М.С. Хромченко Б.И. Хасан 4 страница

КНИГА 1. МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНФЛИКТ________________41

квалифицированных экспертов. Увы, такого почти никогда не происхо­дило. По известной причине.

Они как рассуждали? Будь я дурак, меня ведь не назначили бы! Следо­вательно, как я про это думаю, так оно и есть. И все: дальше уверенность свежеиспеченного начальника в своей правоте подкреплялась челядью. Ей всегда выгодно поддерживать такого рода установку. Челядь, как рыба-прилипала, на этом преуспевает: образуется «двор», который перекрыва­ет новичку все каналы связи с внешним миром. Даже если он пришел на новое место с интересными идеями, через некоторое время он непремен­но оказывался в изоляции.

Психолог потому берет в группу для совместной работы не больше 12 человек, что только в этом случае он сохраняет интенсивный и качествен­ный контакт непосредственно с каждым участником. Будет участников работы больше, возникнет надобность в посреднике.

Полагать, что человек, окруженный челядью, самостоятельно прини­мает решения - опасная иллюзия. Да, он подписывает все документы. Но кто их готовит, какие обоснования и в каком контексте предлагает? Поэто­му хвост виляет собакой. Или, как сказал все тот же Ежи Лец, колокол на­чинает раскачивать звонаря.

Поразительно точно. В том числе для образовательных структур. Про­грамма, учебный план и динамика учебного процесса, оценка эффектив­ности школы с точки зрения поступивших в вузы выпускников или коли­чества отличников - все это в совокупности и есть тот самый колокол.

М.Х. Почему?

Б.Х. Потому что эти показатели ограничивают свободу творчества учителя. Довольными же остаются только те, кто, как я говорил, «держат школу», то есть занимаются воспроизводством одного и того же. Они, как некогда ставшие руководителями «солдаты партии», боятся ровно того, что с ними и происходит: боязнь чего-то объединяет человека с предме­том его страха. И потому то, чего мы боимся, с нами чаще всего и случает­ся. Они чутко улавливают разницу между собой и компетентным профес­сионалом и потому боятся, что ими начнут манипулировать - как в свое время они другими. И потому ими манипулируют некомпетентные при­хвостни.

М.Х. Владимир Лефевр предупреждал: не претворяйте свои опасения в явь!..

Б.Х. Да, боясь чего-то, мы начинаем переживать свой страх задолго до того, как это что-то с нами случается.

М.Х. Как «бедная Эльза» из сказки братьев Гримм.

42_______________________________________________________МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ

Б.Х. Несложно понять, почему квалифицированные, компетентные люди неудобны. Они дорожат своим именем, опираются на мышление, самостоятельны, плохо встраиваются в аппаратные структуры, особенно армейского типа, с трудом подчиняются, тем более не приемлют глупости, фанаберии. Мудрый человек во власть не стремится, это давно известно.

М.Х. Давай вернемся к оппозиции «воспроизводство - развитие». По­нимаю, что тебя насторожила опасность идеи «развивания». Но ты же не можешь не согласиться, что человечество произвело уйму ненужных, а то и вредных вещей, погрязло в «вещизме», а потому, хоть и медленно, с трудом разворачиваясь, переходит из эпохи функционирования в эпоху развития?

Б.Х. Принимаю. Забавная, кстати, штука: оппозиция практики и не практики. Еще Платон говорил, что практика - это не то, когда люди не­что руками делают, хотя критерий продуктивности для нее важен. К слову, сама по себе идея «продукта» - не меньшая практика, чем производство тысячами пар никому не нужных калош. Или избыточное производство алюминия. Всего того, что потом годами гниет на складах.

Что задает критерий? Вновь не могу не процитировать Маркса: крите­рием истины служит практика. Но какая? Историческая! А потому инно­вации или реформы, которые задумало и провело наше поколение, оце­нят потомки. Лет через 100 - 150 - 200... Мы же единственно можем зани­маться своеобразной футурологией - в той мере, в какой у нас развито мышление. Мы можем в мысли спроектировать будущее, оценить тенден­ции, характеристики, вызовы цивилизационной динамики и понять, что требуется от нас. Но понять системно, а не с позиций той или иной отрас­ли. И из мыслимого будущего попытаться оценить, насколько практично то, что мы сейчас делаем.

Но даже те, кто предлагают увеличить срок школьного обучения до 12 лет и обсуждают это системно, сферно, не предлагают качественных отве­тов на критические замечания и вопросы, что позволяет оппонентам втяги­вать реформаторов в обсуждение ныне существующей школы. А потому, дей­ствуя внутри ситуации, доказывают разумность и рациональность предла­гаемых изменений, исходя из понятных оппонентам идей воспроизводства.

М.Х. Ты хочешь сказать, что они не предваряют переход к 12-летке обсуждением главного вопроса - содержания образования?

Б.Х. И форм организации жизни в новой школе, следовательно, не закладывают в этот переход реформу педагогического образования. Ник­то же не обсуждает это самое содержание. Но оно не сводится к материа­лу изучения, к содержимому, об этом еще Выготский писал: содержание -

КНИГА 1. МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНФЛИКТ_______________43

это то, что образуется и удерживается в коммуникации. Это не «что», а «как», каким образом.

М.Х. Недавно я беседовал на эту тему с одним академиком, в своей области - молекулярной биологии - крупным, известным в мире специа­листом. Онутверждает: надо отсеять все лишние подробности, весь «му­сор», а давать основные принципы, фундаментальные законы в их взаимо­связях, то есть вернуться на 30-50 лет назад.

Б.Х. Отлично. Давайте «давать»? Я «за». Но дальше я тихо спрашиваю: а если не возьмут?.. И потому считаю: тех, кто убежден, что необходимо «давать» - то ли, это ли, надо гнать в шею, гнать как можно дальше от школы, потому что они политиканы и спекулянты, они либо карьеру де­лают, либо кричат как базарные торговки, которых что-то ущемляет.

Поэтому когда мои оппоненты после слов «надо давать это» ставят точку, я им говорю: стоп, ребята, давайте кооперироваться и договари­ваться. Не точку надо ставить, а запятую, обсуждая, как то, что кем-то пред­лагается, может поместиться в общем контексте и к чему окажутся спо­собны те, кто возьмет - или не возьмет - то, что предлагается дать.

М.Х. Например, биологи утверждают, что мы вступаем в век биоло­гии, биотехнологий.

Б.Х. Постой, давай хоть мы с тобой обойдемся без лозунгов и ярлы­ков. Со всех сторон я слышу, что грядущий век будет веком биотехноло­гий или информационным, или экономики, или самоопределения, или еще каким-то... И это все на один век?

На самом деле, за каждым таким лозунгом торчат ушки единственно­го примитивного интереса: денег дайте!

Приглашая коллег на конкурсы гуманитарных образовательных про­ектов, мы столкнулись с тремя реакциями. Первая: мы без вас знаем, что и как делать, поэтому дайте денег и гуляйте. Самое смешное, или грустное: давали им деньги, но и год спустя, и два спроси, что сделано, на что гран­ты потрачены?... Бестолку. Вторая реакция: такого быть не может, то, что вы предлагаете, никакого отношения к реальной жизни не имеет, одни фантомы. Любопытно, что обвиняя нас в отрыве от жизни, наши оппонен­ты даже не подозревают, что между идеей и жизнью всегда должен быть разрыв, иначе это никакая не идея. И третья: мы это давно делаем!.. Если не знаем, то фантом, а если «узнали» нечто знакомое, то давно делаем.

Мне очень нравится чья-то фраза, помню ее не дословно: столкнув­шись с необходимостью изменить себя для того, чтобы что-то получи­лось, человек обязательно найдет кучу оснований для того, чтобы этого не делать...

44_________________________________________________________МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ

Фельдфебеля в Вольтеры дам...

Б.Х. Хочу познакомить тебя с уникальным текстом, послушай. Уча­щийся в школе должен быть аккуратно и не вызывающе причесан (в скоб­ках: не допускается стрижка «под ноль», под «панка» и т.д.), иметь при себе чистый носовой платок. Учащийся должен следить за чистотой тела, рук, зубов, носа... не разрешается произносить бранные и нецензурные слова и выражения.

Как «тонко» увязана чистота тела с чистотой речи... почти по Чехову. Читаю дальше.

При разговоре со старшими учащийся должен встать, руки в карма­нах держать нельзя, переход в свободный режим общения допускается с разрешения взрослого. В торжественных случаях одежда учащегося дол­жна соответствовать моменту: мальчики и юноши должны быть в светлых рубашках, темных костюмах, темных полуботинках; для юношей старше 14 лет обязателен галстук. Девочки и девушки должны быть в темных, стро­гих костюмах и светлых блузках; яркие и вызывающего вида украшения и косметика строго запрещены; обувь - туфли на небольшом каблуке в тон костюму...

Чувствуешь лексику, тональность, слог: «переход в свободный режим общения допускается»!.. И почему в торжественных случаях галстук обя­зателен? Или кто определит, какие украшения вызывающие? А ведь этот текст - «Жизнь по правилам гимназии» - сочинен коллегами в элитар­ной красноярской гимназии, вчера его с гордостью зачитали и раздали на ежегодном городском родительском собрании.

М.Х. С какой целью? Как образец для подражания?

Б.Х. Не знаю, может быть. Хотя у меня отторжение вызывают букваль­но все положения этого, с позволения сказать, документа. Например, я согласен с тем, что в школе нельзя курить, но почему надо написать куре­ние категорически запрещено? Почему, разумеется, категорически запре­щается приносить в школу вещи, не имеющие отношения к занятиям? В первом же пункте первой главы - «Внешний вид учащегося», а это «оце­нивается» при выходе из раздевалки дежурным учителем или, того лучше, администратором - ребят обязывают приходить в школу опрятно одеты­ми (чисто, аккуратно, не пестро), иметь и переобувать в школе смен­ную обувь, уличная и сменная обувь должны быть чистыми. Но ежели она чистая, зачем ее менять? Впрочем, как это у нас в Красноярске обувь может быть чистой?..

КНИГА 1. МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНФЛИКТ_______________45

За нарушения следуют: уведомление родителей; вызов родителей в школу; направление на беседу с медицинским работником, психоло­гом школы; вызов на административное совещание и педсовет. Обра­ти внимание: беседа с медицинским работником или психологом - тоже наказание.

Расписан чуть ли не каждый, начиная буквально с порога школы, шаг ученика; читаю: при входе в школу учащиеся здороваются с дежурным администратором, учителем, товарищами, вытирают ноги, раздева­ются.... В раздевалке... не задерживаются, игры и возня в раздевалке запрещены, посещение раздевалки в течение учебного дня допуска­ется только в присутствии гардеробщицы.

Это какая-то особого типа поэзия. Например, говорится, что ученики должны прийти в класс не позднее, чем за пять минут до начала занятий, и для помощи учащимся в выполнении этого пункта в школе дается предупредительный звонок. Нахождение учащегося после предупре­дительного звонка вне учебных кабинетов рассматривается как опоз­дание на урок. Опоздавшие учащиеся регистрируются дежурным ад­министратором или учителем, получают записи об опоздании в днев­ник. Обрати внимание, опоздавшие допускаются с разрешения замес­тителя директора по воспитательной работе, учитель на это права не имеет.

А как подробно расписаны «Требования к учащимся по содержа­нию учебных принадлежностей, соблюдению культуры учебного тру­да»! Учебники и книги должны быть аккуратно обернуты, тетради -чистыми и опрятными, хорошо подписанными, с полями. Письмен­ные принадлежности ученика должны быть следующими: ручка, хо­рошо очищенный карандаш, необходимые приборы для выполнения задания по геометрии, черчению, фломастеры. Не разрешается начи­нать новую рабочую тетрадь, если не закончена старая, что удостове­ряется подписью учителя по соответствующему предмету. Требуется обязательное соблюдение полей, запись числа и пропуск строчки перед каждой письменной работой, если страница не новая. Ученик при письме должен отделять один смысловой отрывок от другого крас­ной строкой. Тетради хранятся учащимися в специальной папке. Уча­щийся обязан иметь все необходимые принадлежности на каждом уроке, забывать или по каким-либо другим причинам не приносить необходимые на уроке принадлежности - учебник, книгу и тому по­добное (пункт 3) - запрещается.

46_______________________________________________________МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ

М.Х. Так и написано: запрещается забывать?

Б.Х. Именно. Авторы решили проблему, недоступную величайшим умам человечества! Забыл? Не имеешь права, и потому помни! Никаких сомнений! А еще учащийся должен выполнять все работы четким раз­борчивым почерком с наклоном вправо. Дневники учащихся должны быть в обложке, без украшений и изображений. Дневник заполняется учащимся в соответствии с инструкцией, проверяется классным ру­ководителем еженедельно, выдается на еженедельном классном со­брании, подписывается родителями. Дневник предоставляется уча­щимся по требованию любого работника школы. Любого! И потому держи дневник при себе постоянно, иначе не сможешь предъявить его по требованию хоть гардеробщицы, хоть посудомойки. Не предъявишь -вызовут родителей или потянут на педсовет.

Не разрешается стирать записанное в тетрадях и дневниках, вы­рывать листы; все листы в тетрадях и дневниках учащихся должны быть пронумерованы. Каждый учащийся должен иметь по две рабо­чих тетради по русскому языку и математике и по одной тетради для контрольных работ по этим же предметам. По остальным предметам каждый учащийся должен иметь по одной рабочей тетради и по од­ной тетради для контрольных работ. В тетрадях поля должны быть шириной 2,5 сантиметра, проведены простым карандашом; в тетра­дях по русскому языку дата пишется прописью, по остальным пред­метам - цифрами. За датой пишется тема урока (начиная с пятого класса). Неправильно написанное должно быть аккуратно зачеркну­то одной прямой чертой.

М.Х. Пощади, и так уже все ясно.

Б.Х. Осталась последняя глава: «Требования к учащимся на уроке», который начинается только - внимание, только! - при наличии всего необходимого для нормальной учебной работы. Мел, чистая доска, тряпка тщательно вымыта и отжата; класс должен быть чисто убран и проветрен, дежурные по классу обеспечивают такую готовность учеб­ного помещения к каждому уроку. Ничего лишнего на учебном столе не должно быть у учащегося; перечень необходимого на каждом уро­ке и в определенные моменты урока, например на самостоятельной работе, определяются учителем.

При вызове для ответа учащийся должен встать и выйти к доске... В некоторых случаях возможен ответ ученика с места, как стоя, так и сидя... да, да, допускаются ответы сидя! это ли не свобода, это ли не де­мократия! Впрочем, ограниченная: порядок ответов с места определя-

КНИГА 1. МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНФЛИКТ_______________47

ется учителем, а учащиеся, желающие отвечать или что-либо спро­сить у учителя, обязаны поднять руку. Каким-либо другим способом обратить на себя внимание учителя нельзя!...

И финал: учащийся стоит у доски лицом к классу или, при ответе с места, лицом к учителю, говорит громко, внятно, не спеша, пишет на доске аккуратно, разборчиво. При ответе с использованием плаката, карты, схемы и тому подобного стоит в пол-оборота к классу, показы­вая указкой то, что необходимо, правой или левой рукой в зависимо­сти от расположения материала. Во время урока, сидя за учебным сто­лом, учащийся обязан следить за осанкой, постановкой ног и накло­ном головы. Учащийся обязан выполнять распоряжения учителя от­носительно правильной осанки. Учащиеся по окончанию урока вста­ют и по распоряжению учителя уходят из класса спокойно. Подсказ­ки и списывание на уроке категорически воспрещаются. В классе ве­дется «рапортичка». Нарушение настоящих правил учащимся во вре­мя урока фиксируется учителем с обязательной записью соответству­ющих замечаний в дневнике нарушителя.

М.Х. Что же ты собираешься с этой «поэмой» делать?

Б.Х. С тех пор как мне ее передали, меня гложет одна мысль: прежде всего ее необходимо опубликовать целиком.

М.Х. Допустим, опубликуют, что дальше? Кто-то даже возликует, немедленно все пункты перепишет и начнет применять в своей школе.

Б.Х. Для меня это уникальный документ, проявляющий степень нена­висти автора, или авторов, к детям, уникальная иллюстрация грез по ка­зарме, к которой школа, несмотря ни на что, продолжает тяготеть. Ребен­ка в этом тексте просто нет. Есть ученик как функциональная единица. Сол­дат, ресурс, средство достижения учебных целей. И это очень серьезно.

Я не удивился бы, если бы такой текст сочинили в школе, есть у нас в рабочем районе, которая целиком сохранила советские порядки, пионер­скую и комсомольскую организации. Но эта престижная гимназия с уг­лубленным изучением английского языка претендует на соответствие со­временным условиям, как федеральная экспериментальная площадка она известна не только в Красноярске. Поэтому я не могу расценить появле­ние такого свода правил как случайный вывих.

М.Х. Его авторы скажут, что заботятся об эффективности учения, хотя скорее их заботит спокойствие учителя.

Б.Х. Уверяю тебя, они руководствовались благими намерениями и, услышав тебя, оскорбятся до глубины души. Вот почему мы должны про­верять себя, слушая свои тексты ушами других людей.

48_________________________________________________________МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ

Мне этот текст напоминает устав морского кадетского корпуса. Вот что важно: коллеги полагают, что они, обращаясь к архивам, длят исто­рию. И, скорее всего, будут утверждать, что восстанавливают гимназичес­кие традиции.

М.Х. Хотя напрочь вылетают из современного контекста.

Б.Х. Из правового контекста точно. Почти все перечисленное - вопи­ющее нарушение прав человека, полностью противоречащее Конвенции прав ребенка. Я тоже не исключаю, что среди педагогов найдутся его сто­ронники, а потому считаю необходимым познакомить с этим текстом всех, кто озабочен правами ребенка и реализацией программы толерантности.

М.Х. Но что, у вас нет своих правил? Нет сменной обуви? Никто не вста­ет, когда в класс входит учитель? И вообще жизнь иначе организована?

Б.Х. Да, иначе, хотя и сменная обувь есть, и за дисциплиной мы следим. С одним, но принципиальным отличием: в нашей гимназии правила не вменены, а непрерывно согласуются, хотя не все соблюдаются. Мы исходим из простого соображения: нельзя вводить правила, которые непременно будут нарушены! Категорически нельзя! Это порождает нигилизм, двоеду­шие, цинизм. Точно также нельзя давать домашние задания в объеме, с ко­торым невозможно справиться - они очень быстро будут дискредитирова­ны. Требования должны быть разумными, что подразумевает, в частности, принцип распределения: правила всегда должны соблюдать, как минимум, две инстанции - и ученик, и учитель. При этом учитель должен иметь пра­во и возможность запрещать, но так, чтобы запреты или ответное им сопро­тивление побуждали договариваться и определять границы дозволенных действий.

В любом случае ребенок должен понимать смысл того, что от него требуют. Когда пацану в первом классе говорят, что он должен чистить зубы, иначе к сорока годам у него зубы испортятся, это разговор взросло­го с самим собой или с кем-то еще, но никак не с этим малышом. Он ско­рее примет, что, не почистив зубы, получит подзатыльник. Вот это ему будет понятно. Хотя вопрос, почему получишь подзатыльник, останется одним из секретов взрослого. И они должны быть - не всегда и не во всем разумно быть открытым.

Мы исходим из того, что ограничения и запреты - это вызов детям. Не пробудили встречного движения, значит, сработали в пустоту. Мы не пересеклись, не встретились. Да, наши ребята в гимназии меняют обувь, но лишь потому, что та, в которой они идут по улице, грязная. Кстати, знаешь, почему в некоторых западных странах нет сменной обуви? Там улицы чистые, их ежедневно моют.

КНИГА 1. МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНФЛИКТ 49

День третий

Выйдя в космос, человек понял, что границ между странами не существует.

Выход в космос стал еще одним сигналом того, что прошлое кончилось.

И потому, предъявляя свое понимание глобальной проблемы, говорю: она в том, что политику и поведение людей по сей день продолжают определять «музейные» ценности. Мы с упорством, достойным иного применения, совершенству­ем не общество, а изоляционные механизмы, ведущие в тупик.

Этносы не воюют

М.Х. Недавно в семье нашего с тобой общего знакомого «случилась ис­тория». Дочь училась в престижной московской школе с углубленным изу­чением иностранных языков, много читала, не пропускала интересных художественных выставок и театральных постановок. Все это, вроде бы, должно было укрепить ее жизненные позиции, обеспечить ресурсом стой­кости. Увы... После того, как одноклассники дважды ее оскорбили, упомя­нув ее национальную «принадлежность», она объявила родителям, что уезжает из России в Израиль, и они вынуждены были за ней последовать.

Б.Х. Издалека оценить эту ситуацию легко, но начну «с разбега» и ме­тафорически.

Сегодня психологическое образование не столь престижно, как эко­номическое или юридическое, но по-прежнему весьма популярно: несмот­ря на все связанные с психологией иллюзии, оно задевает человека. И потому к нам поступают мотивированные ребята, которые на приемных экзаменах пишут интереснейшие сочинения.

М.Х. Идут к вам, потому что столкнулись с личными проблемами?

Б.Х. В основном, за исключением тех, кто пришел за компанию. Но разве есть люди без личных проблем? Поэтому идут те, кто себя на этом поймал и попытался «нырнуть» глубоко...

50________________________________________________________МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ

Итак, первое сентября, в аудитории первокурсники. Они такие счаст­ливые: они поступили, куда хотели, пройдя сквозь сито самого большого в Красноярске конкурса - 12 абитуриентов на место. А я, обращаясь к ним, начинаю с того, что говорю: примите мои... соболезнования по поводу вашего поступления на наш факультет! Может быть, пока не поздно, кто-то из вас заберет свои документы? Конечно, я понимаю, надеяться на та­кое после того, как вы прошли конкурс, глупо. Но моя задача - сказать вам об этом, чтобы потом, спустя какое-то время напомнить: вас предуп­реждали.

Никакого шока - они понимают, что профессор «играет», но я про­должаю. Я рисую им картинку школьного коллектива, когда учителя и пси­хологи работают, не пересекаясь и не объединяя свои усилия для реше­ния общих задач. И если первые претендуют на свою подготовленность и предназначенность: мы, мол, больше понимаем, что происходит с деть­ми, и берем на себя за них ответственность, то психологам действитель­но надо наращивать силу. Но это - с учетом того, что они превращаются в какие-то странные фигуры, - опасная тенденция: Александр Асмолов об­разно называл ее грядущей «психозойской эрой».

На мой взгляд, миссия психологов в школе должна быть иной. Они должны организовать свою профессиональную деятельность таким об­разом, чтобы учитель нуждался не в их руках - в их голове. Иными слова­ми, необходима психологическая образованность учителей и родителей.

В незапамятные времена Человек начал преобразовывать мир и, ув­лекшись, напрочь забыл о себе в наивной убежденности, что именно та­кие преобразования ему и нужны, именно они делают его могуществен­ным. Ан нет. Человек упустил из виду, что с каждым шагом на пути техни­ческого «прогресса» меняется сам. И выйдя к границам допустимых изме­нений, даже, не исключено, перейдя их, уперся в неразрешимые, а пото­му грозные парадоксы. На мой взгляд, давно пора спохватиться и вер­нуться к своим - человеческим - проблемам. Если это, на что я надеюсь, произойдет, тогда предсказание Асмолова сбудется, но... психологичес­кое образование перестанет быть специальным. Оно органично войдет в общие учебные курсы не только университетов, но и любых вузов, после чего исчезнет нужда в тысячах психологов, вернее, в психологических должностях. При этом качественный профессионал особенно в нашей области - это не результат массовой подготовки.

М.Х. Так ты же типичный лоббист своего предмета!

Б.Х. С тем отличием, что не предлагаю разрабатывать отдельно пси­хологическую предметность как самостоятельную, автономную от других

КНИГА 1. МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ ИЛИ ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОНФЛИКТ________________51

деятельность. Как считаю странным и то, что в рамках отдельного пред­мета изучают родной язык. На мой взгляд, все учителя, не только словес­ности, должны развивать языковые нормы и практики. Мы ведь родной язык постигаем всюду: на любом уроке, на улице, дома, «ухватываем» его с экрана телевизора. И потому иностранным языком овладеть можно лишь в соответствующей языковой среде. Уроки - вещь замечательная, но без повседневной практики в языковой среде гораздо менее эффективны.

Приближаюсь к ответу на твой вопрос о дочери нашего приятеля. Мы мыслим категориями истории и мира, а живем - в квартире! Соотнести одно с другим - невероятно сложная работа рефлексивного мышления. Потому что ведем мы себя сообразно ситуации, а мыслим свою жизнь, определяем свои ценности и т.д. вовсе не исходя из нее. В конкретных ситуациях мы часто вынуждены отказываться от некоторых ценностных категорий, оправдывая себя тем, что это все фантазии, а жизнь - вот она какая... И поскольку жить надо сейчас, в руках приходится держать авто­мат!

М.Х. Это то, что вчера на семинаре ты сказал студенту, который утверждал, что действует в соответствии с выработанными ценност­ными стратегиями?

Б.Х. Да, есть стратегии, а есть тактики, которые должны реализовать стратегии, но очень часто им противоречат. И потому мы гораздо чаще живем не стратегически, а тактически, смещая рамки-границы глобально намеченной стратегии. Стратегический уровень самоопределения, стра­тегические модели понимания мира чаще всего не представлены в конк­ретных жизненных ситуациях абсолютно адекватно.

М.Х. Слушая тебя - и себя, вдруг поймал себя на мысли: как приятно обсуждать стратегии и тактики, сидя в уютном кабинете, попивая пред­ложенный тобой кофе. Более того, я сам готов вспомнить древнюю, как мир, максиму: худой мир лучше доброй ссоры. Человечество столько кро­ви пролило - пусть даже ради чьего-то реального блага, что давно пора бы остановиться. Но, если говорить не о глобальном противостоянии по­литических систем, цивилизаций, культур, а о повседневной, обыденной жизни, всели и всегда ли можно простить и забыть? Подашь ли ты руку подлецу? Спустишь ли оскорбление даже не близкого человека, а любого, кто не способен за себя постоять? Или предложишь в этот самый мо­мент... переходить к переговорам? Где предел компромисса, где та грани­ца, за которой следует - или можно, допустимо - переходить от перего­воров к более «адекватным» действиям? Думаю, что здесь не может быть одного ответа...

52_________________________________________________________МИР БЕЗ КОНФРОНТАЦИИ

Б.Х. Разумеется ты прав, нет однозначного ответа на такой вопрос. Разумеется, не все можно простить и уж тем более забыть. На мой взгляд, границу всегда определяет «цена» решения, то есть то, что последует за нашим ответным действием. Если за этим последует кровь, то, черт с ним, сыграю, подам руку, наступлю на свою гордыню, особенно тогда, когда последствия, даже драматические, могут коснуться не только меня. Мне кажется, что предел связан с тем, как я смогу после этого - подам руку или не подам - к себе относиться. Я понимаю, что такие рассуждения дей­ствительно хороши в кабинете, а по жизни за такого рода решения отве­чает моя нравственная привычка. А это такая штука, которая «выделыва-ется» и проверяется.

И еще одно суждение. Меня нельзя оскорбить или обидеть - я могу оскорбиться или обидеться. Это принцип и ценность, связанная со сфор­мированным отношением к себе и миру, причем к миру, принимаемому не как враждебный, даже если он таким кажется. То есть не всякое действие в мой адрес, которое по мысли действующего содержит оскорбление или «обижание», именно так мной воспринимается. В целом, если хочешь, все это теснейшим образом связано с ощущением собственной силы. В пла­не не мышечной массы, а именно самочувствия. Я много разубеждался, что оно как-то улавливается агрессором. Ну и, разумеется, есть ситуации, ког­да не драться нельзя. И никакие переговоры не могут быть альтернативой. Это тот случай, когда есть ясная опасность для жизни и здоровья человека и ее иначе никак не предотвратить. Это тот случай, когда есть прямая не­посредственная и немедленная угроза самому смыслу существования.

Но вот тебе реальный случай со мной. Прилетаю в Москву в качестве эксперта Совета Европы, меня встречает коллега высокого ранга в рос­кошном «Мерседесе» с водителем в форменном кителе. По дороге мы об­суждаем ситуацию на Северном Кавказе, проблемы гражданского обра­зования, способы разрешения конфликтов. Меня огорчает, говорю я по ходу беседы, что на моей родине предметом гордости по-прежнему оста­ются лучшие в мире боевые вертолеты или автоматы. Военная мощь не должна быть основанием патриотизма. Остается уважение людей с кула­ками, а это психология, доставшаяся нам в наследство от животных, в поведении которых заложена программа сохранения жизни: если есть зубы, укуси, если нет, убеги. Культура дала нам возможность уйти от био­логической программы, создать другие формы совместного бытия, а мы почему-то упрямо держимся за прошлое. Стратегической линией совре­менного человека должна быть конверсия, и патриотизм состоит в том, чтобы обустраивать Дом, а не охранять помойку с ружьем...

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: