Перевод: Kuromiya Ren 2 страница

- Почему ты там стоишь? Заходи.

Весь класс давился смехом. Сяо Шан взял свою работу из руки Лао Бэня и вежливо сказал:

- Спасибо, Лао Ши.

В этой школе было много талантливых учеников, но таких, как он, были единицы. Многие девушки в нашем классе были влюблены в Сяо Шаня, сердца в его появлении бились чаще. А кто бы не мечтал о таком выдающемся парне? Я не мечтала. Я была не в таком состоянии. После смерти родителей мне было тяжело воспринимать мир. И хотя он сидел прямо за мной, я редко говорила с ним, лишь несколько раз попросив взглянуть записи по английскому.

Ши - учитель

Глава вторая:

Часть вторая:

Лучше я узнала Сяо Шана во время зимних каникул. Старая учительница английского разделила класс на группы, чтобы участвовать в постановке пьес Шекспира, которая стала домашним заданием на зимние каникулы. В группы она нас разделяла по рядам, на которых мы сидели. Одна группа выбрала «Ромео и Джульетту», другая – «Сон в летнюю ночь», еще одна – «Гамлета»… Мы с Сяо Шаном оказались в одной группе, мы выбрали «Венецианского торговца». А в конце Весеннего фестиваля [1] каждая группа должна был представить перед всем классом свое выступление и оценить другие.

Я полюбила время репетиций во время зимних каникул. Это означало, что мне не нужно оставаться в доме дяди. Весенний фестиваль приближался, и я все сильнее чувствовала себя бездомной. Жена дяди постоянно ворчала о том, что нужно сделать до Нового года, младшая кузина страдала, желая новый ноутбук. Еще несколько лет назад ноутбуки не были так распространены. У младшей кузины уже был ноутбук «Леново», но она рассказывала, что у кого-то в ее классе есть новенькая модель «Сони». И дядя пообещал, что если она сдаст экзамен и войдет в 20 лучших, то он купит ей новый.

Кузина же оценками всегда была где-то в тридцатых местах.

Она поджала губы. А дядя сказал:

- Кривись, сколько хочешь. Посмотри на старшую сестру. Она никогда не просит у меня такие покупки. Я хотел бы купить ей телефон, но она и от этого отказалась.

Жена дяди уже выглядела раздраженной, и потому я вклинилась в разговор:

- Шуай Шуай еще маленькая. Она может использовать для учебы компьютер.

Младшая кузина вцепилась в руку дяди и заговорила с мольбой:

- Вот видишь, папа! Даже она так говорит.

Глядя на кузину, я только сильнее ощущала печаль. Во время прошлого Весеннего фестиваля и тоже тянула маму с папой за руки, прося их. Но теперь уже они ничего не смогут мне купить.

Я стала чувствительной и очень ранимой. Я любила уходить куда-то и страдать.

Большая часть репетиций проходила в доме Сяо Шана. Его дом был просторным, а из взрослых там были лишь бабушка с дедушкой.

Порой нас угощали там корешками лотоса со сладким рисом, порой – клейким рисом, иногда – пельменями…

Еда была невероятно вкусной. Бабушка Сяо Шана была с юга, потому готовила блюда той кухни. Я была единственной девушкой в группе, потому бабушка была со мной мягче, чем с остальными, стараясь хорошенько меня накормить.

А я все еще не привыкла к суровым северным зимам. Из-за сухого воздуха у меня часто шла носом кровь. И однажды мы репетировали свои фразы, когда одноклассник закричал:

- Боже, Тун Сюэ, у тебя кровь идет из носа.

Я опустила голову, и капли крови упали на вязаный свитер… белый свитер. Красная кровь на белой поверхности смотрелась ужасно. Я боялась вида крови, и тело тут же ослабело, я едва не потеряла сознание. Сяо Шан помог мне дойти до ванной, придерживал мне волосы, пока я холодной водой протирала шею. Бабушка тоже помогала, вытирая полотенцем воду с шеи. Она приговаривала:

- Бедный ребенок! На нее даже смотреть больно.

Прохладная рука Сяо Шана касалась моей шеи ледяной водой. Он гладил шею, а кровь продолжала капать в раковину. Поток воды смывал ее, и от шума мне становилось только хуже. Я видела, как вода уносит кровь. Он периодически спрашивал:

- Как ты себя чувствуешь? Почему кровь все еще идет?

Бабушка заворчала на него за нетерпеливость, а потом нащупала у меня пульс. Она немного зажала вену, но потом попросила Сяо Шана так сделать.

- Ты сильнее меня. Прижми слегка пульс, тогда кровотечение уймется.

Его рука оказалась сильной, пальцы яростно сдавили вену, на моих глазах выступили слезы. Он тут же отпустил, увидев мою реакцию. Бабушка возмутилась:

- Зачем столько силы? Это ведь девичья рука, она нежная.

И хотя я плакала и истекала кровью, я попыталась помешать бабушке ругать его.

- Ничего страшного. Он хотел быстрее помочь мне передавить поток крови.

Сяо Шан вдруг рассмеялся.

- Передавить? Что за странное слово?

Бабушка ударила его.

- Он еще и смеется!

Я уже не помнила, когда у меня остановилась кровь. Я помнила лишь, что в носу у меня были шарики из ваты, а я съела несколько пирожных с мармеладом. Бабушка посоветовала мне съесть их:

- Мармелад из ююбы улучшает кровь, ешь его побольше.

1 – также известен как Китайский Новый год.

Глава вторая:

Часть третья:

Никогда не забуду дни, что мы провели за репетициями пьесы, в основном, из-за доброты, что бабушка Сяо Шана проявила ко мне. Она была очень хорошей со мной.

Когда до Весеннего фестиваля оставалось всего ничего, слова наших ролей были выучены на отлично. В один из дней репетиция закончилась раньше, и я не помню, кто это предложил, но мы пошли на каток. Я прибыла с юга, потому не знала, как кататься на коньках. С тех пор, как мы начали репетировать, наша небольшая компания сдружилась, и отношения эти были нерушимыми, они были прочнее стали. Несколько ребят настояли, чтобы я все равно пошла с ними. Даже Сяо Шан сказал:

- Мы там будем, ты не упадешь.

Обув коньки, я не знала, как сделать первый шаг. Одноклассники взяли меня за руки, я осторожно ступила вперед. Они увеличились скорость, и я хотела кричать от страха. Один из одноклассников потерял терпение и, обернувшись, позвал Сяо Шана.

- Держи ее, - и обратился ко мне. – Сяо Шан прекрасно катается.

Сяо Шан учил меня с невероятным терпением. Он делал шаги назад, описывал, как мне себя вести в том же стиле, что и рассказывал решение задачи по математике. Он всегда излагал все последовательно, его мысли не путались, а объяснения получались понятными и простыми.

А, когда он похвалил меня, я покраснела.

- Просто я умею кататься на роликах, потому смогла держать равновесие.

Отец купил мне первые ролики, когда приехал из командировки в США. Я все еще помню, что они были розовыми. Отец любил покупать мне розовые вещи, потому что считал, что девочки должны любить нежный розовый цвет. Ролики были большими, потому я смогла носить их несколько лет. Позже похожие ролики начали продавать в Китае, но они выглядели проще. Научил меня кататься тоже отец. Он держал меня за руку, и я каталась по баскетбольной площадке перед нашим домом. Через несколько лет у меня уже получалось отлично.

Я резко упала. Сяо Шан помог мне встать и пожурил:

- О чем ты думаешь? Ты еще не научилась кататься, так что не отвлекайся.

Я молчала. Порой я спрашивала его о непонятных местах в английском тексте, и он полдня объяснял мне вопрос, но мыслями я была далеко. Он терялся и думал, что я глупая. Мне еще никогда не говорили, что я глупая. Все учителя раньше хвалили мою любовь к учебе. Но рядом с Сяо Шаном я всегда выглядела глупо, потому что он был слишком умным.

Он боялся, что я снова упаду, потому больше не отпускал мою руку, удерживая меня, пока я медленно катилась по льду. В тот день дул ветер, но я не чувствовала его холод. На мне даже не было шапки. Лишь шарф был обернут вокруг шеи и головы. Я была уже почти взрослой, и меня никогда еще так долго не держал за руку парень, пусть мы и были в перчатках. Я вспомнила о последнем разе, когда меня держал за руку мальчик. Это было в начальной школе во время выступления первого июня, в международный детский день. И от этой мысли мое сердце забилось быстрее, слишком быстро, это даже доставляло неудобство. Сяо Шан же выглядел спокойным, хоть и крепко держал меня за руку, словно он был с младшей сестрой или одноклассницей. Впрочем, я и была его одноклассницей. Я больше не поворачивала голову, чтобы посмотреть на него, сосредоточившись на том, чтобы вести себя естественно.

После катка мы отправились в магазинчик, чтобы выпить чая с молоком. С чашками, над которыми поднимался пар, мы вдыхали приятный аромат напитка. Все начали обсуждать планы на Новый год, кто-то даже предложил ходить на фестиваль в храм. Я не издала ни звука, сосредоточившись на чае. Когда я съела шарик тапиоки, я вдруг услышала голос Сяо Шана:

- Ой, у тебя лицо замерзло!

Я коснулась щеки. Там был участок, что ощущался твердым и шершавым. У меня никогда еще не было обморожения. Я слышала, что из-за этого кожа может трескаться, могут появиться язвы. Если я не избавлюсь от обморожения, я испорчу свое лицо? Я отставила чашку с чаем и принялась тереть шершавый участок, делая поскорее избавиться от него. Сяо Шан сказал:

- Не три. Чем больше трешь, тем хуже будет. У меня есть дома змеиное масло, нам дали родственники. Я принесу завтра. Намажешь его два раза, и все пройдет.

На следующий день был канун Нового года. Мы заранее договорились, что репетиций не будет от кануна Нового года до пятого января, чтобы все смогли праздновать. Мне показалось тогда, что он говорил это в общем. Я не думала увидеть его в канун Нового года. Я не ожидала услышать телефонный звонок, когда только встала с кровати. Младшая кузина еще спала, потому жена дяди, испугавшись, что звук разбудит ее, поспешила взять трубку. Она недолго слушала, а потом позвала меня:

- Это тебя.

Глава вторая:

Часть четвертая:

Я боялась, что жена дяди разозлится, потому редко давала номер телефона, потому не знала, кто может звонить мне в канун Нового года. Когда я нервно ответила по телефону, то услышала голос Сяо Шана.

- Боже, твой номер так сложно найти. Пришлось спрашивать у президента класса.

Жена дяди сидела на диване рядом со мной, то скользя по мне взглядом, то буравя пристально. Мне ни разу не звонили одноклассники-парни. Я боялась, что она не так поймет, потому поспешила спросить:

- Я думала, сегодня нет репетиции?

- Ты уже забыла? Я же говорил, что принесу тебе змеиное масло. Можешь выходить и забирать.

Я не знала, что сказать.

- Ох…

Он сказал:

- Я буду ждать у входа на станцию Фусинмэнь.

Эта станция метро была ближе всех к дому дяди. Идти туда минут десять. И я тут же согласилась:

- Хорошо.

Я повесила трубку и сказала жене дяди, что нам нужно исправить сценарий пьесы, потому меня позвали одноклассники. Я не знала, почему вру ей. Может, если бы я сказала, что одноклассник решил принести мне змеиное масло, она не так поняла бы.

Но жена дяди не придала этому значения. А вот дядя спросил:

- И где вы собираетесь?

- В Лонгуань. Далековато отсюда.

Я не покраснела, сердце не стало биться быстрее, когда я продолжила врать. Сяо Шань жил в районе Гончжуфэнь, и он сам сказал, что будет ждать на станции метро. Но ложь никто не заметил.

- Если будут пробки, я могу не успеть к ужину.

Я хотела, чтобы у меня стало больше времени, чтобы побродить по улице, даже если бы пришлось заходить в супермаркет. Я хотела погулять в одиночестве.

Жена дяди сказала:

- Постарайся прийти пораньше. Скоро ведь Новый год.

Напоследок дядя дал мне сто юаней, пока я обувала туфли. Я не хотела брать его деньги.

- Бери. Если будут пробки, и ты не успеешь к ужину, купишь себе гамбургер.

Он протягивал деньги, а я отпихивала его руку, а жена дяди, наблюдая за нами, улыбнулась:

- Твой дядя хочет дать тебе деньги, не отказывайся. Мы же не чужие.

Мне пришлось после этого принять деньги.

Я отправилась на станцию с сотней юаней в кармане. Сяо Шана было видно издалека. Он был высоким и длинноногим и выглядел впечатляюще.

Я помахала ему. Было прохладно, но он даже не надел под пальто свитер, да и пуговицы пальто были расстегнуты на воротнике, показывая вязаный шарф. Увидев меня, он широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

- А ты быстро.

Я была в шапке, но забыла шарф. Лицо пылало от холодного ветра, пока я спешила к нему, особенно, в зоне, где я обморозила кожу. Я потерла руками лицо и спросила:

- Где масло?

В ответ он даже не двинулся, только спрятал руки с карманы.

- Я еще не ел. Можешь отблагодарить завтраком.

В голове всплыло слово «удача». К счастью, у меня были сто юаней, что дал мне дядя. Я сказала:

- Тогда в Макдональдс.

Он не возражал.

- Отлично!

Я не ожидала, что Сяо Шан будет таким голодным. Он в одиночку съел целых два набора, но даже не выглядел сытым. К счастью, о третьем он не попросил, иначе мне не хватило бы денег. Он ел быстро, но очень медленно пил. Он не успел допить даже один из двух горячих напитков, что входили в наборы. Я же ела медленно. И пока я медленно жевала еду, он медленно пил. Я была наедине с парнем и даже не знала, что сказать. Я смотрела, как двигаются его ресницы. Он был таким сосредоточенным, пока потягивал напиток через трубочку, его длинные ресницы дрожали, словно на них танцевали невидимые феи. И вдруг мне стало страшно на него смотреть. Я схватила салфетку и опустила на нее взгляд.

Я свернула из нее толстого журавлика оригами. Сяо Шан внезапно рассмеялся и отпустил соломинку, сказав:

- Что это? Гадкий утенок?

Я растерялась. Хотя он и получился пухлым, но оставался журавликом оригами, так ведь?

Он забрал журавлика и развернул салфетку.

- Ты неправильно его сложила.

Он сделал нового журавлика, и этот был красивее. Когда он ушел в уборную, я боролась с желанием взять журавлика и спрятать себе в карман. Когда я все же забрала его, Сяо Шан вернулся и помахал мне.

- Идем.

Покинув заведение, мы остановились на углу улицы на пронизывающем холоде. Он передал мне змеиное масло. Маленькую стеклянную бутылочку с круглой крышкой. Сосуд был изящным, полным маленьких деталей. А внутри желтое масло застыло из-за мороза.

- Спасибо.

Он спросил:

- Ты ведь живешь неподалеку?

Глава вторая:

Часть пятая:

Я кивнула.

Он пару секунд молчал, а потом сказал:

- Ладно, мне пора на метро.

- И я уже пойду.

- Пока!

- Пока.

Я развернулась и медленно пошла прочь, сунув руки в карманы пальто. Один карман был тяжелее из-за пузырька со змеиным маслом, в другом же кармане лежал журавль оригами. После нескольких шагов я вдруг услышала, как меня кто-то зовет. Я обернулась, и увидела, как Сяо Шан бежит ко мне с широкой улыбкой, открывавшей белые зубы.

- Забыл пожелать тебе счастливого Нового года.

Канун Нового года. Я улыбнулась ему.

- Счастливого Нового года.

Я стояла и смотрела, как он уходит, исчезает в потоке прохожих. Он шагал очень быстро. И хотя небо было пасмурным, мне казалось, что на него падает сквозь тучи луч солнца. Потому его силуэт был заметен даже в толпе.

Я долго бродила по улицам в тот день, а в дом дяди вернулась, когда небо начало темнеть в сумерках. Оказавшись дома, я увидела, как жена дяди готовит на кухне, а он помогает ей, пока младшая кузина смотрела телевизор, устроившись на диване. Я снова ощутила себя чужой в этой уютной семейной атмосфере. Я прошла на кухню, поздоровалась с дядей и его женой и удалилась в свою комнату.

Журавлик оригами, когда я его вытащила из кармана, успел помяться. Я попыталась выровнять его, зажав между страницами дневника. Я не очень любила писать в дневнике, потому я лишь подписала на бумажном журавлике дату.

- С днем рождения, Тун Сюэ.

Эти слова я сказала самой себе. Из гостиной громко шумел телевизор, за окном вдалеке промчалась машина, ведь моя спальня выходила на проезжую часть, потому в комнате всегда стоял шум. А я впервые за шестнадцать лет проводила день рождения в одиночестве. Никакого торта, подарков, пожеланий и теплых улыбок родителей. Теперь все мои дни рождения будут такими.

Когда каникулы закончились, наша постановка «Венецианского купца» проиграла «Ромео и Джульетте» с небольшим разрывом. Девушкой, игравшей Джульетту, была Ли Жисянь [1]. Согласно значению своего имени, она была элегантной и внешне, и в поведении, красавицей со щедрым сердцем. Она была примерной ученицей на уроках английского, как-то даже представляла нашу школу в городском соревновании по английской речи для средних классов. Некоторые называли ее прекрасным цветком нашей школы (то есть, самой красивой девушкой), но здесь таких было несколько, потому определить самую красивую было сложно. Но ее исполнение Джульетты вызвало бурю аплодисментов класса. Она была потрясающей. Но забрала на себя почти все внимание с Ромео.

Позже учительница английского выбрала самых сильных исполнителей, чтобы они сыграли «Ромео и Джульетту». Сяо Шан стал Ромео, а Ли Жисянь осталась Джульеттой. И теперь пьеса была полна красивых парней и девушек, хорошо владеющих английским. Следующие два года эта пьеса исполнялась при каждом посещении гостей и важных лиц школы.

Обморожение на моей коже прошло. Хотя змеиное масло пахло ужасно, но после нескольких использований оно помогло. Я даже не использовала всю бутылочку, а все уже исчезло. С новым семестром учеников пересадили. Сяо Шан больше не сидел рядом со мной. Он все еще бегал на баскетбол на переменах. Он был постоянно занят после уроков: репетиции «Ромео и Джульетты» с Ли Жисянь, тренировка для олимпийских соревнований… Я же все свое время посвящала учебе. Порой я просила у Сяо Шана тетради по английскому, потому что у него все было понятно записано. Хотя редкие ученики просили у него записи.

Моим любимым предметом была математика, к тому же, я была любимой ученицей учителя по математике (Лао Бэня). А больше всего Лао Бэню не нравился Сяо Шан. И хотя у него были прекрасные оценки, он был непослушным учеником. Когда Лао Бэнь давал задачу, он всегда вызывал к доске меня и Сяо Шана, чтобы мы решили ее там. Мы решали одну задачу разными способами. Мой способ был самым надежным, а Сяо Шан выбирал самый простой. Чтобы сократить время, он всегда использовал самые смелые ходы, которые никто не ожидал, словно сражался с самыми опасными техниками мечом. Я же следовала проверенными способами, чтобы избежать ошибок. Лао Бэню нравилось смотреть, как мы соревнуемся, решая задачу. Если я решала раньше Сяо Шана, он награждал меня улыбкой. Если быстрее справлялся Сяо Шан, он стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел, как я дописываю в ускоренном темпе последние шаги, словно он был старым наставником в фентези мире и боялся, что его ученик проиграет в схватке противнику. Я же тоже любила решать задачи с Сяо Шаном, мы стояли у доски рядом. Мел царапал твердую поверхность доски, краем глаза я улавливала ряды цифр, написанные им, а сам он был полон духа соперничества, что передавался мне, приятное ощущение расцветало в груди. Я всегда стремилась победить его, но мы заканчивали почти одновременно. Но в тех случаях, когда все же определялся победитель, он по количеству побед меня опережал.

1 – Жи-сянь получилось из иероглифов китайской пословицы «жи тай сянь я», что означает элегантный и телом, и душой.

Глава вторая:

Часть шестая:

Как-то раз, когда мы решили задачу, мы вернулись за парты. Лао Бэнь сказал приятные слова:

- Нужно просто ставить их в пару, и мы получим идеальное решение, - он не совсем правильно подобрал слова, и класс покатился со смеху. Я густо покраснела и не осмеливалась поднимать голову остаток дня. Слова еще долго помнил мой класс, даже некоторые ученики из других классов помнили известные слова Лао Бэня. Но редкие одноклассники подтрунивали надо мной и Сяо Шанем. Я решила, что они думают, что мы все же не подходим друг другу. Сяо Шан был выдающимся и умным, а я была обычной среднестатистической хорошей ученицей. Зато несколько учеников смеялись над Сяо Шанем и Лин Жисянь. Девушки обычно говорили ей:

- О, Джульетте, где же твой Ромео? – а парни порой, когда стояли с Сяо Шанем в коридоре, а мимо шла Лин Жисянь, говорили:

- О! Джульетта, Ромео здесь!

Лин Жисянь была очень доброй. Она не обижалась на эти насмешки. Чаще всего она склоняла голову и улыбалась тем парням. У нее был сильный характер. Теплый и добрый темперамент. У нее было много друзей. Но не множество девушек, а много хороших друзей-парней.

На свой день рождения Сяо Шан пригласил весь класс в «Пицца Хат», потому что выиграл приз в олимпиаде. Классный руководитель был в восторге. Он понимал, что Сяо Шану теперь будет проще поступить в престижный университет. И он решил дать нам возможность пойти куда-то всем вместе. Это была самая веселая встреча класса, даже лучше, чем наши посиделки после вступительных экзаменов. Все потому, что это был второй год старшей школы, мы хотели собраться с силами перед последним и самым страшным годом. Потому такие перерывы теперь будут очень редко.

После «Пицца Хат» классный руководитель и несколько учителей ушли. А мы решили пойти в ресторан-барбекю, но не есть, а пить. Парни в тайне пили там пиво, а девушки – кока-колу. Не помню, что я ела тогда, но помню, что одноклассник с кличкой Обезьяна настаивал, чтобы Сяо Шан пил с ним. Сяо Шану пришлось пару раз выпить, но все же отказаться продолжать. Вмешалась Лин Жисянь:

- Не заставляй его пить. Или он будет пьяным.

Хо Юдон с болью на лице пробормотал:

- О, Ромео, Ромео! Зачем же ты Ромео?

Все рассмеялись от странной интонации голоса Обезьяны. А он сказал:

- Если не пьет Ромео, то пьет Джульетта! Почему бы тебе не помочь? – она уже хотела взять стакан пива, но Сяо Шан отобрал его.

- Все хорошо. Я выпью.

Сяо Шан отклонил голову и медленно выпил стакан пива. Все девушки хлопали, а парни свистели. После этого Обезьяна криво улыбнулся и схватился за его плечо.

- И это хороший персонаж пьесы!

Я сидела в углу и ела крылышки-гриль. Они были такими острыми, что мне приходилось постоянно запивать их водой, желудок побаливал.

Разошлись все не так и поздно. Все разделились на группы по три и пошли домой. Я жила в другой стороне, потому собиралась в одиночку идти на станцию, чтобы поймать последний поезд домой. Но вдруг меня догнал Сяо Шан и сказал:

- Я пойду с тобой.

Я спросила:

- Ты разве живешь в западной стороне?

Он сказал:

- Родители вернулись, потому я иду домой, - он поторопил меня. – Скорее! Иначе мы пропустим последний поезд.

Мы спешно пробежали стометровку до станции. Пока мы спускались в подземку, слышали гул приближающегося поезда. Мы бежали изо всех сил. Когда мы оказались на платформе, послышался писк раскрывающихся дверей. Они собирались закрыться на нас, и Сяо Шан стрелой ворвался в вагон, схватил меня за руку и втащил за собой. Я чувствовала, как закрываются двери, они чуть не прищемили мои волосы.

Я прижалась к его груди. Под мягкой тканью футболки слышалось биение его сердца. Тук, тук, тук, тук… Его сердце билось быстрее моего. Мы быстро бежали, и теперь никак не могли перевести дыхание. Я ощущала от него слабый запах пива. Он был намного выше меня. Его дыхание касалось моей макушки, раздувая волосы на лбу. Кожу покалывало. Я чувствовала, что краснею от шеи до кончиков ушей. Я не могла взять себя в руки, лишь подняла голову. Он тоже смотрел на меня. Его глаза потемнели и сверкали, на меня словно сыпались звезды с ночного неба, а я уже не знала, как дышать.

Я потеряла счет времени. Сяо Шан все же отпустил меня. Но взял меня за руку. Я не осмелилась поднять голову, но попыталась вырваться. Он держал меня крепко. Он сказал:

- Здесь есть место.

Я пробормотала:

- Это неправильно.

- Да, - он улыбнулся и сказал. – Мы едем не в ту сторону.

Я могла лишь безмолвно смотреть, услышав объявление об остановке. Мы ехали не туда. Я думала лишь о беге, преследовала его, спешно выхватила свой пропуск. Но даже не поняла, что он пошел не на ту платформу, а просто последовала за ним на другой поезд.

Он же был радостным, даже смеялся. Я не понимала причину такой радости, но я никогда не забуду его смех. В свете вагона его лицо было немного размытым из-за игры теней. И даже после стольких лет я еще вспоминаю его смех в мечтах.

Глава третья:

Часть первая:

Днем шофер Мо Шао Цяня подозвал меня, чтобы узнать, должен ли он приезжать и забирать меня после занятий. Вполне в стиле Мо Шао Цяня. Люди, которых он нанимал, не упускали шанса повести себя так же, как он. Хотя снаружи они вели себя невероятно вежливо. Я так же вежливо ответила, что ему не нужно приезжать. Я могла дойти сама.

Мо Шао Цянь в городе бывал редко, мог отсутствовать от десяти дней до двух недель. Но он был богатым, у него оставались здесь машина и шофер. А еще дом, собака и я. Заметьте, я шла после собаки.

Вечером я шла в толпе учеников по двору. Казалось, все куда-то спешили, кто-то направлялся в кафетерий, кто-то – за водой. Забавно смотрелись ученики с книгами в одной руке и пустой емкостью для воды в другой, но это было нормально. Ученики спешили в разные места, порой с ними шли друзья, что весело общались. Когда рядом не было Мо Шао Цяня, я могла оставаться в общежитии. Как и те ученики, я шла за водой в наушниках, слушая музыку.

Пока я переходила улицу, меня чуть не сбила машина, потому что посреди переход я замерла, увидев Сяо Шаня. Я не была уверена, что это был он, ведь не смогла толком разглядеть. Только спину, что могла принадлежать ему, на другой стороне улицы. Я не могла даже шагнуть вперед, потому что поток машин разделял нас, я осталась на островке посреди дороги. Я не знала, врут ли мне глаза, или обманывает разум.

Я была потерявшейся, смутившейся, и явно не в себе. Может, не стоило думать о нем. Я не должна была думать о прошлом. Хотя наши университеты были рядом, буквально через улицу, я никогда его не видела. За прошедшие три года он стал словно пузырек, что уже испарился в бесконечном море людей. И я убедила себя, что больше его и не увижу.

Я направилась в сторону, где видела его. Я шла следом на большом расстоянии, хоть и понимала, что его там не будет. И я все же сдалась. Даже если это была спина Сяо Шана, что с того?

В вагоне метро я склонилась к поручню и вспоминала ночь, что случилась много лет назад, когда мы с Сяо Шанем бежали за последним поездом в расписании. Я все еще помнила, как у нас колотились сердца. И сейчас я понимала, что судьба ясно намекнула нам о будущем. С самого начала мы с Сяо Шанем выбрали ошибочное направление, а потому не могли вернуться туда, куда хотели бы попасть.

Я вернулась в поместье, и Мо Шао Цянь попросил меня переодеться к ужину. Так лучше. Я была в ужасном настроении сегодня. Если бы мне пришлось остаться с ним дома наедине, я могла нечаянно сорваться и показать что-то не то.

Мы прибыли в ресторан при крутом клубе, и я поняла, почему он привел меня сюда.

Ужин сегодня оказался выставкой любовниц богатых мужчин. Всего четыре человека сидели за столом, а женщин было пять. Один привел сразу двух прекрасных дам, что сидели по обе стороны от него. Когда мы с Мо Шао Цянем вошли в частную комнату, то услышали, как кто-то насмешливо сказал:

- Директор Ван интересен сегодня. По двум зайцам выстрелил.

Я узнала директора Ванна. Он был в новостях два дня назад, потому что перерезал ленту вместе с городским мэром.

Я никак не отреагировала, ведь Мо Шао Цянь никогда не брал меня на такие мероприятия. Официальные вечера были не для меня, ведь я даже не была его женой. А такие собрания, как сегодня, были шансом похвастать женщинами. Я же была лишь студенткой, вряд ли мною можно было похвастать.

Пригласил всех директор Ван, он сидел во главе стола. Я не забыла, как училась этикету. Я понимала, как за столом сидят хозяин и гости.

Похоже, богачи уже устали есть изысканные морепродукты, потому что вся еда была приготовленной, а не сырой. Вкус был невероятным. Мужчины толком не говорили, сосредоточившись на блюдах и напитках.

Я боялась сказать что-то не так и причинить неудобства Мо Шао Цяню, потому сосредоточилась на еде и старалась почти ничего не говорить. Дамы, которых привел директор Ван, были неописуемо красивыми и на вид были не старше меня. Поражало их пристрастие к алкоголю. Они поднимали бокалы с вином и постоянно произносили тосты в честь директора Ванна.

Они общались с Мо Шао Цянем. Я задумалась, где директор Ван нашел этих искусительниц-богинь. Они напоминали сестер Ю из «Сна в красном тереме»*. И, присмотревшись к происходящему на вечере, я поняла, что почетным гостем был Мо Шао Цянь, а остальные были приглашены лишь для сопровождения.

Дамы развлекали всех своим вниманием. Никто не чувствовал себя лишним. Они умудрились развеселить нескольких мужчин так, что они громко смеялись, даже девушки за столом улыбались, глаза их сверкали. Только не Мо Шао Цянь.

И дело было не в том, что у дам не хватало способностей, чтобы развеселить его. Просто он привык быть Мо Шао Цянем. Похоже, его поведение показалось для двух дам поражением. И они без предупреждения сосредоточили свое внимание на мне. Одна из них, подняв бокал с вином, сказала нежным тоном:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: