Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Дни памяти: Собор Новомучеников и исповедников Российских, 26 Августа / 8 Сентября, 21 Июля / 3 Августа (Обретение мощей).




Протоиерей Роман Иванович Медведь, исповедник родился в Холмской[24] губерний 1 / 14 октября 1874 года. Отец, Иван Иосифович, был учителем прогимназии, мать, Мария Матвеевна, - повивальной бабкой, что не раз в последующие голодные годы спасало семью. Когда Роману было семь лет, родители переехали в Грубешов в той же Холмской губернии. Самым старшим из детей был Яков, через два года родился Роман, затем - Мстислав, Ольга, Василий (умер в детстве), Шура и Миша. Двенадцати лет от роду Роман потерял отца.

Сщмч. Роман (Медведь)

В 1892 году Роман окончил Холмскую духовную семинарию, а в 1897 году - Санкт-Петербургскую духовную академию со степенью кандидата богословия. Будучи студентом Академии, Роман Иванович стал духовным сыном о. Иоанна Кронштадтского.

После окончания Академии Роман Иванович был назначен инспектором Виленской духовной семинарии.

Получив духовное образование, он посвятил себя пастырскому служению, во всём стараясь следовать примеру своего духовного отца — святого праведного Иоанна Кронштадтского. В 1900 году отец Иоанн повенчал Романа Ивановича с А.Н. Невзоровой, которая также стала духовной дочерью Кронштадтского светильника. В то время Роману Ивановичу было 26 лет, Анне Николаевне - 22 года. В том же году он был рукоположен во иерея. Первым местом служения для него стал храм Воздвижения Креста Господня в Черниговской губернии, где он окормлял паству в течение 1902-1903 годов. Храм был создан при Крестовоздвиженском братствеизвестного помещика Неплюева. Но там о. Роман не задержался, пробыв всего лишь год. Болела жена, но главное - устав братства и требования Неплюева к священнику не соответствовали церковным канонам. Все братство устраивалось скорее по социалистическим толстовским представлениям, нежели по христианским. Сам Неплюев хотел видеть в православном пастыре только требоисполнителя, который не может и не должен вмешиваться в жизнь общины, нравственно влиять на братчиков, более того - это отчасти даже предусматривалось уставом. Не со всем могла мириться совесть православного священника в деятельности братства, в частности - с производством спирта. Разумеется, это дурно влияло на духовную атмосферу, никто из предыдущих священников здесь не задерживался, некоторые жаловались архиерею. И о. Роман, осмотревшись и поняв, что здесь и как, написал обстоятельное письмо в Святейший Синод о том, почему священник не может жить в этом братстве:

"Братство доселе еще не стало на путь чистого, святого добывания хлеба. Этому мешают винокуренный завод и смешение помещичьего хозяйства с братским. Настоящая экономическая организация братства грозит обратить его в коллективного помещика, весьма тяжелого для округи, поскольку всякая частная благотворительность является запрещенной по уставу. Получается самая жесткая форма капиталистического строя, без всякого выражения не только христианских, но и просто человеческих чувств. Труд братства потерял нравственно-оздоровляющее значение, следовательно, по своему жизненному принципу братство неуклонно стремится в самоуслаждение <...>. По вопросу о постах у братства существует грустный софизм. Не соблюдавший их истово блюститель странно переиначил слова Апостола о ядении мяса, говоря, что по нашему времени их надо бы понимать так: не буду поститься вовек, чтобы не соблазнить брата моего - соседнюю крестьянскую округу, твердо соблюдающую посты <...>. Братство принципиально закрывает себе дорогу, ведущую к самоотречению и смерти для мира и греха.

Могут ли после этого быть у братства чистыми отношения к главному условию духовного развития - церкви и ее служителям? Есть в братстве ходячий принцип о предпочитающих торговать своим трудом и духовными силами вместо того, чтобы состоять членом трудового братства. По этому принципу священник, получающий от братства жалованье, есть лицо, продающее ему свой труд и духовные силы. Уж не покупает ли у него братство и благодать таинств за платимое ему жалованье? Едва ли благоразумно ставить себя в такое странное положение в отношении таинств". Затем болезни, а вскоре и гонения от богоборческой власти заставили несколько раз сменить приходы. В 1902 году о. Романа перевели в Санкт-Петербург. В церкви равноапостольной Марии Магдалины он организовал общество трезвенников, говорил проповеди, устраивал приходскую жизнь.

Так продолжалось до 1907 года. Но здоровье Анны Николаевны ухудшилось, требовался более здоровый климат, и они переехали в Крым.

С 1907 года батюшка самоотверженно служил настоятелем Адмиралтейского Свято-Владимирского собора в городе Севастополь. Как протопресвитер Черноморского флота, он пользовался огромным авторитетом среди моряков. В его подчинении находились 50 священников на кораблях флота. Отец Роман, путешествуя с эскадрой, посетил Грецию, Италию, побывал у мощей святителя Николая. О своем крымском периоде о. Роман говорил: «В Севастополе нет крыши, под которой бы я не проповедовал». Чтобы развеять революционную «романтику» на флоте, батюшка выпустил брошюру о соблазнах революции и основах Православия[25]. С помощью проповеди батюшке удалось прекратить волнения 1912 года на линкоре «Святитель Иоанн Златоустый»; там же он исповедовал приговорённых к расстрелу матросов. Закончил буквально перед расстрелом. После этого ночь не спал, был бледен и долго не мог успокоиться. Через некоторое время матросы утихомирились. Начальство поинтересовалось у о. Романа, можно ли выдать матросам оружие, последовал ответ: «Можно, настроение у матросов здоровое».

После окончательной ликвидации революционных очагов командующий флотом поинтересовался мнением благочинного, надо ли вводить тайную полицию в среду матросов для выявления подстрекателей и вообще настроения команды. Отец Роман, пользуясь своим авторитетом, воспротивился этому предложению, уверил командование, что духовный климат на флоте изменился и подобные меры будут излишними. И тайная полиция не была введена. Однако, накануне Рождества 1918 года, один из матросов, уличённый батюшкой в краже церковных денег[26] и ставший во время Февральской революции председателем революционного комитета, настоял на приговоре батюшки к расстрелу.

Преданные своему духовнику чада предупредили батюшку о готовящейся расправе и он успел перебраться в Москву. сразу же после Рождественской службы, втайне от всех. В тот же день, через несколько часов после того, как батюшка сел в вагон, пришли возглавляемые Докукиным матросы с арестом. Не найдя о. Романа, устроили полный разгром в квартире, штыками проткнули даже матрасы и подушки. Такова была степень злобы. Матушка не признавалась, несмотря на угрозы, говорила, что о. Роман со службы не возвращался и, где он сейчас, не знает.

В 1917 году у о. Романа и Анны родилась дочь Ирина, и теперь матушка с младенцем остались одни. Матросы приходили с обыском еще несколько раз. Приехав в Москву, о. Роман сразу пошел к Патриарху Тихону. Святейший принял его с любовью, они раньше были хорошо знакомы и поддерживали переписку (добросердечные отношения сложились еще в Холме, когда Святейший был ректором Холмской духовной семинарии, где учился о. Роман). Некоторое время он окормлял осиротевших после расстрела священномученика протоиерея Иоанна Восторгова приход Покровского собора на Крпсной площади (в просторечии – «храма Василия Блаженного»), но вскоре храм закрыли и батюшка был переведён в храм Святителя Алексия в Глинищевском переулке. И там батюшка в эти тяжёлые годы сумел наладить глубокую духовную жизнь общины. Появилось «Братство ревнителей Православия в честь Святителя Алексия, митрополита Московского», которое организовало «Народные лекции». Братство это имело не менее 200 постоянных членов. На этих лекциях выступал и отец Роман, обличая ложные идеалы, навязываемые народу новой властью. В мае 1931 года батюшка был арестован и обвинён в том, что руководил организацией «преследовавшей политические, антисоветского характера цели, в издательстве антисоветской литературы и распространении листков под заглавием "Кто наше правительство" антисемитского характера». Однако, по амнистии В.Ц.И.К. дело руководителей Братства было прекращено и батюшка был освобождён ещё до суда.

Несмотря на непрестанно ухудшавшееся здоровье, батюшка оставался спокойным, доступным и ангельски кротким. Сравнивая его общину со своей, известный московский духовник отец Алексий Мечёв говорил: «У тебя стационар, а у меня — только амбулатория».

В 1930 годы батюшка был арестован, а храм разрушен. 30 апреля 1931 года комиссия ОГПУ приговорила 24 члена общины храма святителя Алексия к различным срокам заключения и ссылки. 10 мая о. Романа Медведя по статьям 58-10 и 58-11 приговорили к расстрелу, но потом приговор был заменен заключением в концлагерь сроком на 10 лет. Остальных братчиков приговорили к разным срокам ссылки в концлагерь, не менее трех лет. Почти все чада о. Романа умерли в ссылке.

Отец Роман прибыл в Кемь 9 июня. Единственной связью с оставшимися на свободе была переписка, которая велась через его дочь Ирину.

В 1932 году дочь получила разрешение увидеть отца, так как Анна Николаевна такого разрешения не могла получить. Еще в 1929 году, за два года до последнего ареста, о. Роман благословил матушку развестись с ним и взять девичью фамилию - Невзорова, чтобы она смогла устроиться на работу в случае его ареста и не попала под статью «член семьи врага народа». Анна Николаевна устроилась медсестрой в Боткинскую больницу. Это их спасло и дало возможность дочери поступить в мединститут. И вот, получив разрешение, 15-летняя Ирина, сопровождаемая матушкой, отправилась к отцу-исповеднику. Отец Роман отбывал срок в системе Беломорканала, работая сторожем, потом счетоводом. В ноябре 1932 года они достигли Попова острова, где в то время находился о. Роман. Условия жизни были жуткими, спали на голых нарах без матрасов. Священник под арестантскую одежду для тепла подкладывал две подушки - спереди и сзади. Анна Николаевна и Ирина пробыли там три дня, больше оставаться не разрешили. Возвращаясь, видели ужасы, потрясшие их воображение; до сих пор перед глазами Ирины Романовны осталась незабываемая картина: часовые везут по льду большие сани, на которых штабелем сложены замороженные трупы заключенных.

Через некоторое время о. Романа перевели еще севернее - на станцию Кузема.

Из-за полученной инвалидности срок заключения батюшки был сокращён. В 1936 году он вернулся из ссылки и

поселился в городе Малоярославец, где, несмотря на тяжёлую болезнь (костный туберкулёз и перелом шейки бедра), продолжал пастырское служение. Незадолго до кончины батюшка принял постриг в мантию с именем Иосиф.

26 августа (8 сентября н. ст.) 1937 года отец Роман скончался. Погребён он был на кладбище города Малоярославец.

3 августа 1999 года состоялось обретение мощей священноисповедника протоиерея Романа. Святые мощи были перенесены в Москву и положены в храме Покрова Пресвятой Богородицы, что на Лыщиковой горе.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных