финис Валорум серьезно припозднился и прибыл на прием одним из последних. Палпатин приветствовал его в дверях, пока канцлерские телохранители – республиканские гвардейцы в шлемах и плащах – занимали позиции в коридоре. Верховный канцлер выглядел опустошенным, на его гладко выбритом лице выступила испарина. За его руку, словно деталь одежды, цеплялась Сеи Тарья – его помощница по административным вопросам, как было принято считать, хотя на деле еще и любовница. Переступив порог, Валорум заткнул большие пальцы рук за широкий синий пояс своего элегантного одеяния, обвел взглядом покои и одобрительно кивнул.

– Ищейки из Голосети мать родную продадут, чтобы сюда попасть.

– Да ну, это даже не пентхауз, – отмахнулся Палпатин.

– Пока еще нет, он хочет сказать, – вставил сенатор с Кореллии, и несколько его коллег подняли бокалы в честь хозяина.

Палпатин потупил взор в притворном смущении. Когда-то он лишь играл свою роль; сейчас, однако, он носил личину сенатора от Набу так же легко и свободно, как плащ или камзол.

– Журналистам всегда рады в этом доме, – сказал он.

Валорум в сомнении изогнул серебряную бровь.

– Вы сами приучили их тому, что теперь все прозрачно и доступно, – добавил Палпатин.

Валорум невесело усмехнулся:

– И чем мне это аукнулось.

Неловкую тишину нарушила Сеи Тарья:

– Но вы определенно не делаете тайны из своего излюбленного цвета, сенатор. – Веки ее раскосых глаз были окрашены в цвет ее бордового шелкового платья. Темные волосы стянуты изящным узлом на затылке, а челка аккуратно подстрижена, открывая взору гладкий, без единой морщинки лоб.

– На гербе моего дома алые цвета преобладают, – невозмутимо разъяснил Палпатин.

– И все же в одежде вы отдаете предпочтение черному и синему.

Хозяин квартиры натянуто улыбнулся:

– Я польщен тем, что вы заметили.

Тарья хитро прищурилась:

– За вами наблюдают многие, сенатор.

Слуги поспешили принять из рук Валорума и Тарьи их плащи из ткани веда.

– Я нанял их специально для вечера, – негромко сказал Палпатин. – По натуре я – одиночка.

Тарья опередила Валорума:

– О, так назывался свежий голорепортаж о вас, если я ничего не путаю. Сенатор, который презрел богатство, чтобы посвятить себя политике. Который прошел долгий путь от члена парламента Набу до посла и сенатора Республики… – Она улыбнулась, не обнажая зубов. – Очень трогательно!

– И каждое слово – правда, – подтвердил набуанец. – С определенной точки зрения.

Все трое рассмеялись, и Палпатин провел канцлера и его спутницу к гостям, которые все без исключения относились к Валоруму с симпатией. Верховный канцлер был лично знаком с каждым из них и каждого приветствовал по имени. Умение показать коллегам, что они важны для него – как в политическом, так и в личном плане – было одной из его сильных сторон.

Протокольный дроид принес поднос с напитками, и Валорум с Тарьей взяли по бокалу. Когда спутница канцлера, извинившись, отошла поболтать с супругой алдераанского сенатора Бейла Антиллеса, Палпатин пригласил Валорума пройти в гостиную.

– Как же так вышло, что вас поддерживают и фракция Ядра, и окраины? – с неподдельным интересом полюбопытствовал Валорум.

– Не более чем следствие удачного расположения Набу на галактической карте. Моя родина – парадокс: расположена на окраине, но разделяет чувства многих центральных миров.

Валорум указал на статую в стенной нише:

– Изумительно.

– О да. Подарок от сенатора Илин Ли.

– С Триффиса.

Палпатин чуть повернул статую:

– Музейный экспонат, сказать по правде.

Валорум указал на другое произведение искусства:

– А это?

– Церемониальный барабан гранов. Ему больше тысячи лет. – Уголком глаза он покосился на Валорума. – Подарок от Бейскола Йисрима.

Валорум кивнул:

– Помощника сенатора Эйнли Тима. Я не догадывался, что вы в таких хороших отношениях с Протекторатом гранов.

Палпатин пожал плечами:

– Когда-то Набу воздержалась от голоса по одному важному вопросу, из-за чего мы с гранами некоторое время враждовали. Но это давняя история. Сейчас все забыто.

Понизив голос, Валорум спросил:

– Вы могли бы привлечь Маластер на мою сторону?

Палпатин повернулся к нему:

– По вопросу эмбарго Йинчорра? Возможно. Но не по делу о налогообложении зон свободной торговли. Оба – и Эйнли Тим, и Акс Мо – теперь союзники Торговой Федерации.

– Как все запутано, – вздохнул Валорум. – Друзья становятся врагами, враги – друзьями… Чтобы преуспеть с Йинчорром, мне придется подключить все ресурсы и напомнить сенаторам обо всех политических услугах, которые я им оказывал. – Он сжал губы и покачал головой. – Боюсь, старый друг, на кону мое наследие. Мой срок правления истекает через год, но я твердо намерен довести до конца все, что начал.

Палпатин придал голосу сочувственные нотки:

– Если вас это утешит, я всецело поддерживаю использование нерегулярных войск – если это поможет утихомирить тех, кто обвиняет Республику в бесхребетности. Даже если это приведет к эскалации кризиса.

Валорум похлопал Палпатина по плечу:

– Ваша поддержка очень важна для меня. – Он обвел взглядом комнату и почти шепотом спросил: – На кого еще я могу рассчитывать, Палпатин?

Палпатин наскоро оглядел гостей, выделив взглядом двух людей, одного анкса, который не поместился бы здесь, будь в зале потолки пониже, иторианца и, наконец, тарнаба.

– На Антиллеса. Кома Фордокса. Хорокса Риидера. Тендау Бендона. Вероятно, Мот-Нот-Раба…

Валорум посмотрел на каждого из них, затем задержал взгляд на родианце:

– А Фарр?

Палпатин мысленно усмехнулся. Онаконда Фарр воспринимал политику так же, как его родианские собратья относились к охоте за головами: «Сначала стреляй, потом задавай вопросы».

– Он – известный милитарист, но я, вероятно, смогу склонить его на нашу сторону, поскольку Фарр весьма дружен с домом Наберри с моей родной Набу.

– Что насчет Тиккеса? – спросил Валорум, украдкой поглядывая на сенатора-куаррена, чьи лицевые щупальца подносили ко рту пирожное.

– Тиккес захочет что-нибудь взамен, но да, он будет с нами.

Бледные голубые глаза Валорума выделили из толпы гостей сенатора-вуки Яруа.

Палпатин кивнул.

– Кашиик вас поддержит.

Валорум осушил бокал и отставил в сторону:

– А кто мои противники?

– Кроме тех, кто и так очевиден? Вся группа с Рилота: Орн Фри Таа, Коннус Трелл и Хом Фрей Каа. Еще Тунбак Тура, Эдсель бар Гэн, По Нудо… Хотите, чтобы я продолжал?

Когда они вышли на балкон, Валорум выглядел удрученно. Послышался негромкий шелест, означавший, что включено шумоподавляющее поле. Канцлер облокотился на перила и вгляделся вдаль.

– Редкая темная ночь, – заметил он спустя несколько мгновений.

Палпатин встал рядом:

– Погодная служба вот-вот накличет бурю. – Он включил нужные настройки в системе шумоподавления. – Слышите: раскаты грома над Заводским районом. И там, – добавил он, указав пальцем вдаль. – Молния.

– Какой же неестественной она кажется в этом городе. Эх, если бы мы только могли очиститься так же легко и просто, как это бескрайнее небо и эти монументальные строения.

Палпатин взглянул на него:

– Сенат устроил вам обструкцию, но вы держались достойно и не навлекли на себя позора.

Валорум поразмыслил над его словами:

– Когда я только заступил на свой пост, я знал, что встречу сопротивление; что с самой войны против Яко Старка события грозят выйти из-под контроля. Но с той поры я не раз чувствовал тьму, что движется с самых окраин Галактики и очень скоро сотрясет Корускант до основания. Кое-кто думает, что тысячелетие мира сделало Республику неуязвимой, но это не так. Моя вера в Силу всегда была крепка, и я считал, что, если буду вести себя в соответствии с ее руководящими принципами, Галактика ответит мне взаимностью.

Палпатин нахмурился:

– Республика слишком разрослась. Мы вынужденно заключаем сделки, которые подрывают нашу целостность. Нас критикуют за то, что мы делаем – и за то, что не делаем. Многие жители Ядра даже не покажут Йинчорр на карте, и тем не менее кризис вокруг него ложится тяжким бременем на вас.

Валорум рассеянно кивнул:

– Мы не можем просто стоять в стороне. Джедаи обеспокоены не меньше нашего, но даже в их рядах не все ладно. Если мастер Дуку продолжит так же громогласно критиковать Сенат и Орден, Совету, возможно, придется запереть его в Храме. – Помолчав секунду, он добавил: – Впрочем, кому я рассказываю? Поговаривают, вы с ним на короткой ноге.

Вместо того чтобы как-то прокомментировать сказанное, Палпатин спросил:

– А что мастер Йода?

– Непостижим, как и всегда, – сказал Валорум. – Но, как мне видится, обеспокоен.

Палпатин отвел взгляд:

– В прошлом джедаи уже противостояли тьме.

– Да. И как верно напоминает история, нередко терпели поражения.

– В таком случае исход событий не в нашей власти.

Валорум поднял глаза к ночному небу:

– Но в чьей же тогда?

Глава 23

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: